CC BY
59
В рамках исследования детерминистских и индетерминистских теорий одно из важных по значимости мест занимает проблема, связанная с пониманием и интерпретацией социальных событий. Принимая во внимание особенности детерминистских и индетерминистских теорий, исследования социальных и исторических событий в определенной степени будут коррелировать между собой. Подобная корреляция не означает того, что данные понятия отождествляются, однако с учетом того, что детерминистские и индетерминистские теории имеют весомое значение и достаточно эффективно рассматриваются в рамках определенных хронологий. При этом теоретикопознавательный приоритет приобретают исторические события.
В этом контексте подчеркнем, что исторические события являются проблемой философии истории в рамках социальной философии. Поэтому для фиксирования теоретической значимости исследования следует постулировать, что в данной ситуации на приоритетные позиции выходят исторические события.
При этом подобные исследования в рамках современной литературы не получили достаточно широкого освещения, хотя нельзя не отметить работы И.Н. Ионова [2], Б.Г. Могильницкого [4], А. А. Родина [7]. В них проблема в большей степени сводится к анализу причинно-следственных отношений или к поиску определенных альтернатив в отношении будущих сценариев. Авторы не отвергают подобные позиции, однако обращают внимание на следующее. В контексте индетерминистской концепции проблема модальностей, соотношения возможности и случайности, альтернатив и тенденций социальных процессов остается до сих пор малоразработанной.
Учитывая целый ряд исследований, связанных с рассмотрением социальных объектов и социальных событий, обратим внимание на способность исследователя использовать определенную систему пространственно-временных координат, в которой он может, с одной стороны, достаточно успешно применять шкалу времени со всеми фрагментами темпоральной референции, с другой стороны, использовать эту шкалу для демонстрации того, как в рамках детерминистских и индетерминистских теорий получают свое развитие категории «прошлое», «настоящее», «будущее», а также те категории, которые в рамках именно причинно-следственных отношений обретают несколько иной смысл. «В этой связи представляется неизбежным подвергнуть осмыслению и переосмыслению, в зависимости от цели исследования, такие понятия, как “историческое событие”, “историческая тенденция”, “историческая альтернатива” и другие» [6, с. 6].
Имеем в виду, что под «несколько иным смыслом» предполагается динамический смысл категорий «тенденция», «случайность», «возможность», «сценарий», «возможные миры» и так далее. Подобные исследования в современной литературе связывают с рядом авторов, среди них выделим В.В. Попова [5], Я. Хинтикку [9], Ч. Хемблина [10, р. 410— 425]. Однако само рассмотрение является в определенной степени теоретической и стратегической задачей по отношению к причинно-следственным связям на темпоральной шкале, но они не предполагают жесткого обращения именно к этой шкале с точки зрения фиксации на ней социальных объектов, социальных событий и так далее.
Когда социальный субъект обращается к детерминистским и индетерминистским концепциям, то следует предположить, что в современной философии времени существует ряд концепций и структур, в которых детерминистские и индетерминистские концепции предлагают несколько контекстов использования темпоральных структур. Необходимо отметить, что, помещая описание процесса во временные рамки, исследователь имеет в виду, что это описание, допустим исторического процесса, будет происходить в определенном познавательном поле астрономического времени.
Подобное допущение является вспомогательным, так как авторы не желают вступать в дискуссию по отношению к различным толкованиям самой концепции времени, тем более, что если предполагать ее деление на социальную и естественнонаучную, то возникает достаточно много дополнительных вопросов. Поэтому обратим внимание на то,
что исследователь может использовать пространственно-временные диаграммы и модели по отношению к детерминистским и индетерминистским концепциям.
Отметим, что причинно-следственные связи представляют собой определенную хронологию. Однако достаточно важным и принципиальным (кстати, на это мало обращают внимание) является то, что в данном случае следует ввести определенные ограничения на сам процесс хронологии, так как исследование причинно-следственных связей должно быть зафиксировано по отношению к реальной шкале социального или исторического времени.
В противном случае исследователь столкнется с проблемой бесконечной направленности «стрелы времени» по отношению к прошлому и будущему и невозможности адекватного определения темпоральных референтов на шкале времени. Тогда такие понятия, как «случайность», «возможность», «тенденция», в рамках детерминистской теории потеряют свой смысл. Но и по отношению к прошлому времени возникнут также некоторые проблемы, так как предполагая некоторую бесконечность прошлого, что с методологических позиций является правильным, в исследовательских целях целесообразнее ввести некоторые ограничения на это прошлое. Причем эти ограничения будут касаться не самого времени как такового, но той сферы действия социального субъекта, который использует определенный инструментарий по отношению к анализу социальных объектов, социальных событий и явлений.
