CC BY
486
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6,2005, вып. 2
Т.В. Антонов, Ю.Е. Смагин
ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЯ «ИДЕЯ» В ФИЛОСОФИИ ПЛАТОНА
При рассмотрении данной темы необходимо заметить, что само слово «идея» не принадлежит Платону, а входит в древнегреческую философию благодаря Демокриту, который идеями обозначал материальные оболочки вещей. В учении Демокрита идеи (е1с1о1а) означают то же самое, что и формы (фигуры), а потому атомы Демокрита отличаются друг от друга не по тяжести, не по цвету или температуре, а именно по форме (фигуре). «Оболочки» атомов можно постигать чувственными данными, тем не менее их существование, характеристики и свойства доступны для познания разумом. По Демокриту, идеи, или формы (фигуры), «открываются» разуму в вещах (предметах) в качестве бытия этих вещей (предметов).
Само слово «идея» (эйдос), происходящее от греческого глагола Ьогао (видеть, точнее, от основы аориста данног глагола), обычно переводится как «образ», «форма», «вид», «первообраз». Радикальное изменение в понимании слова (термина) «идея» вносит Платон. В философии Платона идея (эйдос) есть форма, постигаемая разумом, но не чувственными данными. У Платона идея используется и для обозначения сущности предмета, и для обозначения формы, фигуры и вида. Согласно Платону, идеи-формы недоступны чувствам потому, что их сущность абсолютно иная, чем сущность вещей чувственно воспринимаемого мира, т.е. идеи-формы у Демокрита суть телесны, тогда как у Платона идеи-формы не имеют телесного существования, поэтому формы суть нечувственные .формы, созерцание данных форм абсолютно иное, чем созерцание чувственных вещей и предметов.
Безусловно, определенную роль в становлении учения об идеях Платона сыграли Парменид и Зенон из Элей. Здесь важное значение имеет различие между сущностью и явлением, т.е. между тем, что истинно существует, и тем, что представляется существующим, но не имеет истинного бытия. Так, Платон утверждает: «Надо различать: что всегда существует и никогда не становится и что всегда становится, но никогда не существует»1. Данное различие охватывает все предметы исследования, классы предметов, их свойств и характеристик, т.е. любому классу одноименных вещей чувственно воспринимаемого мира соответствует всякая не возникающая и не уничтожаемая безотносительная причина того, что делает вещь именно определенной вещью данного класса и никакого иного. Постижение этой причины, по Платону, возможно лишь разумом, следовательно, познать данную причину означает познать истинную сущность вещи. Платон утверждает, что постижение истинной сущности вещей представляется исключительно трудной задачей, но тем не менее она разрешима потому, что предмет исследования существует объективно в мире реального. Платон называет идеей (эйдосом) безотносительно и объективно существующую причину вещей (предметов) и ее безотносительных и объективных качеств и свойств2. Идея есть сущее «само по себе». Следует отметить, что выражение «само по себе» Платон заимствовал из философии своего учителя Сократа, в которой оно использовалось для обозначения абсолютного (безотно-
© Т.В. Антонов, Ю.Е. Смагин, 2005
сительного) существования добродетели. Однако Платон онтологизирует выражение «само по себе» - идеи сообщают вещам бытие и являются для них сущностью. Сфера3 идей для Платона представляется отнюдь не однородной, или же одноплановой, тем не менее идеи Платона можно «свести» в некую упорядоченность (но совсем не в строго обозначенную систему). Итак, во-первых, к области идей принадлежат идеи наивысших по ценности категорий бытия; это идеи абсолютных качеств: блага, истины, прекрасного, справедливого; во-вторых, идеи физических процессов и явлений (покой, движение, звук, цвет и т.п.); в-третьих, идеи отдельных разрядов существ (идея человека, идея животного и т.п.); в-четвертых, идеи предметов, полученных в результате человеческой деятельности в сфере ремесла (технэ) или искусства (стол, ложе, челнок и т.п.); в-пятых, идеи отношений, т.е. при определении равенства полагается существование идеи равенства самого по себе, которая доступна разуму, но не чувствам. Важно отметить, что в понятии об идее в учении Платона необходимо сочетается то, что именно и «делает» идею а) причиной, или источником, бытия вещей, их отношений, свойств и качеств; б) целью, к которой как к верховному благу устремляется все существующее4.
