Фабульная организация рассказа А. Кристи «Немейский лев» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 821.111

ФАБУЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ РАССКАЗА А. КРИСТИ «НЕМЕЙСКИЙ ЛЕВ» © Бурцева Марина Анатольевна

кандидат филологических наук, доцент кафедры восточных языков и страноведения Северо-Восточного федерального университета имени М. К. Амосова Россия, 677000, г. Якутск, ул. Белинского, 58 E-mail: donnarosa36912@mail.ru

В статье анализируется фабула детективного рассказа А.Кристи «Немейский лев» в соответствии с четырехфазной моделью сюжетного развития художественного текста. Последовательно выделяются фаза обособления, которой соответствует характеристика главного героя Эркюля Пуаро в категории избранничества; фаза установления партнерства - межсубъектные связи, образующиеся в ходе повествования между героем-детективом и второстепенными персонажами - фигурантами расследования; фаза смертельного испытания - символическое столкновение героя со смертью и настоящей угрозой своей жизни; фаза преображения, приобретающая усложненный метафизический характер, когда главный герой из блюстителя человеческих законов трансформируется во всевидящее око и орудие божественного правосудия. Анализ произведения английской писательницы на основании классических сюжетных схем позволяет преодолеть традиционную установку на занимательность как основную характеристику детективного жанра и полнее раскрыть его идейно-художественную ценность.

Ключевые слова: фабула, сюжет, детектив, античная мифология, фаза обособления, фаза партнерства, лиминальная фаза, фаза преображения, главный герой.

PLOT ARRANGEMENT OF 'THE NEMEAN LION' BY A. CHRISTIE

Marina A. Burtseva

PhD, A/Professor of Department of oriental languages and area studies, North-Eastern Federal University 58 Belinskogo Str., Yakutsk, 677000 Russia

The article reviews a plot of A. Christies' detective story 'The Nemean Lion' in accordance with the four-phase model of the literary text plot development. There sequentially come the separation phase, which corresponds to the description of the main character Hercule Poirot in the category of the elect; the partnership phase - intersubjective links being formed between the hero-detective and secondary characters, persons involved in the investigation, in the course of the narration; the lethal challenge phase - a symbolic confrontation of the main character with death and a real threat to his life; the incorporation phase, acquiring sophisticated metaphysical nature, when the main character transforms from a guardian of the law into the all-seeing eye and the sword of divine justice. The analysis of the English writer's work with the use of the classical plot schemes lets us overcome the traditional view on the detective genre with entertainment being its main characteristic and get better understanding of its ideological and artistic values. Keywords: fable, plot, detective story, classical mythology, separation phase, partnership phase, liminal phase, incorporation phase, main character.

Фабула художественного произведения определяется как фактическая сторона повествования, т. е. события, случаи, действия, состояния в их причинно-хронологической последовательности, и таким образом отличается от сюжета, в котором указанные элементы компонуются и оформляются автором на основе закономерностей в развитии изображаемых им явлений [3]. По определению Б. В. То-машевского, «фабулой называется совокупность событий, связанных между собой, о которых сообщается в произведении... Фабуле противостоит сюжет: те же события, но в их изложении, в том порядке, в каком они сообщены в произведении, в той связи, в какой даны в произведении сообщения о них» [4, с. 119].

В. И. Тюпа выделяет общую четырехфазную модель фабульной организации художественного текста: «.с точки зрения исторической поэтики гораздо эффективнее при анализе сюжета с оригинальной фабулой (не говоря уже о фабулах традиционных) пользоваться системой исторически сложившихся фаз сюжетного развертывания текста». В число этих фаз входят последовательно: фаза обособления, фаза партнерства, лиминальная фаза испытания смертью и фаза преображения [5, с. 39].

Объектом анализа фабульной организации художественного текста послужил детективный рассказ английской писательницы Агаты Кристи «Немейский лев» («The Nemean Lion»), входящий в сборник «Подвиги Геркулеса» («The Labours of Hercules»), вышедший в 1947 г. и посвященный 12

расследованиям знаменитого бельгийского сыщика Эркюля Пуаро. Исследование «сюжетно необычного текста на фоне матричных схем позволяет глубже проникнуть в конструктивное и смысловое своеобразие оригинального сюжета» [5, с. 40].

