CC BY
23
СТАНОВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Бодрова Е. В.,
(Москва) Калинов В. В.
(Москва)
УДК 9.93/94
ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ОСНОВ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ РФ В УСЛОВИЯХ СТАНОВЛЕНИЯ НОВОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ (1992-1993 гг.)
На основе архивных документов исследована проблема становления концептуальных основ государственной научно-технической политики РФ в контексте развивающегося после распада СССР кризиса и реализации либеральных реформ. Формулируется вывод о том, что кризисная ситуация, сложившаяся в научно-техническом комплексе, была вызвана не только общим параличом социально-экономической сферы, но и отсутствием концептуально проработанной государственной промышленной, научно-технической и инновационной политики, слабостью правовой базы и совершенно иными приоритетами реформаторов. Авторы разрабатываемых в то время концепций реформирования научно-технической сферы настаивали на выделении приоритетных направлений и оказании поддержки лишь ряду национальных центров, отдельным ученым. Речь шла о минимальном обеспечении ядра научного потенциала с целью его сохранения. Краткий анализ выступлений, публикаций элиты фундаментальной науки свидетельствует о неприятии либеральных реформ значительной частью научного сообщества, о вполне правомерном опасении за судьбы науки и страны. Производство подвергалось «технологической инфляции», сопровождающейся снижением технического уровня производства вследствие ориентации только на простейшие и коммерчески беспроигрышные технологии. Падал престиж традиционных сфер науки и образования, резко сокращалось число исследователей, прекращалось обновление материальной и приборной базы, нарушались сложившиеся связи и взаимодействие в научно-технической деятельности между организациями и предприятиями, расположенными на территории вновь возникших государств.
Ключевые слова: кризис, концепции, либеральные реформы, научно-технический потенциал.
On the basis of archival documents, the problem of the formation of the conceptual foundations of the state scientific and technical policy of the Russian Federation in the context of the crisis developing after the collapse of the USSR and the implementation of liberal reforms has been studied. The conclusion is drawn that the crisis in the scientific and technical complex was caused by not only the general paralysis of the socioeconomic sphere, but also by the absence of a conceptually elaborated state industrial, scientific, technical and innovation policy, by the weakness of the legal framework and by completely different priorities of the reformers. The authors of the concept of reforming the scientific and technical sphere being developed at that time insisted on allocating priority directions and providing support only to a number of national centers, to individual scientists. It was a question of providing the core of the scientific potential with minimum in order to preserve it. A brief analysis of speeches, publications of the elite offundamental science testifies to the rejection of liberal reforms by a significant part of the scientific community, about a legitimate fear for the fate of science and the country. Production was subjected to "technological inflation", accompanied by a decline in the technical level of production due to orientation only on the simplest and commercially win-win
technologies. The prestige of the traditional spheres of science and education was falling, the number of researchers was sharply reduced, the material and instrument base was renewed, the established ties and interaction in scientific and technical activities between organizations and enterprises located in the newly emerged states were broken.
Keywords: crisis, concepts, liberal reforms, scientific and technicalpotential.
DOI: 10.24888/2410-4205-2019-18-1-151-164
Актуальность исследования определяется критической значимостью в настоящее время разработки оптимальной стратегии социально-экономического развития РФ, преодоления торможения модернизационных процессов и необходимостью осуществить технологический рывок. Более глубокое изучение интересующей нас проблемы помогает избежать прежних просчетов и аккумулировать все позитивное из предшествующего опыта.
Вопросы разработки основ научно-технической политики РФ в условиях становления новой государственности до сих не стали предметом специального изучения отечественных исследователей, нами рассматривались лишь отдельные аспекты [2; 3]. Между тем документы, хранящиеся в настоящее время в государственных и ведомственных архивах, позволяют с большей степенью достоверности и объективности исследовать эту актуальную и до сих пор вызывающую острые дискуссии проблему.
Проведенное исследование позволяет утверждать, что кризис в науке в годы, предшествующие распаду СССР, привел к тому, что в ряде новейших областей не было создано серьезных научно-технических заделов. В результате наблюдалось медленное обновление производственного аппарата, продолжающееся воспроизводство устаревших технологических укладов, «проедание» огромных ресурсов, нарастание диспропорций в экономике. В так называемый переходный период негативные тенденции лишь усугубились. Резко сократился спрос производства на научно-техническую продукцию, обвальное сокращение заказов создало драматическую ситуацию в оборонной науке. Заметно нарастал отток ученых и специалистов из НИИ и КБ. Неуклонно снижался социальный статус ученого, падал престиж науки, либерализация цен вызвала резкий (в 10-15 раз) рост материальных затрат и накладных расходов на обслуживание НИОКР. Фактически было прекращено создание новых объектов науки, объем незавершенного строительства в научно-технической сфере России составлял 1,5 млрд руб. (в ценах 1991 г.) [4, д. 55, л. 154-155].
Отсутствовало стабильное финансирование науки, что не давало возможности проводить серьезные комплексные исследования и обновлять экспериментальную базу. На первое полугодие 1992 г. было предусмотрено выделить на гражданские НИОКР из республиканского бюджета лишь 32 % от минимально необходимого, по оценкам Миннауки России, объема финансирования на год [4, д. 55, л. 154-155].
В феврале 1992 г. Президиум РАН вынужден был, учитывая недостаточность ассигнований, направленных Российской академии наук из государственного бюджета на I квартал 1992 г., принять меры по концентрации ресурсов на основных направлениях фундаментальных исследований; рассмотреть вопросы реорганизации учреждений, входящих в состав отделений РАН; ликвидировать отдельные направления исследований и неэффективно работающие подразделения; выделить подразделения, занятые работами в интересах отдельных отраслей, предприятий, и перевести их на финансирование за счет заказчиков; пересмотреть планы проведения в 1992 г. научных конференций, семинаров, школ, юбилейных и других мероприятий. Прекращалось издание потерявшей актуальность научной литературы, сокращались расходы и аппарат научных советов и комиссий, сокращались затраты на содержание аппарата управления, представительские и иные мероприятия. Руководство РАН должно было пересмотреть структуру, сконцентрировать финансовые и материальные ресурсы лишь на основных направлениях фундаментальных исследований [1, д. 16, л. 10-11; 5, с. 3-7; 6, с. 591592].
