CC BY
274
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012
УДК 947. 323. 28 (09)
М. И. ВТОРУШИН
Военный учебно-научный центр Сухопутных войск «Общевойсковая академия ВС РФ» (филиал, г. Омск)
ФЕНОМЕН «ФАШИЗМА»
НАЧАЛА ХХ СТОЛЕТИЯ В РОССИИ И ЕГО РАЗВИТИЕ В СИБИРИ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ.
ЧАСТЬ I
Представлена проблема зарождения фашизма в России в начале ХХ века; рассмотрены причины возникновения, исследованы идейные установки, выявлены разновидности, а также специфика русского фашизма на фоне мирового фашистского движения.
Ключевые слова: черная сотня, шовинизм, национализм, фашизм.
Одним из дискуссионных вопросов отечественной истории является вопрос о существовании в России в начале ХХ века социально-политического течения, которое можно обозначить как «российский фашизм». Исследователи, признающие существование данного феномена в указанный период, ставят вопрос о причинах его возникновения, сущности, видах и движущих силах. О том, что элементы, которые можно классифицировать как фашизм, в России существовали еще до революции 1917 г., заявил один из идеологов белого движения В. В. Шульгин [1, с. 288 — 289], о формирующейся системе фашизма в Сибири периода колчаковщины писал эсер Е. Е. Колосов [2, с. 144]. Свидетельства о том, что белое движение в Сибири принимало форму фашизма, оставил в своих воспоминаниях колчаковский генерал К. В. Сахаров [3, с. 314]. Идеолог русского фашизма И. А. Ильин в работе «О фашизме» привел сведения о программе фашистского движения в годы Гражданской войны [4].
В советской исторической литературе исследований по истории фашизма в России было немного. Первым сравнил русских черносотенцев с итальянскими фашистами в письме к Г. В. Чичерину [5, с. 310] и в речи на IV Конгрессе Коминтерна в 1922 г. [6, с. 293] В. И. Ленин. В двадцатые годы появились работы В. Н. Залежского «Монархисты» [7] и С. Б. Любоша «Русский фашист Владимир Пуриш-кевич» [8], а также вступительная статья В. П. Викторова к сборнику документов Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917 г. В этой статье В. П. Викторов рассматривает идеологию черносотенного движения как форму фашистского мировоззрения, социальную базу данного движения и тактику политической борьбы [9, с. 5-7, 10, 15].
В тридцатые годы советские исследователи в основном изучали феномен европейского фашизма [10, с. 192-244]. Возможно, поэтому нет упоминаний о «русском фашизме» в исследованиях, посвященных черносотенцам России, хотя этому движению, как явлению социально-политической жизни страны начала столетия, было уделено серьезное внимание [11]. Только в 1941 г. на торжественном со-
брании, посвященном 24-й годовщине Октябрьской социалистической революции, в политическом докладе И. В. Сталин сравнил русских черносотенцев с национал-социалистами Германии [12, с. 28].
В послевоенный период в научных исследованиях, прямо или косвенно относящихся к истории черносотенного движения в России, нет упоминаний о фактически фашистском характере данного социально-политического явления жизни страны начала столетия. Так, Л. М. Спирин категорически отрицал фашистскую форму данного движения, считая, что для него в России не было социальных условий [13, с. 66]. Современный американский исследователь У. Лакёр вновь поднял вопрос о наличии фашизма в России в начале ХХ века [14]. Поэтому вопрос о причинах возникновения феномена фашизма в России требует изучения и осмысления для понимания истории развития русской революции, а также процессов модернизации общества.
В начале ХХ века основной проблемой России в процессе всесторонней модернизации страны являлось определение формы идеологии будущего российского общества и его государства. Официальная идеология системы самодержавия (доктрина «Самодержавие, православие, народность») [15, с. 123- 130], цементировавшая в XIX веке российское общество, в начале нового столетия, выполнив свою историческую миссию, уже не соответствовала потребностям страны, в которой проходили глубокие процессы всесторонней модернизации [16, с. 287-323]. Наличие этой проблемы наглядно показала русская революция 1905- 1907 гг. В революционные и последующие дни началась апробация различных идеологических установок, предложенных основными политическими партиями страны. Основным вопросом в определении формы новой идеологии являлась судьба России как многонационального государства. Подъем волны национализма настоятельно требовал разрешения этой проблемы [17, с. 290-292]. В условиях общего кризиса империи представители национальных партий Польши Закавказья, Прибалтики, Украины и Финляндии стояли на позициях признания их абсолютного права на самоопределение как внутри Российской им-
перии, так и вне ее рамок [18, с. 70-71, 93, 101, 107, 112, 121, 125, 134, 138].
