CC BY
157
Геополитический дискурс
Галина САЧКО
Евразийство и концепция внешней политики современной России
Внешняя политика государства есть не только продолжение внутренней, но и реакция на мировой «контекст». Следовательно, концепция внешней политики России немыслима вне концептуального видения современного мира.
Среди предполагаемых вариантов развития мира в XXI в. наиболее популярными и одновременно полярными являются два, а именно: мира «объединяющегося» и мира «распадающегося», В первом случае абсолютизируется глобализация и унификация мирового сообщества, во втором - столкновение цивилизаций с нарастанием разнообразных конфликтов. Нетрудно заметить, что обе эти модели умещаются в одной системе пространственных (горизонтальных) координат.
Менее распространен иной подход с подключением и другой оси координат - временной (вертикальной). Согласно такому мировосприятию Запад есть понятие «временное», т.е. это лишь определенный этап в развитии человеческой истории. При этом разнятся оценки данного явления. Ьолее известно мнение о том, что модернистское западное общество - это
стЬГД1НаСТ0ЯЩее' Н0 И ВСеобщее буд^ее человечества, с неизбежно-общество ВЫТеСНЯЮЩее> а в пеРшективе - заменяющее традиционное
№ СГенпГдПп0таВ?0Л0ЖН0Й Г103ЙЩШ' называемой ее приверженцами ишиз^ия'ги ^? <араДйЦИОНалистской»' современная западная
даеМаЯ еЮ вестеР™ЗДя мнра) есть лишь краткий
его противост^ш. й?, ^адичий современным Западом и объясняется
чакгаг^^та"0 бнть'еоли за'
насчитывают не болееХ™™ Л дем0Ч»™> свободы и т.п. -
™х сот ™т (о эпохи Возрождения),
что яв-
ляется лишь кратковременным периодом в многотысячелетней истории человечества. Однако именно эти ценности лежат в основе концепций глобализации мира и нового мирового порядка XXI в., которые являются не чем иным, как модификацией европоцентризма XIX в., приобретшего сейчас форму атлантизма и американо-центризма.
Если, не мудрствуя лукаво, свести к краткому афоризму цель глобализации, то он будет звучать так: «Весь мир должен стать Западом», т.е. жить по единым правилам и ценностям, предлагаемым постмодернизмом, отчасти критнчески пересмотревшим (с учетом экологических, природо-ресурсных и других проблем выживания) некоторые принципы либерализма.
Какое же отношение к новому мировому порядку у незападного человечества, составляющего подавляющую его часть (четыре пятых)? От резко негативного до конъюнктурно-ассимилирующего.
Примером первого может служить позиция Ирана или Ирака, где западно-американский проект мира считается откровенно враждебным. В настоящее время президент ИРИ Сайед Мохаммад Хатами поддерживает идею «диалога цивилизаций», который может нарушить некий «устоявшийся порядок вещей» (имеется в виду глобализация) в современном мире1.
Хорошо известно также, что уже около двадцати лет существует предложенная Китаем концепция «многополюсного мира», возникшая именно как неприятие стремления США к гегемонии.
Не вписывается в глобализацию ни пантюркизм, ни паназиатизм, ни фундаментальный исламизм, ни региональный центризм, ни даже внешнеполитическая концепция «летящих гусей» Японии - страны, до сих пор не претендующей на какую-либо заметную, самостоятельную от США роль в мировой политике.
Заметим, что у всех этих разнообразных национальных и региональных форм противодействия со стороны незападного мира формированию единого мегаобщества есть одна общая глубинная основа. Это - традиционное, религиозное мировосприятие, согласно которому Вселенная, мировой порядок определяются высшими силами и законами и не могут быть превзойдены, изменены, вытеснены сугубо человеческим разумом (в рассматриваемом нами аспекте либерально-атеистическим), далее «вознесшимся» до уровня ноосферы и коэволюции.
