CC BY
141Молодая смена
УДК 82-96(470)
Билял Султание Аметовна*
Магистрант направления 45.04.01. Филология, профиль подготовки «Актуальные проблемы современной русистики», ГБОУВО РК «Крымский инженерно-педагогический университет
имени Февзи Якубова», Российская Федерация, Симферополь, email: [email protected]
ФАНТАСТИКА А. Р. БЕЛЯЕВА И ЭПОХА НТР В РОССИИ ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ ВЕКА
Жанр научной фантастики в литературной практике первой трети ХХ века демонстрирует феномен прогнозирования научных открытий и экспериментов писателями-фантастами. Статья посвящена изучению проблемы бытования научной фантастки в русской литературе 1920— 1930-х годов. Внимание обращено на особенности воплощения достижений научно-технической революции (НТР) в литературно-художественном пространстве А. Р. Беляева. В работе прослеживаются факты репрезентации научных знаний в художественном тексте А. Р. Беляева, в частности, в романе «Голова профессора Доуэля».
Ключевые слова: А. Р. Беляев, научная фантастика, научно-техническая революция (НТР), научно-технический прогресс, наука.
Sultanie A. Bilyal
МА Student, direction of 45.04.01. «Philology», training profile «Current problems of modem Russian studies» Fevzi Yakubov Crimean Engineering and Pedagogical University;
Russian Federation, Simferopol
А. R. BELYAEV FICTION AND THE ERA OF STR IN RUSSIA IN THE FIRST
THIRD OF THE XX CENTURY
Abstract. The genre of science fiction in the literary practice of the first third of the XX century demonstrates the phenomenon of forecasting scientific discoveries and experiments by science fiction writers. The article is devoted to the study of the problem of science fiction in the Russian literature of the 1920s and 1930s. Attention is drawn to the features of the implementation of the achievements of the scientific and technical revolution (STR) in the literary and artistic space of A. R. Belyaev. The paper traces the facts of representation of scientific knowledge in the literary texts of A. R. Belyaev, in particular, in the novels «Professor Dowell's head».
Key words: A. R. Belyaev, science fiction, scientific and technical revolution (STR), scientific and technical progress, science.
Для цитирования:
Билял, С. А. Фантастика А. Р. Беляева и эпоха НТР в России первой трети ХХ века // Гуманитарная парадигма. 2020. № 2 (13). С. 163-173.
Творческое наследие одного из основателей русской научной фантастики и «крупнейшего научного фантаста» (Жак Бержье) Александра Романовича Беляева (1884-1942) в восприятии читателя вплоть до 2000-х гг. ограничивалось «довольно скромным списком из неполных четырёх десятков произведений» [11, с. 68]. И это несмотря на несомненную популярность писателя и убедительное число переизданий сборников повестей, собраний сочинений (только за 1963-1996 гг. вышло семь собраний сочинений). Внушительное количество статей, посвящённых жизни и творчеству А. Р. Беляева (А. Ф. Бритикова, С. Ларина, В. В. Орлова, Я. С. Рыкачева и др.), к сожалению, не отражало истинного диапазона творческих исканий писателя в области реалистической прозы, приключенческого и очеркового жанров, литературной критики.
В XXI веке предпринято несколько изданий собраний сочинений фантаста, которые в значительной степени восполняют существующие по сей день лакуны в творческом наследии А. Р. Беляева. Среди них:
• Полное собрание сочинений: в 7 т. серии «Отцы-основатели: русское пространство» (М. : Эксмо, 2009-2010). Его составители Е. Харитонов и Д. Байкалов представили читателю воспоминания дочери писателя Светланы Александровны об отце и ранее неопубликованные произведения и очерки, которые предоставляют информацию о взглядах самого А. Р. Беляева на сущность фантастической литературы и её роль в современной ему России;
• Полное собрание сочинений: в 2 т. (М. : Престиж Бук : Армада-Арбалет, 2010);
• Собрание сочинений: в 8 т. (М. : Пальмира, 2017).
