CC BY
42Евгения Хаздан
(Санкт-Петербург)
Еврейская свадьба в диссертации И.М. Пульнера
Еврейская тема была одной из ведущих в научной деятельности крупного советского этнографа Исайи Менделевича Пульнера (1900— 1942)1. В 1920-е гг. он участвовал в нескольких экспедициях: в Гомель, на Кавказ (Кутаиси, Они, Цхинвали), в Завережье (Могилёв-ская губ.)2; в 1930-е изучал быт еврейских местечек Белоруссии, Украины, Грузии, ездил в Еврейскую автономную область. С 1934 г. Пульнер заведовал еврейской секцией Ленинградского государственного музея этнографии, он был инициатором и одним из организаторов выставки «Евреи в царской России и в СССР»3. Ученый занимался вопросами организации еврейских музеев4, составил ряд библиографических указателей5, работал над монографией «Рождение, свадьба и смерть у евреев в свете этнографии» (не окончена).
Диссертационное исследование И.М. Пульнера «Свадебные обряды у евреев» написано предположительно в 1930-х гг. Защита не состоялась, эти материалы нигде не публиковались. Черновой вариант текста объемом 306 листов (т.е. 10-12 авторских) хранится в Российском этнографическом музее6. Определить значение этого труда возможно лишь в контексте подобных исследований.
Свадьба - один из важнейших обрядов «перехода» в жизненном цикле. Ее описание является важной частью этнографических очерков. Как ритуал свадьба оформляет и регламентирует создание новой семьи, а в перспективе обеспечивает смену поколений, продолжение жизни коллектива во времени. У многих народов свадьба служит моделью для других «переходных» обрядов годового и жизненного циклов7. Исследованиями свадебного обряда занимаются этнографы, социологи, психологи, филологи и искусствоведы. Отдельно рассматриваются символический и акциональный, агентив-
ный и вербальный коды ритуала. Как показывает в своей диссертационной работе Т.Н. Владимирова, основными при изучении свадебного обряда являются следующие направления: историко-этногра-фическое, музыковедческое (исследователь относит его начало к 5060-м гг. ХХ в., а основным предметом изучения называет музыкальную сущность обрядовой поэзии), этнолингвистическое (в основном Н.И. Толстой и его ученики, поднимающие вопросы терминологии, проблемы сопоставительного изучения обрядов и обрядового фольклора славянских народов) и филологическое, разрабатывающее проблемы обрядовой поэзии в филологическом аспекте8. В 2002 г. вышел библиографический указатель «Русская свадьба» Т.Н. Владимировой, в котором отражено более 4 300 публикаций9. Последующие годы были не менее продуктивными. Альманах «Традиционная культура» и журнал «Живая старина» регулярно публикуют подборки статей, посвященных свадебной тематике (как общетеоретическим вопросам, так и подробному описанию определенной этнической традиции либо локальным формам обряда).
В этом ряду список работ на русском языке, посвященных еврейской (ашкеназской) свадьбе, выглядит невероятно коротким и по своему охвату весьма малозначительным.
В дореволюционный период рассматривались в основном этнографические особенности свадебных обрядов. Одно из первых подробных описаний свадьбы в ряду других ашкеназских ритуалов содержится в книге, вышедшей в Орле в 1830 г.10 Некоторые данные приведены в очерке М. Берлина, опубликованном в 1861 г.11
Статья «Свадебные обряды» в энциклопедии Брокгауза и Ефрона аккумулирует сведения, касающиеся библейской и талмудической эпохи (автор разделов Ф. Дикштейн), средневековых ашкеназских обычаев (по мнению авторов, у евреев на Пиренейском и Апеннинском полуостровах свадебные обычаи почти ничем не отличаются от окружающих народов). Завершается статья разделами, посвященными обрядам XIX в. у восточноевропейских (и отдельно польских и литовских), «восточных» евреев (названы «цейлонские и сингалезские» и евреи Багдада), кратко упомянуты евреи Кавказа. В статье много отсылок к талмудическим трактатам, широко цитируются работы М. Гюдеман-на, Л.О. Леванды, И.Ш. Анисимова12. Есть отсылки к материалам «Кол мевасер» - идишского еженедельного приложения к газете «Га-мелиц», выпускавшегося в Одессе в 1862-1872 гг. А.О. Цедербаумом.