В обозримом будущем человечества внешняя политика незападных стран будет определяться присущими именно им мировоззрением, укладом жизни, традициями, а не предлагаемыми извне правилами глобального мирового порядка. Последние могут лишь учитываться этими странами при информационном влиянии Запада или навязываться им соответствующими экономическими и политическими методами давления.
Исходя из вышесказанного, можно в определенном смысле согласиться с мнением тех, кто полагает, что современный мир есть новая трансформация все той же двухполюсности, а именно - Запада, интегрированного США, противостоящего в плане выживания всему остальному - «незападному» миру.
При этом добавим, что, являясь основным, противоречие Запад-«Незапад» отнюдь не исчерпывает всего многообразия конфликтов, гнездящихся внутри вышеназванного конфликта. Иначе говоря, нельзя все многообразие связей и отторжений стран сводить к взаимодействию цивилизаций. Если брать во внимание экономические, политические, информационные связи стран (хотя и относящихся к разным цивилизациям), то между ними возможны и конъюнктурные сделки, и длительные взаимодействия, и даже процессы интернационализации и глобализации. Классическим примером этого является сохраняющийся до сих пор экономический и политический альянс Запада и Японии.
Иное дело, когда на передний план выступают базовые компоненты цивилизации - религия, традиция, идеология и геополитические (территориальные) интересы. Здесь, как правило, компромиссы и уступки исключаются.
«Двухполюсностъ плюрализма» - состояние современного мира. Отметим при этом, что речь идет именно о плюрализме (множественности), а не «многополюсности». Полюсность, исходя из семантики слова, - это всегда «противоположение» в ясно обозначенной дихотомии (север-юг, день-ночь, добро-зло и т.д.). В этом плане, строго говоря, могут существовать только два полюса мирового сообщества, поэтому и не вызывало возражения название прежней двухполюсности: мира капитализма и мира социализма, «арахисовой», в интерпретации А. Страуса, модели мира. Автоматически появившиеся при ее распаде термины «многополюсного» мира или даже «полицентрического» (сколько может быть центров у одного и того же объекта?!) представляются некорректными
Причем двухполюсностъ плюрализма - это лишь один из аспектов мирового сообщества. Так, например, совмещение уже двух осей коорди-
ГогоГпИ°СТРаНСТВеНН0Й; й Временной (хотя этим не ограничивается вся ГьноТГ ЧеЛ°ВеЧеСК0Г0 с^твования) - може? дать донолни-
Х^пооХеНйе ° СЛ°ЖН0СТИ оотаии «»временности, где сосуществуют прошлое, настоящее и будущее
ша РоИсГяЬН^еЙЧСТРаН°Й <ще№™<®>> всех измерений является наИ В0СТ0К' и глобализовашшй и периферийный
«иТГСе1пС0™М'И <<СеВеР» и <<Юг» * ** нынешней интер—™ пооиГ ^ Распадаю^ но сохраняющееся »их«»-
торгово-ф^е—Гков^о0^ ^ ""
оанковс1снй сектор и т.п., а от «Юга» - сырьевая 48
специализация в международном разделении труда) бедность, неэквивалентность обмена и зависимость от экономически развитых стран.
Следовательно, концепция внешней политики России должна быть адекватной как этой ее внутренней антиномичной природе, так и многомерности современного мира с разнообразием его «вызовов» нашей стране: агрессивно-наступательному Новому мировому порядку, гегемонизму США, исламскому фундаментализму, китаецентризму с концепцией «Большого Китая», пантюркизму, паназиатизму и т.д.
Идеологию такой внешней политики нельзя «придумать» или «сочинить на заказ», невозможно ее и заимствовать. Ее можно только формировать, извлекая из этнического (в отношении России - «сверхэтнического») самосознания народа или из глубин коллективного бессознательного, ибо по своей организующей силе, по психическому влиянию, по исторической «выношенности» и органической приемлемости для россиян она должна быть равнозначна вышеназванным доктринам других субъектов мировой политики. Ведь даже в гегемонизме США нужно видеть не только экспансионизм, но и «великую американскую мечту», миссионерскую цель сделать всех свободными и счастливыми, правда, на свой манер.