На настоящий момент интерес к А. Р. Беляеву не только не утих, но многократно возрос, свидетельством чему стал длительный спор крупнейших издательств современности о праве на публикации произведений писателя: издательства «Терра» и издательской группы «АСТ» (включает издательства «АСТ-Москва» и «Астрель»), который вёлся на протяжении 2008-2011 гг.14
Казалось бы, целый век отделяет нас от произведений А. Р. Беляева, которые составили имя писателя-фантаста, но значение его творений по-прежнему актуально, как актуальны сделанные им в 1920-е годы открытия-предвидения научно-технического прорыва в России, зачастую незаслуженно отвергнутые современниками как «научно несостоятельные».
Жанр научной фантастики, с которым прежде всего связана литературная деятельность А. Р. Беляева, имеет длительный путь развития. В отечественной литературе ещё в середине 1820-х годов появляется жанр, который впоследствии получил название «фантастическая повесть». В конце 1820-х и в течение 1830-х годов авторы стали активно писать в «фантастическом духе». В это время появляются «Пёстрые сказки» В. Ф. Одоевского, «Вечер на Хопре» М. Н. Загоскина, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя и т. д. Спустя сто лет, в 1920-1930-е годы, в период научно-технического прогресса и промышленной революции, фантастику делят на развлекательную и научную. Последняя изначально связана с триумфальными достижениями науки и техники, соединение которых воедино предопределило всплеск научно-технической революции (НТР) в
14В 2008 г. издательство «Терра» заключило договор с наследницей А. Р. Беляева, дочерью Светланой Александровной, на публикацию его произведений. После чего «Терра» подала иск к издательствам «АСТ-Москва» и «Астрель», выпускавшим А. Р. Беляева после заключения «Террой» договора об авторских правах. Последовала череда судебных разбирательств с соответствующими решениями и постановлениями: Решение Арбитражного суда города Москвы от 27 июля 2010 года по делу № А40-99593/09-110-659; Постановление 9 ААС № 09АП-22940/2010 от 25 октября 2010 года по делу № А40-99593/09-110-659; Постановление Федерального Арбитражного суда Московского округа № КГ-А40/675-11 от 05.03.2011 по делу № А40-99593/09-110-659. Между тем, по сообщению РИА Новости от 22 июля 2010 г., «кассационная инстанция Краснодарского краевого суда подтвердила, что все произведения фантаста Александра Беляева являются народным достоянием» [9]. Данное решение расценивалось юристом АСТ Сергеем Рыбаковым преюдицией, что означало возможность печати книг фантаста любым издательством. Однако дело отправилось на новое рассмотрение. Президиум Высшего Арбитражного суда РФ 4 октября 2011 г. постановил, что имущественные права А. Беляева подлежат охране по крайней мере до 1 января 2017 года. 5 октября 2011 г. «Право^и» сообщило решение ВАС: «Два года войны продлили срок защиты авторского права фантаста Беляева», и у «Терры» согласно договору, заключённому с наследницей фантаста, имеются исключительные права на его произведения [13].
России XX века. Научно-техническая революция — как «преобразование производительных сил на основе превращения науки в ведущий фактор развития общественного производства» [5] — изменила вид общественного производства, характер и содержание труда, структуру производительных сил, изменила быт и психологию людей, взаимоотношения человека с природой, что привело к стремительному ускорению научно-технического прогресса. НТР поспособствовала выходу человека в космос, дала ему новый источник энергии, новые вещества, новые средства массовой коммуникации, информации и т. д. В целом, по утверждению Соломона Ароновича Хейнмана, НТР «властно вторгается во все области жизни нашего общества» [12, с. 2].
