CC BY
54
УДК 81271.111
ФАКТОРЫ КОНЦЕПЦИИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО СКАНДИНАВИЗМА В РЕГИОНЕ СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ
© 2017
Бородина Дарья Сергеевна, докторант, кандидат филологических наук, доцент кафедры
иностранных языков №1 Крымский федеральный университет имени В.И.Вернадского (295007, Россия, Симферополь, проспект академика Вернадского, 4, e-mail: [email protected])
Аннотация. Основной целью статьи является обоснование выдвинутой автором концепции лингвистического регионализма на примере стран скандинавского региона. В ходе исследования были использованы методы научного наблюдения, типологической систематизации и классификации факторов языковой ситуации, раскрывающих особенности функционирования национальных языков в эпоху глобализации. Результаты исследования могут быть представлены следующими обобщениями: 1) предпосылкой лингвистического скандинавизма конца XX в. - начала XXI в. является генетическое родство скандинавских языков; 2) в условиях постоянно расширяющегося влияния транснационального английского языка концепция лингвистического скандинавизма была положена в основу языковой политики стран Северной Европы; 3) лингвистический скандинавизм проявляется, с одной стороны, как признание общескандинавского лингвокультурного единства, а, с другой, он прагматически оправдан необходимостью использования контактного английского языка; 4) в условиях всеобщего распространения английского языка линг-вокультурная концептуализация носителей национальных языков региона осуществляется через их социализацию на трех уровнях - национальном, региональном и общеевропейском. Научная новизна исследования заключается в том, что в статье впервые сформулированы принципы идентификации феномена лингвистического скандинавизма, возникающего в условиях глобального распространения транснационального английского языка. Основные положения и выводы статьи могут быть использованы при изучении проблематики, связанной с взаимодействием генетически родственных национальных языков и контактного английского языка.
Ключевые слова: лингвистический скандинавизм, глобализация; транснациональный английский язык, общескандинавское лингвокультурное единство, языковая политика, уровни социализации.
FACTORS OF THE CONCEPT OF LINGUISTIC SCANDINAVISM IN THE NORTHERN EUROPE REGION
© 2017
Borodina Darya Sergeyevna, PhD student, candidate of philology (English), associate professor,
Department of Foreign Languages No. 1 Crimean Federal University named after V. I. Vernadsky (295007, Russia, Simferopol, Academician Vernadsky Avenue, 4, e-mail: [email protected])
Abstract. This article is aimed at the presentation of the concept of linguistic regionalism as the phenomenon has evolved in Scandinavian countries. With the help of the technique of scientific observation, typological generalization and classification the author purports to determine the factors of functioning of national languages in the period of globalization. The results of the research can be summed up as follows: 1) the prerequisite of linguistic Scandinavism is argued to be found in the genetic unity of Scandinavian languages; 2) the concept of linguistic Scandinavism serves as the basic principle of language policy of the Nordic countries to withstand the expanding impact of transnational English; 3) linguistic Scandinavism is claimed to be both manifested as a proof of pan-Scandinavian linguacultural unity and justified as a pragmatic necessity to use English as the main contact language; 4) in the presence of global English linguacultural conceptualization of national language speakers is maintained to be constructed through three-level socialization - national, regional and common European. The article is claimed to present a new approach identifying principles of the concept of linguistic Scandinavism which may be extrapolated on other regional clusters of genetically related languages.
Keywords: linguistic Scandinavism, globalization, transnational English, Scandinavian linguacultural community, language policy, levels of socialization.
В условиях современных процессов глобализации национальные языки, с одной стороны, подвергаются влиянию транснационального английского языка распространяющегося во всем мире и, с другой, продолжают сохранять общественные функции, актуальные для народа - носителя языка. Как справедливо замечает В.Ю. Михальченко, центральная идея, лежащая в основе глобального языкового развития, заключается в том, что многие проблемы невозможно оценить адекватно и изучить на уровне национального государства, т.е. на уровне отдельной страны и ее международных отношений с другими странами. Вместо этого их необходимо формулировать с точки зрения глобальных процессов [1, с. 39-40].
Задача построения локальных моделей взаимодействия транснационального английского и национальных языков, в частности, в Европе требует выбора региона, на примере которого можно выделить типологические факторы, определяющие тенденции современного линг-вокультурного развития. Исходя из этой предпосылки, мы выдвигаем тезис о том, что место и роль какого-либо национального языка в глобальной языковой ситуации определяются его принадлежностью к локальному региону, языки которого непосредственно проходят общие исторические, экономические и лингвокультурные этапы развития.
