CC BY
133
177
УДК 2 - 673.5 (4) : 271.2 : 159.9
В. Ф. Федоров
Европейские культурные ценности и психология православной миссии
В России отношение к понятию «европейские ценности» противоречиво. Это объясняется идентификацией их с неправильно понимаемой толерантностью, ювенальной юстицией, однополыми браками. Миссия православия нуждается прежде всего в воспитании религиозной толерантности, чтобы избежать развития фундаменталистских и экстремистских тенденций в обществе.
In Russia, the attitude towards the concept “European values” is rather ambivalent as the result of identifying them with misunderstood notions of tolerance, juvenile justice, and same-sex marriages. One of the tasks of the Orthodox mission is to prevent fundamentalist and extremist tendencies in society, which is impossible without religious tolerance.
Ключевые слова: европейские ценности, религиозная толерантность, интолерантность, православие, миссия, свобода совести.
Key words: European values, religious tolerance, intolerance, Orthodoxy, mission, freedom of consciousness.
Сегодня в России представления о Европе и о европейских ценностях в массовом сознании (в частности, православных верующих) сводятся зачастую к тому, что она бездуховная и нехристианская, тогда как у нас в России вера жива и обличает растленных европейцев. Европа - это однополые браки, ювенальная юстиция, «греховная толерантность» и пр.
Любопытно, что наряду с этим мы слышим совсем другие высказывания о европейских ценностях вполне консервативных политиков, общественных деятелей и работников СМИ России [11]. Депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга Виталий Милонов утверждает: «Если рассматривать европейские ценности в классической традиции, то это ценности христианства... Это консервативно-традиционные ценности». Ведущий программ Первого канала Михаил Леонтьев: «Я понимаю европейские ценности как христианскую традицию». Телеведущий Аркадий Мамонтов: «Положительные ценности - это прозрачность финансов, система состязательности в судах, борьба с коррупцией, социальная помощь населению., я имею в виду шведский социализм. То есть примат
© Федоров В. Ф., 2015
178
человеческой жизни, все для человека. Это хорошо, нормально и никаких вопросов не вызывает. Но есть и то, что вызывает у меня резкое неприятие и с чем я никогда не соглашусь. Во-первых, отказ Европы от признания христианства и христианских ценностей как основополагающих и то, что они были основой европейской цивилизации». Но эти же российские граждане и многие другие практикуют и другие оценки: «Сейчас европейскими ценностями считается толерантность, в том числе выходящая за рамки нормальных человеческих понятий, либеральная демократия - определенный, строго нормированный тип политического устройства, определенный тип экономики, тоже очень нормативный... европейские ценности - это непреодолимая воля сдохнуть и наконец закончить историю европейской цивилизации»1.
Все чаще и все эмоциональней звучат сегодня в России заявления о неприятии для россиян европейского выбора и европейских ценностей, особенно после «европейского выбора» Украины. С новой силой обостряются дискуссии полуторастолетней давности на тему, является ли Россия Европой. В это же время в Европе раздаются голоса, указывающие на православие как на опасный фактор для европейской политической ситуации. Такой конфликт требует тщательного изучения.
Кроме того, возникает вопрос, каковы же психологические установки православного сознания в таком важном вопросе, как толерантность; является ли эта европейская ценность ценностью в православной миссиологии [12].
Но сначала - о давнем споре «является ли Россия Европой?». Нашему в последнее время антиевропейски настроенному обществу полезно вспомнить слова Достоевского: «О, народы Европы и не знают, как они нам дороги! И впоследствии, я верю в это, ... будущие грядущие русские люди поймут уже все до единого, что стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия...» [6, с. 536]. Осознание того, насколько дорога нам Европа, помогло бы понять, что такое европейские ценности.