Особую позицию занимали еврейские националисты, стремившиеся организовать массовый исход российской еврейской диаспоры на территорию Палестины, где, по решению Базельского конгресса сионистов 1897 г., должно было возникнуть государство Израиль [19, с. 9]. Официальные власти страны и русская национальная буржуазия категорически были против какого-либо формирования областных автономий на территории империи и, тем более, отделения окраин от России [20, с. 305-306]. В наиболее концентрированной форме отрицание права народов Российской империи на самоопределение было представлено в идеологических установках общественно-политического движения консервативных слоев населения великорусских губерний, получившего неофициальное название «черная сотня», или «чернь» [21, с. 201].
Толчком к возникновению черносотенного движения в России послужила перспектива ограничения в ходе Первой русской революции полномочий системы самодержавия, по традиции рассматривавшаяся консервативными группами населения российского общества как гарант общей стабильности в стране. Один из основателей черносотенного движения и его теоретик А. А. Майков заявил: «Черносотенцы признают, что исключительное господство капитала есть великое зло, и считают, что только неограниченная Царская власть способна охранить народ от чрезмерного гнета капиталистов» [22, с. 28]. Первая стихийная волна черносотенного движения была представлена в основном политически малообразованными городскими и сельскими «низами» русского общества, народным, демократическим по своему содержанию движением [20, с. 141-143]. На эту особенность обратил внимание В. И. Ленин: «В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это — темный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий» [23, с. 12].
Специфика идеологии движения черносотенцев состояла в попытке разрешить триединую задачу. Во-первых, сохранить патриархальную самобытность великоросской нации по формуле доктрины «официальной народности». Во-вторых, не допустить развала Российской империи на «национальные квартиры». В-третьих, подавить в стране социалистическое и либеральное движения, которые являлись, по мнению консервативных идеологов этого движения, источником всех неурядиц в империи [20, с. 13-49]. Кроме того, черносотенцы выступали за социальные гарантии трудовым слоям великороссов [24, с. 446]. Национализм и шовинизм движения черносотенцев был обусловлен господством в финансовой и промышленной сферах экономики страны иностранного капитала, который поддерживался правительством С. Ю. Витте. Объективной целью движения черносотенцев являлось создание щадящих условий адаптации мелкобуржуазных великоросских слоев к системе монополистического капитализма, который возник в России в начале века. Как заметил А. А. Майков: «Черносотенцы желают полного переустройства русской жизни, осуждают всю правительственную политику, как внутреннюю, так и внешнюю, всего времени и желают самих коренных реформ» [22, с. 23].
Черносотенное движение в России имело ряд сходных черт с фашизмом европейских стран двадцатых годов ХХ века. В первую очередь необходимо
отметить такую их общую черту как воинствующий национализм, например, «Россия для русских» [20, с. 240]. Данный факт признал А. А. Майков «Учение черносотенников имеет основанием национализм» [22, с. 42]. Во-вторых, это великодержавный шовинизм и официальный или «квасной» патриотизм [20, с. 30], столь знакомые в дальнейшем по риторике Б. Муссолини и А. Гитлера. Эти установки Майков обосновывал тем, что «русские занимали господствующее положение в России» [22, с. 42]. Большое сходство русскому черносотенству и его аналогу в Европе придавала проповедь реваншизма, которая в России была обусловлена позорным поражением в русско-японской войне и последующими неудачами царской дипломатии [25, с. 521-522]. Далее, это массовая социальная база, представленная мелкобуржуазными слоями города, которым в ходе конкуренции с крупным капиталом грозило разорение, а также люмпенизированные и маргинальные группы населения, возникшие в результате развития «дикого» капитализма в России и экономического кризиса рубежа Х1Х-ХХ вв. [14, с. 52] Нечто похожее наблюдалось в странах Европы после Первой мировой войны. Общей чертой черносотенства и европейского фашизма является антипарламентаризм. Следующим образом Майков объяснил причины данной политической установки черносотенцев: «Учреждение в России парламентаризма, связанного с ограничением царской власти, отдало бы весь русский народ в руки богачей капиталистов» [22, с. 28]. Еще одна черта, роднившая черносотенство начала столетия с классическим европейским фашизмом, это культ вождя, или вождизм [26, с. 8]. И, наконец, тактика борьбы, полностью основанная на стратегии политического экстремизма и силового терроризма в достижении политических целей [12, с. 28]. Кроме того, синонимичны название боевиков Б. Муссолини «fascio», т.е. связка, пучок, союз [27, с. 61], и самоназвание русских черносотенцев «союзники».