Одним из таких регионов Европы является Скандинавия, где языковая ситуация каждой страны подвержена воздействию центростремительных и центробежных тенденций. Обсуждая распространение транснационального английского языка в Скандинавии, норвежский социолингвист Ф. Грегерсен пишет, что необходимо учитывать специфику культурноязыковых условий не только в этом регионе, но и в других регионах Европы, которые он выделяет по принципу языкового родства [2, р. 102-103]:
1. Регион западногерманских языков (без англя-зычных Великобритании и Ирландии), включающий Германию, Австрию, Нидерланды, Фландрию (в Бельгии), Лихтенштейн и немецкоязычные кантоны Швейцарии.
2. Регион славянских языков, включающий Польшу, Чехию, Словакию, Болгарию, Словению, Сербию, Хорватию, Македонию, Боснию-Герцеговину и Черногорию.
3. Регион романских языков, включающий Францию, Италию, Испанию (с Каталонией, но без Басконии), Румынию, Валлонию (в Бельгии) и романоязычные кантоны Швейцарии.
4. Регион финноугорских языков, включающий Финляндию, Венгрию и Эстонию.
Добавим к этим условным четырем подразделениям
и регион северогерманских языков, включающий Данию (с Фарерскими островами и Гренландией), Норвегию, Швецию и Исландию. Все они по языковому признаку относятся к северному или скандинавскому подразделению германской группы языков, предком которого был скандинавский язык-основа. Целью данной статьи является раскрыть особенности региональной языковой ситуации, которые мы предлагаем характеризовать как феномен лингвистического скандинавизма. Скандинавизм, в определении В.Е. Возгрина, выражает стремление народов северных стран решать свои актуальные проблемы и противостоять многоплановой конкуренции крупных держав с помощью максимально возможного сближения [3, с.54-55].
По замечанию Т.Е. Возгрина, термин «Скандинавия» получил в странах Северной Европы иное значение, чем в остальной части континента, неся не столько географическую, сколько культурно-политическую нагрузку. Он обозначил не просто известную совокупность стран и территорий, но и их тесное взаимодействие, взаимопомощь и подготовку совместных политических, экономических и прочих акций. Скандинавия же, в более привычном для большинства европейцев значении, обозначалась в указанном регионе термином «Север» (Norden), равно приемлемым для датчан, шведов и норвежцев. [3, с.54-55]
Прежде всего, укажем исторический фактор, послуживший предпосылкой феномена лингвистического скандинавизма. В специальной литературе принято считать, что скандинавский язык-основа выделился из германского языка-основы до 5 в. н. э. [4; 5; 6]. Результатом исторического развития диалектов, образовавшихся от скандинавского языка-основы, стали современные скандинавские языки, которые, следуя типологическому принципу, можно разделить на континентальные: датский, шведский, норвежский, и инсулярные: фарерский (Froysk), на котором говорят ок. 50,000 жителей Фарерских островов, принадлежащих Дании, и исландский (Islenzka) - официальный язык 250-тысячного населения Исландии. Оба эти языка происходят от запад-нонорвежских диалектов и, в значительной степени, сохранили их архаические черты [7, р. 316; 8, p. 19].
По мнению Э. Хаугена, Скандинавию можно рассматривать как единый языковой континуум [9, р. 3]: расхождения между древнескандинавским (Old Norse) и современными ему древними западногерманскими языками начинают проявляться к сер. 6 в., а языковая дифференциация западных скандинавских диалектов (Норвегия, Исландия, Фарерские о-ва) и восточных скандинавских диалектов (Дания, Швеция) становится очевидной ок. 1250 г. [9, р. 5].
Языки северогерманской подгруппы остаются относительно однородными значительно дольше, чем западногерманские языки, и различия между ними появляются постепенно [8, p. 19]. Датский, шведский и норвежский языки, принадлежащие к северогерманскому подразделению германской группы индоевропейской семьи языков, ассоциируются с языковым сообществом, которое Э. Хауген называл скандинавским [10], и вопросы взаимопонимания носителей этих языков неоднократно обсуждались скандинавскими лингвистами [11; 12; 13; 14; 15;16].