Выступая заседании Президиума РАН, физик, академик РАН В. М. Тучкевич должен был признать: «Я считаю, что мы находимся на пороге гибели Академии наук. Мы тут обсуждаем много вопросов - об институтах, о том, сколько окладов и т. д. Конечно, это важные вопросы, но есть совершенно принципиальный вопрос, который заключается в следующем: что есть самое ценное в Академии наук? Самым ценным в Академии наук является творческий потенциал, который содержится в коллективе ученых Академии наук. Что мы видим сейчас? Что делается с этим творческим потенциалом? Он быстро, катастрофически уменьшается. Квалифицированные люди, которые не обеспечены ни материально, ни достаточными условиями для работы, бегут за границу, где им предоставляют совершенно другие условия труда. Материальное существование там совершенно обеспечено. У нас этого нет. Что делается со средним научным персоналом и младшим научным персоналом? Они бегут во всевозможные коммерческие предприятия. ... Физико-технический институт, в котором я работаю, не может существовать без ученых, которые должны давать всякие идеи... не может существовать без вспомогательного персонала, который состоит из научных сотрудников и из технического персонала. ... Я считаю, что удержать кадры - это задача № 1, и мы должны направить все наши усилия на то, чтобы кадры сохранить и воспитать новые» [1, д. 16, л. 144].
Члену Президиума РАН, академику-секретарю Отделения общей и технической химии В. А. Кабанову в создавшейся ситуации это представлялось невозможным: «Общий фонд финансирования в расчете на одного работающего человека должен быть раз в семь выше, чем то, что мы имеем сегодня» [1, д. 16, л. 150].
Характеристика критического состояния научно-технического потенциала Российской Федерации, данная в начале 1992 г. экспертами Министерства науки, высшей школы и технической политики РФ (Миннауки), также свидетельствовала о том, что в реальности еще в недавнем времени мощный научно-технический страны вошел в стадию распада. Впрочем, все самое тяжелое, как мы теперь знаем, было еще впереди. Авторы доклада Миннауки, направленного Правительство в начале 1992 г., справедливо предупреждали: «Недостаток средств на науку в 1992 г. создает реальную угрозу невосполнимого разрушения научно-технического потенциала. Это означало бы переход России в разряд государств, неспособных на независимое развитие» [4, д. 55, л. 155].
Анализ ряда документов, частью опубликованных, частью - хранящихся в настоящее время в ГАРФ и АРАН, позволил определить содержащиеся в них общие положения. В документах были обозначены следующие тенденции: существенное сокращение централизованного бюджетного финансирования научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР); практически повсеместное прекращение выделения государственных капвложений на производственное и социальное развитие; нарушение традиционных научно-технических и производственных связей; незаинтересованность предприятий в условиях существующего монополизма и дефицита использовать научно-техническую продукцию; ограниченные возможности предприятий в финансировании НИ-ОКР в связи с ростом затрат непосредственно на производство и решение социальных проблем коллективов; принявший массовый характер выход опытных производств из состава научно-исследовательских, опытно-конструкторских, проектных, технологических и учебных организаций и учреждений ради получения коммерческой выгоды, не имеющей отношения к развитию научного и производственного потенциала; увеличение задолженности многих организаций научно -технической сферы по кредитам государственных банков СССР и Российской Федерации, образовавшейся в 1991 г. в связи с отсутствием источников финансирования в союзном бюджете и внебюджетном фонде стабилизации экономики; значительный рост в научно-исследовательских институтах и конструкторских бюро стоимости научно-технической продукции и доли налоговых и других отчислений в бюджет [4, д. 55, 56].
В предложениях, направляемых министерствами, ведомствами, РАН, научными организациями, предприятиями и предпринимателями, доказывалась необходимость коррек-
тировки налоговой политики и введения налоговых льгот, облегчающих разработку и коммерциализацию новых наукоемких и сложных технологий. 17 февраля 1992 г. Отдел науки и технической политики аппарата Правительства Российской Федерации вынужден был сообщить заместителю председателя Правительства РФ А. Н. Шохину «...о массовом поступлении обращений о необходимости неотложной государственной поддержки отраслевой науке» [4, д. 55, л. 118].
Поступившие в Правительство России обращения о необходимости неотложной государственной поддержки отраслевой науки были рассмотрены Миннауки России с участием заинтересованных министерств и ведомств, и часть предложений была учтена в подготовленном Министерством науки, высшей школы и технической политики РСФСР и рядом других организаций с участием аппарата Президента России проекте Указа «О неотложных мерах по сохранению и развитию научно -технического потенциала в Российской Федерации».
Минпром РФ 28 февраля 1992 г. также фиксировал особенно тяжелое положение с опытным производством и с испытательными центрами и организациями: «Стремясь к получению максимальной прибыли и увеличению заработной платы, эти организации распродают дорогостоящее испытательное и исследовательское оборудование, в том числе закупленное по импорту, отказываются от выпуска трудоемкой опытной и экспериментальной продукции и переключаются на производство обычной серийной продукции, что практически исключает возможность создания и освоения производства новых видов техники, разрабатываемых научно-исследовательскими институтами и проектно-конструкторскими организациями [4, д. 55, л. 41]. Руководство Минпрома предлагало «на период проведения радикальной экономической реформы» внести в подготавливаемый проект указа Президента следующие дополнения:
1. При преобразовании научно-производственных объединений, институтов, проект-но-конструкторских организаций, опытных, испытательных центров и полигонов в акционерные общества (при приватизации) Государственному комитету Российской Федерации по управлению государственным имуществом «оставлять контрольный пакет акций в государственной собственности».
