CC BY
1282УДК 327(4)
Бахлов Игорь Владимирович, д. полит. н., доцент, заведующий кафедрой всеобщей истории, политологии и регионоведения ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н П. Огарева
(Россия, г. Саранск) Бахлова Ольга Владимировна, д. полит. н., доцент, профессор кафедры всеобщей истории, политологии и регионоведения ФГБОУ ВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева
(Россия, г. Саранск)
ФАКТОРЫ И ЭТАПЫ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению проблемы генезиса и динамики европейской интеграции. Выделяются основные предпосылки, факторы и этапы данного процесса, обусловленные сменой концептуальных установок и приоритетов его участников, исследуются сущностные характеристики применительно к каждому хронологическому отрезку в истории европейской интеграции. Особое внимание уделяется анализу точек зрения и позиций, сформулированных отечественными и зарубежными авторами. Предлагается собственный подход к периодизации процесса эволюции европейской идеи, становления и развития Европейских сообществ и Европейского Союза. Даются собственные оценки общему направлению трансформации теории и практики евроинтеграции и их современному состоянию. Определяются вызовы и угрозы для Евросоюза, требующие перестройки его геополитической стратегии.
Ключевые слова: Европейские сообщества, Европейский Союз, общеевропейский процесс, интеграция, политический союз, фактор, федерализм, функционализм.
Bakhlov Igor Vladimirovich, Dr. Sc. (Polit.), docent, head of the chair of World
history, political science and area studies at Mordovian state University.
N.P. Ogarev (Russia, Saransk).
Bakhlova Olga Vladimirovna, Dr. Sc. (Polit.), docent, Professor of the chair of World history, political science and area studies at Mordovian state University.
N.P. Ogarev (Russia, Saransk).
FACTORS AND STAGES OF EUROPEAN INTEGRATION
Abstract. The article is devoted to problems of the Genesis and dynamics of European integration. Some prerequisites, factors and stages of this process caused by the change of conceptual guidelines and priorities of its members, examines the essential characteristics for each chronological segment in the history of European integration. Special attention is paid to the analysis of points of view and positions, formulated domestic and foreign authors. The author's approach to a periodization of evolution of European ideas of formation and development of European communities and the European Union. Given your own assessment of the overall direction of transformation of the theory and practice of European integration and their present position. Define challenges and threats for the European Union, requiring the restructuring of its geopolitical strategy.
Key-words: The European community, the European Union, the pan-European process, integration, political Union, the integration, federalism, functionalism.
Одна из главных, принципиально новых по своим качественным характеристикам тенденций развития мира во второй половине XX в., -появление интеграционных объединений, ставших заметными участниками мировой политики и международных экономических отношений. В той или иной мере она затронула практически все регионы мира. В них были выдвинуты и отчасти реализованы проекты, предполагавшие достижение определенного единства в отдельных или многих сферах и областях. В основе интеграционных
предложений находились идеи федералистского или функционального плана, с акцентированием военно-политических либо - преимущественно -экономических аспектов. Разная степень готовности и мотивации, неравенство возможностей и влияния государств как базовых единиц создававшихся союзов обусловили расхождения в итоговых и текущих интеграционных результатах. При этом, несмотря на размывание традиционного европоцентризма международной системы, обозначившегося после Первой мировой войны и замещенного биполярностью после окончания Второй мировой войны, «пионером» и примером для подражания для многих зачастую выступали Европейские сообщества / Европейский Союз (ЕС). Однако и в общеевропейском процессе как кульминации воплощения европейской идеи, имеющей очень давние истоки, сохранились неоднозначность, многослойность, касающиеся трактовок его движущих сил, содержания и последствий. На современном этапе евроцентризм региональной интеграции, креативность ЕС все более переосмысливаются, и исследователи, и практики уже не склонны воспринимать их как безальтернативные. Но в целом опыт Евросоюза оценивается как показательный и успешный.