Из соображений политкорректности в публикациях последних десятилетий скандинавские авторы предпочитают называть скандинавское сообщество нордическим, т.е. северным (Nordic language community [7; 8; 17]), а не скандинавским по двум причинам. Говоря о языках стран Северной Европы к их числу также относят, во-первых, исландский и фарерский языки, географически отдаленные от Скандинавии, и, во-вторых, территориально соседствующий с северогерманскими языками финский язык, который принадлежит к угро-финской группе урало-алтайской языковой семьи.
Вторым фактором, поддерживающим концепцию
лингвистического скандинавизма, является языковая политика стран Северной Европы. Совместные усилия по регулированию языковой ситуации в этих странах (Nordic cooperative effort) предпринимает Нордический совет министров (the Nordic Council of ministers), создавший специальный координационный экспертный орган, - Нордический языковой совет (the Nordic Language Council), куда входят представители пяти северных государств (Дании, Исландии, Норвегии, Финляндии, Швеции), а также представители автономных районов -Аландских островов, Гренландии, Фарерских островов, саамских сообществ Норвегии, Финляндии и Швеции.
Деятельность Нордического языкового совета была изначально направлена на создание общей Нордической языковой зоны (common Nordic linguistic area). Эта цель была сформулирована в Нордической декларации языковой политики (The Nordic Declaration of Language Policy) и заключалась в том, чтобы все граждане северных стран освоили основные скандинавские языки: финны должны говорить по-шведски и понимать датский и норвежский языки; жители Фарерских островов и гренландские ину-иты должны говорить по-датски и понимать шведский и норвежский языки; исландцы должны сохранять свой язык и понимать датский и шведский или норвежский; саамы Норвегии, Швеции и Финляндии должны говорить на национальном языке своей страны и понимать два других языка, и т.д. [18].
В соответствии с Нордической декларацией языковой политики:
- Язык считается полным (complete), если его можно использовать во всех сферах жизнедеятельности общества;
- Язык считается существенно необходимым обществу (essential to society), если он используется официально, например, в образовании и законодательстве;
- Шесть языков могут считаться полными и необходимыми обществу: датский, шведский, финский, норвежский (в двух формах - bokmâl и nynorsk), исландский и фарерский;
- Два других языка в нордической зоне, которые являются существенно необходимыми обществу, но не полными, - это саамский и гренландский;
- Из выше перечисленных только пять языков являются существенно необходимыми не только обществу, которое ими пользуется, но и государству, т.е. государственными - это исландский, норвежский, финский, шведский и датский;
- Шесть языков имеют автономный статус в одном или нескольких нордических государствах - это меян-киели - финский диалект в северной Швеции, квен -финский диалект в северной Норвегии, идиш, романи
- цыганский язык, немецкий и нордический язык жестов (Meânkieli, Kven, Yiddish, Romani, German, the Nordic sign language);
- Имеются также около 200 языков, на которых говорят иммигранты, постоянно проживающие в нордических странах.
В соответствии с Декларацией основа нордической языковой политики заключается в представлении о том, что все языки нордических стран являются сильными и жизнеспособными, но сотрудничество между жителями этих стран следует осуществлять на скандинавских языках, т.е. на датском, норвежском и шведском [The Nordic Declaration of Language Policy]. Именно лингвистическим скандинавизмом объясняется цель, которую Нордический языковой совет поставил перед собой
- создать общую языковую зону, где каждый житель стран-участниц северного сообщества будет говорить на своем языке и понимать языки соседей.
Один из разработчиков концепции Нордической языковой зоны Ф. Грегерсен считает, что Декларация построена на утопической идее: «говорите на своем языке и понимайте язык других», суть которой в том, что датский, норвежский и шведский - родственные языки,
Бородина Дарья Сергеевна филологические
ФАКТОРЫ КОНЦЕПЦИИ ... науки
и их носителям легче выучить язык соседей чем любой другой, включая и АЯ [2, р. 97]. Ф. Грегерсен указывает, что еще в 1950-ых гг. начало исследованиям взаимного понимания между носителями этих языков положил Э. Хауген [19, р.143], который определил, что 44% шведов понимают датскую речь и 40% датчан понимают шведскую речь [11], т.е. взаимное понимание было практически симметричным.