2. Предусмотреть сохранение технологического единства институтов, испытательных центров и полигонов, а также опытных производств, входящих в состав научно-производственных объединений. Разрешать реализацию оборудования указанными организациями, в том числе испытательного и экспериментального оборудования, только по согласованию с соответствующими департаментами министерств [4, д. 55, л. 41].
В результате в проекте указа было предусмотрено прекращение выделения из состава научных организаций опытно-экспериментальных производств. Частично были учтены и предложения по налоговым льготам для научных организаций, а также для предприятий, направляющих средства из прибыли на исследования, разработки, создание научного оборудования, на образование фондов поддержки науки. Наиболее важными являлись вопросы финансирования отраслевой науки. Авторы проекта исходили из того, что основная часть деятельности отраслевых научных организаций - прикладные исследования и разработки -должна была быть ориентирована на конкретного потребителя и финансироваться главным образом за счет средств заказчиков (в том числе и ассоциированных). Должны были привлекаться также кредиты банков, использоваться собственные средства. По замыслу разработчиков, министерствам и ведомствам России на основе анализа деятельности научных организаций предписывалось «стимулировать их переориентацию применительно к условиям рыночной экономики» и «освобождаться от поддержки неэффективных НИОКР и нерезультативно работающих НИИ и КБ» [4, д. 55, л. 114].
Государственная поддержка прикладных работ должна была «...ограничиваться крупными инновационными программами и важнейшими межотраслевыми НИОКР, способными принести возрастающую экономическую отдачу и улучшить экспортный потенциал России
в сфере высоких технологий» [4, д. 55, л. 115]. Предполагалось, что государство будет также субсидировать национальные лаборатории и центры, обеспечивающие базу для технологических сдвигов в соответствующих отраслях.
В целях наиболее эффективного использования государственных средств, выделяемых на науку, Миннауки России проводило работу по уточнению государственных научно-технических программ России и входящих в их состав проектов, исходя из ориентации программ в большей степени на социальные цели, на реализацию реальных результатов исследований и создание новых заделов в перспективных областях науки и техники. Планировалось, что отраслевые научные организации будут широко привлекаться на основе конкурсов к участию в программах, финансируемых из республиканского бюджета и привлеченных средств заинтересованных организаций. Значимым источником для финансирования отраслевой науки должны были стать создаваемые в министерствах, ведомствах, концернах, корпорациях, ассоциациях специальные отраслевые и межотраслевые фонды научно-исследовательских, опытно-конструкторских работ и освоения новых видов наукоемкой продукции [4, д. 55, л. 115-116].
Эти и другие документы, по нашему мнению, свидетельствуют о том, что ясной и обоснованной программы преобразований в научно-технической сфере у либеральных реформаторов не было, потребовались неотложные меры для спасения того, что еще не было развалено.
Министерством науки, высшей школы и технической политики Российской Федерации со своей стороны была предложена концепция реформирования научно-технического потенциала страны, основные положения которой сводились к следующему: отказ от лозунга спасения науки вообще: принцип избирательности в отношении поддержки как исследований, так и научных организаций должен был стать одним из основополагающих; сохранение лучших российских научных школ в области фундаментальных исследований, для чего необходимо поддержание стабильного бюджетного финансирования; демилитаризация и конверсия сферы НИОКР России, которые составляют главные стратегические направления ее структурной перестройки; разгосударствление сферы НИОКР и ее адаптация к рыночным принципам хозяйствования; переход от финансирования научных организаций к финансированию целевых проектов и программ; обеспечение множественности источников финансирования; создание региональных фондов поддержки научно-технического развития, формируемых преимущественно за счет средств местных бюджетов при относительно небольшой федеральной поддержке; обеспечение социальной защиты научно-технических кадров [4, д. 55, л. 155].
В качестве неотложных мер по сохранению научно-технического потенциала России в 1992-1993 гг. предлагалось радикальное изменение организационной структуры и механизмов функционирования науки, переход от «ведомственной, предельно милитаризованной, закрытой сферы НИОКР» к модели, которая «соединяла бы достоинства лучших традиций российских научных школ с эффективным и жестким механизмом конкуренции в рыночной экономике» [4, д. 55, л. 155]. Для реализации этой цели в условиях переходного периода, с точки зрения разработчиков, требовалось:
• «обеспечить минимально необходимую государственную поддержку лучшей части науки, ее концентрацию на наиболее ценных и уязвимых секторах научно-технического потенциала, на выполнении ограниченного круга важнейших государственных научно-технических программ»;
• «разработать государственную программу конверсии оборонной науки, сохраняя достаточный потенциал и для выполнения военных НИОКР». Поддержка должна была оказываться только НИОКР по принципиально новым видам вооружений и военной техники, высоконаукоемким технологиям двойного назначения, разработкам, связанным со структурной перестройкой и потребительскими товарами;
• содействовать развитию системы независимых фондов финансирования иссле-
дований и разработок с широким использованием средств коммерческих и других негосударственных структур;
• «перевести прикладные исследования в основном на рыночные отношения», для чего необходимо было решить проблему правовой охраны интеллектуальной собственности на результаты НИОКР и «осуществить частичное разгосударствление и приватизацию сферы НИОКР, что позволило бы освободиться от неэффективных научных организаций»;
• «обеспечить социальную защиту ученых путем индексирования заработной платы, формирования организационной и информационной инфраструктуры трудоустройства и переподготовки высвобождаемых научных работников, создания специальных внебюджетных фондов социальной защиты работников науки и высшего образования»;
• «реформировать организационную структуру науки. Имеется в виду на основе инвентаризации сети научных учреждений сформировать ограниченную сеть национальных научно-технических центров и бесприбыльных исследовательских организаций для решения важнейших фундаментальных и прикладных задач, а также стимулировать формирование «внутрифирменной» науки, создание сети технополисов, технопарков, малых фирм и других инновационных структур для преобразования инфраструктуры научно-инновационной деятельности»;
• расширить косвенные методы стимулирования деловой активности в сфере научной и инновационной деятельности путем введения соответствующих налоговых, амортизационных, таможенных, инвестиционных и других экономических льгот для предприятий и организаций;
• интегрировать научно-промышленный потенциал России в мирохозяйственные связи, для чего необходимо обеспечить открытость отечественной науки, развитие взаимовыгодной научно-производственной кооперации, разработку и реализацию мер по стимулированию трансфера высоких технологий, благоприятные налоговые и иные условия для иностранных инвесторов [4, д. 55, л. 155-156].
