CC BY
106
ВОПРОСЫ ИСТОРИИ
УДК 940.2(436)«18-19»(112.28)
ЕВРЕИ В КУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ АВСТРО-ВЕНГРИИ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
© 2010 г. Д.Х. Бекмухаметова
Ставропольский государственный университет, Stavropol State University,
ул. Пушкина, 1, г. Ставрополь, 355009, Pushkin St., 1, Stavropol, 355009,
info@stavsu.ru info@stavsu.ru
Исследуются роль и место евреев в интеллектуальной жизни Австро-Венгрии. Они имели много возможностей для самореализации, поскольку Вена была городом, в котором культурная жизнь не уступала по значимости общественно-политической, а каждый человек воспитывался как гражданин мира.
Ключевые слова: евреи, культура, Австро-Венгрия, модерн, ассимиляция, эмансипация.
This article is devoted to investigation of Jews role and place in intellectual life ofAustria-Hungary. They had many possibilities for self-realization because Vein was the city where cultural life was as important as social and politic ones, and each person was brought up as a citizen of the world.
Keywords: Jews, culture, Austria-Hungary, modern style, assimilation, emancipation.
Йозеф Рот имел в виду не только географическое положение [1, с. 123]. Так, евреи, находящиеся на периферии политической жизни империи, тем не менее были самыми верными сторонниками монархии. Верность проявляли прежде всего те, кто, будучи преданным немецкому языку и культуре, вместе с тем не воспринимались как полноценные граждане габсбургской монархии, т. е. еврейская творческая интеллигенция. Евреи чувствовали себя вполне комфортно в многонациональном государстве, в культуре которого они занимали не периферийные, а ведущие позиции.
В пестрой этнорелигиозной структуре империи Габсбургов удельный вес евреев был невелик, но в начавшихся модернизационных процессах им предстояло играть роль, несоизмеримую их численности.
Следует отметить, что после объединения в 1867 г. качественные изменения произошли во всех сферах жизни общества: монархия вступила в полосу экономического подъема и модернизации устаревших общественно-политических структур.
Первый этап ускоренного преобразования экономики оказался кратковременным. Начался он еще в 1848 г. и был временно прерван, как и во всем мире, повсеместным биржевым крахом 1873 г. Затем последовала депрессия, которая в Австро-Венгрии продолжалась почти до самого конца века. Новый подъем начался в 1896 г. и закончился перед Первой мировой войной в 1913 г. В данный период кривая роста ползла вверх почти безостановочно, если не считать незначительного спада в 1903 - 1904 гг.
Что же подразумевает под собой понятие «модернизация»?
Модернизация, модернизм, модерн - понятия родственные, выражающие явление или процесс обнов-
ления в различных сферах общественной жизни и культуры, тем не менее каждое из них имеет строго определенную область применения: модерн и модернизм - в сферах культуры, литературы, искусства, модернизация же относится к обществу в целом, к его фундаментальным структурам [2, с. 47].
Модерн как новое направление в художественной культуре, появляется на рубеже XIX - ХХ вв. Новые формы в искусстве и литературе отражали те изменения, которые происходили в это время в общественном сознании, и в обществе в целом.
Одним из следствий социальных преобразований было появление нового вида мобильности и коммуникаций, чему способствовала индустриализация, посредством строительства дорог и новых средств связи. В результате начались массовые миграции, которые были одним из важнейших элементов процесса модернизации. И, естественно, миграции вызвали ускоренную урбанизацию. Так, с 1830 по 1910 г. население Вены увеличилось с 400 тыс. до 2 083 тыс. чел. В 1910 г. четверть венского населения была родом из Богемии и Моравии [3, с. 15]. В Венгрии население Будапешта с 1889 по 1900 г. возросло с 360 до 716 тыс. [4, с. 23]. Одной из причин миграций в крупные города империи служил экономический фактор. Ведь именно города давали возможность профессионального роста. К тому же в связи с процессами индустриализации и урбанизации мигранты все больше пополняли ряды рабочего класса. Кроме всего прочего города привлекали тем, что являлись культурными центрами, средоточием массовой культуры, появившейся в конце XIX в.
