CC BY
16История ментальности. Интеллектуальная история
В. Ю. Барышников
(Иваново)
«ЕЙ МНОГОЕ ВЕДОМО...». ЭПИЗОД ИЗ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ИСТОРИИ ИСЛАНДИИ X ВЕКА
В статье поставлена проблема интеллектуальной истории Исландии в дохристианскую эпоху. Локальный материал из истории хутора на Чаечном Склоне анализируется с целью ответить на два вопроса: во-первых, о том, кто мог выступать в качестве хранителя и транслятора древних знаний; во-вторых, каково содержание языческой мудрости в X в. В центре внимания личности выдающейся исландки Гейррид дочери Торольва и её сына скальда Торарина Чёрного.
Ключевые слова: Исландия, интеллектуальная история, язычество, мудрец, прорицательница, скальдическая поэзия.
Начало зимы. Это время, когда всё чаще дуют холодные северные ветра, принося с собой мелкий промозглый дождь и сырой снег. Солнце не поднимается высоко над горизонтом и быстро скрывается за ближайшими скалами. В эти дни лучше не задерживаться в пути, пораньше возвращаться домой и греть ноги у огня.
Вот и сейчас два молодых человека быстрыми шагами идут по склону холма. Давно смеркалось. Неожиданно налетел встречный ветер. Вот-вот разыграется буря, а над морем реет множество духов, ‘margir еги тагНде^Г [ЕЬ., XVI]1. Юноши кутаются в тёмные плащи и закрывают лица, прячась от липкого, хлёсткого снега.
© Барышников В. Ю., 2013
1 «Сага о людях с Песчаного берега» цитируется по изданию: Eyr-byggja saga / Hrsg. von Hugo Gering. Halle a.d.S., 1897. Русский перевод саги цитируется по изданию (если не указано иначе): Исландские саги / Пер. с др.-исл., общ. ред. и комм. А.В. Циммерлинга. Т. 2. М., 2004. С. 23-129. В статье используются общепринятые сокращённые обозначения исландских текстов.
Эти люди возвращаются домой с ученья. Впрочем, им обоим уже не суждено продолжить свои занятия. Один из юношей подхватить тяжёлую болезнь и вскоре умрёт от неё [Land., II, 9]1, второй будет казнён недругами [Eb., XX]2. По иронии судьбы смерть обоих косвенно связана с их обученьем. Но эти юноши не слушатели учителей афинской Академии, чья платоническая мудрость теперь представляется демоническим наваждением. И не школяры-ваганты, возвращающиеся из парижского кабачка, где с пеной у рта и в кружках они отстаивали правоту Философа.
Описываемые события происходят в, пожалуй, самом отдалённом уголке Европы, на западе Исландии (так что погода молодых людей едва ли пугает). Несмотря на то, что дело происходит в эпоху Средневековья, вопросы христианской теологии и античной философии им вовсе не знакомы. Исландия в X в. - это языческая страна, не знающая письменности. Спустя несколько столетий на этом острове произойдёт настоящее чудо - здесь родится одна из величайших литератур средневекового Запада. Это будет литература, которая сохранит и переработает наибольшее количество информации о германской древности, запечатлеет общегерманские мифы и предания о героях эпохи Великого переселения народов.
И то, что мы видим сейчас, за несколько десятилетий до крещения Исландии (события происходят около 980 года), - это картина отрочества исландского культурного чуда. Ведь речь идёт о распространении языческой учёности, которая доживёт до времени Снорри Стурлусона и безвестных переписчиков эддиче-ских песней в XIII в.
Однако существующие источники не позволяют почти ничего сказать о способах и формах передачи знания в языческий период. Одним из немногих, при этом хрестоматийным примером является эпизод из «Саги об Эгиле». Молодой и любознательный
1 «Книга о занятии земли» цитируется по изданию: Landnámabók // Íslendinga sogur. Bd. I. Landssaga og landnám. Guóni Jónsson bjó til prentu-nar. Reykjavik, 1946. Bls. 21-241.
2 Если, конечно, допустить, что Одд сын Катлы, о которым идёт речь, действительно существовал. Сомневаться в историчности его спутника Гуннлауга сына Торбьёрна Толстого, пожалуй, не приходится.
