CC BY
87УДК 330.88
Белобородько Александр Михайлович,
кандидат экономических наук, доцент, кафедра государственного и муниципального управления, Московский экономический институт, г. Москва.
Семенова Валерия Игоревна,
кандидат политических наук, доцент, кафедра государственного и муниципального управления, Московский экономический институт, г. Москва.
Beloborodko Aleksandr Mikhailovich,
Ph.D. in Economics, associate professor, Department of State and Municipal Management, Moscow Economical Institute, Moscow.
Semenova Valeriya Igorevna,
Ph.D. in Political Sciences, associate professor,
Department of State and Municipal Management,
Moscow Economical Institute,
Moscow.
ЭВОЛЮЦИЯ ИТАЛЬЯНСКИХ ТОРГОВЫХ ДОМОВ XIV-XV ВВ. КАК МОРФОГЕНЕЗ КОММЕРЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ
EVOLUTION OF ITALIAN TRADE HOUSES IN XIV-XV C. LIKE MORPHOGENESIS OF COMMERCIAL SOCIETIES
Начало банковских итальянских домов прослеживается в Италии, начиная с XIV века. Итальянские банкиры (Барди, Перуцци, Медичи) принесли в центральную, северную Европу (Франция. Англия, Нидерланды) не только вексель, но также все институты и техники в сфере организованного денежного рынка. Деятельность банковского дома Медичи состояла первоначально в финансовых трансакциях для других купцов как дополнение к своей собственной торговле. Медичи инвестировали свои аккумулированные прибыли во все многообещающие предприятия по всей Европе. Семья добавила свой банковский бизнес к торговой деятельности и превратилась в торговый банк. Таким образом, в настоящей статье подчеркивается экономическая география инвестиционного поведения Медичи в XV веке, демонстрируя их инновации в корпоративной культуре.
Ключевые слова: деньги, денежный рынок, банковская деятельность, инвестиции, торговые операции.
The origin of banking Italian houses is to be traced to Italy in medieval times during the XIV century. The Italian merchant bankers (Bardi, Peruzzi, Medici) introduced into Central and North Europe (France, Low Countries, England) not only the bill of exchange but also all the institutions and techniques connected with an organized money market. Medici banking consisted initially of merchants who assisted in financing the transactions of other merchants in addition to their own trade. Medici invested their accumulated profits in all kinds of promising activities all over Europe. The family added banking business to his merchant activities and became a merchant banker.
The present article thus shows by emphasizing economic geography the investment behavior of Medici in XV century, demonstrating their innovation into the corporation culture.
Keywords: money, monetary market, banking, investment, trading.
ВВЕДЕНИЕ
Прототипы современных финансовых инструментов находят в глиняных токенах и текстах экономического содержания на глиняных табличках при археологических раскопках в древних городах Месопотамии, Греции, Рима. Многие из них являются или долговыми расписками, или договорами аренды, или займами [1]. Процесс кредитования осуществлялся задолго до появления письменности. А «дизайн рынка, особенно торговых площадей- очень древняя человеческая деятельность, древнее, чем сельское хозяйство», — считает нобелевский лауреат А. Рот [2]. Огюст Конт гениально заметил: «Мертвые правят живыми».
Современная биржа «чуть» не возникла в Венеции и Генуе в XII веке. Налицо имелись все предпосылки, которыми потом воспользовались города Брюгге и Антверпен. Но не хватало последнего штриха — достаточного количества акторов, которые бы трансформировали ценные бумаги (векселя и паи),
85
универсализировав их на предъявителя, что в свою очередь привлекало бы новых акторов, трансформируя всю структуру обмена ценными бумагами, делая их доступными для всего населения.
Торговые операции, совершавшиеся в Брюгге, достигали в XIV в. таких объемов, что население города могло уже не торговать, а ограничиться только представительскими функциями, способствуя дальнейшему развитию своего города в качестве маклеров. Общественное сознание населения ушло далеко вперед по сравнению с другими средневековыми городами — в Брюгге ростовщичеством занимались даже женщины, они могли быть и менялами. В городе имелись представительства богатейших банков Италии, в том числе банка Медичи, представители которого одалживали деньги западноевропейской знати. Увеличение числа акторов привело к появлению целого сословия, обслуживающего биржу, формируя экологию биржевого дела в Европе [3].
