CC BY
293СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХИАТРИЯ
© ФГБУ «НМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России, 2017 УДК 340.6
Для корреспонденции
Дайэн Б. Ватсон - доцент кафедры психиатрии Оттавского университета
Адрес: г. Оттава, провинция Онтарио, Канада E-mail: [email protected]
Д.Б. Ватсон1, Х. Сайдль
Эволюция взглядов на гендерную идентичность: расстройство или «новая» норма?*
Результаты оригинального исследования
1 Оттавский университет, Канада
—
В статье предлагается описание исследования, проведенного в Канаде на выборке трансгендерных испытуемых, откликнувшихся на предложение заполнить опросники, посвященные гендерному поведению, качеству жизни, субъективному восприятию стресса, уровню уверенности в себе, а также степени удовлетворенности процессом консультирования. 165респондентов были распределены по двум группам на основании их самоидентификации: группа устойчивого гендера, в которую вошли люди, предпочитающие идентифицировать себя с точки зрения бинарного гендера - как мужчины либо как женщины, и группа изменчивого гендера - в нее вошли люди, предпочитающие гибкость в вопросах идентификации и смешанную гендерную идентичность в виде континуума. Результаты исследования указывают на наличие еще большей потребности в лечении у людей, имеющих смешанную гендерную самоидентификацию. Предлагается обзор подходов к лечению, которое должно быть гибким и адаптированным к индивидуальным потребностям.
Ключевые слова: гендерная дисфория, трансгендер, качество жизни, гендерная бинарность, изменчивый гендер, стресс меньшинств
D.B. Watson1, H. Seidl
Changing Perspectives on Gender Identity: Disorder or the "New" Normal?
Original article
1 Ottawa University, Canada
This paper describes a study of a sample of the transgender population of Canada who responded to a request to complete questionnaires on gender related behavior, quality of life, perceived stress, self-confidence and counseling satisfaction. The 165 respondents were divided into two sub-groups based on their self-identification: a fixed group preferring identification within the gender binary of male or female and a fluid group favouring flexibility and mixed gender identity on a continuum. The results were contrary to expectation. While both groups had low quality of life the fluid group had even lower scores and experienced significantly greater perceived stress. Treatment resources when available have been directed toward those pursuing reassignment. The results suggest that those with mixed gender identification have an even greater need for treatment. Approaches to treatment are outlined which must be flexible and adapted to individual need.
Keywords: gender dysphoria, transgender, quality of life, gender binary, gender fluid, minority stress
* Переводчик кандидат психологических наук К.Г. Филатов.
За последние 10 лет отмечается повышенное внимание средств массовой информации (СМИ) к трансгендерным людям, публично сообщающим о своей идентичности и бросающим вызов существующему социальному порядку. Это создает впечатление, что гендерное разнообразие представляет собой нечто новое и отражающее особую просвещенность современного общества. В центре внимания этих историй, как правило, находятся индивиды, стремящиеся пройти хирургическую смену пола, что способствует поддержанию устаревшего представления о бинарном разделении гендерной идентичности на мужскую и женскую.
Внимание СМИ к этой группе, представляющей собой меньшинство, привело к росту сопереживания этим людям и, возможно, уменьшению их стигматизации в некоторых странах. Те же, кто имеет более андрогинную либо недифференцированную гендерную идентичность, по-прежнему с трудом пытаются втиснуть себя в бинарные рамки одного из двух принимаемых обществом гендеров. Когда им это не удается, эти люди получают ярлык изгоев.
