CC BY
53
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия: Социальные науки, 2015, № 2 (38), с. 47-57
47
УДК 314.3:314.96
ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ ДИНАМИКИ ВОСПРОИЗВОДСТВА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
© 2015 г. Е.В. Базуева
Пермский государственный национальный исследовательский университет
Поступила в редакцию 05.05.2015
Показана взаимосвязь динамики воспроизводства человеческого капитала как фактора оптимального экономического развития социума. Осуществлен факторный анализ динамики рождаемости в России в следующих направлениях: 1) кризисная концепция воспроизводства населения; 2) эволюционная концепция изменения норм рождаемости; 3) концепция воспроизводства человеческого капитала; 4) гендерная теория демографических изменений. Используя позитивы данных наработок, выделены объективные и субъективные факторы, влияющие на изменение норм детности в семьях. Особое внимание уделено роли гендерного фактора в этом процессе. Сделан вывод, что учет данного фактора в регулировании демографических процессов не только позволяет более точно задавать стратегические императивы их развития, но и составляет один из скрытых резервов повышения эффективности функционирования современной экономики России в целом.
Ключевые слова: воспроизводство человеческого капитала, рождаемость, гендерный фактор, эффективность.
Введение
В экономической науке со времени появления основополагающего труда А. Смита [1] доминирует теоретическая парадигма, предполагающая изучение факторов экономического роста («причин богатства народов»). В соответствии с данной парадигмой оптимальными действиями на макроуровне (государство) и на микроуровне (индивид) провозглашаются те, которые наиболее эффективно содействуют экономическому росту. Длительное время рост численности населения рассматривался и как один из ключевых факторов, и как закономерное следствие экономического роста. Появление работ Т. Мальтуса, опровергавших утверждение, что рост численности населения всегда целесообразен, поскольку имеет тенденцию опережать увеличение производства и продовольствия [2], лишь подчеркивало значимость оценок численности населения. Сформулированный Т. Мальтусом закон народонаселения утверждал, «что если возрастание населения не задерживается какими-либо препятствиями, то это население удваивается каждые 25 лет и, следовательно, возрастает в каждый двадцатипятилетний период в геометрической прогрессии», тогда как «средства существования при наиболее благоприятных условиях применения человеческого труда никогда не могут возрастать быстрее, чем в арифметической прогрессии» [2, с. 12, 14]. Важно иметь в виду, что вы-
текающая из этого закона необходимость ограничения числа потребителей рассматривалась Т. Мальтусом не как некоторая цель, а как средство, обеспечивающее получение многочисленного, и притом сильного и здорового населения» [2, с. 111-112]. При этом исследования Т. Мальтуса, основанные на законе «убывающей производительности», оставались в рамках прежней теоретической парадигмы, т.к. были направлены на поиск путей поддержания равновесного состояния экономики.
А. Маршалл, напротив, показал прямую взаимосвязь величины дохода нации от численности ее населения в результате действия закона «возрастающей отдачи». Он показал, что закон «убывающей производительности» наиболее отчетливо проявляется в отраслях, тесно связанных с производством «сырого продукта» и, следовательно, с преобладающей ролью и ограниченностью земли как фактора производства (сельское хозяйство, добывающая промышленность), тогда как в других отраслях преобладающая роль человека обусловливает проявление закона «возрастающей отдачи». Этот закон формулировался им следующим образом: «увеличение объема затрат труда и капитала обычно ведет к усовершенствованию организации производства, что повышает эффективность использования труда и капитала» [3, с. 404]. Действие закона «возрастающей отдачи» А. Маршалл связывал с увеличением масштабов производства, когда прирост численности насе-
ления сопровождается пропорционально большим увеличением способности производить материальные блага, и с большим накоплением материальных ресурсов, которое влечет за собой пропорционально большее удовлетворение потребностей, в том числе за счет расширения возможности импорта сырья [3, с. 407-408].
Дж.М. Кейнс, показав связь между уровнем занятости, увеличением инвестиций и приростом совокупного дохода, сформулировал основные положения для разработки моделей, оценивающих такой ключевой макроэкономический показатель, как валовые внутренние сбережения. Дж.М. Кейнс выявил субъективные факторы, влияющие на склонность к потреблению, связанные с рождаемостью и необходимостью увеличения расходов на поддержание жизни [4, с. 107], предопределив ключевые особенности современных микроэкономических концепций формирования человеческого капитала.
Разработчик одной из современных и перспективных моделей влияния воспроизводства населения на экономику Р. Барлоу (1994 г.) доказал, что повышение рождаемости в предшествующий период всегда оказывает позитивное влияние на темп роста среднедушевого ВВП, что связано с увеличением численности наличной рабочей силы, вызванным этим повышением (что обусловливается также «эффектом Бо-зеруп» - положительным влиянием роста численности населения с новыми знаниями и внедрением новых технологий). В свою очередь неизменно негативное влияние текущего повышения рождаемости объясняется прямым увеличением знаменателя в показателе среднедушевого ВВП, ростом «иждивенческой нагрузки» на работающее население, снижением нормы сбережений и сокращением участия женщин в процессе производства» [5, с. 12].