Процесс европейской интеграции имел как закономерный, так и вынужденный характер. Его стимулировали и экономические, и политические императивы: противостояние социалистическому блоку, переориентация внешнеэкономических связей на соседние государства вследствие крушения колониальных империй, «вызов» США, наличие общих культурных традиций и политических ценностей. Говоря предметно о совпадении геополитических интересов европейских государств, можно выделить желание исключить взаимные конфликты, противостоять идеологическому и политическому давлению сверхдержав, стремление государств-победителей контролировать Западную Германию и Италию и, с другой стороны, их обратное стремление повысить свой статус, страх перед «коммунистической опасностью» [6, с. 147149; 10, с. 25]. Ю.А. Борко и О.В. Буторина подчеркивают, что ни в одной из других группировок мира нельзя найти такой комбинации факторов,
благоприятствующих интеграции: высокоразвитой рыночной экономики, полицентрической структуры, необходимой для создания наднациональных органов, особой культурной и исторической общности [12, с. 431-432, 436-437].
В.Г. Шемятенков к «фундаментальным основам западноевропейской интеграции» относит более или менее однотипную социально-экономическую модель, интернационализацию западноевропейской экономики, «европейскую идею» как идейный двигатель интеграции, участие государств-наций, соревнование двух альтернативных общественных систем в эпоху «холодной войны» как стимулятор интеграции [14, с. 155].
На взгляд М. Араха, «замыслы об объединенной Европе были порождены страхом перед новым подъемом нацизма и немецким военным нападением»; новое соотношение сил и политического превосходства в мире при экономическом истощении западноевропейских государств «такие размышления лишь укрепило» [1, с. 51]. Р. Кейган также определяющим считает германский фактор; для него интеграция и умиротворение Германии являются важным достижением Европейского сообщества [18, с. 58].
Р.Т. Гриффитс, исследуя факторы европейской интеграции в политическом плане, выделяет несколько концептуальных схем [7, с. 136-137]:
1) школу «американской гегемонии» («холодной войны») (Г. Лундестад, Дж. Гиллингэм), представители которой видят в США «гегемона», желающего и способного навязать свою модель остальному (западному) миру; по мнению К. Коукера, гордость Европы пострадала не столько из-за ее раздела Советским Союзом, сколько из-за подчинения Соединенным Штатам: их политика была угрозой безопасности и культуре европейских стран, поскольку могла повлечь «растворение» в более широкой атлантической идентичности [22, с. 114, 116]. А.И. Уткин с аналогичных позиций прослеживает эволюцию европеизма, замечая, что в 1945 - 1950-е гг. для европейцев главным был тезис «слабые должны объединяться, чтобы что-то значить», в конце 1950-х - 1960-е гг. доминировала боязнь американской «колонизации», а с начала 1960-х гг. выдвинулся мотив строительства нового мирового центра силы [34, с. 80-81];
2) федерализм (Дж. Пиндер, М. Берджесс), базирующийся на постулате о феномене надгосударственности как базе европейской интеграции, на акцентировании традиции европейской мысли;
3) историко-дипломатическое направление (Ф. Дюшен, Х.-П. Шварц), отдающее приоритет «вере» ведущих европейских государственных деятелей (Ж. Моне, Р. Шумана, К. Аденауэра) в «идею интеграции», позволившей «превратить отдаленную мечту в строгую политическую реальность»;
4) школу «национального интереса» (А. С. Милуорд), исходящую из прагматизма действий государств, имеющих «выгоды» от интеграционных соглашений.
Динамика процесса европейской интеграции нередко анализируется с экономических позиций. Примером может служить следующий подход, в рамках которого выявляется несколько этапов [13, с. 15-17]: 1) «новая страница», означающая символическую победу идеи европейского единства, ведущая отсчет со времени создания Европейского экономического сообщества (ЕЭС) и Европейского сообщества по атомной энергии (Евратома) (1957 г.); 2) «золотой век» европейской интеграции (1960-е гг.), сочетающий крупные экономические достижения (создание таможенного союза, переход к единой сельскохозяйственной политике и др.) с политическими кризисами (1963 и 1967 гг., 1965 - 1966 гг.); 3) «вторая жизнь» Европейских сообществ (с 1970-х гг.).
