CC BY
33
ФАНТАСТИЧНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ АРХИТЕКТУРНЫХ ОБРАЗОВ ВЕНЕЦИИ В КУЛЬТУРЕ РОССИИ КОНЦА XVIII - ХХ ВЕКОВ
УДК 930.085:72(450)
https://doi.org/10.24412/2310-1679-2021 -140-48-56
Екатерина Александровна СКОРОБОГАЧЕВА,
доктор искусствоведения, профессор кафедры всеобщей истории искусств, директор музея Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, Москва, Россия, e-mail: Skorobogacheva@mail.ru
Аннотация: Статья обращена к изучению интерпретации венецианской архитектуры в отечественной культуре. Цель статьи - обосновать семиотическую специфику и культурологическую значимость образов зодчества Венеции. Исследование проведено с помощью комплексного системного подхода посредством анализа, в том числе сравнительного, произведений в хронологических рамках XVIII-ХХ веков. Междисциплинарный характер текста, на стыке нескольких научных дисциплин: культурологии, искусствоведения, философии, эстетики, детерминирован спецификой заявленной темы. Архитектурные образы Венеции трактованы как единая, но многосоставная структура. Некий культурологический код города представляет собой воплощение традиций классической итальянской культуры, выходящих за рамки принадлежности к определённой этнической, исторической и социальной структуре. На данных характеристиках строится доказательство фантастичности восприятия и вневременных интернациональных трактовок венецианской архитектуры. Полученные результаты суммируются в заключениях, объясняющих философию творчества авторов, принадлежащих к максимально широкой сфере культуры. Фантастичность звучания, доминирующая в отображении венецианской архитектуры, объективна в культурологическом ракурсе, поскольку именно таким образом возможно аутентично раскрыть суть «призрачного» города, а также цельно отразить его историю, уклад жизни, философско-религиозное, духовно-эстетическое содержание, имеющее вневременное значение как для европейской, так и для отечественной культуры.
Ключевые слова: синтезированный художественный язык, философия творчества, коды традиций культуры, интерпретация образов, духовно-художественные основы, корреляция традиций, культурологические смыслы.
Для цитирования: Скоробогачева Е. А. Фантастичность восприятия архитектурных образов Венеции в культуре России конца XVIII - ХХ веков // Культура и образование : научно-информационный журнал вузов культуры и искусств. 2021. № 1 (40). С. 48-56. https://doi.org/10.24412/2310-1679-2021-140-48-56
THE FANTASTIC PERCEPTION OF THE ARCHITECTURAL IMAGES OF VENICE IN THE RUSSIAN CULTURE OF THE LATE XVIII - XX CENTURIES
Ekaterina A. Skorobogacheva, D. Arts, Professor at the Department of General History of Arts, Director of the Museum of the Ilya Glazunov Russian Academy of Painting, Sculpture and Architecture, Moscow, Russia, e-mail: Skorobogacheva@mail.ru
Abstract: The article is devoted to the study of the interpretation of Venetian architecture in Russian culture. The purpose of the article is to substantiate the semiotic specificity and cultural significance of the images of the architecture of Venice. The study is carried out using a comprehensive systematic approach, through the analysis, including comparative, of works in the chronological framework of the XVIII-XX centuries. The interdisciplinary nature of the text, at the junction of several scientific disciplines: cultural studies, art history, philosophy, aesthetics, is determined by the specifics of the stated topic. The architectural images of Venice are interpreted as a single, but multi-component structure. A certain cultural code of the city is the embodiment of the traditions of classical Italian culture, which go beyond belonging to a certain ethnic, historical and social structure. Based on these characteristics, the proof of the fantastic perception and timeless international interpretations of Venetian architecture is built. The results obtained are summarized in conclusions that explain the philosophy of creativity of authors belonging to the widest possible sphere of culture. The fantastic sound that dominates the display of Venetian architecture is objective from a culturological perspective, since it is in this way that it is possible to authentically reveal the essence of the "ghost" city, as well as to fully reflect its history, way of life, philosophical-religious, spiritual-aesthetic content, which has a timeless meaning for both European and domestic culture.
Keywords: synthesized artistic language, philosophy of creativity, codes of cultural traditions, interpretation of images, spiritual and artistic foundations, correlation of traditions, cultural meanings.
