CC BY
216
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2017. №3(49)
УДК 821.111.09
ФАНТАЗИЯ МИФА И ПРАВДА ИСТОРИИ В РОМАНЕ К. ИСИГУРО «ПОГРЕБЕННЫЙ ВЕЛИКАН»
© Тамара Селитрина
THE FANTASY OF MYTH AND THE TRUTH OF HISTORY: K. ISHIGURO'S NOVEL "THE BURIED GIANT"
Tamara Selitrina
The article suggests that Ishiguro's latest novel "The Buried Giant" should be read as one of the variants of modern history mythologization. In the literature of the 20th and the 21st centuries, mythology acts as an artistic means, corresponding to a particular concept of the world. The pathos of mythology is the discovery of permanent and important principles hidden under an ordinary surface and kept intact under any historical changes. Unlike Joyce's modernistic novel, where Stephen Dedalus dreams of freeing himself from the "nightmare of history", Ishiguro uses mythology to reveal deep historical problems of being.
The novel "The Buried Giant" is placed in the wide context of Britain's legendary history and, to a certain degree, of all mankind. The article indicates the presence of the historical background in the mythological time of fantasy. The novel tells us about the complexity and intricacy of human destinies, about loneliness and repentance, about memory and oblivion, about love and forgiveness. Ishiguro refers to global as well as to personal problems of life, using myths, stories and fantastic motifs as tools. Ishiguro's novel was written for intellectuals, representing a kind of "science fiction" with a clearly expressed historical background, approaching the genre of parable in the end. In conclusion, attention is drawn to the fact that Ishiguro's novel is the novel of warning, which, in an artistic form, presents the awareness of history as a lesson for future generations.
Keywords: Ishiguro, "The Buried Giant", myth, Meletinskii, Gopman, medieval Britain, fantasy, memory, Sir Gawain, Britons, Saxons, dragons.
В статье показано, что последний роман Исигуро «Погребенный великан» может быть прочитан как один из вариантов современной мифологизации истории. В литературе XX и XXI веков мифологизм выступает в качестве художественного средства, соответствующего определенной концепции мира. Пафос мифологизма состоит в обнаружении постоянных и важных принципов, скрытых под обыденной поверхностью и сохраняющихся неизменными при любых исторических переменах. В отличие от модернистского романа Джойса, в котором Стивен Дедалус мечтает освободиться от «кошмара истории», Исигуро использует мифологизм для раскрытия глубинных исторических проблем бытия.
Роман «Погребенный великан» помещен в широкий контекст легендарной истории Британии и в определенной мере - всего человечества. Указано наличие исторического фона в контексте мифологического времени фэнтези. Роман повествует о сложности и запутанности человеческих судеб, об одиночестве и покаянии, о памяти и забвении, о любви и прощении. Исигуро обращается к глобальным и в то же время личностным проблемам бытия, используя мифы, историю и фантастические мотивы как инструменты. Роман Исигуро написан для интеллектуалов, представляя своего рода «science fiction» c четко выраженным историческим фоном, в финале приближаясь к жанру притчи. В заключении обращено внимание на то, что роман Исигуро - это роман-предупреждение, в котором в художественной форме представлено осознание истории как урока будущим поколениям.
Ключевые слова: Исигуро, погребенный великан, миф, Мелетинский, Гопман, средневековая Британия, фэнтези, память, сэр Гавейн, бритты, саксы, драконы.
«Начиная с 10-х гг. XX в. „ремифологиза-ция", „возрождение" мифа становится бурным процессом, захватывающим различные стороны европейской культуры» [Мелетинский, с. 28], -
отмечает Е. М. Мелетинский, обобщая работы по поэтике мифа. Ученый видит в мифе вечно живое начало, затрагивающее актуальные проблемы бытия.
