CC BY
85
Литература
1. Найдаков В.Ц., Имихелова С.С. Бурятская советская драматургия. - Новосибирск: Наука, 1987.
2. Балдано Н. Пьесы: пер. с бурят. - М.: Советский писатель, 1980.
Савинова Туяна Баировна, аспирант кафедры русской и зарубежной литературы Бурятского государственного университета. E-mail: [email protected]
Savinova Tuyana Bairovna, postgraduate student of the department of Russian and foreign literature, Buryat State University.
Шантанова Тамара Васильевна, президент фонда верующих шаманистов «ОРЪЁЛ», кандидат филологических наук. Тел.: +7-9247546304; e-mail: [email protected]
Shantanova Tamara Vasilevna, head of the shamanistic fund "Oryol", candidate of philological sciences.
УДК 82-2 (571-54)
© И.Г. Калмыкова
Эволюция жанра комедии в творчестве Ц. Шагжина
Развитие бурятской драматургии в 1950-1960-е гг. рассматривается на материале жанра комедии в творчестве Ц. Шагжина (1919-1994).
Ключевые слова: Ц. Шагжин, комедия положений, комедия характеров, сказочная традиция.
IT. Kalmykova
The evolution of the genre of comedy in the works by Ts. Shagzhin
The article reviews development of the Buryat drama in the 1950-1960s on the material of comedy genre in the works by Ts. Shagzhin (1919-1994).
Keywords: Ts. Shagzhin, comedy of characters, fairy tradition.
Общепризнанным фактом в культурах разных народов является отнесение комедии к низовым жанрам благодаря ее демократическому характеру. Также следует отметить как общую закономерность развития жанра его обращение к материалу живой современности, освоение непосредственно самой текущей действительности, что требовало типизации в процессе комического осмысления и отношения к изображаемому.
Исследователями подчеркивается условность жанра, необходимость конструирования определенной модели. «Комедийные жанры в определенном смысле всегда тенденциозны. Роль жизненного материала в них иная, чем в драме. Подлинно комедийные ситуации не могут быть просто достоверны, в них активно присутствует или авторская насмешка, или особая авторская наблюдательность, или стремление объяснить нарушенную последовательность событий» [Ими-хелова, с. 119].
«Многовековой опыт комедии породил ее жанровые разновидности: сатирическая комедия, комедия характеров, бытовая комедия, комедия интриги, лирическая комедия, комедия-буффонада и др.» [Федь, с. 8]. В развитии этих разновидностей в бурятской литературе наблюдается определенная закономерность. Драматургами осознавалась задача отражения и осмысления современной действительности; в то же время имеющийся набор комических ситуаций и типов не всегда отвечал реалиям живой и меняющейся современности. Необходимость освоения современности вела к задаче создания комедии характеров, выявления характерно комического, которое рождалось бы из психических свойств человека, таких свойств, которые определяли бы и их комический показ. В комедии Ц. Шагжина «Будамшуу» (1954), по сути, происходит освоение нескольких архетипических в своей основе комических образов: это образ плута, прощаемого и оправдываемого в глазах народного мнения, это образ скупого, весьма благодатного типа для комедии, образ священнослужителя как лицемера - известного в истории комедии типажа.
Требовалось также искусство сюжетно-композиционного построения, которое было освоено в жанре одноактных пьес, ставших опытами для оттачивания мастерства комедиографа, Очевидно, что они были своего рода моделями для комедии положений. Тем не менее, в них также были намечены прообразы некоторых комических типов, каковым является, например, тип без-
дельника и тунеядца, осуждаемого социалистическим обществом, который прослеживался в одноактных пьесах и комедиях Д. Батожабая.
Комедия Ц. Шагжина «Черт в сундуке» (1963) обращается к живой современности автора, изображает будни колхозной жизни. Здесь автор осваивает жанр семейно-бытовой комедии, хотя конфликт выстраивается вокруг двух влюбленных Дамдина и Цэрэгмы, счастью которых препятствует мать девушки Бума, которой не нравится «женская» профессия избранника дочери - дояра. Действие разворачивается на фоне степных просторов, идиллического пейзажа родного дола, созданию которого способствуют в том числе и песни. Действующих лиц в пьесе немного, но следует отметить то, что не все они являются комическими персонажами; образы, задуманные автором как положительные, не всегда поддаются смеховой рецепции. В сфере внутрисемейных отношений конфликтность определяется такими чертами характера, как упрямство и невежественность Бумы, порой они даже в чем-то гиперболизированы. Она, вернее, ее позиция становится «камнем преткновения», мешающим счастью молодых.