Исходя также из приоритетности геоэкономических факторов, В.Н. Шенаев выделяет [10, с. 153-165]: 1) 1945 - 1957 гг., когда Европа не представляла собой самостоятельного центра и тяготела к США; 2) 1957 - 1974 гг., отмеченные успехами в экономической интеграции, но не подкрепленные таковыми в политической и военной сфере; 3) 1974 - 1985 гг., характеризовавшиеся развитием интеграции преимущественно вширь; 4) 1985 -1992 гг., ознаменованные усилением интеграции вглубь, в том числе в политической области, происходившем на фоне укрепления позиций Западной Европы в мировой экономике и международных отношениях; 5) после 1993 г., когда наблюдается разрастание интеграционных процессов вглубь и вширь.
В.Г. Барановский, обращаясь ко «второму рождению» объединительных планов в Европе после Второй мировой войны, обозначает [4, с. 12-29]: 1) предысторию западноевропейского интеграционного развития (конец 1940-х гг.); 2) начало политической интеграции Западной Европы (1950 - 1954 гг.) - с декларации Шумана (1950 г.) до провала Договора о Европейском оборонительном сообществе (ЕОС) (1952 г.); 3) «новый старт европейского интеграционного строительства» - с Мессинской конференции министров иностранных дел ЕОУС (1955 г.), подготовившей Римские договоры 1957 г.; 4) политический кризис, обусловленный столкновением конфедеративной («Европы Отечеств») и федералистской («Европы как Отечество») концепций, а также британским фактором (люксембургский компромисс 1966 г. и др.); 5) переход к обсуждению общей стратегии интеграционного развития (после Гаагской встречи 1969 г.) и актуализация политического сотрудничества (Парижская встреча 1974 г., доклад Тиндеманса, 1975 г. и др.), разработка идеи «Европы двух скоростей» (Л. Тиндеманс, В. Брандт).
Обобщая, В.Г. Барановский называет четыре периода в развитии европейской интеграции эпохи «холодной войны»: 1) 1950-е гг. - время поиска адекватных политических форм интеграционного развития: неудача максималистских планов в военной и политической области стимулировала возвращение к интеграции в экономической сфере, но на более широкой основе - с тем, чтобы постепенно построить экономический фундамент для политического союза в будущем; 2) 1960-е гг. - поиск таких форм сотрудничества между участниками, которые дали бы возможность примирить между собой их сталкивающиеся интересы и находить приемлемый для всех баланс выигрышей и потерь; 3) 1970-е гг. - переход к решению качественно более серьезных задач, активизация внешнеполитических консультаций; 4) 1980-е гг. - период серьезных испытаний, в значительной степени спровоцированных расширением Европейских сообществ.
Разрабатываются и более обширные схемы [6, с. 149-170]:
1) конец 1940-х - 1950-е гг. - первые шаги европейской интеграции (с создания Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС) и Совета Европы, «примирения» Франции и ФРГ);
2) конец 1950-х гг. - начало 1970-х гг.: попытка «альтернативной» интеграции (инициатива Великобритании по образованию Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ), 1960 г.), развитие экономической интеграции в ЕЭС, формулирование планов политического союза (К. Фуше, В. Спаак, Л. Эрхард и др.), зарождение нового консолидированного центра силы -Западной Европы; превращение интеграции из внутреннего элемента развития Западной Европы в элемент развития самой биполярной системы;
3) 1970-е - середина 1980-х гг. - «евросклероз» (кризис общей бюджетной политики, институциональный кризис и пр.); попытки расширения процесса политической интеграции (инициатива Геншера - Коломбо, 1981 г., Люксембургская встреча, 1985 - 1986 гг.);
4) конец 1980-х - начало 1990-х гг. - завершение создания единого внутреннего рынка - экономического базиса Европейского Союза, второй пик интеграционного «взлета», подписание Маастрихтского договора, преследовавшего цели углубления и расширения интеграции, но сохранившего противостояние между «политической Европой межгосударственного сотрудничества» и «федеративной динамикой» Римского договора 1951 г.; легализация концепции «двух скоростей»;
5) после принятия Маастрихтского договора - современный этап: появление военного компонента (Еврокорпус, 1992 г.), незавершенность по-прежнему военно-политического союза, расширение ЕС на восток и др.