Для России же такой концепцией, по нашему мнению, может быть современная теория евразийства, восходящая к русской религиозной философии XIX века, славянофилам, доктрине «Москва - третий Рим», а еще далее в глуби веков - к сакральной идее Святой Руси.
Такое непреходящее воспроизведение евразийской (по своей сути, хотя и без термина) идеи на разных этапах истории объясняется как ее адекватностью российской ментальной природе, синтезирующей разноциви-лизационные потоки внутри себя, так и стремлением «снять» извечное противостояние «западников» и «почвенников» в спорах о судьбе страны.
Теоретическая концепция исторического евразийства формировалась в 20 - 30-х гг. XX в. и связана с именами Н.С. Трубецкого, П.И. Савицкого, Г.В. Вернадского, Л.П. Карсавина, П.П. Сувчинского, в середине века - Л.Н. Гумилева, который «поспешил» назвать себя последним евразийцем. В настоящее время эта когорта пополнилась A.C. Панариным, Б.С. Ерасовым, А.Г. Дугиным и др. Особо отметим значимость роли в современном евразийстве православной и мусульманской конфессий, В качестве примера укажу на участие в международной научной конференции по евразийству (Уфа, 2000 г.) Верховного муфтия, Председателя Центрального Духовного Управления Мусульман России и европейских стран СНГ Шейх-уль-йслама Талгата Таджуддина, В своем выступлении он оценил идею евразийства как благородную, фундаментальную и нужную, сопряженную с ролью Святой Руси, объединяющей все народы, живущие на одной шестой части земного шара, где распространены и мирно сосуществуют самые разные религии. Другим примером является высту-
пление
________ Патриарха Московского и Всея Руси Алексия П на VI Всемирном
Русском Народном Соборе в декабре 2001 г., высказавшем мысль, что «мы всегда ощущали себя одним из мостов, связывающих Восток и Запад, Север и Юг. Ведь русская цивилизация вобрала в себя множество
влияний, создала уникальное пространство общения различных вер, куль- ?
тур и традиций»2
Теоретико-методологическим базисом геополитической модели евразийства является теософия, новая отрасль знания, которую разработал П.И. Савицкий, положив в ее основу категорию «месторазвитие». Место-развитие, по П.Й. Савицкому, - это широкое общежитие живых существ, взаимно приспособленных друг к другу и к окружающей среде, находящихся под ее влиянием и, в свою очередь, влияющих на нее .
Таким образом, месторазвитие - это сложное, синтезированное понятие, «слитые воедино социально-историческая среда и занятая ею территория». Теософия, соединяя исторические и географические начала, устанавливает взаимодействие между ними. Месторазвитие, исходя из этого, определяет исторический процесс, государственное устройство, духовное своеобразие народа, особенности хозяйственного уклада этноса и, естественно, в этом ряду - геополитику и внешнюю политику.
Географическая особенность Евразии определяется в сравнении с другими, в частности с европейским и азиатским «месторазвитиями». Такими особенностями П.И. Савицкий считает срединное положение России на Европейско-азиатском материке, занимающей его основное пространство, его «торс», а также своеобразное очертание границ страны, преобладание сухопутных границ, ее климатические отличия, специфику российского равнинного рельефа, «флагоподобное» (термин П.И. Савицкого) расположение зон: пустыни, степи, леса, тундры. Евразийский мир есть мир «периодической и в то же время симметрической системы зон». Суммируя вышесказанное, П.И. Савицкий вполне обоснованно
делает вывод;
Россия есть не Европа, не Азия, но особый географический мир, название которому-Евразия.