For citation: Skorobogacheva E. A. The fantastic perception of the architectural images of Venice in the Russian culture of the late XVIII - XX centuries. Cultural and Education: Scientific Information Journal for Universities of Culture and Arts. 2021, no. 1 (40), pp. 48-56. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2310-1679-2021-140-48-56
Образ Венеции как уникального города-символа, как воплощения традиций Италии занимал и занимает особое место в искусстве, философии творчества, мировоззрении отечественных деятелей самых разных сфер. Восприятие города как единой, но многосоставной структуры во многом было обусловлено спецификой венецианской архитектуры и её взаимодействием с окружающим пространством, что нашло многообразное выражение в литературных трудах, зодчестве, изобразительном искусстве, прежде всего в живописи и графике России. Интерпретация архитектурных образов Венеции оставила значимый след в русской культуре, сказалась на развитии художественного языка конкретных авторов.
Обозначенное положение будем доказывать через обращение к произведениям искусства, мемуарам, эпистолярии ряда авторов в хронологических рамках конца XVIII - ХХ веков. Среди них следует выделить имена: в живописи - И. К. Айвазовского, Ф. Я. Алексеева, В. Е. Вольфа, М. А. Врубеля, И. С. Глазунова, К. И. Горбатова, Б. М. Кустодиева, в поэзии - И. А. Бродского, А. С. Пушкина, в прозе - А. Н. Бенуа, В. М. Васнецова, П. П. Муратова, П. П. Перцова, Н. А. Прахова, В. В. Розанова и других.
Образы Венеции в отечественной культуре конца XVIII - ХХ веков занимают особое место, отличаясь как яркой узнаваемостью трактовок, так и
фантастичностью восприятия, в том числе в отношении архитектурных доминант.
Достаточно фантастично и неожиданно, на первый взгляд, само понятие «русская Венеция», предлагаемое в исследовании «Знаменитые русские о Венеции» А. А. Кара-Мурзы. Однако логично и убедительно его объяснение: «... прав был Платон, когда говорил о "врождённых идеях" ... К числу таких врождённых идей Перцов относил и Венецию» [8, с. 9].
Обращаясь к культурологической сфере, к именам выдающихся представителей отечественной культуры, так или иначе соприкасавшихся с Венецией, видя их произведения, перечитывая их высказывания, понимаешь объективность этих суждений, как Платона, так и П. П. Перцова. Сделаем попытку кратко представить свидетельства фантастичности восприятия образов венецианской архитектуры деятелями культуры России, в том числе художниками, поскольку именно они особенно склонны к восприятию фантастичного в окружающем и к точности его визуального отображения. Одним из первых среди них следует назвать Ф. Я. Алексеева (1753/4-1824), талантливого отечественного пейзажиста, выпускника Санкт-Петербургской академии художеств. Современники именовали его «русским Каналетто», что было сполна заслуженно его профессиональным исполнением копий с оригиналов выдающихся итальянских пейзажистов - Джованни Антонио Каналетто (1697-1768) и его племянника Бернардо Белотто (1720-1780). Перцов писал о Каналетто как о высокопрофессиональном авторе ведут [12, с. 284]. Однако трактовка пейзажей Алексеевым отличалась всё же меньшей документальностью изображений.
В отношении творчества Белотто следует отметить, что он, несомненно, являлся интернациональным художником, «человеком мира», истинным европейцем, жизнь которого была связаны не столько с родной Италией, сколько с Германией и Польшей, а отчасти и с Россией, куда этот известный живописец и гравёр направлялся по приглашению императрицы Екатерины II, но его планам не суждено было сбыться [16, с. 3]. Им была раскрыта философия общеевропейской культуры первой половины XVIII века. В отличие от его родного дяди и первого наставника -Каналетто, творчество Белотто далеко не всегда отличалось такой же топографической точностью и предельным вниманием к деталям при передаче архитектуры. Подтверждением тому может служить ряд холстов, предположительно обращённых к образам Венеции, но отличающихся фантастичностью в их передаче: это и «Каприччо с автопортретом» из собрания Художественного музея Варшавы, звучащее отголоском искусства Франческо Гварди; это и «Руины», являющие собой нечто среднее между бурным драматизмом живописи Алессандро Маньяско и величественным спокойствием гравюр Джованни-Батиста Пиранези. В «Руинах» Белотто
на среднем плане довольно чётко читается силуэт конной статуи, близко напоминающей скульптурный образ кондотьера Коллеони - памятник Вероккьо, вместе с храмом составляющий композиционный центр венецианской площади Санти Джовании э Паоло.
