CC BY
233
В. В. СОВАСТЕЕВ,
доктор исторических наук, ДВГУ
ЕВРОПЕЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННОПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ И ЯПОНСКОЕ ОБЩЕСТВО ЭПОХИ ТОКУГАВА
Одним из заметных и возрастающих факторов развития японского общества эпохи Токугава было проникновение общественной и научной мысли Запада. Распространение западных знаний и западноевропейских общественно-политических идей обычно связывают со школой «европейской науки» («ёгаку»). Появление «ёгаку» было вызвано, в свою очередь, эволюцией в условиях изоляции страны школы «рангаку» («голландской науки», или «голландоведения»). Перейдя к политике изоляции страны в 40-е годы XVII в., сегунат Токугава стремился исключить и интеллектуальное влияние чуждых ему европейских стран. Однако практические потребности в развитии медицины, ботаники, географии, математики, астрономии вынудили правителей токугавской Японии разрешить ввоз и изучение книг на голландском языке по этим отраслям знаний. Так возникла школа «рангаку», в которую входили ученые, владевшие голландским языком, занимавшиеся переводом голландских книг, изучением какой-либо естественной области знаний, в основном прикладного характера. Фундаментом научной подготовки было конфуцианское учение, поэтому знакомство с европейской наукой мало отражалось на их мировосприятии и общественно-политических взглядах.
В первой половине XVIII в. сегунат Токугава вынужден был снять ряд ограничений на ввоз литературы с Запада. Сегун Ёсимунэ (1677— 1701) поощрял изучение голландского языка1. Развитию рангаку был дан толчок, а потребности обороны страны, связанные с осознанием нарастающей угрозы со стороны западных стран, ещё более усилили интерес к положению дел в европейских странах и европейским наукам. Произошло превращение рангаку в ёгаку. Науки ёгаку включали в себя весьма обширную область естественных наук и технических достижений Запада: медицину, астрономию, зоологию, физику, химию, географию, военное дело и артиллерию2.
В то же время усиливается интерес к политической жизни, политическим институтам и политическим идеям западных стран. В 1818 г.
известный японский историк Рай Санъё, автор «Нихон гайси» («Неофициальной истории Японии»), написал книгу о французском императоре Наполеоне Бонапарте. Он пользовался сведениями, полученными от голландского врача, сопровождавшего
наполеоновскую армию во время нашествия на Россию. Эту информацию он использовал в качестве примера, чтобы убедить своих соотечественников быть бдительными и готовыми к обороне. В частности, он утверждал, что Наполеон бежал в Америку. Ошибки Рай Санъё были исправлены его последователем Такахаси Сакуэмон, переводчиком бакуфу. В 1825 г. Такахаси выпустил книгу «Полные и драматические сведения об императоре Наполеоне», которые были получены от немецкого врача фон Зибольта в обмен на карту Японии. За эту сделку Такахаси впоследствии был брошен в тюрьму3.
Наполеон надолго становится героем сочинений многих
японских мыслителей и ученых, олицетворяя политический порядок на Западе. В 1837 г. Косэки Санъэй издал книгу о Наполеоне на основе одной из голландских биографий. Романтизированный образ Наполеона повлиял на знакомство Японии с миром «свободы»4.
В знакомстве японского общества с «западной наукой» и с западноевропейской общественной мыслью можно выделить
несколько направлений. Первое — естественнотехническое, носившее по большей части прикладной, утилитарный характер, вылилось в заимствование технических достижений Запада, которое стимулировалось потребностью усиления обороноспособности Японии перед угрозой со стороны западного мира. Потребность в усилении оборонной мощи Японии была осознана широко
мыслящими чиновниками бакуфу, затем на путь поощрения заимствования западной науки и техники встают отдельные князья. Хотя, на первый взгляд, развитие такого направления «западной науки» носило нейтральный характер, при сложившейся политической ситуации, для которой были характерны внешнеполитическая неустойчивость Японии и противоборство различных внутриполитических сил, приобретало определенную политическую направленность.