(namgjarn, букв. «готовый брать») скальд Эйнар Звон Весов беседует с Эгилем Скаллагримссоном: «Вскоре у них зашла речь об искусстве скальдов ^ММ^Ырг), и оба остались довольны этой беседой. После этого Эйнар привык часто беседовать с Эгилем, и между ними возникла большая дружба» (Eg., LXXVШ)1. Рассказ
о беседах Эгиля и Эйнара развивает повествование о создании Эгилем двух величайших скальдических песней - «Утраты сыновей» и «Песни об Аринбьёрне». Впрочем, остаётся не ясным, чему мог Эгиль учить своего более юного друга: сложной скальди-ческой форме стиха или же её богатому языческому содержанию2. Ведь если верно, что «скальд осознавал поэтическое творчество только как владение поэтической формой»3, то беседы Эгиля и Эйнара вряд ли представляли собой передачу «языческой мудрости»4.
Так что имеет смысл порасспросить возвращающихся сквозь пургу юношей, чему и где они учились. Впрочем, они скажут не многое. Эпизод «Саги о людях с Песчаного берега», о котором идёт речь, крайне невелик и беден информацией: «Гунн-лауг сын Торбьёрна Толстого был любознателен (namgjam); он часто бывал на Чаечном Склоне и перенимал знания у Гейррид дочери Торольва (пат ЫппаШ ад Geirríдi P6r6lfsd6ttш), ибо ей было ведомо многое (Ып var та^Ыпт^). <...> Одд сын Катлы часто ходил вместе с Гуннлаугом на Чаечный Склон» (ЕЬ., XV).
1 «Сага об Эгиле» цитируется по изданию: Egils saga meó formála, vióaukum, skyringum og skrám. Bergljót S. Kristjádóttir og Svanhildur Óskarsdóttir ónnuóust útgáfuna. Norhaven A/S, Danmórky, 1999. Русский перевод саги цитируется по изданию: Сага об Эгиле / Пер. с др.-исл. С. С. Масловой-Лашанской (гл. I-LVII), В. В. Кошкина (гл. LVIII-LXXXVII) // Исландские саги. / Редакция, вступительная статья и примечания М.И. Стеблин-Каменского. М., 1956.
2 Е. А. Гуревич высказывает справедливые сомнения по поводу того, что Эйнар вообще чему-то учился у Эгиля, представляя скальдов как равноправных собеседников (см.: Гуревич Е. А., Матюшина И. Г. Поэзия скальдов. М. 2000. С. 231-232).
3 Стеблин-Каменский М. И. Культура Исландии. Л., 1967. С. 111.
4 Впрочем, «Эдда» Снорри Стурлусона, составленная почти триста лет спустя, воспринимается ныне в первую очередь как сокровищница языческих знаний.
Автора саги совсем не интересует то, что интересно нам, ведь в центре внимания саги - переменчивая судьба выдающегося исландского хёвдинга Снорри Годи. Обученье Гуннлауга и Одда оказалось лишь поводом к распре, в которой примет участие Снорри Годи. Беседы Гуннлауга и Гейррид иногда затягивались до позднего вечера, и в конечном итоге они стали причиной насмешек со стороны соседей и обвинений в сексуальной связи юноши и немолодой женщины. В контексте саги это упоминание подводит читателя (слушателя) к известию о порче, наведённой на Гуннлауга: именно в тот самый вечер в самом начале зимы, с описания которого мы начали свою статью, недоброжелательница Катла поразит Гуннлауга смертельной болезнью. Однако в этом будет обвинена Гейррид. Против неё выдвинут обвинение, Снорри Годи примет участие в тяжбе против Гейррид. Но тяжба завершится её оправданием, и влияние Снорри Годи на тинге Мыса Тора будет подорвано. Такова логика сагового нарратива.
Если же отстраниться от логики повествования саги, то упоминание о том, что Гуннлауг перенимал знания у Гейррид, можно рассмотреть в свете двух вопросов.