Платон в сфере познания бытия и сущностей бытия определяет идеи, относящиеся ко многим одноименным вещам, как роды и виды, где сами виды происходят из родов в результате разделения рода, или же множества, заключающего в себе род, на подчиненные роду части его полного объема. В гносеологическом смысле возникает задача постижения единого, охватывающего все свои частные разряды рода; одновременно существует обратная задача: различение всех видов этого рода. При этом рассмотрение сферы идей необходимо предполагает и искусство восхождения к роду, и искусство различения внутри рода входящие в него виды. Платон утверждает, что постижение идей означает созерцание умом самих сущностей, а не теней этих сущностей5. В процессе постижения идей предполагается метод соединения, т.е. восхождение умом до идей как до первоначал, обнаружение во многом одного или общего, при его достижении душа приводится к тому, что в понятии, или же посредством понятия душа уже созерцает идею в онтологическом смысле. Но существует и второй метод: деление, т.е. метод нисхождения, идущий от первоначал к видам, или же деление родов на виды6. Идеи Платона суть постигаемые умом фигуры (формы) вещей. Однако было бы некорректно обозначать идеи как исключительно формы. Идеи Платона обладают определенными признаками: объективность бытия идеи, независимость от каких-либо чувственных определений, безотносительность от всех условий и ограничений пространства и времени. Подобное понимание идеи Платон ярким образом заключает в следующие слова: «Прекрасное существует вечно, что оно ни возникает, ни уничтожается, ни увеличивается, ни убывает; далее, что оно ни прекрасно здесь, ни безобразно там; ни что оно то прекрасно, то не прекрасно; ни что оно прекрасно в одном отношении, безобразно в другом; ни что в одном месте оно прекрасно, в другом безобразно; ни что для одних оно прекрасно, а для других безобразно»7.
У Платона идея противополагается любым подобиям, отображениям, воспринимаемым посредством чувственных данных. А потому чувственно воспринимаемые вещи суть всегда преходящи и изменчивы, следовательно, в них не существует ничего постоянного и устойчивого. Наоборот, идея прекрасного, т.е. прекрасное само по себе, или же истинно сущее прекрасное не подвержено никакому изменению, она (идея) абсолютно тождественна самой себе, следовательно, есть вечная сущность, или же такая сущность, которая не воспринимается никакими чувствами. Платон обозначает сущность прекрасного как бесформенную или безобразную, но это совсем не означает лишенность и отсутствие формы, это, прежде всего, означает нечувственный характер формы или образа.
Идеи Платона пребывают в умопостигаемой гиперурании, ее «занимает бесцветная, бесформенная, неосязаемая сущность, подлинно существующая, зримая лишь кормчему души - разуму»8.
Однако в классических диалогах Платона идеи порой рассматриваются довольно схематично. Вещи «подобны» или «причастны» идеям. Если идея есть образец, а вещь подобие, то откуда возникает несовершенство вещи? Совершенная идея не может порождать несовершенство, в противном случае она не будет абсолютным «сущим». На позднем этапе творчества Платон вводит термин «материя» (hora). Именно материя ответственна за онтологическое несовершенство вещей, поскольку, являясь безвидным и бесформенным началом, она есть абсолютное иное, метафизическое зло, многое. Материя противостоит идее блага, абсолютному положительному полюсу. Кроме того, Платон утверждает, что человеку присуще ошибочное представление, обусловленное несовершенством способа мышления, что идеи пребывают в пространстве подобно чувственно воспринимаемым вещам. Основанием данного представления является материя, т.е. постигаемый «незаконным рассуждением» род пространства, причина обособления индивидуальных вещей чувственного мира: «Мы точно грезим и полагаем, будто все существующее должно неизбежно находиться в каком-то месте и занимать какое-нибудь пространство, а то, что не находится ни на земле, ни на небе, то и не существует»9. Платон настаивает, что подобный взгляд, наделяющий идею чувственно воспринимаемой формой, неправильный, т.е. только в метафорическом смысле к идеям можно относить определения пространства и времени, поскольку идеи Платона запредельны относительно чувственного мира. Следовательно, в реальности существует не чувственное явление вещи (предмета), а ее умопостигаемая, не воспринимаемая чувствами, бестелесная сущность.
Сфера идей Платона есть упорядоченное множество, или сумма сущностей. Платон утверждает, что в сфере идей пребывают идеи высшего и низшего порядков. Так, идеи высшего порядка включают в себя идею истины и идею прекрасного. Однако наивысшая идея есть идея блага. «Благо не есть сущность, но по достоинству и силе стоит выше пределов сущности»10. Именно идея блага заключает в себе все множество идей в определенное единство, а это единство есть единство цели. Поэтому господствующий в мире порядок есть целесообразный порядок, т.е. все устремляется к благой цели. А поскольку любое временное и относительное существование имеет целью объективное бытие, тогда, будучи целью, оно есть одновременно благо. И это бытие есть сущность всех вещей и их образец". Кроме того, идея блага выступает как идея идей; она - Солнце, которое озаряет своим светом (идеями) чувственно воспринимаемый мир. В позднем диалоге «Парменид» идея блага постулируется в качестве абсолютного единого, которому нельзя приписать предикат существования. Оказывается, что идеи несовершенны в отношении идеи блага, они - совершенные образцы для вещей. Подобное несовершенство происходит из множественности идей. Идея блага, абсолютное единое, есть условие существования идей и источник их относительного совершенства. Деонтологизация идеи блага впоследствии была развита неоплатониками: трансцедентное Единое есть трансформированная платоновская идея блага.
