CC BY
102
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 6. ЭКОНОМИКА. 2006. № 4
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ Г.А. Родина
ЭВОЛЮЦИЯ ВЗГЛЯДОВ НА ОТНОШЕНИЯ СОБСТВЕННОСТИ: ОТ «СТАРОЙ » К «НОВОЙ » ЭКОНОМИКЕ
Информатизация общества, получившая ускорение в последнее десятилетие, поставила вопрос о формировании инновационной экономики, базирующейся на компьютеризации почти всех сфер деятельности человека, что позволяет оценивать ее как «новую экономику». Появление «новой» экономики означает формирование нового сегмента мирового рынка, однако возникновение «новой» экономики нельзя трактовать только как количественный рост информационных технологий — информационные технологии имеют к «новой» экономике такое же отношение, как книгопечатание к художественной литературе, т.е. техническое, «новая» экономика не сводится к «старой» экономике, дополненной Интернетом, это совершенно другая экономика. Под «новой» экономикой представляется мир, в котором ценятся не столько физические, сколько интеллектуальные способности работника; это экономика, в которой коммуникационные технологии создают глобальную конкуренцию, скажем, и для собачьих консервов, и для дизайн-проектов; экономика, которая живет в режиме постоянных быстрых изменений, а достигнув равновесия и задержавшись в нем, начинает деградировать; меняется структура и культура всего мирового рынка — он становится сетевым, а его субъекты превращаются в элементы единой электронной хозяйственной экосистемы, т.е. вся мировая экономика постепенно становится Интернет-экономикой. Поскольку «новая» экономика не ограничивается сектором информационно-коммуникационных технологий как таковых, ее влияние модифицирует и «старую», индустриальную, доинтернетовскую экономику, постольку трансформации подвергаются и отношения собственности. Основная задача данной статьи — проследить эволюцию взглядов на отношения собственности на основе исторического обзора изменения понятия, экономического содержания и форм проявления собственности с учетом основных тенденций развития информационного общества.
Генезис современного значения понятия «собственность». Проблема сущности собственности и природы ее происхождения остро
встала в период первоначального накопления капитала в связи с рассмотрением частной собственности как необходимой предпосылки распределительной справедливости, из чего возникла идея естественного права: государство должно гарантировать основные права личности, признаваемые индивидами друг за другом в «естественном» состоянии (право на жизнь, право на свободу, право на собственность). Квинтэссенцию раннебуржуазного правосознания Томас Гоббс свел к тому, что общество и государство признают свободу личности через собственность, охраняя частную собственность человека, не имея на нее никакого права1. Возникновение собственности, критикуя идею ее божественного происхождения, английский философ-дуалист Джон Локк связывал с приложением человеческого труда к ничейному предмету: как только это приложение начинается, тут и образуется собственность, «на которую никто, кроме него самого [человека], не имеет никаких прав», тем самым выдвинув трудовую теорию собственности2.
Французские философы-просветители впервые употребили термин «интеллектуальная собственность» в разрезе теории «естественного права»: «право создателя любого творческого результата... является его неотъемлемым, природным правом... [Оно] сродни праву собственности, которое проявляется улица, трудом которого создана материальная вещь и... обеспечивает его обладателю исключительную возможность распоряжаться этим результатом по своему усмотрению, с устранением всех третьих лиц от вмешательства в исключительную сферу правообладателя»3. Высказанные философами идеи были законодательно оформлены, в частности, в тексте Патентного закона Франции от 7 января 1791 г.
Немецкие философы XIX в. уделяли большое внимание выявлению сущности собственности, в основном с правовой точки зрения. Так, Кант обосновал владение с физической и правовой сторон: сам факт физического владения чем-то (возможность пользоваться) недостаточен для признания права на это владение: правовое основание отдельный человек может получить лишь через коллективную волю всех людей, лишь путем суждения, где взаимосвязаны понятия внешнего предмета и человеческой свободы4.
1 См.: Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. VI.. 1936. С. 260.
2 Локк Дж. Два трактата об управлении // Локк Дж. Соч.: В 3 т. VI.. 1988. Т. 3. С. 77.
3 Сергеев А. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации. VI.. 1996. С. 10.
4 См.: Кант И. Метафизика нравов // Немецкая классическая философия: В 2 т. М., 2000. Т. 1.С. 65.
Кантианское частное право складывается из вещного, личного и вещно-личного права владения; при этом вещное право — это не только право на вещь, но и совокупность всех законов, касающихся вещного «твое» и «мое». Отсюда Кант выводит понятие собственности как внешнего предмета, который по своей субстанции является чем-то своим для того, кому неотъемлемо принадлежат все права на эту вещь, распоряжаться которой он может по своему усмотрению, т.е. сущность собственности сводится к наличию прав и возможности распоряжения (с этим трудно спорить, однако с позиций сегодняшней обществоведческой науки подобную дефиницию скорее можно отнести не к сущности, а к признакам собственности). Гегель развил идею Канта о вещи как «моей», полагая, что человек должен поместить в эту вещь свою свободную волю. Удовлетворение потребностей через использование свидетельствует о выявлении сущности собственности. Вещь может быть отчуждена только по желанию собственника, так как он владеет этой вещью посредством своей воли, т.е. имеет место распоряжение собственностью. По Гегелю, отчуждение есть истинное овладение вещью5. Действительно, только возможность отдать свою вещь доказывает существование собственности.
Экономисты-классики раннего индустриального общества (историческое время классической экономической школы — вторая половина XVIII в. — 30-е годы XIX в.) собственность как экономическую категорию не исследовали: такого анализа нет ни у А. Смита, ни у Д. Рикардо. В трактовке сущности собственности классики солидаризировались с древними мыслителями, отождествлявшими собственность с богатством как материальным объектом владения. Маржиналисты, вступившие на историческую арену с конца XIX в., восприняли это отождествление, связав собственность, с одной стороны, с полезностью для человека, а с другой — с редкостью, что обусловило необходимость защиты владения: «устранение института собственности невозможно без устранения причин, необходимо ведущих к этому, т.е. без увеличения в то же время всех экономических благ до предела, при котором надобность всех членов общества была бы вполне удовлетворена, или же без ограничения потребностей людей настолько, чтобы для полного удовлетворения их хватило бы доступных распоряжению людей благ»6.