Необходимо отметить еще одно идеологическое сходство русского черносотенного движения и европейских фашистов, в частности Германии, которое заключалось в наличии в их программах элементов доктрины расовой сегрегации. Так, особое место в программных установках черносотенцев занимает отношение к еврейскому и польскому населению империи, которые, по мнению идеологов черной сотни, были нелояльны к системе государственной власти. В отношении этих этнических групп ряд черносотенных организаций допускали установление экономических и социально-политических ограничений [18, с. 42, 44-45]. Идеологические установки черносотенных организаций России по этому вопросу во многом совпадают с Нюрнбергскими расовыми законами, которые были приняты нацистами Германии в 1935 г. [28, с. 704], и их политикой «ари-зации» в отношении еврейской буржуазии, осуществлявшейся с 1938 г. [29, с. 208].
Оценивая степень фашизации черносотенного движения, У. Лакёр считает, что оно носило как бы переходный характер: «Это движение находится где-то на полпути между реакционными движениями XIX века и правыми популистскими (фашистскими) партиями ХХ века. Прочная связь «черной сотни» с монархией и церковью роднит ее с первыми, но, в отличие от ранних консервативных движений, она не элитарна. Осознавая жизненно важную необходимость опоры на массы, «черная сотня» стала прообразом партий нового типа» [14, с. 47-48].
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012
Стихийно возникшее черносотенство, как антитеза революционному движению в России, получило в дальнейшем логическое оформление в ряде правых политических партий [18, с. 34 — 46]. По мнению В. Г. Залежского, политическую группировку «Союз русского народа» необходимо рассматривать как «первую фашистскую организацию задолго до появления фашизма в Европе» [7, с. 30].
Патриархальная форма «российского фашизма», возникшая в ходе русской революции 1905 — 1907 гг. как инициатива консервативных «низов» русского общества [26, с. 49], отрицала какие-либо реформы и принципы даже усеченной конституционной демократии: «Для черносотенцев в земстве и городской Думе не нужно ничего другого, что есть, а в центре — «долой проклятую конституцию» [30, с. 280 — 281]. Это не устраивало премьер-министра империи П. А. Столыпина, которого В. В. Шульгин назвал «предтечей Муссолини» [31, с. 48]. О конфликте черносотенной партии «Союз русского народа» с премьер-министром империи оставил свидетельства жандармский генерал А. В. Герасимов, который определил стратегию и тактику борьбы этой организации со своими политическими противниками как «террористы справа» [32, с. 296 — 307]. Перед П. А. Столыпиным стояла сложная задача реформирования всех сторон жизни страны в условиях революционного кризиса [33, с. 52 — 60]. В этих условиях все средства, обеспечивавшие решение этой задачи, были допустимы. Поэтому ему необходима была система, получившая в дальнейшем название «фашизм», как структурированное государственное средство давления для борьбы с революционно-демократическим движением и националистами малых народов в России, о чем было заявлено 6 марта 1907 г. во время думских дебатов [33, с. 63 — 64]. Структурированный «государственный фашизм» позволял воздействовать также и на консервативные группы правящей элиты империи, которые активно возражали против процесса модернизации страны и предпочитали использовать во внутренней политике, кроме элементов государственного террора, еще и стихийный национализм «низов» русского общества. Как заявил член Главного совета Союза русского народа А. И. Соболевский: «Правительство не за нас; оно делает постоянные уступки революции и поблажки «кадетам» и не прочь предоставить им часть министерских кресел» [20, с. 240].