Биржевые институции трансформировались в институт биржи и закрепляли правовое поле деятельности игроков. В городе Брюгге прогрессировали торговые правовые отношения. Теперь купцы должны были сами отвечать за свои долги, было отменено право захватывать товары, выброшенные на берег, а за услуги маклеров предусматривалась фиксированная оплата[4]. Перерыв между «настоящей» биржей, существовавшей в Риме, на Форуме, и биржей в Брюгге составлял более 1500 лет, но принципы обмена остались теми же самыми: бумаги были на предъявителя и любой, даже иностранец мог их приобрести [5].
ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ
Пример эволюции торгового дома (на примере Барди, Перуцци, Медичи) может означать затухание или даже прерывание в процессе трансформации институции, который можно понять только путем аналитического различения этапов его становления: до (начальный этап до XIV века) и после (реструктуризация торгового дома Медичи XIV-XVI вв.).
Но деятельность экономических субъектов — реминисцентных его носителей, существовала постоянно. В статье анализируется переход от централизованных торговых организаций Барди и Перуцци, выстроенных по вертикали, к горизонтальной сети корпоративных товариществ с новыми торговыми партнерами, не связанными семейными узами с Медичи. Новые требования времени вводило новую систему управления империи Медичи, и менялась вся структура торгового дома, как будущая основа акционерного общества. РЕЗУЛЬТАТЫ
Компоненты структуры института ценных бумаг мигрировали вместе с арабскими купцами из Азии в Европу через торговлю с Амальфи и Генуей. «Все богатства Востока, все караваны Леванта сосредоточивались в Италии и отсюда, как из центра, расходились в другие государства Западной Европы» [6]. Идею замещения звонкой монеты бумажными деньгами принеc в Венецию Марко Поло, вернувшись из Китая. Носителями финансовой культуры были еврейские и левантийские ростовщики, ломбардские банкиры, бывшие ткачи (Фуггеры) и аптекари (Медичи), превратившие свои накопления в капитал и ценные бумаги.
Нигде и никогда, даже в России в XVIII веке по повелению Петра Первого биржи не возникали по инициативе государства. Всегда они создавались по инициативе индивидуумов — хозяйствующих субъектов. Р. Бхаскар доказывает в своей работе необходимость изучения периода до начала действия акторов в рамках «законсервированного» института, когда пишет, что «общество существует до индивида» [7, с. 77]. Каждый раз возрождаясь, как птица феникс, элементы структуры биржи носили реминисцент-ный характер предыдущих эмерджентных свойств структуры, поэтому нельзя сомневаться в реальности их существования, и представлять их, как это делает Э. Гидденс, «следами в памяти», пытаясь закрепить почти неосязаемые социально-экономические категории в реальные рамки индивидуального действия [8].
Элементы биржи существовали в организации торговли ценными бумагами на мосту Риальто в Венеции, в финансовых услугах менял и банкиров на ярмарках Шампани и Лиона, пока, наконец, биржа не предстала как диссипативная система в Брюгге. Авторы статьи согласны с утверждением М. Арчел, Р. Бхаскара: «между обществом и людьми пролегает онтологическая пропасть» [9, с. 37]. Но верно также, что структурные свойства института становятся реальными (в отличие от виртуальных демоверсий Forex) только в действиях акторов. Без аналитического дуализма структуры института и деятельности акторов не представляется возможным объяснить появления биржи в Брюгге.
Биржа, существовавшая когда-то на форуме в Риме, не исчезала из когнитивного знания о ней: «Наделение объектов знания нетранзитивностью приводит к тому, что эти объекты начинают существовать и действовать независимо от того, знают о них или нет», — утверждает Р. Бхаскар [9, с. 14]. Институциональные структуры являются нетранзитивными объектами. Незнание большинства населения Европы о фондовом рынке в Риме за двести лет до нашей эры вовсе не помешало ему участвовать в спекуляциях на Антверпенской, Амстердамской биржах в XVII веке. Акциями компании «Миссисипи» торговал весь Париж от знати до обувщика, ухитрившегося сдать свой угол брокерам для торговли
86
ценными бумагами компании. Крах тюльпаномании ненадолго запечатлелся в умах европейцев, хотя данный сюжет, драматизированный и приукрашенный, послужил фабулой для памфлетистов и Александра Дюма в романе «Черный тюльпан». Авторы романов «Робинзона Крузо» и «Приключения Гулливера» писали статьи и цветистые отчеты о деятельности компании «Южных морей» по заданию главы совета директоров компании Джона Бланта.