Гендерное разнообразие - не новый феномен, а современное общество не является более просвещенным или принимающим. Мифы Древней Греции содержат множество упоминаний андрогинии и переодевания в одежду противоположного пола. На богиню Венеру Целомудренную была возложена задача отвечать сочувствием и пониманием на томление женских душ, заточенных в мужском теле [1]. Так называемые примитивные цивилизации (например, индейцы Северной Америки) обладали более утонченным пониманием гендерного разнообразия как части установленного природой порядка [2]. Они считали, что и люди, и животные обладают как мужскими, так и женскими качествами, связанными с гендером «духа». Выбор гендер-ного самовыражения встречал принятие и даже поклонение. В 1833 г. европейский путешественник Дениг, живший некоторое время среди индейцев племени Кроу, отмечал, что «некоторые из наиболее влиятельных и уважаемых индейцами мужчин и женщин в Американском и Европейском обществе подверглись бы осуждению, преследованию, тюремному заключению и даже казни» [3]. Индивиды, демонстрировавшие гендерное разнообразие, были известны среди индейцев как люди «двойственного духа». В языке индейцев племени Кри используется 6 различных терминов для описания спектра гендерной идентичности. По данным Роскоу, в более чем 155 племенах индейцы, имеющие анатомически мужское телосложение, носили женскую одежду, выполняли женскую работу вместе с женщинами, скрывали свои гениталии и даже симулировали беременность и менструации. Их высоко ценили как жен, и они славились как искусные ремесленники. Имеются описания индейцев с анатомически женским телосложением, которые
были воинами и шаманами племен, занимавших территорию от Аляски до Калифорнии. В каждом из этих племен использовались различные термины для описания кроссгендерной идентичности. Как правило, они говорили о третьем и даже о четвертом гендере.
Индивиды третьей природы подробно описаны в индуистской мифологии, религиозных трактатах, преданиях и фольклоре. На протяжении тысячелетий в Индии существовали так называемые хиджры - гендерная разновидность популяции со своей религиозной и социокультурной ролью [4]. В древнеиндийских трактатах понятие «хиджр» определяется, как «промежуточные» - ни мужчина, ни женщина.
В Полинезии мужчин, живущих в женской роли, называли маху. Они считались вариантом нормы и служили хранителями древних традиций своего общества [5]. Считалось, что они сочетают в себе мужские и женские черты, и общество принимало их таковыми. Можно упомянуть и другие исторические примеры альтернативной гендерной идентичности, такие как катой в Таиланде [6], ханисы среди арабов-мусульман Омана [7] и биссу у буги-сов в Индонезии [8].
Влияние иудео-христианских законов, нашедших выражение в Ветхом и Новом Заветах в виде запрета на кроссгендерные проявления, привело к тому, что трансгендерные индивиды получили в Западном обществе ярлык девиантных и греховных [9].
Медикализация и включение трансгендерных явлений в сферу сексологии и психиатрии способствовали дальнейшей патологизации того, что ранее считалось вариантом естественных проявлений. R. Kraft-Ebing использовал по отношению к этим проявлениям термины «нравственное помешательство» и «извращение» [10]. S. Freud считал стремление сменить пол бредовым желанием, обусловленным вытесненной гомосексуальностью. Он называл этих пациентов «инвертами» [11].
Появление хирургических методик, делающих доступным проведение операций по смене пола, привело к росту популярности хирургического вмешательства как упрощенного решения проблемы гендерного несоответствия. Хирургический подход недооценивал сложность и разнообразие трансгендерной популяции, которая далеко не полностью соответствовала бинарной концепции гендерной идентичности. Некоторые из прошедших хирургическое вмешательство пациентов выражали сожаление о сделанном выборе [12], что привело к усилению отбора и подготовки пациентов гендерных клиник.
Включение расстройства половой идентификации нетранссексуального типа в диагностическое руководство DSM-III-R Американской психиатрической ассоциации [13]привело к росту озабоченности выявлением «истинных» с чисто бинарной точки зрения транссексуалов.
Те, кто запутался в вопросах собственной тендерной идентичности и проявлял амбивалентность в плане потребности принять другую гендерную роль либо подвергнуться хирургическому вмешательству, зачастую никакой помощи не получали [14]. Того, кому было назначено гормональное лечение, но при этом решил отказаться от хирургического вмешательства, считали примером неудачного проведения терапии. Критерии отбора становились все более жесткими, а пациенты предъявляли жалобы на патерналистское отношение к ним со стороны профессионалов, считавших, что они «знают, что для пациента лучше».
Принятие DSM-V [15] отразило смену парадигмы, проявившуюся в отказе от бинарной концепции гендерной идентичности. Введение формулировки «альтернативный гендер, отличающийся от приписываемого гендера» предоставляет возможность большей гибкости и более полного учета всего спектра гендерных идентичностей. Замена «расстройства гендерной идентичности» на «гендерную дисфорию» уменьшает патологизацию трансген-дерных проявлений. Подчеркивается, что дисфория, а не сама по себе гендерная идентичность, представляет клиническую проблему. Указание степени гендерной дисфории является признанием изменчивости гендерной идентичности и способствует прояснению вариантов лечения.