Второе направление было связано с продолжением реформаторской деятельности правительством сегуната. Оно оживилось после насильственного открытия Японии, особенно в период, когда бакуфу возглавлял талантливый Абэ Масахиро (1819— 1857). Характерное стремление заимствовать некоторые западноевропейские методы управления административным аппаратом, чтобы сделать его более гибким и эффективным, было тесно связано с курсом на открытие страны и воплощало линию на осуществление структурных реформ сверху. Третье направление европейского влияния на общественное мнение Японии — это разрозненные и отрывочные знания о политическом опыте, политических институтах и истории европейских стран. Оно усиливается после открытия страны, с расширением источников знаний о капиталистических странах Запада. При всей неопределенности и смутном характере знании о политическом мире Запада они
способствовали переосмыслению политических порядков в Японии и были своеобразным катализатором для возникновения политических концепций о переустройстве японского общества и государства. Элементы такого рода европейского влияния встречаются у разных ученых и мыслителей. На горизонте японской общественнополитической мысли появляются фигуры, которые сочетают в себе различные аспекты влияния «европейской науки» и знаний о европейском политическом опыте. В этом плане особенно выделяется Сакума Сёдзан (1811—1864), который был одновременно знатоком западной технологии и важнейших фактов политической истории Запада, оставаясь при этом сторонником чжусианского рационализма.
Четвертое направление связано с насильственным открытием Японии и ростом её контактов с западным миром. Обучение японцев в европейских странах в конце эпохи Токугава осуществлялось как сегунатом, так и отдельными княжествами. Характерная черта этого направления — точные знания о социально-политической ситуации в европейских странах, специализация в области юриспруденции, экономики, организации управления. Представители этого направления внесли большой вклад в перестройку политического механизма Японии после свержения сегуната Токугава.
Раньше всего влияние «европейской науки» проявилось в области военного дела. В этом плане весьма типичной является судьба чиновника бакуфу Такасима Сюнан (1798—1866), который начал свою карьеру в качестве инспектора порта Нагасаки. Будучи специалистом в области военного дела, Такасима пришел к выводу, что форты Нагасаки и артиллерия, предназначенная для обороны, непригодны против иностранных кораблей. Об этом он сообщал в своих докладных записках бакуфу. Обнаружив, что его записки оставлены без внимания, Такасима Сюнан посвятил себя изучению военной науки и техники Запада. С помощью голландской торговой миссии в Дэсима ему удалось приобрести несколько полевых орудий, мортир и мушкетов нового образца. Он также получил от голландцев ряд книг по военному делу, которые перевел со своими учениками. К 1840 г. Такасима настолько овладел западным военным искусством, что смог обучить ведению боя в западном стиле две команды пехоты и батарею артиллерии, стал экспертом в области изготовления орудий5. Английский ученый Д. Сэнсом не без основания расценивал деятельность Такасима как «первое серьезное заимствование современных западных военных методов»6.
Итоги первой опиумной войны, которая произвела сильное впечатление на Японию, привели Такасима Сюнан к убеждению, что победой над Китаем Англия всецело обязана превосходству своего оружия. В очередной докладной записке Такасима доказывал необходимость проведения в Японии военной реформы, чтобы заимствовать западные методы военного обучения. Однако его записка встретила прохладное отношение со стороны чиновников бакуфу7.
Тем не менее при поддержке крупного чиновника Эгава Торад-заэмон Такасима было разрешено в 1841 г. провести в Эдо демонстрацию учения пехоты и артиллерии по западному образцу. Такасима сделали консультантом бакуфу в области военной техники и разрешили открыть школу для узкого круга лиц. В дальнейшем судьба Такасима сложилась драматически. По сфабрикованному ложному обвинению в шпионаже и измене он был брошен в тюрьму; в 1846 г. его освободили из заключения, но вернуться к своей деятельности он смог лишь в 1853 г.8 Знакомство с западной технической мыслью расширило кругозор Такасима Сюнан. Он был сторонником прекращения изоляции Японии, считал необходимым развивать торговлю для поддержания японской экономики и
9
сохранения культуры страны .