Образовавшийся в XIII столетии, вакуум в сфере финансовых услуг в европейских странах был заполнен предложениями итальянских торговцев. Оживлению банковского дела и возникновению целой сети финансовых отделений по переводу денежных средств способствовали Крестовые походы. Прообразы нынешних банков, получавшие лицензии на осуществление финансовых операций, стали возникать по всей Северной Италии. Среди них выделялись города-государства: Венеции, Генуи, Флоренции. Крестоносцы, обедневшие рыцари, брали значительные суммы взаймы у банкиров и купцов для финансирования похода. Первый средневековый банковский контракт, известный документально, был подписан в Генуе в 1156 г. Описывая становление института банковского дела в городах Северной Италии, следует особо отметить ловкость, с которой итальянские торговцы с помощью сети компаний-товариществ обошли официальные церковные ограничения, связанные с получением процентов.
Схема предоставления займов
Одна компания («активная» фирма) брала заем у другой компании («тихой» фирмы) для финансирования какой-либо предпринимательской деятельности. Потом «тихая» фирма получала от активной компании положенные проценты в виде части прибыли. Одним из первых банковских домов, кто стал осуществлять эту схему в рамках одной структуры, были Медичи. Все их филиалы имели статус независимых друг от друга компаний. Флорентийские торговцы (возможно, одними из первых среди них были Барди и Перуцци) были специалистами в закамуфлированных займах, они были «тихими» компаниями у генуэзских и венецианских торговцев. К концу XIII столетия флорентийские торговые дома имели свои подразделения по всей Европе. Справедливости ради надо отметить, что флорентийских отделений не было в Германии. Это объясняется рядом серьезных причин: во-первых ганзейские купцы были против присутствия итальянцев на рынке центральной и восточной Европы, раздробленность Германии на множество независимых княжеств, со своей системой налогообложения, и, отчасти, трудности связанные с чужим языком. Эмерджентные свойства ломбардцев — это сплав их социальных и персональных идентичнос-тей, а также взаимоотношения между собой [10, с. 14]. Ломбардцы- воплощение финансовой изобретательности и предприимчивости в XTV-XVI вв., использовали новейшие технологии и инструменты: аккредитивы, переводные векселя, безналичные расчет. Они использовали принцип двойной записи при ведении счетов [10, с. 37-38]. Их именем потом назовут центральную финансовую улицу в Лондоне, где находилось знаменитое на весь мир морское страховое общество «Ллойд». Можно утверждать что, банкиры из Италии заложили основы современного торгового права.
Тезис о том, что влияние социально-экономических структур может проявляться только посредством деятельности людей, приемлем только в следующей трактовке: социально-экономические структуры — результаты, пережившие прошлые действия акторов. Как демонстрирует весь институциональный опыт предшествующих поколений, начиная с еврейских ростовщиков, левантийских купцов и ломбардских торговцев, происходит его реификация в банкирском доме Медичи в XIV веке. Финансовые институции становятся sui generis.
С середины XIV века начался активный поиск способов сделать труд более выгодным. Сокращение населения подхлестнуло фантазию и изобретательность итальянцев, не так обремененных Столетней войной, в отличие от англичан и французов. Постепенно менялись отношения собственников и государства: власть активнее становилась на защиту собственников, чтобы защитить от различных посягательств и грабежей. Уже тогда стала проявляться специализация, способствуя поиску новых сфер и возможностей применения своего труда. Государство немного ослабило хватку своей «невидимой руки», у экономики появился шанс окрепнуть без довлеющей над ней власти.
«Можно считать, что в конце XV - первых десятилетиях XVI века (а кое-где даже раньше) в отдельных местах сложилась примитивная, но уже именно промышленность» [11]. Однако возвышение Северной Италии нельзя объяснять только лишь технологическими и экономическими факторами, в данном случае восстановление полной картины данного феномена мы оставим историкам, нас же более интересуют те новшества, подаренные итальянцами мировой экономической мысли и практике, которые способствуют дальнейшему развитию и усложнению финансового инструментария [12].
