CC BY
205
Феномен «Ecole russe»: теория истории Н. И. Кареева
Ю. А. Васильев (Московский гуманитарный университет)*
В статье представлена (на основе оригинальных текстов) синтетическая система теории истории выдающегося русского ученого Николая Ивановича Кареева. На основе номологической и феноменологической классификации наук Кареевым осуществлен синтез теории исторического познания (историки), теории исторического процесса (историологии), социологических, психологических, философских, историософских аспектов изучения истории.
Ключевые слова: история, «русская школа», теория исторического познания, историка, теория исторического процесса, историология, методология, социология, философия истории, историософия, синтетический подход.
The «Ecole Russe» Phenomenon:
N. I. Kareev’s Theory of History
Yu. A. Vasiliev
(Moscow University for the Humanities)
The article covers a presentation (based on original texts) of synthetic system of the theory of history by an outstanding Russian scientist Nikolay Ivanovich Kareev. On the grounds of nomological and phenomenological classifications of sciences Kareev made a synthesis of the theories of historical cognition (historica), the theory of historical process (historiology), sociological, psychological, philosophical, historiosophical aspects of history studies.
Keywords: history, «the Russian school», the theory of historical cognition, historica, the theory of historical process, historiology, methodology, sociology, the philosophy of history, historiosophia, synthetic approach.
Известно, что на Западе почти не читают российские публикации в гуманитарной области. Однако в истории русской науки существует малоизвестный сегодня даже для специалистов факт признания западными учеными «Ecole russe» («русской школы»). Данный термин, введенный в оборот в последней четверти XIX в. Ж. Жоресом, до сих пор имеет широкое хождение у французских историков. Под знаменитой в Европе «Ecole russe» имеются в виду прежде всего три выдающихся русских ученых — Н. И. Кареев, М. М. Ковалевский и И. В. Лу-чицкий, которые заставили французских историков пересмотреть свои взгляды на аграрные отношения в предреволюционной Франции. Французские историки А. Матьез, Ж. Лефевр считали себя учениками «русской
школы». Научный мир называл Н. И. Каре-ева «Нестором русской науки», А. Матьез — «добрым гигантом» (см.: Погодин, 1997). «Ecole russe» является выдающимся феноменом русской исторической науки не только по причине его международного признания: данный феномен сам по себе был обращен не столько к накопленному историческому опыту, сколько к тому историческому знанию, которое предстояло освоить в будущем. Сегодня важно дополнить: и еще предстоит в текущем и будущем, в том числе в преодолении отчужденности специалистов не только внутри исторической науки, но и гуманитарных дисциплин в целом.
Преобладающим для «русской школы» в 1770-1780-е годы был интерес к социально-экономической стороне истории, к аг-
* Васильев Юрий Альбертович — доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории и международных отношений Московского гуманитарного университета. Тел.: (495) 374-55-81. Эл. адрес: vasmar@orc.ru
рарным отношениям и крестьянству. В дальнейшем происходила эволюция научных интересов в направлении освоения теории истории. «Русская школа», несмотря на собственную специализацию ее представителей, сохранила общность основных подходов к теории истории, основанных на социологическом подходе, изучении сходных причин, условий, факторов, общих тенденций.
Иван Васильевич Лучицкий (1845-1918) — историк по образованию (окончил в 1866 г. Киевский университет) и научной деятельности на кафедре всеобщей истории Киевского университета (в 1908 г. избран чле-ном-корреспондентом Петербургской академии наук). Он первым определил формулу взаимодействия истории и социологии: история использует общие законы социального развития, выведенные социологией, для изучения явлений общественной жизни и общественного развития.
Максим Максимович Ковалевский (1851-1916) — правовед по образованию (закончил в 1872 г. Харьковский университет по кафедре государственного права), впоследствии стал широко известен как историк. Основатель Русской высшей школы общественных наук в Париже (1901-1906 гг.). В последний — петербургский — период жизни (1906-1916 гг.) основные усилия его были направлены на исследования в области социологии. М. М. Ковалевский — один из основателей первой в России кафедры социологии в Психоневрологическом институте в Санкт-Петербурге (1908 г.) С 1899 г. — член-корреспондент, с 1914 г. — действительный член Петербургской академии наук.