Ил. 1
Первый лист рукописи И.М. Пульнера «Свадебные обряды у евреев»
Пёс г е^к*« ГЬ г. л го ~ .
¿¿ое-е., Ъён Л и тГог с^ог^л-ч'
/ ч
о-"-, ёл*и<ч**а. '
^ /^ / у/ яё<>/<?-¡.то &-'¿еХ,с***' *
.,'й р/К ; >9С)0 (и
О.^гТее.. '
ЗГсх-^е.е&чс&г,* л л* ем у Ч-г*
■ " . з •: е«« , -вМ'.'? а
Ил. 2
Страница рукописи И.М. Пульнера. Раздел «Сватовство»
Ил. 3
Страница рукописи И.М. Пульнера. Фрагмент о старых девах
После революции в течение долгого времени исследователи еврейской традиционной культуры как в нашей стране, так и за рубежом сосредоточивали внимание на клезмерской музыке, этом наиболее ярком элементе свадебного торжества, практически не касаясь самого обряда13. В этих публикациях свадебная тематика затрагивалась лишь косвенно. Работы М. Береговского, наиболее основательные и содержавшие достаточно широкий пласт этнографических материалов, выходили на идише14. Материалы диссертации, защищенной ученым в 1942 г., увидели свет лишь через шестнадцать лет после его смерти15.
Песни, в которых встречается свадебная тематика, публиковались без каких-либо комментариев (порой это приводило к ошибкам: в разделы свадебных помещали песни, которые таковыми не являются16).
Когда после долгого перерыва в 1984 г. появилась развернутая статья Татьяны Макушкиной «Еврейский свадебный обряд», это было не научной, а, скорее, политической акцией - очередным шагом в стремлении преодолеть сложившийся в советском обществе стереотип «евреев молчания». С точки зрения этнографии статья имела просветительское значение. Она вышла в самиздатовском журнале «Ленинградский еврейский альманах», тираж которого составлял от пятидесяти до ста экземпляров17. В числе других работ, публиковавшихся в еврейском самиздате, статья была переиздана в Израиле (автор фигурирует здесь под именем Авиталь Эйзери)18.
В последние годы в ряду современных этнографических исследований вышли две статьи, напрямую касающиеся свадебного обряда евреев19. Нами было написано несколько работ, посвященных музыке еврейской свадьбы20. Кроме того, появилась переводная литература, в которой наряду с популярными разъяснениями религиозных основ брака, половых отношений, положения женщины и т.п. с опорой на талмудические трактаты и «Шулхан Арух» присутствуют серьезные источниковедческие работы. В некоторых случаях тема брачных отношений получает историческое освещение. Например, в книге Сало У. Барона «Социальная и религиозная история евреев» в главе «Мир Талмуда» есть разделы «Брак» и «Тенденции к моногамному браку»21. Автор отмечает, что в Талмуде отсутствует специальный термин для обозначения брака. По его мнению, лишь в III в. евреи начали негативно относиться к отсутствию формальностей при его заключении22. В ранний период, считает Барон, для
создания брачного союза достаточно было согласия сторон и вступления в половую связь. Весьма подробно здесь рассматривается и проблема ранних браков23.
В 2013 г. на историческом факультете Петербургского института иудаики была подготовлена работа, посвященная свадебному обряду в России в период с конца XIX в. по 1930-е гг.24 Ее автор С.В. Алль-берг использовала некоторые сведения из диссертации И.М. Пульнера, материалы экспедиций Центра «Петербургская иудаика» в 20052007 гг., рассмотрела данные метрических книг Петербургской (Петроградской) хоральной синагоги за 1856-1917 гг.
На этом фоне диссертация И.М. Пульнера с ее обширным этнографическим и историческим материалом предстает недосягаемой вершиной, требующей скорейшего обнародования и тщательного изучения. Однако, как это часто бывает с архивными документами, для ее публикации необходимо разрешить ряд непростых вопросов. Обозначим некоторые из них.