Решение этих задач требовало, по мнению авторов концепции, осуществления ряда неотложных мер (частью конкретно обозначенных, а частью - непрописанных и декларативных). В их ряду - создание Российских фондов фундаментальных исследований и технологического развития, Фонда для выплаты стипендий талантливым молодым ученым, осуществление мер по предотвращению выхода из состава НИИ опытных производств (впоследствии был принят соответствующий указ, но несколько запоздавший); подготовка пакета законов и нормативных актов, регулирующих деятельность научных организаций и отношения в сфере интеллектуальной собственности (осуществлено лишь частично); определение отдельных налоговых льгот для научной и инновационной деятельности (до сих пор их явно недостаточно).
Такие меры в сфере НИОКР, полагали авторы концепции, создавали бы «...предпосылки для предотвращения необратимого разрушения научного потенциала России». Признавалось, что в целом этот потенциал «...будет временно ослаблен», но сохранится возможность того, чтобы «потери были не столь большими и при этом создавалась бы база для будущего технологического возрождения России». «Задачами следующего, вслед за нормализацией социально-экономического положения страны, этапа, который будет сопровождаться и перестройкой научно-технического потенциала, - утверждали эксперты Миннауки, - должны являться: новый уровень ресурсосбережения, рост производительности труда, достижение высокой конкурентоспособности продукции и, как следствие, коренное преобразование структуры народного хозяйства, подъем производства и качественно новый уровень жизни населения» [4, д. 55, л. 155-156].
Цитировать это в 2018 г. горько, но, вероятно, реформаторы были полны оптимизма и, может быть, верили, что нужно пережить лишь 2-3 трудных года.
Действительно серьезная поддержка научному сообществу была оказана Российским фондом фундаментальных исследований (РФФИ), созданным согласно Указу Президента РФ «О неотложных мерах по сохранению научно-технического потенциала Российской Федерации» № 426 от 27 апреля 1992 г. Директором-организатором фонда был назначен академик А. А. Гончар [9]. В уставе РФФИ, наряду с поддержкой инициативных научных проектов фундаментальных исследований, были предусмотрены и другие формы деятельности: возможность поддержки институтов и вузов, ведущих фундаментальные научные исследования, в развитии их материально-технической базы, поддержка молодых ученых, международного сотрудничества, информационно-издательской деятельности в области фундаментальных исследований.
Фонд фундаментальных исследований помогал, в частности, выживать учреждениям и ученым РАН. На конкурсной основе в 1992 г. из его средств было получено около 2 млрд руб. За три года было создано более 500 коммерческих структур, функционирующих в основном при институтах Академии. Большая часть из них имела преимущественно научно-производственный и внедренческий характер. Они создавали новые рабочие места и помогали сохранить научные и инженерно-технические кадры, оплачивали часть аренды помещений, оборудования, коммунальных услуг, обслуживание и ремонт дорогостоящих установок. В ряде случаев они позволяли укрепить материально-техническую базу институтов и решить некоторые социальные вопросы [1, д. 63, л. 25, 27]. Руководители академических институтов признавались, что нередко 20 малых предприятий позволили сохранить численность всей научной организации [1, д. 63, л. 90].
Создавался также и внебюджетный Российский фонд технологического развития, формируемый за счет перечисления министерствами, ведомствами, концернами, корпорациями и ассоциациями 25 % средств специальных фондов финансирования научно-исследовательских, опытно-конструкторских работ и освоения новых видов наукоемкой продукции, образуемых за счет отчислений предприятиями средств в размере 1,5 % себестоимости товарной продукции (работ, услуг).
Было принято решение образовать специальный фонд для выплаты персональных стипендий талантливым молодым ученым, выделив в 1992 г. 50 млн рублей общего объема ассигнований, предусматриваемых на финансирование науки по республиканскому бюджету Российской Федерации. Указом Президента предписывалось Государственному комитету РФ по управлению государственным имуществом и Государственному комитету РФ по антимонопольной политике и поддержке новых экономических структур обеспечить «контроль за процессом реорганизации государственных научно-исследовательских, опытно-конструкторских, проектных, технологических организаций, высших учебных заведений и других учреждений науки, имея в виду недопустимость выделения из их состава опытных, опытно-экспериментальных и опытно-учебных производств, приводящего к разрушению технологического единства научной, опытно-производственной и учебной баз». Правительству предполагалось разработать предложения об освобождении вузов и научных организаций от платы за землю и налога на имущество предприятий, о создании системы действенных стимулов для привлечения иностранных инвестиций в целях развития научных исследований в Российской Федерации, об условиях и гарантиях их эффективного использования и др. [9]
Однако подобные меры лишь позволяли держаться на плаву, а нередко оказывались декларацией. Президиум РАН в марте и сентябре 1992 г. принял два постановления, в которых руководителям специализированных отделений и научных учреждений было предложено провести ряд довольно жестких реорганизаций учреждений РАН, осуществить структурную перестройку финансовой политики с целью максимально сохранить наиболее квалифицированные кадры и основные фонды, в первую очередь уникальные исследовательские установки и оборудование. Но многие учреждения стремились отложить исполнение этих, весьма болезненных, решений, направленных на сохранение лишь самых важных и
перспективных исследований и поддержку отдельных ученых [1, д. 63, л. 25, 27]. В этой ситуации Президиум РАН 22 сентября 1992 г. предложил президенту Российской академии наук академику Ю. С. Осипову обратиться к Президенту Российской Федерации и Верховному Совету России с просьбой рассмотреть «...критическое состояние учреждений и организаций Академии» в IV квартале 1992 г. и поручить Правительству Российской Федерации «...принять необходимые меры по спасению научного потенциала Российской академии наук, в первую очередь, по повышению материального обеспечения и социальной защищенности ученых и специалистов учреждений Академии и сохранению уникальных научных объектов Российской академии наук, являющихся национальным достоянием России» [1, д. 32, л. 17]. В постановлении руководства РАН отделениям и президиумам региональных центров академии предлагалось утвердить объемы финансирования научных учреждений, входящих в состав соответствующих отделений и центров, не применяя показатели фактической численности работников учреждений в качестве основы при определении объемов их финансирования, а исходя из актуальности и приоритетности направлений развиваемых исследований, их соответствия современному мировому уровню. Требовалось принять решение о реорганизации научных учреждений, исходя из выделенного им объема финансирования на IV квартал, «...имея ввиду сохранение особо приоритетных научных направлений, подразделений и научных школ, располагающих наиболее высоким научным потенциалом, и ликвидацию, либо перевод на юридическую и экономическую самостоятельность и хозяйственный расчет остальных структурных единиц», подготовить предложения по уплотнению размещения учреждений, входящих в состав отделений и центров, в целях сокращения объема аренды зданий и помещений, более эффективного использования площадей [1, д. 32, л. 17-18]. Предлагалось создать биржи труда специально для потерявших работу научных сотрудников [1, д. 19, л. 95].