Учитывая в первую очередь особенности эволюции идеи политического союза и федералистской мысли в Европе, мы предлагаем собственную периодизацию общеевропейского процесса, сердцевиной которого была и остается европейская интеграция.
1) Подготовительный этап (эпоха позднего Средневековья - 1910-е гг.). Центральный пункт европейской идеи и федералистских проектов - проблема
обеспечения мира и безопасности. Она затрагивалась в проектах И. Подебрада (2-я половина XV в.), У. Пенна (1693 г.), Ш. де Сен-Пьера (1713 - 1717 гг.) и др. В записке А. де Сен-Симона и О. Тьерри, адресованной участникам Венского конгресса 1814 - 1815 гг., утверждалось, что принципу коалиции, национального эгоизма и войны должна быть противопоставлена идея всеобщего объединения, сотрудничества и мира. Для достижения мира, с точки зрения авторов, были необходимы согласованные действия национальных правительств и органов общеевропейского управления, обеспечение власти частных интересов (национальных парламентов), общих интересов (двухпалатного общеевропейского парламента) и власти-регулятора (общего короля) [24, с. 4254; 35]. В отличие от них, Дж. Мадзини предлагал объединение Европы в форме европейской федеративной республики, основанной на равноправии народов («Акт братства» ассоциации «Молодая Европа», 1834 г.). Одним из важнейших событий следует признать выдвижение (В. Гюго, 1849 г.) и обсуждение идеи Соединенных Штатов Европы на конгрессах сторонников мира, Международной лиги за мир и заседаниях Конгресса политических наук во 2-й половине XIX -начале ХХ вв. [5; 37].
2) Этап институционализации (1920-е - 1940-е гг.). Лидерами панъевропейского движения (Панъевропейского союза, 1923 г.) были разработаны новые проекты, содержавшие социально-экономические аспекты, -предусматривалось создание таможенного союза и общего рынка. Р. Куденхове-Калерги полагал, что только «европейская федерация с ее союзным правительством и союзным парламентом, с общей внешней политикой, обороной и валютой в состоянии превратить Европу в мировую державу» [28, с. 25]. А. Бриан в меморандуме «Об организации европейского федерального союза» (1930 г.) подчеркивал, что «ни в коем случае и ни в коей мере создание предполагаемых федеральных уз между европейскими правительствами не может затронуть в чем бы то ни было ни одно из суверенных прав государств, являющихся членами подобной организации» [15, с. 15].
В годы Второй мировой войны и после ее завершения, невзирая на сложности, организационное укрепление федералистского движения и концептуально-программное оформление федералистских взглядов продолжились («Манифест Вентонене», 1941 г., «Манифест европейского Сопротивления», 1944 г., «Манифест из 12 пунктов», 1946 г., Европейский союз федералистов, конгрессы европейского движения и др.). Но к концу 1940-х гг., по мнению Р.Т. Гриффитса, происходит раскол федералистского движения на два течения: традиционных и новых федералистов [7, с. 139].
3) Становление Европейских сообществ и переход инициативы к функционализму (1950-е - 1960-е гг.). Создание Европейских сообществ (1951 -1957 гг.), с одной стороны, свидетельствовало о начале наднационального сотрудничества - сначала на основе секторальной, а потом - и широкой интеграции в Европе. С другой, приоритетной сферой интеграции была провозглашена социально-экономическая; идея федерального политического союза в реальной практике европейской интеграции стала относительно маргинальной. На взгляд В.Г. Барановского, особую роль в этом сыграл провал Договора о ЕОС, после чего «приверженцам западноевропейской федерации пришлось отказаться от метода «штурма и натиска» [3, с. 76]. Вместе с тем, в декларации Шумана (1950 г.), признаваемой первой целостной концепцией европейского строительства, развитие интеграции путем «конкретных достижений» понималось как первый шаг «в основании Европейской федерации, без которой невозможно сохранение мира...». Это предполагало сохранение прежней аргументации федералистов, апеллировавших к федерализму как инструменту искоренения «национального эгоизма» - предпосылки войн и конфликтов [8, с. 52-53].