Теоретиков знаменитой французской школы «Анналов» в ХХ в. можно считать в определенной степени последователями «Ecole russe», если принять во внимание подобие исследовательских программ историков «русской школы» и их французских кол-лег-«анналистов». По признанию одного из основателей школы «Анналов» Люсьена Фе-вра, в поисках «собственного поприща» последние обратились к исследованию и крестьянских проблем, к сравнительной истории
европейских обществ, к проблематике социологического направления (Февр, 1991: 37, 130-145).
«Русская школа» как научная школа существовала с 1860-1870-х годов до начала 1930-х годов, когда она подверглась идейному и организационному разгрому в качестве некоего сообщества «буржуазных историков Запада в СССР». Академик Н. М. Лукин, открывая 18 декабря 1930 г. заседание методологической секции Общества истори-ков-марксистов, обвинил представителей «русской школы» во враждебности марксизму. Имя Н. И. Кареева, последнего к тому времени оставшегося в живых представителя «русской школы», связывалось с только что закончившимся процессом Промпартии, ему приписали желание способствовать реставрационным устремлениям свергнутых классов, был выдвинут надуманный тезис об «антимарксистских выкриках» Кареева на страницах иностранных изданий (Историк-марксист, 1931: 44-86). В данном случае имелся в виду «Отчет о русской исторической науке за 50 лет (1876-1926 гг.)». Он был написан Кареевым по просьбе редакции французского исторического журнала «Revue historique», который праздновал 1 января 1926 г. 50 лет со дня выхода в свет его первого номера. Редакция заранее обратилась к 30 историкам стран Европы и Америки с просьбой осветить развитие своих национальных историографий. Поскольку Ка-реев был хорошо известен в научных кругах европейских стран, ему было направлено персональное предложение (кстати, в 1929 г. он стал почетным академиком АН СССР). Большой труд вышел двумя томами в 1927-1928 гг. (на русском языке обширный историографический очерк Кареева впервые опубликован в середине 1990-х годов В. П. Золотаревым) (см.: Кареев, 1994).
После разгрома «русской школы» даже употребление данного термина в отечественной историографии оказалось под запретом. К тому же «историки-марксисты» произвели фактическую подмену понятий: стали использовать как равнозначное другое поня-
тие — «русская историческая школа» (Историк-марксист, 1929). Последний термин до сих пор существует в «закавыченном» варианте. Появились также другие подобные «ассоциации»: «русская историческая школа всеобщих историков», «русская школа новой истории», «русская аграрная школа» (Мягков, 2000b: 46). Все перечисленное — самоназвания, а не авторитетный инонациональный взгляд со стороны как акт признания в среде международной научной общественности. Нередко список «коллективного лидера» «Ecole russe» расширяется на основании умозрительных оснований (Мягков, 2000а: 26).
Примечательно, что одного из основателей «Ecole russe» — Николая Ивановича Кареева (1850-1931), историка по образованию (учился в 1869-1873 гг. и окончил историкофилологический факультет Московского университета) и основному направлению деятельности (в течение пяти лет — профессор кафедры всеобщей истории Варшавского университета, затем, в 1886-1999 гг., приват-доцент, профессор истории Санкт-Петербургского университета, в 1906-1923 гг. снова профессор данного университета), автора семитомной «Истории Западной Европы в Новое время» (СПб., 1892-1917), одновременно причисляли к «русской социологической школе», называли его основоположником психологического направления в социологии (Социологическая мысль в России, 1978: 203-210; Сорокин, 1992: 271). С 1910 г. Кареев являлся членом-корреспонден-том Петербургской академии наук. Особого внимания заслуживают историософские положения теории истории, изложенные русским исследователем. Ученым была выработана система, требованиям которой подчинена была каждая часть из разрабатываемой им науки об обществе — теория исторического знания, теория исторического процесса, социология, психология, философия истории. Свою систему он строил, исходя из того, что общество может рассматриваться с разных точек зрения, но есть общее в стремлении достигнуть одной цели — по-
знание общественной жизни. Социологическое направление в философии истории в последние десятилетия XIX в. во многом определяло лицо русской историософии.