Диссертация состоит из двух глав: «Сватовство» и «Свадьба». Каждая глава имеет внутреннее членение. В первой это: «Общие замечания», «Шадхены», «Предложение», «Сговор и смотрины», «Тноим (помолвка)». Во второй: «Общие замечания», «Предсвадебный период», «Последняя неделя до хупы», «День хупы», «Первая неделя после хасене». Многие из разделов также дробятся на подразделы. Главы завершаются выводами.
Как видим, работа представляет тему максимально широко: она захватывает весь предсвадебный и послесвадебный периоды. Пуль-нер стремится детально рассмотреть каждый элемент свадебного действа. Например, описание дня хупы включает пост молодых, их утреннее приветствие («Добрыдзень»), открывающее церемонию, затем оформление ктубы, базеценс (посажение невесты), прием у жениха, бадекнс (покрывание невесты), собственно обряд хупы: место и время его проведения, участники, свадебный поезд жениха и невесты (по отдельности), непосредственно сам обряд, свадебный поезд от хупы, хупе-вечере (свадебный ужин), в котором отдельно рассматривается разговление молодых, собственно свадебный пир, дроше (речь жениха) и связанные с ней подарки, потрапезная молитва, танцы и развлечения и, наконец, первая брачная ночь.
И.М. Пульнер активно пользуется материалами из энциклопедии Брокгауза и Ефрона и теми источниками, на которых основаны ее
статьи. Ученый обильно цитирует талмудические трактаты, в основном пользуясь переводом Н. Переферковича. Здесь требуется идентифицировать ссылки, сверить и уточнить их: в работе указаны лишь названия трактатов.
Описывая обряд, Пульнер иллюстрирует его, приводя отрывки из опубликованных воспоминаний (Ф. Чемеринского, А. Готлобера и др.) в собственном переводе с иврита и идиша. В настоящее время лишь некоторые из них, например «Маупе 71кЪгопе8» Ехезкела Котика переведены на русский язык25. Ученый привлекает обширный фольклорный материал: песни, поговорки, стихи, загадки, анекдоты, также по большей части опубликованные, например в сборнике Кагана. Кроме того, в ход идут достаточно большие фрагменты литературных произведений, в первую очередь Шолом-Алейхема «Неудача (Менахем-Мендель - сват)», и, например, М. Ахуна, И. Линецкого, стихотворение Ш. Черниховского «Еврейская свадьба».
Все перечисленные тексты почерпнуты из книг (даже песни и пословицы). Но есть еще один источник, послуживший основой для работы: это материалы экспедиций, в которых принимал участие И.М. Пульнер. Благодаря их включению в работе появляется много подробностей, интересных деталей. Например, по сообщению Яроше-вича, в субботу, предшествующую хупе, после окончания чтения женихом субботнего раздела Торы шамес открывал окна женского отделения синагоги или же впускал женщин в мужское отделение (Гусятин, Тирасполь, Балта). Или информация из Завережья: когда жених шел к обряду бадекн, на пути его следования останавливали мельницу.
В диссертации есть записи, сделанные в Белоруссии (Пропойск, Завережье, Дубровно, Могилёвская губ.), на Украине (Херсонская губ., Бершадь, Захаровка, Гусятин, Одесса, Бердичев) и в Молдавии (Балта, Тирасполь). Эти материалы И.М. Пульнер дополняет сведениями, которые находит у П. Чубинского, А. Готлобера, И. Линецко-го, Л. Леванды, А. Паперны. Ученый не делает большого различия между информацией, полученной в экспедициях, содержащейся в этнографических описаниях или мемуарной литературе. Например, приводя фрагменты из очерка Леванды, он указывает, что сказанное относится к Минску, ко второй половине XIX в. Точно так же не разделяются фольклорные песни и авторские поэтические сочинения: и те, и другие воспринимаются автором как источники этнографических сведений.