Что же касается власти, то Миннауки настаивало на выделении приоритетных направлений и оказании поддержки лишь создаваемым на основании разработанного перечня национальным центрам. Позиция РАН сводилась к тому, что формирование национальных центров в рамках Академии наук возможно лишь при полном контроле над ними со стороны Академии наук [1, д. 31, л. 37].
Министр Б. Г. Салтыков, выступая в РАН в сентябре 1992 г., определил две формы реализации приоритетов науке. Первый - программно-целевой подход, концентрация ресурсов на относительно крупных научных или научно-технических проблемах. Второй способ реализации приоритетов - институциональный, когда ученые объявляют те или иные институты наиболее приоритетными, важными в науке. Ссылаясь на опыт США, Б. Г. Салтыков пояснил, что центры приоритетной государственной поддержки должны создаваться прежде всего в сфере оборонных, космических, ядерных исследований, то есть, там, где только государственная поддержка может способствовать реализации длительных исследований и тем более реализации научно-технических масштабных разработок [1, д. 31, л. 44]. Министр заверил, что целью правительства «не является ни в какой мере внести ... раскол. Нас к этой идее подвигала жизнь, подвигала необходимость либо умереть вместе потихоньку или быстро (это как жизнь пойдет), либо сохранить ядро научного потенциала, которое бы перенесло знания, ноу-хау, если речь идет о прикладных работах и т. д. через эти трудные годы» [1, д. 31, л. 45].
На заседании Правительства статус научных центров был придан двум институтам -Обнинскому институту и Институту атомных реакторов в Дмитровограде. По словам выступающего, обсуждение подобных проектов призвано было «...встряхнуть несколько академическую атмосферу относительного покоя» [1, д. 31, л. 47]. Представлялось целесообразным создать экспертные группы, экспертные комиссии, которые определили бы, какие научные центры на тот момент являлись эталонными. От их количества впрямую зависла бы и возможность Правительства поднять оставшимся ученым уровень зарплаты [1, д. 31, л. 58]. Предлагалось министром и внедрение статуса федеральной лаборатории: конкретного кол-
лектива в 50 или 100 человек, которому государство в течение трех лет обеспечивало бы приоритетную поддержку. Одновременно Б. Г. Салтыковым был поставлен вопрос о академической собственности: «По духу независимое научное сообщество, с другой стороны, это сообщество, конечно, находится на бюджетном в основном финансировании собственности академической... Мы просим и говорим: давайте вместе решать, как выходить из этого юридического тупика, кому все-таки принадлежит эта собственность... Если говорить о приватизации институтов фундаментального профиля, то, честно говоря, мне кажется сегодня нет ни одного собственника в России, который на это бы пошел, потому что ничего кроме разорения он не получит, купив это институт, либо он его превратит в доходный дом, в отель и т. д. Но уж это-то при приватизации надо запрещать, то есть, требовать сохранения профиля этого учреждения. А тем не менее, сегодня, вы знаете, микроприватизация идет в каждом институте, и это отдельный вопрос» [1, д. 31, л. 47].
Напомним в связи с этим, что в соответствии с Указом Б. Н. Ельцина от 21 ноября 1991 г. здания, крупные научные приборы, суда, научное оборудование и другое госимущество, находящееся на тот момент в пользовании и распоряжении учреждений и организаций Академии наук СССР, расположенных на территории РСФСР, передавалось в собственность Российской академии наук [10]. Однако 27 декабря 1991 г. было принято постановление Верховного Совета Российской Федерации за № 3021 «О разграничении госсобственности Российской Федерации на федеральную собственность, собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономных областей и автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность». В этом документе вся собственность сферы науки, Академии наук в том числе, была определена уже как федеральная [8]. Согласно Указу Президента Российской Федерации об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий, принятом 29 декабря 1991 г., также закреплялось, что собственность Российской академии наук имеет статус федеральной [11]. Руководство Академии в этой связи, в частности, беспокоил вопрос, не уйдут ли предприятия из состава РАН, как это случилось в оборонной отрасли, в которой институты практически остались без опытных заводов [1, д. 19, л. 56].
Академик-секретарь Отделения общей биологии РАН, директор Института проблем экологии и эволюции имени А. Н. Северцова РАН В. Е. Соколов задал чиновникам высокого ранга не совсем удобный, но точный по сути вопрос: нельзя ли сказать, что «нам не хватает денег, давайте мы сократим Академию на треть и сокращаем институты» [1, д. 31, л. 64].
