CC BY
211
УДК 34 ББК 67
DOI 10.24411/2414-3995-2020-10023 © Р.А. Курбанов, 2020
Научная специальность 12.00.10 — международное право; европейское право
ЕВРАЗИЙСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ В КОНТЕКСТЕ МИРОВОЙ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: СОВРЕМЕННЫЕ ТРЕНДЫ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ
Рашад Афатович Курбанов,
директор Института правовых исследований и региональной интеграции,
доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист России РЭУ имени Г.В. Плеханова (117997, Москва, Стремянный пер., д. 36)
E-mail: mos-ssp@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена исследованию современных интеграционных процессов на евразийском пространстве и тенденциям ее развития. Анализируются особенности евразийской интеграции и ее предпосылки, сделан вывод о том, что в настоящее время наблюдается тенденция усиления роли интеграционных альянсов в противостоянии государств, а параллельное существование и развитие различных форматов интеграционного взаимодействия в регионе позволит решить некоторые вопросы, по которым в рамках того или иного объединения не удалось достигнуть договоренностей, что будет в значительной степени способствовать не только продвижению межгосударственных связей стран евразийского региона, но и обеспечению устойчивого развития, что, в свою очередь, позволит укрепить их положение на мировой арене.
Принимая во внимание, что в основе любых процессов межгосударственного взаимодействия находится право, особое внимание уделено анализу актов международных региональных организаций, в том числе модельному законодательству. Проанализировав успешный опыт использования модельных актов в рамках ряда международных региональных организаций, автор считает целесообразным в рамках Союзного государства Беларуси и России и ЕАЭС использование такого метода гармонизации законодательства нескольких государств как принятие и использование типовых или модельных законов, которые хотя и не являются юридически обязывающими, тем не менее, служат ориентиром в развитии национального законодательства, а также доказательством существования международного обычая в отношениях коммерческого характера.
Ключевые слова: интеграция, глобализация, евразийское пространство, международная региональная организация, Евразийский экономический союз, Европейский союз, юридическая сила актов, модельный закон.
EURASIAN INTEGRATION IN THE CONTEXT OF WORLD GLOBALIZATION: CURRENT DEVELOPMENT TRENDS AND TENDENCIES
Rashad A. Kurbanov,
Director of Institute of Legal Studies and Regional Integration, Doctor of Legal Sciences, Professor, Honored Lawyer of Russia REU named after G.V. Plekhanov (117997, Moscow, Stremyannyy per., d. 36)
Abstract. The article is devoted to the study of modern integration processes in the Eurasian space and their development trends. The features of Eurasian integration and its prerequisites are analyzed, the conclusion that there is currently a tendency of growing impact of integrated alliances in the confrontation of states is made. Moreover, the parallel existence and development of various formats of integrated interaction in the region will help to resolve some issues on which it has not been possible to reach agreements within the framework of this or that alliance. This will greatly contribute not only to promoting interstate bonds in the Eurasian region, but also to ensuring sustainable development, which is to strengthen their position on the world stage.
Given that law underlies all kinds of processes of interstate interaction, the article focuses on the analysis of acts of international regional organizations, including model legislation. After analyzing the successful experience of using model acts in a number of international regional organizations, the author considers it appropriate to practice the adoption and use of standard or model laws as a method of harmonization of several states' legislation within the framework of the Belarus and Russia Union State and the EAEU. Such laws, although not legally binding, nevertheless serve as a guide in the development of national legislation, as well as evidence of the existence of an international custom in commercial relations.
Keywords: integration, globalization, Eurasian space, international regional organization, Eurasian Economic Union, European Union, legal force of acts, model law.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Курбанов Р.А. Евразийская интеграция в контексте мировой глобализации: современные тренды и тенденции развития. Вестник экономической безопасности. 2020;(1):133-41.
Для современной эпохи развития человечества характерным является смена глобализации переходом к мультиполярному миру, в силу чего особое значение стали приобретать региональные интеграционные процессы, которые набирают силу не только в Европе или на постсоветском пространстве — интеграция на сегодняшний день характерна для всех регионов мира.
Преимущественно такие процессы обусловлены общими связями взаимодействующих государств, их историческим прошлым, культурными или религиозными обычаями и т.д., в ряде случаев интеграционные группировки создаются в целях противопоставления уже действующим, что во многом предопределяет пути развития межгосударственного взаимодействия. Как справедливо отмечает академик Ю.К. Толстой: «Мир не был и никогда не будет однополярным, и любые попытки стричь все страны и континенты под одну гребенку, не считаясь с их многовековыми традициями, укоренившейся религией, сложившимся экономическим и политическим укладом, обречены на провал» [13].