Диссертация писалась в непростое время, и ее текст оказался приправлен марксистской идеологией самого наивного толка. «Институт сватовства, - пишет Пульнер, - являлся следствием экономических условий, лежавших в основе моногамной семьи, продуктом классового характера самого брака и зависимости брачующихся от воли родителей», - и, подкрепляя свои слова, ссылается на работу Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (л. 21-22). Автор настойчиво акцентирует массовость, народность свадебного обряда. Отражение классовых отношений и классовых противоречий ищется в народной песне и в церемонии проведения хупе-вечере. Перечень невест и женихов из записной книжки свата у Шолом-Алейхема ученый снабжает следующим комментарием: «Записи говорят сами за себя, они всецело отвечают запросам и интересам еврейской буржуазии и религии, и требованиям ихеса26, как органической части принудительного брака» (л. 28).
Мы видим, что в диссертации И.М. Пульнера совмещаются несколько пластов, в реальности плохо соотносящихся друг с другом. Наиболее аутентичный, вызывающий менее всего вопросов - это этнографический пласт. Ценность этих записей очень велика и со временем она лишь возрастает.
К нему примыкают материалы, почерпнутые из очерков, мемуарной литературы (А. Готлобер, Е. Котик, И. Линецкий), и сведения, зафиксированные другими этнографами (И. Берлином, П. Чубин-ским). Сюда же можно отнести и некоторые цитаты из литературных источников: в тех случаях, когда речь идет о бытописателях, эти свидетельства имеют, пожалуй, не меньший вес, в них немало точно подмеченных деталей. Но, например, уже упомянутый нами фрагмент записной книжки шадхена из рассказа «Менахем-Мендель -сват», как и другие отсылки к Шолом-Алейхему, - это скорее своего рода виньетки. Правда, тут интересно, что Пульнер цитирует Шо-лом-Алейхема по русскому изданию 1914 г. Нам эти истории известны в другом, уже советском переводе. Публикатору придется решать: оставить ли прежний, аутентичный вариант, прокомментировав его, дать ли более поздний или перевести эти фрагменты еще раз, постаравшись избежать огрехов, свойственных предыдущим изданиям.
Обращаясь к священным текстам, Пульнер подписывает своей работе приговор: в 1930-е гг. его диссертация не могла быть утвер-
ждена. А он не мог себе представить, что обряд можно рассматривать не с библейского периода - со времени посылки Элиазара за Ребеккой. Такова традиция всех исследователей любого еврейского вопроса: подход к любой теме, будь то свадебная традиция или еврейская музыка, они всегда начинают от Авраама или, в крайнем случае, от Первого Храма. При этом ученых, как правило, не интересует, каким образом сохранялись и транслировались те или иные обычаи, как они трансформировались, влияние каких народов отражалось в них. Задачей исследователя оказывается легитимизация нынешнего вида обряда путем отсылки к древним моделям. В тексте диссертации также даются большие цитаты из трактатов «Сота», «Ктубес», «Кдушин» и др., будто все, записанное в них, без каких-либо изменений исполнялось на протяжении столетий со времени их создания. Пульнер происходил из традиционной семьи, но его детство и юность пришлись на время войн и революций. Судя по всему он не был знатоком Талмуда и просто подбирал подходящие цитаты, не очень заботясь о том, насколько они соответствуют современности или недавнему прошлому.
Самым слабым звеном в работе, на наш взгляд, оказывается фольклор. С одной стороны, Пульнер использует народные тексты как инструмент, иллюстрирующий этнографические описания, с другой - ищет в них этнографические детали, принимая песни, пословицы, анекдоты за источник сведений об обряде. Оба подхода, с нашей точки зрения, некорректны. В первую очередь это касается песен. Славянская (русская, украинская) этнография в 1930-е гг. имела уже давние традиции, основательно разработанную методологию. Пульнер ориентируется на этнографические описания свадеб славянских народов, где, как мы знаем, значительна роль именно вокального фольклора. Ученый старательно ищет песни, которые описывали бы ход свадьбы, то есть происходит замещение свадебных песен песнями о свадьбе (или песнями, в которых упоминаются жених, невеста, сват). Разница здесь очень значительна.