В данный период увеличивается и еврейское население Вены (1857 г. - 15 116 чел., 1890 г. - 118 495,
1910 г. - 175 319 чел.) [5, с. 179]. Кроме того что город привлекал возможностью экономического роста, важным фактором миграции евреев было наличие образовательных перспектив.
В еврейской традиции идеал образования был символом прогрессивного развития человечества. Имея образование, еврей мог защитить свою независимость и претендовать на равноправие. Именно оно, а не экономическая власть или политические права было тем инструментом, при помощи которого евреи стремились отвоевать себе место в христианском обществе и стать его полноправными членами. Образование считалось в окружающей их христианской среде единственным легитимным средством, которое давало еврею право занять соответствующее место в обществе. Так, С. Цвейг в своих мемуарах отмечал, что представление о стремлении евреев лишь к экономическому процветанию ложно: «Подлинная воля еврея, его имманентный идеал - взлет в духовные выси, в более высокую культурную сферу» [6, с. 17]. Посредством образования они пытались ассимилироваться в окружающей среде. Однако не следует полагать, что их конечной и единственной целью была ассимиляция. Евреи посещали преимущественно еврейские школы. Две трети всех венских гимназистов, евреев по происхождению, обучались в гимназиях в I, II и IX районах. Неевреи были аутсайдерами в них. Школьный товарищ Артура Шницлера, который стал позднее националистом, мрачно рисовал картину своего школьного класса: «Я должен был проходить обучение вместе со многими евреями!» [4, с. 131]. Даже окончательно ассимилированные евреи Вены ходили в школу с другими евреями. Вероятно, это было связано с тем, что, несмотря на процессы эмансипации и ассимиляции, в них еще присутствовало чувство общности (Gemeinschaft). К тому же общество (христианское), в которое они так стремились влиться, не спешило их принимать.
Что касается школьного образования, то еще Иосиф II в своем «эдикте о терпимости» разрешил евреям строить собственные школы. Следует подчеркнуть, что ортодоксальные евреи были принципиально против посещения государственных школ, в которых дети не соблюдали религиозных предписаний; кроме того, по их мнению, регулярные школьные занятия наносят только вред. Как правило, когда дело касалось обучения, предпочтение отдавали мальчикам, а девочек обучали только чтению и небольшому количеству молитв. Поэтому их чаще отправляли в государственную школу (следовательно, они получали более светское образование, чем мальчики). Так, например, в Галиции в 1900 г. число еврейских мальчиков в государственных школах равнялось 32 964, а девочек - 45 502 [7, с. 923]. Но, несмотря на все запреты, классическое образование привлекало еврейских учеников, проявлявших интерес к античной и современной европейской культуре. Благочестивые евреи ставили клеймо на гимназии, воспитывавшей их сыновей в нееврейской атмосфере. Здесь дипломированные молодые люди определенно знали больше о Горации, Цицероне и о «Песне о Нибелун-
гах», чем о Талмуде и Торе. Всем еврейским ученикам еженедельно два часа преподавали закон божий, но этих двух часов не хватало для восприятия еврейских религиозных ценностей.
Для большинства еврейских учеников эти школьные занятия были весьма притягательными. Так, Зигмунд Майер, состоятельный венский торговый агент, посещавший гимназию в Пресбурге в 40-е гг. XIX в., замечал: «Школа стала для нас, еврейских мальчиков, настоящим оазисом в социальной пустыне, которая окружала нас» [4, с.130]. Вероятно, такому восприятию образовательного процесса способствовало то, что в данный период не была еще завершена эмансипация евреев. А в стенах школы они могли ощущать себя полноправными членами общества. В более поздний период некоторые иногда считали, подобно С. Цвейгу, классическое образование «тупым, пустым учением» и «постоянным, скучным пресыщением», чувствовали отвращение к жестким скамьям гимназии прежде всего потому, что тосковали по участию в насыщенной жизни города. Они брали за пределами гимназии все радости, которые предлагала современная культура. Все друзья С. Цвейга поглощали журналы и газеты, увлекались литературой и часто посещали театры. С. Цвейг писал: « ... во время уроков, по пути в школу и из школы, в кафе, в театре, на прогулке мы, подростки, годами только и говорили, что о книгах, картинах, музыке, философии» [6, с. 131].
