CC BY
69
ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
рода наказание, которого требуют от человека поведником свободы, он обожествляет Став-остатки его совести. рогина-властителя.
Совершенно другим и другими средствами Итак , “БесьГ - не политический памфлет, а
изображен Достоевским Петр Верховенский: с философский роман: не доказательство или оп-
помощью иронии он развенчивает “величествен- ровержение политической доктрины путем под-
ность деятеля, показывая его мелкоту, нелепость и смехотворность. Философия Верховенского есть цинизм, разрушающий все ценности, кроме собственного“ я” Для него нет ничего внут-
бора иллюстраций и примеров, а исследование
нравственной сущности человека художественными средствами - вот чем является роман Достоевского. Для него политическая борьба - это прежде ренне (психологически и нравственно) невоз- всего борьба идей о всеобщем счастье человече-можного: он не остановится ни перед каким злодеянием, подлостью или жульничеством. Он спокойно бросает на произвол судьбы созданную им “пятерку'’; узнав о намерении Кириллова застрелиться, он только волнуется о том, что
ства. И ему очень хотелось уберечь Россию, еще
не застрелится, подлец... ; хладнокровно и расчетливо организует убийство Шатова. При этом он свой цинизм пытается оправдать презрением к другим: “я мерзок, но ведь и все мерзки, только я это твердо осознаю, а все драпируют свою мерзость в возвышенные чувства и идеалы”, - говорит он.
Верховенский - воплощение бесовщины. Он не столько “бес” сам по себе, сколько одержим бесом. Вместе с тем его характер противоречив на самом глубинном уровне: цинически отрицая все, он романтически верит; презирая людей, он нуждается в них хотя бы для собственного торжества; выступая про-
не растленную западной цивилизациеи, которая забыла истинного Христа и приняла дьяволово искушение, от бесовщины. Его реакция на общественно-политические события- это тревога и боль за человека: и за человека вообще, и за единственного конкретного человека.
Напряженнейший психологизм, сложная композиция, полифоничность, повышенная смысловая нагруженность слова - характерные особенности романа.
Бесы “.Достоевского - экзистенциальный роман. Он является предтечей экзистенциализма, одного из важнейших направлений философии XX века. Не случайно французский философ Альбер Камю развернутое обоснование философии существования дает на основе анализа одного из центральных образов “ Бесов “
Ф.М. ДОСТОЕВСКИЙ и ПЕСГ1ЕКТИВЫ РУССКОЙ ДУХОВНОСТИ
М.А. Елдии, преподаватель кафедры философии гуманитарных
факультетов МГУ им. Н.П. Огарева.
Русская классическая литература - явление особое и каждое поколение стремится переосмыслить, прочитать «по- новому» духовные прозрения мыслителей России. К числу таких явлений следует отнести литературно- философское наследие Ф.М. Достоевского в контексте анализа судеб русской духовности.
Творчество Ф. М. Достоевского отличается оригинальностью своих размышлений в общем контексте развития русской философской мысли X1X в.- это пророчество в критическом реализме. Описывая глубины человеческого духовного мира, пограничные ситуации нравственного самоопределения личности, Достоевский, как трезвый наблюдатель не мог не обратить внимания на проблемы перспектив русской общественной жизни. Достаточно справедливыми можно считать слова сказанные известным не-
мецким исследователем истории русской литературы А. Луттером относительно специфики этого выдающегося отечественного мыслителя: «Никто не умел с таким искусством находить божественную искру даже в самых заброшенных созданиях, не было такого второго красноречивого защитника униженных и оскорбленных. Может быть именно здесь наиболее сильно и убедительно проявляется дар ясновидения» (А. Луттер. История русской литературы.- Фран-фуркт на Майне, 1924, с. 514).
Суть пророческих устремлений этого русского провидца в литературном наследии осознавалась им в том, что русская душа должна явить способность:«.. .изречь окончательное слово великой общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону» (Достоевский Ф.М. Об искусстве.