Перед государствами в различных регионах, в том числе и в Евразии, стоят схожие проблемы, решение которых возможно только путем объединения усилий всех соседствующих стран посредством применения единых методов, при этом основным критерием выбора таких методов является «всеобъемлющий принцип эффективности» [28, р. 116]. При этом, следует согласиться с позицией А.А. Ковалева, считающего, что «на сегодняшнем этапе международных отношений конкуренция на уровне государств является уже не классическим значимым процессом. Конкуренция в современном периоде развития общества происходит на уровне международных финансовых групп, в лице глобальных монополий» [8]. В качестве примера автор приводит образование трансатлантического партнерства, которое стало попыткой «оградиться от претензий Китая на статус равноправного самостоятельного участника управляющего мирового класса» [8]. Среди исторических примеров подобного противостояния можно назвать учреждение Совета экономической безопасности (СЭВ) — межправительственной экономической организации, действующей с 1949—1991 гг. и объединяющей социалистические страны (СССР, Болгарию, Румынию, Венгрию, Че-
хословакию и т.д.). Во второй половине прошлого века СЭВ являлся интеграционной альтернативой социалистической направленности и противопоставлялся предшественнику ЕС — ЕЭС (Европейскому экономическому сообществу).
С момента создания ЕАЭС его также стали противопоставлять ЕС. Западом позиционируется тезис: в Европу вместо России, а не в Европу вместе с Россией. Для многих государств эта дилемма является крайне конфликтной и неоднозначной. При этом в условиях региональной интеграции развернулась очевидная конкуренция между ЕС и ЕАЭС относительно вопроса присоединения новых членов [2]. Данное утверждение небезосновательно, учитывая реализуемый в ЕС проект «Восточное партнерство», основная цель которого — развитие интеграционных связей Евросоюза с шестью странами бывшего СССР: Украиной, Молдовой, Азербайджаном, Арменией, Грузией и Беларусью. Со всеми этими странами заключены соглашения о партнерстве и сотрудничестве (РСА), а с Украиной, Молдовой и Грузией эти соглашения включают еще и создание зон свободной торговли — DCFTA.
В доктрине высказана позиция, согласно которой подобная конкуренция привела к кризису на Украине, что способствовало усилению геополитической напряженности и нарушению традиционных хозяйственных и человеческих связей на постсоветском пространстве и в регионе в целом [2]. Как представляется, реализация проекта «Восточное партнерство» и проводимая Западом противопоставляющая политика по отношению к ряду постсоветских стран (которые так или иначе находятся в зоне интересов России) вынуждает их к смене геополитического вектора — с евразийского на европейский. Считаем, что дестабилизация России посредством введения режима санкций также является в некоторой степени частью плана по реализации Восточного партнерства — ослабление России как политического и экономического игрока на мировой арене может подтолкнуть сомневающиеся страны к выбору проевропейского курса.
Следует отметить, что украинский кризис продемонстрировал необходимость решения вопроса по укреплению межгосударственных связей стран евразийского региона. И как представляется, в этом
решении должна быть заинтересована не только Россия, но и страны, на которые обращено внимание ЕС, более того, именно они могут пострадать в первую очередь, повторив в той или иной степени сценарий Украины.
Вместе с тем последствия введенных в ответ Россией антисанкционных мер также стали серьезным вывозом и для некоторых стран ЕС, что обусловлено уже налаженными и функционирующими торгово-экономическими связями между Россией и ЕС.
Таким образом, очевидно, что в настоящее время наблюдается тенденция усиления роли интеграционных альянсов в противостоянии государств. По мнению французского профессора М. Виралли, международная организация является главным содержанием политической жизни международного сообщества. Более того, она воспринимается как новая форма политической организации [27, р. 561]. Поэтому перед странами евразийского региона особо остро стоит задача построения собственной региональной архитектуры, в противном случае существует серьезный риск его политического, экономического и социального «раздробления».
Так или иначе, интеграция позволяет усиливать уже существовавшие экономические, политические и социальные связи и одновременно создавать новые форматы взаимоотношений, что оказывает не только общий стабилизирующий эффект в регионе, но и позволяет противостоять внешним угрозам. Вместе с тем, участвуя в интеграционных процессах, государства тем не менее остаются конкурирующими субъектами международного права, желающими упрочить свое политическое, экономическое и финансовое положение на мировой арене. Причем данное обстоятельство может выступать как сдерживающим фактором развития интеграции, так и стимулом к ее активному развитию.