В свадебном обряде у многих народов пение выполняет функцию сакрализации пространства и действия. Здесь важным является как исполнение определенных типов песен, так и особенная звукоподача (например, голошение), а также совмещение звучания и конкретного обрядового действия (расплетание косы, ведение в баню, встреча сватов и т.п.).
В еврейской свадьбе пение (тем более, пение женское) как таковое отсутствует. Сфера голоса в ней представлена другими средствами: это дроше (речь) жениха на каболас поним, импровизация бад-хена во время усаживания невесты, чтение благословений раввином под хупой, затем, уже во время свадебной трапезы, - куплеты-импровизации бадхена и исполнение им популярных песен.
Пульнер не разделяет тексты, в которых есть упоминания или описания тех или иных обрядовых ситуаций, от собственно ритуальных текстов. Например, ученый иллюстрирует типичную ситуацию переписки жениха и невесты:
Shik mir der khosn a brivele - Письмецо мне жених присылает -
Tsukushn zayne verter! Расцеловать его словечки!
Kh'volt gevolt shoyn visn, Хотела бы я знать:
Tsi iz er mayn basherter. Мой ли он суженый27.
Однако, если посмотреть весь текст целиком28, становится ясно, что это ироническая песня, возникшая в продолжение традиций бродерзингеров. В ней описывается благостное состояние невесты, подарки, праздничная суета, но последний куплет - отчаянный вопль: молодой хочется вновь стать девушкой. Очевидно, что эта песня не пелась ни на свадьбах, ни в быту, вообще не исполнялась женщинами: она, как и многие другие, имела сценическую жизнь.
Впрочем, упоминание письма в песенном тексте вполне аутентично: бытовая деталь, которая взята из жизни. В таком случае достаточно лишь указать в комментарии, что, во-первых, песню можно назвать народной с оговорками (скорее это «песня в народном духе»), во-вторых, охарактеризовать ее жанр, представить как песню-сценку.
В другом месте Пульнер иллюстрирует информацию о том, что «зажиточные и середняцкие слои еврейского населения брали себе обычно женихов и невест не из своего селения. Обычай этот, являвшийся, в известной степени, следствием принудительного брака <...> отражен во многих песнях» (л. 40). В подтверждение своего тезиса ученый цитирует несколько строк песни из сборника С. Гинзбурга и П. Марека (мы же приведем ее полностью, выделив фрагмент, взятый для диссертации):
Feygele, feygele!
- Pi-pi-pi!
- Vu iz di mame?
- Nito hi!
- Vos't zi bringen?
- A khosele far dir!
- Vos't der khosele bringen?
- A glezele bir!
- Vu 'stu shteln?
- Unter'n tir!
- Mit vemen 'stu trinken?
- Ikh un dir!
Птичка, птичка!
- Пи-пи-пи!
- Где мама?
- Не здесь!
- Что она принесет?
- Женишка для тебя!
- Что принесет женишок?
- Стаканчик пива!
- Где ты его поставишь?
- Под дверью!
- С кем ты его выпьешь?
- Я и ты!
Совершенно ясно, что перед нами зачин детской игры, считалка. И в сборнике она помещена в раздел «Детские и школьные песни»29, то есть здесь нет никакой прямой связи со свадебным обрядом. Песня не может ни иллюстрировать, ни подтверждать высказанный тезис.
Вообще Пульнер достаточно часто обращается к сборнику Гинзбурга и Марека, где есть два раздела, связанных со свадьбой («Песни о женихе и невесте» и «Свадебные песни»). Мне уже приходилось писать о них: в реальности почти никакие из помещенных там песен не могли исполняться на свадьбе30. Вряд ли можно счесть этнографически достоверным такое описание обряда окунания невесты в микву
31
Me zol ir giher opboden, Me zol ir nit dertinken, Me zol ir kosher shvenken.
Hapt men on far hentele, Shvenkt men op a hentele; Hapt men on far fisele, Shvenkt men op a fisele.
Чтобы невесту поскорее выкупали,
Чтобы ее не потопили,
Чтобы ее по-кошерному окунули.
Хватают за рученьку, Обмывают рученьку, Хватают за ноженьку, Обмывают ноженьку.