I. Первый из них касается личности самой Гейррид дочери Торольва.
В исландской традиции и в исландской истории мудрецы -это, прежде всего, мужчины. Это могут быть мудрецы-провидцы: они понимают окружающий их мир неким иррациональным, волшебным в нашем восприятии образом. Таков был шведский конунг Даг, один из первых Инглингов: «Даг сын Дюггви конунга <...> был такой мудрый, что понимал птичий язык», ‘var maör sva spakr, at hann skildi fugls rödd’ [Hkr.: Yngl., XVIII]1, - или уже в историческую эпоху Гест сын Оддлейва: «Он был большим хёвдингом и мудрым человеком, и во многих делах у него был дар провидения», ‘Hann var höföingi mikill og spekingur aö viti,
1 Саги «Круга Земного» цитируются по изданию: Heimskringla Snorra Sturlusonar. Konungasögur um prentun sa Pall Eggert Olason. Bd. I—III. Reykjavik, 1946. Русский перевод цитируется по изданию: Снорри Стурлусон. Круг Земной / Изд. подготовили А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980.
framsynn um marga hluti’ [Lax., XXXIII]1. Но есть мудрость и земная, основанная на понимании права, истории, человеческого общения. Обладателем такой мудрости предстаёт на страницах «Книги об исландцах» законоговоритель Торгейр со Светлого Озера, который убеждает исландцев - христиан и язычников -подчиниться общему для всех закону, ссылаясь на исторический опыт норвежцев и датчан2. Так Снорри Стурлусон описывает и самого Ари Торгильссона, автора «Книги об исландцах»: «Священник Ари Мудрый, сын Торгильса, сына Геллира, был первым здесь в стране, кто записал на северном языке мудрые рассказы, старые и новые», ‘^ri prestur hinn fróói Porgilsson Gellissonar ritadi fyrstur manna hér á landi ad norrwnu máli frxdi bwdi forna og nyja" [Hkr.: Prologus]. На языковом уровне различие между этими двумя видами мудрости, возможно, проявляется в разной семантике слов spakr3 и fróór4, хотя, скорее всего, во время записи саг (XIII-XIV вв.), как и в «век саг» (X-XI вв.) никакой чёткой дифференциации между ними не проводилось5.
1 «Сага о людях из Лососьей долины» цитируется по изданию: Laxdsla saga med formala, skyringum og skram. Adalsteinn Ey^orsson og Bergljot S. Kristjadottir onnudust togafuna. Norhaven A/S, Danmorky, 1999. Русский перевод саги цитируется по изданию: Сага о людях из Лаксдаля / Пер. с др.-исл. В. Г. Адмони и Т. И. Сильман // Исландские саги / Редакция, вступительная статья и примечания М. И. Стеблин-Каменского. М., 1956.
2 islendingabok // islendinga sogur. Bd. I. Landssaga og landnam. Gudni Jonsson bjo til prentunar. Reykjavik, 1946. Bls. 10-11.
3 SPAKR, spok, spakt, adj. <...> II. wise, = Gr. GREEK, Lat. sapiens; by the ancients the word is used with the notion of prophetic vision or second sight. (Cleasby R., Vigfusson G. An Icelandic-English Dictionary / Initiated by Richard Cleasby; revised, enlarged and completed by Gudbrund Vigfusson. Oxford, 1874. P. 580).
4 FROBR, adj. <...> knowing, learned, well-instructed (CleasbyR., Vig-fusson G. Op. cit. P. 175).
5 Вот каким образом, например, одноимённая сага представляет Нья-ля сына Торгейра: «Он был такой знаток законов, что не было ему равных. Он был мудр и ясновидящ и всегда давал хорошие советы», ‘Hann var logmadur svo mikill ad engi var hans jafningi, vitur og forspar, heilradur og godgjarri [Nj., XX].
Вера в то, что женщинам присущ особый пророческий дар, существовала у германских народов ещё в римскую эпоху1. Между тем, в исландских родовых сагах, событиях которых происходят уже в обозримом, историческом времени, фигура женщины-провидицы, женщины-мудреца появляется скорее в качестве маргиналии. В первую очередь вспоминается, конечно, мифологизированный образ Торбьёрг Малой Вёльвы из «Саги об Эйрике Рыжем». Согласно саге, эта женщина обладала особым профети-ческим даром: “Hon var spákona ok var kollud lítilvdlva”, «Она была прорицательницей, и её называли Малая Вёльва» [Er. 4, 333]. Гренландцы активно используют способности Торбьёрг, “er for-vitni var á at vita forldg sín eda árferd”, «кто хотел узнать о своей судьбе или о том, хороший ли будет год» [Er. 4, 333]. В саге подробно описывается одеяние Торбьёрг, элементы которого, очевидно, связаны с языческим культом (вероятно, Фрейи2): шапка, подбитая кошачьим мехом, перчатки из кошачьего меха, посох с набалдашником из жёлтой меди, украшенный самоцветами. Тор-бьёрг пользуется необычной утварью (ложка из жёлтой меди, нож с обломанным острием), и ей подают необычную пищу (каша на козьем молоке и кушанье из сердец всех животных). О будущем Вёльве сообщают духи (náttúrur), общение с которыми сопровождается исполнением песни, называемой Varólokur, «локон судьбы».