Следует отметить, что особое значение для дальнейшего развития евразийской интеграции имеет опыт, накопленный в рамках уже действующих в регионе интеграционных объединений. В Союзном государстве действуют собственные эффективные механизмы взаимодействия, что можно с успехом использовать в развитие иных интеграционных объединений. Именно на основе Союзного государства с учетом накопленного интеграционного опыта
были созданы Таможенный союз и единое экономическое пространство. Положительный опыт СНГ можно применять в области модельного законодательства. Кроме того, на опыте СНГ основывается развитие производственной кооперации ЕАЭС.
Одна из отличительных особенностей евразийской интеграции заключается в том, что страны-участницы компенсируют ослабление интеграционных процессов в определенных сферах в рамках одной региональной организации посредством значимых достижений в рамках иных региональных объединений. Например, члены Союзного государства достигли значительных успехов в социальной сфере, в то время как основным аспектом взаимодействия в рамках ЕАЭС является сфера экономики, при этом сотрудничество в военно-политической сфере активно развивается как в рамках Союзного государства, так и ОДКБ [10]. Несмотря на отсутствие у БРИКС статуса международной региональной организации, формат объединения позволяет пяти сотрудничающим странам реализовывать ряд важных международных инициатив. Основная заслуга БРИКС заключается, несомненно, в продвижении демократического и справедливого многополярного миропорядка, основанного на верховенстве международного права [14]. А Шанхайская организация сотрудничества, которая изначально создавалась как организация по обеспечению региональной безопасности [11, с. 257—258], со временем приобретает черты универсального регионального объединения [15, с. 277—303].
Примечательно, что, взаимодействуя в рамках одного регионального объединения, государства в учредительных актах прямо указывают на развитие дальнейшего сотрудничества в рамках иной региональной организации в том же регионе. Так, в соответствии со ст. 2 Договора о создании Союзного государства одной из его целей является развитие СНГ.
Таким образом, параллельное существование и развитие различных форматов интеграционного взаимодействия позволит решить некоторые вопросы, по которым в рамках того или иного объединения не удалось достигнуть договоренностей, что будет в значительной степени способствовать не только продвижению межгосударственных связей стран евразийского региона, но и обеспечению
устойчивого развития, что позволит укрепить их положение на мировой арене.
Разумеется, евразийская интеграция несвободна от проблем, на которые указывают как деятели либерально-рыночной [6], так и государственниче-ской ориентации [3]. К проблемам правового характера относится практически полное отсутствие интеграции на макроуровне, следствием чего стало невнимание к частноправовой составляющей1 [1, с. 116—126]. Весьма удачно поэтому поводу высказался Р. С. Гринберг, отметив необходимость сочетания «негативной» и «позитивной» интеграции, первая из которых представляет собой отмену или сокращение всех ограничений публично-правового характера, то вторая выражается в «.. .согласовании государственных действий стран — членов регионального союза в его общих интересах» [5, с. 18— 19]. Как представляется, «позитивная» интеграция на евразийском пространстве должна проходить при активном развитии единообразных норм частного права.
Другой проблемой является различие подходов к законотворчеству. Это в значительной степени связано с различной степенью суверенитета государств-членов ЕАЭС. А.А. Кокошин придерживается достаточно радикального взгляда, состоящего в том, что страны, не имеющие ядерного оружия, не обладают тем «реальным суверенитетом», к которому стремится Россия [9, с. 36, 54—55, 74]. С точки зрения В.В. Путина, любой союз предполагает уступку суверенитета государства: «Россия, слава Богу, не входит ни в какие альянсы, и это тоже в значительной мере залог нашего суверенитета» [7]. Вместе с тем на XX Санкт-Петербургском экономическом форуме В.В. Путиным была высказана несколько иная точка зрения: «Мы с нашими партнерами считаем, что Евразийский экономический союз может стать одним из центров формирования более широкого интеграционного контура. Мы совсем недавно в Астане обсуждали это и предлагаем подумать о создании большого Евразийского партнерства с участием Евразийского экономического союза, а также стран, с которыми у нас уже сложи-
лись тесные отношения: Китай, Индия, Пакистан, Иран. И конечно, имею в виду наших партнеров по СНГ, других заинтересованных государств и объединений. Проект «большой Евразии», открыт, безусловно, и для Европы» [12].
Возможно, многим данная позиция может показаться противоречивой, однако данная концепция является общепринятой2.