Далее в тексте этой песни появляются строки, которые, вне сомнения, указывают на ее игровой характер (в квадратных скобках предложен наш вариант перевода):
Leybele beder, Gilderne reder, Abele brum, Zelikel shtum, Drey zih, di kale, Dray mol arum!
Лейбеле банщик, [дорогие баньки] Золотые колеса,
Толстый (?) ворчун (?), [Авеле, ворчи] Зеликл немой, [Зелик, молчи] Вертись, невеста, Трижды кругом!
Комментариев требуют не только жанры песен и их отношение к обряду. В некоторых случаях исследователь, не указывая источник сведений, дает явно неверную информацию. Так, представляя песню «Zayt zhe mir gezunt», он указывает, что она «поется матерью жениха и связана с переходом молодого в дом родителей жены» (л. 289). Другую прощальную песню, по мнению исследователя, поет сама молодая. В то же время нам известно, что в еврейском традиционном обществе женщине нельзя петь прилюдно. Можно было бы предположить, что ученый фиксирует постепенное разрушение традиций, отход от них. Однако ссылки на информантов, а также указания времени и места фиксации (тщательно проставленные там, где Пульнер обращается к этнографическим и мемуарным материалам) отсутствуют. Стало быть, к таким выводам исследователь приходит, непосредственно анализируя тексты песен - без учета возможного контекста их исполнения.
Работу над подготовкой текста диссертации затрудняют и технические моменты: во многих случаях автор дает лишь перевод традиционных благословлений, пожеланий и т.п., и публикатору сложно (а в некоторых случаях представляется невозможным) восстановить текст на идише или иврите. В работе при цитировании нет ссылок на конкретные произведения (не говоря уже об изданиях и страницах). Многие переводы требуют уточнений. Особое внимание нужно обратить на язык работы: здесь приходится иметь дело с достаточно тяжелым наукообразным стилем 1930-х гг., наполненным стандартными формулировками, повторами и т.п. Однако отказываться от него нельзя: переписывая текст на современный лад, мы нивелируем звучание этого уникального документа, разорвем его связь с породившим его временем.
Суммируя сказанное, перечислим еще раз основные пласты, совмещенные в диссертации Пульнера: профессионально выполненные этнографические описания свадебного обряда, охватывающие достаточно обширные территории и значительный промежуток времени от середины XIX до 30-х гг. ХХ в., схоластические библейско-талмудические сведения, наивная марксистская социология, фрагменты литературных текстов, а также фольклор (песни, пословицы, поговорки) и песни в народном стиле. Соединить все это воедино представляется задачей не из легких. Однако будучи опубликованными, эти разнообразные материалы позволят следующему поколе-
нию исследователей продолжать, уточнять, дополнять информацию, анализировать и комментировать ее, не начиная каждый раз от печки и не совершая тех же ошибок снова и снова.
Примечания
1 Сведения о Пульнере см.: Архив Российской национальной библиотеки. Ф. 10/1; Санкт-Петербургский филиал архива Российской академии наук. Ф. 155. Оп. 2. Д. 559.
2 Сведения об экспедициях 1929 г. см. в статье: Певзнер Е. Деятельность Музея Еврейского Историко-Этнографического Общества в 1929 году // Ти-рош - труды по иудаике. М., 2013. Вып. 13. С. 112-123.
3 Об этой выставке см.: Иванов А. «Евреи в царской России и в СССР» - выставка достижений еврейского хозяйственного и культурного строительства в Стране Советов // Новое литературное обозрение. 2010. № 102. С. 158-182.
4 См.: Пульнер И.М. Вопросы организации еврейских этнографических музеев и еврейских отделов при общих этнографических музеях // Советская этнография. 1931. № 3-4. С. 156-163.
5 Литература о евреях на русском языке / И. Пульнер, О. Спектор // Информационный бюллетень Государственной публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Л., 1935. № 3-4. С. 17-34 (129 названий книг и статей); Пульнер И.М., Добрин Я.Б. Материалы для библиографии Средней Азии // Советская этнография. 1935. № 6. С. 146-165; Итоги и задачи изучения кавказских (грузинских и горских) евреев / И.М. Пульнер // Советская этнография.