По мнению В. Е. Хализева, стадии всемирного мифологического процесса аналогичны этапам литературного процесса: вначале ритуально-мифологический синкретизм, затем мифы, сформировавшиеся в русле политеистических и монотеистических религий, и, наконец, мифология Нового времени, «в которой наряду с традиционно религиозными весьма активны начала мирские, светские, несакральные» [Хализев, с. 7]. Как полагает В. Хализев, мифологию Нового времени можно назвать исторически поздней, или вторичной, или неомифологией, проявившей себя начиная с эпохи романтизма и достигшей максимума в истекшем столетии, то есть в XX веке. Но уже в начале XXI века в литературе появляются сознательно-мифологизирующие писатели, среди них можно назвать Исигуро, в частности его последний роман «Погребенный великан» (2015). В этом произведении ощутима вечно живая мифологическая стихия самой художественной фантазии. Здесь присутствуют символы огня и воды, мотивы инициации и образ культурного героя. Фантастическое приобретает общечеловеческий смысл. Роман помещен в широкий контекст легендарной истории Британии и в определенной мере - всего человечества. В нем представлена картина мира раннего средневековья, когда христианское мировоззрение накладывалось на мощный пласт мифологических представлений. Здесь не используются сюжеты-архетипы: мифы о спасении, мифы о вечном возвращении, архаические мифы творения. В данном контексте миф о драконихе Квериг, лишающей людей памяти, предстает как уникальный в историческом времени Британии V в. в географическом пространстве, некогда завоеванном римлянами. Писатель сопрягает различные временные отрезки: историческое время граничит с мифологическим временем и современностью.
По мнению современного английского литературоведа де Грота, "historical writing can take place within numerous fictional locales: romance, detective, thriller, counterfactual, horror, literary, gothic, post-modern, epic, fantasy, mystery, western, children's books" [De Groot, с. 2].
Отечественный ученый В. Гопман обнаруживает предпосылки фэнтези в архаических мифах, фольклорных волшебных сказках, европейском рыцарском романе и героических песнях, не забывая романтиков и оккультно-мистическую литературу второй половины XIX - начала XX века. Он находит определенное сходство между фэнтези и мифом в понимании пространственно-временного континуума, в котором разворачивается действие. Однако, по его мнению, «миры фэнтези лишены географической и временной
конкретности - события происходят в условной реальности, где-то и когда-то» [Гопман, с. 17]. Ученый подчеркивает, что обычно время фэнте-зи похоже на время мифологическое, развивающееся циклично - как и сам мир, последовательно проходящий этапы гармоничного и хаотического существования, перетекающее один в другой, «образуя модель циклического повторяющегося бытия» [Там же]. Роман соткан из разнообразных жанрово-тематических элементов: отголоски героического эпоса («Беовульф») ощущаются в эпизодах, связанных с драконихой Кве-риг, мотивы рыцарского романа заметны в воспоминаниях сэра Гавейна о короле Артуре и его правлении; обращено внимание и на куртуазию в отношениях главных героев Акселя и Беатрисы. И в то же время произведение может быть отнесено к жанру фэнтези, причем с четко выраженным историческим фоном, в финале приближаясь к жанру притчи.
Исследователи неоднократно подчеркивали, что литературе Великобритании присущ высокий удельный вес фантастического элемента: как отмечает В. Гопман, «пожалуй, ни в одной стране мира нет такого числа писателей, которые на протяжении веков с самого начала формирования национальной английской культуры обращались бы к различным формам фантастики. Более того, в литературе Великобритании найдется не так много авторов (даже среди тех, кого принято считать наиболее последовательными реалистами), кто за свою творческую жизнь не создал хотя бы одно фантастическое или сказочное произведение)» [Там же, с. 57].
Жители древней Британии искренне верили в подлинность окружавшего их фантастического мира: драконов и гоблинов, привидений и великанов, эльфов, демонов и огров. По данным известной исследовательницы фольклора К. М. Бриггс, на территории Великобритании встречалось свыше 300 волшебных типов [Там же, с. 58]. Наиболее часто встречаются великаны и драконы. В «Истории бриттов» Гальфрид Монмутский рассказывает о пророчествах Мерлина при дворе короля Вортигерна, которому никак не удавалось построить башню:
Владыка король, призови строителей и прикажи им выкопать в земле яму поглубже, и ты обнаружишь озеро, которое не дает башне должной опоры [Монмутский, с. 74].
Когда это было исполнено, под землей действительно оказалось озеро, в котором и крылась истинная причина неустойчивости основания башни. Затем Мерлин попросил короля спустить озеро по канавкам:
Ты увидишь на его дне два полых изнутри камня и в них двух спящих драконов [Там же].