Вызывает недоумение высказывание министра культуры В. Мединского: «Понятие “европейские ценности” - плод возбужденного ума интеллектуалов от североатлантической пропаганды, их не существует». Негативно руководитель минкульта отзывается и об
1 Цитаты приводятся по публикации: Колотилов Василий. В Европе нет иммунной системы. [Электронный ресурс]. - URL:
http://pda.mn.ru/society/20131125/363535896.html
179
общечеловеческих ценностях: «Как правило, под эгидой общемировых, так называемых общечеловеческих, или еще циничнее - европейских ценностей одно государство пытается навязать ценностную шкалу своей элиты другим народам, вот и все» [14].
Приходится признать, что сегодня отношение к общечеловеческим ценностям варьируется от полного отрицания такого понятия до постулирования их конкретного списка. Одной из промежуточных позиций является, например, формулируемая Френсисом Фукуямой идея о том, что в условиях современного мира, где никакое сообщество людей не существует изолированно, для мирного сосуществования культур некоторая общая система ценностей просто необходима [18].
Рассказывая о международном исследовании базовых ценностей людей, населяющих разные страны, включая Российскую Федерацию, заведующий сектором исследования личности Института социологии РАН и заведующий лабораторией сравнительных исследований массового сознания Высшей школы экономики Владимир Магун утверждает: «Россия - европейская страна, и нам всем важно понимать наши сходства и отличия от других европейцев» [15]. Не вдаваясь в детали исследования, отмечу лишь один из его выводов: «Мы не находим (у россиян) ни повышенной духовности, ни коллективизма-соборности. Скорее, наоборот - озабоченность материальным благополучием и преследование собственных интересов в ущерб благополучию окружающих» [15].
Пожалуй, самым известным и обстоятельным ответом на вопрос «Европа ли Россия?» в XIX в. была книга Н. Я. Данилевского «Россия и Европа». Подзаголовок книги - «Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Г ермано-
Романскому». В ней впервые в мировой науке был дан анализ цивилизаций (в том числе российской), предвосхитивший последующие изыскания Г. Шмоллера, А. Тойнби и Л. Гумилева. Очень высокую оценку этой работе дал знаменитый русский социолог и культуролог, живший после 1923 г. в США, Питирим Сорокин: «Начатая как политический памфлет высочайшего уровня, она демонстрирует политическую дискуссию такой пробы, что превращается в выдающийся трактат по философии, истории и социологии культуры и оканчивается как образец необычайно проницательного и верного по существу политического прогнозирования и проповеди» [3]. Разумеется, что сегодня, через 150 лет, не со всем, что утверждается в этой книге, можно согласиться. Так, например, Китай и Индия, о которых также пишет Данилевский, сегодня не являются умирающими цивилизациями, а переживают эпоху обновления.
180
Данилевский размышляет: «Итак, принадлежит ли Россия к Европе? ... Как угодно, пожалуй - принадлежит, пожалуй - не принадлежит, пожалуй - принадлежит отчасти и притом насколько кому желательно. В сущности же, в рассматриваемом теперь смысле, и Европы вовсе никакой нет, а есть западный полуостров Азии. Неужели же, однако, громкое слово "Европа" - слово без определенного значения, пустой звук без определенного смысла? О, конечно, нет! Смысл его очень полновесен - только он не географический, а культурно-исторический.» [5].
Сегодня среди российских ученых и политиков достаточно широко распространено убеждение, что «Россия была, есть и будет европейской страной. она принадлежит к европейскому христианскому миру, ее тысячелетняя история - интегральная часть общеевропейского процесса. При всем российском смешении народов и племен основополагающим является европейский культурный код. Европейские идеалы, равно как европейская наука и искусство, владеют умами и сердцами россиян. Европейская история так или иначе отозвалась в отечественном самосознании, воздействуя на становление России как государства и нации. Нас связывает единое духовное борение, общие идеалы добра и красоты. Судьба Европы -наша судьба» [16].