Россия, Казахстан, Кыргызстан и Армения являются членами ВТО, тогда как Беларусь не связана ограничениями этой организации. Следует напомнить, что ЕАЭС создана и функционирует в соответствии с принципами ВТО. Беларусь и Россия не ратифицировали Энергетическую Хартию и Договор к ней (ДЭХ), но до завершения процедуры ратификации Беларусь применяет его на временной основе, то есть в той степени, в которой он не противоречит конституции, законам и подзаконным нормативно-правовым актам. А Россия с 18 октября 2009 г. отказалась даже от временного применения ДЭХ, полноправными участниками которого при этом являются Казахстан, Армения и Кыргызстан.
Казахстан, который, не являясь полноправным членом ОЭСР, по рекомендациям данной международной организации взял на себя ряд обязательств по перестройке системы образования. Принятие России в ОЭСР напротив, приостановлено на неопределенный срок. Беларусь лишь недавно покинула худшую позицию в классификации ОЭСР по страновым кредитным рискам.
Частное право России, Беларуси, Армении и Кыргызстана основано на концепции единого гражданского кодекса, не воспринимая концепцию дуализма частного права. В Казахстане наряду с Гражданским Кодексом действует Предпринимательский кодекс Республики Казахстан от 29 октября 2015 г.
1 Даже в рамках Совета Экономической Взаимопомощи, который не ставил своей задачей создание «общего рынка» в 1980-е гг. по словам Л.П. Ануфриевой был взят курс на разработку «общих положений» обязательственного права стран— членов Совета.
2 Классик английского нрава лорд Альфред Томнсон Ден-нинг (Denning) в частности указывал «Как мотылек обращается к свету, так истец обращается к США» (Smith Kline and French Lab. Ltd v Block (i983) И если в данной фразе лорда Деннин-га сказанной в отношении США отчетливо прослеживается определенный сарказм, то говоря о выборе участников сделки с иностранным элементом правовой системы Великобритании и английских судов в качестве применимого нрава и суда, компетентного решать споры из данной сделки в прецеденте Atlantic Star (1973), лорд Деннинг говорит следующее: «...Вы можете назвать это forum shopping, если вам так угодно, но если этот форум Англии, то это хорошее место для покупок и в смысле качества товара и в смысле сроков обслуживания» (Цит. но Madeleine de Swardt Non Conveniens Doctrine In South African Law. Cape Town i994).
№ 375-У ЗРК, регулирующий общественные отношения, возникающие в связи с взаимодействием субъектов предпринимательства и государства, в том числе государственным регулированием и поддержкой предпринимательства.
В рамках евразийской интеграции не представляется возможным говорить даже об унификации коллизионных норм, несмотря на то, что в течении достаточно продолжительного времени на территории государств — членов ЕАЭС действуют Кишиневская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 7 октября 2002 г. (Кишиневская конвенция) [22, с. 82—130] и Минская Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (заключена в Минске 22.01.1993) [16] и Протокол к ней от 28 марта 1997 г.
Согласно п. 3 и 4 ст. 120 Кишиневской конвенции, Минская конвенция не является действующей в отношении 5 государств, для которых вступила в юридическую силу Кишиневская конвенция.
Российская Федерация подписала, но не ратифицировала Кишиневскую конвенцию, поэтому Минская конвенция и Протокол к ней по-прежнему являются составными частями ее правовой системы. Именно Минская конвенция по прежнему применяется в отношениях с участием России и остальных государств — членов ЕАЭС, что подтверждается практикой судов общей юрисдикции [21]. Согласно п. 3 ст. 120 Кишиневской конвенции Минская конвенция прекращает применяться исключительно в отношениях между субъектами права государств — участников Кишиневской конвенции. В случае, когда одно государство является участником обеих конвенций, а другое (Россия) остается участником исключительно Минской конвенции, то в отношениях между ними применяются положения Минской конвенции (см. п. 4 ст. 120 Кишиневской конвенции) [18].
Юридическая сила актов органов ЕАЭС существенно отличается от решений органов СНГ или Союзного государства Беларуси и России.
Решения Высшего Евразийского экономического совета, решения Евразийского Межправительственного Совета, равно как и решения ЕЭК обязательны лишь для государств-членов и подлежат исполнению ими в порядке, предусмотренном именно
национальным законодательством этих государств, которое как раз и имеет прямое действие. Совершенно прав С.Ю. Глазьев, указывая буквально следующее: «Если в Брюсселе европейская комиссия что-то решит, так все и действуют. Это действительно наднациональный орган, наднациональное правительство, тогда как в ЕАЭС ни одно решение без согласования с национальными правительствами не принимается» [3].