Необходимо отметить, что развитие собственно теоретического знания в виде русской философии началось лишь с рубежа XIX в. С точки зрения теоретического осмысления исторического процесса, XIX в. характерен в плане влияния на русских историков со стороны немецкой классической философии (шеллингианства в 1820—1830-е годы, гегельянства в 1830—1840-е годы) и позитивизма (особенно идей Конта, Спенсера в 1840-1850-е годы). В 1880-1890-е гг. проявилось влияние экономического материализма, а также неокантианства. Возникновение систем в русской философии началось лишь в конце XIX — начале ХХ в. Одновременно происходило становление как научной дисциплины психологии, в начале ХХ в. — социологии. Ответом на познавательный поворот, который произошел в социально-гуманитарном знании, стало значительное продвижение в области исторической эпистемологии. Русская историческая наука, накопив огромный эмпирический материал, как и философская мысль, начала осмысление вопросов о путях и судьбах исторического развития России в ее отношении к мировому историческому процессу.
«Философствующий историк» — таков, по определению Кареева, должен быть образ профессионального квалифицированного специалиста в исторической науке. В этой связи в начале XX в. отмечалась особенность исторического знания, которую можно назвать характерной не только для его современников, но и для состояния исторической науки в начале XXI в.: сравнительно слабый интерес историков к теоретическим вопросам исторической науки. Историки с недоверием относятся к теоретическим отвлеченностям как порождениям метафизической философии истории. Очевидно, однако, что без использования теоретических предпосылок о сущности исторического процесса работать в области исторической науки нель-
зя, если только дело не ограничивается критикой источников и констатированием фактов. Если историческая методология привлекает к себе внимание историков по своему значению для практики исторических исследований и построений и если в этой области историки выработали правила для своей научной деятельности, тем не менее недостаточно затрагиваются теоретические положения исторического процесса, а многие даже не видят надобности в таких исследованиях (Кареев, 1913: 12-13; Кареев, 2000: 31; Кареев, 1887: 298).
Оптимальным подходом представляется синтез теоретических и эмпирических знаний в русле системно-синтетического подхода. Однако в отношении последнего тезиса нередко возникают обвинения в эклектизме. Отметим, что критике в эклектизме подвергались и сам Николай Иванович Кареев, и близкий к нему по методологическому подходу его современник Василий Осипович Ключевский. Причем критика сопровождала их воззрения не только в пору их активной творческой деятельности, но и на протяжении всего советского периода в истории. В данном вопросе методологическая позиция Кареева сводилась к следующему. Он как исследователь соединял отдельные элементы разных теорий, в том числе и противоречивых. Подобный «эклектический» подход, в смысле выбора приемлемого наукой из положений, высказывавшихся разными учеными, по его мнению, является наиболее эффективным, иначе наука не может развиваться. При этом существует важное условие: выбор теоретических аспектов должен осуществляться на основе логической или фактической обоснованности, а не по каким-либо моральным или политическим соображениям. Основываясь на приоритете логики и фактов, а не чувств или интересов, из того, что уже высказывалось другими исследователями, выбираются и соединяются отдельные мысли в стройную систему. Это не эклектизм, объединяющий факты и идеи под изначальную установку, а именно синтез логически и фактически обоснованных по-
ложений, подвергавшихся научной критике и выдержавших эти испытания (Кареев, 1913: 18-19).
В связи со спорами по поводу «эклектизма» уместно привести мнение известного историка науки В. В. Зеньковского. По его оценке, «эклектизм» русских мыслителей XIX в. не более чем мнимый «эклектизм»: данный упрек означает лишь полное непонимание синтетических замыслов русских мыслителей, которые при поверхностном внимании к ним причисляли к эклектизму. Между тем наступила пора систем как органическое связывание накопленного материала. Поэтому появилась задача органического синтеза всего, что было высказано прежде в отдельных построениях. Причем синтеза в виде системы (Зеньковский, 1989: 1: 20; 2: 11).