Российские авторы книги «Европа: вчера, сегодня, завтра», в которой анализируются основные тенденции экономического, политического, социального и культурного развития Европы на рубеже XX-XXI вв., а также место и роль Европы в современном многополюсном мире, решительно утверждают: «Россия была и всегда будет Европой», «Россия - неотъемлемая, органическая часть европейской цивилизации». Однако при этом они добавляют: «Россия - это не только Европа, но и Азия» [7, с. 3-4].
Когда речь идет о том, каковы сегодня представления о европейских ценностях в массовом сознании, то помимо негативных высказываний у значительной части населения России есть и положительные представления. Те российские граждане, которые живут в европейских государствах, склонны полагать, что «обычные европейские ценности - доброта, честность, взаимопомощь, неприятие несправедливости, уважительное отношение к другим людям и к закону» [8], «европейские ценности - это свобода слова, уважение человеческого достоинства, равенство, демократия, независимость судов, соблюдение законов, толерантность и рыночная экономика» [9].
181
Какова же должна быть позиция православного миссиолога, т. е. православного аналитика, обеспокоенного тактикой и стратегией церкви в современном обществе? Очевидно, что нормативного определения понятия «европейские ценности» предложить не удастся. Каждую из таких ценностей имеет смысл обсуждать отдельно. Представляется чрезвычайно актуальным остановиться на проблеме религиозной толерантности. Ее непререкаемо относят к европейским ценностям.
После утверждения Федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе» на 2001-2005 гг. [17] и принятия в Санкт-Петербурге Программы гармонизации межэтнических и межкультурных отношений, профилактики проявлений ксенофобии, укрепления толерантности в Санкт-Петербурге на 2006-2010 годы [13] состоялось огромное количество конференций, вышло множество публикаций по теме толерантности. И все же в отношении к религиозной толерантности как ценности до сих пор в религиозных общинах нет единодушия. Есть много факторов как культурологических, так и психологических, объясняющих негативное отношение к толерантности. Такая ситуация требует сегодня тщательного анализа.
В 2013 г. отмечалось 1700-летие Миланского эдикта. 17 мая Константинопольский патриархат совместно с Советом епископских конференций Европы отметил весьма значимую для Европы и всего мира дату, организовав конференцию, посвященную религиозной свободе. Указ императора Константина, датируемый 313 г., предоставил право свободно следовать любому вероучению как христианам, так и последователям других религий на территории Римской империи. Эдикт был провозглашен совместно с соправителем Лицинием. У него был предшественник - эдикт римского императора Галерия 30 апреля 311 г., изданный в Сердике, на месте которой сегодня находится болгарская столица София. Этот эдикт прекращал вековые гонения против христиан. То был великий цивилизационный акт, единственный в своем роде документ, впервые формулировавший идею религиозной терпимости. Текст Сердикий-ского эдикта полностью сохранился на латинском и греческом языках. Его издание стало поворотным моментом в истории, который создавал условия для официальной христианизации Европы и мира. В современной культуре этот документ известен как «Эдикт толерантности».
182
Связь этих двух документов интересна, но для нас сегодня важно, что не только торжественные даты 2011 и 2013 гг. побуждают нас снова и снова обсуждать проблему веротерпимости, т. е. религиозной толерантности. Для многих противников толерантности это понятие представляется продуктом либерализма нового времени и уже поэтому вызывает негативную реакцию. К сожалению, не только высказывания людей малообразованных, но и публичные заявления некоторых православных иерархов и администраторов свидетельствуют о том, что понимание толерантности в церковной среде не соответствует научному и политическому пониманию этой категории. Неприятие толерантности как ценности означает интоле-рантность, нетерпимость, неприятие веротерпимости. Неожиданно было слышать от приснопамятного Святейшего патриарха Алексия II в декабре 2007 г. следующее суждение: «Сегодня мы сталкиваемся с ситуацией, когда не просто разрушаются традиционные ценности, но и активно внедряются в общественное сознание ценности ложные, например, толерантность, возведенная в ранг фундаментальной основы современного западного общества. Все существующие программы по формированию толерантности нацелены не столько на воспитание в людях “терпимости”, сколько на изменение духовных основ личности и характера межличностных взаимоотношений» [1]. Со своей стороны, Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл, сегодняшний предстоятель РПЦ, заявил о том, что толерантность является пройденным этапом межнациональных и межрелигиозных отношений. «Слово “толерантность” описывает определенный этап, я хотел бы подчеркнуть - промежуточный -этап в развитии межрелигиозных отношений. Толерантность - это пройденный путь, это реальность, которая осталась за нашей спиной», - заметил Патриарх Кирилл в своей реплике на выступление президента Армении в ходе заседания Президиума межрелигиозного совета СНГ [10]. Таким образом, хотя это и «пройденный этап», но, очевидно, признается его необходимость.
