Эволюция городов Урала на рубеже XX–XXI веков

Анимица Евгений Георгиевич; Власова Наталья Юрьевна; Силин Яков Петрович

DOI: 10.29141/2658-5081-2024-25-2-3 EDN: GGTIAL JEL classification: R10

Е. Г. Анимица Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ Н. Ю. Власова Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ Я. П. Силин Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ

Эволюция городов Урала на рубеже XX-XXI веков

Аннотация. Процесс роста городов и трансформация их урбанистической структуры являются отражением многих факторов: экономических, политических, социальных, идеологических и других. Уральский регион, характеризующийся концентрацией крупнейших городов, является одним из наиболее урбанизированных в РФ. Статья посвящена анализу урбанистических процессов Уральского региона на рубеже XX-XXI вв. в контексте общеэкономических, политических и духовно-нравственных факторов. Методология исследования базируется на теориях урбанизации, градостроительства, эволюционном подходе. Использованы аналитические, статистически и сравнительные методы исследования. Информационную базу составили данные Росстата за 1989-2022 гг., характеризующие динамику урбанистических процессов. Границы агломераций Урала определялись исходя из официальных документов территориального или стратегического планирования. В результате выявлены тенденции трансформации уральской системы расселения и ее урбанистической структуры, в частности, качественное изменение отраслевой структуры городов, уменьшение числа рабочих мест в промышленности и сокращение численности городского населения, усиление агломерационных процессов и концентрации населения в крупнейших городах. Показаны последствия деурбаниза-ции и деиндустриализации Уральского региона, среди которых увеличение доли крупнейших городов и усиление дисбаланса между группами городов различной величины. Впервые описан конструкт «Уральский урбанистический квадрат», включающий четыре крупнейшие городские агломерации - Екатеринбургскую, Челябинскую, Уфимскую и Пермскую. Подчеркивается, что Уральский урбанистический квадрат становится местом сосредоточения инвестиционных, человеческих, экономических и социальных ресурсов, ядром развития Уральского макрорегиона и его соседних территорий.

Ключевые слова: пространственная экономика; агломерация; урбанистическая структура; системы расселения; Урал; Уральский урбанистический квадрат.

Для цитирования: Animitsa E. G., Vlasova N. Yu., Silin Ya. P. (2024). Evolution of Ural cities at the turn of the 20th-21st centuries. Journal of New Economy, vol. 25, no. 2, pp. 45-68. DOI: 10.29141/2658-5081-2024-25-2-3. EDN: GGTIAL.

Информация о статье: поступила 17 июля 2023 г.; доработана 30 августа 2023 г.; одобрена 10 января 2024 г.

Evgeny G. Animitsa Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia

Natalya Yu. Vlasova Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia

Yakov P. Silin Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia

Evolution of Ural cities at the turn of the 20th-21st centuries

Abstract. The growth of cities and the transformation of their urban structure reflect the impact of numerous factors: economic, political, social, ideological and others. The Ural region with its concentration of larger cities is among the most urbanised in Russia. The paper explores the urbanistic processes in the Ural region at the turn of the 20th-21st centuries in the context general economic, political and moral factors. The methodological basis of the research rests on the theories of urbanisation and urban development, and the evolutionary approach. The study uses analytical, statistical, and comparative methods. The data for 1989-2022 reflecting the dynamics of urbanistic processes is taken from the Federal State Statistics Service of the Russian Federation. The boundaries of the Ural agglomerations are sourced from the official territorial and strategic planning documents. The findings indicate several trends in the transformation of the Ural settlement system and its urbanistic structure, in particular, a qualitative change of the cities' industrial structure, a decrease in the employment in industry and a fall in the urban population, intensification of agglomerations processes and population tending to concentrate in larger cities. The indicated processes of deurbanisation and deindustrialisation of the Ural region result in the augmented share of larger cities, greater imbalance between size groups of cities. The paper is the first to describe the Ural Urban Square that encompasses four larger urban agglomerations - Ekaterinburg, Chelyabinsk, Ufa, and Perm. The paper underscores that the Ural Urban Square becomes a place of concentration of investment, human, economic, and social resources, the core of the development of the Ural macroregion and its neighboring territories.

Keywords: spatial economics; agglomeration; urban structure; settlement systems; the Ural region; Ural Urban Square.

For citation: Animitsa E. G., Vlasova N. Yu., Silin Ya. P. (2024). Evolution of Ural cities at the turn of the 20th-21st centuries. Journal of New Economy, vol. 25, no. 2, pp. 45-68. DOI: 10.29141/2658-5081-2024-25-2-3. EDN: GGTIAL.

Article info: received July 17, 2023; received in revised form August 30, 2023; accepted January 10, 2024

Введение

Города не только концентрируют подавляющую часть человеческого, экономического, финансового и оборонного потенциала страны, но и играют исключительно важную роль в поддержке и укреплении экономического пространства, являются естественной силой, интегрирующей государство в монолитное общественно-политическое образование. Города, особенно крупнейшие, вместе с транспортными полимагистралями и информационными коммуникациями организовывают своеобразный опорный каркас страны, представляют его интегрально-пространственную структуру.