Марксистский прорыв в трактовке собственности. Значительный вклад в исследование экономической сущности собственности
5 См. Гегель Г.В.Ф. Философия права. VI.. 1990. С. 121.
6 Цит. по: Австрийская школа в политической экономии. К. Менгер, Е. Бем-Баверк, Ф. Визер. VI.. 1992. С. 79.
в XIX в. был сделан марксизмом. Известна полемика Маркса с Прудоном, который на вопрос «Что такое собственность?» сформулировал знаменитое положение: «Собственность — это кража, то есть ее право, противоречащее природе и разуму»7, направив острие критики не против собственности как таковой, а против злоупотребления ею (получение нетрудовых доходов, неравенство различных слоев общества). Маркс считал, что Прудон смешивал экономический и юридический аспекты в определении собственности, не прослеживая связь форм буржуазного производства, исторического развития форм собственности различных эпох, т.е. определяя собственность как независимое, застывшее отношение8. Марксистская концепция происхождения частной собственности из разделения труда в трактовке Энгельса выглядит следующим образом: «Частная собственность образуется повсюду в результате изменившихся отношений производства и обмена, в интересах повышения производства и развития обмена, — следовательно, по экономическим причинам»9. Попытки Прудона улучшить существующее положение дел за счет развития положительных и подавления отрицательных сторон явления неоднократно и традиционно успешно подвергались критике и в отечественной обществоведческой мысли. Вместе с тем следует признать, что Прудон близко подошел к онтологии отношений собственности, к выяснению их фундаментальных принципов, и хотя наиболее общая сущность собственности осталась нераскрытой, ее противоречивость была нащупана. Кроме этого трактовка собственности как действия, порождающего взаимоотношения между людьми по поводу имущества (хотя и получившие чрезмерную окраску морального порядка), была через полтора столетия развита неоинституциональной теорией прав собственности.
В свою очередь Маркс настаивал на разграничении юридической и экономической сторон в трактовке собственности, рассматривая в рамках формационной концепции правовые отношения собственности как надстройку над отношениями собственности в экономическом смысле. «На вопрос: что она такое? — можно было ответить только критическим анализом "политической экономии", охватывающим совокупность этих отношений собственности не в их юридическом выражении как волевых отношений, а в "их реальной форме, то есть как производственных отношений"»10.
7 Прудон Ж.П. Что такое собственность? VI.. 1998. С. 15.
8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 406.
9 Там же. Т. 20. С. 166.
10 Маркс К. О Прудоне (письмо И.Б. Швейцеру) // Там же. Т. 16. С. 26.
Поскольку основу экономической жизни общества составляет совершающийся в определенной исторической форме процесс производства, немыслимый без соответствующих материальных факторов, постольку отношениям собственности на средства производства принадлежит ведущая роль в любом обществе. Собственность на средства производства характеризует сущность социально-экономических отношений, господствующих в данном обществе. Она определяет форму, посредством которой рабочая сила приводит в действие средства производства и осуществляет процесс труда. «Каковы бы ни были общественные формы производства, рабочие и средства производства всегда остаются его факторами. Но находясь в состоянии отделения друг от друга, и те и другие являются его факторами лишь в возможности. Для того, чтобы вообще производить, они должны соединиться. Тот особый характер и способ, каким осуществляется это соединение, отличает различные эпохи общественного строя»11. Собственность на средства производства выражает экономические различия и характер взаимоотношений между разными социальными группами.
Каждая общественно-экономическая формация характеризуется свойственными ей формами собственности. Данному уровню развития производительных сил соответствуют специфические исторические отношения собственности. Поэтому собственность нельзя рассматривать как самостоятельное отношение, не зависимое от исторически определенного способа производства. «В каждую историческую эпоху собственность развивалась различно и при совершенно различных общественных отношениях»12. Фактически существующие отношения собственности закрепляются и защищаются государством посредством законодательства. Вследствие этого реально осуществляемые отношения собственности приобретают форму юридических отношений, а их субъекты наделяются определенным правом собственности. Но в конечном счете распределение объектов собственности между субъектами зависит от результатов общественного воспроизводства, в процессе которого экономически реализуется право собственности.
Согласно формулировке Маркса, в самом общем виде собственность есть присвоение13, трактуемое как активное действие: «Действительное присвоение совершается сперва не в мысленном, а в активном реальном отношении к этим условиям [условиям производства]»14. Марксова трактовка собственности обогатила
11 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 24. С. 43-44.
12 Там же. Т. 4. С. 168.
13 Там же. Т. 37. С. 451.
14 Маркс К. К критике гегелевской философии права // Там же. Т. 1. С. 482.
понятие отчуждения, связываемого с частной собственностью, так как работник своим трудом создает заведомо отчужденную собственность для другого человека: «Предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда»15.
Русские религиозные философы (С.Л. Франк, H.A. Бердяев, B.C. Соловьев) критиковали Маркса с нравственных позиций, усматривая в собственности этический и духовный феномен, связывающий экономическую жизнь с духовной (что, впрочем, неудивительно для представителей науки о наиболее общих законах развития природы и общества). Так, Н. Бердяев, ошибочно выдавая марксистские выводы о нравственных последствиях отчуждения человека в связи с развитием частной собственности за отрицание собственности, утверждал, что природа собственности заключается во внутреннем праве человека совершать акты, что устанавливает личность как бы над временем, вне его, так как собственность не быстротечна и нерушима; права и обязанности человека возникают благодаря свободному духу человека, налагающему на стихийную природу свою волю16.
С иных, этико-правовых позиций сущностно-содержательный марксистский подход был на рубеже XIX—XX вв. подвергнут критике представителями социальной школы Германии (Р. Штольц-ман, Р. Штаммлер, Ф. Петри, Ф. Оппенгеймер, О. Шпанн), отрицавшими роль научных абстракций и каузального подхода классиков. Если у Маркса право выступало надстройкой над экономикой и право собственности трактовалось как юридическое оформление экономических отношений собственности, то «историки» считали собственность вторичной по отношению либо к моральному, либо к этическому аспекту, расценивая ее в качестве надстройки над этико-правовым базисом (хотя марксистские термины «базис» и «надстройка» при этом и не употреблялись)17.