Центрообразующей категорией НТР, безусловно, явилась наука, которая не только изучает мир и его эволюцию, но и сама является продуктом эволюции. Вслед за природой и человеком наука составляет особый, «третий» мир — мир знаний и навыков (по К. Попперу) [8, с. 91]; наука сменила «мир идей» Платона. Современная философия отмечает два аспекта науки: наука — продукт, созданный человеком, как считает К. Ясперс [14]; наука — продукт бытия, открываемый через человека, по утверждению М. Хайдеггера [10]. Мнение М. Хайдеггера во многом напоминает представление А. Р. Беляева о феномене научной фантастики, изложенное автором в очерке «Создадим советскую научную фантастику: пробуждать интерес к научным и техническим проблемам» (1938): «Советская наука и техника — неисчерпаемый источник тем для научно-фантастических произведений. На этом пути писатель может явиться не только популяризатором новейших научных знаний, но и провозвестником дальнейшего прогресса, следопытом научного будущего. Писатель, работающий в области научной фантастики, должен быть сам так научно образован, чтобы он смог не только понять, над чем работает учёный, но и на этой основе суметь предвосхитить такие последствия и возможности, которые подчас неясны ещё и самому учёному. Вершиною достижения в этом смысле могло быть положение, когда писатель научно-фантастического произведения своей фантазией наталкивает учёного на новую плодотворную идею» [3, с. 425]. «Писатель, — продолжал А. Р. Беляев, — имеет полную возможность включиться в борьбу за передовую науку, в борьбу с научной замкнутостью, косностью, консерватизмом. <...> вести борьбу с научной косностью — одна из почётных задач советской научной фантастики» [Там же].
Однако же место научной фантастики в современной А. Р. Беляеву литературе, по признанию автора уже в его очерке с говорящим названием «Золушка: Научная фантастика в нашей литературе» (1938), более чем скромное: «Судьба советской научной фантастики похожа на судьбу
сказочной Золушки — у обеих двойная жизнь: блестящий выезд на бал и унылое существование нелюбимой падчерицы, сидящей в затрапезном платье в тёмном углу кухни» [з, с. 395]. Научно-фантастическая литература пользуется несомненным читательским спросом, однако «„рынок сбыта" для научной фантастики крайне ограничен» [3, с. 396]: кроме журнала «Вокруг света», другие периодические издания не печатали подобные произведения, издательства отказывали или ограничивали тиражи и авторские гонорары; беспомощные в технических и естественнонаучных вопросах редакторы «старались превратить научную фантастику в сухую „занимательную" технологию или электротехнику в диалогах, где герои „романа" только и делали, что задавали вопросы и отвечали на них» [3, с. 396]. Для писателя-фантаста возникали и проблемы творческого характера, поскольку «жанр этот очень трудоёмкий» и требует серьёзной научной подготовки [3, с. 397].
Научная фантастика появилась около 300 лет назад во времена великих достижений науки. С тех пор литераторы пытались художественными средствами осмыслить современный им мир и представить будущность, изменяемую благодаря развитию научной мысли. Будучи продуктом научно-технического прогресса, вырастая на почве его открытий, научная фантастика, в свою очередь, оказывает влияние на ход научного прогресса. Более того, научная фантастика — это не только литература о научных открытиях или технологических революциях, она своего рода зеркало человеческой эволюции и пророчица грядущего. В целом научная фантастика побуждала к серьёзному изучению «невозможного». Учёные-футуристы и изобретатели вдохновлялись воображением авторов-фантастов и их предвкушением будущего. Многие учёные обратили внимание на науку благодаря фантастике. Современный человек также живёт в эпоху научно-технических прорывов — эпоху, во многом предопределённую фантастическим провидением писателя Александра Беляева.
На начало ХХ века научно-технические достижения получают яркий отклик в художественной литературе — в жанре научной фантастики. А. Ф. Бритиков заметил, что «фантасты начинают профессионально изучать науку, как социальный романист изучал общество» [4, с. 640]. Александр Беляев, в связи с проблемой создания научно-фантастической литературы, в статье «О научно-фантастическом романе и книге гр. Адамова „Победители недр"» (1938) указывал: «Научно-фантастическое произведение должно удовлетворять всем требованиям, которые предъявляются к художественной литературе. Но сверх этого на авторе научно-фантастического произведения лежит дополнительная нагрузка: он должен
овладеть научным материалом и умело подать его. Научная фантастика — труднейший жанр» [3, с. 416].
Изучая и описывая науку и технику, фантасты тем самым выполняли популяризаторскую функцию, но освещали они не текущие научные достижения, а будущие [1, ^ 35]. Первая из задач советской фантастики, убеждал А. Р. Беляев, — «популяризация научных и технических знаний. Но, вместе с тем, советская научная фантастика <...> неизбежно сталкивается с фантастикой социальной. <...> писатели, работающие в области советской научной фантастики, должны быть как бы инженерами душ в квадрате: своими произведениями они должны способствовать и росту нового социалистического сознания, и росту научных и технических знаний» [3, с. 417].