В целом, к концу 1960-х гг. экономико-демографические исследования показали, что рост численности населения, с одной стороны, оказывает негативное влияние на уровень производительности и среднедушевой доход, а с другой - в значительной степени содействует расширению рынка и экономическому развитию [6, с. 31].
Начиная с 1950-х гг. исследования влияния демографической динамики на экономические процессы выходят за пределы преимущественно академических интересов. В экономически развитых странах это было связано с поиском оптимальных параметров взаимосвязи между
изменением численности населения и увеличением совокупного дохода, прогнозированием потребления и инвестиций при различных темпах роста численности населения, исследованиями влияния демографических факторов на бизнес (demografika - «демографика»).
Итак, факт того, что демографическая компонента является неотъемлемой частью оптимального экономического развития социума, не вызывает сомнения. В этой связи попытаемся далее определить: 1) каковы современные тенденции воспроизводства человеческого капитала российского социума; 2) какие факторы оказывают влияние на динамику рождаемости на современном этапе развития общества; 3) какова роль тендерного фактора в этом процессе. Ответы на эти вопросы составляют структуру данной статьи.
Факторный анализ динамики процессов рождаемости в России
Динамика параметров рождаемости в России в период 1959-2013 гг. представлена в табл. 1 [составлено нами по: 7-9]. В таблице выделены абсолютные и относительные показатели, характеризующие гендерную динамику параметров воспроизводства населения России за исследуемый период. Отметим, что относительные показатели рассчитаны нами самостоятельно для дополнительной оценки интенсивности изменений демографических процессов с учетом гендерного фактора.
Как показывает таблица, рождаемость в целом по обеим гендерным группам за анализируемый период изменялась волнообразно. Какие причины способствовали подобным изменениям? Является ли этот процесс за рубежом и в России только следствием рыночных реформ, как утверждают многие представители науки и практики управления, а также общественности?
В конце ХХ в. сформировалось несколько направлений в области изучения причин массового преобразования многодетных, многопоколенных семей в малодетные, нуклеарные. Выделим среди них наиболее распространенные: первое базируется на парадигме кризисного развития семьи; второе - на концепции исторических типов семейных отношений; третье -развивается экономистами институционального направления в рамках новой теории потребления, четвертое - используя постулаты гендер-ной экономики, обосновывает влияние гендер-ного фактора на демографические изменения.
Таблица 1
Тендерная динамика рождаемости в России в период 1959-2013 гг.
Показатели
воспроизводства 1959 г. 1970 г. 1979 г. 1989 г. 1995 г. 2002 г. 2006 г. 2010 г. 2013 г.
населения
Абсолютные показатели, тыс. чел.
Родившиеся,
в т.ч.
женщины 1363 929 1064 1050 664 677 719 869 922
мужчины 1433 974 1115 1111 700 720 761 920 974
Относительные показатели, промилле
Гендерные коэффициенты
рождаемости,
в т.ч.
женщины 20.97 13.1 14.3 13.4 8.5 8.7 9.3 11.3 12.0
мужчины 27.41 16.5 17.6 16.2 10.1 10.7 11.5 13.9 14.7
Представители первого направления (А.И. Антонов, В.А. Борисов, Гундаров И.А., С.В. Дармодехин, В.А. Дарский, А.Г. Малыгин, В.М. Медков и др.) утверждают, что современная семья находится на кризисном этапе своего развития. Основной причиной кризиса семьи в России в конце ХХ столетия А.И. Антонов считает радикальные изменения в системе жизненных ценностей. В 60-е гг. в нашей стране, по его мнению, произошла невидимая революция: массовой стала добровольная потребность в двух детях, а практика двудетности стала социокультурной нормой, почти общеобязательным императивом поведения. В 70-80-е гг., и особенно в 90-е гг., как подчеркивает данный ученый, причины ослабления семейной потребности в детях продолжали действовать с ускорением. Фактическая однодетность стала формулой половины российских семей. А.И. Антонов отмечает важность того, что «увеличение числа детей в семье ставится в зависимость от материального благополучия, а не наоборот. Значит, в само понятие жизненного благополучия не входит семья с несколькими детьми. Более того, это не является благом вообще, не является ценностью, сопоставимой по своей значимости с другими благами и ценностями» [10, с. 8-9]. Сторонники такой парадигмы снижения рождаемости считают, что процесс ее трансформации усилился под воздействием рыночных реформ. Именно в этот период, как подчеркивают ученые, начался кризис семьи, т.к. произошла деформация ее главной функции - воспроизводственной. От расширенного воспроизводства семейного социума семьи перешли к воспроизводству суженного типа.
Вторая группа ученых (А.Я. Кваша, А.А. Кляцин, В.И. Перевезенцев, Л.Л. Рыбаков-ский, А.Г. Харчев и др.) считают, что переход от патриархальной семьи к новым формам брака
в процессе исторического развития общества закономерен. Более того, как отмечает, к примеру, А.Я. Кваша, кризисная концепция воспроизводства населения не имеет практического применения, т.к. в этом случае вмешиваться в демографические процессы неэффективно [11, с. 7].