По прошествии 25 лет С. Олссон провел аналогичное исследование и обнаружил, что 47% шведов понимают датчан (эта величина незначительно выросла), но уже 78% датчан понимают шведов [20]. Ф. Грегерсен объясняет столь радикальное изменение, во-первых, технологическими инновациями, которые позволили датчанам получить доступ к шведскому телевидению, во-вторых, интенсивными фонетическими процессами, отдалившими датское произношение от шведского, и, в третьих, более оптимистичным отношением датчан к самооценке своего понимания языка соседей (a more sanguine attitude to self-evaluation in Denmark) [19, р.143].
Третьим фактором мы считаем прагматическое отношение рядовых граждан скандинавских стран к языкам своих соседей. В реальной коммуникации существуют значительные расхождения уровня понимания между представителями этих родственных языков. Ш. Гооскенс и ее соавторы, исследовавшие ассиметрию взаимного понимания датчан и шведов, утверждают, что понимание письменной речи не вызывает трудностей ни у тех, ни у других, но датчане лучше понимают шведскую устную речь, чем шведы - датскую, поскольку, во-первых, как показали опросы жителей Копенгагена и Стокгольма, датчане чаще слышат шведскую речь, чем шведы - датскую. Дания небольшая страна, и многие ее жители живут в непосредственной близости от шведской территории, смотрят шведское телевидение и слушают шведское радио, тогда как большинство шведов проживает в удаленных от Дании регионах, за пределами зоны приема датского телевидения и радио. [21, p.1023-1024]
Во-вторых, датское произношение значительно сложнее шведского вследствие более распространенной редукции и ассимиляции гласных и согласных. Среди шведов и норвежцев сложилось представление о том, что датский язык является наиболее трудным для понимания, и, как по этому поводу выразился комментатор норвежского телевидения: «датский - это не столько язык, сколько болезнь горла!» [21, р.1023].
Ш. Гооскенс в течение ряда лет проводила широкомасштабное исследование понимания датчанами, норвежцами и шведами устной речи носителей соседних скандинавских языков [22].
Устную речь датчан понимают 67.8% норвежцев и всего лишь 31.2% шведов, т.е. в среднем 49.5%; устную речь норвежцев понимают 82.9% шведов и 52.9% датчан, в целом, более 2/3 респондентов; устную речь шведов понимают 86,7% норвежцев и 47.8% датчан, также более 2/3 респондентов. Иначе говоря, порог понимания речи соседей у норвежцев самый высокий - от 67.8% до 86.7%, у датчан самый низкий - от 47.8% до 52.9%, и у шведов самый разнонаправленный - от 31.2% до 82.9%.
Ш. Гооскенс называет такие расхождения асси-метрией понимания, которая объясняется не столько исторически сложившимися между скандинавами отношениями, сколько лингвистическими факторами [23, р. 60]. Так, ассиметрия понимания между датчанами и шведами фактически отсутствует в письменной речи, т.к. письменные нормы датского и шведского языков во многом совпадают. Однако же, шведское произношение все еще отражает письменные нормы, поэтому датчане могут понимать шведскую устную речь благодаря ее связи с письменной. Напротив, устная форма датского языка значительно отошла от письменной, и, соответственно, шведы не могут понимать датскую устную речь, поскольку ее связь с письменной утрачена [23, р. 61]. 16
В качестве иллюстрации приведем высказывание норвежца Петтера Бренны: «Если я встречаю шведа, я автоматически переключаюсь на шведский... многие норвежцы делают так же, но большинство говорит по-норвежски с примесью шведского и переводят некоторые слова, которые звучат одинаково, но обозначают разные вещи, например, kul означает cool в норвежском, но fun в шведском. Поэтому, разговаривая со шведом, я скажу по-шведски grym, что значит cool. Если я встречаю датчанина, иногда я понимаю его, но чаще не понимаю из-за акцента и быстрой речи. Норвежцы в разговоре с датчанами переключаются на английский, и это глупо, учитывая общую историю и происхождение языков. Обычно я прошу говорить медленно и разборчиво. Если это не помогает, я скажу - пожалуйста, уберите эту большую картофелину, застрявшую у вас в глотке" [24].
Подобные высказывания являются типичными для скандинавских социальных сетей. Например, на страницах англоязычного блога Тюры Данебод [25], датчанки, живущей в Осло, прошла оживленная дискуссия под рубрикой: Понимают ли скандинавы друг друга? - Do Scandinavians understand one another? Мы обобщили основные положения этой дискуссии и саели их к следующим семи тезисам:
1. Участники дискуссии (а это датчане, норвежцы и шведы) придерживаются общего мнения о том, что Финляндия и Исландия не являются частью Скандинавии. Хотя скандинавы относятся к финнам и исландцам как к своим братьям и сестрам, их языки не должны обсуждаться в рамках проблемы скандинавского взаимопонимания.
