CC BY
10of the previously studied the Baer mounds, the Abassid dirham of the late 8th century was discovered along with the Jochid coins of the 1st half of the 14th centuries and parts of bronze belt sets. The revealed fragments of the kitchen dining stucco ceramics with a horizontal linear, linear-wavy ornament as well as circular tableware covered with glossing find direct analogies in the materials of the Saltovo-Maytskoj culture and in the fortifications of the Khazar time of Dagestan of the 8th - 10th centuries. The data obtained during the studies make it possible to clarify the boundaries of the archaeological site and assume that in its vicinity there was a subsoil burial ground and various settlements of the Khazar Kaganat and Golden Horde times. The found fragments of slag and defective ceramics indicate the presence of pottery production in the settlement in the Khazar time. These findings may open a new page in the history of the settlement of the Volga delta.
Key words: Volga Delta, subsoil burial ground, medieval settlement, fragments of ceramics, bronze buckle.
УДК 903(574)
И.А. Кукушкин, Е.А. Дмитриев, А.И. Кукушкин
Карагандинский государственный университет им. Е.А. Букетова,
Караганда, Казахстан
ФЕДОРОВСКИЕ ЗАХОРОНЕНИЯ МОГИЛЬНИКА ТАЛДИНСКИЙ-1
Работа выполнена при финансовой поддержке КН МОН РК (проект АР05131774 «Исследование этнокультурных процессов
на территории Сарыарки и сопредельных регионов в эпоху бронзы»)
В статье рассматриваются результаты исследований трех курганов с повышенным социальным статусом могильника Талдинский-1 (Шетский район, Карагандинская область), в которых выявлены шесть захоронений в каменных ящиках. Полученный материал, представленный горшковидными плавно профилированными сосудами и серьгой с раструбом, а также погребальная обрядность характерны для памятников федоровской культуры. Неординарным явлением следует считать каменно-земляную насыпь одного из курганов. С учетом полученного материала ставится под сомнение факт фиксации на ряде погребальных комплексов Центрального Казахстана неполного сожжения. Радиоуглеродные определения, выполненные с применением ускорительной масс-спектрометрии, позволяют датировать федоровские памятники региона в рамках XVII - 1-й половины XV в. до н.э., с возможным удревнением нижней границы до 2-й половины XVIII в.
Ключевые слова: федоровская культура, эпоха бронзы, Центральный Казахстан. DOI: 10.14258/2411-1503.2020.26.14
Начало изучению федоровских (термин был предложен позднее [Сальников, 1948]) памятников в Центральном Казахстане было положено более 80 лет назад раскопками на могильнике Дандыбай [Рыков, 1935, с. 45-51]. Однако в то время акцентированное внимание привлекли нетривиальные материалы мавзолея позднего бронзового века [Грязнов, 1952], а полная публикация результатов работ на комплексах развитой бронзы [Телятникова, 2011] затянулась на долгие годы. В настоящее время накоплен довольно представительный материал, полученный из более
чем 250 захоронений, исследованных в составе порядка 40 некрополей [Дмитриев, Кукушкин, 2020, табл. 1], не считая материалов поселений.
В рамках данной статьи предлагается обратиться к предварительным результатам раскопок трех высокостатусных погребальных комплексов (сооружения №1-3) федоровской культуры в долине р. Талды, проведенных в 2019 г. экспедицией Сарыаркинского археологического института КарГУ Памятник находится в Шетском районе Карагандинской области, в 93 км юго-восточнее областного центра, в 5 км восточнее мавзолея Сенкибай-ба-тыра, в 3,4 км северо-северо-западнее сопки Сарыоба, в 3,5 км западнее пос. Жанажурт и занимает относительно ровную площадку на левобережье указанной реки. На погребальном поле заметно 41 сооружение эпохи бронзы.
Сооружение №1 до раскопок представляло собой курган диаметром 15 м, высотой до 0,7 м, в полах которого визуально фиксировались края плит двух вписанных друг в друга оград. В процессе снятия насыпи обнаружены фрагменты керамики от придонной части одного сосуда (рис. 1.-5). Подкурганная площадка после расчистки состояла из внешней ограды округлой формы диаметром 10 м, сооруженной из вертикально установленных с некоторым наклоном внутрь гранитных плит, укрепленных массивными каменными подпорками, и внутренней, возведенной практически вплотную к двум захоронениям. Если возле погребения №1 использовалась строительная кладка до 3-4 рядов высотой, то у погребения №2 ограждение состояло из вертикально врытых плит, причем установленных несколько выше материкового слоя и основания северной части ограды.