Л.Л. Рыбаковский подчеркивал, что процесс формирования современного типа семьи начался в России еще в конце XIX в. Однако до начала 1920-х гг. признаки данного демографического перехода были незаметны. В целом неизменными (традиционными) оставались брачно-семейный уклад, регламентирующий нормы детности и желаемое число детей в семье, а также социально-экономические условия жизни большинства населения, которые воспроизводили низкую продолжительность жизни и высокий уровень смертности. Модификация типа брачно-семейных отношений и, как следствие, рождаемости, по его мнению, была связана с индустриализацией, коллективизацией, резким ограничением роли церкви в формировании моральных устоев в жизни общества, а соответственно, и с изменениями социально-экономического и правового статусов женщины. Именно с ХХ в. женщины получили доступ практически ко всем сферам трудовой занятости. В результате у советских работниц семья отошла на второй план, тем более что по социалистической идеологии общественные интересы должны были преобладать над личными [12, с. 6-7]. Заметим, что такие однонаправленные связи критикуют за отсутствие институционального контекста в анализе причин наталистического перехода, позволяющего объяснить вариации с моделями рождаемости в схожих по социально-экономическим характеристикам странах [13, с. 55].
Демографический процесс, уточняет Л.Л. Рыбаковский, в России не носил эволюци-
онного характера, когда нормы демографического поведения трансформируются постепенно, от поколения к поколению, на протяжении столетий. Изменения в нормах брачно-семей-ных отношений и в репродуктивном поведении семей, произошедшие в течение жизни одного-двух поколений, были в значительной степени идеологически «навязаны» основной массе населения. Кардинальным образом характер демографического развития семей был изменен Великой Отечественной войной 1941-1945 гг. Главное ее последствие, с точки зрения процессов семейного воспроизводства населения, -формирование череды демографических волн [13, с. 6-7]. Для послевоенного времени в динамике рождаемости выделяют пять периодов: 1) высокого уровня рождаемости в 19501960 гг. с ежегодным числом рождений 2534 тыс. чел.; 2) значительного снижения рождаемости в 1961-1968 гг., когда общее число рождений упало до 17 тыс. чел., 3) стабильной рождаемости на уровне 18-20 тыс. чел. с 1969 г. по 1982 г.; 4) относительного подъема рождаемости в 1983-1987 гг. с ежегодным числом рождений 21-22 тыс. чел.; 5) резкого падения рождаемости с конца 80-х гг.; 6) незначительное волнообразное увеличение рождаемости с 2004 г. и по настоящее время.
Третье направление изменения норм рождаемости получило развитие на Западе в 1970-е гг. в трудах экономистов-институционалистов в рамках «новой теории потребления». В статье нобелевского лауреата по экономике Г. Беккера «Теория распределения времени» (1965 г.) семейная экономика трактуется как своего рода «малая фабрика», производящая основные товары - питание, образование и т.п. за счет использования рыночных товаров и времени ее членов и таким образом воспроизводящая кадры работников и обеспечивающая первичное разделение труда. В соответствии с этой теорией «ребенок уподобляется экономическому благу - товару длительного пользования. С данных позиций оценивается рыночная стоимость каждого ребенка в семье, анализируются вложения в человеческий капитал и отдача от него. Иначе говоря, сопоставляются расходы на воспитание ребенка с учетом домашнего труда, вложений взрослого человека в воспроизводство ВНП и доходы, которые в последующем семья может получить от его рождения.
В условиях развития экономики, основанной на знаниях, требования к качественным характеристикам человеческого капитала детей постоянно увеличиваются, т.е. родители должны во все большей степени сокращать «собствен-
ное потребление (включая свободное время)... чтобы увеличивать время и ресурсы на уход за детьми, на их образование, подготовку и здоровье» [14, с. 442]. Кроме того, цена ребенка будет зависеть от следующих параметров. Во-первых, это уровень образования женщины, чем выше образовательный человеческий капитал матери, тем выше будут издержки, связанные с рождением ребенка.
Во-вторых, в результате замещения оплачиваемого рабочего времени неоплачиваемым временем по уходу за ребенком семья недополучает доход в виде заработной платы женщины, поэтому чем выше ее величина, тем выше будет цена рожденного ребенка.
В-третьих, т.к. люди более старшего возраста обладают большим запасом накопленного человеческого капитала, а следовательно, и ценность времени у них выше, то возраст родителей прямо пропорционально влияет на цену ребенка. Заметим, что в современных условиях, когда увеличивается возраст не только вступления в брак, но и рождения ребенка, этот фактор становится все более значимым.
В-четвертых, цена ребенка определяется и очередностью его рождения, т.к. «дополнительный ребенок уменьшает полезность, извлекаемую родителями от каждого отдельного ребенка, подобно тому. как покупка дополнительной машины сокращает полезность, приходящуюся на один автомобиль» [14, с. 469]. Косвенным показателем этого является повышение семейных затрат с появлением последующего ребенка, которое можно проследить по соотношению среднедушевого прожиточного дохода к региональному прожиточному минимуму для семей с различным числом детей.
В-пятых, увеличение затрат на воспроизводство детей связано также и с увеличением времени иждивения детей до начала ими трудовой деятельности, а это связано с более высокими требованиями к уровню образования будущих молодых.
Таким образом, «качество» ребенка становится обратной стороной количества детей.
Подтверждением является уменьшение уровня
1
доступности институциональных услуг для детей из двухдетных и многодетных семей по сравнению с однодетными, характерное также и для современных семей России (см. табл. 2).