Когда драконы вышли из озера (один был белым, а другой - красным), они вступили в ожесточенную схватку, извергая из ноздрей языки пламени [Там же]. Король повелел Мерлину объяснить, что предвещает эта битва. В трактовке Мерлина белый дракон олицетворял армию саксов, а красный - армию бриттов:
Горе дракону красному, ибо близится его унижение. Пещеру его займет белый дракон, который олицетворяет призванных тобой саксов <...>. Горы Британии сравняются с ее долами, а реки в долах ее станут струиться кровью [Там же, с. 75].
В некоторых районах Уэльса до сих пор сохранились воспоминания о громадных рептилиях, их называли «каррог». Эти названия увековечены в топонимах «каррог» (близ Коруено) и Дол и Каррог (в долине Конви) [Копычева, с. 115].
Полагаем, что в романе Исигуро имя драко-нихи Квериг непосредственно связано с этими валлийскими названиями.
В романе Исигуро можно точно установить время действия, во всяком случае эпоху. Это Англия в V - начале VI века. Лишенная поддержки Рима, начиная с 20-х годов V века Британия оказалась беззащитной перед новым нашествием варваров. Дальнейший ход событий обычно реконструируется по тем сведениям, которые содержатся главным образом в сочинениях Гильде-са и Беды, а также в «Англосаксонской хронике» [Brooks, с. 23]. Не выдержав натиска скоттов и пиктов, одна из групп бриттов во главе с неким Вортигерном обратилась к германским наемникам. И примерно в середине V века с континента прибыли первые англосаксы. Археологические раскопки показывают, что отдельные поселения англосаксов появились в Британии еще в римскую эпоху [Wood, с. 45]. К середине V века начались открытые вооруженные столкновения германцев с британскими войсками.
В романе «Погребенный великан» присутствуют приметы исторического времени: просевшие дороги, оставленные от римлян; кое-где встречающиеся развалины римских вилл. Точно представлен тип построек: жилища бриттов, вырытых в склонах холмов, соединенных друг с другом глубокими подземными переходами и крытыми коридорами, где находила приют вся община. Детально изображены круглые дома саксов с соломенными крышами и просторным общинным домом.
Сюжет романа Исигуро складывается из трех нарративных элементов: мотив странствия-путешествия, вокруг которого строится и композиция, и интрига; уничтожение дракона (здесь она в женском роде - дракониха) и временные соотношения в структуре памяти. Два немолодых члена общины бриттов Аксель и Беатриса внезапно отправляются на поиски сына, который, по их мнению, живет в деревушке примерно в двух днях пути. Они не могут вспомнить, как выглядит их сын: ни лица, ни голоса [Исигуро, c. 35] (neither his face nor his voice [Ishiguro]). Акселю иногда кажется, что он припоминает, каким их сын был иногда в детстве, а Беатриса уверена, что сын превратился в красивого, сильного, справедливого человека, который возьмет их под свое крыло, и никто не будет обращаться с ними грубо и насмешливо [Исигуро, c. 32] (He'll protect us and see no one treats us ill [Ishiguro]). Им даже не позволяют иметь свечу, а комната, которую они занимают, расположена вдали от общинного очага, от живительной силы огня. Огонь в данном контексте предстает не просто как домашний очаг, как символ и покровитель семьи. Огонь - это древний, архаический символ. Это нечто глубоко личное и универсальное: «Он живет в сердце. Он живет в небесах. Он вырывается из глубин вещества наружу, как дар любви... Из всех явлений он один столь очевидно наделен свойством принимать противоположное значение - добра и зла. Огонь - это сияние Рая и пекло Преисподней» [Башляр, c. 19], - отмечает Гастон Башляр в своей книге «Психоанализ огня».