В основе сюжета рассказа А. Кристи - загадочное похищение у богатой дамы леди Милисент Хо-ггин собаки породы «пекинес». Согласно предложенной В. И. Тюпой модели фабульной организации художественного текста, первой фазой - фазой обособления в рассказе «Немейский лев» выступает характеристика главного героя Эркюля Пуаро в категории избранничества, реализующаяся при ироническом описании его отношения к перспективе расследования дела об исчезновении собаки: «И ко всему - еще и пекинес! И это после сна, который привиделся ему сегодня ночью. Будто он уже покидает Букингемский дворец, удостоившись личной монаршей благодарности, - и тут его лакей входит в комнату с утренней порцией шоколада!» (пер. А.Сагаморова) [1, с. 380].

Причиной подобного пренебрежительного отношения явились не столько блестящая репутация сыщика, позволяющая ему рассчитывать на дела, по меньшей мере, государственной важности, сколько чувство собственного достоинства, позиционирование себя как человека исключительного: «Эркюль Пуаро присел к столу. Медленно и тщательно перечитал письмо. Это было не то дело, какого он искал, совсем не такое, какого обещал себе. Ни с какой точки зрения оно не было важным, оно было в высшей степени несущественным. Оно - и в этом коренилась суть его внутреннего протеста - не являлось подлинным подвигом Геркулеса» [1, с. 380]. Однако, в конечном счете, именно сознание собственной значительности и высокий профессионализм позволили Пуаро разглядеть нечто необычное в этом, на первый взгляд, заурядном деле: «В одной детали действительно скрывалось нечто необычное» [1, с.380].

В качестве второй фазы - партнерства - выступает установление новых межсубъектных связей. При этом нередко имеют место «неудачные (недолжные) пробы жизненного поведения (например, ложное партнерство)» [5, с. 39]. В рассказе А. Кристи для Эркюля Пуаро такими партнерами являются клиенты, обратившиеся к нему с просьбой расследовать дело о злосчастном пекинесе - сэр Джозеф Хоггин, леди Хоггин и ее компаньонка мисс Эми Карнэби, по недосмотру которой и произошло похищение. Первоначально партнерство, которое можно расценивать как ложное, устанавливается, в частности, в ситуации разговора Пуаро с сэром Джозефом, изложившим обстоятельства дела: «Послушайте, мистер Пуаро, я расскажу вам все дело. Собаку украли неделю назад - увели в Кенсинг-тон-Гарденс, где она гуляла с компаньонкой моей жены. На следующий день жена получила записку с требованием двухсот фунтов» [1, с. 382].

Желание установить партнерские отношения со стороны сэра Джозефа на этом этапе выглядит вполне оправданным и закономерным, подтверждением тому выступает признание им профессиональных качеств Пуаро: «Язнаю, что вы - высший класс в такого рода вещах, - откровенно сказал сэр Джозеф. - Я навел справки, и мне сказали, что вы - наилучший из имеющихся специалистов. Я намерен добраться до сути этого дела и не стану говорить о расходах. Вот почему я просил вас прийти сюда» [1, с. 381]. Однако со стороны Эркюля Пуаро это партнерство не расценивается как равнозначное, поскольку он заявляет: «Меня привлекали к расследованию самых различных дел - к расследованию убийств, необъяснимых смертей, ограблений, краж драгоценностей. Это - первый случай, когда меня попросили применить мой талант для выяснения обстоятельств похищения пса-пекинеса» [1, с. 382].

Искажение партнерских отношений усугубляется, когда дело доходит до обсуждения гонорара:

«- Вы осведомлены о том, что плата за мои услуги высока? - спросил Пуаро.

- Да, да. Но ведь это, - сэр Джозеф поглядел на него с хитрецой, - очень незначительное дело?

Эркюль Пуаро пожал плечами.