Только начавший свое восхождение банкирский дом Медичи строил свое благосостояние на принципиально иных началах. В отличие от семейств Барди и Перуцци, строивших свой бизнес как централизованный и делавших ставку на сильных и влиятельных игроков рынка, Медичи рассредоточили свои капиталы по разным компаниям, где владели контрольным пакетом. Каждый их филиал законодательно был отдельной компанией, где члены семьи были только компаньонами, хотя и с решающим право голоса [13]. Сделано это было из прагматических целей, они могли теперь зарабатывать, не покидая стен цент-
87
рального офиса, составляя формальные сделки по обмену валюты между своим филиалом в Брюгге, Лондоном и Флоренцией. Главой филиалов они ставили factor — фактора-управляющего автономным филиалом. Факторы, как правило, вначале не владели паями в компании Медичи, они работали за плату. К началу XV ситуация стала меняться, факторы становились практически совладельцами компании, поскольку имели акции компании [13]. Начав как обычные менялы, династия постепенно расширяла ареал своего присутствия в стратегических точках мировой торговли и наращивая обороты в банковском деле. Как и погоревшие до них банкиры Барди Перуцци, Медичи не отказывали в ссуде монархам, в частности, Эдуарду IV, он также не смог выплатить свои долги и отделению банка в Лондоне пришел конец, то же самое случилось позднее с отделениями в Брюгге и Милане. Эти события неблагоприятно сказались на финансовой империи, но не так трагически, как на их предшественниках.
Талантливые организаторы, Медичи могли зарабатывать на чем угодно, постоянно возрождая свои капиталы из пепла. Они одними из первых стали финансировать бизнес, инвестировали в торговые международные операции по экспорту английской шерсти, способствовали развитию ткацкой промышленности во Флоренции, которую отчасти можно считать прообразом английской Промышленной революции [14]. Во Флоренции в начале XVI века уже сложились некоторые факторы, которые, по мнению Дж. Хикса, стали основными факторами промышленной революции в Англии [15]:
• существовала судебная система, защищающая частную собственность;
• высокий уровень торговли;
• значительная часть земли была в свободной торговле;
• применение наемного труда.
В средневековой Европе постоянно происходил обмен валюты. Для того, чтобы валюта могла перемещаться, использовали специальных людей — курьеров. Благодаря этому банкиры могли влиять на валютные курсы, торговля ценными бумагами была основным полем деятельности для Медичи. Они существенно модернизировали банковскую сферу, расширив применение неполного покрытия ценных бумаг наличными деньгами, стали выплачивать деньги по устному или письменному ордеру. «В деловых бумагах встречаются иногда передаточные надписи на векселях и чеках — практика, которая стала всеобщей лишь начиная с XVII в.» [16].
Флорентийцы поставили торговлю в большей мере на честное слово, чем на какие-либо частные или государственные санкции, которыми может быть обеспечено соблюдение условий сделки. Банкиры Медичи также закрепляли торговые и политические альянсы родственными отношениями с представителями влиятельных семейств Европы.
Вексель многие знали и до них, но они обеспечили интерес к банковским вкладам широких слоев населения, разъединив связку «получение прибыли — неодобрение католической церкви». Так как неодобрение церкви вызывали в большей степени проценты (как торговля временем, то есть тем, что принадлежит Богу), то Медичи предложили рассматривать вложение денег в их предприятия как обоюдный риск и выплачивать доли от прибыли предприятия. То есть вкладчик получал не проценты, а часть выручки, созданной на базе общих ресурсов и общими усилиями.
Способность Медичи подать свои финансовые операции в выгодном свете, в том числе перед папским престолом, а также их полезность в деле размена и сбора валюты для церковной элиты сделали свое дело — из презираемых средневековым обществом менял и ростовщиков Медичи стали уважаемой фамилией и со временем сроднились с европейской элитой того времени, включая монархов [13].
Чтобы угодить сразу и церкви, и населению, и своему кошельку, изобретательные банкиры, дабы не навлекать на себя обвинений в ростовщичестве, договаривались об условиях сделки устно, а затем вносили сведения в конторскую книгу. Таким образом, удавалось избежать переноса бумаг с процентами — векселей. Тогда же были введены и чеки, так как не всем состоятельным людям было удобно являться за деньгами лично: «... в конце XIV века в записях банка Медичи появилось первое упоминание о письменной просьбе об изъятии денег» [17, с. 90].