Алексеев совершенствовался в Венеции как театральный живописец в 1773-1777 годах. Е. Ф. Петинова в исследовании «Русские живописцы XVIII века» пишет о венецианском периоде жизни пейзажиста, лаконично определяет суть Венеции, называя её «фантастическим городом» [13, с. 254-255]. В одной из своих пейзажных композиций, сохранившейся до настоящего времени, Фёдор Яковлевич изобразил всё ту же набережную Скьявони. Образы палаццо дожей и купола собора Сан-Марко сразу же узнаются в его пейзаже, но в то же время в нём отсутствует излишняя конкретика, не проработаны детали, несколько размыты силуэты зданий, а звучание цвета приглушено то ли утренней дымкой, то ли туманом столетий, неотделимым от образов города на воде.
Оттенком религиозного мистицизма наделена Венеция в восприятии И. К. Айвазовского. 20 июля 1840 года он и его друг, соученик по Санкт-Петербургской Императорской академии художеств, Василий Штернберг отбыли из стен своей alma mater за рубеж. Через Берлин и Вену они направлялись в итальянские земли, словно следуя известному изречению «Alle strade vanno a Roma» (итал.) - «Все дороги ведут в Рим». По дороге в Вечный город художники ненадолго остановились в Венеции. Впечатление от облика улиц, площадей и набережных у Ивана Айвазовского было созвучно восприятию города его знаменитым современником - точно и тонко писал о Венеции в 1827 году А. С. Пушкин: «Близ мест, где царствует Венеция Златая ...» [14, с. 316].
О пребывании мариниста в городе на воде напоминает графический набросок М. И. Скотти «Айвазовский в Венеции» (1842, ГТГ), выполненный угольным карандашом, мимолётно, беглыми пластичными линиями передающий весьма фантастичный облик художника, отдыхающего в гондоле, одетого в чалму, жилет и шальвары, подобно турецкому султану. «Я уже два месяца как в Венеции ...» [ОР РНБ], - писал маринист 8 октября 1842 года. Это письменное свидетельство позволяет довольно точно датировать зарисовку Скотти, поскольку она явно исполнена с натуры [17, с. 69].
В культурологических исследованиях немалое внимание уделяется интерпретации романтизма в самых разных сферах искусства. Фантастичность романтических образов, их повышенный драматизм, ярко выраженная эмоциональность были близки мировосприятию, душевному складу, философии творчества Ивана Айвазовского. Именно поэтому для феодосийского художника романтизм сохранял актуальность всегда -это был стиль его жизни, его деяний, его мирочувствования. Таково
решение живописных произведений Айвазовского контрапунктического звучания: «Венеция» (1842), «Венецианская лагуна. Вид на остров Сан-Джорджо» (1844), «Венеция ночью» (1847), «Венецианская ночь» (1847), «Вид Венеции. Сан-Джорджо Маджоре» (1851), «Вид Венеции со стороны Лидо» (1855). Цветовые акценты его полотен подобны аккордам, служат напоминанием и о музыкальных произведениях эпохи романтизма, как, например, о стретте Манрико из оперы «Трубадур» Дж. Верди.
Будучи в Венеции, Иван Айвазовский встретился со своим братом Габриэлем Айвазовским (1812-1880). Художник посетил остров святого Лазаря, где увиделся с ним после многолетней разлуки. Габриэль, приняв монашеский сан под именем Гавриил, жил здесь в монастыре мхита-ристов Сан-Ладзаро-дельи-Армени. Следует предположить, что именно под впечатлением от венецианских образов, с одной стороны, и от общения с Габриэлем, с другой, Айвазовский в Венеции был погружён в философско-религиозные изыскания, что привело к созданию картины на библейский сюжет с мистическим оттенком звучания «Хаос. Сотворение мира» (1840, 1841). Автор оставил её в дар монахам-мхита-ристам Сан-Ладзаро. Это было первое обращение молодого мариниста к теологической тематике, которая с 1840 года уже постоянно присутствовала в его творчестве на правах камертона.