На своем пути к сыну Акселю и Беатрисе приходится преодолевать горные вершины, прокладывая дорогу сквозь заросли колючего кустарника и чертополоха. Они оказываются в саксонской деревушке, встревоженной нападением драконов на рыбаков, мирно удивших рыбу в прикормленном месте. Рыбаки погибли, а двенадцатилетнего мальчика Эдвина, находившегося с ними, драконы утащили в свое логово. Саксонский воин Вистан, оказавшийся случайно в деревне, сумел уничтожить драконов и спасти ребенка. Но у мальчика обнаружился след от укуса дракона и, по поверьям саксов, в скором времени он может услышать зов драконихи и сам превратиться в дракона. Саксы решили избавиться от подростка, а Вистан, дабы спасти мальчика, предлагает Акселю и Беатрисе забрать его с собой втайне от общины и оставить в деревне сына на его попечении. C образом мальчика связана символика инициации. На протяжении романа мальчик проходит своеобразный обряд инициации: переход из группы детей в группу взрослых
мужчин. Обычно этот переход включает физические испытания на выносливость, обладание основами племенной мудрости. Инициация включает также символическую временную смерть. В случае с Эдвином эта временная смерть заключалась в его пребывании в логове драконов и его счастливом освобождении Вистаном. Странствия Эдвина вместе с супружеской парой и Вистаном становятся жизненным странствием и жизненным испытанием.
После двух дней пути Аксель и Беатриса вместе с Вистаном и Эдвином вышли к большой открытой площадке под открытом небом, в центре которой сидел высокий человек в доспехах, прислонившись спиной к огромному дубу.
Доспехи были старые и ржавые, хотя рыцарь, без сомнения, прилагал все усилия, чтобы сохранить их в достойном виде [Исигуро, с. 136]. - His armour was frayed and rusted, though no doubt he had done all he could to preserve it [Ishiguro].
В этом эпизоде возникает интертекстуальная отсылка к рыцарю Печального Образа. Ведь и сэр Гавейн, изображенный здесь, будучи рыцарем короля Артура, выполняет функцию защитника всех обиженных и страждущих:
Артур всегда наставлял нас щадить невинных, попавших под железную поступь войны... Более того, он приказывал нам спасать и давать убежище, когда то было возможно, всем женщинам, детям и старикам, равно бриттам и саксам. На этом и зиждилось доверие, пусть вокруг и гремели битвы [Исигуро, с. 147]. -<.> Arthur charged us at all times to spare the innocents caught in the clatter of war. More, sir, he commanded us to rescue and give sanctuary when we could to all women, children and elderly, be they Briton or Saxon. On such actions were bonds of trust built, even as battles raged [Ishiguro].
В начале романа повествователь, человек, вне всякого сомнения, живущий в XX веке, противопоставляет современный уютный английский пейзаж средневековому. В краткой экспозиции он представляет читателю панораму ландшафта средневековой Англии:
<...> на многие мили вокруг расстилались земли пустынные и невозделанные, изредка перемежающиеся неторными тропами по скалистым горам или мрачным, заболоченным пустошам. Дороги, оставшиеся от римлян, к тому времени либо превратились в сплошные колдобины, либо заросли травой, часто уводя в глухомань и там обрываясь. Над речками и болотами нависал ледяной туман - прекрасное убежище для ог-ров, которые в те времена чувствовали себя в этих краях как дома [Исигуро, c. 7]. - There were instead miles of desolate, uncultivated land; here and there rough-
hewn paths over craggy hills or bleak moorland. Most of the roads left by the Romans would by then have become broken or overgrown, often fading into wilderness. Icy fogs hung over rivers and marshes, serving all too well the ogres that were then still native to this land [Ishiguro].
Этот пассаж практически дословно совпадает с описанием известного историка А. Я. Гуревича: «Ландшафт Западной и Центральной Европы в период раннего средневековья существенно отличался от современного. Большая часть ее территории была покрыта лесами <...>. Немалая доля безлесного пространства представляла собой болота и топи <...>. Старые римские дороги <...> постепенно пришли в негодность <...>», лес отпугивал «подстерегавшими в нем опасно -стями: дикими зверями, разбойниками и другими лихими людьми, призрачными таинственными существами и оборотнями, какими охотно населяла окружающий селения мир человеческая фантазия» [Гуревич, с. 56].
Находясь в «неокультуренном» пространстве дикой природы, сэр Гавейн мужественно, как и подобает эпическому герою, сражается с чудовищем, спасая Акселя и Беатрису от неминуемой гибели. В изображении Гавейна отсутствует известный по средневековому роману мотив искушения любовью; напротив, в книге «Погребенный великан» подчеркивается героическая природа испытания рыцаря Круглого стола. Гавейн вынужден отправиться в логово драконихи Кве-риг, двигаясь навстречу своей судьбе.