За пределами Флоренции семья владела отделениями в Анконе, Антверпене, Авиньоне, Базеле, Болонье, Брюгге, Женеве, Лондоне, Любеке, Лионе, Милане, Неаполе, Пизе, Риме и Венеции [17, с. 96]. Медичи тщательно отслеживали состояние финансовых операций во всех своих многочисленных филиалах и продумывали, как привлечь к своим проектам внимание как можно большего числа людей (как сказали бы сейчас, хорошее маркетинговое сопровождение). Они ввели систему мотивации для своих управляющих- факторов, дав им возможность участвовать в прибыли, что существенно повышало их заинтересованность в общем деле.
Природу взаимоотношений между филиалами хорошо иллюстрирует следующий случай, имевший быть место в 1455 г. перед муниципальным судом в Брюгге. Миланец Дамиано Руффини возбудил иск против фактора филиала Медичи в Брюгге в лице Томмазо Портинари, который на тот момент отвечал за филиал, по делу о порчи девяти тюков английской шерсти по вине фактора Агноло Тани. Ответчик защищался, аргументируя, что шерсть не была собственностью отделения Брюгге, поскольку была
88
продана миланцу лондонским отделением, управляемым Симоне Нори. Истец парировал это заявление сдедующими словами: «Медичи филиал в Брюгге и другой в Лондоне суть одна компания и имеют одного хозяина». Томмазо Портинари клятвенно заверил под присягой: «вышеупомянутые тюки были проданы Симоне Нори, и компания в Брюгге никакого отношения не имеет ко всему бизнесу» [18, с. 35]. В результате компания в Брюгге была признана непричастной к порче товара, но суд постановил поддержать иск Дамиано Руффини к Симоне Нори и Лондонскому отделению. Вполне возможно, что Томмазо Портинари сыграл не совсем чисто, но в его действиях не было ничего предосудительного, поскольку филиалы Брюгге и Лондона были независимые торговые товарищества [18, с. 35].
Все отделения «корпорации» Медичи представляли собой самостоятельные юридические лица, которые имели свой баланс и бухгалтерию, сами отвечали за свою финансовую состоятельность. Медичи контролировали больше половины капитала, но все дела между отделениями производились на общей основе, как с посторонними компаниями. Банкирский дом Медичи, таким образом, создал и первую корпорацию, «утопить» которую было весьма сложно, так как отделения не были привязаны один к другому.
Другой наглядный пример: когда дела в Лондоне в 1447 г. не заладились, и Лоренцо Медичи, вероятно, по совету Франческо Сассетти, который на тот момент был Генеральным управляющим, хотел, чтобы компания в Брюгге объединилась с английским филиалом, его предложение встретило сопротивление со стороны Агноло Тани — фактора в Брюгге. Он написал пространный доклад, в котором подробно обосновал свои возражения: Лондонский отдел-самостоятельное товарищество, со своей клиентурой и своим балансом («perche la ragione di Londra era ragione da parte») [18, с. 35]. Тайны привилегированных клиентов банка также не разглашались, все сведения о них имелись только у управляющих-факторов.
Тем не менее, Медичи были не монополистами в сфере банковских услуг, на рынке ценных бумаг того времени звучали и другие фамилии. Медичи были первыми среди равных, что не исключало зависти к ним со стороны конкурентов.
Даже после «очищения нравов» во Флоренции Савонаролой и изгнания оттуда Медичи, династия не погибла, но довольно скоро вернулась на прежнее место. С Медичи были связаны значимые для города фабрики и банки, с их закрытием город потерпел ущерб, в экономике тут же образовался застой. Среди простого населения клан Медичи имел сторонников, которые открыто заявляли, что с банкирами Флоренция процветала. В целом уровень жизни населения в результате роста мануфактур и ремесел вырос. Самосознание флорентинцев было очень высоким.
Феномен банкирского дома интересует и современных ученых, в частности, книга «Эффект Медичи: возникновение инноваций на стыке идей, концепций и культур» Ф. Йоханссона характеризует эмер-джентность торгового дома как образец креативности и прогресса [19].