Погребение №1 (северное) - каменный ящик размерами 1,9x1,23x1,02 м, ориентированный по линии З-В, в засыпке которого фиксировались разрозненные фрагменты керамики от одного сосуда (рис. 1.-7), а у дна -кальцинированные кости и нетронутая огнем нижняя челюсть человека, под которыми местами отмечен органический тлен фиолетового цвета (подстилка).
Рис. 1. Керамический комплекс и металлические изделия могильника Талдинский-1: 1-5 - керамика; 6-7 - металл
Погребение №2 (южное) - каменный ящик подтрапециевидной в плане формы, размерами 2*1,32-1,47x1 м, ориентированный по линии ЮЗ-СВ, с частично сохранившимся каменным перекрытием над северо-восточной и северной частью могилы. В процессе выборки заполнения встречались разрозненные человеческие останки двух индивидов, о чем свидетельствует наличие трех пяточных костей. Вещевой инвентарь представлен металлической серьгой с колоколовидным раструбом (рис. 1.-7), фрагментом проволоки (рис. 1.-6) (возможно, обломок второй серьги) и металлической подвески в 1,5 оборота.
Сооружение №2 до раскопок представляло собой земляной курган диаметром 14,2 м, высотой до 0,35 м, в насыпи которого отмечены края плит ограждения. После снятия насыпи на подкурганной площадке выявлена разрушенная ограда, маркированная в основном подпороч-ными камнями. Судя по редко сохранившимся плитам, она состояла из вертикально установленных, с некоторым наклоном внутрь, плит. Предполагаемый диаметр составлял 8-9 м. В центральной части сооружения были выявлены два каменных ящика.
Погребение №1 (северное) представляло собой полностью перекрытый гранитными плитами каменный ящик размерами 1,9*1,16*1,05 м, ориентированный по линии ЮЗ-СВ. На дне могилы расчищено нетронутое захоронение. Умерший был уложен в скорченном положении, на левом боку и ориентирован головой на запад. Кости туловища частично потревожены. В изголовье, в западном углу могилы был отмечен керамический сосуд (рис. 1.-4).
Погребение №2 (южное) - каменный ящик размерами 2,2*0,970,93*1,1 м, ориентированный по линии ЮЗ-СВ. При выборке заполнения могилы зафиксированы разрозненные человеческие кости и боковина керамического сосуда (рис. 1.-2). Нетронутое положение сохранили кости левой руки, что позволяет говорить о том, что умерший был уложен на левый бок и ориентирован в западном направлении.
Сооружение №3 (рис. 2) до раскопок представляло собой каменно-земляной курган диаметром 14 м, высотой до 1 м, в насыпи которого выступали края плит кольцевой ограды. В северной части объекта зафиксирована современная грабительская воронка, обнажившая камни и плиты внутренней конструкции погребального комплекса. По окружности, у основания насыпи отмечено несколько крупных западин, из которых брался грунт для возведения кургана. В процессе снятия насыпи в западной половине внутриоградного пространства на глубинах 0,150,3 м были обнаружены неорнаментированные фрагменты керамики, по меньшей мере от трех сосудов. В центральной части сооружения (под дерном) выявлено добавочное захоронение более позднего времени.
Необходимо подчеркнуть одну редкую особенность кургана: насыпь состояла из сплошного слоя мелких и средних по размеру камней. Выявленный панцирь не связан с более поздним впускным захоронением,
&ЁЗ-2 шш-з М-* Ш-* ES3-«
[ПЦ-8 F=q-9 —-1 о
Рис. 2. План и профиль сооружения №3 могильника Талдинский-1: 1 - дерн; 2 - коричневый слой; 3 - черный слой; 4 - темно-коричневый слой; 5 - светло-коричневый слой; 6 - заполнение могилы; 7 - глинистый слой; 8 - коричневый слой с примесью глины; 9 - материк; 10 - фрагменты керамики
так как стратиграфическая ситуация в периферийной яме ясно показывает, что он располагается на материке и сверху перекрыт затеками черного грунта, образовавшегося по мере руинирования кургана бронзового века.