Его сподвижники по евразийскому движению, в частности Н.С. Тру-оецкои и Г.В. Вернадский, большое внимание уделяли культурному и историческому своеобразию Евразии. По их мнению, территория Евразия -это специфическое место развития, где долгие тысячелетия (начиная с — Г— ВеК°В) пР°исх°дали скрещивания, перемешивав С^ойЗ , В ЭТ0М Плане Росси*-Евразия - наследница скифской, ™™ "беНН° М°НГ0ЛЬСК0Й деР™. Она преемница византийской ЖГГ"" П0 СВОеЙ СуТй' На пР°™ши всей истории Ев-СГ^Тз™ ^ С'КЛГШСЬ как синтезирование влияний и «по-как с Запада, так и с Востока. Таким образом, евразийцы дополни-
ли классификацию культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского еще одним - евразийским.
В этом плане их наследие можно рассматривать как предвосхищение современной социоестественной истории, согласно которой суперэтнос на территории Евразии - естественный, -неделимый организм со своим генетическим кодом, жизнь которого и есть Евразийская цивилизация (Э. Кулыган).
Предпринимаемое сейчас деление России на «европейскую» и «азиатскую» с соответствующими внешнеполитическими оргвыводами для европейских и дальневосточных регионов страны - это испытание ее на разрыв, «расчленение» живого организма.
Естественной территорией России как геополитического организма является пространство Евразии, совпадающее приблизительно с границами Российской империи, а позже - СССР. Именно поэтому приоритетным направлением внешней политики, согласно евразийству, является установление теснейших и всесторонних отношений с ее евразийскими собратьями (в настоящее время - странами СНГ).
Вместе с тем Россия-Евразия, по П.И. Савицкому, - это еще и центр всего материка, без которого вся система материковых окраин (Европа, Передняя Азия, Иран, Индия, Индокитай, Китай, Япония) превратится в «рассыпанную храмину».
Следует отметить, что именно идеолог евразийского движения -П.И. Савицкий является первым русским геополитиком, который не только начал употреблять слово «геополитика», но и разработал геополитическую концепцию мира изнутри «Хартленда».
П.И. Савицкий писал, что уже с конца XIX в. прямой путь из Европы в Китай и Японию лежит через Россию. География «...указывает с полной несомненностью, что не иначе должны пролегать дороги из Европы (во всяком случае, северной) в Персию, Индию, Индокитай. Эти возможности к настоящему времени не реализованы (Трансперсидская железная дорога)»4.
Главным европейским союзником России евразийцы считают Германию, союз с которой укрепляет роль Евразии как Хартленда, «Два народа в наибольшей степени призванные, по-видимому, к строительству жизни новой Европы: народы германский и русский...» - писал П.И. Савицкий5.
Современное евразийство должно дополнить формулу «Россия есть синтез Европы и Азии» привнесением в нее характеристик «Севера» и «Юга». Хорошо известно, что «третьеразрядность» экономического состояния России не позволяет ей играть какую-либо заметную роль в мировой политике.
Выход из этого мы опять же находим в доктрине евразийцев, которые, учитывая вышеназванный фактор, делали основную ставку во внешней
политике не на экономический, а на географический фактор. Кратчайшие расстояния, даваемые Россией, по их мнению, имеют особенно большое значение для Европы и Азии, включая воздушные сообщения, которые превращают Россию-Евразию в «срединный мир». Другой путь, через полюс, - соединительное звено между Азией и Северной Америкой.
Кроме того, хотя Россия-Евразия отстает в океаническом обмене в силу своего континентального географического положения, она может искать экономических, торговых партнеров «по соседству», на своем континенте.
Однако при всей равномерности обращения России к Востоку и Западу, евразийцы подчеркивали, что азиатские народы намного ближе и родственнее нам (в силу общего исторического прошлого, культуры и т.д.), чем европейские, поэтому и отношения между нами складываются «теплее и интимнее».