При этом нельзя забывать и о достаточно серьезной проблеме, которая связана с сознанием социального субъекта. Дело в том, что при анализе детерминистских и индетерминистских теорий нередко эта проблема вообще не принимается во внимание. Хотя она важна в рамках двух позиций:
1) реализация человеком собственной сущности;
2) реализация человеком цели своего бытия.
При подобной постановке вопроса рассматриваются процессы, которые принято называть причинно-следственными в рамках обозначенных теорий. Однако не подразумевается, что имеет место учет такого фактора, как переживание самим социальным субъектом различных процессов и явлений, которые происходят в том или ином интервале или отрезке времени, к которому социальный субъект в настоящее время обращен.
Попытка выделения в рамках причинно-следственных отношений роли и места сознания социального субъекта приводит к достаточно известной проблеме, которая связана с идеями индивидуального времени человека. Поэтому следует обратить внимание на то, что причинно-следственные отношения будут вписываться в последовательность социальных событий. В данной ситуации достаточно трудно полагать, что эта последовательность, если ее рассматривать в стандартном проявлении, имеет качественную оценку в исторических событиях. Речь идет о том, что такая оценка может остаться в стороне. Поэтому используемые темпоральные концепции должны отражать, во-первых, то пространственно-временное поле, в рамках которого изучаются причинно-следственные отношения. Во-вторых, использовать интервальную концепцию времени, иначе проблема сведется к простому перечислению моментов на последовательности исторической хронологии. И, в-третьих, сама проблема исследования сознания человека сведется к рассмотрению некоторой последовательности его состояний.
Исторический процесс, понимаемый как смена определенных социальных объектов или социальных событий, является внутренне неоднородным, а если исследователь предполагает его определенное структурирование, то он должен не только выбрать методологию анализа, которая помогла бы ему действительно рассмотреть имеющиеся зависимости между причиной и следствием, но и представить саму структуру зависимости. В рамках современной литературы имеются разные подходы к этой ситуации.
Однако их эффективность близка к нулю, так как исследований в рамках анализа структуры причинно-следственных отношений в контексте детерминизма с переходом от причинных отношений к категориям «возможности», «случайности» и «тенденций» имеется незначительное количество. Поэтому констатируем, что прежде чем говорить о причинно-следственных отношениях с учетом их корреляции с детерминистскими и индетерминистскими теориями, следует исторический процесс обозначить с точки зрения его структуры, выделить те методологически значимые части, которые показывают структуру этого процесса, и уже на этих методологически значимых частях построить анализ, который в любом случае приведет к различным вариантам подобных структур в рамках самого исторического процесса.
Причинно-следственные отношения интуитивно можно предполагать и как отношения между двумя моментами, и как отношения между двумя периодами или интервалами. А если принимается смешанная моментно-интервальная структура? Или используются концепты, связанные со стадиями того или иного процесса? Обращается ли внимание на позицию социального субъекта или на первое место ставится социальное событие - это весьма важный вопрос. Внутренняя структура исторического процесса с позиции констатации в ней определенных причинно-следственных отношений важна и с той точки зрения, что обозначение причинно-следственных отношений в рамках различных сегментов исторического процесса не имеет значения без определенной ценностнооценочной матрицы, накладываемой на этот процесс. Конечно, в данном случае целесообразно вести дискурс о «чисто» аксиологической стороне вопроса, но, с другой стороны, возможно говорить и о теоретико-познавательных аспектах с выходом на проблему истины с учетом истинности значений суждений, описывающих эти причинноследственные отношения в рамках моментов или интервалов времени.
Когда речь заходит о том, что приоритетные позиции занимает проблема определения социальной детерминации исторического процесса вообще и его сегментов в частности, то, конечно, проблема причинно-следственных отношений является весьма значимой. Подобная значимость определяется тем, что в современной литературе проблема социальной детерминации и детерминизма излагается в упрощенной схеме. С одной стороны, указываются достаточно жесткие причинно-следственные связи и зависимости, а с другой стороны - определенное отклонение от подобных связей и взаимозависимостей. Подобное рассмотрение имеет право на существование, тем более оно обусловлено развитием историко-философской мысли и целым рядом работ современных ученых-философов.