После снятия насыпи на подкурганной площадке были расчищены две вписанные друг в друга ограды, сооруженные разными строительными приемами. Так, внешняя ограда диаметром 9,5 м имела округлую в плане форму и состояла из вертикально установленных с некоторым наклоном внутрь плит высотой до 1,2 м, врытых в специально подготовленную в материковом слое канавку.
Вторая ограда размерами 6*6 м, комбинированная, возведена из камней, уложенных строительной кладкой до четырех рядов высотой и имела близкую к квадратной в плане форму, со скругленными углами. Ширина стенок ограды до 0,5 м, высота до 0,55 м. Причем восточная часть состояла из вертикально поставленных плит. Она возведена на глинистой подсыпке мощностью 0,1-0,2 м.
В центральной части кургана выявлены два погребения, представлявшие собой каменные ящики. С западной и северной стороны погребения №1 отмечены остатки третьей ограды, возможно, окаймлявшей его. Она также была возведена методом строительной кладки, имела высоту в сохранившейся части до 0,6 м. Между захоронениями обнаружена вертикально поставленная стела размерами 1,2*0,35*0,3 м.
Погребение №1 (северное) - неполный каменный ящик из трех гранитных плит, размерами 1,85*1,3 м, глубиной 1 м, ориентированный по линии ЮЗ-СВ. При выборке заполнения могилы фиксировались разрозненные останки двух взрослых индивидов (второй представлен коленной чашечкой), а также пяточная кость крупного животного и не-орнаментированный фрагмент керамики.
Погребение №2 (южное) - каменный ящик из четырех гранитных плит, размерами 1,75*1,2 м, глубиной 1 м, ориентированный по оси ЮЗ-СВ. Большая площадь погребения имела гранитное перекрытие. В захоронении расчищены разрозненные человеческие останки и фрагменты керамики от одного сосуда (рис. 1.-3).
Таким образом, исследованные сооружения представляют собой земляные курганы диаметром 14-15 м с «монументальными» внешними каменными оградами, состоящими из вертикально врытых крупных гранитных плит с некоторым уклоном внутрь. Они значительно выделяются параметрами на фоне близлежащих рядовых погребальных комплексов. Их параметры и особенности надмогильных конструкций типичны для высокостатусных федоровских погребальных комплексов. Подобные сооружения исследованы на могильниках Аксу-Аюлы-П, Ортау-П, Байбала-П [Маргулан и др., 1966, с. 164-182], Бельасар [Мар-гулан, 1979, с. 46-50], Атасу-!, Мыржик-! [Кадырбаев, Курманкулов, 1992, с. 105-108, 119-120], Аккойтас-У [Байтанаев и др., 2014, с. 663665], Сухое Озеро-Т [Максименков, 1978, с. 17-19], Синеглазово, Сухо-месово, Федорово, Нурбаково, Туктубаево [Сальников, 1967; Дурылин, 1927, с. 56-71], Урефты-[ [Стефанов, Корочкова, 2006, с. 55], Бесоба [Кукушкин, Дмитриев, 2017] и Шерубай-1 [Кукушкин, Дмитриев, 2018].
Наличие каменного панциря, покрывавшего сооружение №3, -неординарное явление среди федоровских памятников. Его связь с добавочным захоронением опровергается стратиграфией околокурганной ямы, из которой брался необходимый грунт для возведения насыпи. Подобный случай известен на федоровском могильнике Аккойтас-У [Байтанаев и др., 2014, с. 663], а также некрополе Байкожа, керамический
комплекс которого, к сожалению, не позволяет однозначно определить его культурную принадлежность, однако некоторые особенности погребальной архитектуры известны в позднеандроновской и бегазы-данды-баевской среде [Дмитриев и др., 2018].
Захоронения памятника совершены в каменных ящиках, перекрытием которых служили гранитные плиты. Ориентированы преимущественно по линии ЮЗ-СВ (5 сл.) и единично - в меридиональном направлении.
Довольно интересно, что в каждом сооружении присутствовали две погребальные камеры, что, впрочем, нередкое явление для высокостатусных федоровских курганов и отмечено на могильниках Урефты-I [Стефанов, Ко-рочкова, 2006, с. 55], Аксу-Аюлы-П [Маргулан и др., 1966, с. 166-167], Бесо-ба [Кукушкин, Дмитриев, 2017]. Причем разновременность в их устройстве фиксируется либо по различным приемам возведения внутренней ограды (Бесоба, Талдинский-1), либо благодаря их впускному характеру (Бесоба). Дополнительным аргументом является различная ориентировка могил.