В теоретическом дискурсе обнаружилось разнообразие суждений. Так, Н. Каталано предложил идею «частичной федерации»; Г. Геро выдвинул теорию «функционального федерализма», по которой ЕОУС признавалось «смешанным юридическим типом, гибридом», а функциональное сотрудничество - основой для формирования федерального союза. Европейские сообщества стали
рассматриваться как части «мирового федерального союза» (Ж. Бюрдо, М. Дюверже). Но достаточно распространенными были и иные подходы и концепции - «функциональной конструкции Европы» (Л. Карту), конфедеративный (О. Филипп) и др. [31, с. 97-106; 36].
4) Усиление политического компонента европейской интеграции и реактуализации федеративной идеи (1970-е - 1980-е гг.). Кризис Европейских сообществ во 2-й половине 1960-х гг. и достижение «люксембургского компромисса» (1966 г.) привели к разработке программы реформы их органов и интеграционной политики в целом (доклад Тиндеманса, 1975 г., комитет Дуга, 1979 г., план Геншера - Коломбо, 1981 г., подписание Единого европейского акта, 1986 и пр.). Прежний ориентир федералистов - Соединенные Штаты Европы - был заменен новым - Европейским Союзом. Катализатором интеграционных процессов в Европе выступил и внешний фактор - начало «фундаментальной перестройки в мировом масштабе» - «кардинальные изменения как в отношениях между Западной Европой и США, так и в отношениях между Востоком и Западом (подрыв влияния США, «кризис доверия» в НАТО и пр.) [2, с. 50; 25, с. 50-51].
5) Этап конституирования Европейского Союза (1992 - 1999 гг.). Создание Европейского Союза оживило федералистские настроения, хотя в Маастрихтском договоре целью называлось образование ЕС как «более тесного союза между народами Европы», но не федеративного образования, против чего выступила Великобритания. М.Л. Костенко и Н.В. Лавренова замечают, что ЕС на тот момент формально отвечал определенным признакам федерации (единое гражданство, предполагаемое введение единой валюты и т.п.), но не являлся федерацией в «чистом виде». По их мнению, федеральная конструкция, которая может возникнуть в будущем, будет существенно отличаться от уже известных образований, а одним из важнейших условий его успешного функционирования будет четкое нормативное урегулирование вопроса о соотношении компетенций этого образования и его членов [21, с. 108-112].
Дальнейшее развитие ЕС (обсуждение институциональной реформы, подписание Амстердамского договора 1997 г., расширение до 15 членов и начало переговоров со странами Центральной и Восточной Европы, переход к евро, изменение роли Германии в Европе, соответственно, - баланса сил внутри франко-германского альянса и др.) характеризуется многообразием предлагаемых когнитивных конструкций.
6) Современный этап (с начала 2000-х гг.). Расширение ЕС до 28 членов, принятие договора Ниццы (2001 г.), провал Договора, учреждающего Конституцию для Европы, его замена компромиссным Лиссабонским договором (2007 г.), вступившего в силу в декабре 2009 г., обострение трудностей в зоне евро, миграционный кризис, усиление разногласий между членами Союза, акция Великобритании по выходу из ЕС (Brexit) укрепили тенденцию к диверсификации интересов акторов интеграционной системы, аналитических и политических концепций ее возможного развития.
Актуален вопрос о внешнем контроле над общеевропейским процессом, прежде всего, со стороны США, следовательно, и о сосуществовании НАТО и ЕС, их взаимодополняемости. В казалось бы, европейском интеграционном проекте достаточно выпукло прослеживаются элементы атлантического сценария, что проявилось во многих событиях, начиная с первого Югославского кризиса. ЕС в значительной степени демонстрирует свою несостоятельность как геополитический субъект, отказываясь от прежних намерений и попыток стать самостоятельным центром силы.