Нами было проведено исследование, направленное на оценку гендерной самоидентификации в трансгендерном сообществе Канады. Целью исследования было определение степени, в которой респонденты придерживаются концепции бинарного/устойчивого гендера; идентифицируют ли они себя с мужчинами/женщинами или же придерживаются идентификации с более изменчивым гендером. Дополнительная цель состояла в проведении сравнения между этими двумя кластерами по показателям качества жизни, уровня стресса, а также степени удовлетворенности получаемыми профессиональными услугами. Такое сравнение направлено на прояснение различия между двумя группами в предъявляемых к лечению требованиях.
Материал и методы
Мы обратились в организации, объединяющие трансгендерных людей, в целях набора участников исследования, которые могли бы заполнить опросники, предлагаемые им по сети Интернет. Информация о проведении исследования была также распространена через местную газету в г. Оттава. Был применен метод «сарафанного радио» для распространения информации о проведении исследования и приглашения людей с конфликтами гендерной идентичности к участию в нем.
Всего в исследовании приняли участие 165 человек. Участникам было предложено провести самоидентификацию путем выбора соответствующей
им категории: транссексуалы до либо после операции; постоянно живущие в кроссгендерной роли либо носящие одежду лиц другого пола; андрогин-ные; бигендерные; гендер-бендер либо сомневающиеся в своей принадлежности приписываемому им гендеру. Участники заполнили шкалу гендер-ного поведения [2], полоролевой опросник S. Вет [16], шкалу качества жизни MUNSH [17], шкалу оценки уверенности в себе [18] и шкалу субъективного восприятия уровня стресса [19]. Были собраны демографические данные о возрасте, уровне образования, профессиональной занятости, расовой и религиозной принадлежности, уровне доходов, сексуальной ориентации, истории обращения к профессионалам сферы охраны психического здоровья, а также степени удовлетворенности качеством полученной помощи.
Результаты
Респонденты на основании их собственных ответов на вопросы о самоидентификации были распределены на 2 сравниваемые между собой группы: группа с устойчивой гендерной бинарно-стью и группа с изменчивым гендерным спектром. Установлено, что респондентам при рождении был приписан мужской пол в 74,5% случаях. Они почти поровну распределились на устойчивую (п=53) и изменчивую (п=55) группы. В 97,2% случаях испытуемых, которым при рождении был приписан женский пол, идентифицировали себя с устойчиво бинарным гендером.
Из всех респондентов ранее получали профессиональное консультирование 80%. Причем для испытуемых из группы устойчивого бинарного гендера вероятность наличия опыта получения консультативной помощи в прошлом была выше (90,9%), чем для испытуемых из группы с изменчивым гендером (61,5%). На момент проведения исследования профессиональную консультативную помощь получали больше испытуемых из группы устойчивого гендера (29,8% от всей выборки), чем из группы изменчивого гендера (6,9%).
Хотя в 73,4% случаях респонденты указали, что они в умеренной и средней степени были удовлетворены полученной ими консультативной помощью, 26,6 % оценили собственный уровень удовлетворенности помощью как нейтральный, низкий и очень низкий. К сожалению, каждый четвертый не был доволен уровнем оказанной им помощи.
Уровень недовольства был чуть выше в группе изменчивого гендера. Между теми, кто получал в прошлом консультативную помощь, и теми, кто не получал ее, не отмечалось значимых различий по качеству жизни. Это ставит вопрос об эффективности проведенного консультирования, несмотря на то что оценки субъективны.
В обеих группах отмечалось очень низкое качество жизни. Если сравнивать с данными K. Oakley [18] в отношении качества жизни здоровых пожилых людей (среднее - 16,0 балла), трансгендерные участники набрали 3 балла. Вопреки ожиданиям, группа с устойчивым гендером набрала несколько более высокие баллы по качеству жизни. Ниже качество жизни было также среди респондентов, придерживающихся традиционных религиозных верований, в сравнении с теми, кто следовал альтернативным религиям либо не имел религиозных убеждений.
Показатели уверенности в себе были сопоставлены со средними, полученными K. Oakley. Между двумя группами не было выявлено значимых различий.
В обеих группах отмечался более высокий уровень стресса, чем тот, о котором сообщал в своей работе S. Cohen [19, 20]. Различие, обнаруженное между двумя группами, оказалось неожиданностью; при этом в группе изменчивого гендера отмечалось статистически значимое (p>0,05) повышение уровня субъективно воспринимаемого стресса по сравнению с группой устойчивого гендера.