Против создания системы предлагаемых властью научных центров в Российской академии возражал и физик, член Президиума РАН академик Г. А. Месяц, полагавший, что это «приведет к растаскиванию и развалу ее. Лучшие институты будут изъяты из Российской Академии, будут финансироваться централизованно; кадры будут определяться совсем другими людьми. Фактически это приведет к тому, что было при Хрущеве, когда крупные институты были переданы ведомствам, во что они превратились, мы все это знаем». Он возражал и в связи с давлением власти на Академию: «Нам все время говорят: давайте срочно преобразовывайтесь, иначе мы вам не будем платить деньги» [1, д. 31, л. 96].
Участвующие в обсуждении этих вопросов в РАН поднимали и проблему развития вузов, где был сосредоточен довольно мощный научный потенциал. Приводили конкретные факты вопиющего пренебрежения к уникальному оборудованию. Так, в Специальной астрономической обсерватории академии наук были построены два уникальных прибора в предгорьях Кавказа: шестиметровый телескоп оптический и PAT АН - в то время один из лучших в мире радиотелескопов. Эти приборы соответствовали высшим мировым стандартам, но «стремительно умирали», так как не было средств, чтобы оплатить счета за электричество, сотрудники увольнялись. Академия наук поддерживать их рабочем состоянии не могла [1, д. 31, л. 55].
Часть академического сообщества (физик, академик Н. Г. Басов, например) в декабре 1992 г. выражала недовольство, связанное с характером взаимоотношений Академии и Правительства, в частности Министерства науки: «По существу, - заявлял он, - все решения Министерства науки идут против Академии сегодня» [1, д. 42, л. 78].
Вице-президент РАН в 1991-1998, математик, академик А. А. Гончар предлагал все же избегать резких заявлений и учитывать, что Правительство «напряглось и изыскало» средства для Академии. В этой ситуации, полагал он, «все те эмоции, которые мы выплескиваем, все те жалобы, все те крики о помощи, которые произносим... нельзя продолжать произносить ровно с такими же эмоциями и с такими же переживаниями непрерывно», так это вызовет лишь негативную реакцию. Им предлагалось все обращения в Правительство излагать в более конструктивном жанре [1, д. 42, л. 82]. А. А. Гончару возражал Н. Г. Басов: «Вы призываете к тому, чтобы смягчить это обращение (планируемое Обращение Общего собрания РАН к Правительству - авт. статьи), мне кажется, надо делать его более резким. Что происходит? Сегодня мы в соревновании с Америкой имеем ассигнования на науку в тысячи раз меньше, чем в Америке, и это нигде не сказано. Вот что главное. Это и зарплата, из-за которой бежит народ из нашего государства, это и отсутствие фондов, разрушение ОПК. Так жить нельзя. Есть два выхода из этого положения: либо оставлять какие-то «острова» и их питать до полного насыщения, и этим сохранять науку, либо просить полной поддержки. Вот эта дилемма стоит сейчас перед нашим собранием, ничего третьего нам не дано. Не можем мы в этих условиях, в которые мы попали, иметь хорошую науку, и это должно руководство знать. Мы живем, еле-еле сводя концы с концами, когда научный сотрудник - доктор получает в тысячу раз меньше, чем в Америке. Не может это все быть стабильным. Вот это надо донести до правительства. Насколько я знаю из разговоров с высоким начальством, никто по-настоящему этого не понимает. Вот это и есть цель обращения» [1, д. 42, л. 84-85].
Геолог, академик В. А. Жариков при составлении Обращения посчитал возможным занять промежуточную позицию: «Либо нужно, как говорил Николай Геннадьевич (Басов - авт. статьи), кричать, либо давайте подождем некоторое время кричать, посмотрим, как правительство будет выполнять свои обещания, и, если это окажется опять словами, если те финансы, которые нам выдали, не подачка под конец года (остались вдруг деньги), если это серьезные намерения, тогда зачем нам обращаться к советскому народу? Тогда нет смысла обращаться. Давайте подождем» [1, д. 42, л. 85].
Вице-президент РАН академик Н. П. Лаверов, обсуждая Обращение, говорил о необходимости срочной разработки и проведения в жизнь реалистичной, ответственной государственной научно-технической политики. Эта политика, по его мнению, должна была быть направлена на сохранение и приумножение научного потенциала страны, возрождение и развитие России, ее достойное включение в мировое сообщество: «В это трудное время, когда стране грозит утрата статуса великой державы, фундаментальные науки пока остаются тем немногим, что может сохранить привлекательное лицо России» [1, д. 42, л. 92]. Впрочем, ряд присутствующих на заседании Президиума РАН полагали правильным даже не упоминать о «великой державе», беспокоясь о том, чтобы власть не раздражать лишний раз [1, д. 42, л. 92].
Выступая на Общем собрании РАН 22 декабря 1992 г., Президент РАН академик Ю. С. Осипов признавал, что прошедший год был очень трудным периодом в истории нашей страны: «Это был год надежд и разочарований, реформ, созидания и разрушения, год острейшего экономического кризиса и обнищания народа. Мы пережили глубокий политический кризис, когда страна, по признанию Президента, оказалась на краю пропасти... Плохо было в стране почти всем, в том числе и нам. Многие привычные опоры Академии оказались разрушенными или деформированными, оказались разорванными привычные связи, практически исчезли стандартные рычаги управления Академией. Мы работали в условиях кризиса, в плохо прогнозируемой обстановке, при недостатке ресур-
сов, балансируя около состояния неустойчивого равновесия и парируя вредные возмущения извне и изнутри. Академия не рухнула, и в этом главный результат» [7, с. 395-408].