«Опыт взаимодействия традиционных религий включает в себя такое понятие, как диалог и сотрудничество - это куда больше, чем толерантность» - заключил патриарх Кирилл. Однако именно способность и готовность к диалогу - существенный фактор толерантности согласно Декларации принципов толерантности.
Следует помнить, что уже в XIX в. в православной публицистике имела место острая полемика за и против терпимости. Достаточно вспомнить статью покаявшегося революционера Льва Тихомирова «К вопросу о терпимости». Обличитель В. С. Соловьева выступал еще до появления манифеста 1905 г. и не
183
прозревал трагедии преследования религий в ХХ в., которая не в последнюю очередь была обусловлена духовной слепотой тех, кто отрицал необходимость обновления - инкультурации. Дело в том, что секуляризация, материалистическое просвещение, воинствующий атеизм - все эти беды вызваны пороками клерикализации общества, а также сопутствующими болезнями (магизмом, фарисейством, триумфализмом и пр.). Отличие клерикализации общества от его воцерковления - это, прежде всего, игнорирование принципа свободы совести и дефицит религиозной толерантности.
Нетерпимость, агрессивность, поиск врагов и их агентов, нежелание начинать анализ болезней церковного общества с себя, навешивание ярлыков (демократ, либерал, обновленец, модернист, гуманист, защитник толерантности, национал-предатель) характерны для такого психологического типа личности, который и обусловливает модель поведения, называемого нынче фундаменталистским. Зачастую этому феномену сопутствует язык церковно-политической или просто политической демагогии, язык фарисеев. Их мотивы связаны не с преданностью церкви, но с феноменом прелести, известного в аскетике порока. Стремление же к мирному сосуществованию через диалог, через миссионерское сотрудничество, породившее экуменическое движение, чуждо этим далеким от веротерпимости и от всякой терпимости носителям - не веры, но идеологии.
Н. А. Бердяев отмечает, что «человек, в котором нетерпимость дошла до каления фанатизма, подобно ревнивцу, всюду видит лишь одно, лишь измену, лишь предательство, лишь нарушение верности единому, он подозрителен и мнителен, всюду открывает заговоры против излюбленной идеи, против предмета своей веры и любви». Сегодня среди «ревнителей православия» можно встретить людей, одержимых манией преследования, чувствующих себя окруженными врагами. Им мерещатся мировые правительства и заговоры. Такие страхи превращают их самих в гонителей и преследователей. Фанатику диавол всегда кажется страшным и сильным, он верит в него более, чем в Бога. Вера фанатика отрицательная. Актуально и сегодня звучат слова Бердяева, рассуждавшего о фанатизме в период расцвета нацизма: «Человек, допустивший себя до одержимости идеей мировой опасности и мирового заговора масонов, евреев, иезуитов, большевиков или оккультного общества убийц, - перестает верить в Божью силу, в силу истины ... Такой человек есть, в сущности, предмет психопатологии и психоанализа. Маниакальная идея, внушенная страхом, и есть самая большая опасность. Сейчас фанатизм, пафос общеобязательной ортодоксальной истины обна-
184
руживают себя в фашизме, в коммунизме, в крайних формах религиозного догматизма и традиционализма» [4, с. 44]. Фанатик всегда нуждается во враге, всегда должен кого-либо казнить. Фанатизм, как правило, означает социальное принуждение. Или он может принимать формы самосожжения, как, например, в крайних течениях русского раскола. Фанатизм крайней ортодоксии в религии носит сектантский характер. Чувство удовлетворения от принадлежности к кругу избранных есть сектантское чувство. Фанатизм накаляет волю и организовывает для борьбы, для причинения мучений и для перенесения мучений.