Кроме того, таблицы 2 и 3 подтверждают, что, как правило, первенцы чаще, чем вторые дети, а вторые — чаще, чем третьи и последующие дети, получают уход со стороны государственных и частных учреждений.
Примечание: * - число наблюдений менее 10.
Таблица 3
Доля детей из двухдетных и многодетных семей, пользующихся институциональными услугами в зависимости от очередности их рождения и возраста
Таблица 2
Доступность институциональных услуг в зависимости
Возраст ребенка 1 ребенок в семье Двое детей в семье Трое детей в семье
Первый ребенок Второй ребенок Первый ребенок Второй ребенок Третий ребенок
3 года и младше 38.6 43.5 33.9 33.3* 50 35.3
4-6 лет 83.5 80.4 74.8 33.3* 71.4 61.5
7-13 лет 70.1 65.7 54.4 57.4 45.9 32.8
Всего 64.3 66.3 53.9 52.1 49.6 39.8
Порядок рождений детей Возрастные группы детей до 14 лет Всего
3 года и младше 4-6 лет 7-13 лет
Первый ребенок 42.3 75.9 63.8 64
Второй ребенок 34.5 74.4 52.9 53.2
Третий и последующие дети 35.7 52.2 38.1 40.7
Всего 35.5 71.1 56.3 55.2
Причем, как подчеркивают Л.Н. Овчарова, М.А. Малкова и др., различия становятся особенно заметны в возрастах, когда доступ к профессиональным услугам означает возможность более качественного и разностороннего развития - в старших дошкольных и школьных возрастах. Следовательно, можно предположить, что родители больше инвестируют в человеческий капитал единственных детей, а в семьях с несколькими детьми - первых детей. Более того, подчеркивают исследователи, первые дети получают более разнообразные институциональные услуги, чем последующие. Например, в семьях с двумя детьми, первый ребенок в возрасте 7-13 лет в среднем получает 0.76 услуги, второй в этом же возрасте - 0.67, а третий или последующий - 0.47 институциональной услуги [15, с. 104]. Получается, что в современной семье потребность в детях действительно реализуется в форме замены большего количества детей ростом «качества» одного ребенка.
В рамках четвертого направления ученые акцентируют внимание на взаимосвязи уровня рождаемости и типа гендерного взаимодействия между супругами (патриархальный или эгалитарный). В настоящее время воспроизводство неэгалитарного поведения в семьях, по мнению
многих ученых, является причиной бездетности [см., например: 16-18 и др.], т.к. современные женщины, не желающие поддерживать патри-архатную семью, но не умеющие построить эгалитарную, отказываются от рождения ребенка. Далее, как справедливо уточняет И.Е. Кала-бихина, «утверждение, будто бы идеология феминизма разрушает семью и брак, приводит к отказу от рождения детей, относится только к патриархатной семье. Идеология тендерного равенства включает в себя защиту интересов эгалитарной семьи, в гендерной политике существует механизм, стимулирующий рождаемость. Более того, политика, ориентированная на развитие эгалитарных отношений в семье, на более равное распределение домашнего труда, может позволить реализовать репродуктивные установки и, более того, изменить их» [13, с. 56]. Неслучайно, например, П. Макдональд причиной низкой рождаемости считает противоречие между высоким уровнем гендерного равенства в индивидуально-ориентированных социальных институтах и «застывшим» гендер-ным неравенством семейно-ориентированных социальных институтов» [13, с. 56]. Данный тезис подтверждают исследования, выполненные на материалах европейских стран [15,
с. 116]. В частности исследование по Дании показало, что работающие и ориентированные на карьеру женщины принимают решение о рождении второго ребенка в зависимости от активности их партнера в воспитании первенца». Результаты других исследований выявили и-образную форму этой зависимости: наибольшей вероятностью следующего рождения отличаются наиболее традиционные и наиболее эгалитарные семьи. В то же время, по данным М. Милс и ее коллег, неравное распределение домашнего труда оказывает существенное влияние на репродуктивные намерения только тех женщин, которые уже изрядно перегружены на работе и дома. Некоторые различия в результатах, подчеркивают Л.Н. Овчарова, М.А. Малко-ва и др., отчасти объясняются неодинаковым измерением гендерного равенства в семье. Если в работе М. Милс и ее коллег, а также Б. Торр и С. Шорт измеряется участие мужчин и женщин в выполнении домашних дел, не считая ухода за детьми и организации досуга, то в работе С. Бродманн и ее коллег учитывается только участие мужчины в уходе за ребенком. При этом обе работы оперируют информацией о часах, посвященных выполнению той или иной деятельности. В работе Б. Торр и С. Шорт принимается также во внимание ценностный аспект - т.н. «гендерная идеология» - представления о предпочтительных ролях мужчины и женщины в семье.