В контексте избранной культурологической тематики обратимся к фантастичности восприятия Дворца дожей, одного из символов «призрачного» города, о чём блестяще писал Перцов: «При первом взгляде на дворец Дожей кажется, что это здание опрокинуто фундаментом вверх и крышею вниз ...» (1897) [8, с. 319]. Ему словно вторит Розанов в своих «Итальянских впечатлениях» 1901 года: «... Невозможно ни задумать когда-нибудь ещё такого (учёному архитектору нужно для этого с ума сойти ...)» [15]. «Итальянские впечатления» были высоко оценены П. П. Муратовым, частично опубликованы в журнале «Мир искусства», а позже вышли в свет отдельным изданием. Основателю «Мира искусства» Бенуа также не была чужда фантастичность венецианской архитектуры, о чём позволяют судить и его живописные произведения - пейзажи, написанные акварелью: «Венеция», «Вид Венеции» «Мост вздохов. Венеция», и высказывания. В 1894 году в мемуарах он определяет многие города как «более реальные» [1, с. 40] по сравнению с Венецией.
Десятилетием ранее, с осени 1884-го по весну 1885 года, фантастичностью венецианского зодчества и решением внутренних архитектурных пространств, служащих прекрасным обрамлением для живописных произведений, восхищался Врубель1, приехавший в Италию по рекомендации А. В. Прахова для изучения и претворения в своих произведениях
1 М. А. Врубель жил в Венеции с начала ноября 1884 года до конца апреля 1885 года.
искусства Византии и эпохи Возрождения. Он жил в Венеции на площади Сан-Маурицио в бельэтаже (втором этаже) Caza Rossi - характерном образце венецианского палаццо XV века, с видом из окна на не менее яркий образец венецианской дворцовой архитектуры - Palazzo Zapani. В семье Праховых хранился путевой альбом Врубеля с зарисовками и акварельными этюдами интерьеров его мастерской. Н. А. Прахов1, с детских лет знавший Михаила Александровича, оставил описание одной из таких его зарисовок, не лишённой оттенка фантастичности [11]. Отголоски венецианских впечатлений звучат и в акварели Врубеля «Венеция. Мост вздохов» (1890-е), и в его широко известном живописном панно «Венеция» (1893).
Художник Н. И. Мурашко, гостивший у него в Венеции, оставил воспоминания об этом, в которых, в частности, сделал предположение, что именно образы венецианской архитектуры, стенописи и станковой храмовой живописи настраивали Врубеля определённым образом для написания икон Кирилловской церкви в Киеве по заказу А. В. Прахова [8, с. 106-108]. Решение внутреннего пространства именно этого палаццо не случайно выделено Мурашко, поскольку именно его интерьеры, расписанные Тьеполо, в соответствии с новой эстетикой XVIII века, отличаются особой фантастичностью решений, иллюзорностью, игрой с пространством, действительным и вымышленным художником и представленным как реальное.
В суждениях Муратова, несомненно значимых в культурологических ракурсах трактовок, также отдана дань фантастичности города: «нынешняя Венеция - только призрак былой жизни» [9, том 1, с. 25]. Такими произведениями, не менее фантастичными, чем архитектура города, неустанно восхищались живописцы: Васнецов, Глазунов, Горбатов, Вольф. Их впечатления отражены как в эпистолярном и мемуарном наследии, так и в произведениях искусства.
Обращаясь к эпистолярию и мемуаристике, приведём высказывания Васнецова, также подтверждающие оттенок фантастичности в восприятии венецианской архитектуры. Васнецов, прибыв в Венецию 15 мая 1885 года, отмечал неизгладимое впечатление, произведённое на него собором Св. Марка [5, с. 62]. Также известно, что он сравнивал Венецию с «волшебным заснувшим царством» [5, с. 62].
При анализе контрастных по звучанию живописных полотен Глазунова и Вольфа будем отталкиваться от определения двух Венеций, данного Муратовым в 1910 году, что, по нашему убеждению, актуально для современных культурологических исследований: «Есть две Венеции.