Ему предстоит сразиться с молодым, физически более сильным Вистаном, считающим себя в праве мстить бриттам за всех угнетенных и погубленных саксов. А Гавейн стремится из последних сил уберечь Квериг как символ забвения, дабы не свершались бесконечные братоубийственные войны между бриттами и саксами. Так же как и в известном средневековом романе, Гавейна ожидает «смерть от благородного противника при исполнении рыцарского долга, что, в конце концов, является почетной формой гибели» [Оверченко, с. 142]. Вистан убивает драко-ниху. Дракон - традиционное для испытания рыцарской доблести существо. На первый взгляд, Вистан выступает как культурный герой, освободивший страну от беспамятства. Однако поступок воина дает толчок к возобновлению кровопролития. Сама же дракониха становится персонифицированным образом Великой Матери. Неслучайно Эдвин постоянно слышал голос матери, умоляющей его спасти, который умолк после убийства Квериг.
Композиции романа присуща пространственно-временная симметрия. Путешествие Акселя и Беатрисы длится чуть более трех дней, начинаясь
от деревни, через Великую Равнину и полуразрушенную римскую виллу, где обитает лодочник, отправляющий людей на Остров. Действие замыкается в круг, возвращаясь к тому же пункту, откуда началось. Лодочник выступает повествователем и перевозчиком душ людей в Иной мир одновременно. Это приводит к концентрации внимания на развивающихся событиях. Лодочник существует как в далеком прошлом (возможно, со времени прибытия Брута на острова), так и в момент развития действия, связанного с путешествием Акселя и Беатрисы, в то же время ему ведомо будущее. Именно лодочник в начале романа сопоставляет пейзаж современной Британии со средневековым. Он, как и прорицатель Мерлин, находится над временем и над пространством.
Путешествие для Акселя и Беатрисы завершилось на новом уровне жизненного опыта, в результате их сознание меняется и приходит понимание, что главными качествами человека являются благородство, умение понимать и прощать, не взыскивать с других свои промахи и просчеты. Это роман- предупреждение, ибо в нем в художественной форме представлено осознание истории как урока будущим поколениям, поскольку во взаимоотношениях людей существует лишь один выход - мирное и разумное сотрудничество между народами.
В одном из интервью Исигуро заметил, что, когда он перечитывал роман «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь», его не заинтересовали описания турниров, но он представил себе, что этот «не-окультуренный таинственный мир» может быть интересен. По его словам, его волновала проблема коллективной и социальной памяти и ее атрофия. На взгляд писателя, достаточно обратиться к послевоенной истории Европы, в частности Франции после Второй мировой войны или современной Боснии, Америки, Японии. Но писатель предупреждает, «что его роман нельзя рассматривать исключительно как политический. Это его обедняет и упрощает» [Alter].
Писателю присущ историзм мышления. В одной из финальных сцен романа говорится о возможном пробуждении «погребенного великана», этот образ можно интерпретировать как аллегорию войны. И тогда, по мнению писателя, может наступить «mayhem» (хаос) [Там же]. Поэтому Исигуро, как наиболее чуткий представитель человечества, призывает людей объединиться, чтобы противостоять бесчеловечности. И искать выход, как на путях политики, так и культуры, неразрывно с ней связанной.
Список литературы
Башляр Г. Психоанализ огня. М.: Издательская группа «Прогресс», 1993. 176 с.
Гопман В. Золотая пыль: фантастическое в английском романе: последняя треть XIX-XX вв. М.: РГГУ, 2012. 488 с.
Гуревич А. Я. Категория средневековой культуры. М.: Искусство, 1984. 350 с.
Исигуро К. Погребенный великан. М.: Изд-во «Э», 2016. 416 с.
Копычева Т. А. Мифологическое драконоведение. М.: Вече, 2007. 512 с.
Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. 407 с.
Монмутский Гальфрид. История Бриттов. Жизнь Мерлина. М.: Наука, 1984. 284 с.
Оверченко М. В. Неидеальное приключение идеального рыцаря // Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь. М.: Наука, 2003. 247 с.
Хализев В. Е. Мифология XIX-XX веков и литература // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 2002. № 3. С. 7-21.
Alter A. For Kazuo Ishiguro, «The Buried Giant» Is a Departure. The New York Times. URL: http://www.nytimes.com/2015/02/20/books/for-kazuo-ishiguro-the-buried-giant-is-a-departure.html?rref= col-lection%2Ftimestopic%2FIshiguro%2C%20Kazuo (дата обращения: 07.12.2016).