Учеником Такасима был крупный японский мыслитель конца эпохи Токугава (эпоха Бакумацу) Сакума Сёдзан (1811—1864), человек разносторонних знаний и учености. В 1842 г. Сакума написал докладную записку из восьми пунктов, трактовавшую вопросы национальной обороны. Записка была адресована сюзерену князю Санада, ответственному за оборону побережья. В этой записке Сакума предлагал принять следующие неотложные меры:
1) Во всех стратегических пунктах побережья создать фортифи кационные укрепления, снабженные соответствующей артиллерией.
2) Экспорт меди через Голландию должен быть приостановлен, а металл использован для отливки тысяч орудий, которые нужно на править во все важнейшие пункты.
3) Должны быть созданы крупные торговые суда, чтобы предот вратить потерю риса из-за крушения маленьких каботажных судов, строительство которых было разрешено указом об изгнании иност ранцев.
4) Морская торговля должна быть поставлена под наблюдение способных чиновников.
5) Должны быть построены военные корабли иностранных типов и создан корпус обученных морских офицеров.
6) По всей стране должны быть учреждены школы и обеспечено современное образование, чтобы «даже большинство глупых мужчин и женщин смогло постигнуть, что такое преданность, благочестие и воздержание».
7) Должна быть ясно определена система награждений и нака заний, правительству нужно управлять благосклонно, но твердо, что бы укрепить народные умы.
8) Нужно установить систему отбора и найма способных людей на чиновничьи посты 10.
Как ранняя работа Сакума Сёдзан эта записка представляет большой интерес. Она выдержана в духе конфуцианских установлений, но в ней отчетливо просматриваются следы европейского влияния. Предложения Сакума о строительстве торговых судов и морского флота, по существу, были направлены на прекращение политики
изоляции страны, хотя в этот период Сакума Сёдзан оставался приверженцем этой политики11.
Проводником «европейской науки» в конце 30-х— начале 40-х годов XIX в. было общество «Сёсикай» («Клуб престарелых»), основанное Ватанабэ Кадзан (Нобору) (1793—1841). Видную роль в деятельности общества играл также Такано Тёэй (Нагахидэ) (1804— 1850). Ватанабэ Кадзан был каро (управляющий) в княжеской администрации Тавара12. Талантливый администратор, он хорошо знал жизнь деревни, стремился облегчить положение крестьянства. Кроме того, Ватанабэ Кадзан известен как поэт, ученый и художник. Он испытал сильное влияние европейской живописи и был крупнейшим представителем европейского стиля живописи в Японии в первой половине XIX в.
Такано Тёэй, по оценке английского исследователя Д. Сэнсома, «возможно, был самым законченным ученым-голландоведом своего времени в Японии»13. Медик по образованиюТакано Тёэй долгое время вел жизнь профессионального переводчика, опубликовал ряд книг по разным отраслям знаний, в том числе по ботанике, медицине, минералогии, географии, истории и военному искусству.
Общество «Сёсикай» пропагандировало западные знания. Оно пользовалось поддержкой дальновидных чиновников бакуфу, которые посещали заседания этого общества. Ватанабэ Кадзан находился в дружеских отношениях с Эгава Торадзаэмон, Кавадзи Тосиаки-ра, Хагура Мотимару, которые в дальнейшем заняли влиятельные посты в правительстве бакуфу14.
В 1839 г. на общество «Сёсикай» обрушились репрессии. Поводом послужило сочинение Такано Тёэй «Повесть о мечте», написанное в 1838 г. в ответ на ужесточение мероприятий бакуфу по осуществлению политики изоляции страны. В это время правительство получило известие о скором заходе в Японию английского судна «Мор-рисон». Правительство решило ввести в действие указ об изгнании иностранных кораблей, который был до этого значительно смягчен.В «Повести о мечте» Такано подверг критике политику сохранения изоляции Японии, доказывая, что она вызовет пагубные последствия для Японии. Такано дал фантастическое описание общественных порядков Англии, которое было основано на ошибочных данных и заблуждениях. В своей защите контактов с иностранцами он зашел слишком далеко, всерьез доказывая, что в данном случае бакуфу ошибочно приняло за название судна фамилию английского миссионера Мор-рисона, которого он высоко ценил. Анекдотичность положения заключалась в том, что Моррисон к этому времени уже умер и не мог приехать в Японию15.