Можно сколь угодно иронизировать над этими оценками евразийцев, но разве они не подтверждаются сейчас, хотя и по принципу «от обратного»? За последние десятилетия, когда Россия, мягко говоря, ослабила свои позиции на азиатских и ближневосточных рубежах, несмотря на это, именно страны этих регионов сохраняют потенциальное положительное ожидание возобновления отношений с нашей страной. Й в этом плане евразийцы отмечали значимость экономического обмена с Закавказьем, Персией, Туркестаном, Афганистаном, Китаем, а также считали полезным приобретением «выход» в Персидский залив.
Будучи сегодня последовательным евразийцем, можно было бы утверждать, что тактика внешнеполитического курса России - это ее роль «несущей конструкции» Малого Евразийского пространства (в рамках СНГ), а стратегия - есть выполнение этой роли в Большой Евразии (на всем евроазиатском континенте), Евразия - это «мост» между Западом и Востоком, «Севером» и «Югом» в планетарном масштабе.
Хорошо известна современная критика такого евразийского подхода к внешнеполитическому курсу России. Однако мнение о том, что роль «моста» не актуальна, отвергается слишком большим желанием ее исполнить сразу несколькими акторами мировой политики. Выполнить миссию «устроителей евразийского пространства» потенциально готовятся Турция, Китаи, Иран, Казахстан и др.
У каждой из этих стран свои причины и резоны, для России же, по уоеждению евразийцев, это вопрос судьбоносный: она должна стать
стоТнГпГЖДУ 3аПЙД0М и Востоком> чтобы не превратить свое пространство в поле сражений между ними
ппшоИеТ;ГЛеД За еВраЗИЙЦами> необходимо иметь в виду не только
сГо^ГГ— ЗНачение слова «мост» как особого геополитического пространства, но и переносное, культурологическое, цивилизаци-
онное содержание. Территория России-Евразии есть «специфическое место развития», где долгие тысячелетия происходило развитие разных этносов. Все это превратило Россию в своеобразную экспериментальную площадку сосуществования разных культур и цивилизаций. Этот «эксперимент», по мнению евразийцев, может стать примером для всех других народов на пути движения к новому международному сосуществованию разных цивилизаций в масштабах всего мира. Последнее есть глобальная стратегия планетарного уровня, а что касается приземленной тактики, то Россия, как отмечали евразийцы, выполняла и может выполнять роль своеобразного «буфера» между Востоком и Западом на евразийском пространстве (в настоящее время в отношении «исламского» фундаментализма). Вот почему Россия, по их убеждению, своей судьбой самым непосредственным образом определяет судьбы мира.
Ееоееразийство (под ним прежде всего представляем партию «Евразия», лидер А.Г. Дугин) сохраняет классические положения теории внешней политики исторического евразийства с привнесением новаций, но имеет и серьезные отличия от него6.
В качестве заимствованных и развиваемых традиционных положений евразийства укажем на следующее:
1. Отведение особого статуса в теории евразийства геополитике России. При этом ее разработка основывается прежде всего на географических особенностях нашей страны: «геополитическая Россия является Евразией», «географической осью истории»; «география - судьба России».
2. Утверждение того, что Россия должна иметь «собственную внешнеполитическую доктрину», а не следовать какой-либо другой политике (а именно: европейской - у классиков евразийства, американской - у неоевразийцев).
3. Неприятие униполюсности мира, отстаивание его «цветущей сложности» (критика европоцентризма историческими евразийцами, америка-ноцентризма ~ неоевразийцами).
4. Создание евразийского союза (у классиков - со странами-соседями на Евроазиатском континенте, у неоевразийцев - евразийский блок континентальных стран).
5. Выстраивание субординации внешнеполитических связей на основе их приоритетности для России (в историческом евразийстве - от близлежащих стран до стран других континентов, в неоевразийстве - деление на основных, относительных и третьестепенных партнеров по Евразийскому блоку).
К отличиям неоевразийской внешнеполитической концепции можно отнести следующее:
1. В основу доктрины внешней политики современной России положены иные (по сравнению с историческим евразийством) принципы кдас-
сической геополитики, в частности противостояния Моря и Суши, а также собственная неоевразийская концепция. Согласно последней «эпоха буржуазных государств-наций стремительно проходит». Народы двигаются «в направлении государств-континентов... Наглядным примером этого служит Европейский союз».