Ранне-институциональный подход. Одновременно с этико-пра-вовой направленностью трактовки собственности европейской социальной школой в США сформировалось направление институ-ционализма, представленное социально-психологической (Т. Веб-лен) и социально-правовой (Дж.Р. Коммонс) ветвями, включившее
15 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 88.
16 См.: Бердяев Н.А. Духовные основы русской революции. Философия неравенства// Н.А. Бердяев. Собр. соч.: В 4т. Т. 4. Париж, 1990. С. 551.
1 Всемирная история экономической мысли: В 6 т. Т. 3. / Гл. ред. В.Н. Черко-вец. VI.. 1989. С. 169-172.
в экономический анализ различного рода «институции», закрепленные обычаями, и «институты» (порядки, закрепленные в законах и в деятельности соответствующих учреждений). Ранний ин-ституционализм привнес в исследование собственности по меньшей мере два новшества. Во-первых, Т. Веблен ввел понятие «абсентеистская собственность» (от англ. absence — отсутствие) как собственности, приносящей доход владельцу, не имеющему отношения к производству и заинтересованному только в прибыли на свой капитал, который вкладывается не в производство, а предоставляется в кредит; источником дохода, таким образом, становится не реальный сектор, а ценные бумаги, обращающиеся в финансовой сфере. Собственность на материальные активы в итоге утрачивает первенство и заменяется в качестве приоритетной собственностью на неосязаемые активы18. Несмотря на негативную оценку автором подобной эволюции собственности в условиях зрелого индустриального общества, сама постановка вопроса о собственности на неосязаемые активы будет активно использована последователями первого институционалиста несколькими десятками лет позже, уже в условиях постиндустриального общества. Во-вторых, Дж.Р. Коммонс в основу экономической теории ввел понятие сделки как триады конфликта интересов, осознания взаимозависимости этих конфликтных интересов, наконец, разрешения конфликта путем установления соглашения, устраивающего всех участников сделки, при выполнении роли арбитра правовыми государственными структурами. Категория «сделка» (в виде «трансакции») станет базовой единицей в неоинституциональной теории прав собственности.
Л. Мизес как глава новой австрийской школы в 20—30-е гг. прошлого века выдвинул положение о собственности в экономическом смысле как активе, оговорившись, что в качестве такового она выступает лишь в руках тех, кто знает, как наилучшим образом использовать ее на удовлетворение нужд потребителя. Проводя различие между правом собственности в экономическом смысле слова и в юридическом, Мизес заявляет: «Юридическое понятие собственности не в полной мере учитывает общественную функцию частной собственности. Существуют определенные несоответствия и несообразности, которые отражаются в определении рыночных явлений»19. Собственность в подобной трактовке выступает в виде социальной функции, поэтому мизесовский подход
18 Vehlen Т. The Instinct of Woremanship. N.Y., 1914.
19 Мизес Jl. Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории. VI.. 2000. С. 614.
к исследованию собственности можно квалифицировать как функциональный.
Для исследователей второй половины XX в. также характерны различные трактовки как сущности, так и форм собственности в рамках сущностно-содержательного и функционально-содержательного подходов, а также с позиции теории прав собственности.
Сущностно-содержательный подход, нацеленный на анализ общего в собственности, в основном разрабатывается отечественными учеными в русле традиции, отталкивающейся от содержательного марксистского анализа, оперирующего категорией «отношения собственности» и исходящего из первичности производственных отношений, т.е. экономической реальности. Крайние позиции, квалифицирующие собственность либо как однозначно волевое отношение, закрепленное в системе права20, либо как сугубо экономическую категорию, «растворяющуюся» во всей системе производственных отношений21, к концу XX столетия не стали доминирующими. В качестве «единицы измерения» сущности отношений собственности как экономической категории предлагаются различные критерии.
Во-первых, многие экономисты таким параметром считают способ соединения работников со средствами производства: «В любом случае отношения собственности... имеют своим экономическим содержанием ("начинкой") систему производственных отношений. Ключевое из них — соединение работника со средствами производства — определяет и сущность отношений собственности: кто и как в конечном итоге присваивает общественное богатство, и кто и как от него отчужден»22.
Во-вторых, большое количество определений собственности представляет ее как отношение между людьми, опосредованное вещами, когда один человек либо группа людей относится к определенной вещи как к своей, а другие люди относятся к ней как к чужой, т.е. через субъектно-субъектные и субъектно-объектные отношения23. Но подобная трактовка явно недостаточна — необходимо установить причины и условия возникновения и существования данных общественных отношений.
Поиск ответа на данный вопрос уходит корнями в дискуссии полувековой давности, к монографии известного советского
20 См.: Шкредов В.П. Экономикам право. VI.. 1967.
21 См., например: Цаголов Н.А. Актуальные вопросы методологии политической экономии. VI.. 1964. С. 8.
22 Бузгалин А. Переходная экономика. VI.. 1994. С. 108.
23 См.: Лоскутов В.И. Экономические и правовые отношения собственности. Ростов/н/Д, 2002. С. 8; Малейченко В.Г. Экономическое содержание и формы частной собственности // Диалог. 2001. N° 4. С. 49.
юриста A.B. Бенедиктова «Государственная социалистическая собственность», в которой обосновывалось понимание присвоения средств производства как права собственности, что было охарактеризовано как «юридическая трактовка собственности», поскольку автор настаивал на необходимости «перевода на юридический язык» Марксовой трактовки собственности как присвоения. В итоге, отталкиваясь от экономического Марксова понятия собственности как присвоения, Венедиктов сформулировал общее понятие права собственности как «права собственника на основе господствующей в данном обществе системы классовых отношений использовать средства производства своей властью и в своем интересе»24. Являясь главным оппонентом Бенедиктова, М.В. Колганов упрекал его в смешении экономического отношения и права собственности, «что свойственно и буржуазным, и дореволюционным русским юристам»25. В своей знаменитой монографии 1953 г. «Собственность в социалистическом обществе», практически давшей старт многолетней дискуссии по проблемам собственности в советской экономической мысли, Колганов в противовес юридической трактовке собственности как отношения человека к вещи выдвинул экономическую трактовку собственности, исходящую из понимания формы собственности как объективного экономического отношения, обусловленного уровнем развития производительных сил общества. Следовательно, собственность и ее формы определялись характером и степенью развития орудий труда, характером общественного богатства и субъектом присвоения, а анализ любой формы собственности должен давать ответы на вопросы: «чем присваивается, что присваивается и кто присваивает?»26.