В основе образа ламы Тартада заложен известный тип лицемера. В «Истории бурятской литературы» отмечаются следующие моменты этой комедии: «Нехитрая сюжетная канва так была разукрашена яркими красочными подробностями современного быта, смешными приключениями недалекого «святого», психологически убедительными и по-настоящему комедийными ситуациями, что комедия привлекла к себе внимание театров страны. Пьеса была переведена на русский, казахский, латышский, чувашский, тувинский и другие языки народов СССР и с успехом шла во многих театрах страны» [История бурятской литературы, с. 60].
Эту комедию скорее можно отнести к комедии положений, так как в ней имеются элементы буффонады, сцены путаницы, переодеваний. Так, второе действие происходит в доме Бумы и ее дочери Цэрэгмы, часто применяется комический прием «одно вместо другого»: так, Дамдин обращается к спящей Буме, думая, что перед ним его возлюбленная, затем и сама Бума принимает его за черта. Череда веселой путаницы, сумятицы создает сюжетную динамику, так, Дамдина сопровождает ситуация неузнавания, он обращается со словами любви и к прячущемуся в доме Бумы ламе Тартаду. Если рассмотреть психологическую канву образа этого героя, то в его основе можно обнаружить специфически комедийный тип влюбленного юноши, ослепленного чувством. Обличение ламы Тартада как обманщика, действующего с целью легкой наживы, воспользовавшись доверием богомольной старушки, вполне отвечает и соотносится с идеологическими веяниями эпохи, антирелигиозными настроениями. Примечательно, что все сцены с ним связаны с постоянно возникающей угрозой его разоблачения; оказавшись, казалось бы, в безвыходной ситуации, он все время умудряется выпутаться из нее. Лама здесь также имеет черты плута, так, он разыгрывает Буму, убеждая, что в ее сундуке с деньгами и золотыми украшениями, находится черт. Эта ситуация сюжетно подготовлена, до этого Буме не раз уже виделся черт в облике других, поэтому она верит; такая кумуляция в сюжете, накопление ряда действий и его разрешение в дальнейшем употребляется драматургом не единожды. Таков эпизод с очередным розыгрышем, возникающим из-за того, что герои постоянно предвосхищают действие, подслушав случайно, узнав вовремя важные вещи. Так, Дамдин, зная, что Бума поит его чаем с порошком от ламы, прикидывается умирающим. Розыгрыш ведет Буму к активному раскаянию и тому, что она разрешает влюбленным жениться. Накопление же ряда однопорядковых действий ламы Тартада приводит к веселой катастрофе: он сам оказывается в собственной ловушке - сундуке, который до этого он же и велел сжечь. Действие пьесы заканчивается его разоблачением. Название пьесы приобретает метафорический смысл: лама Тартад, позиционирующий себя святым человеком, оказывается в совершенно противоположной роли, он же и есть черт в сундуке. Такое переключение с полюса на полюс, своеобразное переворачивание ситуации создает атмосферу веселого времени. Комедия основана на случайностях, совпадениях и расхождениях, которые получают затем логическое объяснение. Счастливый финал закономерен, психологическая мотивировка поведения героев, их поступков только намечается драматургом. Автор как бы пробует и ищет разные варианты типизации жизненных ситуаций, их обобщения, осознавая как условность специфически комического изображения жизни, так и актуальность.
Комедия в творчестве Ц. Шагжина развивается в самых различных жанровых вариациях. Художественные поиски драматурга в этом направлении шли достаточно интенсивно, чему свидетельством являются эксперименты с разными формами. Так, небольшая интермедия «Эй даа, Базар, Базар!» была обозначена автором как комедия из одного действия, двух картин. Сюжет из
студенческой жизни; интрига строится вокруг испытания главного героя Базара Бадмаева на прочность: ему нужно сдать последний экзамен, и после получения диплома он может идти в служить в рядах армии. У него есть любимая девушка Дарима, у них общие мечты и планы. Обрисовка и создание комедийного персонажа неизменно требуют обоснования логики его характера, типизации психических характеристик. В образе Базара угадывается типаж героя-простачка, который легко поддается дурному влиянию.
Идеологическое сверхзадание советского драматурга - задача обличения пороков, мешающих строительству социализма - ведет к созданию отрицательного образа поэта-бездельника, гуляки и пропойцы Гомбожапа. Вместе с тем этот персонаж не лишен остроумия, красноречия, он способен к поэтической импровизации, что даже вызывает восхищенный смех окружающих. Базар легко подпадает под его уговоры потратить присланные из деревни деньги на выпивку. Драматург создает сатирический образ Гомбожапа, что прослеживается в его монологе: «Ши ойлгыш, бYхы бэлиг талан ехэтэй хYHYYД гээшэш архи уудаг юм. Угы юрэдее, юун гэжэ шамда хэлэжэ байна гээшэбиб? Юун ши ойлгохошни Ьэм? Энээниие ойлгохын тYлее поэт ЗYрхэтэй байха хэрэг-тэй» (Ты пойми, что все талантливые люди пьют. Да что я тебе объясняю? Разве ты поймешь? Чтобы понять это, надо иметь сердце поэта» [Шагжин, 1987, с. 192).