Одним из ярких проявлений установки на толерантность в православном миссионерском опыте является история, рассказанная митрополитом Сурожским Антонием (Блюмом). Старец Силуан Афонский расспрашивал одного православного миссионера на Востоке: «Ну, как же у вас идет миссия? - Очень неуспешно. Китайцы такие тупые, такие невосприимчивые, ничего не воспринимают». Силуан говорит: «А как же вы с ними поступаете? - Ну, я иду в капище, им говорю: “смотрите на свои идолы, сбросьте их, это камень, это дерево, это изуверство!” - А что случается дальше? - Они меня из капища выкидывают и остаются при своем...». И тогда ему Силуан говорит: «А знаете что: вы могли бы пойти туда, посмотреть, как они молятся, сколько у них благоговения и благочестия, и позвать нескольких из их священников и сказать: “Давайте сядем на ступеньки и поговорим; расскажите мне о своей вере...”. И каждый раз, когда они что-нибудь скажут близкое к христианству, вы могли бы им сказать: “Как это прекрасно! Но у вас чего-то не хватает. Хотите, я вам скажу?” - и прибавить ту солинку, которая может превратить приторность того, что вы слышали, во что-то вкусное, живое. Вот, если бы вы так делали, постепенно они усвоили бы очень многое из христианской веры; а когда вы им говорите, что всё, во что они верят, неправда, они не могут согласиться, потому что опытно знают, что многое - правда» [2].
Сегодня существенной характеристикой европейского интеграционного потенциала является экуменическая открытость. Я имею в виду атмосферу в обществе, которая свободна от ложных конфессиональных стереотипов, порождающих напряжения и конфликты. В первую очередь речь идет о межконфессиональных напряжениях внутри христианства, но, разумеется, перспектива здесь шире и следует иметь в виду межрелигиозные отношения в целом. Эта тема требует подробного анализа. Маловероятен успех интеграции, если до сих пор весьма прохладны православно-католические отношения в России. Некоторая острота антиэкуменических православных вы-
185
ступлений спала, призывы выйти из ВСЦ звучат реже, но в массовом сознании мирян и духовенства царит пока экуменическое невежество. Документ Архиерейского собора РПЦ 2000 г. ориентирует на стремление к единству, но ситуацию к лучшему он не изменил. Необходима серьезная экуменическая стратегия в богословском и религиозном образовании. Замечу также, что в России не проявлено никакого интереса к документу «Charta Oecumenica». Русская православная церковь, хотя и участвовала в его создании, подписывать не стала.
Что касается перспективы экуменического воспитания, то здесь можно провести параллель с вышецитированным размышлением Достоевского: «Европа нам второе отечество». Дефицит экуменич-ности и открытости - это недостаток религиозного образования в целом. Пока что мы еще не изжили идеологизированность нашего посткоммунистического сознания и не открыли для ищущих ценностей нашей веры. Мы пока еще не осуществляем в полной мере нашу христианскую миссию в посттоталитарном обществе. Есть уже добрые знаки, такие как «Социальная концепция», но нет еще открытости и толерантности не только к инославным и иноверцам, но и к неверующим, а порой даже к членам своей церкви, имеющим другое мнение.
Сегодня и для России, и для Европы, для общего нашего будущего важно осознать, что способствует интеграции, что ей мешает. Религиозно-нравственные ценности, не навязываемые, не только лишь провозглашаемые, но реализуемые в поступке, в жизни являются духовной основой, а экстремизм во всех его агрессивных проявлениях, называем ли мы его фундаментализмом или как-нибудь по-другому, препятствует единству и интеграции.