2. Шведы понимают датский и норвежский языки хуже, чем датчане и норвежцы понимают шведский язык, и это, как считают участники дискуссии, благодаря тому, что жители Дании и Норвегии смотрят шведские телепрограммы и фильмы.
3. Датское произношение, по мнению шведов и норвежцев, - это поток гуттуральных (горловых) звуков, и датчане говорят так, будто у них во рту горячий картофель. На норвежском телевидении датское произношение - предмет постоянных пародий и шуток.
4. В свою очередь, датчане шутят, что норвежский -не настоящий язык, а датский со шведским произношением. Действительно, датчане с трудом различают норвежское и шведское произношение, хотя сами норвежцы и шведы сходства их произношения не признают.
5. Норвежцы лучше других скандинавов понимают языки своих соседей. Участники дискуссии объясняют это тем, что в Норвегии много разных диалектов, и ее жители привыкли постоянно слышать различные типы произношения.
6. Общественное мнение разделилось в соответствии с двумя противоположными позициями. Одни считают, что скандинавам следует понимать друг друга без проблем, т.к. их языки близки как диалекты одного и того же языка: они настолько похожи, что различия между ними могут легко распознаваться и усваиваться в процессе школьного обучения.
7. По утверждению других, не следует полагать, что скандинавы понимают друг друга без проблем, поскольку в реальности они слышат языки своих соседей намного реже, чем английский язык и получают намного больше информации на английском языке, чем на языках своих соседей.
Дискуссия, инициированная Т. Данебод, отражает достаточно сложные и неоднозначные представления лингвистического скандинавизма конца XX в. - начала XXI в., бытующие среди среднестатистических жителей Дании, Норвегии и Швеции.
Четвертый фактор - это культурная концептуализация национальных языков региона в услових распространения транснационального английского языка. Северные страны в настоящее время достигли высочайшего уровня региональной политической и эконо-Балтийский гуманитарный журнал. 2017. Т. 6. № 2(19)
мической интеграции. Для их населения практически не существует границ, функционирует общий рынок рабочей силы, система высшего образования, корпоративное законодательство, большинство политических решений также принимается совместно. Скандинавия служит примером для интеграционного движения общеевропейского масштаба [3, с.63].
В Дании, Норвегии и Швеции прагматические нормы транснационального английского языка подвержены культурной концептуализации, которая модифицирует культурные схемы межнациональной коммуникации. Как пишет В.В. Кабакчи, «межкультурноязыковой контакт ...представляет собой пересечение кругов двух лингвокультур» [26, с. 53]. Такое пересечение имеет место в межнациональной коммуникации, и социолингвистическая реальность коммуникативных контекстов не допускает однозначного толкования их лингвокультур-ного содержания. По мнению турецкого исследователя Дж. Алптекина, в ситуации межнациональной коммуникации на английском как лингва франка вербализуются три вида культур: первичные культуры конкретных сообществ коммуникантов, интернациональная культура (например, в бизнесе, академической сфере, Интернете, сфере обслуживания, деловой переписке и проч.) и элементы базисной культуры носителей английского языка, которые могли быть усвоены в процессе обучения [27, р. 9-10].
Мы предлагаем рассматривать лингвокультурную концептуализацию транснационального английского языка в аспекте социализации его пользователей. Основа парадигмы интернациональной культуры в ментально-сти скандинавов закладывается в сообществе носителей родного языка, где имеет место первичная социализация, и укрепляется в процессе вторичной социализации, определяемой формальной принадлежностью к общескандинавскому сообществу независимо от конкретной страны проживания. Социализация третьего уровня -это развитие лингвокультурного компонента транснационального английского языка в странах Евросоюза, длительный процесс его интернализации, который имеет свои особенности в разных регионах континента.
Безусловно, транснациональный английский язык обладает определенной ядерной, первичной культурной ориентацией, общей для всех европейцев, точно также, как, по словам Б. Зайдлхофер [28, р. 144], его грамматика, словарь, организация письменной речи определяются нормами, полученными в системе образования. В процессе нативизации скандинавским национальным сообществом транснациональный английский язык служит для его членов инструментом социализации третьего уровня. Он дает возможность жителям региона реализовать национальные культурные нормы в транснациональной коммуникации.