Экономическое содержание собственности и в современных условиях многие усматривают в отношениях присвоения, непосредственно опираясь на известное положение Маркса: «Собственность... исторически определенный способ присвоения людьми предметов потребления. Она всегда связана с вещью, но не является самой вещью, а отношением людей по поводу вещи»27. Поскольку присвоение сочетается с прямо противоположным отношением — отчуждением, более корректным представляется сведение основного экономического содержания собственности к отношениям присвоения—отчуждения, которые «как раз и состав-
24 Венедиктов A.B. Государственная социалистическая собственность. VI.: JI., 1948. С. 41.
25 Советское государство и право. 1948. Nb 11. С. 73.
26 Колганов М.В. Собственность в социалистическом обществе. VI.. 1953. С. 86.
27 Собственность в XX столетии. VI.. 2001. С. 26.
ляют то, что мы называем отношениями собственности, т.е. отношениями по поводу присвоения (средств производства, материальных и духовных благ, результатов деятельности) кем-то за счет их отчуждения от кого-то (других индивидуумов, коллективов общества и т.п.)»28. Оба подхода не являются взаимоисключающими — разница видится в том, что первый подход делает акцент на внешние для содержания способы соединения личного и вещественного факторов производства, а второй — на диалектику взаимодействия составляющих его сторон, присущих собственности.
В рамках марксистского тезиса о том, что право не может быть выше экономической культуры общества, «собственность» и «право собственности» соотносятся как содержание и форма, сущность и явление, следовательно, могут и не совпадать, оставаясь при этом всегда взаимосвязанными.
Функционально-содержательный подход к анализу собственности призван дораскрыть ее сущность через выделение ее экономических функций — осуществление контроля над процессом и продуктами производства, распределение в процессе воспроизводства средств производства и результатов производственной деятельности29. Эти стороны собственности (объекты собственности) Г.Г. Котовский называет атрибутами, или функциями, собственности, которые должны присваиваться, «атрибутироваться» сторонами, участвующими в данном процессе (субъектами собственности)30. Распределение функций собственности между тремя основными субъектами собственности (обществом в целом, частными собственниками и непосредственными производителями) образует различные формы собственности, выступающие по отношению к сущности собственности в виде специфического, в качестве многоуровневого явления, где принято выделять базовые, ключевые формы собственности (публичную [общественную, государственную] и негосударственную [частную, индивидуальную, личную, корпоративную]), каждая из которых в свою очередь предстает в многообразии производных форм своей реализации. Термины, помещенные в квадратные скобки, свидетельствуют о незавершенности дискуссии в отечественной экономической мысли относительно корректности выделения конкретных форм собственности.
28 Политическая экономия / Под ред. A.B. Сидоровича, Ф.М. Волкова. VI.. 1993. С. 192.
29 См.: Биглова Г.Ф. Многоаспектность реализации отношений собственности в рыночной экономике: Дис. ... канд. экон. наук. VI.. 2004. С. 35.
30 См.: Котовский Г.Г. Собственность как историко-экономическая категория // Собственность в XX столетии. VI.. 2001. С. 94.
Долгое время отечественная экономическая мысль руководствовалась общеметодологическим положением И. Сталина об общественной собственности на средства производства как основе производственных отношений социалистического строя31, распространенным позднее на все способы производства, что нашло отражение в первом учебнике политической экономии, вышедшем под редакцией К.В. Островитянова, в котором была представлена специальная глава (XXVII) «Общественная собственность на средства производства — основа производственных отношений социализма»32.
После принятия третьей Программы партии на XXII съезде КПСС, провозгласившей курс развернутого строительства коммунизма «с единой общенародной собственностью на средства производства»33, центром дискуссий стала проблема становления этой собственности. Н.Д. Колесов, рассматривая собственность через юридические характеристики «владение», «распоряжение» и «пользование», трактовал ее как основное производственное отношение социализма34, что нашло одобрение и развитие у целой группы исследователей (П.А. Скипетров, А.М. Еремин, А.Ф. Тарасов, В.Ф. Семенов, М.В. Васюнин и др.). Я.А. Кронрод анализировал общенародную собственность через тандемы «присвоение-распоряжение» («формальное равенство» всех членов общества к общенародным средствам производства) и «присвоение—использование» («реальное неравенство» работников при социализме по отношению к средствам производства, характеру труда и присвоению результатов производства)35. Иной подход к характеристике общенародной собственности — преимущественно через экономическое содержание, опирающееся на материально-технические предпосылки, обобществление производства, непосредственно общественное соединение производителей со средствами производства, развитие элементов социально-экономического равенства в производстве, распределении, обмене и потреблении — представлен в трудах H.A. Цаголова и В.Н. Черковца36, фактически заложивших идею системного рассмотрения собственности в поле-
31 Сталин И.В. О диалектическом и историческом материализме. М., 1950. С. 72.
32 Политическая экономия: Учебник / Под ред. К.В. Островитянова. VI.. 1954. С. 390-401.
33 Материалы XXII съезда КПСС. VI. 1961. С. 366.
34 См.: Колесов Н.Д. Общественная собственность на средства производства — основное производственное отношение социализма. Л., 1967.
35 См.: Кронрод Я.А. Законы и категории политической экономии социализма. VI.. 1966.
36 См.: Цаголов Н.А. Вопросы методологии и системы политической экономии. VI.. 1982. Т. I, II; Черковец В.Н. Социализм как экономическая система. VI.. 1981.