Принципиально отличает право ЕС от права ЕАЭС наличие в ЕС регламентов, которые адресованы всем субъектам права (а не только государствам) и наделены прямым действием.
Например, испанские исследователи права ЕС отмечают, что «количественные изменения сопровождались изменениями качественными — на уровне ЕС стали приниматься нормы прямого действия, которые предполагали замену правил установленных положениями национального законодательства» [26, р. 234—264].
Нормы международного права, регулирующие отношения в сфере экономической интеграции России, Беларуси, Казахстана, Армении и Кыргызстана в рамках ЕАЭС, все еще крайне редко применяются напрямую ввиду большого количества в них норм отсылочного характера, указывающих на применение норм гражданского законодательства этих государств, которые все же различаются.
Именно по вышеуказанной причине в рамках Союзного государства Беларуси и России и ЕАЭС целесообразно использование такого метода гармонизации законодательства нескольких государств как принятие и использование типовых или модельных законов, которые хотя и не являются юридически обязывающими, тем не менее, служат а) ориентиром в развитии национального законодательства б) доказательством существования международного обычая в отношениях коммерческого характера1.
1 Уже сейчас МКАС при ТПП РФ при разрешении споров активно использует в качестве доказательств существования международного обычая Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА. Да и Высший Арбитражный Суд РФ, а затем Верховный Суд РФ также ссылались на этот модельный правовой акт. Например, принцип толкования договора в пользу контрагента стороны, составившей договор как предполагаемого профессионала в этой области (принцип contra proferentem), отраженный в ст. 4.6. Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, был отражен в Определении Верховного Суда РФ от 20.05.2015 № 307-ЭС14-4641 по делу № А56-78718/2012.
Идея использования модельных законов в качестве ориентира для развития гражданского законодательства не нова. Хрестоматийным примером является ЕТК США, который, вступив в силу в 1952 году, успешно решил (и продолжает решать) задачу по гармонизации законодательства о коммерческой деятельность более чем 50 юрисдикций (включая 50 штатов США, федерального округа Колумбия и ряда территорий (например, Гуам и Пуэрто-Рико). По сравнению с правом Союзного государства, члены которого имеют общие корни, правовые системы на территории США, находившиеся под влиянием государств континентальной (Испания, Франция и Голландия) и англо-саксонской правовых систем (Англия и Ирландия), различались куда сильнее. Известный советский (российский) юрист-международник С.В. Черниченко отмечал, что «...в ряде случаев Правительство США не решалось стать участником международных договоров, ссылаясь на то, что те или иные вопросы их осуществления входят в компетенцию штатов, или испытывало трудности с реализацией международных договорных обязательств по вопросам, отнесенным к компетенции штатов» [17, с. 101].
Раздел 8 ст. 1 Конституции США (торговая оговорка) относит регулирование международной торговли и торговли между штатами к полномочиям Конгресса, тогда как регулирование предпринимательской деятельности на территории штата полностью принадлежит штатам. ЕТК США, не являясь юридически обязательным, тем не менее практически полностью заимствован почти всеми штатами США в разной форме.
На глобальном международном уровне гармонизация частного права на основе Модельных Законов осуществляется в рамках ЮНСИТРАЛ — Основного юридического органа системы ООН в области права международной торговли. Наиболее удачным примером гармонизации является Типовой Закон ЮНСИТРАЛ «О международном коммерческом арбитраже». Он выбран неслучайно — что на уровне Союзного государства, что на уровне ЕАЭС отсутствует суд, который разрешал бы вопросы частноправового характера. Безусловно, большим шагом вперед является предоставление субъектам предпринимательской де-
ятельности права обращаться в Суд ЕАЭС1, хотя по кругу потенциальных ответчиков и по кругу споров в данном случае компетенция Суда ЕАЭС серьезно ограничена2, хотя и имеет потенциал расширения3.
Необходимым и столь же актуальным представляется создание в рамках ЕАЭС альтернативы Лондонскому Суду Международного Арбитража, Арбитражному Институту Торговой Палаты Стокгольма и Постоянной Палаты Международного Правосудия в Гааге. Представляется, что таковой может стать Третейский Суд ЕАЭС.
Подобно тому, как ЕТК США приобрел статус неформального источника правового регулирования предпринимательских отношений на территории США, Типовой закон ЮНСИТРАЛ играет аналогичную роль на глобальном уровне. На основе Типового закона ЮНСИТРАЛ уже приняты национальные акты в Австралии, Англии, Болгарии, Венгрии, Гонконге, Египте, Индии, Канаде, Кении, на Кипре, в Латвии, на Мальте, в Мексике, Нигерии, Финляндии, Шотландии, Сингапуре, США (штаты Калифорния и Техас), на Украине и ряде других государств. Абсолютное большинство интеграционных объединений на территории Южной и Центральной Америки предусматривает создание арбитража ad hoc основанного именно на положениях Типового Закона ЮНСИТРАЛ. Закон РФ от
1 Отметим, что круг субъектов, которые вправе обращаться в Экономический суд СНГ, строго ограничен и обычные субъекты предпринимательской деятельности в него не входят.