Президент РАН вынужден был говорить о «. . . настоящем обнищании науки и нашей Академии». Признавая, что эта тенденция началась ранее, в 1990 г., он утверждал, что «... настоящий обвал произошел в 1992 г.» [7, с. 400]. Средства выделялись помесячно, как правило, с большой задержкой. Даже с учетом самых скромных коэффициентов пересчета и официальны, централизованных повышениий заработной платы объем финансирования в сопоставимых ценах уменьшился в 1992 г. по сравнению с 1990 г. не менее, чем в 2,5 раза. Самой серьезной проблемой в 1992 г. для учреждений Академии явились расходы на тепло- и электроэнергию, воду, аренду, охрану помещений и другие затраты обязательного характера, без которых невозможно было само функционирование учреждений, содержание жилья и учреждений социальной сферы, поддержание инфраструктуры академгородков. На эти цели учреждения стали расходовать до трети выделяемых им средств. В наибольшей степени ухудшение экономического положения учреждений и организаций проявилось в обеспечении их приборами, материалами и научной литературой, закупаемыми за рубежом. Не было средств на международное сотрудничество. Проблемой стали и связи с академиями наук стран ближнего зарубежья. По многим научным направлениям связи РАН с ними были практически прерваны, сохранившись лишь на уровне отдельных институтов и ученых [1, д. 9, л. 23, 33]. На территории бывших республик оказались объекты РАН, которые разрушались. Правда, были подписаны соглашения о совместном использовании этих объектов [1, д. 9, л. 34]. Для решения этой проблемы Президент Академии наук Украины академик Б. Е. Патон выступил с инициативой создания ассоциации академий с целью координации общей деятельности. В качестве цели им было обозначено восстановление единого открытого научного пространства для академий наук всех стран СНГ. Это предложение было поддержано большинством академий республик [1, д. 9, л. 34].
В качестве одной из важнейших задач руководством РАН была определена необходимость осуществления экспертизы реформ внутри страны и внешнеполитических акций. При этом указывалось, что независимость и абсолютная свобода от влияния правящих структур будет являться непременным условием деятельности наших ученых. Планировалось, что Академия наук и ее институты будут выступать с предложением различных новых программ и проектов, «направленных на благо Отечества, и среди них важнейшей должна была стать Программа национального возрождения России» [1, д. 9, л. 42]. Указывалось и на необходимость во взаимоотношениях с властями защищать и обеспечить права и существование РАН: «На всех уровнях государственного управления у правительства должно быть ясное понимание, что поддержка науки и академического сообщества не есть благотворительность и одолжение, это миссия и функция государства, которая существует во всем цивилизованном мире» [7, с. 407].
Ю. С. Осипов предупреждал: «Новой России досталась в наследство от СССР наука мирового уровня, с которой могла конкурировать на равных только наука США. Творческий потенциал Российской академии наук представляет не только огромную общечеловеческую ценность, но является важнейшим стратегическим ресурсом государства Российского. Обращение к отечественной истории показывает, что наука в России традиционно была одной из основ государственности. Если наше государство не предпримет быстрых и решительных мер для поддержки науки, то она лишится этого стратегического ресурса. Разрушение научного потенциала и его сердцевины фундаментальной науки отбросит Россию в разряд третьестепенных государств» [7, с. 408].
Выступая от имени директорского корпуса, директор Института элементоорганиче-ских соединений РАН академик М. Е. Вольпин посчитал, что течение собрания было слишком спокойным, между тем он призывал осознать: «У нас гибнет, необратимо гибнет достояние нашего Отечества - фундаментальная наука. Если мы не примем сейчас мер, пути назад уже не будет... Дело не только в том, что нищенская зарплата квалифицированно-
го научного сотрудника, имеющего степень, в несколько раз ниже, чем водителя автобуса и в сто раз и более, чем зарплата его коллег за границей. Дело в том, что мы необратимо проедаем те богатства, без которого мы через год-два вообще не сможем работать... Что касается экспериментальной науки, мы не можем работать без реактивов, материалов и приборов. И мы сейчас проедаем все наши запасы» [1, д. 9, л. 82].
В числе наиболее болезненных проблем руководство РАН называло социальное и духовное расслоение научных коллективов и научных школ, совсем недавно успешно проявлявших себя как единое целое [7, с. 408].
Таким образом, кризисная ситуация в научно-техническом комплексе была вызвана не только общим параличом социально-экономической сферы, но и отсутствием концептуально проработанной государственной промышленной, научно-технической и инновационной политики, слабостью правовой базы и совершенно иными приоритетами. Сложились лишь контуры реформирования ее отдельных подсистем: науки, образования, производства. Трудно не согласиться с заключениями ведущих ученых страны, которые констатировали отсутствие у реформаторов стратегии социально-экономического развития. Даже краткий анализ выступлений, публикаций элиты фундаментальной науки свидетельствует о неприятии либеральных реформ значительной частью научного сообщества, об опасениях за судьбы науки и страны. Опасения вполне правомерные, так как в то время, по определению экспертов, производство подвергалось «технологической инфляции», которая сопровождалась снижением технического уровня производства вследствие ориентации только на простейшие и коммерчески беспроигрышные технологии. Падал престиж традиционных сфер науки и образования, рос интерес только к тому, что было необходимо для утилитарного применения в рыночных структурах. Ухудшилось обновление материальной и приборной базы науки и образования. Серьезный ущерб развитию науки и техники наносило нарушение сложившихся связей и взаимодействий в научно-технической деятельности между организациями и предприятиями, расположенными на территории вновь возникших государств. Отсутствие валюты заметно снизило масштабы международного научного сотрудничества, лишило возможности закупать приборы, оборудование, лицензии, научную литературу. Наблюдалось резкое сокращение выпуска отечественной научной литературы [1, д. 17, л. 74].
Недостаток средств вызывал распад всей социальной инфраструктуры науки (опытных производств, жилого фонда, сети детских дошкольных учреждений, системы медицинского обслуживания и т. д.) Пагубное влияние оказывало отсутствие стабильного финансирования. Массовый характер начинал принимать выход опытных производств из состава научно-исследовательских и учебных организаций ради получения коммерческой выгоды, что вело к разрушению технологического цикла исследований и в итоге - к фактическому сворачиванию работ.