мике с методологией первого учебника политической экономии. Опираясь на наследие Маркса, члены авторского коллектива «Курса политической экономии», вышедшего под редакцией Н.А. Цаголова, пришли к заключению: экономическое содержание социалистической собственности может быть раскрыто только через систему производственных отношений методом восхождения от абстрактного к конкретному, что доказывает неправомерность рассмотрения собственности как отдельного, в том числе основного, производственного отношения37. В.Н. Черковец характеризует собственность не как отдельное, а как особое производственное отношение, проявляющееся в пронизывании всех отношений и образовании общей связи системы производственных отношений, вследствие чего ее экономическое содержание образует вся совокупность производственных отношений, впрочем, не перекрываемых этим содержанием полностью, что не дает основания для отождествления экономического содержания собственности и системы производственных отношений38.
Сегодня отечественной экономической мыслью преодолен монизм социалистического лозунга общественной собственности: «...история сняла вопрос об абсолютных преимуществах одной формы собственности над другой... Современное состояние лучше всего описывается с помощью "теории ниши", в соответствии с которой каждая форма собственности находит то место, ту нишу, где она оказывается более эффективной по экономическим и социальным параметрам, чем любая другая»39. Также выявлены причины краха этого идеала, которые Д.С. Львов, с точки зрения автора, справедливо усматривает в неспособности социалистической системы решить фундаментальную проблему субъектности граждан СССР как собственников национального имущества (реальным субъектом экономики были не трудящиеся, а властно-номенклатурная элита)40.
Вместе с тем системный подход к исследованию содержания собственности через совокупность производственных отношений во многом явился предпосылкой разработки проблемы многообразия форм реализации собственности, предпринятой отечественными экономистами позднее. К сожалению, многие из них не
37 Курс политической экономии. Т. II / Под ред. H.A. Цаголова. VI.. 1973.
38 См.: Черковец В.Н. Социализм как экономическая система. М., 1981.
39 Абалкин Л. Российская школа экономической мысли: поиск самоопределения. VI.. 2000. С. 17.
40 См.: Львов Д.С. Будущее экономики России: общественный сектор и социалистический идеал // Новая политика для новой экономики: альтернативы рыночному и консервативному фундаментализму. Доклады и выступления на международной научной конференции 22—23 мая 2003 г. в РГБ. VI.. 2003. С. 36.
смогли вырваться из плена идеологизации экономической политики: так, если в советский период теория собственности сосредоточивала свое внимание на позитивном потенциале общенародной собственности, то во времена либерально-рыночных реформ такого же обоснования была удостоена противоположная ей частная собственность по причинам «политической целесообразности»41.
Возвращаясь к незавершенности дискуссии в отечественной экономической мысли относительно корректности выделения конкретных форм собственности, считаем необходимым согласиться с Л.И. Абалкиным, который критикует деление собственности на государственную и частную42 (но в то же время не выделяет разновидностей в рамках той или иной формы собственности); тем не менее дискуссии в пореформенной российской экономической мысли ведутся именно вокруг частной и государственной собственности, что в целом соответствует мировой практике и западной науке, относящей к частному все, что не является государственным.
Большинство проблем высвечивается в связи с частной собственностью, которая в традициях советской экономической школы ассоциируется с эксплуатацией человека человеком43. В Гражданском кодексе Российской Федерации (ст. 212) частная собственность подается как совокупность негосударственных форм присвоения факторов и результатов производства. Реально частная собственность в хозяйственной практике трансформировалась в такие формы негосударственного присвоения, как акционерная, кооперативная, паевая и т.д. Поэтому «в современных условиях частная собственность — это не конкретная форма, а скорее вид (мы бы рекомендовали употребить термин "тип". — Г.Р.) собственности — совокупность различных форм собственности, характеризующих в соответствии с контекстом, вложенным в этот термин авторами, негосударственное присвоение факторов и результатов производства или эксплуатацию человека человеком»44.
Отождествление некоторыми исследователями государственной собственности с «материальным и нематериальным имуществом, находящимся в распоряжении государства»45, выстраивает в гно-
41 См.: Пороховский А. Российская рыночная модель: путь реализации // Вопросы экономики. 2002. N° 10. С. 41.
42 См.: Абалкин Л.И. В поисках новой стратегии. VI.. 2000. С. 622.
43 См.: Лоскутов В.И. Экономические отношения собственности и политическое будущее России. Мурманск, 2001. С. 13.
44 Запорожан А.Я. Экономическая реализация собственности в рыночной экономике: Дис. ... докт. экон. наук. СПб., 2003. С. 21.
45 Балацкий Е.В. Проблемы оценки масштабов и эффективности государственного участия в экономике // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. 1997. N° 6. С. 24.
сеологическом плане государственную собственность по одной линии с объектами данной собственности, что лишает ее социально-экономического содержания. Более прогрессивным является трактовка государственной собственности в воспроизводственном ракурсе, где она выступает как социально-экономический «процесс, реализующий общегосударственные (общенациональные) интересы. Такое содержание конкретизирует воспроизводственный подход, развитый... в рамках политической экономии»46. Однако в современной российской экономике государственная собственность используется вовсе не в интересах нации, не ради придания экономическому развитию социальной направленности, которые приносятся в жертву насаждению концепции «homo economicus», подпитываемой либеральным принципом методологического индивидуализма.
Авторское видение проблемы заключается в необходимости смещения дискуссий от связки «собственность частная—государственная» к осевой линии «собственность частная—публичная». Последняя известна еще со времен римского права как собственность публики, т.е. всего общества (правда, представленного отнюдь не большинством населения империи, а только свободными римлянами), вовсе не государства, которое имело полномочия от имени публики лишь распоряжаться определенным набором ценностей; иными словами, речь идет не о частном и не о государственном, а об общественном (публичном) присвоении. Возникновение государственной собственности как самостоятельного социально-экономического феномена можно трактовать как исчезновение публичной собственности, рассеивание общества в государстве. «Отождествление государства и общества, — как справедливо отмечают Д. Львов, В. Гребенников и Е. Устюжанина, — ведет к подмене интересов общества интересами государства как субъекта власти»47. Применительно к сегодняшним российским реалиям приходится констатировать, что через институт государственной собственности экономически реализованы вовсе не общественные цели, а частные интересы бюрократически-олигархических групп, оказавшихся в структурах реальной государственной власти. Сама же государственная собственность приобретает иррациональный и в некотором смысле теневой оттенок, ибо служит юридическим прикрытием для деятельности тех бюрократов, которые в частных целях используют властные полномочия. В
46 Государственная собственность в экономике России и других стран. Вопросы истории и теории / Под ред. В.Н. Черковца. VI.. 2002. С. 114.