Подводя итог краткому обсуждению лингвистического скандинавизма, подчеркнем, что, во-первых, предпосылкой этого феномена конца XX в. - начала XXI в. является фактор генетического родства скандинавских языков. Во-вторых, в условиях постоянно расширяющегося влияния транснационального английского языка концепция лингвистического скандинавизма является стержнем языковой политики стран Северной Европы. В-третьих, в прагматическом отношении рядовых граждан скандинавских стран проявляется как признание лингвистического скандинавизма, т.е. общескандинавского лингвокультурного единства, так и осознание необходимости использования контактного английского языка. В четвертых, культурная концептуализация национальных языков региона в услових распространения транснационального английского языка предполагает социализацию скандинавов на трех уровнях - национальном, региональном и общеевропейском. Представляется, что учет этих четырех факторов будет продуктивным в описании лингвистического регионализма других групп генетически родственных языков.
Сложившаяя в Северной Европе языковая ситуация, с одной стороны, отличается от общеевропейской тем, что центральные страны региона имеют близкородственные (при всех расхождениях) национальные языки. С другой стороны, она аналогична общеевропейской языковой ситуации, которая основана на продвигаемой Евросоюзом политике «сохранения языкового разнообразия, равноправия всех языков и укрепления лингво-культурной идентичности граждан всех стран-членов ЕС» [29].
Парадокс заключается в том, что Евросоюз декларирует «важность языкового разнообразия перед угрозой экспансии глобального английского языка» [30, p. 10], но служебная коммуникация всех его секретариатов и вспомогательных органов осуществляется на английском языке. При этом, официальная позиция Евросоюза отводит английскому языку роль одного из иностранных языков в системе образования и одного из дополнительных языков в транснациональной коммуникации, тогда как он является универсальным контактным языком -«лингва франка объединенной Европы» [31].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Михальченко В.Ю. Национальные языки в эпоху глобализации: языки России и Монголии // Вопросы филологии. 2010. № 2. С. 39-48. [Электронный ресурс] -режим доступа: http://journal.mosinyaz.com/page_39_34/ (дата обращения: 22.06.2016).
2. Gregersen F. Language Policy: a View from the Periphery of Europe: Scandinavian Language Policy, its problems and possible Perspectives for the Rest of Europe: Is there a regional Alternative to English? Angles on the English-Speaking World, 2009. Vol. 9. Р. 95-108.
3. Возгрин В.Е. Скандинавизм: первая попытка интеграции европейских народов. Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2015. Вып. 3. С. 54-64.
4. Арсеньева М.Г., Балашова С.П., Берков В.П., Соловьева Л.Н. Введение в германскую филологию. Учебник для филологических факультетов / Арсеньева М.Г., Балашова С.П., Берков В.П., Соловьева Л.Н. М.: ГИС, 2000. 314 с.
5. Вессен Э. Скандинавские языки. Перевод со швед. яз. С.С. Масловой-Лашанской. М.: Издательство ЛКИ, 2007. 168 с.
6. Стеблин-Каменский М.И. История скандинавских языков. М.-Л., 1960. 340 с.
7. Haberland H. Danish // E. Konig and J. van der Auwera, eds. The Germanic Languages. London: Routledge, 1994. P. 313-348.
8. Harbert W. The Germanic Languages. Cambridge University Press, 2007. 510 p.
9. Haugen E. Scandinavian language structures. Tübingen: Max Niemeyer. 1982. xi, 225 p.
10. Haugen E. The Scandinavian languages: an introduction to their history. Cambridge, Ma.: Harvard University press. 1976. 507 p.
11. Haugen E. Nordiske sprakproblemer - en opinion-sundersökelse (Nordic language problems - an opinion survey) // Nordisk tidskrift, 1953. Vol. 29. S. 225-249.
12. Maurud 0. Nabospraksforstaelse i Skandinavia: en unders0kelse om gjensidig forstaelse av tale- og skriftsprak i Danmark, Norge og Sverige [Mutual intelligibility of languages in Scandinavia. A study of the mutual understanding of written and spoken language in Denmark, Norway and Sweden]. Stockholm: Nordiska radet, 1976. 200 s.