Несмотря на подобное мнение о школе, количество еврейских учащихся по данным статистики неуклонно возрастало. Так, в австрийских землях в 1880 г. 71 414 еврейских детей (из общего числа, ходивших школу,
2 377 624) посещали общественные и частные школы, в 1890 г. - 96 797 (из 2 872 928), в 1900 г. - 110 269 (из
3 329 783). Число еврейских детей в Австрии выросло за 1880 - 1900 гг. на 54,5 % (христианских - примерно на 39,5 %) [7, с. 923]. В Венгрии, согласно переписи населения 1910 г., более 87,6 % еврейских детей шестилетнего возраста могли читать и писать, в то же время средний уровень грамотности по стране составлял только 68,7 %. Эта разница еще более заметна, если рассматривать данные средних школ. Так, в 1910 г. в Венгрии 4,6 % от всего мужского населения закончило 4 класса средней школы; 2,9 % - 6 классов и 2,3 % - 8 классов, а еврейского мужского населения -21,8, 12,9 и 10,1 % соответственно [8, с. 105].
Значительных успехов евреи добились в университетах Австро-Венгрии. Как отмечает Б. Хамман: «Христиане посещали университет, где число евреев составляло около 24,5 %. Еврейские студенты составляли в Вене, как и в Праге - прежде всего в немецком университете - почти одну треть студентов. Излюбленными предметами еврейских студентов были медицина - в 1913 г. они составили более чем 40 % студентов-медиков в Вене - и право: в 1913 г. евреи составили четвертую часть всех студентов юридического факультета» [9, с. 469].
Еще одной сферой, которой, согласно статистическим данным, интересовались евреи империи, была журналистика. Здесь за 1890 - 1910 гг. их доля увели-
чилась с 36,8 до 42,4 % [7, с. 921]. Многие исследователи применительно к данному периоду используют понятие «евреизация» прессы. И действительно, как отмечал В. Сватковский, редакции важнейших венских газет («Neue Freie Presse», «Fremdenblatt», «Neues Wiener Tagblatt», «Zeit», «Arbeiter Zeitung») в основном состояли из евреев. Для сравнения он приводил газеты, к изданию которых евреи не имели никакого отношения: «Нижеследующие две газеты "Reichspost" и "Deutsches Volksblatt" представляют собой арийскую группу среди крупных органов немецкой венской печати. В редакциях этих газет нет ни одного еврея, по крайней мере, на главных ролях. Насколько незначительна эта арийская группа сравнительно с еврейской, лучше всего видно из того, что у двух арийских газет вместе тираж около 34 - 35000 экземпляров, а у выше названных крупных еврейских органов, не считая "Mittagszeitung", - от 190 000 до 200 000» [10, л. 23]. Чем можно объяснить такое преобладание евреев в журналистике? Как уже отмечалось выше, образование играло в жизни евреев важную роль. А журналистика являлась одной из трех областей (две другие - медицина и юриспруденция), которым они отдавали предпочтение. Возможно, через прессу евреи пытались стать полноправными членами общества. Ведь именно она оказывала самое сильное воздействие на общественное мнение. К тому же, как отмечал Сватковский, все основные газеты, где доминировали евреи, были проправительственными, «умеренно либерального направления». С середины XIX в. они активно поддерживали либералов. Поэтому антисемитское движение в своих лозунгах тесно переплетало антисемитизм, антикапитализм и либерализм.