Научная фантастика, в свою очередь, популяризировалась, например, А. А. Богдановым (Малиновским)15, чьи романы «Красная Звезда» (1908) и «Инженер Мэнни» (1912) явились одним из толчков для создания научно-фантастического романа А. Н. Толстого «Аэлита» (1922-1923).
Методически и целеустремлённо изучал достижения науки и Александр Беляев. Ему, по мнению А. Ф. Бритикова, в его лучших романах «присуще драгоценное свойство фантаста: беря с самого переднего края науки перспективную гипотезу, доводить её в своём воображении до уровня, достижимого в отдалённом будущем <...>» [4, с. 651]. Более того, «художественные открытия фантастов не единожды оказываются пророческими и даже определяющими грядущие перспективные направления научной мысли, экспериментальных разработок» [1, а 35-36]. Способность А. Р. Беляева к предвидению отмечает, в частности, Е. С. Манченко: «<...> в романах А. Беляева „Голова профессора Доуэля" (1937) и „Человек-амфибия" (1928) проводятся операции на человеке с целью улучшения его природы <...>. Роман «Голова профессора Доуэля» на несколько лет предвосхитил выдающиеся эксперименты С. Брюханенко, И. Петрова и многих других по пересадке органов и оживлению организма» [7, с. 163].
Попытаемся обозначить направления научных предвосхищений и открытий А. Р. Беляева:
- области психологии, медицины (трансплантологии, в частности): анабиоз и его практическое применение; гипнотическое воздействие и
15А. А. Богданов (Малиновский) — идеолог Пролеткульта и учёный, предвосхитил некоторые положения кибернетики; писатель-фантаст, создал роман-утопию о Марсе «Красная Звезда» (1908), а позже — роман «Инженер Мэнни» (1912), который популяризировал научные идеи автора об «организационной» науке, изложенные позднее в труде «Тектология» (1913-1922).
внушаемость; стимуляция умственной деятельности; пересадка мозга, органов человека и животных; пластическая хирургия; хирургия глаза (операции на хрусталике); воздействие на эндокринную систему; проблемы генной инженерии (об этом романы «Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля», «Властелин мира», «Человек, потерявший лицо», «Ариэль»и др.);
- программы освоения моря: подводные фермы и поселения, подводная съёмка и телевидение, ранцы-буксировщики для пловцов («Подводные земледельцы», «Чудесное око»);
- программы освоения космоса: пилотируемые космические полёты, выход в открытый космос, полёт на Луну, орбитальные станции («Звезда КЭЦ», «Прыжок в ничто») и мн. др.
Однако «научное знание в очищенном виде, изъятое из реалий бытования людей, как правило, бесполезно. Погружённое же в практический мир человеческого существования, получает существенную социально-этическую нагрузку и трансформацию, поскольку сталкивается с человеческими слабостями, амбициями, желаниями. Возникают эффекты непредсказуемого развития событий, отклоняющихся от изначального замысла творца (Господа Бога, а потом уже и Человека). <...>В конце концов, выкристаллизовывается проблема ответственности учёного за свои открытия» [1, с. 36]. А. Ф. Бритиков считает, что «политические и психологические последствия открытия раскрываются через внутренний мир учёного, <...> через лабораторию, через психологию эксперимента и научного поиска» [4, с. 642].
Итак, дебютировал16 А. Р. Беляев как писатель-фантаст научно-фантастическим рассказом «Голова профессора Доуэля», опубликованным в газете «Гудок» за 1924 г., а затем в 1925 г. в московской «Рабочей газете» и в журнале «Всемирный следопыт». В дальнейшем А. Р. Беляев переработал рассказ: изменил имена некоторых персонажей (в рассказе главная героиня — мисс Адамс, в романе — Мари Лоран), ввёл новых героев и новые сюжетные линии. В ленинградской газете «Смена» (февраль-март 1937 г.) впервые был опубликован роман «Голова профессора Доуэля». В журнале «Вокруг света» (№№ 6-10 и 12 1937 г.), роман опубликован с иллюстрациями Г. Фитингофа, В 1938 г. в издательстве «Советский писатель» вышло первое книжное издание романа.