Совсем иной представляется Гейррид. Строки саги, посвящённые ей, отличаются почти новоевропейским реализмом. Она замужем за маловыдающимся бондом Торольвом сыном Херьоль-ва Низкозадого, который упоминается в саге единственный раз
1 Среди подобных женщин Веледа, девушка из племени бруктеров, которая пользовалась огромным влиянием благодаря своему дару прорицать будущее (Тацит К. История. IV, 61 / Пер. с лат. Г. С. Кнабе, ред. М. Е. Грабарь-Пасек // Тацит К. Сочинения в двух томах. Т. II: История. Л., 1969).
2 По сообщению Снорри, “en er hon ferr, ekr hon á köttum sínum ok sitr í reiö”, «ездит она на своих кошках и сидит в повозке» [SnE.: Gg. 29]. Кроме того, Фрейя связана с миром мёртвых: “ok hvar sem hon nör til vígs ^á á hon hálfan val”, «И когда она едет на поле брани, то ей принадлежит половина павших» [SnE.: Gg. 29].
только в связи с женой (так же и в «Книге о занятии земли»1). Остальная семья Гейррид, напротив, представлена выдающимися людьми: это её брат Арнкель Годи, один из наиболее авторитетных и влиятельных людей округи, её отец Торольв Скрюченная Нога, викинг, поздно прибывший в Исландию и отбивший себе землю у одного из первопоселенцев. Главное же - бабка Гейррид, которую звали так же - Гейррид: первопоселенка из разряда самостоятельных и выдающихся женщин (таких, как, например, гораздо более знаменитая Ауд/Унн Глубокомудрая). Вот что сообщается в саге о Гейррид-первопоселенке: «Она велела возвести главные постройки поперёк проезжей дороги, чтобы все люди проезжали их насквозь. Внутри всегда был накрыт стол, и еду с него давали каждому, кто хотел. Из этого видно, сколь незаурядной (gдfug-kvendi) женщиной она была» [ЕЬ., VIII]. Генеалогия Гейррид дочери Торольва показывает, насколько она укоренена в исландском обществе эпохи заселения страны. И в самой «Саге о людях с Песчаного берега» эта женщина фигурирует в роли, традиционной для матери семейства в средневековой Исландии. Когда дело доходит до распри, она подстрекает своего сына Тора-рина Чёрного вступить в схватку с врагами2, также как это делают Бергтора, жена Ньяля, Гудрун, жена Болли и многие другие. Создаётся впечатление, что мать семейства в роли подстрекательницы - это не просто распространённый в исландской литературе топос, а важная составляющая практики ведения межродовой распри - форма участия в распре женщины.
1 В «Книге о занятии земли» сохранилась виса, автор которой потешается над юным Херьольвом, осилившем медведя: «Мишка бурозадый / Сгрыз козу Херьольва, / А Херьольв низкозадый / Мишке мстил успешно» [Land. II, 9]. Русский перевод висы принадлежит А. В. Цим-мерлингу и цитируется по изданию: Исландские саги / Пер. с др.-исл., общ. ред. и комм. А. В. Циммерлинга. Т. 2. М., 2004. С. 132.
2 Торарина обвинили в краже лошадей и пытались устроить обыск на его хуторе. Видя это, Гейррид заявила своему сыну:
«- Вдвойне верно то, что говорят про тебя, Торарин: у тебя нрав бабы, а не мужчины, раз ты готов терпеть любой срам от Тор-бьёрна Толстого. И я не знаю, откуда у меня такой сын. <.>
Торарин отвечает:
- Что-то мне надоело стоять здесь на месте» [Eb., XVIII].