Brooks N. Anglo-Saxon Myths. State and Church. 400-1066. London: The Hambledon Press, 2000. 308 p.
De Groot J. The Historical Novel. The New Critical Idiom. London: Routledge, 2010. 200 p.
Ishiguro K. The Buried Giant // Ebookvampire.com: FREEBOOKSVAMPIRE, 2014-2017. URL: http://www.ebookvampire.com/Most-Popular/The-Buried-Giant-by-Kazuo-Ishiguro/page_1.html (дата обращения: 27.01.2017).
Wood M. In Search of Dark Ages. New York, 1987. 250 p.
References
Alter, A. (2015). For Kazuo Ishiguro, "The Buried Giant" Is a Departure. The New York Times. URL: http://www.nytimes.com/2015/02/20/books/for-kazuo-ishiguro-the-buried-giant-is-a-departure.html?rref= col-lection%2Ftimestopic%2FIshiguro%2C%20Kazuo (accessed: 07.12.2016). (In English)
Bashliar, G. (1993). Psikhoanaliz Ognia [Psychoanalysis of Fire]. 176 p. Moscow, Izdatel'skaia gruppa "Progress". (In Russian)
Brooks, N. (2000). Anglo-Saxon Myths. State and Church. 400-1066. 308 p. London, The Hambledon Press. (In English)
De Groot, J. (2010). The Historical Novel. The New Critical Idiom. 200 p. London, Routledge. (In English)
Gopman, V. (2012). Zolotaia Pyl': Fantasticheskoe v Angliiskom Romane: Posledniaia Tret' XIX-XX vv. [The Golden Dust: Fantasy in English Novel: the Last Third of the 19th-20th Centuries]. 488 p. Moscow, Russian State Humanitarian University Publishing House. (In Russian)
Gurevich, A. Ia. (1984) Kategoriia Srednevekovoi Kul'tury [The Category of Medieval Culture]. 350 p. Moscow, Iskusstvo. (In Russian)
Isiguro, K. (2016). Pogrebennyi velikan [The Buried Giant]. 416 p. Moscow, "E" Publishing House. (In Russian)
Ishiguro, K. (2017). The Buried Giant. Ebookvam-pire.com: FREEBOOKSVAMPIRE, 2014-2017. URL: http://www.ebookvampire.com/Most-Popular/The-Buried-Giant-by-Kazuo-Ishiguro/page_1 .html (accessed: 27.01.2017). (In English)
Khalizev, V. E. (2002). Mifologiia XIX-XX Vekov i Literatura [Mythology of the 19th-20th Centuries and Literature]. Vestnik Moskovskogo Universiteta, Ser. 9, Filolgiia, No. 3, pp. 7-21. (In Russian)
Kopycheva, T. A. (2007). Mifologicheskoe Drako-novedenie [Mythological Dragon Studies]. 512 p. Moscow, Veche. (In Russian)
Meletinskii, E. M. (1976). Poetika mifa [Poetics of Myth]. 407 p. Moscow, Nauka. (In Russian)
Monmutskii, Gal'frid. (1984). Istoriia Brittov. Zhizn' Merlina [History of Britons. The Life of Merlin]. 284 p. Moscow, Nauka. (In Russian)
Overchenko, M. V. (2003). Neideal'noe Prikliuchenie Ideal'nogo Rytsaria [A Non-ideal Adventure of an Ideal Knight]. Ser Gavein i Zelenyi Rytsar' [Sir Gawain and the Green Knight]. 247 p. Moscow, Nauka. (In Russian)
Wood, M. (1987). In Search of Dark Ages. 250 p. New York. (In English)
The article was submitted on 15.05.2017 Поступила в редакцию 15.05.2017
Селитрина Тамара Львовна,
доктор филологических наук, профессор,
Башкирский государственный педагогический университет имени М. Акмуллы, 450025, Россия, Уфа, Октябрьской революции, 3. [email protected]
Selitrina Tamara L'vovna,
Doctor of Philology, Professor, Bashkir State Pedagogical University named after M. Akmulla, 3 Oktiabr'skoi Revoliutsii Str., Ufa, 450025, Russian Federation. [email protected]