По мнению Е.М. Сергейчика, «структуры, входящие в исторические системы, рассматриваются как комплексы, составные части которых определяются различными формами их внутреннего взаимодействия, законами взаимной детерминации. С онтологической точки зрения исторические структуры не есть структуры безличностные, независимые от человеческого сознания, и не порождаются думающим субъектом, но являются условием и результатом объективирующей социокультурной деятельности людей» [8, с. 518-519].
Однако анализируя проблему социальной детерминации и детерминизма, исследователь достаточно четко представляет ситуацию, в которой целый ряд характеристик этих концептов все же остается в стороне. Речь идет о том, что когда анализируются фундаментальные понятия с точки зрения их значения в рамках философской мысли, их инструментального применения в различных областях научного или философского знания, то неизбежна определенная глобализация. Подобная глобализация приводит, с одной стороны, к тому, что данные понятия получают некоторую валидность и принимаются определенные дефиниции, которые воспроизводятся в различных источниках, с другой стороны - возникает целый ряд проблем, которые непосредственно не попадают под стандартное определение социального детерминизма и индетерминизма.
Касаясь последних, авторы склонны считать, что история философии дала значительно более богатый материал, чем современная философия. Обратимся к историкофилософской традиции в лице таких мыслителей, как Платон, Аристотель, Г. Лейбниц, И. Кант и др. Они решали проблему причинно-следственных отношений в рамках социальных и философских систем, однако высказывали определенные и весьма оригинальные идеи. Аристотель, касаясь проблем детерминизма и индетерминизма, выходил на проблемы противоречия, противоположностей, тенденций, тождества, изменения и т.д., что нашло отражение в таких работах, как «Физика», «Метафизика», «Топика» и др. [1]. Анализируя философское наследие Г. Лейбница, нельзя не остановиться на проблеме детерминизма [3]. Более того, Г. Лейбниц, в конечном счете, проблему соотношения детерминизма и индетерминизма считал одной из приоритетных. Речь идет именно о соотношении, а не о разделении этих понятий, потому что ученый на первый план выводил, например, теорию модальностей. Г. Лейбниц причинноследственные отношения связывал с такими категориями, как «время», «противоположность», «противоречие», и, особенно, с теорией модальностей.
История философской мысли во многом подтвердила эти идеи, тем более, что Аристотель, Петр Испанский, Д. Локк, Р. Декарт, И. Кант, Г. Гегель и другие мыслители рассуждали о том, что действительно детерминистские и индетерминистские отношения вплотную связаны с теорией модальностей. Конечно, данная проблема является не только интересной, но и весьма сложной, а также малоразработанной в современных социальнофилософских исследованиях.
Когда определяются социальные детерминанты развития общества, естественно, данная проблема будет решаться на разных уровнях. Подобная проблема широкого распространения в современной философской литературе не получила, и это в определенном смысле действительно является оправданным, потому что, с одной стороны, неразработанным остается концептуальный аппарат, необходимый для анализа подобной проблемы, а с другой стороны - диалектика тех категорий, которые могут быть задействованы в разрешении данной проблемы, остается в стороне. Ситуация зависит и от того, что проблему социальной детерминации иногда сводят исключительно к системе общественных отношений и, соответственно, делаются выводы относительно социальных слоев, групп и т. д. При подобном анализе исследование в большей степени уходит в социологию, однако не стоит акцентировать внимание на негативных моментах подобной ситуации, т. к. социологический взгляд вполне имеет право на существование. Между тем если анализируется такая серьезная проблема, как социальная детерминация, то «чисто» социологическая, культурологическая или иная позиция является недостаточной для освещения общей проблемы.
Подобное сведение общей проблемы социальной детерминации к культурологической или социологической позиции фактически оставляет в стороне фундаментальные философские проблемы, которые непосредственно касаются самой проблемы социальной детерминации и тех проблем, которые напрямую связаны с ней. Речь идет, например, о том, что такая категория, как «время», в рамках исследования, допустим, социальных групп или социальных слоев вряд ли будет иметь приоритетное значение. Однако на социально-философском уровне эта категория приобретет приоритет. При этом такие категории, как «социальный детерминизм» и «социальный индетерминизм», будут находиться в философском теоретико-познавательном поле, тем более что их значение, сущность, структура, развитие, основные и производные характеристики связываются с теми темпоральными характеристиками, структурами, которые коррелируют с общей социальной детерминацией и с тем процессом, на основе которого эта детерминация осуществляется.