Столыпин в условиях противоречивого процесса государственных реформ пытался ввести элементы системы фашизма «сверху», сделав её частью модернизированной социально-политической структуры российского общества. Как отмечал П. Н. Милюков: «Сам Столыпин в интервью для правительственного официоза «Волга» заявил, что установленный строй есть «чисто русское государственное устройство, отвечающее историческим преданиям и национальному духу. Общим лозунгом... оставался лозунг Гучкова: лозунг «национализма» и «патриотизма» [34, с. 5].
Идеалом для Столыпина был не представитель «охотного ряда», а культурный земельный частный собственник, образцом которого для премьера являлся американский фермер. В свете этой идеологической установки необходимо рассматривать и некоторые организационные моменты «столыпинской» аграрной реформы в европейской части России, а также государственную переселенческую политику. Фермер, «культурный хозяин», должен был стать опорой политического режима, обеспечив
процесс буржуазного реформирования всех сторон жизни страны [33, с. 93 — 94]. Недаром П. А. Столыпин так упорно осуществлял ломку русской деревенской общины, создавая слой «русских фермеров», т.е. кулачество нового типа. Правый монархист, а затем идеолог белого движения В. В. Шульгин писал: «Основателем русского фашизма я считаю Столыпина. Правда, покойный премьер. сам не подозревал, что он фашист. Но, тем не менее, он был предтечей Муссолини. Столыпин сделал «ставку на сильных». То есть он хотел опереться на энергичное, передовое, инициативное меньшинство. Так же поступил Муссолини. Это же дело продолжает барон Врангель» [1, с. 288 — 289].
Идеологами «государственного фашизма» выступили, сами того не подозревая, некоторые либеральные философы. Одной из основ этой идеологии стала мысль Н. А. Бердяева, что «нация выше крестьянства, пролетариата, интеллигенции, бюрократии, буржуазии, дворянства» [35, с. 122], а также тезис П. Б. Струве о том, что «русской национальности должна принадлежать гегемония в России» [35, с. 123]. На социальную опору столыпинской системы обратил внимание В. В. Шульгин: «За Столыпина стало меньшинство интеллигенции, но уже с этой поддержкой. Столыпин раздавил первую русскую революцию» [31 с. 48].
Отрицательное отношение П. А. Столыпина к черносотенству было порождено, видимо, его предвидением такого возможного варианта развития событий, при котором стихийное движение «черни» могло выйти из-под контроля власти, а при определенных обстоятельствах черносотенный элемент «низов» русского города мог приступить к реализации идей уравнительного перераспределения частной собственности, в том числе и крупных состояний. Об этом варианте развития событий можно было судить по результатам кампании погромов периода Первой русской революции [20, с. 73— 108]. Это предположение необходимо сделать еще и потому, что история германского фашизма дает наглядный пример попытки реализации подобного варианта. Так, в 1934 г. «левое» крыло нацистов во главе с Э. Рэмом и братьями Штрассер, идя навстречу требованиям рядовых штурмовиков, выступило за ликвидацию крупной частной собственности в стране, встав тем самым в оппозицию группе «правых» нацистов во главе с А. Гитлером [36, с. 298].
Один из вождей русской социал-демократии начала века Л. Д. Троцкий указал на экономическую причину возникновения системы «государственного фашизма» в стране: «Россия для русских! Вот лозунг внутренней политики контрреволюции. Оберегать скудный внутренний рынок по возможности для «национального» великороссийского капитала, держать еврейскую буржуазию в путах всевозможных ограничений, обходить польский капитал при распределении казенных заказов, держать чиновничьи, судейские и офицерские места открытыми только для сыновей русского дворянства и великороссийской буржуазии — значит тем теснее привязывать эту последнюю к столыпинскому государственному порядку. Россия для русских! Этой идеей теперь одинаково живут и октябристы, и недавно сплотившаяся национальная партия, и погромно-поповско-полицейские союзы крайних правых» [37, с. 372].