4 Львов Д., Гребенников В., Устюжанина Е. Концепция национального имущества // Вопросы экономики. 2001. № 7. С. 140.
этом смысле «мы имеем дело не с государственной собственностью в общественно-онтологическом смысле, а с коллективной частной собственностью чиновничье-бюрократического аппарата на само государство»48.
Неоинституциональная революция. Подход к собственности в рамках теории прав собственности возник внутри неоинституционального направления в середине XX в. (Р. Коуз, А. Алчиан, Г. Демцез, Д. Норт, О. Уильямсон, А. Оноре) на основе двух постулатов. Во-первых, категория «собственность» была заменена понятием «права собственности», описываемым в современной экономической литературе как «действия или совокупности действий в отношении объектов (ресурсов, предметов потребления и т.п.), которые индивид или другой субъект действия может осуществлять, не подвергаясь угрозе санкций со стороны других субъектов. Короче говоря, права собственности — это признаваемые обществом допустимыми действия с имуществом»49. Права собственности сводятся к доступности для хозяйственного субъекта пучка или доли прав по использованию ресурса, состоящего из 11 элементов прав собственности (право владения, право использования, право управления, право на доход, право суверена, право на безопасность, право на передачу благ в наследство, право на бессрочность обладания благом, право на ответственность в виде взыскания, запрет на использование способом, наносящим вред внешней среде)50. Несмотря на популярность представленного списка правомочий, нет оснований расценивать его элементы как нечто фиксированное. «В современной версии этой теории [прав собственности] сам перечень рассматривается как открытое множество, — считает Р.Я. Левита. — Пучки правомочий собственности преобразуются, пополняясь и/или сокращаясь в зависимости от организационных форм хозяйственной деятельности»51. Некоторые исследователи предлагали ограничиться только правом конечного контроля и остаточного дохода52. При этом правомочия собственника трактовались как экономические отношения с легким этическим привкусом, ибо они не сводились к правам в
48 Гелло Т.М. Государственная собственность в формировании социальной рыночной экономики: Дисс. ... канд. экон. наук. VI.. 2004. С. 35.
49 Тамбовцев В. Улучшение защиты прав собственности — неиспользуемый резерв экономического роста России? // Вопросы экономики. 2006. № 1. С. 24.
50 Honore A. Ownership // Oxford essays in jurisprudence / Ed. Guest A. Oxford, 1961. P. 112-128.
31 Jleeuma Р.Я. Эволюция категории «собственность» в экономической теории // Экономика и математические методы. 2002. № 3. С. 36.
52 См.: Милгром П., Роберте Дж. Экономика, организация, менеджмент. Спб., 1999. T. 1.
2 ВМУ, экономика, № 4
17
юридическом смысле, а подавались как нормы, регулирующие доступ к ресурсам, к которым относятся не только законы и подзаконные акты, но и традиции, обычаи, неписаные правила ведения экономической деятельности в контексте определенной «хозяйственной ткани»53.
Следовательно, первый постулат теории прав собственности содержал новый подход к характеристике объекта собственности: не ресурс (средство производства) сам по себе, а «пучок», или доля прав по использованию ресурса, — вот что составляет собственность.
Во-вторых, право собственности выводилось из относительной редкости ресурсов как объектов собственности, в силу чего спрос на ресурсы превышал их предложение, а следовательно, ресурс должен достаться тому, кто способен извлечь из него наивысшую пользу; институт собственности и призван стать подобным механизмом распределения прав на редкие ресурсы. Нобелевский лауреат Р. Коуз так формулирует кредо рассматриваемой теории: «Если права на совершение определенных действий могут быть куплены и проданы, их в конце концов приобретают те, кто выше ценит даруемые ими возможности производства или развлечения. В этом процессе права будут приобретены, подразделены и скомбинированы таким образом, чтобы допускаемая ими деятельность приносила доход, имеющий наивысшую рыночную ценность»54.
Таким образом, правами собственности являются санкционированные обществом поведенческие отношения между людьми, возникающие в связи с существованием благ и касающиеся их использования, при этом смена собственника оформляется посредством обмена пучками прав. Обмен осуществляется на основе сделки, или контрактных форм.
Издержки составления и заключения контракта ex ante, а также издержки надзора за соблюдением контракта и обеспечения его выполнения ex post, включающего обеспечение исключительных прав собственности (исключение других лиц из числа пользователей ограниченных ресурсов, что означает спецификацию прав собственности на ресурс), составляют трансакционные издержки55. Последние выступают в качестве основания для сочетания основных хозяйственных правомочий: владения, распоряжения, пользования. Когда функционирование экономических прав соб-
53 Alchian A., Demsetz, H. Production, Information Cost and Economic Organisation // American Economic Review. 1972. N 12.
54 Коуз P. Фирма, рынок и право. M., 1993. С. 14.
^Matthews R.C.O. The Economics of Institutions and the Sources of Growth // Economic Journal. 1996. December. P. 906.
ственности минимизирует внутренние и внешние трансакции (англ. transaction — сделка), то вся институциональная система приходит к ожидаемому равновесию.
Как вытекает из проведенного исследования, марксистский и неоинституциональный подходы к собственности различны: первый оперирует категорией «отношения собственности», а второй — «право собственности». С точки зрения гносеологических мотивов, в противовес марксизму, исходящему из первичности производственных отношений, т.е. экономической реальности, неоин-ституалисты считают первоосновой собственности правовые отношения, делая акцент на юридическом содержании. Это чревато опасными иллюзиями, будто с принятием правовых актов могут измениться реальные экономические отношения в желаемом направлении, что, собственно, произошло в ходе российской приватизации: «Казалось, достаточно законодательно объявить желаемую форму собственности, чтобы она тут же стала реальной»56, однако в итоге ожидаемый скороспелый эффективный собственник не состоялся.