Неразрешенной остается проблема эгалитарности Евросоюза. Несмотря на формально-юридическое равноправие государств-членов, фактически он функционирует как элитарное образование. До сих пор среди политиков и исследователей популярна концепция «ядра». В процессе европейской интеграции традиционно доминировала франко-германская ось, хотя со стороны Великобритании делались попытки ее преобразования в треугольник. Германия признается «экономическим ядром и мотором европейской интеграции», «мягким гегемоном» и «локомотивом». Одновременно указывается на
«серьезные перегрузки», «деформации», утрату «первоначального заряда энергии» во франко-германских отношениях в результате изменения потенциала стран [2, с. 56; 17, с. 67-68; 30, с. 66, 68]. Высказывается идея «германизированной Европы» (А.И. Уткин и др.) [17, с. 71-72; 30, с. 75]. Расширение ЕС трактуется как возможность создания подобия наполеоновской континентальной системы или системы патроната по отношению к «новичкам», допускаемых к участию в общеевропейских структурах ввиду прагматичных потребностей традиционных лидеров. Германский фактор, пожалуй, оценивается как ключевой в рассматриваемом процессе. Объединенная Германия, по словам К. Коукера, «опять держит ключ к будущему Европы» [22, с. 155].
Федералистские концепции продолжают присутствовать в политическом и теоретическом дискурсе (Ж. Сантер, Й. Фишер, Д. Сиджански, Дж. Пиндер, Т. Флеминг и др.), но они не являются лейтмотивом общеевропейского мейнстрима. Л.С. Мамут обоснованно замечает, что при благоприятных обстоятельствах консолидация входящих в Евросоюз стран в федеративное государство допустима, но «не сегодня и не завтра» [26, с. 5].
Обширна группа «скептиков», «либералов», «постмодернистов» и пр., рассматривающих ЕС как особое образование: 1) политию «в своем собственном роде»: предполагается, что, как политическая система, ЕС перерос модель международной организации, но не соответствует понятию федеративного государства; в нем более вероятно утверждение сетевого типа управления (Б. Колер-Кох, М.В. Стрежнева). М.В. Стрежнева определяет ЕС как «международное государство принципиально нового образца», в котором относительно широкий круг участников взаимодействует в рамках общего переговорного порядка [20, с. 44-55; 33, с. 122]; 2) пример формирования типа государства, основанного на «предельном воплощении принципов равенства людей, индивидуализма и демократии» (В. Иноземцев) [16, с. 3-14], «наднациональной демократии» (П. Пфлимсен) [19, с. 132], как форма «современной социальной солидарности этнокультурных сообществ» (Р. Симонян) [32, с. 70-71]; 3) «постмодернистскую систему», опирающуюся на
сотрудничество, «кантовское видение» мира и готовность ограничивать государственный суверенитет в пользу наднационального управления (Р. Кейган, Д. Нелсон, Р. Купер и др.) [18; 29]; 4) «регулятивное государство», основанное на общих нормах в экономической сфере (А. Обердорфф) [11].
В имеющихся оценках ЕС как политического союза и его политики заметны позитивные и негативные аспекты. Так, с точки зрения Д. Сиджански, европейская интеграция - это «мирная революция», которая «коренным образом изменила ход истории», Э. Гидденса - «наступательная операция», преследующая цель «расширения национальных горизонтов и повышения производительности без потери политической легитимности» [19, с. 129; 9, с. 51]. Э. Балибар, напротив, считает, что Европа, пытаясь возродить собственную идентичность, жестко очерчивает свои культурно-исторические границы; Р. Купер говорит о «неоимперской» европейской системе [27, с. 20; 23, с. 12-14].