Кардинальные общественно-политические, социально-экономические, региональные и иные количественно-качественные изменения в российском обществе в конце XX - начале XXI в. не могли не сказаться на функционировании и развитии городов.

Так, особый интерес приобретает углубленный анализ, обобщение и интерпретация урбанистических процессов, наблюдающихся в динамике и структуре городского расселения уральского региона, происходящих на рубеже XX-XXI вв.

Определение временных границ - это особая и достаточно сложная проблема, так как, во-первых, в борьбе между старым и новым в социально-экономических процессах отсутствует реальная видимая граница. Во-вторых, различные сложные преобразования в экономических, социальных, урбанистических и других структурах региона происходят не мгновенно.

Исторический переход к новому этапу развития уральской системы городов охватывает более чем 30-летний период, начиная с 1990-х гг. Этот период можно охарактеризовать как достаточно автономную фазу длительного эволюционного развития. С одной стороны, она привела к разрушению старых экономических и иных структур, а с другой -к возникновению и развертыванию в разбалансированных экономических, социальных слоях и институтах новых тенденций и сдвигов.

В этом историческом периоде выделяются два качественных этапа. Начальные рамки первого этапа - 1989-1999 гг., когда закончилась политика «перестройки» и начался поворот от командно-административной системы в сторону рыночных отношений. Так, стала осуществляться активная приватизация, произошла смена общественно-политического строя, повлекшая за собой дестабилизацию, спад и стагнацию производства, деиндустриализацию, депопуляцию и деурбанизацию.

Второй этап - это 2000 г. и последующие годы XXI в., означающие начало только что появившейся эпохи, завершения рыночных реформ, формирования новых явлений и процессов в экономике, социальной сфере, урбанистике, а также возникновение следующей парадигмы социально-экономического развития региона.

Пространственные границы исследования включают пределы традиционного (старопромышленного) Уральского экономического района, обширного макрорегиона РФ. В схемах районирования, разработанных учеными еще в XIX в., Урал идентифицировался как особый, целостный регион, социально-экономические преобразования которого оказывают заметное воздействие на развитие всей страны [Алексеев, 2000, с. 23-24].

Объектом исследования выступает сложноорганизованная система городов Урала, эволюционирующая и функционирующая в пространстве крупного полиструктурированного экономического региона страны - Уральского. Проведенные хронологические и территориальные ограничения позволили определить предмет исследования - совокупность экономических, политических, социальных и иных отношений и процессов, взаимодействий и тенденций, возникающих во время функционирования и становления системы городов макрорегиона на разных этапах эволюции.

Цель статьи - провести интеграционный анализ и обобщить в проблемно-хронологическом плане урбанистические процессы рубежа XX-XXI вв. в уральской системе городов в сопряжении с коренными изменениями в социально-экономической и политической сфере общества, а также выявить тенденции современного развития и формирование образа будущего городов Урала.

Для достижения поставленной цели потребовалось решить следующие задачи:

- рассмотреть уральский город в контексте советской градостроительной теории;

- проанализировать общеэкономический и политический фон в стране и регионе на рубеже XX-XXI вв. и обосновать неизбежность кардинальных перемен в системе городов Уральского региона;

- предложить новую трактовку некоторых общетеоретических и конкретных проблем городского развития и выявить изменение смысла города в меняющейся социально-экономической ситуации;

- обосновать значимость городских агломераций в ускорении темпов социально-экономического развития региона;

- определить в концептуальном плане условия, в которых может формироваться образ уральского города в обозримой перспективе.

Решение указанных задач еще не позволяет дать исчерпывающую характеристику всего сложного процесса эволюции городов Уральского региона на рубеже XX-XXI вв., так как это особая, емкая и пока малоисследованная проблема. Поскольку город - это сложная система, объединяющая экономические, политические, социальные, пространственные, градостроительные и иные процессы, то наиболее подходящим будет применение интеграционного анализа, предполагающего, с одной стороны, рассмотрение всех подсистем и факторов, влияющих на их развитие, а с другой - объединение разрозненных частей в единое целое.

Методология исследования

Развиваясь вместе с обществом, город обновляется, трансформируется не весь и далеко не сразу, совмещая в своем диалектическом единстве старое и новое - результаты материальной и духовной деятельности на протяжении многих веков. В материальной форме город воплощает связь прошлого, настоящего и будущего. Зарождение, формирование и становление города - это производная от тех многовековых общественно-политических условий, в которых жили и живут люди [Huggins, Thompson, 2019].

Подробно рассматриваются роль и значение городов в процессах исторических переходов, которые совпадают с важнейшими событиями в жизни общества [Сайко, 2001]. Например, особенности развития постсоветских городов также изучаются многими авторами [Goodrich Lehmann, Ruble, 1997; Gentile, Tammaru, 2006; Neugebauer, Rekhviashvili, 2015].