1 Николай Адрианович Прахов (1873-1957) - сын известного историка искусства и археолога Адриана Викторовича Прахова, который покровительствовал М. А. Врубелю в период жизни художника в Киеве.
Одна - это та, которая до сих пор что-то празднует ...» [9, том 1, с. 20]. Но существует и иная Венеция, которая «... часто даёт испытать одиночество, она не утешает и не просветляет ... Вода странно приковывает и поглощает все мысли ...» [9, том 1, с. 20]. Первому из названных образов, несомненно, соответствуют и многоцветные, динамично написанные, словно праздничные пейзажи Горбатова образов Венеции (1931) с видами на площадь Сан Марко с моря, на Дворец дожей, на церковь Санта Мария делла Салюте, на лодки рыбаков на фоне палаццо и мостов через каналы. Близка им по звучанию пронизанная светом композиция Вольфа «Розы Венеции» (2005), в которой структура пространства, определённая архитектурой палаццо, отчасти напоминает театр - сцену и кулисы. Через открытую галерею с почти невесомыми колоннами коринфского ордера, с кустами небывалых роз, как из-за кулис, открывается вид на сцену -пейзаж города и жизнь канала, уподобленные театральному действу, где цветовые сочетания звучат мажорными аккордами, а движение воды и тающих облаков, гондол и стремительных чаек передаёт течение жизни, вечное и мимолётное одновременно.
Второму - контрастному, минорному по звучанию - образу Венеции близки художественные решения Ильи Глазунова. Его произведение «Закат Европы» (2005), с тающей в дымке архитектурой храма Санта Мария делла Салюте, отчасти навеяно одноимённым трудом Освальда Шпенглера (1918, 1922). Живописная композиция Глазунова «Венеция» (1987), отчасти созвучная по колористическому решению одноимённому этюду Кустодиева (1913), сумрачная, таинственная, полная драматизма, решённая в насыщенных сиренево-серых тонах сумерек, представляет собой портрет утончённой дамы с венецианской маской в руке, черты лица которой напоминают отчасти супругу художника Н. А. Виноградову-Бенуа, талантливого графика, сценографа, реставратора, на фоне собора Сан Марко. По звучанию с ней перекликаются образы Серебряного века, в том числе поэтические строки К. Р. -великого князя Константина Романова, друга Чайковского и Достоевского: «Мимо палаццо мы дожей, Мимо Пьяццетты колонн / Плыли с тобою ... О, Боже, Что за чарующий сон!» [7] Нельзя не вспомнить и «Венецианские строфы» Бродского: «... Город сродни попытке воздуха удержать ноту от тишины ...» [2]. Фантастичность восприятия венецианской архитектуры подтверждают и другие, прозаические по стилистике, но поэтические по сути строки Бродского об «огромных резных сундуках тёмных палаццо» [2; 3; 4].
Завершая исследование, отметим, что фантастичность восприятия архитектурных образов Венеции в культуре России конца XVIII века - ХХ веков вполне объяснима, основана на преемственности трактовок города, на параллелях его звучания в европейской традиции. Можно вспом-
нить, например, образы итальянских живописцев, которые как никто знали образную специфику Венеции. Оттенком фантастичности, несомненно, наделены произведения Джентиле Беллини «Процессия на площади Сан Марко», Л. Карлевариса «Внутренний дворик дворца дожей», ведута неизвестного художника «Мурано. Остров Сан Кристофоро делла Паче», произведение К. дель Аква «Венецианский карнавал (с Джандоменико Тьеполо)» и другие.