Подводя итоги, можно утверждать, что первоначальные проинтеграционные факторы, движущие общеевропейский процесс, претерпели к настоящему времени серьезную эволюцию. Важное значение сохраняют геополитический и геоэкономический параметры, но их наполнение, пространственная локализация и масштабы существенно изменились, причем очевидна их недооценка государствами-членами ЕС и Союзом в целом. В постбиполярный период Европейские сообщества / Европейский Союз попытались заполнить геополитический вакуум, образовавшийся в Центральной и Восточной Европе после распада советской блоковой системы - такой мотивацией во многом было обусловлено их радикальное расширение. Также проявилось стремление ЕС участвовать в мировой политике в качестве единого актора с собственными целями и интересами. Кульминация подобных действий пришлась на начало 2000-х гг. (Иракский и Иранский, отчасти Грузино-Югоосетинский кризисы). Однако позже мы наблюдаем усиливающуюся привязку Евросоюза к США, его подконтрольность, особенно наглядно - в ракурсе событий Сирийского и Украинского кризисов. Политика Евросоюза как условно международного субъекта может рассматриваться скорее в контексте
американского курса, не опровергая, как это бывало в 1990-е гг. - начало XXI в., гегемонистских амбиций США.
В самом общеевропейском процессе заметно преобразование несущей конструкции - франко-германской оси. Германия позиционирует себя, по сути, единым лидером Европы, хотя фактически сложился американо-германский кондоминиум, определяющий повестку для всего региона. Он представляется нерентабельным для европейцев и с экономической, и с политической точки зрения, что доказывают, в частности, издержки санкционной политики и прогнозируемые риски настойчиво продвигаемого Соединенными Штатами проекта Трансатлантической зоны свободной торговли (ТАФТА). Отсутствуют предпосылки для достижения подлинной однородности Союза. Можно говорить о разделении Европы на «старую» и «новую», которое впрочем, не является абсолютным, поскольку внутри них также имеются разногласия и противоречия. В «новой» Европе неким альтернативным центром пытается выступать прежде всего Польша; ряд «новичков», например, Венгрия и Хорватия склоняются к сепаратным действиям в некоторых областях (в вопросе о беженцах и др.). И в рамках «старой» Европы высказываются сомнения в целесообразности нынешнего курса Союза. Евроскептицизм в полной мере продемонстрировала Великобритания. Схожие импульсы проглядываются в Нидерландах, Италии и некоторых других государствах. Под угрозой оказалась и социокультурная, ценностная составляющая европейской интеграции. В его основе продолжают находиться общеевропейские ценности либерально-демократического и цивилизационного плана. Однако последствия миграционного кризиса, включая радикализацию общественных настроений и «поправение» политических симпатий, подвергают их сомнению.
В постбиполярный период исчез как таковой идеологический вызов - один из ключевых стимуляторов европейской интеграции в западной интерпретации. Вместе с тем, «советская угроза», во многом олицетворявшаяся с ним, трансформировалась в некоторых политических кругах Европы в геополитическую угрозу со стороны Росси, на сферу влияния которой ЕС начал
решительное наступление. К сожалению, эта трансформация сказалась негативно и на перспективах самого Евросоюза стать влиятельным международным актором, и на ситуации в регионе и во всем мире. По нашему убеждению, Европейский Союз нуждается в формировании новой идентичности и должен более активно реагировать на современные вызовы, сосредотачиваясь на совпадающих, а не расходящихся интересах, в том числе в отношениях с Россией. Пока фундаментальных сдвигов в его политике не прослеживается. Европейская интеграция сохраняет потенциал поступательного развития, но многое будет зависеть и от перестройки геополитической стратегии Евросоюза.
Библиографический список
1. Арах М. Европейский Союз: видение политического объединения. М., 1998. 467 с.
2. Арбатова Н. Маастрихт II: быть ли общей внешней политике? // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 10. С. 50-56.
3. Барановский В.Г. Западная Европа: военно-политическая интеграция. М., 1988. 200 с.
4. Барановский В.Г. Политическая интеграция в Западной Европе: Некоторые вопросы теории и практики. М., 1983. 264 с.
5. Борко Ю.А. От европейской идеи - к единой Европе. М., 2003. 464 с.
6. Введение в теорию международных отношений: Учебное пособие / отв. ред. А.С. Маныкин. М., 2001. 320 с.
7. Гриффитс Р.Т. Основания европейской интеграции // Полис. 2002. № 4. С. 67-71.