Несмотря на некоторые различия в результатах исследований все они в целом подтверждают значимость т.н. гендерного фактора в демографических изменениях. С этой целью, например, И.Е. Калабихиной разработана комплексная концепция «гендерного перехода2, обосновывающая вслед за П. Макдональдом изменения норм рождаемости в зависимости от степени эгалитарности в общественных и социальных институтах. И.Е. Калабихина выделяет три стадии такого перехода. На первой стадии ген-дерное равенство начинает проникать в общественные институты, на второй — происходит значительное отставание домохозяйственных институтов от общественных в отношении развития гендерного равенства, на третьей — до-мохозяйственные институты «догоняют» в ген-дерном развитии общественные (стадия будущего. — Прим. автора) [13, с. 16]. В контексте концепции «гендерного перехода» снижение рождаемости существенно ниже уровня простого воспроизводства населения, откладывание и отказ от рождения детей, появление значительной доли населения, сознательно отказывающихся от рождения детей в течение жизни, —
результат адаптации женщин к несовпадению уровней эгалитарности в общественной жизни и в домохозяйстве (вторая стадия «гендерного перехода»). В качестве основного барьера при принятии решения о рождении ребенка в постиндустриальном обществе И.Е. Калабихина считает возросшее в цене время женщины, подчеркивая, что усиливают проблему дефицита женского времени в России демографические тенденции в области смертности и увеличение продолжительности жизни. В результате современное поколение женщин среднего возраста называют поколением «сэндвича», т.к. они не только посвящают свое время заботам о детях, но и ухаживают за своими престарелыми родителями» [13, с. 57]. Особенно значимы, как подчеркивают Л.Н. Овчарова, М.А. Малкова и др., социальное окружение, внутрисемейные и межсемейные связи в стране с неразвитостью социальных услуг по уходу за детьми и пожилыми, к которой относится и Россия» [15, с. 112]. Данный тезис подтвердили результаты первой и второй волн социально-демографического обследования «Родители и дети, мужчины и женщины», проведенных в России в 2004 г. и в 2007 г. Регрессионный анализ факторов, связанных с желанием стать родителями или с последующим рождением первенца, позволил выявить, что значимыми корреляторами нар яду с возрастом и партнерским статусом выступили социально-экономический статус, помощь в уходе за детьми и представления о межпоколенческой поддержке, а также характер распределения домашних обязанностей между партнерами. Так, например, при контроле прочих факторов чаще других выражали желание стать родителями респонденты из семей, где традиционное распределение обязанностей по дому воспринимается как должное, тогда как рождались первенцы чаще в семьях, где мужчина вовлечен в домашние дела наравне с женщиной. Характер гендер-ных отношений в области выполнения домашней работы и воспитания детей сохранил свою значимость и для вторых рождений. Так, чаще других планировали родить и родили второго ребенка семьи с эгалитарным типом распределения репродуктивного труда. При этом в уже существующих эгалитарных парах прослеживается заметная согласованность намерений и фактического репродуктивного поведения. Что касается влияния на репродуктивное поведение российского населения различных аспек-
3
тов социального капитала , то его наличие рассматривается как возможность сглаживать колебания дохода в связи с рождением и воспита-
нием детей и отчасти как снижение возможных издержек по уходу за детьми.
Далее, используя позитивы всех предшествующих наработок, мы составили логическую таблицу, в которой выделили объективные и субъективные факторы, влияющие на изменение норм детности в семьях (табл. 4). Таблица базируется на следующих авторских подходах:
• в первой графе осуществлена периодизация демографических волн на основе исследований Л.Л. Рыбаковского, которые привели к волнообразным изменениям рождаемости;
• во второй и третьей графах сгруппированы экономические и неэкономические факторы (социальные, в т.ч. гендерные, психологические, моральные, политические и др.), определяющие изменения состава семьи;
• в четвертой - седьмой графах приводятся количественные иллюстрации суммарного коэффициента рождаемости по данным переписей населения в пределах каждой из демографиче-
4
ских волн ;
• в восьмой графе отражены объективные тенденции изменения количественно-качественных формул семьи в каждом из выделенных периодов.
Приведенная таблица, во-первых, подтверждает волнообразный характер рассмотренных закономерностей: при общей тенденции уменьшения количества членов семьи этот процесс замедлялся в 60-е и 70-е гг., причем сокращение размера сельской семьи было более интенсивным, чем городской.