2 Так хозяйствующий субъект вправе подать заявление исключительно: 1) о соответствии решения Комиссии или его отдельных положений, непосредственно затрагивающих права и законные интересы хозяйствующего субъекта в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, Договору и (или) международным договорам в рамках Союза, если такое решение или его отдельные положения повлекли нарушение предоставленных Договором и (или) международными договорами в рамках Союза прав и законных интересов хозяйствующего субъекта; 2) об оспаривании действия (бездействия) Комиссии, непосредственно затрагивающего права и законные интересы хозяйствующего субъекта в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, если такое действие (бездействие) повлекло нарушение предоставленных Договором и (или) международными договорами в рамках Союза прав и законных интересов хозяйствующего субъекта.
3 Имеется ввиду правило о том, что Государства-члены могут отнести к компетенции Суда иные споры, разрешение которых Судом прямо предусмотрено Договором, международными договорами в рамках Союза, международными договорами Союза с третьей стороной или иными международными договорами между государствами-членами.
7 июля 1993 года «О международном коммерческом арбитраже» также основан на этом Типовом законе.
Надо отметить, что опыт модельного законотворчества имеется и в рамках СНГ. Согласно пункту «г» ст. 4 Конвенции о Межпарламентской Ассамблее государств-участников Содружества Независимых Государств от 26 мая 1995 года, МПА СНГ принимает типовые (модельные) законодательные акты и с соответствующими рекомендациями направляет их парламентам государств-участников настоящей Конвенции.
В настоящее время МПА СНГ принято более 450 модельных законов, кодексов и рекомендаций, которые носят рекомендательный характер и способствуют процессу гармонизации законодательной базы в странах Содружества, создавая международные условия для развития на национальном уровне.
Если сутью глобального спора между сторонниками юридического позитивизма и юснатуралиста-ми является вопрос о признании норм надправово-го характера (норм морали), то в последнее время получила распространение идея о формировании негосударственного права — lex mercatoria, основанного на международных торговых обычаях. Это и упомянутые Принципы УНИДРУА, и такой, например, общеизвестный инструмент регулирования торговых отношений как ИНКОТЕРМС. Развиваясь параллельно законодательству национальных государств, lex mercatoria являлось инструментом в большей степени отражающим фактические общественные отношения, реагируя на изменения экономической конъюнктуры с гораздо большей скоростью, чем частное право национальных государств. Эта юридическая система, созданная представителями деловых кругов для регулирования отношений в рамках этой группы, являлась и является источником права в неформальном смысле — оно оказывает серьезное влияние на содержание действующего законодательства и на судебную практику. Было бы досадным упущением со стороны евразийских организаций и, в первую очередь, ЕАЭС не использовать данный инструмент воздействия на общественные отношения с тем, чтобы сформировать систему евразийского права, которая станет достойной конкуренцией вышеприведенным источ-
никам права lex mercatoria, праву ЕС и правовым системам государств англо-саксонской правовой семьи.
Как представляется, потенциал евразийского права также следует использовать в регулировании отраслей, находящихся в правовом вакууме, — типичным примером являются цифровые технологии. Именно в этой отрасли евразийское право может стать вненациональным. Так, член Коллегии (Министр) по внутренним рынкам, информатизации, информационно-коммуникационным технологиям Евразийской экономической комиссии К. Минасян пишет: «Цифровой рынок по определению глобален... Мы предлагаем сразу формировать регуля-торную базу на пять стран для того, чтобы потом не пришлось снимать барьеры, очевидно, что так эффективней» [19].
Несмотря на то, что в России еще в 2011 году отмечалась «необходимость в установлении целевых показателей работы государственных институтов развития, корпораций и агентств по направлениям их деятельности, предусматривающих создание конкурентоспособных на мировом рынке отечественных производств нового технологического уклада и создание механизма контроля за их своевременным внедрением» [4, с. 2], на практике законодательную «прописку» основные институты цифровых отношений получили в Беларуси. Это произошло с вступлением в юридическую силу Декрета Президента Республики Беларусь от 21 декабря 2017 г. № 8 «О развитии цифровой экономики» [20].