8. Декларация 9 мая 1950 г. // Европа: новое начало. Декларация Шумана, 1950 - 1990. Европа и проблема расширения / под ред. Ю.А. Борко, М.В. Каргаловой, Ю.М. Юмашева. М., 1995. С. 52-53.
9. Дупас Ж. Экономические блоки и национальные стратегии на американском континенте // Латинская Америка. 2001. № 12. С. 48-51.
10. Европа: вчера, сегодня, завтра / отв. ред. Н.П. Шмелев. М., 2002. 823 с.
11. Европейская интеграция: современное состояние и перспективы / под ред. С.И. Паньковского. Минск, 2001. 334 с.
12. Европейский Союз на пороге XXI века: выбор стратегии развития / под ред. Ю.А. Борко и О.В. Буториной. М., 2001. 471 с.
13. Европейское сообщество: регулирование интеграционных процессов / отв. ред. М.М. Максимова, Ю.В. Шишков, Т. Паланкаи. М., 1986. 272 с.
14. Заглядывая в XXI век: Европейский союз и Содружество Независимых Государств / отв. ред. Ю.А. Борко. М., 1998. 324 с.
15. Западноевропейская интеграция: проекты и реальность / под ред. В.В. Княжинского. М., 1986. 208 с.
16. Иноземцев В., Кузнецова Е. Объединенная Европа на пути к лидерству в мировой политике (статья третья) // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 4. С. 3-14.
17. Иорданская Э. Расширение ЕС на восток: позиции Германии // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 2. С. 67-74.
18. Кейган Р. О рае и силе: Америка и Европа в новом мировом порядке. М., 2004. 159 с.
19. Княжинский В.Б. Буржуазные и реформистские теории интеграции на службе антикоммунизма // Советское государство и право. 1969. № 6. С. 128-133.
20. Колер-Кох Б. Эволюция и преобразование европейского управления // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 7. С. С. 44-55.
21. Костенко М.Л., Лавренова Н.В. ЕС после Маастрихта: федерация, конфедерация или международная организация? // Государство и право. 1994. № 4. С. 108-112.
22. Коукер К. Сумерки Запада. М., 2000. 272 с.
23. Кузнецова Е. «Дорожные карты» приведут Россию в Европу? // Международная жизнь. 2005. № 6. С. 102-107.
24. Кучеренко Г.С. Сен-Симон и Тьерри: в поисках концепции мирной ассоциации народов // Новая и новейшая история. 1974. № 2. С. 42-54.
25. Мадзоевский С., Мельников Д., Рубинский Ю. О политических аспектах западноевропейской интеграции // Мировая экономика и международные отношения. 1974. № 9. С. 50-61.
26. Мамут Л.С. Государство в контексте глобализации // Право и политика. 2004. № 1. С. 4-12.
27. Межуев Б.В. Постколониальный период и «транснационализация» гражданства // Полис. 2004. № 5. С. 19-27.
28. Метелкина Н.К. За ширмой капиталистической интеграции. М., 1976.
64 с.
29. Нелсон Д. Европа versus Америка // США*Канада: Экономика. Политика. Культура. 2002. № 9. С. 14-18.
30. Павлов Н. Внешняя политика Берлинской республики: новый «германский путь»? // Мировая экономика и международные отношения. 2005. № 2. С. 63-75.
31. Райтер Э. Идея европейской федерации // Современная Европа. 2000. № 2. С. 97-106.
32. Симонян Р. Проблемы перехода от национально-государственных образований к региональным // Власть. 2004. № 5. С. 65-73.
33. Стрежнева М. «Трансправительственные сети» в ЕС // Международные процессы. 2008. Т. 6, № 1. С. 122-134.
34. Уткин А.И. Доктрины атлантизма и европейская интеграция. М., 1979.
211 с.
35. Чубарьян А.О. Европейская идея в истории. Проблемы войны и мира. М., 1987. 352 с.
36. Шабан И.С. Империалистическая сущность западноевропейской интеграции: Международно-правовые аспекты. М., 1971. 144 с.
37. Швиммер В. Мечты о Европе, Европа с XIX века до рубежа третьего тысячелетия. М., 2004. 383 с.