Обсуждение
В понятие «трансгендерный» обычно включают разные типы гендерных самоидентификаций, но нам все-таки удалось выделить 2 основные подгруппы
- изменчивого и устойчивого гендера. Проведение сравнения между этими подгруппами по показателям качества жизни, уровня субъективно воспринимаемого стресса и степени удовлетворенности консультативной помощью оказалось полезным при выявлении уровня дистресса и потребностей в проведении терапевтического вмешательства. Мы ожидали обнаружить более высокий уровень стресса и худшее качество жизни в группе, проходящей смену пола, по сравнению с теми, кто не принимал кроссгендерной роли публично. Однако полученные результаты оказались противоположными: в подгруппе изменчивого гендера
- более высокий уровень стресса, худшее качество жизни и ниже степень удовлетворенности полученной консультативной помощью.
Различие между подгруппами может быть объяснено тем, что интенсивность кроссгендерной идентификации в подгруппе устойчивого генде-ра является достаточной для того, чтобы у этих респондентов было сформировано четкое представление о собственной гендерной идентичности. Для них задача состоит в преодолении страха быть отвергнутыми, страха потенциальных потерь и в обеспечении получения соответствующей медицинской помощи. Как только они принимают решение о смене пола и получают доступ к помощи сопереживающих им профессионалов, уровень испытываемого ими стресса и бремя коморбидных расстройств в значительной степени уменьшают-
ся. Степень удовлетворенности после проведения смены пола изучалась многими исследователями, подтвердившими высокую эффективность вмешательства. Удовлетворенность проведенным хирургическим вмешательством у сменивших мужской пол на женский отмечена в 87% случаях и у сменивших женский пол на мужской - в 97% [21].
Сожаление выражается крайне редко: среди сменивших мужской пол на женский - 1-1,5% [22], среди сменивших женский пол на мужской - менее 1% [23]. Американская медицинская ассоциация [24] и Всемирная профессиональная ассоциация по здоровью трансгендеров [25] признали, что гормональная терапия и хирургическое вмешательство являются необходимыми медицинскими процедурами для людей с устойчивой кроссгендер-ной самоидентификацией.
Вместе с тем установлено, что участники, отнесенные в подгруппу изменчивого гендера, имеют существенное бремя гендерных сомнений и утаивания секретов самодентификации. В одном из исследованиий выявлен высокий уровень ко-морбидности психических расстройств в трансген-дерной популяции [7]. Респонденты сообщили о наличии у них суицидальных мыслей в 66,7% случаях, а жалобы на хроническую депрессию предъявили в 58,1% случаях. В литературе описано множество коморбидных расстройств, связанных с гендерной дисфорией [26]. Среди них расстройства приема пищи, расстройства с соматическими симптомами, расстройства аутистического спектра [27], диссоциативное расстройство идентичности, аддикции и пограничное расстройство личности. У некоторых пациентов отмечена бредовая убежденность в изменении пола. Эти временные бредовые идеи исчезали после выхода больного из психоза.
Больные шизофренией могут также страдать от гендерной дисфории, которая предшествовала психозу и продолжает присутствовать после стабилизации состояния пациента. В таких случаях смена пола может быть проведена при условии стабильного течения их заболевания. Хотя распространенность коморбидных психических расстройств в трансгендерной популяции хорошо освещена в научной литературе, недостаточно внимания уделялось выявлению более уязвимых подгрупп внутри этой популяции [28].
Результаты недавно проведенного исследования в Оттавском регионе Канады свидетельствуют о том, что индивиды, идентифицирующие себя как трансгендерные, все чаще обращаются за помощью в детском и раннем подростковом возрасте. Представляется важным провести анализ результатов вмешательства и влияния на ко-морбидные расстройства у пациентов, выявленных на раннем этапе, которым была предоставлена
возможность подавления пубертатных явлений, а также смены пола [29].