Говоря о «евреизации» венгерской прессы, С. Барта отмечал, что еврейские публицисты своим влиянием на общественное мнение продемонстрировали определенную готовность к ассимиляции, что привело к хорошим результатам в их мадьяризации. Одним из итогов их журналистской деятельности была правовая эмансипация евреев. Они оказывали такое влияние на общественность, что политическая и интеллектуальная элита страны приняла эмансипацию без особых возражений [8, с. 114]. В начале XX в. в Венгрии пресса практически полностью оказалась в руках еврев. В 1907 г., не считая двух-трех исключений, евреи владели 16 самыми читаемыми будапештскими газетами; 70 % работающих в редакциях журналистов были евреями [8, с. 117]. Новый стиль, который они привнесли, был резко противоположен старым традициям прессы. Барта сетовал на то, «что более старые, более или менее ассимилированные журналисты заменялись новоприбывшими, и в то время как первые старались подстроить свой образ мыслей под Венгрию, новое поколение вообще не заботилось об ассимиляции. Хотя они говорили по-венгерски и использовали в своих статьях хорошо заученные патриотические фразы, все же их дух был новым и чужим венграм. Это поколение не чувствовало никакой благодарности за свою эмансипацию, наоборот, ожидало почитания и признания, так как распространя-
ло культуру и цивилизацию, новый европейский дух» [8, с. 116]. Следует критически отнестись к данным утверждениям венгерского исследователя. Во-первых, он писал свой труд в 40-е гг. ХХ в., и, рассматривая еврейский вопрос, считал возможным использование методов национал-социалистов «в борьбе против еврейской расы» в Венгрии. То обстоятельство, что это не произошло, он объяснял особенностями еврейского вопроса в Венгрии. Во-вторых, говоря о новом поколении, автор несколько преувеличил. В отличие от другой части империи, Цис-лейтании, Транслейтания проводила целенаправленную политику мадьяризации евреев, которая активно приветствовалась самими евреями. Многие из них, подобно отцу Дьердя Лукача, считали себя патриотами и брали мадьярские фамилии. Для большинства евреев конечной целью являлась ассимиляция, стремление ничем не отличаться от окружающего общества. Однако рост антисемитских настроений в конце XIX в. вызвал определенную реакцию со стороны евреев. Начали появляться идеи о том, что полная ассимиляция невозможна, и единственный выход для евреев - это создание собственного государства. Естественно, с распространением сионизма, основоположником которого стал Т. Герцль, увеличивалось и количество его сторонников. Судя по всему, это имел в виду С. Барта, говоря о «новом поколении». Однако необходимо отметить, что большинство ассимилированных евреев считали Герцля утопистом, а его идеи нереальными.
Так в чем же все-таки заключалась причина «засилья» евреев в интеллектуальной сфере?
Культура второй половины XIX в. все больше становилась буржуазной, что было обусловлено как социокультурным развитием империи, так и равнодушием к ней со стороны двора и особенно Франца Иосифа [11, с. 328]. В таких условиях еврейская буржуазия продемонстрировала готовность помочь сохранить блеск и славу венской культуры. Евреи с самого начала любили этот город и привязались к нему всей душой, но лишь благодаря привязанности к венскому искусству почувствовали себя полноправными и истинными венцами. В общественно-политической жизни они, как правило, играли лишь незначительную роль; высокие государственные посты передавались по наследству, дипломатией ведали аристократы, армией заправляли, как правило, представители знати. По свидетельствам самих евреев, они воспринимали такое положение вещей как должное. Так, отец С. Цвейга из соображений деликатности мог отказаться от обеда рядом с графом, но не испытывал угрызений совести, если сидел в театре рядом с эрцгерцогом [6, с. 26].