После выхода в свет «Повести о мечте» Такано Тёэй и Ватанабэ Кадзан были арестованы по обвинению в заговоре против правительства. Им поставили в вину связь с иностранными «варварами» и намерение колонизовать некоторые необитаемые острова близ берегов Японского архипелага, которые будут использованы в качестве
базы действий против правительства. У Ватанабэ Кадзан и его сторонников была идея переселения крестьян на остров для облегчения их бедственного положения, а отнюдь не для установления контактов с иностранцами16. Несмотря на ходатайство влиятельных друзей, Ватанабэ Кадзан и Такано Тёэй подверглись суровому наказанию. В результате длительной травли Ватанабэ в 1841 г. покончил с собой, а Такано удалось бежать из тюрьмы, и до 1850 г. он вел скитальческую жизнь, пока не последовал примеру своего старшего товарища.
Наиболее известным сочинением Ватанабэ Кадзан является книга с характерным названием «Ответы на вопросы о положении на Западе» («Сэйё дзидзё готосё»). Он проводит мысль о том, что во внутриполитическом плане западные страны превосходят Японию, так как их общественный строй основан на «выдвижении людей», на «воспитании талантов и создании мужей»17. Отсюда следует ряд рекомендаций по проведению в Японии неотложных реформ: предпочтение в назначении на должность отдавать способностям, а не родовитости; содействовать развитию в стране наук и техники, распространять образование, превратить науку в общее достояние; заимствовать технические достижения Запада, в первую очередь в области вооружения, с этой целью оснастить войско современной артиллерией и обучить его приемам владения западной техникой. Положение в западноевропейских странах Ватанабэ Кадзан оценивает с точки зрения «стремления к истине» (какубуцу кюри), одной из ключевых категорий конфуцианской гносеологии. Он пишет: «Запад напорист и решителен, он весь проникнут духом стремления к истине. Поэтому так часто меняются в западных странах правительства. В последнее время весьма оживленную торговлю ведет Британия. Что же касается стремления к истине, то, если взять его в качестве мерила, можно добраться до сути всех явлений, подойти ближе к истине и вникнуть в самые мельчайшие подробности»18.
Критический дух, которым пронизано сочинение Ватанабэ Кадзан, высокая оценка динамично развивающегося общества Запада не могли найти понимания у консервативных чиновников бакуфу. Однако, несмотря на антипатию и презрительное отношение к Западу, сегунское правительство не могло уже отвергнуть рекомендаций, связанных с заимствованием технических достижений западной цивилизации. В 1842 г., через год после смерти Ватанабэ Кадзан, правительство Мидзуно Тадакуни осуществило военную реформу в соответствии с его предложениями. Оно приступило к обучению западному артиллерийскому делу— отливке крупных
19
орудий, что послужило стимулом для целого ряда княжеств .
Каково же историческое значение деятельности общества Сёсикай и его лидеров Ватанабэ Кадзан и Такано Тёэй? Японский философ Касаи Тадаси высказал весьма интересную мысль о том, что образ мышления Такано Тёэй уже включал элементы механического материализма20, что имеет большое значение для оценки материали-
стической традиции в Японии. Однако проследить его влияние на последующее развитие материалистической философской линии в Японии чрезвычайно трудно. Что же касается непосредственного влияния деятелей общества Сёсикай, то оно выразилось прежде всего в появлении приверженцев новых методов управления в административном аппарате сегунского правительства, которые испытали на себе влияние знаний о положении дел на Западе. Течение Сёсикай наметило феодально-реформаторский курс на проведение структурных реформ сверху, направленных на модернизацию феодальной Японии. Этот курс отчетливо проявился в политике правительства Абэ Масахиро (1819—1857). Но произошло это уже после открытия страны.