Всемирная профессиональная ассоциация по здоровью трансгендеров (WPATH) разработала стандарты оказания помощи лицам, стремящимся сменить пол [30]. Направление приложения усилий сменилось, отойдя в сторону от модели, основанной на отборе пациентов, которая подвергалась критике как чрезмерно ригидная, авторитарная и опирающаяся на нереалистичные критерии отбора. Индивиды, декомпенсировавшиеся в силу нерешенности конфликта гендерной идентичности, не способные удержаться на рабочем месте или тщетно пытающиеся совладать с психическим расстройством, прежде не могли получить разрешение на проведение операции по смене пола. К сожалению, чрезмерно консервативное отношение к риску приводило к лишению таких людей возможности прохождения именно того вмешательства, которое могло привести к стабилизации, а затем и более эффективному совладанию с проблемами аддикции, психическими расстройствами или криминальным поведением. В последнее время людям предоставляется большая степень полномочий и ответственности при определении своей «истинной самости», а также возможность доказать собственную компетентность в плане предоставления информированного согласия на лечение.
Потребности в терапии различны у разных индивидов; терапевтические усилия направлены на со-владание с утратой поддержки со стороны семьи и друзей, информирование об эффекте гормонального и хирургического вмешательства, а также на работу со страхом чувства собственной недостаточности в новой гендерной роли. Результаты настоящего исследования указывают на необходимость уделять больше внимания потребностям в лечении, имеющимся у людей с неустойчивым гендером. Они были лишены возможности пройти лечение в традиционных гендерных клиниках, при этом низкое качество их жизни и высокий уровень испытываемого ими стресса указывают на наличие неудовлетворенных потребностей в получении поддержки и профессиональной помощи. Все чаще индивиды, не определившиеся с собственным ген-дером, отстаивают свою уникальность, не относя себя ни к мужчинам, ни к женщинам, а используя такие термины, как «бигендерность», «трансгендер-ность» и «гендерная уникальность». Накопленный ими опыт трансцендентен по отношению к традиционной концепции бинарного понимания гендера [31]. Ведущую роль играет психотерапия, помогающая им справляться с диссоциацией, неоднозначностью их гендерной идентичности и проблемами принятия самих себя, выразить свою альтернативную гендерную идентичность и найти баланс между внутренним ощущением своей самости и внешним социальным давлением [32]. Групповая психотера-
пия может быть полезной для уменьшения чувства изолированности и одиночества, в формировании критериев самоопределения в окружающем их мире.
Заключение
Настоящее исследование подтверждает то, что античным и «примитивным» цивилизациям было понятно на протяжении тысячелетий: гендерное разнообразие является естественным феноменом, который необходимо принимать и ценить за ту уникальность и богатство, которыми он наделяет человечество.
Все более очевидным становится тот факт, что если случаи более интенсивной гендерной дисфории распознавать и проводить их лечение в детском и подростковом возрасте, это приведет к значительному снижению уровня коморбидной болезненности [29]. Канадские трансгендерные подростки, сменившие пол, в настоящее время успешно интегрируются в школе и среди сверстников, испытывая при этом принятие со стороны окружающих и низкий уровень дистресса.
Однако респонденты с изменчивым гендером в своих попытках найти себя сталкиваются с большей степенью неопределенности собственной идентичности и с более выраженным внутренним конфликтом. Эти люди испытывают потребность найти баланс между мужским и женским самовыражением для того, что почувствовать себя комфортно и принять самих себя. Опираясь на психотерапевтическую помощь, некоторые из этих людей обнаруживают, что смена гендер-ной роли и самовыражения оказывается достаточной для облегчения гендерной дисфории [32]. Для некоторых становится полезным применение антиандрогенов, например, спиронолактона, уменьшающего количество волос на теле и обеспечивающего легкую феминизацию, достаточную для снижения дистресса [33]. Для кого-то необходима смена гендерной роли с использованием хирургического вмешательства, а не гормональных прнпаратов [28]. Для некоторых людей, идентифицирующих себя с евнухами, полезными могут оказаться хирургическая кастрация и даже пенэк-томия при том, что они не стремятся к смене собственной публичной гендерной роли.
Индивидам, имеющим явную потребность перехода на свой истинный гендер, требуется доступ к медицинской помощи для прохождения обследования, гормональной терапии и хирургического вмешательства [30].
Необходим индивидуализированный подход к потребностям для работы со всем многообразием гендерной идентичности [31, 34]. Рекомендуется уделять больше внимания психотерапевтическим потребностям лиц с изменчивым гендером, поскольку эта подгруппа испытывает более высокий уровень стресса и коморбидных расстройств [20].