2. Из предыдущего следует ориентация на создание нового геополитического образования - Евразийского континентального блока. Его формирование есть тактика и стратегия современной внешней политики России, включающей последовательную ((интеграцию стран ЕвразЭС и, шире, СНГ в новое геополитическое образование ~ Евразийский Союз». Последний рассматривается как «новая форма добровольного и равноправного объединения стран СНГ (с возможным добавлением Сербии, Монголии и т.д.)».
3. Щшешняя Россия, по мнению неоевразийцев, должна «служить осью консолидации всех держав, цивилизаций, культур, имеющих континентальный, сухопутный, евразийский характер» (в отличие от классического евразийства, которое не ограничивает подобным образом роль России в мире),
4. В качестве основы сухопутного блока занимающая «центральное место в континентальном ансамбле» Россия, как считают неоевразийцы, противостоит «оплоту цивилизации моря - США» с целью противодействия глобализму и американоцентризму (у исторических евразийцев такого противостояния нет).
5. Неоевразнйцы постулируют свою активную роль как в разработав теории геополитики новой России, так и в практической ее реализации во внешней политое через разнообразие форм деятельности партии «Евразия», чему посвящены специальные разделы Программы «Партия "Евразия в международной жизни» и «Роль парши "Евразия" в интеграции стран СНГ в Евразийский Союз» (в отличие от классического евразийства, осторожно относящегося к своей партийно-политической институали-
Выступление М. Хатами на г г-> а также речь в МГИМО
Примечания
на годичном заседании ЮНЕСКО в Париже 29 октября в маРте 2001 г., опубликованную в журнале «Пер-
в
сия». 2001. №2 (5).
2 Русская Православная Церковь в пространстве Евразии: Материалы VI Всемирного Русского Народного Собора, М., 2001. С. 10.
3 См.: СавицкнЙ П. Континент Евразия. М, 1997. С. 283. А Там же. С. 296.
5 Там же.
6 Подробнее см.: Программа и Устав политической партии «Евразия». М., 2002.
Александр Ромашов
Глобализация и современная внешнеполитическая концепция США
В настоящее время появляется множество работ, связанных косвенно или напрямую с проблемами глобализации. Можно отметить работы А.И. Уткина, директора Цешра международник исследований, и М.Г. Делягина, директора Института проблем глобализации1. Из зарубежных исследователей нужно выделить П. Кеннеди, профессора Йельского университета, чьи работы ставятся специалистами на один уровень с такими классиками, как С. Хантингтон и Ф. Фукуяма.
В этом контексте интерес вызывает следующий вопрос: какие же основные тенденции будут управлять развитием мира в новом веке? Какими видят ученые-теоретики и политики, в т.ч. американские, основные черты современного и будущего мирового сообщества? Не случайно в основу данной статьи нами положен анализ заявлений такого видного американского политика, как Уильям Клинтон, 42-й президент США, который еще в конце 80-х гг. стал одним из главных руководителей США, осознанно проводящих политику глобализации, добиваясь при этом внешних и внутриполитических успехов.
Действительно, любая характеристика социально-экономического развития США периода президентства У. Клинтона (1993 - 2001 гг.) будет связана с упоминанием небывалого экономического бума, охватившего страну в это время. Напомним, что в течение первого срока президентства У. Клинтона страна добавила к своему ВНП долю, сравнимую с ВНП объединенной Германии, а в ходе второго срока - долю, равную ВНП Японии2. С 1998 финансового года федеральный бюджет США сводился со значительным профицитом, например, в 1999 фин.г. профицит составил 125 млрд долл., или 1,4% ВВП страны, который в абсолютных цифрах составляет 8,9 трлн долл.3 Для сравнения: величина профицита в три