Рыночные структуры (банки, биржи, торговые дома, страховые компании и т. п.), столь ожидаемые «эффективные менеджеры» не пожелали принимать участие в финансировании отечественной науки. Резкое удорожание (до 50-70 %) кредитных ресурсов заставляло НИИ отказываться от новых кредитов, что также вело к сворачиванию исследований. Продолжалось неуклонное снижение социального статуса ученого. Не было возможности для увеличения заработной платы, адекватного росту цен, падал престиж традиционных сфер науки и образования. Началось значительное сокращение работающих в сфере науки.
Список литературы
1. Архив Российской академии наук (АРАН). Ф.2. Оп.3.
2. Бодрова Е. В., Калинов В. В. Технологическое отставание как фактор распада СССР и вызов для современной России. М.: МАОРИ, 2017. 514 с.
3. Бодрова Е. В., Голованова Н. Б. Модернизация высшей технической школы: исторический опыт и современность // Российский технологический журнал. 2017. Т. 5. № 6. С. 73-97.
4. Государственный архив РФ (ГАРФ). Ф. 10265. Оп. 1.
5. Коношенко А. И. О финансовом положении РАН в 1992 году // Вестник РАН. 1993. № 1. С. 3-8.
6. Макаров И. М. О работе Президиума РАН и выполнении решений Общих собраний // Вестник РАН. 1993. № 7. С. 590-595.
7. Осипов Ю. С. Российская академия наук: состояние и перспективы // Вестник РАН. 1993. № 5. С. 395-408.
8. Постановление Верховного Совета Российской Федерации № 3021 от 27.12.1991 г. «О разграничении госсобственности Российской Федерации на федеральную собственность, собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономных областей и автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность» [Электронный ресурс] URL: http://legalacts.ru/doc/postanovlenie-vs-rf-ot-27121991 -n-3020-l (дата обращения: 11.04.2018).
9. Указ Президента РФ от 27.04.1992 № 426 (ред. от 30.09.2012) «О неотложных мерах по сохранению научно-технического потенциала Российской Федерации» [Электронный ресурс] URL: http://base.garant.ru/10164297/ (дата обращения: 11.07.2018).
10. Указ Президента РСФСР № 22 от 21.11.1991 г. «Об организации Российской академии наук» [Электронный ресурс] URL: http://docs.cntd.ru/document/9006350 (дата обращения: 16.03.2018).
11. Указ Президента РФ № 341 от 29.12.1991 «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий» [Электронный ресурс] URL: http://legalacts.ru/doc/ukaz-prezidenta-rf-ot-29121991-n-341 (дата обращения: 11.04.2018).
References
1. Arhiv Rossijskoj akademii nauk. (ARAN). [Archive of the Russian Academy of Sciences]. F.2, ор.31, d. 9, 16, 17, 19, 31, 32, 42, 63 (in Russian).
2. Bodrova, E. V., Kalinov, V. V. Tehnologicheskoe otstavanie kakfactor raspada SSSRI vyzov dlja sovremennoj Rossii [Technological lag as a factor in the collapse of the USSR and the challenge for modern Russia]. Moscow, MAORI Publ., 2017, 514 p. (in Russian).
3. Bodrova, E. V., Golovanova, N. B. Modernizaciya vysshej tekhnicheskoj shkoly: isto-richeskij opyt i sovremennost' [Modernization of the higher technical school: historical experience and modernity]. Rossijskij tehnologicheskij zhurnal. [Russian technology magazine]. 2017, no. 6 (5), pp. 73-97. (in Russian)
4. Gosudarstvennyj arhiv RF (GARF) [State archive of the Russian Federation]. F. 10265, оp. 1, d. 55, 56 (in Russian).
5. Konoshenko A. I. O finansovom polozhenii RAN v 1992 godu [On the financial position of the RAS in 1992]. VestnikRAN [Bulletin of the Russian Academy of Sciences], 1993, no. 1, pp. 3-8. (in Russian)
6. Makarov, I. M. O rabote Prezidiuma RAN i vypolnenii reshenij Obshchih sobranij [On the work of the Presidium of the Russian Academy of Sciences and the implementation of the decisions of the General Meetings]. Vestnik RAN [Bulletin of the Russian Academy of Sciences], 1993, no. 7, рр. 590-595. (in Russian)
7. Osipov, Ju.S. Rossijskaya akademiya nauk: sostoyanie i perspektivy [Russian Academy of Sciences: Status and Prospects]. Vestnik RAN [Bulletin of the Russian Academy of Sciences], 1993, no. 5, рр. 395-408. (in Russian).
8. Resolution of the Supreme Soviet of the Russian Federation № 3021 27,12, 1991 "On the delimitation of state property of the Russian Federation to federal property, property of the
republics within the Russian Federation, territories, regions, autonomous regions and autonomous districts, cities of Moscow and St. Petersburg and municipal property" [Electronic resource] URL: http://legalacts.ru/doc/postanovlenie-vs-rf-ot-27121991-n-3020-l (date of the application: 11.04.2018). (in Russian)
9. Presidential Decree of 27, 04, 1992 № 426 (as amended on September 30, 2012) "On urgent measures to preserve the scientific and technical potential of the Russian Federation" [Electronic resource] URL: http://base.garant.ru/10164297/ (date of the application: 11.07.2018).
10. Decree of the President of the RSFSR No. 22 o f 11/21/1991 "On the organization of the Russian Academy of Sciences" [Electronic resource] URL: http://docs.cntd.ru/document/9006350 (date of the application: 16.03.2018). (in Russian)
11. Presidential Decree No. 341 of December 29, 1991 "On Accelerating the Privatization of State and municipal enterprises "[Electronic resource] URL: http://legalacts.ru/doc/ukaz-prezidenta-rf-ot-29121991 -n-341 (date of the application: 11.04.2018). (in Russian)