Автор «Саги о людях с Песчаного берега» приписывает Гейррид и способности прорицательницы: перед тем, как на Гуннлауга была наведена порча, женщина предрекает ему беду, говоря о неудачливом виде юноши [Eb., XVI]. Именно её отец Гуннлауга Торбьёрн Толстый обвиняет в том, что она «ведьма и ночами рыщет по округе и навлекла беду на Гуннлауга» [Eb., XVI]. Однако ни профетические способности Гейррид, ни брошенное ей обвинение не делают её похожей на ведьму или жен-щину-вёльву. Особенно отчётливо это видно, если сопоставить образ Гейррид с её своеобразным антагонистом, некоей Катлой.
Именно Катла - та похотливая женщина, которая соблазняла юного Гуннлауга. Катле чуждо то, чем Гейррид занималась с Гуннлаугом (назовём эти встречи «беседами»): она высмеивает Гуннлауга, говоря, что тот треплет живот старухе Гейррид [Eb., XV]. Но вместе с тем, она сама колдунья. Видимо, именно это, а не только свою сексуальность имеет в виду Катла, говоря о Гейр-рид: «<...> многие другие женщины умеют [знают] кое-что из того же, что и она» [Eb., XV]. Болезнь Гуннлауга [Eb., XVI] - это дело рук Катлы, в чём та признаётся перед казнью [Eb., XX]. Кат-ла колдовством спасает своего сына Одда от беды, надев на него волшебный плащ, благодаря которому его не брало оружие [Eb., XVIII]. Она прячет Одда от преследователей, наводя на них морок [Eb., XX]. Только Гейррид удалось одолеть мороки Катлы, которая, в свою очередь, опасается этой мудрой соперницы: «Не иначе как сюда явилась троллиха Гейррид, и одними заморочками спастись теперь не удастся» [Eb., XX]. Впрочем, обвинение Катлы вряд ли можно считать справедливым: Гейррид одолевает Катлу вовсе не колдовством, а знанием: она набрасывает на голову Катлы мешок из шкуры тюленя, тем самым не давая ведунье морочить людям голову.
Другими словами, знание Гейррид не тождественно ведовству Катлы. А сама Гейррид дочь совсем не походит на потустороннее существо, ведьму или троллиху, несмотря на то, что именно эти обвинения бросают ей враги.
II. В книге о занятии земли сказано, что Гуннлауг сын Тор-бьёрна ходил перенимать знания у Гейррид for at nema fródleik at Geirrídi [Land. II, 30]). Второй вопрос касается содержания того знания, которое передавала Гейррид.
Все наши предположения об этом носят гипотетический характер. И тем не менее текст дошедшей до нас саги сохраняет несколько интересных указаний, позволяющих строить гипотезы.
Во-первых, это замечательное выражение, характеризующее многознание Гейррид: “hun var margkunnig”; в переводе А.В. Циммерлинга: «ей было ведомо многое»1. Интерпретация А.В. Циммерлинга явно наводит на параллель с эддическим прорицанием вёльвы: «Ей многое ведомо, / все я провижу / судьбы могучих / славных богов» [Прорицание вёльвы, 44, 49, 54, 58], впрочем, опять-таки в переводе А. Корсуна. В оригинальном исландском тексте стоит другое выражение: fjold veit hun frada [Vsp., 43.5, 47.5, 56.5]2.
Вместе с тем, глагол kunna и производные встречаются в нескольких симптоматических эддических текстах. Нам удалось найти следующие словоупотребления.
В «Прорицании вёльвы» этот глагол использован для обозначения колдовства ведьмы-вёльвы Хейд “seid hun kunni / seid hun leikinn”, «колдовство она знала, колдовство она творила» [Vsp. 22.5-60].
В некоторых случаях соответствующее отглагольное прилагательное используется для обозначения колдуна или колдуньи. В «Речах Высокого» выражение “fjolkunnig kona” (букв. -«женщина, знающая многое») [Hav., 113.5] использовано как нарицательное поименование колдуньи. Симптоматично, что совет Высокого касается как раз запрета на сексуальную связь с колдуньей. Результатом подобной связи может стать помрачение сознания и забвение: «Она сделает так, что тебе не будет дела ни до тинга, ни до людских речей. Ни есть не захочешь, ни с людьми быть вместе, в муках будешь отправляться ко сну», “Hun svo gorir / ad pu gair eigi / pings ne pjodans mals. / Mat pu vill-at / ne
1 Исландские саги / Пер. с др.-исл., общ. ред. и комм. А. В. Циммерлинга. Т. 2. М., 2004. С. 35.