13. B0 I. Ungdom og naboland [Youth and neighboring country]. Stavanger: Rogalandsforskning (rapport 4), 1978. 249 s.
14. Börestam U. Dansk-svensk sprakgemenskap pa un-dantag [Danish-Swedish language community as a special case]. Uppsala: Uppsala Universitet, 1987. 66 s.
15. Börestam U. Interscandinavian comprehension and Scandinavian language community: real or ideal? 2002. [Электронный ресурс] - режим доступа: http://ancilla. unice.fr/~brunet/pub/ulla.html._
16. Delsing L.-O., Lundin Âkesson K. Hâller sprâket ihop Norden? En forskningsrapport om ungdomars forstâelse av danska, svenska og norska. (Does language keep the Nordic countries together? A research report on how well young people understand Danish, Swedish and Norwegian). K0benhavn: Nordiska ministerrâdet. 2005. [Электронный ресурс] - режим доступа: http://www.norden.org/pub/kul-tur/kultur/sk/TN2005573.pdf
17. Gregersen F. Language and ideology in Denmark // Kristiansen T., Coupland N. (Eds.). Standard Languages and Language Standards in a Changing Europe. Oslo: Novus Press, 2011. P. 47-54.
18. The Nordic Declaration of Language Policy. Copenhagen, Nov 01, 2006. [Электронный ресурс] - режим доступа: http://www.norden.org/pub/kultur/kultur/sk/ ANP2007746.pdf
19. Gregersen F. Factors influencing the linguistic development in the 0resund region // International Journal of the Sociology of Language, 2003 (159). P. 139-152.
20. Ohlsson S.O. Nabosprâksforstâelse [Understanding neighboring languages] // Mâl & Mœle, 1978. N 4 (1), s. 19-25.
21. Gooskens Ch., van Heuven V., van Bezooijen R., Pacilly J. Is spoken Danish less intelligible than Swedish? // Speech Communication, 2010. Vol. 52. Р. 1022-1037. [Электронный ресурс] - режим доступа: http://www.let. rug.nl/gooskens/pdf/publ_speechcom_2010.pdf
22. Gooskens Ch. Contact, attitude and phonetic distance as predictors of inter-Scandinavian communication // Near languages - Collateral languages. Actes du colloque international réuni à Limerick, du 16 au 18 juin 2005, P. 99-109. [Электронный ресурс] - режим доступа: http://www.let. rug.nl/gooskens/pdf/publ_nearcollateral_2007.pdf
23. Gooskens Ch., van Bezooijen R. Explaining Danish-Swedish asymmetric word intelligibility: An error analysis // Phonetics in Europe. Perception and Production. Peter Lang, 2016. P. 59-82.
24. Petter Brenna Rian. When you come across your fellow national. [Электронный ресурс] - режим доступа: https://www.quora.com/Petter-Brenna-Rian. 15.11.2016
25. Danebod Th. Do Scandinavians understand one another? February 23, 2014. [Электронный ресурс] - режим доступа: https://thyra10.wordpress.com/2014/02/23/do-scandinavians-understand-one-another/
26. Кабакчи В.В. Основы англоязычной межкультурной коммуникации: Учебное пособие. СПб.: РГПУ им. А.И.Герцена, 1998. 232 с.
27. Alptekin C. Dual Language Instruction: Multi-culturalism through a Lingua Franca // TESOL Symposium on Dual Language Education: Teaching and Learning in Two Languages in the EFL Setting. Virginia, U.S.A: TESOL, 2005. P. 5-11.
28. Seidlhofer B. Closing a conceptual gap: the case for a description of English as a lingua franca // International Journal of Applied Linguistics, 2001, Vol. 11, P. 133-158.
29. Message from Council of Europe Secretary General Thorbj0rn Jagland. The European Day of Languages 26 September 2016. [Электронный ресурс] - режим доступа: http://www.coe.int/en/web/portal/26-september-european-day-of-languages.
30. Ives P. Managing or Celebrating Linguistic diversity in the E.U.? // Note de recherche n. 03/04. Institut 'études européennes, Université de Montreal, 2004. [Электронный ресурс] - режим доступа: http://www.iee.umontreal.ca/ pubicationsfr_fichiers/COLLOQUE-2004/IvesIESfinal.pdf.
31. De Swaan A. Endangered languages, sociolinguis-tics, and linguistic sentimentalism // European Review, 2004. Vol. 12, N 4. Р. 567-580.
Статья поступила в редакцию 28.04.2017.
Статья принята к публикации 22.06.2017.