Несмотря на то что неоинституциональный подход игнорирует социально-экономические проблемы присвоения, он полезен с функциональной точки зрения, хотя сущностные противоречия собственности, а следовательно, и внутреннюю логику развития всей системы отношений между экономическими субъектами в процессе их присваивающей деятельности, он выявить не позволяет.
Теория прав собственности, подключив использование юридического и этического аспектов применительно к экономическим исследованиям, является реакцией на один из вызовов современного времени, требующего усиления междисциплинарного подхода к анализу сегодняшних феноменов. Видимо, это направление получит дальнейшее развитие на пути интеграции с социологическим ракурсом собственности как возможности использовать экономические блага и философской трактовкой сути собственности, выявляющейся в формировании нормальной жизнедеятельности человека, его реализации и способности влиять на других людей, не присваивающих, не использующих и не владеющих полезными свойствами собственности57. Обозначенные подходы к анализу собственности в условиях «старой», индустриальной экономики позволяют оценить изменения собственнических отношений при переходе к «новой» экономике.
56 Лоскутов В.И. Экономические отношения собственности и политическое будущее России. С. 6.
57 См.: Яковлева Я.П. Роль собственности в жизни личности и ее место в обществе: Дисс. ...канд. филос. наук. Тамбов, 2003. С. 75.
Эволюция взглядов на собственность в условиях «новой» экономики. Динамика развития информационно-коммуникационной цивилизации, по мнению некоторых исследователей, принципиально меняет само реальное содержание собственности. Прежде всего это касается системы присвоения.
Во-первых, происходит присвоение без полного отчуждения. Интеллектуальный труд «новой» экономики создает интеллектуальный внешний продукт, который принимает материальную оболочку и может отчуждаться от своего создателя и присваиваться неоднократно разными субъектами отношений собственности в рыночном хозяйстве по его законам, не переставая при этом оставаться продуктом своего создателя.
Во-вторых, возникают качественно новые отношения собственности между обществом и личностью по поводу присвоения всеобщей (общечеловеческой) производительной силы как «не-овеществленной... "кодифицированной" формы существования общечеловеческой культуры», включающей научное знание58. Сущность всеобщей производительной силы составляет творческое общение индивидов (или, как отмечает Й. Горовиц, «модели общения»)59, в ходе которого происходит не только индивидуальное обучение работников, но и их «перекрестное опыление» идеями друг друга, опосредованное глобальным информационно-коммуникативным комплексом. Применять всеобщую производительную силу индивид может одним путем: трансформируя ее в структуру своей личности и используя как свои собственные способности. Таким образом, экономическую основу формирующейся «новой» экономики составляет индивидуальное присвоение всеобщей производительной силы в процессе общечеловеческого творческого сотрудничества, что по сути можно квалифицировать как становление новой системы присвоения.
Существенные сдвиги намечаются в реализации прав собственности.
Современное постиндустриальное общество делает понятие собственности более расплывчатым. Происходит размывание, или «аттенуация» (от англ. attenuation), прав собственности, проявляющееся в неполноте спецификации60. «Под размыванием права собственности понимается сознательное введение неопреде-
58 См.: Ведин Н.В. Постиндустриальное общество: становление новой системы присвоения, www.m-economy.ru:8101/art.php3?artid=l 1342
59 Horowitz. I. Communicating Ideas: The Crisis of Publishing in a Post-Industrial Society. N.Y., 1986.
60 См., напр.: Шаститко A.E. Новая институциональная экономическая теория. 3-е изд., перераб. и доп. VI.. 2002. С. 289.
ленности и нечеткости в те или иные компоненты специфицированного права собственности. Субъектом размывания права собственности выступает тот же субъект, который выполняет функцию спецификации права, то есть гарант»61. Именно в сфере интеллектуальной собственности чрезвычайно велики издержки спецификации. Последняя должна идти до того предела, где дальнейший выигрыш от преодоления «размытости» прав собственности не будет окупать связанные с этим издержки. Главную роль в спецификации и надежной охране прав собственности в «новой» экономике играют государственные законы и учреждения. «Законодательство и политика в отношении того, что подлежит патентованию, а что — нет, и в отношении приемлемых или необходимых лицензионных соглашений, — отмечают P.P. Нельсон и С.Дж. Уинтер, — влияют на сравнительные преимущества инновации и имитации»62. При этом сфера действий института права интеллектуальной собственности ограничивается дороговизной измерений параметров, позволяющих судить о том, были ли соблюдены соответствующие права или имело место их нарушение.
Переход от «старой» к «новой» экономике выявил «углубляющееся функциональное расслоение прав собственности, каждое из которых становится относительно самостоятельным объектом присвоения и рыночного оборота, — процесс, который можно обозначить как виртуализацию традиционной собственности»63.
Претерпели изменения формы собственности. Прежде чем охарактеризовать непосредственно эти изменения, необходимо обратить внимание на неоднозначность трактовки личной собственности. Традиционно, начиная с эпохи Просвещения, она понимается как экономические отношения, возникающие по поводу присвоения членами общества материальных и нематериальных благ, предназначенных для удовлетворения личных потребностей; при этом характер личного присвоения определяется господствующей формой собственности на средства производства в каждой данной системе общественных отношений64, из чего вытекают два вывода: во-первых, собственность появилась одновременно с появлением человека и, во-вторых, личная собственность никогда господствующей формой быть не может. Институциональный подход оба эти вывода опровергает. Во-первых, делая акцент на
61 Тамбовцев В. Указ. соч. С. 27.
62 Нельсон P.P., Уинтер С.Дж. Эволюционная теория экономических изменений. VI.. 2002. С. 463.
63 См.: Ведин Н.В. Указ. соч.
64 Экономическая энциклопедия. Политическая экономия / Гл. ред. А.М. Румянцев. VI. 1975. Т. 2. С. 363-365.