1936. № 4-5. С. 105-121; Пульнер И.М. Материалы для библиографии Кавказа // Советская этнография. 1936. № 4-5. С. 230-270; Библиография (84 названия книг и статей на иврите, русском и западноевропейских языках); Горские евреи в русско-еврейской периодической печати / И.М. Пульнер // Сборник библиографических материалов Государственной публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Л., 1937. С. 81-141 (190 статей за 1860-1935 гг. с предметным указателем и указателями авторов и географических названий); Грузинские евреи в русско-еврейской периодической печати: Указатель литературы / И.М. Пульнер // Сборник библиографических материалов Государственной публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Л.,
1937. № 3-4. С. 34-87 (189 названий с 1862 по 1934 гг. с предметным указателем и указателями авторов и географических названий); Литература о евреях на русском языке (за 1936 г.) // Сборник библиографических материалов Государственной публичной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Л., 1937. С. 29-66 (420 названий статей, брошюр и книг).
6 РЭМ. Ф. 9. Оп. 2. Ед. хр. 9. 306 л. Машинопись и отдельные рукописные листы. Дата написания неизвестна.
7 См.: Гура А.В. Свадьба символическая // Славянские древности. Этнолингвистический словарь / Под общ. ред. Н.И. Толстого. М., 2009. Т. 4. С. 552-556.
8 См.: Владимирова Т.Н. Русский свадебный фольклор: Итоги и проблемы изучения. Автореферат канд. дисс. М., 2003.
9 Владимирова Т.Н. Русская свадьба. Библиографический указатель: В 2 ч. М., 2002.
10 Обряды еврейские или описание церемоний и обыкновений, наблюдаемых евреями как вне храма, так равно и во все торжественные дни, во время молитвы, при обрезании, при свадьбах, родинах, смерти, погребениях и проч. Орел, 1830.
11 Берлин М. Очерк этнографии еврейского народонаселения в России. СПб., 1861.
12 Güdemann M. Geschichte des Erziehungswesens und der Kultur der Abendländischen Juden. 3 vols. Vienna, 1888. Vol. 3; Леванда Л.О. Старинные еврейские свадебные обычаи // Пережитое. Сборник, посвященный общественной и культурной истории евреев в России. СПб., 1911. Т. 3. С. 103-135; Анисимов И.Ш. Кавказсюе евреи-горцы. Из «Сборника Материалов по Этнографии» изд. при Дашковском Этнографическом Музее. М., 1888 (глава 2 «Женитьба», с. 71-93).
13 См. об этом: Хаздан Е.В. Инструментальная музыка в свадебном обряде: к проблеме изучения (на материале восточноевропейских евреев и окружающих народов) // Традиционная культура. 2014. № 1. С. 39-51.
14 Beregovski M. Yidishe instrumentale folks-muzik (Program tsu forshn di muzi-kalishe tetikayt fun di yidishe klezmer). Kiev, 1937; Beregovski M. Yiddishe klezmer. Zayn shafn un shteyger // Sovetish. Literarisher almanakh. Мoskve, 1941. № 12. Z. 412-450. По-русски вышла лишь статья: Финдейзен Н. Еврейские цимбалы и цимбалисты Лепянские // Музыкальная этнография: Сб. статей / Под ред. Н.Ф. Финдейзена. Л., 1926. С. 35-44.
15 Береговский М.Я. Еврейская народная инструментальная музыка. М., 1987. При подготовке этого издания М. Гольдин изменил порядок глав; он также не включил в сборник ряд мелодий. Полностью в переводе на английский язык книга вышла в США: Jewish Instrumental Folk Music: The Collections and Writings of Moshe Beregovski. New York, 2001.
16 По нашим наблюдениям, разделы свадебных песен могут содержать детские игровые песни и считалки, песни бродерзингеров, а также некоторые ритуальные песнопения и песни, связанные с традиционной религиозной тематикой, в которых невестой называется Суббота или Тора, сватом - Всевышний или еврейский народ и т.п.