2 Исландский текст эддических песен цитируется по изданию: Ed-dukvsói Gísli Sigurósson sá um útgáfuna. Norhaven A/S, Danmorky, 1999 (если не указано иначе). Перевод эддических песен на русский язык (с соответствующей нумерацией строф) цитируется по изданию: Старшая Эдда: Эпос / Пер. с древнеисл. А. Корсуна. СПб., 2005.
mannskis gaman, / fer pú sorgafullur aö sofa” [Hav. 114]. В нашей саге Гуннлауг отказался от любви настоящей чародейки Катлы. Его отец Торбьёрн Толстый обвиняет Гейррид в ведовстве, может быть, зная, что морок, наведённый на Гуннлауга, - это результат общения с колдуньей.
В прозаическом прологе к «Речам Гримнира» колдун, за обличьем которого скрывается сам Один, назван fjölkunnigur maöur (букв. - «человек, знающий многое») [Grm., prosе]1.
Встречаются в эддических текстах и другие составные слова с этим корнем. В уже упомянутых «Речах Высокого» руны названы вместилищем божественного знания: “pú aö rúnum spyr / inum reginkunnum”, «ты вопрошаешь о божественных рунах (букв. - ‘о боговедомых рунах’)» [Hav., SG.2-3]. А в «Снах Бальд-ра» Один призывает вёльву к ответу, имея в виду, конечно, сакральное знание: “pik vil ek fregna, / unz alkunna”, «тебя буду я спрашивать, чтобы всё знать» [Bdr., S, Ю, 12].
Справедливости ради отметим, что отнюдь не редко этот глагол используется в языке саг в профаном значении2. Таким образом, выражение, употреблённое в «Саге о людях с Песчаного берега», вовсе не является эддической формулой (хотя в русском переводе и создаётся подобная иллюзия). Тем не менее, семантика глагола kunna не исключает сакрального многознания Гейр-рид - ведовского или эддического. (Впрочем, как мы отмечали выше, ведовской характер знаний Гейррид опровергается анализом сагового нарратива).
Ещё одна гипотеза относительно многознания Геррид может быть построена благодаря её сыну Торарину Чёрному. Дело в том, что Торарин Чёрный был неплохим скальдом. В «Сагу о людях с Песчаного берега» включён его флокк из 17 вис о битве на Чаечном Склоне. Отдельные строки этого флокка цитирует Снорри Стурлусон в «Перечне размеров», а также составители «Книги о занятии земли».
1 В «Саге об Инглингах» Один назван также - провидцем и колдуном: ‘Odinn varforspar ogfjolkunnigur’ [Hkr.: Yngl., V].
2 KUNNA <...> A. To know, understand, of art, skill, knowledge, with acc.; hann ^ottisk rista henni manrunar, en hann kunni ^at eigi, Eg. 587; hann kunni margar tungur, Fms. xi. 326; etc. (Cleasby R., Vigfusson G. Op. cit. P. 358).
Заманчиво предположить, что именно Гейррид обучила своего сына Торарина скальдическому искусству. Однако мы не можем привести никаких аргументов в пользу такого предположения.
Вряд ли полностью оправдано связывать нестандартные кеннинги и словоупотребления, необычные образы и обороты в стихах Торарина Чёрного с «ученичеством» у Гейррид, его матери. А такие кеннинги и хейти действительно присутствуют во флокке Торарина. Так для обозначения мира, мирного сосуществования Торарин использует подлинную метафору líknar leiki, «игра милосердия» [виса 7]1. Ещё в одной висе поэт развивает метафору, называя битву «игрой мучения», stríós leiki [виса 17]2. Перед нами не кеннинги в полном смысле этого слова, не «условное обозначение»3 мира и войны, а их подлинно поэтическое осмысление, что свидетельствует о неординарном восприятии действительности.
Наконец, стихи Торарина Чёрного содержат большое количество мифологических аллюзий.