Складывается впечатление, что благодаря вниманию СМИ в Канаде растет уровень понимания и принятия трансгендерных индивидов, проходящих смену пола. Однако о влиянии этого фактора на распространенность коморбидных расстройств можно будет судить лишь по прошествии определенного времени. К сожалению, стигматизация и дискриминация по-прежнему преследуют ген-дерно неконформных людей во многих странах мира. Это приводит к так называемому «стрессу меньшинств» [20, 35], который обусловливает более высокую уязвимость трансгендерных людей в отношении проблем с психическим здоровьем и аддикциями.
S. Winter и соавт. было высказано предположение, согласно которому большая часть коморбидных расстройств, сопутствующих трансгендерности, является социально обусловленными, а не прису-
щими собственно трансгендерности или гендерной неконформности [25]. Для проверки этой гипотезы могут быть проведены кросскультуральные исследования, сравнивающие распространенность коморбидных заболеваний и качество жизни в странах, где трансгендерность встречает понимание и принятие, и в странах, где она сталкивается со стигматизацией и отторжением. Это позволит достичь лучшего понимания того, присущи ли коморбидные расстройства собственно трансгендерности, либо они являются вторичными по отношению к внешнему социальному давлению. Если учитывать, что в древних культурах гендерно неконформные люди не только не были изгоями, но почитались, то можно с уверенностью констатировать, что гендерная дисфория является социально обусловленным расстройством.
Сведения об авторах
Дайэн Б. Ватсон - врач-психиатр, Королевская оттавская группа здравоохранения, доцент кафедры психиатрии Оттавского университета, г. Оттава, провинция Онтарио, Канада. E-mail: [email protected]
Хельма Сайдль - социальный работник, частнопрактикующий психотерапевт. E-mail: [email protected]
Литература
1. Bulliet C.J. Venus castina, famous female impersonators, celestial and human. New York: Bonanza Books, 1956.
2. Seidl H. Gender Related Behaviour Scale. 2004.
3. Roscoe W. Changing Ones: Third and Fourth Gender in Native North America. St. Martin's Press. New York, 1998.
4. Nanda S. Neither man nor woman: The hijras of India. Belmont, CA: Wadsworth, 1998.
5. Besnier N. Polynesian gender liminality through time and space // Third sex, third gender: Beyond sexual dimorphism in culture and history / Ed. G. Herdt. New York: Zone Books, 1994. P. 285-328.
6. Costa L.M., Matzner A. Male bodies, women's souls: Personal narratives of Thailand's transgendered youth. Binghamton, NY: Hayworth Press, 2007.
7. Seidl H. Post-Traumatic Stress Disorder Associated with Transgenderism and "Self-Identity" Re-Formation: Master's Thesis / McGill University. Montreal, 2000.
8. Davies S.G. Challenging Gender Norms: Five genders among Bugis in Indonesia. Wadsworth Publishing, 2006.
9. Larue G.A. Old Testament life and literature. Boston: Allyn and Bacon, Inc., 1968.
10. Krafft-Ebing R. Psychopathia Sexualis: 14. Auflage Herausgegaben Von Alfred Fuchs Stuttgart: Ferdinand Enke, 1912.
11. Freud S. Three essays on the theory of sexuality. London: Hoggarth Press: Avon Books, 1965. Vol. 14. Paperback reprint.
12. Pfafflin F. Regrets after sex reassignment // Journal of Psychology and Human Sexuality. 1993. Vol. 5, № 4. P. 69-85.
13. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders IIIR / American Psychiatric Association. Washington, D.C., 1987.
14. Hage J.J., Karim R.B. Ought GIDNOS get nought? Treatment options for nontranssexual gender dysphoria // Plastic and Reconstructive Surgery. 2000. Vol. 105, № 30. P. 1222-1227.
15. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders V / American Psychiatric Association. Washington, D.C., 2015.
16. Bem S. Bem Sex Role Inventory. Professional manual. California: Consulting Psychology Press., 1978.
17. Kozma A., Stone M.J. The measure of happiness: Development of the memorial University of Newfoundland Scale of Happiness (MUNSH) // Journal of Gerontology. 1980. Vol. 35. P. 906-912.
18. Oakley K.J. Self-Confidence Scale // Age and individual differences in the realism of confidence: PhD dissertation / K. Oakley. Carleton University, Ottawa, 1998. 208 p.
19. Cohen S. Perceived Stress Scale. Mind Garden Inc., 1994.
20. Nuttbrock L., Hwahng S., Bockting W. et al. Psychiatric impact of gender-related abuse across the life course of male-to-female transgendered persons // Journal of Sex Research. 2010. Vol. 47, № 1. P. 12-23.