Во второй картине, где раскрываются печальные последствия действий главного героя на следующий день, показан розыгрыш: его уверяют в том, что он в опьянении и беспамятстве признался в любви уборщице общежития Дулгарме и собирается на ней жениться. Показано психологическое состояние, раскаяние героя, за которым следует назидание, откровенно морализатор-ский вывод, из-за чего теряется собственно комедийная составляющая. Серьезность выводов уводит эту интермедию, названную автором комедией, от стихии смеха и юмора. Прямолинейно и заданно показано фиаско Гомбожапа, ограбленного и поверженного, разоблачены и обличены последствия неправильного поведения. Наличие некоего социального заказа, ощущаемое в этой пьесе, снижает ее художественные достоинства, последовательно не выдерживается логика комического характера, прослеживается противоречие между подробной психологической мотивировкой и установкой на смех, требующей известного обобщения ситуации.
Жанр пьесы Ц. Шагжина «ШулуунЬаа нялууниинь» (От добра добра не ищут) обозначен драматургом как «нэгэ Yзээгдэлтэй шог ёгтото ЗYжэг», что можно перевести как сатирическую комедию в одном действии. Объектом сатирического освещения выбран человек у власти - начальник Лагбан Лабхаевич. В этой небольшой комедии Шагжину удается создать комедию характеров. Сама ситуация лишена комизма, начальник должен срочно перед отъездом выбрать себе заместителя из числа двух кандидатов - Милы Милаевича и Нюдарга Нохоевича. Драматургом употреблен прием говорящего имени. Мила Милаевич - подхалим и льстец, Нюдарга Нохоевич (Кулак Псович) - грубиян и правдоруб. Наличие двух противоположных полюсов, нашедшее выражение в системе персонажей, делает композицию пьесы четкой и строгой. Сам спектр сатирических средств и приемов в этой пьесе весьма широк. Прежде всего обращает на себя внимание большое количество ремарок, описывающих жесты героев, они создают выразительный облик и обосновывают цельность характера сатирически показанного героя. Мила Милаевич - тип подхалима и льстеца («низкопоклонника и дельца») - вызывает сначала негодование Лагбана Лабхае-вича.
«Мила. Дарга гээшэмнай буруу юумэ хэдэг^й ха юм. Юрэдее, юу хэлэнэ гээшэбта? Жэшэ-энь, та, Лагбан Лабхаевич, буруу юумэ хэхэ аалта?
Лагбан. Битнай хYн ха юмбиб. ХYн гэээшэшни...
Мила. Угы даа, та тон тYPYYн ноён гээшэт, тиигэЬэн лэ хойноЬоо хYн болонот» [Шагжин, 1987, с. 206].
(Мила. Начальник никогда не ошибается. Вот вы, например, Лагбан Лабхаевич, разве вы поступите неправильно?
Лагбан. Я же человек. А человек.
Мила. Нет, сперва вы - начальник, только потом вы - человек»).
Неприкрытая лесть Милы Милаевича вызывает естественную человеческую реакцию отторжения, хотя тот и уверяет, что готов пойти по приказу начальства и в огонь, и в воду. Комедийный облик Милы Милаевича коренится в типаже лицемера, что вполне очевидно осознается другим героем Лагбаном, который и называет его так: «билдагууша». Когда же приходит другой кандидат на должность - Нюдарга Нохоевич, Лагбан Лабхаевич настроен дружелюбно. Но когда
ему прямо высказывают нелицеприятную правду об использовании своего служебного поведения, Лагбан Лабхаевич не выдерживает критики.
В финале пьесы очевидно, что объектом высмеивания здесь является сам начальник, в итоге выбирающий своим заместителем лицемера и льстеца. Сатирический характер пьесы не подлежит сомнению, так же, как и ее несомненные художественные достоинства, сказавшиеся в последовательной критике всех героев, в том числе и герой - носитель честной позиции - оказывается не лишенным недостатков: он груб, неуживчив, агрессивен и т. д.
Это действительно комедия характеров, не просто контрастных и противопоставленных, но и оттеняющих друг друга, они приобретают в контексте новый смысл и значение. Прослеживается сам процесс и тактика общения, ход размышлений персонажей.