Нужно отметить, что сам Ватанабэ Кадзан, как и его сторонники, не выступал за уничтожение существующей социальнополитической системы, так называемого порядка «бакухан». Будучи сторонником заимствования достижений материальной цивилизации Запада Ватанабэ Кадзан в то же время отрицал активные контакты с западноевропейскими странами, считая, что во внешнеполитическом плане западные страны не являются моральными. В своем сочинении он осуждал западные страны за их внешнюю политику, отмечая, что западные страны с годами все более «соперничают за новые территории», что положение на Западе «почти такое же, как в воюющих царствах эпохи Чюньцю»21. Свои оценки Ватанабэ Кадзан основывал на идее морального превосходства восточной цивилизации над западной. Будучи учеником конфуцианского философа Кумадзава Бандзан Ватанабэ исходил из основополагающего тезиса сунского конфуцианства, что «законы природы» (ри) изначально не противоречат морали.
По справедливому замечанию Итии Сабуро, Ватанабэ Кадзан и Такано Тёэй положили начало «двойной концепции» (нигайэн), которая заключается в том, что идея «открытия страны» (кайкоку) и идея «дзёи» (изгнания варваров) не обязательно противоречат друг другу. Эта «двойная концепция» легко усваивалась теми представителями самурайства, которые уже испытали на себе влияние чжусианства или школы Мито22.
К середине XIX столетия европейский политический опыт, «европейская наука», деятельность ее приверженцев в Японии, таких как Клуб престарелых, оказали уже заметное влияние на японское общество, в том числе и на правящие круги. В официальной идеологии наметился альтернативный путь развития, который привел к оформлению феодально-реформаторского направления в идеологии и политике, когда правительство бакуфу возглавлял Абэ Масахиро. Политический курс, проводимый Абэ, был первой попыткой реализации системы «кобу гаттай» («слияние гражданского и военного правления»), т.е. создания системы политического управления с участием императора («гражданское правление») и сегуната («военное правление»).
6. Эак.3187
Абэ Масахиро во многом отказался от старых принципов формирования государственного аппарата, впервые стал широко осуществлять выдвижение людей в правительство независимо от родовитости и сословного положения23, проводил совещательную политику под лозунгом «Япония — один дом». Его правительство искало понимание и поддержку у императорского двора по важнейшим политическим вопросам. (Это было тем более
необходимо, что правительство Абэ Масахиро столкнулось с проблемой «открытия страны»). К выработке важнейших политических мероприятий стали привлекать представителей
княжеств24.
При Абэ Масахиро осуществляются серьезные меры по модернизации экономики, имевшие целью усиление военной мощи Японии. В Идзу и Сацума были построены отражательные печи, в стране налажено производство европейского оружия, отменен указ 1609 г. о запрещении постройки крупных судов, поощрялось их строительство.
Мероприятия Абэ Масахиро не ограничивались только военной областью, были приняты меры, свидетельствующие о начале европеизации образования. В 1855 г. при бакуфу был учрежден департамент, где собраны специалисты в области военного дела, «западной науки» и конфуцианского учения, при их участии в правительстве ежемесячно проводились совещания. Абэ Масахиро упростил церемониал при сегунском дворе, сократил на 1/3 традиционные княжеские подношения сегуну; с целью «поднять на ноги крестьянство» была отменена тяжелая дорожная повинность25.
Усилились тенденции формирования централизованного государства на абсолютистских началах. Реформы Абэ Масахиро потребовали соответствующего идеологического обоснования курса на реформы сверху с целью модернизации существующей системы. Идеологами реформ явились Кацу Кайсю (Ринтаро) (1823— 1899) и Фукудзава Юкити (1835—1901). Кацу Кайсю сформулировал идею приоритета общих интересов над частными, выступал против приверженности к чжусианской доктрине «долга» («мэйбун»).