Только перед лицом искусства все в Вене чувствовали себя равными друг другу, потому что любовь к искусству в Вене считалась всеобщей обязанностью. Еврейская буржуазия внесла огромный вклад в развитие венской культуры своей поддержкой и непосредственным участием. Евреи были основной публикой, они заполняли театры, концерты, покупали книги, картины, посещали выставки, и благодаря более гибкому, менее связанному традицией восприятию повсюду становились поборниками и инициаторами
всего нового. У. Джонстон задается вопросом, почему австрийские евреи в отличие от немецких всегда стремились к новизне, и находит ответ в том, что австрийские евреи были в основном сельскими жителями по происхождению. В Германии, как и во Франции, почти все евреи жили в городских гетто, в результате чего они утратили контакт с сельской средой и чувство мистицизма, а в Австрии сельские евреи естественно вошли в городскую жизнь, не нарушая при этом устоявшуюся жизнь поликультурного общества [12, с. 39].
Причем евреи создали искусство отнюдь не специфически еврейское, а напротив, глубоко и подчеркнуто австрийское, венское по сути. К. Гольдмарк, Г. Малер и А. Шенберг стали международными авторитетами в новейшей музыке; О. Штраус, Л. Фалль, И. Кальман освежили традицию вальса, а для оперетты наступил золотой век. Г. Гофмансталь, А. Шниц-лер, Р. Беер-Гофман, П. Альтенберг вывели венскую литературу на европейский уровень; А. Зонненталь, М. Рейнхардт возродили театральную славу города во всем мире. Таким образом, евреи - ученые, музыканты, художники, режиссеры, архитекторы, литераторы неоспоримо утверждали за собой высокие места в духовной жизни Вены. Благодаря любви к этому городу, стремлению к ассимиляции они прочно заняли достойное место в культурном пространстве Вены. С искренней любовью описывал Вену С. Цвейг: «Едва ли в каком-либо другом городе Европы тяга к культуре была столь страстной, как в Вене. Готовый воспринять и наделенный особым даром к восприимчивости, этот город притягивал к себе самые полярные силы, разряжал, высвобождал, сочетал их; славно было жить здесь, в этой атмосфере духовной благожелательности, и стихийно каждый гражданин этого города воспитывался наднационально, как космополит, как гражданин мира» [6, с. 19]. Возможно, благодаря именно такой атмосфере, такому многообразию культур и этнической неоднородности, т.е. горизонтальной дифференциации, характерной для венского модерна, евреи чувствовали себя комфортно в этом городе.
Отмечая достижения евреев в интеллектуальной сфере, У. Джонстон выделяет ряд факторов, которые способствовали этому [12, с. 31]. Во-первых, изучение еврейскими мальчиками древнееврейского языка (по крайней мере до 1880 г.). Несмотря на то, что они быстро забывали его и одновременно переставали исполнять религиозные обряды, тем не менее заучивание текстов на древнееврейском укрепляло их память, а изучавшие Талмуд учились внимательно исследовать его формулировки, чтобы уловить их этическое значение. В древнееврейском гласные транскрибируются не как буквы алфавита, а как диакритические знаки, которые часто опускаются, поэтому говорящие на этом языке сталкивались с бесчисленными случаями игры слов. У любого еврея, научившегося читать на древнееврейском без диакритических знаков, развивался острый глаз на игру слов любого рода. Это упражнение стимулировало природный ум и помогало еврейским писателям создавать ассоциации, не-
мыслимые для неевреев. Кроме того, запрет на изображение Бога вынуждал евреев воспринимать Его с помощью абстракций. Раннее обучение тонкостям права и теологии развивало в них искусство диалектики до такой степени, что с ними могли сравниться лишь немногие католики, прошедшие обучение у иезуитов.
Г. Брох выделял еще один аспект еврейского религиозного воспитания. Высшая еврейская ценность -уважение к жизни; эта предпосылка лежит в основе всего еврейского права, особенно норм, регулирующих кошерную пищу. Подобное уважение к жизни отличало еврея от антисемитского презрения к ней. Для него все, что продлевает жизнь, справедливо, а все, что сокращает ее, несправедливо. Казуистика Талмуда учила детей анализировать, какие действия идут на пользу, а какие угрожают живому существу [12, с. 32].