В сооружении №3 между западными половинами погребений выявлена стела. В федоровских комплексах вертикально установленные объекты располагаются на подкурганных площадках, у курганов и в могилах (Бугулы-1 [Маргулан и др., 1966, с. 63, 65], Аккойтас [Байтанаев и др., 2014, с. 663], Аир-Тау [Кущ, 1989, с. 228], Юрман-1 [Савинов, Бобров, 1995, с. 88], Ланин Лог [Рахимов, 1968] и т.д.). Более подробно известные случаи и их семантика были рассмотрены в отдельных работах [Бобров, 1992; Сотникова, 2014].
Преобладающим обрядом в способе обращения с телом умершего на некрополе является трупоположение, отмеченное в пяти захоронениях. В качестве исключения единично зафиксирована кремация. Причем в погребении №1 сооружения №1 помимо кальцинированных костей обнаружена необожженная челюсть. Однако, по нашему мнению, утверждать о неполном сожжении преждевременно, так как появление нетронутой огнем кости, вероятно, объясняется разграблением обоих захоронений кургана. Данный вывод, видимо, верен и для некоторых других известных случаев (Бельасар, Канаттас) [Оразбаев, 1959, с. 65-67, 71], где также находились пары потревоженных захоронений. Бесспорные факты неполной кремации немногочисленны и известны в погребениях могильников Тартас-1 (Бара-бинская лесостепь) [Ковыршина, 2014, с. 188], Еловка-2 (Верхнее Приобье) [Матющенко, 2004, с. 166] и Канаттас [Маргулан и др., 1966, с. 78].
Обнаруженная на могильнике Талдинский-1 серьга с раструбом является своего рода «визитной карточкой» федоровской культурной традиции, о чем свидетельствуют многочисленные подобные находки на территории Казахстана и Южной Сибири [Аванесова, 1991, с. 50-52].
Керамический комплекс памятника представлен семью сосудами, четыре из которых реконструированы. Они имеют горшковидную форму, округлое плечо и покрыты геометрическим орнаментом, выполненным зубчатым штампом или протаскиванием гладкого чекана, и отражают
характерные особенности федоровской гончарной традиции [Кузьмина, 2008, с. 161-162]. Различные комбинации треугольников и меандровид-ные фигуры в том или ином сочетании широко известны во всем ареале распространения данной культуры (подробнее см. [Ковтун, 2016]).
В вопросе датировки исследованных сооружений представляется возможным обратиться к шести радиоуглеродным AMS-определениям, полученным для федоровских захоронений Центрального Казахстана, частично опубликованным ранее [Бейсенов и др., 2014, с. 169; Кукушкин, Дмитриев, 2018]. Они показывают довольно хорошую синхронность и позволяют конкретизировать хронологические рамки культуры в пределах XVII - 1-й половины XV в. до н.э., с возможным удревне-нием нижней границы до 2-й половины XVIII в.
Библиографический список
Аванесова Н.А. Культура пастушеских племен азиатской части СССР (по материалам металлических изделий). Ташкент, 1991. 200 с.
Байтанаев Б.А., Ахатов Г.А., Казизов Е.С. Культово-погребальный комплекс Каракойтас и Аккойтас «Долины батыров» // Восхождение к вершинам археологии. Алматы, 2014. С. 659-668.
Бейсенов А.З., Варфоломеев В.В., Касеналин А.Е. Памятники бегазы-дан-дыбаевской культуры Центрального Казахстана. Алматы, 2014. 192 с.
Бобров В.В. К проблеме вертикально установленных объектов в погребениях эпохи бронзы Сибири и Казахстана // Северная Евразия от древности до средневековья. СПб., 1992. С. 54-57.
Грязнов М.П. Памятники карасукского этапа в Центральном Казахстане // Советская археология. 1952. Т. XVI. С. 149-182.
Дмитриев Е.А., Кукушкин А.И. Обзор истории изучения могильников федоровской культуры в Центральном Казахстане // Степная Евразия в эпоху бронзы: культуры, идеи, технологии. Т. 2. Челябинск, 2020 (в печати).
Дмитриев Е.А., Кукушкин А.И., Шохатаев О.С. Работы на могильнике Байкожа (Каркаралинский район, Карагандинская область) // Модернизация общественного сознания и казахстанские новые гуманитарные науки. Караганда, 2018. С. 165-166.