Сегодня необходим не только межконфессиональный христианский диалог, не только межрелигиозный диалог, но, прежде всего, диалог верующих и неверующих, религиозных и нерелигиозных людей, диалог гуманитарных и естественно-научных дисциплин, диалог специалистов и непосвященных во все проблемы технологий. Это общехристианская миссия. Она православная, и для православия особо актуальна потому, что верность традиции обусловливает очень непростое вхождение в культуру православия. Помощь тем, кому намерено православие открыться, требует больших усилий, чем каким-либо другим христианским конфессиональным традициям.
Часто не хватает общего языка, чтобы не возникали проблемы в словоупотреблении таких терминов, как «духовность», «святыня», «почитание святынь», «вечная память». Разумеется, даже в совре-
186
менном плюралистическом и либерально-демократическом обществе христианство сохраняет свою миссионерскую направленность. Однако миссия понимается не в смысле обретения новых членов общины, но как роль и задача церкви, т. е. прежде всего просвещение через диалог и открытость в общении.
Список литературы
1. Алексий II, патриарх. Речь в декабре 2007 г. [Электронный ресурс]. -URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/356093 .html
2. Антоний (Блюм), митрополит. О встрече (1968) // Новый мир. - 1992. - № 2.
3. Балуев Б. Споры о судьбах России. Н.Я. Данилевский и его книга «Россия и Европа». - Тверь, 2001.
4. Бердяев Н.А. О фанатизме, ортодоксии и истине // Человек. - 1997. -
№ 9.
5. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. [Электронный ресурс]. - URL: http://vehi.net/danilevsky/rossiya/03.html
6. Достоевский Ф. М. Дневник писателя: избр. страницы. - М., 1989.
7. Европа: вчера, сегодня, завтра / под ред. Н.Н. Шмелева. - М., 2002.
8. Интервью с Дмитрием Врубелем [Электронный ресурс]. - URL: http://pda.mn.ru/society/20131125/363535896.html
9. Интервью с Евгением Ксензенко [Электронный ресурс]. - URL: http://pda.mn.ru/society/20131125/363535896.html
10. Кирилл, патриарх. Реплика на заседании Президиума межрелигиозного совета СНГ. [Электронный ресурс]. -
URL: http://www.pravoslavie. ru/news/50152. htm
11. Колотилов Василий. В Европе нет иммунной системы. [Электронный ресурс]. - URL: http://pda.mn.ru/society/20131125/363535896.html
12. Оскольская И. Толерантность - детоводитель ко Христу? [Электронный ресурс]. - URL: http://reshenie.vcc.ru/issues/a45214/view/article/531151
13. Постановление Правительства Санкт-Петербурга от 11.07.2006 № 848 «О Программе гармонизации межэтнических и межкультурных отношений, профилактики проявлений ксенофобии, укрепления толерантности в Санкт-Петербурге на 2006-2010 годы (программа «Толерантность»)». - СПб., 2006.
14. Россия отрицает существование европейских ценностей? [Электронный ресурс]. - URL: http://newsland.com/news/detail/id/1253982/
15. Соломонов Ю. Россия и европейские ценности [Электронный ресурс]. -URL: http://www.ng.ru/stsenarii/2014-04-22/9_values.html
16. Уткин А. И. Может ли Россия снова войти в Европу? [Электронный ресурс]. - URL: http://pressa.viperson.ru/main.php?G=143&ID=181969
17. Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе» на 2001-2005 гг. [Электронный ресурс]. -URL: http://dob.1september.ru/2003/23/10.htm
18. Фукуяма, Ёсихиро Фрэнсис. Наше постчеловеческое будущее. Последствия биотехнологической революции = Our Posthuman Future: Consequences of the Biotechnology Revolution / пер. М. Б. Левин. - М., 2004.