- Я не торгуюсь. Я - эксперт. За услуги эксперта принято платить» [1, с. 381].

Следующий этап «недолжных» партнерских отношений происходит в эпизоде, когда Пуаро беседует с хозяйкой пекинеса - леди Хоггин. Несмотря на то, что их обмен репликами внешне выглядит адекватным:

«- Теперь расскажите мне, леди Хоггин, все обстоятельства этого чудовищного преступления, - попросил Пуаро.

- Право, я очень рада слышать это от вас, мистер Пуаро. Ибо это действительно было преступлением!» [1, с. 384].

Налицо ироническое отношение героя к происходящим событиям, которое ускользает от леди Хоггин, говорящей вполне серьезно. А в сцене разговора с мисс Эми Карнэби знатная дама пребыва-

ет в заблуждении относительно принципов работы Эркюля Пуаро в качестве частного детектива и допускает бестактные замечания, тогда как скромная компаньонка распознает их сразу же:

«- Ах, боже мой, - горестно забормотала мисс Карнэби, - я так боюсь, что даже теперь - конечно, мистер Пуаро не совсем то, что полиция...

- Как видите, мистер Пуаро, - промолвила взволнованно леди Хоггин, - вам придется быть очень осторожным.

Эркюль Пуаро поспешил развеять ее тревогу.

- Но я - я ведь не полицейский. Мои расспросы - они будут проведены очень скрытно, очень неприметно» [1, с. 385].

Таким образом, межсубъектные связи в данной ситуации устанавливаются неравномерно и избирательно, что подтверждается, с одной стороны, непониманием скрытой иронии слов Пуаро со стороны леди Хоггин, с другой - полным соответствием мыслей и рассуждений детектива и мисс Карнэби (например, в совпадении высказываний персонажей: «Mr. Poirot isn't exactly the police» / «I am not of the police») [6].

В рассказе А. Кристи центральное действие получает неожиданное продолжение, когда выясняется, что похищение пекинеса леди Хоггин было не единственным преступлением подобного рода. Домашний любимец был украден также у богатой дамы миссис Сэмюэльсон. Примечательно, что на данном этапе ситуация «ложного» партнерства между персонажами усугубляется по мере усиления социальных («Гостиная миссис Сэмюэльсон была больше, обильнее обставлена и располагала еще более душным отоплением, нежели у леди Хоггин. Не без головокружения Эркюль Пуаро пробрался среди позолоченных панелей, столов и обильных групп статуэток») и личностных характеристик нового персонажа: «Миссис Сэмюэльсон была выше ростом, чем леди Хоггин, а волосы красила перекисью. Ее пекинеса звали Нанки Пу. Его пучеглазое величество с высокомерием раглядывало Эркюля Пуаро» [1, с. 389].

Таким образом, в ходе повествования наблюдается тенденция ко все более выраженному нарушению партнерских отношений, апофеозом которого становится разговор между Пуаро и клиентом -мистером Джозефом Хоггином, который высокомерно отчитывает детектива и выражает сомненияев удачном исходе дела, противореча собственным ранним утверждениям:

«- Речь о неудаче невозможна, - заметил Эркюль Пуаро. - Эркюль Пуаро не знает неудач.

Сэр Джозеф Хоггин поглядел на коротенького человечка и ухмыльнулся.

- Уверены в себе, а? - спросил он.

- Абсолютно в пределах разумного.

- О, знаете, - сэр Джозеф откинулся на спинку стула. - Гордыня предшествует падению!» [1, с. 391].

Примечательно, что межсубъектные связи, в рамках сюжетного развития произведения, устанавливаются также между Эркюлем Пуаро и похищенной собакой. Причем на раннем этапе снова имеем неравноценные партнерские отношения - при ознакомлении с делом детектив выказывает пренебрежение к живому объекту своего расследования: «Смысл - похищение пса-пекинеса. Одного из этих лупоглазых, избалованно-изнеженных любимчиков богатой дамы. Губы Пуаро кривились, пока он читал это» (1, с. 380). Искажение межсубъектных связей подчеркивается ироническим приравниванием крошечной комнатной собачки мифическому Немейскому льву, который, порожденный Тифоном и Эхидной, был чудовищной величины» [2, с. 137].