«Издавна великая сила Поднебесной состояла не в приверженности к родословной и долгу, но непременно в приверженности к справедливости. Необходимо не сводить все к «я» (си), а сводить к « общему » (ко )», - писал он26.
Фукудзава Юкити был активным сторонником «модернизации»-феодальной Японии при сохранении ведущей роли сегуната Токуга-ва. Представление о его взглядах на европеизацию дает «Докладная о второй экспедиции против Тёсю», написанная в середине 60-х годов. Фукудзава рекомендовал использовать опыт европейских держав с «целью устранения внутренних беспорядков»: энергичное насаждение современной промышленности, модернизацию вооружения, выпуск займа с целью покрытия чрезвычайных расходов по образцу европейских держав и т. п.27 Для Кацу Кайсю, Фукудзава Юкити и др. не существовало альтернативы во внешней политике курсу на
«открытие» страны. Характерной чертой феодально-
реформаторского течения в правящем лагере была его восприимчивость к «европейской науке» не только в сфере «технологии», но и в административном управлении. Она предопределила дальнейшую эволюцию просветительства на базе слияния европейского буржуазного либерализма с японской традиционной мыслью. Не случайно в 70-е годы Фукудзава Юкити становится заметной фигурой японской либеральной мысли.
В 50-е годы XIX в. «европейская наука» становится одним из компонентов учености. Типичным примером этого служат взгляды крупного идеолога 50-х годов, выходца из княжества Хидзэн Хаси-мото Санай (1834—1859), близкого к правительству Абэ Масахиро. Хасимото Санай, получивший традиционное образование на конфуцианской основе, обучался «европейской науке» у Огата Коан и Су-гита Нариаки28. В своем понимании «европейской науки» он далеко превзошел идеологов школы Мито, к которым испытывал пиетет. Его политическая программа сводилась к тому, что он поддерживал кандидатуру Хитоцубаси Ёсинобу на пост сегуна, считал, что нужно привлечь в правительство влиятельных князей тодзама, оппозиционных сегунату, Симадзу Нариаки и Набэсима Норимаса, выступал за выдвижение в правительственный аппарат «выдающихся мужей», независимо от их принадлежности к той или иной феодальной группировке. При высшем учебном заведении в княжестве Этидзэн по его предложению было создано отделение западной литературы (ёсё сюгакусё).
Однако в основе своих воззрений Хасимото Санай остался верен школе Мито, идеи которой он трактовал как единство учения синто и Чжу Си29. В записке об учреждении отделения обучения западной литературе Хасимото выразил свое отношение к «западной науке» в духе идей «сонно дзёи» («почитание императора, изгнание варваров»). Он пишет, что неотложным делом в отношении европейцев является «узнавать их сильные места», а среди этих сильных мест изучать их науку и технику. Вместе с тем Хасимото Санай выступал против «посещения иностранных государств»,
30
«презрительного отношения к императорскому государству» .
Обращают на себя внимание характерные моменты во взглядах Хасимото Санай: во-первых, утилитарный подход к «западной науке», которая сводится только к естественнонаучным знаниям и технике; во-вторых, взятая у школы Мито идея «сонно дзёи», которая у Хасимото Санай уживается с идеей открытия страны (кайкоку). Японский философ Итии Сабуро справедливо отделяет понимание «дзёи» у Хасимото от понимания «дзёи» у сторонников школы Мито. Первое он называет «осознанным дзёи», в то время как второе определяет как «дзёи, основанное на вере»31, его можно было бы назвать эмоциональным «дзёи». Различие между ними заключается в том, что «осознанное дзёи» уживалось с необходимостью открытия страны. Для
эмоционального «дзёи» очень трудно воспринять саму необходимость открытия страны. Что же касается «осознанного дзёи», то для него «открытие страны было в какой-то степени предпосылкой»32. Идея «осознанного дзёи» в конечном счете сводилась к тому, что для изгнания европейцев нужно добиваться равенства сил, а для этого нужно заимствовать передовую науку и технику.