Дурылин С.Н. Челябинские курганы // Сборник материалов по изучению Челябинского округа. Кн. 1. Челябинск, 1927. С. 56-71.
Кадырбаев М.К., Курманкулов Ж.К. Культура древних скотоводов и металлургов Сары-Арки (по материалам Северной Бетпак-Далы). Алма-Ата, 1992. 247 с.
Ковтун И.В. Андроновский орнамент (морфология и мифология). Казань, 2016. 547 с.
Ковыршина Ю.Н. Изучение андроновских (федоровских) кремаций на могильнике Тартас-1 (некоторые методические аспекты) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новосибирск, 2014. С. 187-190.
Кузьмина Е.Е. Классификация и периодизация памятников андроновской культурной общности. Актобе, 2008. 358 с.
Кукушкин И.А., Дмитриев Е.А. Итоги работ на могильнике бронзового века Бесоба // Археологическое наследие Центрального Казахстана: изучение и сохранение. Алматы, 2017. С. 196-210.
Кукушкин И.А., Дмитриев Е.А. Результаты исследований могильника Ше-рубай-1 андроновской (федоровской) культуры Центрального Казахстана // Археология, этнография и антропология Евразии. 2018. Т. 46, №4. С. 42-48.
Кущ Г. А. Могильник Аир-Тау в Восточном Казахстане // Маргулановские чтения. 1989. С. 227-228.
Максименков Г.А. Андроновская культура на Енисее. Л., 1978. 191 с.
Маргулан А.Х. Бегазы-дандыбаевская культура Центрального Казахстана. Алма-Ата, 1979. 360 с.
Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К., Оразбаев А.М. Древняя культура Центрального Казахстана. Алма-Ата, 1966. 436 с.
Матющенко В.И. Еловский археологический комплекс. Часть вторая. Еловский II могильник. Доирменские комплексы. Омск, 2004. 468 с.
Оразбаев А.М. Памятники эпохи бронзы Центрального Казахстана // Труды Института истории, археологии и этнографии АН КазССР. 1959. Т. 7. С. 59-74.
Рахимов С.А. Андроновская стоянка и могильник на р. Сыде // КСИА. 1968. Вып. 114. С. 70-75.
Рыков П.С. Работы в совхозе «Гигант» (Караганда) // Археологические работы Академии на новостройках в 1932-1933 гг. М.; Л., 1935. С. 40-68.
Савинов Д.Г., Бобров В.В. Курганы андроновской культуры могильника Юрман-I в Западной Сибири // Археологические вести. 1995. №4. С. 83-90.
Сальников К.В. К вопросу о стадиях в памятниках андроновской культуры Зауралья // Первое Уральское археологическое совещание. Молотов, 1948. С. 21-26.
Сальников К.В. Очерки древней истории Южного Урала. М., 1967. 408 с.
Сотникова С.В. Андроновские (федоровские) погребения с кремацией и вертикально установленными объектами (по материалам юга Западной Сибири) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов, 2014. №10 (48): в 3 ч. Ч. III. С. 189-194.
Стефанов В.И., Корочкова О.Н. Урефты I: зауральский памятник в андро-новском контексте. Екатеринбург, 2006. 160 с.
Телятникова Н.В. Архивные материалы о могильнике Дандыбай // Маргу-лановские чтения - 2011. Астана, 2011. С. 146-150.
I.A. Kukushkin, E.A. Dmitriev, A.I. Kukushkin
Buketov SaryarkinskArchaeological Institute at KarSU, Karaganda, Kazakhstan FEDOROVO BURIAL GROUNDS OF THE TALDINSKY BURIAL SITE-1
The article discusses the results of studies of 3 mounds of the Taldinsky-1 burial ground (the Shetsky district of the Karaganda region). These mounds were of increased social status and contained 6 graves in stone boxes. The resulting material represented by pot-like smoothly profiled vessels and a bell earring, along with the funeral rituals are characteristic of the Fedorovo culture sites. A stone-earthen mound of one of the mounds should be considered an extraordinary phenomenon. The material obtained casts doubts on the fact of incomplete burning at a number of burial complexes of Central Kazakhstan. Radiocarbon determinations made with the use of accelerator mass spectrometry allowed dating the Fedorovo sites of the region in the framework of the 17th - the first half of the 15th centuries BC, with the possible aging of the lower border until the second half of the 18th century.
Key words: Fedorovo culture, Bronze Age, Central Kazakhstan.