Следуя логике Платона, все вещи стремятся достигнуть блага, тем не менее для чувственных вещей данная цель недостижима. Для живых существ наивысшая цель -это счастье, а счастье заключается в обладании этим благом, а потому душа устремляется к благу и ради блага делает все. Критерием относительного блага является обусловленное благо, следовательно, наивысшее из всех философских учений есть учение об идее блага. Так, Платон утверждает: «Без идеи блага все человеческие знания, даже наи-
более полные, были бы совершенно бесполезны»12. Целесообразность, следуя мысли Платона, заключается в соответствии вещи (предмета) ее идеи, поэтому постигнуть благо вещи (предмета) означает постигнуть саму идею данной вещи (предмета). Это ведет к тому, что постижение идеи означает сведение всех многообразных и чувственных явлений идеи к единству, или закону, который сверхчувствен и целесообразен13, т.е. Платон настаивает на сведении всех частных законов к единому и общему закону, и лишь потом из общего закона следует выведение всех частных. При этом общий закон вещей служит общим для них благом, а частные законы оказываются их частными благами14.
Важно отметить, что у Платона сфера идей абсолютно не противоположна миру чувственно воспринимаемых вещей. Иными словами, мир чувственных вещей пребывает в определенном отношении к сфере идей. Платон утверждает, что вещи причастны к идеям, т.е. сфере истинно сущего бытия (идеям) противопоставляется не мир чувственно воспринимаемых вещей, а мир небытия, т.е. материя. У Платона небытие есть материя, или же беспредельное начало и условие пространственного обособления множества вещей. Необходимо добавить, что идея и материя не находятся в «равноправном» отношении: сфере идей принадлежит абсолютное превосходство, так как идеи суть истинно сущее бытие, а материя есть небытие, поэтому, следуя Платону, материя не может существовать без идеи. Налицо иерархическая субординация и отсутствие метафизического дуализма. Однако небытие существует по необходимости, и эта необходимость существования небытия не менее необходимости существования самого бытия. Но, чтобы материя могла существовать, необходимо существование самих непространственных идей. Поэтому чувственный мир, по Платону, не есть ни сфера идей, ни сфера материи, а представляет собой некое «среднее» между данными сферами. Здесь следует выделить, что над миром чувственных вещей не возвышается непосредственно сфера идей - между сферой идей и миром чувственных вещей находится мировая душа. Концепция мировой души излагается в позднем диалоге «Тимей», в других диалогах Платона речь идет исключительно об индивидуальных душах. Мир чувственных вещей является опосредованным порождением сферы идей и сферы материи, где первое являет собой мужское (активное) начало, а второе - женское (пассивное), т.е. любая вещь чувственного мира причастна и к своей идее, и к своей материи: то, что вечно, тождественно и неизменно в вещи, относится к идее, а коль скоро данная вещь причастна идее, тогда она ее подобие, или отображение (хотя несовершенное и искаженное). Но, поскольку вещь относится к материи, тогда она вовлечена в небытие. Поэтому мир чувственных вещей представляет собой постоянное становление. Посредством мировой души он причастен и бытию (сфере идей), и небытию (сфере материи), т.е. мир чувственных вещей заключает в себе противоположные определения сущего и несущего.