Таким образом, евреи Австро-Венгрии занимали ведущие позиции в интеллектуальной сфере. Это было обусловлено рядом факторов.
Во-первых, важным стимулом для развития интеллектуальных способностей и вхождения евреев в европейскую культуру был их выход из общины, которая имела большую власть над своими членами. Известно, что в традиционной еврейской общине разрешалось изучать лишь Талмуд и труды еврейских мистиков. Покинув гетто, евреи жадно впитывали в себя цивилизацию XIX в., давая выход энергии, накопленной за века изоляции. Естественным для них в условиях такой трансформации было чувство незащищенности. Поэтому не удивительно их стремление к образованности. Отличная учеба евреев в университете была совершенно обычным делом, так как в процессе воспитания в семье им внушали, что необходимо хорошо учиться, чтобы преодолеть предубеждение окружающих.
Во-вторых, это следствие процесса ассимиляции. Посредством интеллектуальной сферы, через восприятие европейской культуры евреи стремились влиться в окружающее их общество. Но общество не спешило их принимать, поскольку в нем еще господствовало представление о еврее как ростовщике и коммерсанте, гоняющимся за наживой и неспособным ни на что большее. Неудивительно, что евреи пытались доказать обратное, что конечной целью их экономической деятельности является духовное обогащение. Кстати, по этой же причине многие из них стремились стать дворянами, представителями нобелитета.
В-третьих, культура модерна, зародившаяся в конце XIX в., была близка им. Модерн характеризуется отрицанием и критикой всего традиционного и поисками нового. Многие евреи в связи с процессами эмансипации и ассимиляции порвали с традиционным образом жизни (некоторые даже с образом мыслей, подвергнувшись более глубокой, духовной ассимиляции) и теперь находились в поисках своего места в обществе. Причем очень часто искусство являлось заменителем социальной активности. Эстетизация общественной жизни была попыткой бегства от ре-
альности, от мира реального в мир идеальный. И этот мир выдавался за действительный, за более значимый, чем тот, который существовал на самом деле.
Литература
1. Рот Й. Склеп капуцинов // Иностранная литература. 2002. № 6. С. 117 - 202.
2. Исламов Т.М. Модерн в Средней Европе. Историческая обусловленность. Зарождение. Реализация // Модерн. Модернизм. Модернизация: по материалам конф. «Эпоха "модерн". Нормы и казусы в европейской культуре на рубеже XIX - XX веков. Россия, Австрия, Германия, Швейцария». М., 2004. С. 47 - 85.
3. Hodl K. Wiener Juden - judische Wiener: Identität, Ge-dachtnis und Performanz im 19 Jahrhundert. Innsbruck; Wien; Bozen, 2006. 197 S.
Поступила в редакцию
4. RozenblitM. L. Die Juden Wiens, 1867 - 1914: Assimilation und Identität. Wien, 1988. 254 S.
5. Чаки М. Модерн в Вене и Центральной Европе // Российско-Австрийский альманах: исторические и культурные параллели. Вып. 1. Москва; Ставрополь, 2004. С. 170 - 190.
6. Цвейг С. Вчерашний мир. Воспоминания европейца. М., 2004. 347 с.
7. Die Habsburgmonarchie 1848 - 1918. Die Völker des Reiches. Band III. 2. Teilband. Wien, 1980. 1471 S.
8. Barta S. Die Judenfrage in Ungarn. Budapest, S. a. 201 S.
9. Hamman B. Hitlers Wien. Lehrjahre eines Diktators. München; Zürich, 1996. 650 S.
10. АВПРИ. Ф. 135. Особый политический отдел. Оп. 474. Д. 314.
11. Воцелка К. История Австрии. Культура, общество, политика. М., 2007. 512 c.
12. Джонстон У. Австрийский Ренессанс. М., 2004. 640 c.
10 июня 2009 г.