Спор о субъективизме и объективизме в понимании Кареева относится к вопросу об оценке действительности — как настоящей, так и прошлой. Его самого причисляли к «субъективной социологии». В ответ Каре-ев решительно высказывался против субъективного метода, признавая только объективный метод, ведущий к познанию истины; субъективизм допускался лишь в качестве элемента оценки явлений при их констатировании на основе правил логики и объективных фактов, а не способа их понимания. «Законный субъективизм», по выражению Кареева, есть этическое отношение к действительности. В этой связи ему противопоставлены виды «незаконного субъективизма»: субъективизм национальный (часто совпадающий с государственным), конфессиональный и партийный (нередко тождественный с сословным или классовым) (Каре-ев, 1916: 195, 220, 231; Кареев, 2000: 14).
Простое констатирование факта представляется объективным знанием, суждение исследователя о факте — субъективным. Применяя это к истории, под именем объективного направления обозначается простое констатирование фактов и их взаимной связи, для целого истории то, что называется эмпирическим построением истории. Субъ-
ективным направлением будет в таком случае не что иное, как отношение исследователя к объективно-констатированным фактам и ко всему эмпирически построенному ходу истории. Но само объективное воспроизведение истории распадается на два момента: наука не может быть простым каталогом объективно данных фактов — нужен их выбор, классификация, которые в данном случае зависят от руководящей идеи, т. е. от субъективного взгляда, решающего в каждом данном случае, что важно и что неважно, какие факты и как должны быть сгруппированы, какие можно устранить, как несущественные (Кареев, 1887: 154-155). Таким образом, то, что понимали под «субъективным методом», представляет собой привнесение оценки в суждение о действительности, имеющей этический характер (Зеньковский, 1989: 2: 252). «Законный субъективизм» Ка-реева сводится к субъективному отношению историка как ученого и человеческой личности к истории человеческих деяний и их последствий (Новикова, Сиземская, 2006: 60).
Констатирование фактов, их выбор и их оценка — таковы три основные момента исторического знания. Процесс истории должен воспроизводиться с объективной достоверностью: констатирование объективного хода истории нельзя подменять ее субъективным конструированием. Субъективная точка зрения указывает только на факты, которые должны быть сгруппированы с устранением всех остальных в той же области, но она не может выдумать отношений между ними, которых не существует в действительности (Кареев, 1887: 155-156).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Зеньковский, В. В. (1989) История русской философии. 2-е изд. Т. 1, 2. Париж.
Историк-марксист. (1929) Т. 14.
Историк-марксист. (1931) Т. 21.
Кареев, Н. (1887) Основные вопросы философии истории. Ч. 1. Сущность и задачи философии истории. 2-е изд. СПб.
Кареев, Н. (1913) Теория исторического знания. СПб.
Кареев, Н. (1916) Историка (Теория исторического знания). 2-е изд. СПб.
Кареев, Н. И. (1994) Отчет о русской исторической науке за 50 лет (1876-1926) // Отечественная история. 1994. № 4.
Кареев, Н. И. (2000) Историология (Теория исторического процесса) // Социология истории Николая Кареева. СПб.
Мягков, Г. П. (2000а) «Русская историческая школа»: теория и история развития школы как научного сообщества : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Казань.
Мягков, Г. П. (2000Ь) Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». Казань.
Новикова, Л. И., Сиземская, И. Н. (2006) Очерк русской философии истории // Русская историософия : антология. М.
Погодин, С. Н. (1997) «Русская школа» историков: Н. И. Кареев, И. В. Лучицкий, М. М. Ковалевский. СПб.
Сорокин, П. А. (1992) Дальняя дорога : автобиография. М.
Социологическая мысль в России. (1978) Л.
Февр, Л. (1991) Бои за историю. М.
(Продолжение следует)