Прежде всего, это упоминания Одина под следующими именами - Триди [виса 7], Хрофт [виса 10], Гаут [виса 19]. Все три имени, в частности, упоминаются в «Речах Гримнира»: Триди и Гаут - в туле имён Одина [Grm. 46.4, 54.6], Хрофт - в туле имён Одина в составе сложного имени Хрофтатюр [Grm. 54.5], а также в строфе 8, где говорится, что Один-Хрофт собирает в Вальхалле воинов, павших в бою: ‘en par Hroftr kyss hverjan dag vápndauda vera\ «там Хрофт собирает / воинов храбрых, / убитых в бою» [Grm., 8.4-6]. Неудивительно, что Торарину известна эта функция Одина - в одной из вис скальд использует сложный кеннинг nás valfallins ásar, «ас трупов павших на поле брани» [виса 5]4.
1 Нумерация вис дана по изданию: Стихи из «Саги о Людях с Песчаного Берега» // Исландские саги / Пер. с др.-исл., общ. ред. и комм. А. В. Циммерлинга; Стихи в пер. А. В. Циммерлинга и С. Ю. Агишевой. Т. 2. М., 2004. С. 443-521. Перевод и комментарии к висе 7 см.: Там же. С. 452-454.
2 Стихи из «Саги о людях с Песчаного берега». С. 471-472.
3 Стеблин-Каменский М. И. Культура Исландии. С. 97.
4 Стихи из «Саги о людях с Песчаного берега». С. 449-450.
Но самым интересным именованием Одина во флокке Торарина Чёрного является следующее - hjaldrsgoö [виса 3 (первая виса флокка)]1. Слово hjaldr, ‘шум, грозот’ в «Языке поэзии» упомянуто в качестве хейти РЕЧИ [SnE.: Skald., 88]. Этот кен-нинг говорит об Одине как о беседо-боге, боге разговора, может быть, заговоров и заклинаний. Именно такой образ Одина складывается из всей эддической традиции, где этот бог предстаёт то вопрошающим у древних хтонических существ о судьбах мира (как в «Прорицании вёльвы», «Снах Бальдра», «Речах Вафтруд-нира»), то рассказывающим тайны мироздания (как в «Речах Гримнира»), знатоком рун и добытчиком мёда поэзии2.
В висах Торарина неоднократно упоминаются разнообразные атрибуты Одина. Имя Гаут входит в состав кеннинга Gauts pekja, «крыша Гаута», т. е. Вальхалла [виса 19]3. В висах 5 и 15 названы имена воронов Одина Хугин и Мунин (для обозначения воронов вообще как птиц битвы), о которых говорится, например, в «Речах Гримнира»: “Huginn ok Muninn / fljuga hverjan dag / Jörmungrund yfir; / öumk ek of Hugin / at hann aftr ne komit, / pö sjamk meir um Munin”. «Хугин и Мунин над миром всё время летают без устали. Мне за Хугина страшно, страшней за Мунина, -вернутся ли вороны» [Grm., 20]. В составе кеннингов упоминаются имена валькирий Хрунд [виса 6], Труд [виса 9], Хильд [виса 10]. Эти имена известны из эддических тул: в туле валькирий в «Речах Гримнира» названы Хильд и Труд [Grm. 36.4], Хильд названа также в туле валькирий в «Прорицании вёльвы» [Vsp. 30.7]. Кроме того, скальд использует обобщённое поименование валькирий как «вещих дев», spameyjar [виса 9] в составе сложного кеннинга для стрел4. Здесь девы Одина предстают как мифологические двойники мудрых дев Урд, Верданди и Скульд, о которых вёльва поведала вопрошающему её Одину: “Paöan koma / meyjar margs vitandi”, «Тогда явились мудрые девы» [Vsp. 20.1-2].
1 Там же. С. 446-447.
2 А. В. Циммерлинг толкует этот кеннинг несколько иначе, рассматривая слово ^аШг в качестве хейти БИТВЫ (грохот [оружия]) (там же. С. 447). Это толкование вводит кеннинг hjaldrsgoд в более традиционный образный ряд «битвы» и «воина».
3 Там же. С. 474-476.
4 Там же. С. 456-457.