Во-вторых, в каждом из выделенных нами периодов уровень рождаемости изменялся под влиянием не только экономических, но и неэкономических факторов, т.е. трансформация семей происходит, с одной стороны, под влиянием государственной семейной политики, а с другой - относительно самостоятельно под воздействием процессов модификации советской психологии внутрисемейных отношений. Причем, как показывают результаты исследований, в настоящее время значимость влияния предложенных правительством мер демографической политики имеет меньшую значимость по сравнению с уровнем стабильности экономической ситуации в стране в целом, установками на нормы детности в семьях и характером взаимодействия между супругами5. Так, например, по результатам социально-демографического обследования «Родители и дети, мужчины и женщины», в 2007 г. изменили свое мнение о репродуктивных планах с «Определенно нет» на «Пожалуй, да» и «Определенно да» всего 5% семейных пар, у которых в исследуемый период
(2004-2007 гг.) наблюдался прирост доходов. Для этих семей, подчеркивают Л.Н. Овчарова, М.А. Малкова и др., скорее эффекты экономического роста, нежели принятые специальные меры стимулирования рождаемости, создали материальную основу для изменения намерений о рождении детей. С «Пожалуй, нет» на «Определенно да» сменили свои намерения только 0,8% семей, которые представлены молодыми семьями со средним уровнем дохода, 65% из которых уже имеют одного ребенка. Построение логарифмических моделей на основе данных исследований показало, что введение новой системы семейных пособий и материнского капитала в основном подтолкнули к решению о рождении ребенка колеблющихся » [15, с. 160]. В результате демографы прогнозируют «затухание» роста рождений в ближайшие годы. Однако спектр причин данного негативного процесса до сих пор не осознан правительством РФ. Так, например, на заседании Совета по реализации нацпроектов и демографической политике 26.02.2013 г. Президент РФ в качестве одной из ключевых демографических проблем обратил внимание на необходимость «помочь женщине сочетать материнство и трудовую деятельность, а это могла бы быть работа на дому, гибкий график работ, обучение новой специальности, повышение квалификации, в том числе дистанционно. Правительство предлагает такие решения. В целом считаю их эффективными. Нужно активнее их внедрять опять же вместе с региональными властями. Особенно актуальны эти меры для женщин, которые воспитывают первого и второго ребенка в возрасте от 1,5 до 3 лет, то есть в тот период, когда пособия являются достаточно скромными». Однако, как уже отмечалось нами выше, данные патри-архатные установки государства в области демографической политики могут дать скорее обратный эффект, т.к. не учитывают роли гендер-ного фактора в демографических изменениях.
Что касается динамики гендерных коэффициентов рождаемости, рассчитанных нами как отношение числа живорожденных девочек и мальчиков на 1000 населения соответствующего пола, представленных в табл. 1, то значение этого показателя по мальчикам выше. Данная тенденция объясняется тем, что на каждые 100 родившихся девочек в среднем в мире рождается 106 мальчиков6. Однако в результате действия институтов гендерной власти в некоторых странах до сих пор существует жесткое предпочтение в отношении рождения сыновей, т.н. son-oriented society - SOS. Такое предпочтение влияет на детность в семье и на соотношение
Таблица 4
Факторы трансформации уровня рождаемости в России с конца XIX в. до начала XXI в.
Периоды Факторы Суммарный коэффициент рождаемости Тенденции изменения норм детности в семьях
экономические неэкономические годы город село все население
1 2 3 4 5 6 7 8
1890-1916 гг. Аккумуляция экономических и социально-гигиенических факторов, повышающих уровень смертности и снижающих продолжительность жизни Сохранение патриархального брачно-семейного уклада и влияние церкви на нормы детности Данных за этот период нет Переход к простому семейному воспроизводству
1917- 1940 гг. Индустриализация, коллективизация, советские пятилетки, переход к т.н. патерналистскому статусу женщин со стороны государства Ограничение роли церкви в жизни общества. Массовое вовлечение женщин в производство, приоритет общественных интересов над внутрисемейными, появление «двойной» занятости женщин. Увеличение потребления домохозяйствами социальных и бытовых услуг. Падение рождаемости сдерживается действующими предпочтениями к планированию рождения сыновей 1923 г. 1939 г. 4.00 3.61 5.60 4.31 4.06 Формула сокращения детности
1941- 1945 гг. Потери мужского населения в военных действиях, голод. Массовое использование женского труда на мужских работах Резкое сокращение рождаемости в годы войны Переписи населения не проводилось Формула суженного воспроизводства семьи
1946-1959 гг. Преобладание коммунальных квартир, послевоенная разруха и бедность. Колоссальная нагрузка на население и, особенно, сельские семьи, связанная с восстановлением народного хозяйства страны Диспропорции полов в основных репродуктивных возрастах. Последствия политических репрессий. Морально признан легитимный статус внебрачных детей. Рост вложений в капитал женщин 1959 г. 3.53 3.88 3.71 Послевоенный компенсаторный подъем рождаемости почти до довоенного уровня
1960-1980 гг. Ориентация жилищной политики на одно-двухкомнатные квартиры (свыше 90% вводимого жилого фонда). Постепенное усиление дифференциации среднедушевых доходов малодетных и многодетных семей Вступление в репродуктивный возраст поколений, родившихся в годы войны и в первое послевоенное десятилетие. Рост числа неоформленных брачных союзов. Использование контрацептивных препаратов, расширение возможностей планирования семьи 1970 г. 1979 г. 3.40 3.34 3.80 3.76 3.70 3.51 Стабилизация уровня детности: иннерцион-ная смесь простого и суженного воспроизводства
1981-1991 гг. Снижение темпов экономического роста, глубинный экономический кризис, подавленный дефицит, скрытая инфляция, неэффективная «перестройка» хозяйственного механизма Преждевременная реализация планируемых рождений в результате государственного стимулирования рождаемости: увеличение единовременного и ежемесячных пособий на ребенка; введение частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до 1,5 года (3 лет) и включение его в непрерывный трудовой стаж 1989 г. 3.20 3.30 3.20 В смешанной формуле семейного воспроизводства однодетные семьи преобладают над двудетными
Окончание таблицы 4
1 2 3 4 5 6 7 8
1992 г. и по настоящее время Кризис экономики в 1990-е гг. Экономическое оживление 1999-2006 гг. Кризис экономики 2007-2009 гг. Становление новой экономики, основанной на знаниях Ментальность выживания, а не деторождения в 1990-е гг. Усиление патриархатных тенденций. Рост объема репродуктивного труда у женщин (преимущественного среднего поколения). Увеличение потребления домохозяйствами бытовой техники. Усиление роли Российской православной церкви. Смещение акцента с количественных на качественные характеристики социальной жизни. Рост цены времени женщины и изменение системы ценностей. В 2000-2010 гг. вступление в репродуктивный возраст поколения 1980-х гг. Постарение возрастной функции рождаемости. Преждевременная реализация планируемых рождений в результате государственного стимулирования рождаемости: увеличение единовременного и ежемесячных пособий на ребенка; материнский капитал, введение родовых сертификатов, введение компенсации затрат на детское дошкольное воспитание 1994 г. 2002 г. 2010 г. 2.84 1.32 1.44 2.85 1.25 1.98 2.84 1.52 1.58 Замещение большего количества детей повышением «качества» одного ребенка
»
Ой
о о
ж ж о Й!