М., 1973, с. 369). Идеал мыслителя не иллюзорен, истина, нравственность его творений заложены в
глубинах «русской души», жизни русского общества. Исконно на Руси таким идеалом был основатель христианства: «Христос- величайший положительный идеал человека, нес в себе отрицание земли..., поскольку в мире «реальных качеств, тупости, лицемерия и самолюбия нравственные ценности становятся иллюзорными» (Ф.М. Достоевский.Соч. Тб,М., 1956.-с.36). Исходя из отмеченного выше, важно рассмотреть специфику рассмотрения Ф.М.Достоевским проблематики развития духовной культуры государствообразующего этноса России в следующих аспектах: взаимодействие с инокультурными (западными) традициями, пути развития российского общества, антропологический аспект
Во- первых, именно в наследии Ф.М. Достоевского особенно четко прослеживается стремление русской интеллектуальной элиты определить возможности духовного роста отечественной культуры на путях западного либерализма. Некоторые представители общественной мысли России рассматривали данную проблему в контексте калькирования русским обществом опыта западной цивилизации, как, к примеру: В.Г. Белинский, Т.Н. Грановский, С.М. Соловьев, а также поздние либералы, отвергавшие напрочь необходимость развития российского общества в русле существовавших испокон веку на Руси религиозно- культурных ценностей. Рассматривая вопрос о российской национальной специфике мировоззрения, писатель отмечал несправедливость этики рассудничества и индивидуализма. Обращаясь к историческому опыту русского общества, Достоевский указывал на тот факт, что Россия была сильна православием. В этом плане трудно не согласиться с мнением В.В. Зеньковского, отмечавшего, что: «...силен Достоевский в критике католической идеи, всяческого историософского рационализма.» (В.В. Зеньковский. История русской философии.- М.: Эго, 1991-Т.1 .-с.449).
У Достоевского русская историософская мысль возвращается к религиозному пониманию истории, но так, что свобода человека, является по божественному замыслу, как раз основой историософской диалектики. Относи,'гель-но России он видел путь в свободном движении народов к «оцерковлению» всего земного порядка.
Во-вторых, анализируя в «Дневнике писателя» политическую и общественную жизнь России и Запада, Достоевский высказывает свою основную черту воззрений на будущность русской общественной жизни- неприятие «революционных преобразований^ 1873г.). Еще в написанном им ранее романе «Бесы» мыслитель ут-
верждает мысль о необходимости для русского общества развиваться без коренных социально-политических потрясений и стремился предостеречь о чудовищных последствиях попыток насильственного внедрения в русской общественно- политической жизни социалистических экспериментов. Общественный идеал писателя основывался на народном христианстве, где присоединялась «к вере в Бога вера в Бого-челове-ка», в чем и заключалось, по Вл. Соловьеву, предвидение мыслителем перспектив развития российской духовности.
Полностью отвергая пропаганду атмосферы насильственных «свершений в обществе» и всеобщей зависти, в них Ф.М. Достоевский видел в качестве одной из причин фрагментации российского общества. Тех людей, которые проповедовали необходимость применения насилия и террора он называл бесами. Еще одно из его произведений прямо отвергает положительность русской революции. О пришествии антихриста пророчествует герой его романа «Идиот» профессор Лебедев словами из Апокалипсиса Иоанна Богослова: «Согласитесь со мной, что мы при третьем коне, вороном и имеющем меру в руке своей, так как все в нынешний век на мере и договоре. Сохраняют дух свободный и сердце чистое, и тело здравое... и все дары божии хотят сохранить. За сим последует конь бледный и тот коему имя Смерть, а за ними уже ад»(Соч. Т.З, с. 235, М, 1976). В своих провидческих творениях Достоевский отмечает крайнюю пагубность человеконенавистнических идей, попыток инспирировать «социальные противоречия». Именно поэтому его творчество было столь нелюбимо впоследствии «творцами пролеткульта», впрочем, не только наследие Ф.М. Достоевского, но и русской классики. Значительно позднее аналогичное неприятие вызвало проповедничество московского патриарха Тихона...
Таким образом, Достоевский делал упор на русское решение социальных проблем, связанных с отрицанием революционных методов общественной борьбы и рассматривал проблему духовно- нравственного самоопределения России в плане особого ее исторического призвания, способности объединить народы на основе христианского всечеловечества.