Остальные члены ЕАЭС не могут похвастать столь же определенным отношением к правовому регулированию отношений в сфере цифровых технологий.
Говоря о направлениях развития евразийской интеграции в целом, следует исходить из того, что какие-либо четкие правила для принятия объективных решений отсутствуют, в силу чего мы можем предложить только идеологические сценарии перспектив развития региона в условиях кризиса современных международных отношений.
В частности, считаем ошибочным противопоставление евразийского интеграционного проекта европейской интеграции. Подобная практика, принимая во внимание ущерб национальным экономикам от взаимных санкций, с одной стороны, являет-
ся толчком для развития евразийской и европейской интеграции. С другой стороны, следует признать, что при правильном подходе данные интеграционные проекты могут не просто сосуществовать параллельно, а принимая во внимание наработанные связи, могут также эффективно дополнять друг друга. В развитие данного направления требуется пересмотр базовых принципов взаимодействия в рамках ЕС, ЕАЭС и проекта «Восточного партнерства».
Безусловно, данный сценарий является идеалистическим и мало реализуемым практически. В связи с чем наиболее перспективным видится реализация регионального проекта Большой Евразии, в основе которого лежат различные теории евразий-ства1. Основой может стать ЕАЭС, который может стать связующим звеном между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом. Являясь в первую очередь экономическим интеграционным образованием, ЕАЭС способен стать ядром интеграционной архитектуры евразийского региона, что никак не умаляет в ее построении роли таких интеграционных проектов как СГ, ОДКБ, ШОС, БРИКС и т.д., чей опыт и достигнутые договоренности будут только способствовать достижению единой цели — построению Большой Евразии. Вместе с тем одновременно следует укреплять межгосударственные связи с сопряженными странами с развивающимися экономиками, т.е. с Китаем, Индией, Вьетнамом, Индонезией, Таиландом и т.д. При этом одним из вариантов развития сотрудничества может стать продолжение практики заключения ЕАЭС двухсторонних соглашений о создании зон свободной торговли2 [23]. В частности, заключено Соглашение о свободной торговле с Вьетнамом [23], Временное соглашение об образовании зоны свободной торговли с Исламской Республикой Иран [24], ведутся перего-
1 См.: Mackinder H.J. Demosratic Ideas and Reality. A study in the Politics of Reconstruction. L.: Constable and company Ltd., 1919; Логинов А.В. Россия и Евразия. Евразийский вектор: поиски российской цивилизацией идентичности в XX столетии. М.: Большая российская энциклопедия, 2013 и т.д.
2 См.: Соглашение о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом и его государствами и Социалистической Республикой Вьетнам; Временное соглашение, ведущее к образованию зоны свободной торговли между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами, с одной стороны, и Исламской Республикой Иран // тексты опубликованы на официальном сайте Евразийской экономической комиссии (ЕЭК).
воры о заключении соглашения о ЗСТ между ЕАЭС и Сингапуром [25].
В заключении следует отметить, что даже если взять за основу концепцию и идею, что мир движется к «всемирному праву» и правовое регулирование должно стать и будет идентичным во всем мире, вопрос развития евразийского права не теряет своей актуальности. Разумеется, «всемирное право» является умозрительной конструкцией, хотя бы потому, что даже при идентичности текстов правовых норм, их понимание, толкование и применение всегда будут различаться.
Представляется, что и на пути к «всемирному праву» неминуем этап унификации и гармонизации правового регулирования на региональном уровне. Исключением не является и евразийский регион.
Литература
1. Ануфриева Л.П. О некоторых теоретических подходах к праву евразийской интеграции и ее институционализации // Lex russica. 2017. № 9.
2. Винокуров Е., Кулик С., Спартак А., Чернышев С., Юргенс И. Конфликт двух интеграции М.: Экон-Информ, 2015.
3. Глазьев С.Ю. «Зачем нам Евразийский союз?» 23 января 2017 https://mirnov.ru/ekonomika/ sergei-glazev-zachem-nam-evraziiskii-soyuz.html (дата обращения 07.03.2019).
4. Глазьев С.Ю., Ивантер В.В., Макаров В.Л., Некипелов А.Д., Татаркин А.И., Гринберг Р.С. и др. О стратегии развития экономики России. Научный доклад под ред. Глазьева С.Ю. М.: НИР РАН, 2011.
5. Гринберг Р.С. Формирование Евразийского союза: шансы и риски // Аналитический вестник № 6 (524) О роли Российской Федерации в евразийском интеграционном процессе: перспективы развития и углубления экономической интеграции. Совет Федерации ФС РФ. М., 2014.