В начале ХХ века фашизм, как социально-политическое явление, еще не был классифицирован в современных понятиях, поэтому характеристику
его столыпинского варианта можно увязать с определением режима Третьеиюньской монархии как «русского бонапартизма», данным В. И. Лениным: «Бонапартизм — есть лавирование монархии, потерявшей свою старую, патриархальную или феодальную, простую и сплошную, опору, — монархия, которая принуждена эквилибрировать, чтобы не упасть, — заигрывать, чтобы управлять, подкупать, чтобы нравиться, — брататься с подонками общества, с прямыми ворами и жуликами, чтобы держаться не только на штыке» [38, с. 273 — 274]. Л. Д. Троцкий также считал, что для политической практики фашизма характерен бонапартизм [39, с. 511—520].
Данная характеристика дает основание утверждать, что П. А. Столыпин, развивая свой вариант реформ в целях буржуазной модернизации России, вынужден был при ее осуществлении учитывать мнение лидеров консервативного лагеря из правящих кругов страны, предпочитавших делать ставку в этом вопросе на маргинальные слои общества России. Как заметил в своих мемуарах С. Ю. Витте о влиятельном великом князе Николае Николаевиче, что он «мистик, сейчас же вслед за 17 октября обратившийся в обер-черносотенца» [25, с. 38.]. Это свидетельство мемуариста важно еще и потому, что сам монарх Николай II публично демонстрировал поддержку партии «Союз русского народа». Так, 4 июня 1907 г. он послал лидеру партии «Союз русского народа» А. И. Дубровину телеграмму, кончавшуюся словами: «Да будет же мне Союз русского народа надежной опорой, служа для всех и во всем примером законности и порядка» [20, с. 192]. Это вынуждало П. А. Столыпина «брататься с подонками общества», как об этом свидетельствует С. Ю. Витте [25, с. 469-480].
Националистические настроения премьера, его великодержавный шовинизм нашли свое отражение в правительственных мероприятиях при осуществлении государственной переселенческой политики, поскольку одна из задач этой программы — удержать национальные регионы в составе империи. Русские переселенцы-колонизаторы должны были, по мысли премьера, скрепить прочными узами с метрополией национальные окраины империи, так как от этого «выигрывают и переселенцы... и русская государственность» [40, с. 129]. П. А. Столыпин повторил тезис «Русской монархической партии», которая отличалась черносотенными взглядами, о том, что «необходимо возобновление правительственной заботы о правильной организации переселенческого дела. в смысле прикрепления к России дальних окраин посредством заселения их Русским народом» [18, с. 37].
Несмотря на массовость черносотенного движения в России, оно не стало доминирующим фактором внутренней жизни страны, в отличие от системы П. А. Столыпина. Этому способствовало несколько обстоятельств. Во-первых, это острые противоречия между двумя течениями «русского фашизма», то есть стихийным, «народным», консервативно-клерикальным по своей сути, и официальным государственным, умеренной модернизации, именуемым как «столыпинщина». Во-вторых, отсутствие четко разработанной программы действия на перспективу, такой как «Main Kampf» А. Гитлера. В-третьих, это болезнь вождизма лидеров данного политического движения, не позволившая черносотенцам создать единую и дееспособную организацию [24, с. 448-449].
Библиографический список
1. Миронов, С. С. Гражданская война в России / С. С. Миронов. — М. : Вече, 2006. — 416 с.
2. Колосов, Е. Е. Сибирь при Колчаке / Е. Е. Колосов. — Петроград : Былое, 1923. — 193 с.
3. Сахаров, К. В. Белая Сибирь / К. В. Сахаров. — Мюнхен, 1923. — 325 с.
4. Ильин, И. А. О фашизме / И. А. Ильин // Научные и публицистические статьи [Электронный ресурс] — Режим доступа: http: // www. anticompromat. org/naziki/ilyin02.html. (дата обращения: 14. 10. 2011).