21. Green R., Fleming D. Transsexual surgery follow-up: Status in the 1990s. // Annual Review of Sex Research. 1990. Vol. 1, № 1. P. 163-174.
22. Dhejne C., Lichtenstein P., Boman M. et al. Longterm follow-up of transsexual persons undergoing sex reassignment surgery: Cohort study in Sweden // PloS One. 2011. Vol. 6, № 2. P. 1-8.
23. Newfield E., Hart S., Dibble S. et al. Female-to-male transgender quality of life // Quality of life Research. 2006. Vol. 15, № 9. P. 1447-1457.
24. American Medical Association. Resolution 122 (A-08). 2008. Retrieved from http://www.ama-assn.org.
25. Winter S., Chalungsooth P., Teh Y.K. et al. Transpeople, transprejudice and pathologization: a seven-country factor analytic study // International Journal of Sexual Health. 2009. Vol. 21, № 2. P. 96-118.
26. Cole C.M., O'Boyle M., Emory L.E. et al. Comorbidity of gender dysphoria and other major psychiatric diagnoses // Archives of Sexual Behavior. 1997. Vol. 26, № 1. P. 13-26.
27. de Vries A.L.C., Noens I.L.J., Cohen-Kettenis P.T. Autism spectrum disorders in gender dysphoric children and adolescents // Journal of Autism and Developmental Disorders. 2010. Vol. 40, № 8. P. 930-936.
28. Bockting W.O. Psychotherapy and the real life experience: from gender dichotomy to gender diversity // Sexologies. 2008. Vol. 17, № 4. P. 211-224.
Литература
29. de Vries A.L.C., Steensma T.D., Doreleijers T.A.H. et al. Puberty suppression in adolescents with gender identity disorder: a prospective follow-up study // The Journal of Sexual Medicine. 2011. Vol. 8, № 8. P. 2276-83. doi: 10.1111/j.1743-6109.2010.01943.x.
30. World Professional Association for Transgender Health (WPATH): Standards of Care for the Health of Transsexual, Transgender, and Gender-Nonconforming People. 7th ver. 2012. www.wpath.org.
31. Howell C., Wilchins R. Genderqueer: voices from beyond the sexual binary / Ed. J. Nestle. Alyson Books, 2002.
32. Ettner R. Gender loving care: a guide to counseling gender-variant clients. W.W. Norton and Co., 1999.
33. Prior J.C., Vigna Y.M., Watson D. et al. Spironolactone in the presurgical therapy of male-to-female transsexuals: Philosophy and experience of the Vancouver Gender Dysphoria Clinic // Journal of Sex Information and Education Council of Canada. 1986. Vol. 1. P. 1-7.
34. Lev A.I. Transgender emergence: Therapeutic guidelines for working with gender-variant people and their families. Binghamton, NY: Haworth Clinical Practice Press, 2004.
35. Meyer I.H. Prejudice as stress: Conceptual and measurement problems // Am J Public Health. 2003. Vol. 93, № 2. P. 262-5. PMID: 12554580
References
1. Bulliet CJ. Venus castina, famous female impersonators, celestial and human. New York: Bonanza Books; 1956.
2. Seidl H. Gender Related Behaviour Scale. 2004.
3. Roscoe W. Changing Ones: Third and Fourth Gender in Native North America. St. Martin's Press. New York, 1998.
4. Nanda S. Neither man nor woman: The hijras of India. Belmont, CA: Wadsworth; 1998.
5. Besnier N. Polynesian gender liminality through time and space. In: Ed. G. Herdt. Third sex, third gender: Beyond sexual dimorphism in culture and history. New York: Zone Books; 1994. p. 285-328.
6. Costa LM, Matzner A. Male bodies, women's souls: Personal narratives of Thailand's transgendered youth. Binghamton, NY: Hayworth Press; 2007.
7. Seidl H. Post-Traumatic Stress Disorder Associated with Transgenderism and "Self-Identity" Re-Formation [ Master's Thesis]. [Montreal]: McGill University; 2000.