Примечательна попытка Ц. Шагжина создать комедию на материале современности, преодолевающую шаблонные схемы образа положительного персонажа, сложившиеся в советской литературе. Так, жанр пьесы «Совесть» в журнальном варианте был обозначен автором как комедия. Анализ ее жанровой структуры интересен в том плане, что ей предшествовала другая пьеса с теми же героями - «Первый год» (1956). Целесообразность анализа заключается в выявлении комедийной эволюции образов, в определении направления художественных поисков автора. Пьеса «Первый год» описывает будни молодого председателя колхоза Зоригто Эрдынеевича, разворачивается производственный конфликт между ним и бывшим председателем. Такой конфликт был типичен для литературы социалистического реализма: как правило, положительный герой был передовым человеком, ему же противостоял консерватор. «Если в начале пьесы образ Зоригто можно рассматривать как заявку на образ положительного героя, то в финале он уходит как герой, в нелегкой борьбе завоевавший право называться таковым» [История бурятской литературы, с. 57].
Пьеса «Первый год» отходила от схематизма типичного конфликта благодаря интересу автора-драматурга к эволюции характера, к теме внутреннего становления человека, прослеживала сложный путь внутренних исканий и противоречий человека.
Пьеса Шагжина «Совесть» обращается также к морально-нравственной теме, и тем ценнее попытка автора освоить ее в жанре комедии. Предложенное самим автором жанровое обозначение этой пьесы не было воспринято в бурятской литературе, пьесу стали рассматривать как часть дилогии, комедийные ее черты, таким образом, не стали доминирующими в поэтике пьесы. Сама тема переоценки жизненного пути, кризиса человека не позволила автору построить именно комедию, хотя тенденциозность и цель осудить закосневшего уже и почивающего на лаврах председателя колхоза Зоригто Эрдынеевича, который перестал вникать в нужды и интересы простых колхозников, была намечена. Автор дилогии задумал построить вторую ее часть, противопоставив первой в векторе развития главного героя, который теперь даже сближается с откровенно отрицательными персонажами. Пробуждение совести в человеке, возвращение к ценностям общего бытия как к своим личностным первоистокам, тема пересмотра жизненных ценностей обусловили расширение задаваемых автором жанровых границ. Сам замысел поставить в комедии нравственные, моральные вопросы как вопросы общественной значимости свидетельствует о стремлении драматурга к творческому росту, о поиске самостоятельных путей в искусстве.
Особенностью литературного процесса тех лет была активная роль критики, которая направляла писателей, поэтов и драматургов осваивать современность в заданных идеологических рамках, творческий же процесс оказывался порой гораздо сложнее. Примером может быть оценка критикой пьесы Ц. Шагжина «На просторах родины»: «... современная действительность была показана в облегченном плане: конфликтная основа подобных произведений была нежизненна и неглубока, легко снималась несколькими умными тирадами резонерствующего персонажа. К числу таких пьес относится и пьеса Ц. Шагжина "На просторах родины", в которой конфликт построен на стычках между стилягой и сплетницей, с одной стороны, и передовой колхозной молодежью - с другой, на несложных недоразумениях.» [Найдаков, с. 98].
Следует отметить, что образы «стиляги» и «сплетницы» - удачные, типажные герои именно комедийной направленности, но их изображение не отвечало запросам и нуждам строителей социалистического общества, подрывая единство советского народа изнутри. Именно устами сплетницы, например, в одноактной пьесе Д. Батожабая «Дулма бэригэнэй ааша» (Похождения Дулмы) говорилась правда о недостатках и издержках колхозного строя. Сам типаж удачно ври-совывался в систему персонажей комедии.
В пьесе же Ц. Шагжина «Совесть» удачным комедийным образом стал образ рядового колхозника Пэлхэндэя, в котором пробудилось сознательное отношение к жизни и работе. Он сочетает в себе черты простака и плута, поэтому все сцены с его участием по-настоящему комичны. Такова начальная сцена пьесы, где он в гостях в доме председателя искренне высказывает все, что думает о колхозной жизни, но эпизод комичен за счет показа его поведения, жадности в еде и т.д. Здесь обыгрывается известная в фольклоре история об угощении жадного ламы, который, желая казаться скромным и неприхотливым, все время просит налить ему половину чашки, так, и Пэлхэндэй отказывается от угощения, но в то же время протягивает чашку хозяйке. Сочетание простодушия и лицемерия героя наполняет сцену комизмом. Именно у Пэлхэндэя есть право прямо и открыто, в лицо высказывать правду, в том числе и самому председателю: «Зоригто Эр-дынеевич, энэ та Мунса Бухаевичтал яаЬан адли болошоо гээшэбта» (Зоригто Эрдынеевич, как вы стали похожи на Мунса Бухаевича) [Шагжин, 1960, с. 36].