16 По указанию Е. Харитонова, собственно «литературный дебют А. Р. Беляева <...> состоялся всё-таки не в 1925 г. („Голова профессора Доуэля" — тогда ещё рассказ), а десятью годами раньше — в 1914 г.» [11, с. 68]. В московском детском журнале «Проталинка» в № 7 за 1914 г. опубликовано «его первое литературное произведение — сказочная пьеса „Бабушка Мойра"» [Там же].
В очерке «О моих работах» (1939) А. Р. Беляев недвусмысленно указывал на провидческий характер рассказа и романа «Голова профессора Доуэля», написанных, «когда ещё не существовало опытов не только С. С. Брюхоненко, но и его предшественников, проложивших ему дорогу: проф. И. Петрова, Чечулина, Михайловского. <...> первые экспериментальные исследования по оживлению животных были произведены проф. И. Петровым в Ленинградском институте охраны труда в 1928 году. Работы же Брюхоненко относятся к ещё более позднему периоду. (См. статью проф. И. Петрова «Проблемы оживления», «Известия» от 10 мая 1937 г., № 109.) <...> Мой роман для того времени являлся научным предвидением» [3, с. 397].
Основа романа «Голова профессора Доуэля» — фантастическая история человека, потерявшего своё тело; метафорически выраженная задача — продлить творческий век разума. Роман далёк от пустого фантазирования. Это, с одной стороны, тщательно выверенное научное исследование, с другой — глубоко прочувствованный, прожитой, выстраданный опыт личной жизни, а потому в определённой степени автобиографическое произведение. А. Р. Беляев и сам подтверждал это в очерке «О моих работах»: «Болезнь17 уложила меня однажды на три с половиной года в гипсовую кровать. Этот период болезни сопровождался параличом нижней половины тела. И хотя руками я владел, всё же моя жизнь сводилась в эти годы к жизни „головы без тела", которого я совершенно не чувствовал: полная анестезия. Вот когда я передумал и перечувствовал всё, что может испытать „голова без тела"» [3, с. 397]. Позже писатель ознакомился с научными экспериментами Броун-Секара (1817—1894) по оживлению головы собаки. Научная статья «к личным переживаниям „головы0147 прибавила научный материал» [3, с. 397], на котором вырос научно-фантастический роман. Роман Беляева не только популяризировал научные знания, но привлекал внимание к проблеме развития важнейших отраслей науки — стимулировал саму науку, в данном случае — полевую хирургию, на что указывали сотрудники Московского института переливания крови. Профессор Ленинградского медицинского института разбирал научные проблемы в лекционном курсе со студентами. «Привлечь внимание к большой проблеме, — констатировал писатель, — это важнее, чем сообщить ворох готовых научных сведений» [3, с. 399].
17В 1915 г. А. Р. Беляев заболел костным туберкулезом позвонков, осложнившимся параличом ног. Шесть лет был прикован к постели, три из них пролежал в гипсовом корсете. На излечение приехал в Ялту. Болезнь отступила, и в 1922 году писатель возвращается к полноценной жизни, начинает работать.
В романе «Голова профессора Доуэля» ученик и последователь профессора Доуэля доктор Керн поддерживает мозговую деятельность и речевую способность своего учителя. Это выглядело как смелый, революционный с научной точки зрения, прорывной эксперимент учёного, продолжающего научные изыскания профессора и благородно отдавшего себя служению науки. Но за красивой ширмой высокого научного служения открывается трагедия нравственного разрушения личности: карьеризм и беспринципность Керна заставляет его бессовестно эксплуатировать открытие чужого разума, прикрываясь чудом воскресения человека: «Разве воскресение из мёртвых не было тысячелетней мечтой человечества?» [2, с. 34].