Распространяя свое влияние на иноземные территории, Медичи выполняли не только финансовые, но и образовательные функции. Купцы Брюгге, Антверпена и других городов перенимали новшества, введенные в практику итальянцами. Медичи выступили катализатором подъема Нидерландов, которые в соперничестве с Испанией, при своем менее выгодном положении, смогли не только сбросить с себя статус колонии, но и стать страной, которая имел вес на мировой арене. Антверпен и Брюгге еще с начала XIV века стали выделяться на фоне остальных городов, привлекая купцов со всего света. Они стали средневековым офшором еще при расцвете могущества Барди, которые добились уменьшенной пошлины на свои товары от герцога Брабантского. Брюгге стал и столицей мировой торговли сукном — с его главного рынка фландрское сукно развозили по всей Европе. Большая часть населения этого города была так или иначе вовлечена в текстильную промышленность. Именно Медичи с их разветвленной корпоративной системой стали одними из первых, кто мог умело манипулировать финансовыми потоками, направляя их через свои филиалы из одной страны в другую.
Купцы заходили в Брюгге преимущественно морским путем, причем развитию торговли здесь способствовало и удачное расположение города. На пересечении европейских торговых путей можно было увидеть людей самых разных наций: ганзейцев, гасконцев, испанцев, генуэзцев и мн. др [20]. Так же разнообразны были и предлагаемые ими товары. В случае нехватки золотых и серебряных монет использовали бартер, меняли не только фландрское сукно, в ходу были и товары с севера и юга Европы. Так в центре Европы возникла первая полноценная товарная биржа.
На примере эволюции биржи в Брюгге видно, как далеко может уйти развитие территории благодаря отделению от государственных предписаний и тяжелых поборов. Таким образом, опыт раннего итальянского капитализма в лице корпорации Медичи положительно сказался и на другом краю Европы, способствовав появлению принципиально новых финансовых организаций-корпораций. ВЫВОДЫ
Как видно из вышесказанного, path dependence торгового дома Медичи на каждом отдельно взятом отрезке, временном (XIV-XV вв.) или технологическом (создание новых финансовых структур-корпо-
89
раций, появление новых финансовых инструментов и техник) была обусловлена не только внешними (макроэкономическими, экзогенными) факторами и решениями игроков средневекового рынка, но и теми обстоятельствами, которые не укладываются в жесткие рамки и определения «внешний-внутренний», «субъект-объект», «новая ситуация — новый инструментарий» и проч. Смены технологических укладов, на разных участках то отстающих, то обгоняющих друг друга, культурные и политические революции также вносят коррективы в развитие торгового дома, и комплексно оценить их последствия весьма трудно. Эмерджентное возникновение в прошлом реляционных свойств торговых домов Барди, Перуцци, Медичи обусловливает ситуации, в которых оказываются акторы, независимо от их воли и согласия. Эта реляционная концепция финансовых структур, аккумулирующая как прошлое, так и настоящее время, «позволяет сосредоточиться на распределении структурных условий действия, и в частности, ...на дифференцированном размещении всех видов производственных ресурсов (включая, например, когнитивные) среди индивидов (и групп) и распределении индивидов (и групп) по функциям и ролям (например, в дифференциации финансовых услуг и сфер политического и экономического влияния у итальянских финансистов и социального расслоения населения в г. Брюгге — появление целого сословия:брокеров). Это позволяет обозначить возможные ситуации появления различных (в том числе антагонистических) интересов и конфликтов внутри общества, а следовательно, возможность мотивируемой интересами трансформации в структуре общества» [9, с. 41-42].
Нынешние хозяйствующие субъекты не ответственны за создание тех распределений, ролей и связанных с ними интересов, среди которых они действуют, они сложились до них. Произошедшее в прошлом структурирование ситуаций и интересов, даже самой структуры взаимоотношений заставляет в настоящем одних экономических акторов действовать в направлении трансформации финансовых структур, а других — заботиться о сохранении стабильного воспроизводства, что показательно на примере смещения центра европейской торговли из Брюгге в Антверпен - Амстердам - Лондон. Воспроизводство торгового дома (на примере Медичи — следствие из унаследованных интересов, а не из инерционности деятельности акторов-членов этой семьи. В свою очередь, трансформация не является потенциальной возможностью всякого момента времени, она возникает как продукт конкретных конфликтов между фракциями, группами и элитами, стремящимися к определенным статусным позициям, которых они добиваются или защищают [21]. Это в историческом плане продемонстрировало на своем примере семейство Медичи, сумевшее продержаться на европейской авансцене несколько столетий и сыгравшее на ней все роли: от простых аптекарей, гонфалоньеров до пап и королев.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Schmandt-Besserat D. How writing came about / Denis Schmandt-Besserat. — University of Texas Press. 1998. — 207 p.