Однако в дальнейшем происходит выравнивание образовавшегося дисбаланса, в частности, когда Пуаро, восхищенный смелостью маленького пса, восклицает: «Настоящий лев, честное слово!» [1, с. 383]. За этим следует признание актантной функции персонажа как в рамках сюжетного повествования: «Угу, - проговорил Пуаро. - Главное действующее лицо! Приветствую тебя, мой дружок!», так и в отношении его символической сущности: «Итак, я пленил Немейского льва и задача моя выполнена!» [1, с. 393].

Повышение статуса персонажа и его сюжетно-образной функции иллюстрирует краткий диалог между Пуаро и мисс Карнэби:

«- Огастес обладал невидимой львиной шкурой.

- «Конечно, мистер Пуаро, ведь по легенде пекинесы когда-то и были львами. И у них по-прежнему львиные сердца!» [1, c. 397].

Пожалуй, самым примечательным фактом расценивания пса-пекинеса в качестве равноправного партнера на данном этапе фабульного развития является признание детективом его бесспорного ума и сообразительности: «В таком случае, - заметил Эркюль Пуаро, - он превзошел многих людей» [1,

с. 397]. Замечание о превосходстве собачьего ума над человеческим отнюдь не случайно. При первой ситуации установления ложного партнерства (с сэром Джозефом) убеждение Пуаро в незначительности дела распространялось также и на личность клиента: «В любом случае жест никак не выражал мысли, доминировавшей в этот миг в сознании Пуаро, - что сэр Джозеф и вправду был весьма заурядной личностью» [1, с. 381]. Наконец, если принять во внимание концепцию личности Пуаро и род его деятельности, не вызывает сомнения факт, что благожелательный отзыв об умственных способностях партнера, независимо от его статуса, является высшей похвалой из уст детектива-интеллектуала.

Парадоксальным образом истинное партнерство устанавливается впоследствии между Эркюлем Пуаро и лицом, совершившим преступление. Путем логических умозаключений сыщик устанавливает, что похитителем являлась мисс Эми Карнэби, компаньонка леди Хоггин. Напомним, что именно с ней у Пуаро с самого начала установились доверительные отношения, когда же дело дошло до разоблачения, их взаимопонимание становится полным:

«Едва слышно Эми Карнеби прошептала:

- Значит, вы все знаете?

Эркюль Пуаро кивнул.

- Да, знаю» [1, с. 393].

Именно ее, а не богатого и успешного сэра Хоггиса и его утонченную, образованную жену Пуаро считает достойным уважения партнером, отдавая должное ее уму и изобретательности: «Ваши психологические расуждения превосходны, ваши организационные возможности первоклассны, и вы к тому же прекрасная актриса. К примеру, ваш вчерашний спектакль, когда я расспрашивал леди Хоггин, был безукоризненным. Никогда не думайте о себе плохо, мисс Карнэби. Вы, быть может, что называется, женщина необразованная, но у вас нет недостатка в уме и смелости» [1, с. 396]. Следует также принимать во внимание, что в рамках детективного повествования отношения «детектив / преступник» следует расценивать как партнерство особого рода. Не случайно Пуаро акцентирует внимание именно на этом, так отзываясь о мисс Карнэби: «В качестве преступника вы, мадемуазель, находитесь в первом ряду» [1, с.395], подразумевая при этом, что как сыщик на первом месте, безусловно, находится он сам - Эркюль Пуаро. Установившиеся между ними взаимное уважение и личная симпатия, а также сочувствие, когда были выяснены мотивы совершенных преступлений (борьба с нищетой и забота о больной сестре) в итоге заставили Пуаро изменить намерение покарать преступника и встать на ее защиту:

- «Язнаю, мне не избежать наказания за то, что я сделала. Меня, вероятно, отправят в тюрьму.

- Мисс Карнэби! Я полагаю, что мне удастся уговорить сэра Джозефа не доводить дело до суда» [1, с. 396].