8. Davies SG. Challenging Gender Norms: Five genders among Bugis in Indonesia. Wadsworth Publishing; 2006.
9. Larue GA. Old Testament life and literature. Boston: Allyn and Bacon, Inc.; 1968.
10. Krafft-Ebing R. Psychopathia Sexualis: 14. Auflage Herausgegaben Von Alfred Fuchs Stuttgart: Ferdinand Enke; 1912.
11. Freud S. Three essays on the theory of sexuality. (original publication). Standard edition. London: Hoggarth Press, Vol. 14 [Paperback reprint]: Avon Books; 1965.
12. Pfafflin F. Regrets after sex reassignment. Journal of Psychology and Human Sexuality. 1993;5(4):69-85.
13. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders IIIR. American Psychiatric Association. Washington, D.C.; 1987.
14. Hage JJ, Karim RB. Ought GIDNOS get nought? Treatment options for nontranssexual gender dysphoria. Plastic and Reconstructive Surgery. 2000;105(30):1222-7.
15. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders V. American Psychiatric Association. Washington, D.C.; 2015.
16. Bem S. Bem Sex Role Inventory. Professional manual. California: Consulting Psychology Press.; 1978.
17. Kozma A, Stone MJ. The measure of happiness: Development of the memorial University of Newfoundland Scale of Happiness (MUNSH). Journal of Gerontology. 1980;35:906-912.
18. Oakley KJ. Self-Confidence Scale. In: K. Oakley. Age and individual differences in the realism of confidence [PhD dissertation]. Carleton University, Ottawa; 1998. 208 p.
19. Cohen S. Perceived Stress Scale. Mind Garden Inc.; 1994.
20. Nuttbrock L, Hwahng S, Bockting W, et al. Psychiatric impact of gender- related abuse across the life course of male-to-female transgendered persons. Journal of Sex Research. 2010;47(1):12-23.
21. Green R, Fleming D. Transsexual surgery follow-up: Status in the 1990 s. Annual Review of Sex Research. 1990;1(1):163-74.
22. Dhejne C, Lichtenstein P, Boman M, et al. Longterm follow-up of transsexual persons undergoing sex reassignment surgery: Cohort study in Sweden. PloS One. 2011;6(2):1-8.
23. Newfield E, Hart S, Dibble S, et al. Female-to-male transgender quality of life. Quality of life Research. 2006;15(9):1447-1457.
24. American Medical Association. Resolution 122 (A-08). 2008. Retrieved from http://www.ama-assn.org.
25. Winter S, Chalungsooth P, Teh YK, et al. Transpeople, transprejudice and pathologization: a seven-country factor analytic study. International Journal of Sexual Health. 2009;21(2):96-118.
26. Cole C.M, O'Boyle M, Emory LE, et al. Comorbidity of gender dysphoria and other major psychiatric diagnoses. Archives of Sexual Behavior. 1997;26(1):13-26.
27. de Vries ALC, Noens ILJ, Cohen-Kettenis PT. Autism spectrum disorders in gender dysphoric children and adolescents. Journal of Autism and Developmental Disorders. 2010;40(8):930-936.
28. Bockting WO. Psychotherapy and the real life experience: from gender dichotomy to gender diversity. Sexologies. 2008;17(4):211-224.
29. de Vries ALC, Steensma TD, Doreleijers TAH, et al. Puberty suppression in adolescents with gender identity disorder: a prospective follow-up study. The Journal of Sexual Medicine. 2011;8(8):2276-83. doi: 10.1111/j.1743-6109.2010.01943.x.
30. World Professional Association for Transgender Health (WPATH): Standards of Care for the Health of Transsexual, Transgender, and Gender-Nonconforming People. 7th ver. 2012. www.wpath.org.
31. Howell C, Wilchins R, Nestle J. (Ed.). Genderqueer: voices from beyond the sexual binary. Alyson Books, 2002.
32. Ettner R. Gender loving care: a guide to counseling gender-variant clients. W.W. Norton and Co., 1999.
33. Prior JC, Vigna YM, Watson D, et al. Spironolactone in the presurgical therapy of male-to-female transsexuals: Philosophy and experience of the Vancouver Gender Dysphoria Clinic. Journal of Sex Information and Education Council of Canada. 1986;1:1-7.
34. Lev AI. Transgender emergence: Therapeutic guidelines for working with gender-variant people and their families. Binghamton, NY: Haworth Clinical Practice Press, 2004.
35. Meyer IH. Prejudice as stress: Conceptual and measurement problems. Am J Public Health. 2003;93(2):262-5. PMID: 12554580