Таким образом, принятие идеологами Японии 50-х годов XIX в. «европейской науки», под которой подразумевалась область естественных наук и технологии, содействовало утверждению идеи неизбежности открытия страны, что было разрывом с традиционными установками.
Влияние «европейской науки» на японскую феодальную интеллигенцию возросло после подписания договоров с европейскими державами об открытии японских портов для торговли с европейцами. Оно еще более усилилось после падения режима Ии Наосукэ (1857—1859), известного в истории под названием «ансэйской тюрьмы» («ансэй дзигоку»). Открытые ранее порты Канагава (Иокогама), Симода, Хакодатэ, Нагасаки становятся местом скопления и длительного проживания европейцев, что расширило возможности для получения различного рода информации о положении дел в капиталистических странах Запада. Со временем была осознана необходимость посылки японцев для обучения в Европу, которая практиковалась в первую очередь оппозиционно настроенными князьями, а также бакуфу. Обучаясь за границей, японские студенты получали не просто случайные или бессистемные сведения о западном мире, но становились специалистами в определенных областях общественной жизни. Они овладели узкотехническими знаниями, изучали экономику, право, политические институты и общественное устройство западных стран, расширяли кругозор. Все это имело место в 60-е годы XIX в., когда Япония была охвачена острейшей политической борьбой.
Можно привести несколько характерных примеров. Крупнейший японский финансист Сибусава Эйити (1840—1931) в 1867 г.
33
отправился во Францию изучать экономику и финансы . Политические деятели Японии конца XIX в. Ито Хиробуми (1841 — 1909) и Иноуэ Ка-ору (1835—1915) обучались в Англии. Они осознали бесперспективность борьбы против иностранцев34.
В 1867 г. сегунское правительство отправило на учебу во Францию Мицукури Гинсё, который специализировался в области юриспруденции и стал знатоком права, а до этого был известен в Японии как специалист в области «западной науки»35. В 1860 г. в составе делегации впервые выехал в США Фукудзава Юкити. В 1861 г. ему представилась возможность воочию познакомиться с положением в западноевропейских странах. Результатом его наблюдений, а также знакомства с западной общественнополитической литературой была
книга «О положении дел на Западе» («Сэйё дзидзё»), опубликованная в 1865 г. Она произвела сильное впечатление на японскую общественность, закрепив в сознании критически мыслящих японцев переход от идеи борьбы против иностранцев к идее открытия страны36.
Таким образом, характерной тенденцией в развитии общественно-политической мысли Японии в середине XIX в. является не только легализация «западной науки», под которой понимались естественные и технические знания, но и более широкое знакомство с общественным и политическим развитием капиталистических стран. К концу эпохи Токугава знания о западном обществе в Японии становятся более полными, разгружаясь от различного рода искажений и наслоений, положительно влияя на общественное сознание токугавской Японии. Благодаря «европейской науке» среди самурайской интеллигенции укореняется мысль о необходимости превращения Японии в государство, открытое для иноземных влияний. Однако политизация «европейской науки» в Японии запаздывала по сравнению с развитием и нарастанием политической борьбы. Влияние европейского политического опыта и достижений общественно-политической мысли, гуманитарного компонента европейской культуры скажется на японском обществе в большей степени после переворота Мэйдзи, в период преобразований общественно-политической структуры. Европейская политическая культура воспринималась просвещенной частью японского общества весьма избирательно. Это восприятие накладывалось на субстрат традиционного японского образования, которое было гуманитарным в своей основе. Возникали синтезные, а нередко и симбиозные формы общественно-политической мысли, в которых традиционный гуманитарный компонент (мировоззрение, мораль, социальная психология, политическая этика, представление об общественной структуре) остался непоколебимым, а заимствованные элементы подвижными, а потому носившими как бы прикладной характер.