Таким образом, в финале имеем не просто равноправные партнерские отношения, но живую сопричастность к человеческой судьбе.

Начальным этапом следующей - лиминальной фазы для Эркюля Пуаро становится символическое столкновение со смертью в ходе расследования, когда он в поисках похитителя посещает частный отель «Балаклава». В холле гостиницы он застает «мрачную атмосферу» и видит «стол черного дерева», на нем - «печальный куст хризантем» (символика похоронного обряда). В помещении «вроде фойе, где стояли небольшие столики и несколько так называемых кресел, покрытых кретоном» он застает примечательную группу: «Три престарелых дамы и злобного вида джентльмен подняли головы, взглянув со смертоносным ядом на непрошенного нарушителя спокойствия» [1, с. 387].

Учитывая соотнесенность рассказа «Немейский лев» с мифологическим циклом о Геракле, данная ситуация относит нас к одному из подвигов, когда герой должен был спуститься в мрачное, полное ужасов подземное царство Аида и привести к Эврисфею стража подземного царства, ужасного адского пса Кербера: «...три головы было у Кербера, на шее у него извивались змеи, хвост у него оканчивался головой дракона с громадной пастью» [2, с. 152].

Согласно мифу, в подземном царстве Геракл встретился с призраком Медузы: «Навстречу Гераклу поднялась тень ужасной Горгоны Медузы, она грозно протянула свои медные руки и взмахнула золотыми крыльями, на голове ее зашевелились змеи» [2, с. 152]. Таким образом, трех дам, встретившихся Пуаро, можно расценивать как трех сестер Горгон: Сфено, Эвриалу и Медузу, а «смертоносный яд» («deadly venom») в их взглядах соотносится с ядовитыми змеями, извивающимися у них на головах вместо волос. В таком случае «джентльмен злобного вида» («fierce-looking old gentleman») может быть никем иным, как повелителем подземного царства мертвых Аидом. Также следует иметь в виду, что по легенде знаменитый герой Геракл принял смерть от яда, так что данную ситуацию, не-

значительную в сюжетном отношении, можно трактовать как смертельную угрозу по отношению к Эркюлю (Геркулесу) Пуаро.

Испытание Пуаро смертью видится далее в выяснении мотивов преступления, совершенного мисс Эми Карнэби. Оказывается, что причиной похищения домашних любимцев были тяжелые жизненные обстоятельства и забота об умирающей сестре: «Комнатка была очень маленькая и вся заставленная мебелью. Посредине можно было заметить человеческую фигуру - престарелая женщина лежала на диване, придвинутом к газовой горелке» [1, с. 393]. Мысль о смерти также доминирует в безрадостных рассуждениях мисс Эми о судьбе таких же, как она, несчастных женщин: «В моем положении немало людей - таких же, как я, бедных компаньонок - необразованных, бесполезных женщин, которых впереди ждет только одно - страх смерти... » [1, с. 394].

Однако подлинное столкновение со смертью для главного героя происходит в полном соответствии с жанровой спецификой произведения. Ощущение ee близости неотступно преследовало Пуаро еще на этапе ознакомления с делом: «В памяти смутно что-то брезжило. Давным-давно... в Бельгии. [1, с. 381].

В финале рассказа, во время разговора Эркюля Пуаро с сэром Джозефом Хоггином, предстает подлинный носитель смертельной угрозы: «Вы напомнили мне одно из моих первых дел в Бельгии, много лет назад. Главное действующее лицо было внешне весьма похожим на вас. То был богатый мыловар. Он отравил свою жену, чтобы освободить себе руки для женитьбы на секретарше... Да, сходство поистине поразительное...[1, с.398]. Пуаро припомнил этой случай, не рассчитывая на признание клиента в преступных намерениях и не имея никаких доказательств. Однако реакция несостоявшегося убийцы превзошла все его ожидания - сэр Джозеф был напуган до смерти: «Слабый звук послышался из горла сэра Джозефа, а губы приобрели необычный синюшный оттенок. Вся краска сбежала с его щек. Глаза, вылезая из орбит, уставились на Пуаро. Он весь словно вжался в кресло» [1, с. 398].