Ча о о
полов. Приоритеты в рождении сына влияют на рождаемость в сторону ее повышения, т.к. в таких семьях дети будут рождаться до тех пор, пока не появится мальчик» [13, с. 57-58]. Кроме того, в настоящее время, как подчеркивает, например, А. Сен, в результате доступа к современным средствам планирования семьи в SOS-обществах распространены аборты по половому признаку эмбриона. Кроме того, для Индии, Китая и некоторых других стран Южной Азии и Западной Азии характерно резкое увеличение рождения мальчиков относительно рождения девочек, отраженное в официальной статистике (112-113 мальчиков на 100 девочек)7, может означать сокрытие новорожденных девочек, но оно также, с наименьшей вероятностью, может означать более высокую младенческую смертность среди девочек по естественным или иным причинам (причем и новые рождения и новые смерти не регистрируются) [27, с. 126-127]. Отметим, что указанные тенденции в предпочтении рождения мальчиков до сих пор характерны и для некоторых регионов Южного и Северо-Кавказского округа России. При этом следует подчеркнуть, что, по результатам современных исследований, предпочтение в рождении сыновей, как правило, характерно при ожидании третьего ребенка для семей, в которых уже есть две девочки8. Поэтому показатель вторичного соотношения полов в этих регионах незначительно отличается от среднероссийских значений. Так, если в среднем в России в 2011 г. на 100 девочек приходилось 106 мальчиков, то, например, в Кабардино-Балкарской Республике этот показатель был равен 109, в Чеченской Республике и Республике Адыгея - 1079.
Итак, факторный анализ динамики процессов рождаемости в России позволил выявить, что на современном этапе развития общества появляются новые факторы регулирования демографических процессов, учет которых позволяет более точно задавать стратегические императивы их развития. Если учесть, что, по данным исследований Всемирного банка, сокращение гендерного неравенства имеет положительную корреляцию не только с динамикой рождаемости, но и с темпами экономического роста, уровнем конкурентоспособности национальной экономики и уровнем социального развития в целом10, то учет гендерного фактора составляет один из скрытых резервов повышения эффективности функционирования современной экономики России в целом.
Примечания
1. К институциональным услугам исследователи относят услуги по уходу за детьми, их воспитанию и развитию, оказываемые в ДДУ, иных образовательных учреждениях, а также отдельными людьми, для которых эта деятельность является профессией (услуги воспитателей, тренеров, профессиональных нянь и т.д.). Цит. по: [15, с. 92].
2. Напомним, что в настоящее время помимо классического «первого демографического перехода» (изменения в рождаемости и смертности -А. Ланди, Ф. Ноутстейн) сформулированы концепции «второго демографического перехода» (изменения в репродуктивном и матримониальном поведении, в системе ценностей - Д. Ван де Каа, Р. Лей-стаг) и «третьего демографического перехода» (изменения в возрастной и национальной структуре населения в связи с массовой миграцией - Д. Коул-мен) [13, с. 16].
3. Под социальным капиталом исследователи понимают способность акторов гарантировать выгоды посредством членства в социальных сетях и других структурах» [15, с. 112].
4. Составлено по: [7-8, 19-21].
5. Об исследовании значимости различных компонентов в динамике рождений в период 20002010 гг. см., например: [15, 22-24 и др.].
6. Или на 1000 рожденных мальчиков приходится 944 девочки. Это соотношение основано на среднем нормальном соотношении полов при рождении. См. об этом подробнее: [25, с. 313].
7. Заметим, что в 2010 г. в Китае на 100 девочек приходилось 116 мальчиков [26, с. 51].
8. Результаты данных исследований обсуждались на научно-практической конференции «Женщины и государство: на пути к гражданскому обществу» 26-27 мая 2010 г. в Москве.
9. Рассчитано нами по данным «Женщины и мужчины России: Крат. стат.сб./ Росстат России. М., 2012. С. 20-21.
10. См. об этом подробнее [13, 25, 26, 28].
Список литературы
1. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. В кн.: Антология экономической классики. В 2 т. Т. 1. М.: Эконов, 1993. С. 79-382.
2. Мальтус Т.Р. Опыт о законе народонаселения. В кн.: Антология экономической классики. В 2 т. Т. 2. М.: Эконов, 1993. С. 5-136.
3. Маршалл А. Принципы политической экономии. В 3 т. Т. 1. М.: Прогресс, 1983. 416 с.
4. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег. М.: Гелиос АРВ, 1999. 352 с.
5. Население и доход / Под ред. А.А. Саградова. М.: МАКС Пресс, 2001. 96 с.
6. Саградов А.А. Экономическая демография: Учеб. пособие. М.: ИНФРА-М, 2005. 256 с.
7. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. Сводный том. М., 1962. 283 с.
8. Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г. Т. 7. М., 1974. С. 186-252.
9. Женщины и мужчины России: Крат. стат. сб. / Росстат. М., 1998, 2000, 2003, 2006, 2010, 2012, 2014.
10. Антонов А.И. Кризис семьи как жизненной ценности и экономические аспекты семейной политики // В сб. «Семья в новых социально-экономических условиях» / Под ред. З.Х. Саралиевой. Н. Новгород: Изд-во Нижегородского университета, 1998. Т. 1. С. 7-13.
11. Кваша А.Я. Демографическое и экономическое развитие России // Вестник МГУ: серия «Экономика», 1995. С. 3-10.
12. Рыбаковский Л.Л. Демографическое будущее России. Саранск, 2000. 96 с.
13. Калабихина И.Е. Гендерный фактор в экономическом развитии России: Монография. М.: МАКС Пресс, 2009. 240 с. С. 55.
14. Беккер Г. Человеческое поведение: экономический подход. Пер. с англ. М.: ГУ ВШЭ, 2003. 672 с.
15. Детерминанты репродуктивного поведения населения и факторы семейного неблагополучия: результаты панельных исследований. Авторский коллектив Л.Н. Овчарова (отв. ред.), М.А. Малкова, Л.И. Ниворожкина и др. М., 2010. 248 с.
16. Olah L.S. The Gendered Impact of Public policies on Second-birth Rates: the Cases of Sweden and Hungary. [the Electronic resource] URL: http://www. cicred. org/Eng/Publications/Books/Unesco 1 997/UnescoOlah.pdf (дата обращения 16.08.2014 г.).
17. Rizzi E. at all. Familistic attitudes, dual burden and fertility in Italy . [the Electronic resource] URL: http://eps2008.princeton. edu/sessionViewer. aspx? session Id=161 (дата обращения 16.08.2014 г.).
18. Юшкова-Борисова Ю.Г. Современная семья и меры стимулирования рождаемости // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия «Социальные науки», 2009, № 4 (16). С. 132-137.
19. Васильева Э.К. Семья и ее функции (демографо-статистический анализ). М.: Статистика, 1975. 185 с.
20. Народонаселение стран мира: Справочник / Под ред. Б.Ц. Урланиса, В.А. Борисова. М.: Финансы и статистика, 1983. 528 с.
21. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/ perepis_itogi1612.htm (дата обращения 25.01.2015 г.)
22. Захаров С. Рост числа рождений в России закончился? [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2011/0453/tema01 .php (дата обращения 26.08.2014 г.).
23. Вишневский А. Демографический прорыв или движение по кругу? [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2012/0533/tema 06.php (дата обращения 26.08.2014 г.).
24. Елизаров В.В. Экономическая поддержка семей с детьми в демографической политике 20072009 гг. и перспективы активизации // В сб. «Демографическая политика в регионе: проблемы и перспективы / Отв. ред. А.И. Кузьмин. Екатеринбург: Институт экономики УрО РАН, 2010. С. 2134.
25. Мезенцева Е.Б. Гендерный рейтинг регионов России (по результатам исследования) // В кн: Права женщин и институты гендерного равенства в регионах России / Отв. ред. Н.М. Римашевская, О.А. Воронина, Е.А. Баллаева. М.: Макс Пресс, 2012. С. 302328.
26. Hausmann R., Tyson L.D., Zahidi S. The Global Gender Gap Report 2011. [the Electronic resource] URL: http://www3.weforum.org/docs/WEF_GenderGap _Report_2011.pdf
27. Сен А. Развитие как свобода / Пер. с англ. Под ред. и с послесл. Р.М. Нуреева. М.: Новое издательство, 2004. 432 с.
28. Базуева Е.В. Эконометрический анализ взаимосвязи показателей национальной экономики и гендерного неравенства // Вестник Московского университета. Серия 6: Экономика. 2013. № 2. С. 7184.
FACTOR ANALYSIS OF THE DYNAMICS OF HUMAN CAPITAL REPRODUCTION
IN MODERN RUSSIA
E. V. Bazueva
Perm State National Research University
The article shows the relationship of the dynamics of human capital reproduction as a factor of society's optimal economic development. We have performed factor analysis of fertility dynamics in Russia in the following areas: 1) crisis concept of reproduction; 2) evolutionary concept of changes in fertility norms; 3) concept of human capital reproduction; 4) gender theory of demographic change. We used the positive aspects of these approaches and identified the objective and subjective factors that influence the changes in the norms of child-bearing in families. Particular attention was paid to the role of the gender factor in this process. The inclusion of this factor in the regulation of demographic processes not only allows for a more precise definition of the strategic imperatives of their development, but also is one of the latent reserves to enhance the functioning of modern Russian economy as a whole.
Keywords: reproduction of human capital, fertility, gender factor, efficiency.