А. Р. Беляев проводит читателя по грани между жизнью и смертью, обыгрывая шаткое лавирование с разных сторон. Эта грань заметно проявляется во всём сюжете: Керн убивает живое тело Доуэля, но плодами его ума воскресает мёртвое. Керн — хороший хирург, но не гениальный: «Керн без Доуэля — всего лишь руки без головы» [6, с. 29].Он это понимал, поэтому взял то, чего ему не хватало — голову профессора. Мозг Доуэля был «аккумулятором творческих идей» [6, ^ 30], идеи же были воплощены руками Керна.
Профессор Доуэль страдал из-за отсутствия конечностей, его мозг сохранил память о теле и эти воспоминания мучили учёного. Он делился своими переживаниями с Лоран: «Странно, при жизни мне казалось, что я жил одной работой мысли. Я, право, как-то не замечал своего тела, весь погружённый в научные занятия. И только, потеряв тело, я почувствовал, чего я лишился. <...> Утратив тело, я утратил мир» [2, с. 62]. Утрата мира для него равнозначна смерти. Доуэль умер для себя, умер для мира. Его голый интеллект служил лишь утолению неуёмной жажды славы Керна, хотя по праву плоды научных достижений принадлежали профессору.
Корысть Керна искажает истинную ценность научных знаний, которые должны служить во благо людей. И гениальное открытие профессора приносит страдания душам и телам несчастных жертв эгоистичного, равнодушного к судьбам людей Керна: «Вы вполне в моей власти. Я могу причинить вам самые ужасные пытки и останусь безнаказанным» [2, с. 171]. Так Беляев переносит проблемы научно-технического прогресса в сферу социально-нравственной ответственности людей за свои деяния и открытия.
Устами несчастных пациентов Керна А. Беляев размышляет о глубинных вопросах человеческой психики и физиологии. Так, головы часто говорили о душе, и голова Брике считала, что они бессмертны: «Если бы душа умирала с телом, она не вернулась бы в голову» [2, с. 127]. Тома саркастично отвечал: «А где у вас душа сидела: в голове или теле? <...> Мы как машина.
Пустил пар — опять заработала. А разбилась в дребезги — никакой пар не поможет» [2, с. 128]. Так кто же они такие, головы без тел? Заключительные слова Тома в диалоге с Брике раскрывали ужасную правду. «По мнению Брике, они живые, по мнение Тома — мёртвые (машины)» [6, с. 30].
Научная фантастика А. Р. Беляева не просто вписывается в мир науки, не только следует за научными достижениями, но требует глубоких научно -технических знаний, научно-экспериментальной смелости писателя-фантаста, усидчивого и кропотливого труда по воплощению творческих замыслов и их внедрению в практическую жизнь человека. Также поднимает проблему достоверности научных данных, обрамлённых художественным вымыслом и предвидением фантаста грядущей будущности. Не случайно эпиграфом к очерку «Создадим советскую научную фантастику» А. Р. Беляев берёт слова К. Э. Циолковского: «Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка; за ними шествует научный расчёт, и уже, в конце концов, исполнение венчает мысль»[3, с. 423].
Таким образом, научная фантастика А. Р. Беляева — плод научно-технической революции начала ХХ века в России, но она же и сильнейший стимул научно-технического прорыва грядущего. При этом определённый автобиографизм научно-фантастического романа «Голова профессора Доуэля» — свидетельство того, что научная фантастика — это не документальная фиксация научных данных и открытий, а это художественное творение, которое вбирает опыт, в том числе, и личной жизни автора. Однако автор додумывает вероятностное развитие событий на основе научно-экспериментальных данных. Прогрессивное же в научно-фантастической литературе художественное допущение, вымысел обязано наставить человека, научить его думать и жить по законам сердца и совести.
Литература
1. Баранская, Е. М., Кукареко, Н. В. Научные знания и нравственный кодекс в жанре научной фантастики: Г. Уэллс и А. Р. Беляев // Учёные записки Крымского инженерно-педагогического университета. Серия: Филология. История. 2018. № 3—4. С. 34—38.
2. Беляев, А. Р. Голова профессора Доуэля. М. : ЗАО «Издательский Дом Мещерякова», 2019. 339 с.
3. Беляев, А. Р. Полное собрание сочинений: в 7 т. / Сост. Е. Харитонов и Д. Байкалов. М. : Эксмо, 2009—2010. Т. VII : Изобретения профессора Вагнера. 2010. 576 с. (Отцы-основатели: русское пространство).