2. Rot A. Who Gets What I and Why: The New Economics of Matchmaking and Market Design / Alvin Rot. — Houghton Mifflin Harcourt, 2016. — 262 p.
3. Petram L. The world's first stock exchange English / Lodewijk Petram; transl. from Dutch by Lynn Richards. — New York Columbia University Press, 2014.
4. Савин А.Н. История Западной Европы XIV и XV вв. Выпуск 1. — М.: Издание Общества взаимопомощи студентов филологов И. М. У., 1912. — 212 с.
5. Malmendier, Ulrike. «Roman Shares» In: W. Goetzmann and G. Rouwenhorst (eds.), The Origins of Value. The Financial Innovations that Created Modern Capital Markets. — Oxford University Press. — 2005.
— August. — P. 31-42, 361-365.
6. Нисселович Л.Н. О векселях и их обращении / Л.Н. Нисселович // Счетоводство. — 1890.
7. Bhaskar R. Reclaiming Reality / R. Bhaskar. — London: Verso, 1989.
8. Арчер М. Реализм и морфогенез. Теория общества. Сборник / М. Арчер; вступ. статья, сост. и общая ред. А.Ф. Филиппова. — пер. с нем., англ. — М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 1999. — 416 с.
9. Bhaskar R. The possibility of naturalism / R. Bhaskar. — 1 edition. — Routledge: 1998, November 24. — 208 p.
10. Manikas P.T. Critical realism and social theory / P.T. Manikas // Sociological Research. — 2009. — № 11. — P. 3-14.
11. Гринин Л.Е. Производительные силы и исторический прогресс / Л.Е. Гринин. — Волгоград: Издательство «Учитель», 2003. — 307 с.
12. Грейф А. Институты и путь к современной экономике. Уроки средневековой торговли / А. Грейф.
— М.: ВШЭ, 2013. — 536 с.
13. Roover de R. The Rise And Decline Of The Medici Bank, 1397-1494 / Raymond De Roover. — Publishing, University of Michigan Library. 1963.
14. Воронцова Ю. Банкиры, которые изменили мир / Ю. Воронцова, А. Исаенков, А. Латкин, А. Меснянко, С. Морозова. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2015. — 242 с.
90
15. Хикс Дж. Теория экономической истории / Дж. Хикс. — М.: НП «Журнал Вопросы экономики», 2003. — 223 с.
16. Ролова А.Д. Итальянский купец и его торгово-банковская деятельность в XIII-XV вв. // Средние века. — 1994. — Вып. 57. — С. 62-74.
17. Везерфорд Дж. История денег: борьба за деньги от песчаника до киберпространства. — М.: Терра, 2001. — 320 с.
18. Roover de R. Money, Banking and Credit in Mediaeval Bruges — Italian Merchant Bankers, Lombards and Money Changers — A Study in the Origins of Banking / Raymond De Roover. — Rinsland Press, 2007, March 15. — 460 p.
19. Иоханссон Ф. Эффект Медичи: возникновение инноваций на стыке идей, концепций и культур / Ф. Иоханссон. — пер. с англ. — М.: ООО «И.Д. Вильямс», 2008. — 192 с.
20. Савин А.Н. История Западной Европы: XIV и XV вв. Выпуск 1. — М.: Издание Общества взаимопомощи студентов филологов И. М. У., 1912. — 212 с.
21. Лахман Р. Капиталисты поневоле: конфликт элит и экономические преобразования в Европе раннего Нового времени / Ричард Лахман; пер. с англ. А. Лазарева. — М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010. — 456 с.
Статья поступила в редакцию 14 августа 2017 года Статья одобрена к печати 24 октября 2017 года
91