5. Ленин, В. И. Записка Г. В. Чичерину. Полн. собр. соч.: в 55 т. Изд. пятое / В. И. Ленин. — М. : Политиздат, 1970. — Т. 54. — 864 с.
6. Ленин, В. И. Пять лет российской революции и перспективы мировой революции. Полн. собр. соч.: в 55 т. Изд. пятое /
B. И. Ленин. — М. : Политиздат, 1970. — Т. 45. — 730 с.
7. Залежский, В. Н. Монархисты / В. Н. Залежский. — Харьков : Пролетарий, 1929. — 76 с.
8.Любош, С. Б. Русский фашист Владимир Пуришкевич /
C. Б. Любош. — Л. : Былое, 1925. — 56 с.
9. Викторов, В. П. Вступительная статья / В. П. Викторов // Союз русского народа: По материалам Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 1917 г. — М.; Л. : Госиздат, 1929. — 420 с.
10. Вардин, Ил. Фашизм — меньшевизм — революция / Ил. Вардин // Красная новь. — 1925. — № 1. — С. 192 — 244.
11. Костомаров, Г. Д. Черная сотня под флагом религии в 1905 г. / Г. Д. Костомаров. — М. : Безбожник, 1931. — 46 с.
12. Сталин, И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза / И. В. Сталин. — М. : Госполитиздат, 1952. — 206 с.
13. Спирин, Л. М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России / Л. М. Спирин. — М. : Мысль, 1977. — 366 с.
14. Лакёр Уолтер Черная сотня: происхождение русского фашизма / У. Лакёр ; пер. с англ. — М. : Текст, 1994. — 430 с.
15. Гросул, В. Я. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика / В. Я. Гросул, Р. Г. Эймонтова. — М. : Прогресс-Традиция, 2000. — 440 с.
16. Ерошкин, Н. П. Российское самодержавие / Н. П. Ерош-кин. — М. : РГГУ, 2006. — 496 с.
17. Сталин, И. В. Марксизм и национальный вопрос. Сочинения / И. В. Сталин. — М. : ОГИЗ, 1946. — Т. 2. — 428 с.
18. Права и свободы в программных документах основных политических партий и объединений России. ХХ век / Под ред. А. Н. Арина. — М. : РОССПЭН, 2002. — 496 с.
19. Примаков, Е. М. Анатомия ближневосточного конфликта / Е. М. Примаков. — М. : Мысль, 1977. — 374 с.
20. Степанов, С. Черная сотня / С. А. Степанов. — М. : Экс-мо-Яуза, 2005. —544 с.
21. Фоменков, А. А. Правомонархисты против Первой русской революции / А. А. Фоменков // Политические партии в российских революциях в начале ХХ века. — М. : Наука, 2005. — С. 201—209.
22. Майков, А. А. Революционеры и черносотенцы / А. А. Майков. — СПб. : Народная типография, 1907. — 44 с.
23. Ленин, В. И. О черносотенстве. Полн. собр. соч. : в 55 т. Изд. пятое / В. И. Ленин. — М. : Политиздат, 1969. — Т. 24. —
568 с.
24. Богоявленский, Д. Д. Союз русского народа: лидеры и партия / Д. Д. Богоявленский // Политические партии в российских революциях в начале ХХ века. — М. : Наука, 2005. — С. 444 — 449.
25. Витте, С. Ю. Воспоминания : в 3 т. / С. Ю. Витте. — М. : Изд-во социально-экономической литературы, 1960. — Т. 3. — 723 с.
26. Толочко, А. П. Черносотенцы в Сибири. 1905 — февраль 1917 / А. П. Толочко. — Омск : ОмГУ, 1999. — 123 с.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №4 (111) 2012
27. История Второй мировой войны : в 12 т. — М. : Воениз-дат, 1973. - Т. 1. - 368 с.
28. Большая Российская энциклопедия : в 30 т. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2006. — Т. 6. — 766 с.
29. Большая Российская энциклопедия : в 30 т. - М. : Большая Российская энциклопедия, 2005. — Т. 2. — 776 с.