6. Иноземцев В. Торговля иллюзиями: что не так с евразийской интеграцией https://www.rbc. ru/opinions/politics/12/02/2019/5c6277b79a7947ca 4с388822 (дата обращения 07.03.2019).
7. Иноземцев В., Кузнецова Е. Международного сообщества, увы, не существует. [Интер-
вью с Ю. Ведрином] // Свободная мысль—XXI,
2005, № 7, с. 3. 75. Путин, Владимир. Выступление на заседании Совета безопасности Российской Федерации 22 июля 2014 г. (цит. по: https://ria.ru/ роШ^/20140722/1017069017.МтГ) (дата обращения 07.03.2019).
8. Ковалев А.А. Евразийская интеграция как пример современного интеграционного процесса в условиях нестабильности // Управленческое консультирование. № 6. 2017 // https://sziu.ranepa.ru/ images/nauka/UK_DOI/6_17/Kovalev_6_17.pdf
9. Кокошин А.А. Реальный суверенитет в современной мирополитической системе. М.: Европа,
2006.
10. Курбанов Р.А. Евразийское право: теоретические основы: монография. М.: Юнити-Дана, 2015.
11. Курбанов Р.А. Евразийская интеграция и право: монография. М.: Юнити-Дана, 2016.
12. Латухина К. Компас победителей Проект «Большая Евразия» объявлен открытым //Российская газета — Федеральный выпуск № 132(7000 https://rg.ru/2016/06/19/reg-szfo/vladimir-putin-proekt-bolshoj-evrazii-otkryt-i-dlia-evropy.html (дата обращения 07.03.2019).
13. Толстой Ю.К. Из пережитого. 5-е изд., доп. М.: Проспект, 2016.
14. Хабриева Т.Я. БРИКС: контуры многополярного мира: монография / О.А. Акопян, Н.М. Бевеликова, К.М. Беликова и др.; отв. ред. Т.Я. Хабриева. М.: ИЗиСП, Юриспруденция, 2015.
15. Шанхайская организация сотрудничества: новые приоритеты развития. Монография // Отв. ред. академик РАН Т.Я. Хабриева. М., Издательский Дом «Инфра-М», 2015.
16. Бюллетень международных договоров. 1995. № 2.
17. Международное право: Учебник / Под ред. А.А. Ковалева, С.В. Черниченко.
18. Международное частное право: учебник / П.Б. Айтов, А.М. Белялова, Е.А. Бородина и др.; под ред. Р.А. Курбанова, А.С. Лалетиной. М.: Проспект, 2015.
19. Министр ЕЭК Карине Минасян: Проекты в рамках цифровой повестки ЕАЭС должны стать прорывными. Официальный сайт Ев-
разийской экономической комиссии. Доступ: http://www.eurasiancommission.org/ru/nae/news/ Pages/9-03-2017.aspx
20. Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь, 27.12.2017, 1/17415.
21. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. № 46-Г10-1.
22. Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. № 2(41).
23. Официальный сайт Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) // http://www. eurasiancommission.org/ru/act/trade/dotp/Pages /%D0%A1%D0%BE%D0%B3%D0%BB%D0 %B0%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8% D1%8F-%D0%BE-%D1%81%D0%B2%D0% BE%D0%B1%D0%BE%D0%B4%D0%BD% D0%BE%D0%B9-%D1%82%D0%BE%D1% -80%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BB%D0%B5-%D1%81-%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%82%D1 %8C%D0%B8%D0%BC%D0%B8-%D1%81%D1%8 2%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BC% D0%B8.aspx
24. Официальный сайт Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) // http://www. eurasiancommission.org/ru/act/trade/dotp/Page s/%D0%92%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0 %B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B5-%D1%81%D0%BE%D0%B3%D0%BB%D0 %B0%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8% D0%B5-%D1%81-%D0%98%D1%80%D0%-B0%D0%BD%D0%BE%D0%BC.aspx
25. Официальный сайт Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) // http:// www.eurasiancommission.org/ru/nae/news/ Pages/15-11-2018-5.aspx
26. CAMPUZANO DÍAZ, B., «La política legislativa de la UE en DIPr de Familia. Una valoración de conjunto», Cuadernos de Derecho Trasnacional, octubre 2013, vol. 5, n°2.
27. Vinuales J. «The secret of tomorrow»: International organization thought the eyes of Michel Virally // European j.ofintern.law. Oxford. 2012. Vol. 23. № 2.
28. Weatherill S. Law and Integration in the European Union. Oxford, 1996.