Таким образом, заурядный случай исчезновения комнатной собачки неожиданно оборачивается делом предотвращения смертельной опасности, которая в действительности грозила ее хозяйке: «Странно, - сказала мужу леди Хоггин. - Сегодня газированная вода на вкус совсем иная. Она больше не горчит. Почему бы это?» [1, с. 399], что вплотную подводит к последней стадии фабульного развития - фазе преображения, весьма значительной для художественного замысла рассказа. На этой стадии имеет место перемена статуса героя - внешнего (социального) или внутреннего (психологического) [5, с. 39]. B финалe Эркюль Пуаро не только успешно распутывает дело, подтверждая свой статус выдающегося детектива, но и распознает скрытое зло, предотвращает будущее преступление:

«- Мне кажется, излишне напоминать, сэр Джозеф, что на вашем месте я проявлял бы в будущем крайнюю осторожность.

- Не беспокойтесь. Я буду сама осторожность, - проговорил почти неслышно сэр Джозеф» [1, с. 399].

В отношении героя А. Кристи эта фаза также носит усложненный метафизический характер, когда Эркюль Пуаро из блюстителя человеческого закона трансформируется во всевидящее око и носителя небесного правосудия: «Сэр Джозеф слегка поежился и украдкой бросил взгляд куда-то вверх, словно ощущая незримое присутствие Эркюля Пуаро у себя за спиною. У него возникло такое чувство, что отныне так будет теперь всегда» [1, с.399]. Ощущение «вечного присутствия» при такой трактовке призвано символизировать зависимость воли и совести убийцы от божественного надзора, персонифицированного в образе Пуаро. В данной ситуации следует также вспомнить о том, что и мифический Геракл после смерти был причислен к сонму богов: «Афина Паллада с Гермесом вознесли на Олимп величайшего из героев Геракла. Там встретили его великие боги. Стал бессмертным богом Геракл» [2, с. 170]. Таким образом, художественная концепция личности героя А. Кристи -Эркюля (Геркулеса) Пуаро - выводит его далеко за пределы иронического сопоставления с героем античной мифологии.

Развитие сюжетной линии рассказа «Немейский лев», в соответствии с основными этапами фабульной организации художественного текста, подтверждает тезис о существовании «некой общей четырехфазной модели» [5, с. 38]. Исследование произведений А. Кристи на основании классических сюжетных схем позволяет обнаружить в них художественную ценность особого рода, преодолевающую традиционную установку на занимательность как основную характеристику детективного жанра.

Литература

1. Кристи А. Подвиги Геркулеса. - М.: Книга, 1991. - 590 с.

2. Кун Н.А. Легенды и мифы Древней Греции. - М.: Госучпедиз, 1957. - 464 с.

3. Литературная энциклопедия [Электронный ресурс]. - URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_literature/ 4685/Фабула

4. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. - М.: Аспект Пресс, 1999. - 334 с.

5. Тюпа В. И. Анализ художественного текста. - М.: Академия, 2009. - 336 с.

6. Christie А. ^e Labours of Hercules [Электронный ресурс]. - URL: http://fb2gratis.com/read/5186/2

References

1. Christie A. Podvigi Gerakla [The Labours of Heracules]. Moscow: Kniga, 1991. 590 p.

2. Kun N. A. Legendy i mify Drevnej Gretsii [Ancient Greek Legends and Myths]. Moscow: Gosuchpedgiz, 1957. 464 p.

3. Literaturnaya entsiklopediya [Encyclopedia of Literature]. Available at: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_ literature/ 4685/Фабула

4. Tomashevsky B. V. Teoriya literatury. Poetika [Theory of Literature. Poetics]. Moscow: Aspekt Press, 1999. 334 p.

5. Tyupa V. I. Analiz khudozhestvennogo teksta [Analysis of artistic text]. Moscow: Academia, 2009. 336 p.

6. Christie А. ^e Labours of Hercules. Available at: http://fb2gratis.com/read/5186/2