30. Ленин В. И. Об оценке текущего момента. Полн. собр. соч. : в 55 т. Изд. пятое / В. И. Ленин. — М. : Политиздат, 1968. — Т. 17. — 656 с.
31. Шульгин, В. В. Что нам в них не нравится / В. В. Шульгин. — СПб : Хорс, 1992. — 287 с.
32. Герасимов, А. В. На лезвии с террористами / А. В. Герасимов // «Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений : в 2 т. — М. : Новое литературное обозрение, 2004. — 600 с.
33. Столыпин, П. А. Полное собрание речей / П. А. Столыпин. — М. : Молодая гвардия, 1991. — 411 с.
34. Милюков, П. Н. Воспоминания. (1859— 1917) : в 2 т. / П. Н. Милюков. — М. : Современник, 1990. — Т. 2. — 448 с.
35. Шелохаев, В. В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии / В. В. Шелохаев. — М. : Наука, 1991. — 232 с.
36. Ширер, У. Взлет и падение Третьего Рейха : в 2 т. / Уильям Ширер ; пер. с англ. — М. : Захаров, 2009. — Т. 1. — 816 с.
37. Троцкий, Л. Д. Национальная борьба и единство пролетариата. Сочинения / Л. Д. Троцкий. — М.; Л. : Госиздат, 1926. — Т. IV. - С. 372.
38. Ленин, В. И. Политические партии в России. Полн. собр. соч. : в 55 т. Изд. пятое / В. И. Ленин. — М. : Политиздат, 1968. — Т. 21. - 672 с.
39. Троцкий, Л. Д. Перманентная революция / Л. Д. Троцкий. — М. : АСТ, 2005. — 570 с.
40. Столыпин, П. А. Поездка в Сибирь и Поволжье / Записка П. А. Столыпина и А. В. Кривошеина. — СПб. : Тип. А.С. Суворина, 1911. — 170 с.
ВТОРУШИН Михаил Иванович, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин.
Адрес для переписки: SELENA_m. 81@ mail. ru
Статья поступила в редакцию 28.10.2011 г.
© М. И. Вторушин
УДК 95(57) 332025.13 А. Г. ДИАНОВ
Сибирская государственная автомобильно-дорожная академия,
г. Омск
РЕВИЗИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СИБИРСКОЙ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКОЙ ИНСПЕКЦИИ
НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ НЭПА (1922). ЧАСТЬ 2
Рассмотрены основные направления ревизионной деятельности сибирских рабоче-крестьянских инспекций в начале нэпа. Показано, как в условиях развития рыночных отношений изменялись приёмы и методы их работы. Выявлены причины преобладания инспекционной составляющей в деятельности рабоче-крестьянских инспекций. Особое внимание уделено работе по сокращению государственного аппарата.
Ключевые слова: нэп, рабоче-крестьянская инспекция, ревизия, обследование, государственный аппарат.
Рабоче-крестьянской инспекции в силу сложившихся в 1922 г. условий её деятельности удавалось находить в основном те нарушения, которые были очевидны. Лишь в 22,2% ревизий были выявлены конкретные лица, обвинённые в злоупотреблениях и других действиях, отрицательно сказывающихся на работе организаций. Судебное преследование лиц, подозреваемых в совершении преступлений, подпадающих под статьи Уголовного кодекса, было возбуждено в 14% ревизий. И только 34 судебных дела из 524 были завершены в 1922 г. с вынесением обвинительных приговоров, что составляло 1% от общего числа проведённых ревизий и 7% от общего числа направленных в суды дел. Оправдательные
приговоры были вынесены по 9 делам и 27 дел было прекращено — в общей сложности это составляло 7% от возбуждённых дел. Основная часть дел, поступивших в суды в 1922 г., в конце года находилась в судебных органах в стадии рассмотрения и расследования. Данное положение было связано прежде всего со слабостью аппарата судебных органов, а также недостаточной доказательной базой тех материалов, которые были представлены в суды рабоче-крестьянской инспекцией [1, л. 204; 2, л. 33].
В 1922 г. губернские отделения РКИ стали регулярно проводить ревизионные совещания, на которых обсуждались результаты отдельных ревизий, обследований и определялись методы и способы ра-