Впоследствии, в период позднего творчества, Платон меняет свой взгляд на собственную теорию идей. Если до «Парменида» и «Софиста» он утверждал, что идея есть бестелесная, умопостигаемая причина, в причастности к которой существуют все вещи чувственного мира, что идея есть совершеннейший образец всех несовершенных вещей, цель и понятие мышления о сущности вещей, то в названных диалогах Платон подвергает серьезному сомнению многие положения о природе (сущности) идей. Важное значение имеет вопрос о возможности самого существования идей в их предыдущих свойствах и значениях, в их отношении к вещам. Возникает дилемма: либо принять, что вечная идея словно бы «растворена» в бесконечном множестве порождаемых ею вещей, либо допустить, что идея, пребывая в вещах, полностью находится вне себя и в себе и тождественна в себе15. Итак, если допустить, что любая вещь есть то, что она есть, поскольку
участвует в одноименной идее, тогда существуют необходимо две возможности: либо идея должна полностью пребывать в каждой вещи, либо каждая вещь должна заключать в себе только часть своей идеи. Платон не принимает ни первое, ни второе положение, поскольку: а) идея не может пребывать в каждой из соответствующих этой идее вещей, при допущении такового единая идея необходимо должна была бы одновременно пребывать в различных местах; б) также идея не может частично пребывать в одноименной с ней вещью, поскольку идея оказалась бы делимой, т.е. была бы не единой. Следовательно, идея не может пребывать в вещах ни целиком, ни частично; а вещи не могут быть причастными своим идеям, или же участвовать в идеях16. Более того, непредставимо не только бытие идей, но также и способ, благодаря которому ум, по Платону, в состоянии постигнуть идеи. Но при условии «сличения» идей с вещами (поскольку между вещами и их идеями существует сходство) должна появляться новая идея для первых двух и для соответствующих им вещей, все это происходит до бесконечности. Предполагая, что данное положение истинно, приходим к парадоксальному следствию: для любой вещи должна существовать не Только единственная идея (это положение раннего Платона), а бесконечное множество обусловливающих ее идей. Именно этим положением Платона впоследствии будет апеллировать Аристотель в аргументированном возражении против теории идей своего учителя, которое получит название «третий человек». Однако необходимо заметить, что не Аристотель, а именно Платон развивает аргумент «третьего человека» в «Пармениде» и «Софисте». Платон в «Пармениде» определяет отношение между идеей и вещами парадоксальным образом: если представить, что идея есть прототип вещей, а вещи суть подобия идей, тогда каким образом согласовать существование несовершенных (а порою отвратительных и омерзительных) вещей с совершенством их идей, т.е. возможно ли допущение одновременного существования идей благого, справедливого и прекрасного с идеей неблагого, несправедливого и непрекрасного17. А все это ведет, по мысли Платона, к кардинальному изменению учения об идеях, т.е. необходимо отвергнуть основоположение о неизменности и неподвижности идеи. Отсюда следует, что отрицание в истинно сущем бытии движения исключает возможность истинного знания о сущем18. Эти трудности (скорее всего неразрешимые) не могут быть преодолены, по Платону, простым отрицанием существования идей, т.е. данное отрицание приводит к еще более фундаментальным трудностям, поскольку лишает знание собственного предмета постижения и лишает возможности осуществления диалектики как наивысшей философской науки и совершеннейшего знания.
Многие из этих затруднений были разрешены в позднем диалоге «Тимей». Дабы снять с идей функциональную перегрузку, Платон вводит в свою систему умопостигаемые числа. Безусловно, в этом аспекте Платон находится под влиянием позднего пифагореизма. Числа при помощи своей геометрической составляющей задают архитектонику чувственно воспринимаемого космоса. Можно сказать, они придают космосу упорядоченность и форму. Числа заменяют идеи качеств и отношений, которые усложняли отношение идей и вещей. По-видимому, Платон в некотором смысле отождествлял числа с идеями, поскольку в противном случае налицо было бы умножение, точнее удвоение, сущностей. Идея блага, идеи-числа, мировая душа, чувственно воспринимаемый космос, первичная материя - такова космологическая иерархия в диалоге «Тимей». Структура умопостигаемого космоса, сферы идей, на этом этапе разработана более тщательно и утонченно. Диалектичность идей-чисел, уравновешенная идеей блага, создает гармоничную и целостную картину сущего, опираясь на которую последующее поколение платоников будет развивать учение об идеях.
1 Тимей, 27(1
2 Конечно же, у Платона не существует строго рационалистической системы учения о идеях в современном смысле этого слова; здесь важно проследить именно эволюцию понимания идеи Платоном от ранних диалогов к более поздним. Также в данной работе намеренно не рассматривается полемика по поводу аутентичности платоновских диалогов.
3 Мы принципиально выступаем против общеупотребительного выражения «мир идей», поскольку оно не встречается в платоновских диалогах. Кроме того, слово «мир» невольно вызывает у читателя мысль о некотором месте, где существуют идеи. Локализация же идей противоречит их умопостигаемому характеру.
4 Необходимо подчеркнуть, что в понятии идеи Платона существует и другой смысл, характерный для современного обыденного сознания: идеи Платона уже не суть само бытие, а соответствующее бытию понятие о нем, например основополагающий принцип, мысль, намерение и т.д.
5 Государство, VII. 532с; 534Ь.
6 Федр, 249Ь-с; 265с1-266Ь; 277Ь.
7 Пир, 211а.
8 Федр, 247с.
' Тимей, 52Ь.
10 Государство, VI. 50%.
" Филеб, 53е-54с1; Теэтэт, 176е.
12 Государство, 505а-Ь.
13 0/10и г. ол«^ ^
14 Государство, 511 Ь-с.
15 Данная проблема как раз и была основной в средневековой схоластике, которая нашла свое выражение в знаменитом споре об «универсалиях».
'"Парменид, 130а—131е.
17 Там же, 1ЗОЬ—с.
18 Софист, 249с-(1
Статья поступила в редакцию 26 января 2005 г.