В висе 8 использовано одно из имён Фрейи - Г евн, которое Снорри Стурлусон упомянет в перечне имён Фрейи ^пе.: Gg., 35]1. Одно из имён жены Одина Фригг - Хлин, - которым Фригг названа в «Прорицании вёльвы» [Vsp. 53.1] Торарин Чёрный использует в висе 11. Торарин называет и других богов - Ньёрда в висе 7 и Моди в висах 4 и 10. О Моди, в частности, известно из «Речей Вафтруднира»: “'Моді ok Magni / skulu М]дїїт hafa / Vingnis at vígprotГ, «Моди и Магни Мьёллнир возьмут, когда Вингнир [т. е. Тор] погибнет» [Ут. 4-6]. Обратим внимание, впрочем, на то, что имена богинь Гевн и Хлин, богов Ньёрда и Моди употреблены как стандартные хейти, для номинации женщины вообще, мужчины вообще. Другими словами, здесь Торарин Чёрный отнюдь не актуализирует мифологические знания об этих божествах.
Во флокке Торарина появляются названия мифологических рек Слид [виса 4] и Гьёлль [виса 9] в качестве хейти крови. Эти реки упоминаются в туле рек в «Речах Гримнира» ^гт. 28.6 и 10], где говорится, что они протекают по землям людей и стремятся в Хелль. В «Прорицании вёльвы» о реке Слид сказано: “А fellr austan / ит еиМаІа / sдxum ok sverдum, / Slíдr heitir sй,\ «Льется с востока поток холодный, мечи он несет, - Слид ему имя» [Vsp. 36].
Наконец, во флокке Торарина присутствуют имена мифологических конунгов Фроди [виса 9] и Хёгни. Конунг с именем Фроди дважды назван в «Песни о Хюндле» [НШ. 13.5, 19.5]; о датском конунге Фроди, правнуке Одина, Снорри Стурлусон рассказывает в своей «Эдде» ^пЕ.: Skald., 52] и в «Саге об Инглин-гах» [Нкг.: Yngl., XI]. Имя Хёгни более сложное. Возможно, имеется в виду Хёгни отец Хильд [см.: SnE.: Skald., 62]; может быть, Хёгни сын Гьюки [см., напр., НШ. 27]. Причём, имя Хёгни употреблено в составе нестандартного кеннинга «святилище Хёгни», Hдgna ve = ЩИТ? [виса 15]2.
1 «Младшая Эдда» Снорри Стурлусона цитируется по изданию: Snorri Sturluson. Edda. Udgiven af Finnur Jónsson. Anden udgave. K0ben-havn, 1926.
2 Стихи из «Саги о людях с Песчаного берега». С. 467-468.
Мы отнюдь не утверждаем, что существует какая бы то ни было связь между висами Торарина Чёрного (а значит, и хутором Гейррид), с одной стороны, и конкретными эддическими текстами в дошедшем до нас виде, с другой. Было бы слишком смелым предполагать, что на хуторе Гейррид могли быть произнесены эддическим размером, к примеру, «Речи Гримнира», а скальд То-рарин сохранил в памяти соответствующие мифологические знания. Перечень мифологических упоминаний в стихах Торарина по природе своего происхождения довольно разрознен и ограничен, но, несмотря на ограниченность, концентрируется вокруг мифологии Одина как своего ядра.
Возможные выводы представляют собой не более чем трудно доказуемые гипотезы о том, что среди тех знаний, которыми делилась Гейррид, могли быть мифологические знания эд-дического характера. При этом следует подчеркнуть, что обладание этими знаниями не связано с ведовством и само по себе привлекает к Гейррид внимание, вызывает уважение.
Интересно, в рассматриваемом случае (причём, это едва ли не единственный эпизод из интеллектуальной истории Исландии X в.) именно женщина выступает в роли хранителя знаний и учителя. Трудно сказать, насколько это закономерно для X в., хотя среди упомянутых родственников Гейррид именно её бабка Гейррид более всего подошла бы для роли хранительницы языческой традиции.
“HÛN VAR MARGKUNNIG”.
A CASE OF INTELLECTUAL HISTORY OF Xth CENTURY ICELAND
V. Yu. Baryshnikov
The present paper reviews the problem of intellectual history of Iceland during the pre-Christian period. The local material from MâvahUô has been analyzing to answer both questions - who used to be a keeper and a translator of ancient wisdom as well as what could be a content of pagan knowledge in Xth c. In the focus of research are the figures of noble woman Geirriôur Pôrôlfsdôttir and her son skâld Pôrarinn svarti.
Key words: Iceland, intellectual history, paganism, man of wisdom, prophetess, skaldic poetry.