понимании собственности как общественного отношения, применительно к архаической эпохе он констатирует отсутствие собственности как таковой, состояние «несобственности»65. Во-вторых, при таком подходе исторически первой формой собственности оказывается именно личная собственность, зафиксировавшая выделение индивидом самого себя из общинной среды. Ее возникновение означало осознание человеком не только того, что некий предмет принадлежит именно ему, что «он мой, то есть собственный», но и того, что другой предмет «не мой, то есть чужой». Тогда появление собственности как таковой произошло в результате вычленения личной и общественной собственности из несобственности; частная собственность появилась как особая форма личной собственности, как ее трансформация в результате развития средств производства (в условиях отчуждения работника от средств и условий его труда); частная собственность в «новой» экономике утрачивает свое прежнее содержание или перестает существовать в своем прежнем виде, отчасти трансформируясь в частно-личную собственность. Преодоление частной собственности возможно по мере того, как общество будет утрачивать экономический характер, т.е. преодолевать ограниченность основных ресурсов в процессе перехода к использованию безграничного информационного ресурса в качестве основного. Это повлечет за собой доминирование личной собственности в условиях широкого распространения благ, основанием чего служат технологические изменения последних десятилетий. В «новой» экономике возрастает роль знания как непосредственного производственного ресурса, обнаруживается доступность средств накопления, передачи, обработки информации работнику интеллектуального труда. Личная собственность на средства производства используется не для производства благ, а для создания информационных продуктов и нового теоретического знания в условиях развитой информационной и технологической среды. Продукт создается с использованием собственных средств производства. В таком обществе решающим условием достойного благосостояния должна стать личная собственность, редуцируемая к уникальным способностям человека, являющимся результатом обучения и творческого поиска. Критерием существования системы личной собственности является наличие нерыночных отношений как таковых либо нерыночных отношений, «интегрированных» в контекст развития рыночных отношений в целом. Поскольку интеллект присваивается самой личностью, создает интеллектуальные ценности, предназначен-
65 Иноземцев B.J1. Собственность в постиндустриальном обществе и исторической ретроспективе // Вопросы философии. 2000. N° 12. С. 6.
ные для личного потребления, т.е. имеются основания вывести эти отношения за пределы рыночного хозяйства. «Подобный тип работника совмещает качества владельца средств производства как личной собственности, товаропроизводителя, занимающего место вне традиционных рыночных закономерностей, обменивающего свой продукт на другие товары с учетом индивидуальной полезности противостоящих его продукту благ и общественной полезности созданного им самим продукта»66. Б.В. Корнейчук относит интеллектуальную собственность к промежуточной форме между частной и индивидуальной собственностью67.
Эти изменения «тянут» за собой модификацию и субъектов, и объектов собственности. Демократизация общества и либерализация экономики приводят к снижению роли государства и его институтов как субъектов присвоения и распоряжения объектами собственности68. Однако, с другой стороны, возможно усиление авторитарных тенденций.
Смена доминирующих факторов производства в постиндустриальной общественной системе внесла следующие коррективы в объекты собственности. Их расширение пошло по двум направлениям. С одной стороны, инновационный экономический рост усилил роль в хозяйстве новых энергетических ресурсов, расширив тем самым понятие «вещественной» собственности (так, к имуществу как к объекту собственности начали относить электроэнергию, газ и другие виды энергии и сырья, выходящие за границы традиционного понимания «вещей»). С другой стороны, появилось «бестелесное имущество»:
— на место «видимых», осязаемых вещей (капитал и земля) приходит информация в виде кодифицированного теоретического знания и новых технологий, которые становятся ключевыми экономическими ресурсами, а следовательно, и объектами собственности;
— выделился особый блок отношений интеллектуальной собственности при обособлении творчества в самостоятельный объект собственности;
— повысилась роль социальных ценностей как специфических невещественных объектов собственности, что создает предпосылки для позитивной социальной динамики.
66 Илизаров Л.Г. Постиндустриальный социум: перспективы его утверждения в России: Дис. ... канд. филос. наук. VI.. 2004. С. 41.
67 См.: Корнейчук Б.В. Информационная экономика: Учебное пособие. СПб., 2006.С. 305.
68 См.: Никифоров Л.В. Отношения собственности на рубеже веков: направления трансформации // Собственность в XX столетии. VI.. 2001. С. 403—405.
Р. Саватье обосновал практически безграничное расширение объектов собственности в «новой» экономике: «Юрвдико-техни-ческие абстракции потеснили телесные вещи. Реальные вещи выступают в юридической жизни только через посредство прав, которые осуществляются в отношении этих вещей, — это права вещные либо обязательственные... Каждое из этих прав может стать предметом сделки. С того момента, когда возникает возможность такой продажи, права становятся имуществом»69.
Таким образом, можно констатировать, что собственность в «новой» экономике осталась многосубъектной и стала новообъектной. Но самое главное — то, что интеллектуальная собственность и интеллектуальный капитал, определяемый воплощенным в человеке знанием, замещают частную собственность и денежный капитал, игравших ключевую роль в индустриальном обществе. В «новой» экономике капитал и работник сливаются, т.е. происходит органическое соединение работника со средствами производства, прежде всего в ведущих народно-хозяйственных отраслях.
Меняются свойства собственности, от утилитарности на ранних стадиях развития — через материальность (как свойство собственности она возникла при натуральном хозяйстве) — затем к прибыльности (заняла свое решающее место в условиях рынка) — и наконец, к креативности (появилась в период постэкономического общества).
В итоге проведенное исследование позволяет прийти к заключению, что общее теоретико-методологическое понимание собственности, утвердившееся в экономической науке и включающее социально-экономическое содержание собственности, ее формы и права собственности, применяемое к «старой» экономике, может использоваться и в «новой». Что же касается содержательной стороны предложенных аспектов анализа, то все они претерпели (или, точнее выражаясь, претерпевают или даже начинают претерпевать) существенные трансформации, которые в силу новизны и отсутствия достаточного опыта их осмысления позволяют вести их обсуждение скорее в порядке постановки вопросов, оставляя не только окончательные, но даже и многие предварительные выводы будущим поколениям исследователей.
69 Саватье Р. Теория обязательств. VI.. 1972. С. 53—54.