Согласно философско-поэтическим суждениям Бродского, фантастичность венецианских образов во многом связана с восприятием стихии воды и её гармоничным соединением со зданиями, улицами, мостами. Его заключения отчасти перекликаются со словами Иоганна Вольфганга Гёте, писавшего в «Итальянском путешествии»: «Венецию можно сравнивать только с Венецией же» [6, с. 77-78]. Подобная мысль отражена графом Сергеем Семёновичем Уваровым, министром просвещения России, приехавшим в Венецию в 1843 году. Уваров, по-видимому, первым из наших соотечественников положил начало традиции сопровождать своё путешествие по городу Святого Марка написанием эссе с историческим оттенком [8, с. 51]. Именно в этом соединении архитектуры города и воды Бродский видел вневременную духовную суть Венеции, давая следующее объяснение: «В путешествии по воде, даже на короткие расстояния, есть что-то первобытное . Время, оно же вода, вяжет или ткёт из наших отражений ... неповторимые узоры ...» [8, с. 250-251]. Таким образом, фантастичность восприятия архитектурных образов Венеции, уподобленная узорам времени, не теряет своей значимости ни в ретроспекции, ни в современности, ни в исторической перспективе, находит самобытные и часто неожиданные отражения в отечественной культурологической сфере, неизменно сопряжённой с европейскими традициями.
Следовательно, фантастичность звучания, доминирующая в отображении венецианской архитектуры, объективна в культурологическом ракурсе, поскольку именно таким образом возможно аутентично раскрыть суть «призрачного» города, а также цельно отразить его историю, уклад жизни, вневременное философско-религиозное, духовно-эстетическое содержание города, построенного на воде, неотделимого от воды. В ракурсе культурологии образы зодчества Венеции приобретают значение ёмкого символа, многогранного феномена, призванного сохранять и ретранслировать духовные смыслы в памятниках культуры, продолжение изучения которых необходимо, а обращение к интерпретации венецианских архитектурных образцов актуально.
Список литературы
1. Бенуа А. Н. Мои воспоминания : в 5 книгах. Книги 4, 5 / изд. подгот. Н. И. Александрова [и др.] ; отв. ред. Д. С. Лихачёв ; ред. изд-ва О. К. Логинова ;
худож. Б. И. Астафьев. - 2-е издание, доп. - Москва : Наука, 1990. -743 с.: ил.
2. Бродский И. А. Венецианские строфы 1) : Стих [Электронный ресурс]. -URL: http://rustih.ru>iosif-brodskij-venecianskie-strofy-1/
3. Бродский И. А. Письма римскому другу. - Москва : Азбука-классика, 2010. - 288 с.
4. Бродский И. А. Fondamenta degli incurabili (Набережная Неисцелимых) [Электронный ресурс]. - URL: https://libking.ru/books/prose-/prose-contemporary/145753-2-iosif-brodskiy-fondamenta-degli-incurabili-naberezhnaya-neistselimyh.html
5. Васнецов В. М. Дневники. Воспоминания. Суждения современников / [вступ. ст., с. 6-37, сост. и примеч. Н. А. Ярославцевой]. - Москва : Искусство, 1987. - 496 с.
6. Гёте И. В. Итальянское путешествие. - Москва : РИПОЛ классик, 2017. -
414 с.
7. К. Р. (Константин Романов) Стихотворения [Электронный ресурс]. -URL: http://lib.ru/RUSSLIT/KR/kr1_2.txt
8. Кара-Мурза А. А. Знаменитые русские о Венеции. - Москва : Независимая
газета, 2001. - 383 с.
9. Муратов П. П. Образы Италии. - Москва : Галарт, 2005. - 327 с.
10. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки, Санкт-Петербург (ОР РНБ). - Фонд 124 (Вакселя). - Ед. хр. 57. - Л. 3, 4.
11. Прахов Н. А. Страницы прошлого : Очерки-воспоминания о художниках / общая ред. В. М. Лобанова. - Киев : Изомузгиз, 1958. - 308 с.
12. Перцов П. П. Венеция. - Москва : Б.С.Г.-Пресс, 2007. - 285 с.
13. Петинова Е. Ф. Русские живописцы XVIII века. - Санкт-Петербург : Искусство-СПБ, 2002. - 333 с.
14. Пушкин А. С. «Близ мест, где царствует Венеция златая...» // Золотой том. -Москва : Эксмо, 2005.
15. Розанов В. В. Итальянские впечатления [Электронный ресурс]. - URL: http:// dugward.ru/library/rozanov/rozanov_italianskie_vpechatlenia.html
16. Скоробогачева Е. А. Бернардо Белотто // Юный художник. - 2014. -№ 7. - С. 18-22.
17. Скоробогачева Е. А. Иван Айвазовский. - Москва : Молодая гвардия, 2021. - 334 с.