4. Бритиков, А. Ф. Научная фантастика, социальный роман о будущем// История русского советского романа. Кн. 1. М.—Л. : Наука, 1965. С. 638—694.
5. Гвишиани, Д. М. Научно-техническая революция и общественный прогресс. М. , 1974. 16 с. [Электронный ресурс]. URL: https:/ /www.booksite.ru/fulltext/1/001/008/080/448.htm
6. Иваньшина, Е. А. Жизнь или смерть? Фаустианские мотивы в творчестве А. Р. Беляева // Вестник удмуртского университета. 2016. № 3. С. 29—37.
7. Манченко, Е. С. К вопросу о традиции Г. Уэллса в прозе А. Беляева // Вестник Дагестанского государственного университета. 2012. № 3. С. 161—165.
8. Смирнов, О. В. Философия науки и техники. М. : Флинта, 2019. 294 с.
9. Суд признал «Человека-амфибию» народным достоянием [Электронный ресурс] // Lenta.ru. 22 июня 2010. URL: https://lenta.ru/news/2010/07/ 22/belyaev
10. Хайдеггер, М. Бытие и время. М. : Фолио, 2003. 227 с.
11. Харитонов, Е. Неизвестный Беляев // Детская литература. 2000. № 1. С. 68—69.
12. Хейнман, С. А. Научно-техническая революция сегодня и завтра. М. : Изд-во политической литературы, 1977. 328 с.
13. Шиняева, Н. Два года войны продлили срок защиты авторского права фантаста Беляева — решение ВАС [Электронный ресурс] // Pravo.ru. 5 октября 2011. URL: https://pravo.ru/news/view/61949
14. Ясперс, К. Современная техника [Электронный ресурс] /Пер. с нем. М. И. Левина // Новая технократическая волна на Западе: сб. статей / Сост. и вступ. ст. П. С. Гуревича. М. : Прогресс, 1986. С. 119—121. URL: https:/ / gtmarket.ru/laboratory/expertize /6331
*Работа выполнена под руководством Елены Михайловны Баранской, доцента, кандидата филологических наук, доцента кафедры русской филологии ГБОУВО РК «Крымский инженерно-педагогический университет имени Февзи Якубова» (Симферополь).
Экспериментаниум
Из ученических тетрадей
На избитую тему... (размышления о «лишнем человеке» с предисловием и послесловием редактора)
Предисловие редактора. Преобладающее количество тем школьных сочинений, что называется избитые. Но к этому факту отношусь не то чтобы терпимо, с понимаем или с налётом снисходительности, а вполне удобоваримо. Не упрекну и в том, что многие темы пережили не одно поколение школяров, пытавшихся раскрыть в своих незамысловатых текстах сложнейшие коллизии мировой классики и 10, и 20, и даже 50 лет назад. Вижу в этом не только преемственность поколений, а то, что тема как, впрочем, и автор и его произведение, несмотря ни на что, остались в программе обязательного изучения школьника, прошли проверку временем, а о уже столь далёких героях Карамзина, Пушкина, Лермонтова, Гоголя есть что сказать и нынешнему подростку. Увы, по-прежнему живо откликается в сознании молодёжи и печоринская «беда» — отчуждённость! Не от людей — от себя, своего предназначения, высшего замысла, если хотите.
К счастью, публикуемое в рубрике «Экспериментаниум» сочинение написано не по «лекалам» сочинений ОГЭ/ЕГЭ, где основным стало соблюдение статистических пропорций (количества слов, абзацев, микротем, примеров и, по всей вероятности, количество мысли испытуемого тоже чётко дозировано). Здесь есть и требуемое от школьника знание текста и понимание авторской идеи, но есть и попытка «изъять» Печорина из его эпохи, освободиться от мысли, что литературный герой лишь «бездушная» фантазия его создателя, «вживив» фигуру героя в поток событий и страстей, называемых жизнь человека. Ну и конечно, есть то, что оправдывает жанр сочинения-рассуждения — размышления над сложными коллизиями как произведения классики, так и судьбы человека.