Даже у тех представителей японского общества, которые тесно соприкасались с европейской действительностью и политической культурой, прошли школу специального европейского образования, компонент традиционного образования и воспитания сохранял первенствующее значение. Сибусава Эйити до поездки в Европу испытал сильное влияние адепта школы Мито Одзаки Сингоро37; Ито Хи-робуми и Иноуэ Каору были учениками одного из предтеч японского национализма Ёсида Сёин38. Даже Фукудзава Юкити, который в ходе идейной эволюции воспринял идеи естественных прав человека, утилитаризм Дж.Ст. Милля, эволюционную теорию Г. Спенсера и ряд других концепций европейских и американских философов нового времени, в трактовке политического развития Японии вынужден был опираться на категорию «кокутай» (особой природы японской государственности), выработанную школой Мито39.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Гришелева Л.Д. Формирование японской национальной культуры. М.: Наука, 1986. С. 126.
2 Мэйдзи исин кэнкю кодза (Очерки по истории Мэйдзи исин). Токио, 1969. Т. 2. С. 249.
3 Chaging Japanese Attitude Toward Modernization. Ed. by Moius B. Jansen. Prenceton. New Jersey, 1965. P. 61.
4 Ibid. P. 62.
5 Sanson G.B. The Western World and Japan. L, 1965. P. 249.
6 Ibid. P. 249-250.
7 Ibid. P. 251.
8 Ibid. P. 252-253.
9 Ibid. P. 253.
0 Цит. по: Sanson G.B. The Western World and Japan. P. 254.
1 Ibid. P. 255.
2 Мэйдзи исин. Кёдо кэню. Токио, 1969. С. 120.
3 Sanson G.B. The Western World and Japan. P. 260.
4 Мэйдзи исин. Кёдо кэнкю. С. 121.
5 Sanson G.B. The Western World and Japan. P. 261—262.
16 Ibid. P. 262.
7 Мэйдзи исин. Кёдо кэнкю. С. 121.
8 Цит. по: Касаи Тадаси. Изучение общественной мысли в Японии на совре менном этапе. Материалистические взгляды Ватанабэ Кадзава и Такано Тёэя // Япон ские материалисты. М.: Наука, 1985. С. 167.
1 Мэйдзи исин. Кёдо кэнкю. С. 120.
20 Касаи Тадаси. Изучение общественной мысли в Японии... С. 148.
2 Мэйдзи исин. Кёдо кэнкю. С. 121.
22 Там же. С. 122.
23 Итии Сабуро. «Мэйдзи исин»-но тэцугаку (Философия «Мэйдзи исин»). То кио, 1971. С. 85.
24 Там же. С. 88-69.
25 Там же. С. 95—96.
26 Бакумацу сисосю // Нихон-но сисо (Собрание сочинений по идеологии пери ода Бакумацу). Токио, 1969. Т. 2. С. 337.
27 Там же. С. 320—323.
28 Мэйдзи исин. Кёдо кэнкю. С. 128.
29 Там же.
30 Там же.
1 Там же. С. 129.
32 Там же.
33 Нарамото Тацуя. Мэйдзи исин дзимбуцу дзитэн. Бакумацухэн (Справочник выдающихся личностей Мэйдзи исин. Эпоха Бакумацу). 1967. С. 135.
34 Там же. С. 27.
35 Мори Тосихико. Это Симпэй. Токио, 1987. С. 96.
36 Нарамото Тацуя. Мэйдзи исин дзимбуцу дзитэн... С. 295.
37 Там же. С. 135.
38 Там же. С. 26.
39 См. подробнее об этом: КобецВ.И. Проблема «Япония-Запад» в мировоз зрении японского просветителя Фукудзава Юкити (XIX в.) // Народы Азии и Африки. 1976. № 5. С. 66-74.
Vitaly V. Sovasteev The European social and political thought and Japan society of Tokugawa Period
The article by doctor of historical science, professor Vitaly Sovasteev traces the influence of European social and political thought on Japan society of Tokugawa Period, especially so called period of Bakumatsu. The author analyzes various aspects of this influence. He draws a conclusion that European thought especially has bee influenced on opposition to Tokugawa shogunate.