В полихромном писательском стиле мыслителя кроме тяжелого предчувствия наблюдается и та надежда, что испокон веку отличала православно русскую культурную традицию «красота спасет мир», но не стоит забывать добавленного «красота духовная». Слова героя рассказа «Сон смешного человека» словно рефреном подняли со всей актуальностью проблему обращения общества к евангельскому преданию: «Главное- люби других как себя, вот что глав-
ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
ное, и это все, больше ничего не дано...» (Соч. человеческие и замысел о них». Раскольников
Т 2, 245). Ф.М. Достоевский предложил современникам путь нравственного совершенствования, опираясь на евангельско- православные основания отечественной нравственной традиции. По справедливому мнению выдающегося русского философа В.И. Иванова, «Достоевский, приближавшийся к идее богоносной соборности в «Преступлении и наказании», к идее вечной женственности в «Идиоте»..., анализом причин одержания России духами безбожия и своеволия был подвигнут к положительным прозрениям...» (Родное и вселенское.- М.: республика, 1994.-428с./с. 308).
В-третьих, в духовных исканиях писателя можно обнаружить поиск исконно христианских основ человеческого бытия и этот поиск, как известно, был остановлен на образе добродушного православного старца- подвижника Зо-симы, героя «Братьев Карамазовых», который
можно проследить еще со времен византиис-кой агиографии.
С творчеством Ф.М. Достоевского в русской литературе X1X в. была поднята проблема современной ей бездуховности и общей апатии, которые, согласно представлениям писателя, можно преодолеть лишь на стыке нравственности и религии народа, такое органическое единство, наполненное светлыми надеждами, и старался выдвинуть писатель перед опасностью «суровых испытаний», грозивших России. Сам мыслитель находился в процессе постоянного духовного поиска на протяжении всей свой жизни. Так, надломленный смертью сына Ф.М. Достоевский едет в Оптину Пустынь. Там он искал духовного утешения и исцеления. И нашел его, обращаясь к древним евангельским истинам и многомудрому опыту оптинских старцев.
Как философ Ф.М. Достоевский в своем творчестве достиг высокой религиозно-экзистенциальной трактовки бытия человека, пытающийся через призму индивидуальной человеческой жизни решить «спорные вопросы бытия». В данном вопросе он развивал, по А.Ф. Лосеву, специфическую диалектику «идеи» и «живой силы жизни», при этом идея для него как и у свт. Григория Паламы обладает бытийно-энергий-ной сущностью, где живая жизнь человека есть не что иное, как «воплощение» идеи-замысла бога о человеке. Достаточно вспомнить яркий пример приведенный мыслителем в романе «Преступление и наказание», когда образ Родиона Раскольникова выступает в качестве свидетельства бескомпромиссной борьбы за «души
есть и западный по мироощущению и поведению и российский человек одновременно. Как отмечал М.М. Бахтин- множественный человек, сознание которого «раскалывалось» на ущербное западное «я», его алчущую безнравственную субстанцию и внутреннее стремление к душевному успокоению. Достоевский верно подметил, что такой же духовный разлад овладевает почти большей частью петербургской России. Духовные искания героев русского мыслителя неизбежно видят выход в необходимости очистительного катарсиса не только одного «Раскольникова», но и всей тогдашней «мятущейся души русских людей».
Сильная религиозная интуиция антиномич-но соприкасается у Ф.М.Достоевского с творческими идеями и сомнениями. Устами своих героев он говорит, что не должно верить, чтобы зло было нормальным состоянием человеческой природы, следовательно неприятие духовного угнетения и эгоизма, согласно мыслителю, помогает борьбе человека за «светлое преображение души» (метанойю), справедливость и оправдание добра.
В советский период российской истории существовал бдительный контроль государственной цензуры во всех сферах социального бытия человека, в том числе и в сфере литературного творчества, тем не менее в своих лучших проявлениях советская литературная традиция опиралась на традиции русского духовного наследия. Православная духовность воздействовала на сознание советских людей через книги Пушкина, Достоевского, Лескова... именно поэтому в русской жизни советского периода можно обнаружить весьма приближенные к христианской нравственной культуре образы.
Православная культура, от которой мы были оторваны долгие годы как никогда актуальна, православное самосознание и творческий порыв, породившие русскую классическую литературу до сих пор не уходят от нас. Литературная традиция России, выношенная в лоне православия в том же творчестве Ф.М. Достоевского свидетельствует о том, что разрыв человека с истоками национальной духовности ведет к вырождению и смерти. Тревожные ощущения современности, что культура исчерпала себя и дальнейшее творение невозможно без деструкции старого, есть следствие духовного оскудения. Разрыв культуры с церковью исконными ценностями ее оборачивается упадком и в конечном счете - смертью культуры.