В этой пьесе элементы комического связаны также с образом Солбона, восходящего к комическому типажу влюбленного юноши, уже освоенного драматургом. Замысел пьесы «Совесть» как комедии реализовался лучше всего, таким образом, в изображении второстепенных персонажей.
Следует отметить также использование в идеологическом споре между противниками таких специфических элементов комического, как ирония и сарказм, они всегда являются проявлением индивидуального сознания. Так, Мунса предлагает Зоригто Эрдынеевичу пойти по сути на аферу - обеспечить одному работнику высокие надои и провести его в герои труда искусственным образом; сама интрига, таким образом, имела комедийный потенциал. А затем Мунса иронизирует: «Угы энэ иихэдээ юун болобо гээшэб? Яатараа сошобо гээшэбта? Юрээдее колхозоймнай сад соо шоно, баабгай ябадаг болобо гээшэ гу? (Зорёолхон иишэ тиишэ харасагаана). Угы теэд юумэ Yгы хэбэртэйл» (Нет, что тут происходит? Почему вы так испугались? Может быть, в нашем колхозном саду завелся волк или медведь? (нарочно поглядывает вокруг). Да вроде никого и нет). [Шагжин, с. 45].
Ц. Шагжин верно отразил тенденции своего времени и даже в чем-то предвосхитил тот масштаб приписок, подлогов, обманов, который будет процветать в советском обществе на этапе так называемого «развитого социализма», в его же пьесе показана ценность морально-нравственных установок личности, совесть не дает стать «поддельным» героем труда ни доярке Долгор, ни идти на подлог председателю колхоза, честно прошедшему большой путь становления. Сам же конфликт, выстроенный вокруг мотива обмана и подлога, несомненно, содержал в себе зерно комедийного действия, но вследствие того, что пьеса «Совесть» была частью дилогии, в полной мере реализовать комический потенциал не удалось, хотя сама попытка острой социальной критики постановки вопросов общественной значимости заслуживала внимания и характери-зировала поиски драматурга как верные и соответствующие данному времени.
Анализ жанровых разновидностей в творчестве Шагжина выявляет как его мастерство комедиографа, обилие средств комической обрисовки жизненных ситуаций, положений и характеров, так и актуальность его художественных поисков, соответствие духу времени. Сам характер смеха в его комедиях весьма разнообразен: это и объединяющий коллективный, народный смех, имеющий великую демократизирующую силу и направленность, это и тонкая авторская ирония, и усмешка автора над обнаруженными пороками и недостатками. Можно выявить в драматургии Шагжина путь поисков от комедии положений к комедии характеров, в которой смех рождается из самих психологических свойств и характеристик персонажей, то есть очень важным моментом было осознание типажей комедии. Такими типажами, помимо традиционной фигуры плута, становятся фигуры лицемера, простака, влюбленного юноши и т. д. Драматург интуитивно, а где-то и осознанно приходит к освоению сложившегося в мировой драматургии набора комедийных образов и типов. Так, в интермедии «ШулуунЬаа нялууниинь» на уровне именно системы персонажей проявляется освоение драматургом опыта русской литературы: таковы истоки типа лицемера и льстеца Милы Милаевича, в котором как прообраз угадывается Молчалин, таков и образ Ню-дарга Нохоевича, как грубияна типа Собакевича. Искусство типизации, отбора характерных черт, создание персонажей, узнаваемых и смешных, - таков был спектр задач, решаемых в драматургии Ц. Шагжина.
Литература
1. Имихелова С.С. О современной бурятской комедии // Развитие социалистического реализма в бурятской литературе. - Новосибирск, 1985.
2. История бурятской литературы. Т. III: Современная бурятская литература (1956-1995). - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997.
3. Найдаков В. Цырен Шагжин // Современные писатели Бурятии. - Улан-Удэ, 1959.
4. Федь Н. Жанры в меняющемся мире. - М., 1989.
5. Шагжин Ц. Будамшуу. ЗYжэгYYД, рассказууд. - Улаан-Удэ, 1987.
6. Шагжин Ц. Ьэшхэл // Байгалай толон. - 1960. - № 5.
Калмыкова Инна Геннадьевна, преподаватель кафедры русского языка и общего языкознания Бурятского государственного университета. E-mail: [email protected]
Kalmykova Inna Gennadyevna, lecturer, department of Russian language and general linguistics, Buryat State University.