17 Макушкина Т. Еврейский свадебный обряд // Ленинградский еврейский альманах. Вып. 5. Декабрь 1984. С. 34-53.
18 Эйзери А. Еврейский свадебный обряд // Еврейский самиздат / Ред. Ю. Колкер. Иерусалим, 1992. Т. 27. С. 34-53.
19 Изард С. Экономика еврейской свадьбы в Могилеве-Подольском советского периода // Штетл XXI век: Полевые исследования / Сост. В.А. Дымшиц,
A.Л. Львов, А.В. Соколова. СПб., 2008. С. 177-185; Федченко В., Львов А. Сватовство, помолвка, свадьба // Штетл XXI век: Полевые исследования / Сост.
B.А. Дымшиц, А.Л. Львов, А.В. Соколова. СПб., 2008. С. 226-260.
20 Хаздан Е.В. Вокальное и инструментальное начало в музыке ашкеназской свадьбы // Праздники и обряды как феномены этнической культуры: Материалы Десятых Санкт-Петербургских этнографических чтений. СПб., 2011. С. 313315; Хаздан Е.В. Музыка и музыканты в еврейской и белорусской свадьбе // «Старое» и «новое» в славянской и еврейской культурной традиции / Отв. ред. О.В. Белова. М., 2012. С. 339-356; Хаздан Е. В. Музыка еврейской свадьбы: сфера голоса // Научные труды по иудаике: Материалы ХХ международной ежегодной конференции по иудаике. В 4 т. М., 2013. Т. 1. С. 409-421; Хаздан Е.В. Инструментальная музыка в свадебном обряде: к проблеме изучения (на материале восточноевропейских евреев и окружающих народов) // Традиционная культура. 2014. № 1. С. 39-51.
21 Барон С.У. Социальная и религиозная история евреев: в 18 т. Т. 2. Древний мир: возникновение христианства (первые пять столетий) / Пер. с англ. В. Ванникова. М., 2013. С. 236-242; 242-256.
22 Там же. С. 237.
23 Там же. С. 238-239.
24 Алльберг С.В. Свадебный обряд евреев в Российской империи в конце XIX - 30-х гг. XX в. (по полевым материалам из Тульчина, Балты, Могилева-Подольского и архивным материалам С.-Петербурга). Выпускная квалификационная работа. СПб., 2013 (электронный рессурс URL: http://www.pijs.ru/d/68830/ d/allberg-vkr.pdf).
25 Котик Е. Мои воспоминания / Пер. с идиша М.А. Улановской; под ред. В.А. Дымшица. СПб.; М.; Иерусалим, 2009; Котик Е. Мои воспоминания: Скитаясь и странствуя / Пер. с идиша М.А. Улановской. М; Иерусалим, 2012. Ч. 2.
26 Ихес - родовитость, знатное происхождение.
27 В рукописи л. 88-89. Этот куплет опубликован в сборнике Й.-Л. Кагана (Yudishe folkslieder mit melodyen [Еврейские народные песни с нотами] / Oys dem folks-moyl gezamlt fun Y.L. Kahan. 2 bd. New York, 1920. Z. 35). Здесь и далее приведены переводы И.М. Пульнера.
28 Bin ikh mir a kale // Yidishe folks-lider mit notn [Еврейские народные песни с нотами] / Tsunoyfgeshtelt fun M. Beregovsky, I. Fefer. Kiev, 1938. Z. 272.
29 Еврейские народные песни в России / Собраны и изданы под ред. и с введением С.М. Гинзбурга и П.С. Марека СПб., 1901. С. 84, № 110.
30 См.: Хаздан Е.В. Музыка еврейской свадьбы: сфера голоса.
31 В рукописи л. 136-137 (приведен только перевод песни, на л. 135-136 оставлено место для текста на идише). Текст взят из собрания «Еврейские народные песни в России», с. 212, № 260.
Статья написана в рамках программы курсов повышения квалификации в Межфакультетском центре «Петербургская иудаика» при Негосударственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Европейский университет в Санкт-Петербурге» (2013-2014 гг.).