Шотландский мыслитель А. Смит доказывал, что масштабные трансформации городов происходят в результате индустриализации общества, роста мануфактурного производства, а не только развития торговли как источника «богатства народов» [Смит, 1992].

Как справедливо считает современный исследователь городов Е. Г. Трубина «урбанизация и урбанизм... приобретают разные формы при различных социально-экономических обстоятельствах, вариантах политического контроля и типах культур» [Трубина, 2011, с. 16].

Целый пласт исследований посвящен факторам развития и трансформации городов [Henderson, Wang, 2005; Hölscher, Frantzeskaki, 2021]. Эволюционный подход к исследованию городских систем используется для объяснения движущих сил сформировавшейся структуры расселения [Fujita, Mori, 1997; Fujita, Krugman, Mori, 1999; Ioannides, Overman, 2004].

Благодаря интенсивному социалистическому строительству в середине XX в. на Урале получили свое завершение два исторически важных взаимосвязанных процесса: обширная индустриализация и урбанистическая революция.

Индустриализация на Урале как нигде в стране выступила в качестве определяющего фактора урбанизации. За 1926-1939 гг. законодательно было оформлено 22 новых города

(в числе которых - Магнитогорск, Березники, Краснокамск и др.), а за время 1939-1945 гг. возникло еще 10 городов на основе индустриального развития. К началу Великой Отечественной войны на Урале насчитывалось 73 города, а удельный вес городских жителей поднялся с 16,9 % (1926 г.) до 35,3 % (1939 г.).

Именно уральские города стали полигоном для целенаправленного формирования и реализации советской градостроительной концепции образования сети опорных урбанистических промышленно-селитебных образований - «соцгородов». Они концентрировали новое крупное промышленное производство и прикрепленное к нему пролетарское население со всеохватывающей системой общественного обслуживания [Конышева, Меерович, 2011; Рулева, Абаимова, 2012; Бугров, 2018]. Среди типичных первых соцгородов следует выделить Магнитогорск, Екатеринбург, Челябинск, Верхнюю Салду, Каменск-Уральский, Краснокамск, Ижевск.

Именно в проекте «Большой Свердловск» была в полной мере реализована трансформирующаяся концепция большого группового города, состоящего из ряда поселений - автономных промышленно-селитебных образований - соцгородков, отдаленных от старого города и связанных между собой как производственным назначением, так и единством управления коммунального, бытового и социально-культурного обслуживания.

Это был первый в истории человеческой цивилизации полностью целенаправленно сформированный и реализованный социальный проект, в котором практически все стороны жизни стали создавать осознанно.

В градостроительстве и архитектуре господствующее положение в 1930-х гг. получил конструктивизм - одно из направлений советского авангарда. Его основные черты - монументальность, монолитность внешнего облика, функциональная целесообразность, геометрическая четкость объектов, лаконичность и рациональность форм [Сидорина, 1995]. Екатеринбург (Свердловск с 1924 по 1991 гг.) до 1934 г. был административным центром Уральской области и одним из крупнейших центров конструктивистской архитектуры в СССР. На текущий момент в Екатеринбурге сохранилось более 200 известных жилых и специализированных архитектурных комплексов в стиле конструктивизма.

Можно утверждать, что в годы социалистического строительства на Урале не было ни одного города, в истории которого индустриализация не запечатлелась бы этапным рубежом. В разных городах появлялись новые предприятия и приобретали градообразующий характер, создавались технологии, которые нарастили в итоге свой удельный вес в хозяйственном потенциале Урала. Многие из этих предприятий стали крупнейшими на Урале и в стране. Появились в регионе и «атомные города» (на Урале их 5 из 10 в стране). Мощные импульсы к развитию получили в городах научные учреждения, вузы, техникумы, театры и музеи.

Социально-экономическую основу функционирования уральской системы городского расселения продолжал формировать интегральный крупный экономический регион (макрорегион), относящийся к особому типу старопромышленных (традиционно-промышленных) регионов общегосударственного значения, определяющих положение России и на мировой арене [Анимица и др., 2009, с. 165-166].

Перестройка системы городов в пространстве Уралана рубеже ХХ-ХХ1 веков

С начала 1990-х гг. XX в. в пространстве Уральского макрорегиона, как и в стране в целом, стала происходить смена парадигмы развития, коренным образом изменившая вектор развития региона, облик его промышленности, тенденции эволюции населения и городов.

Исходным рубежом для начала периода можно считать 1989-1990 гг., когда страну и ее регионы поразил глубокий системный кризис практически во всех сферах жизни общества в результате распада СССР, ликвидации плановой системы хозяйствования, проведения приватизации, разрыва производственно-технологических цепочек, дезинтеграции хозяйства и других негативных процессов [Рыжков, 1995; Яник, 2012].

В 1992 г. правительство России взяло курс на радикальную экономическую реформу, чему способствовали рекомендации Международного валютного фонда, Всемирного банка, зарубежных советников и кураторов [Сакс, 1995]. Они доказывали российскому правительству, что государственных структур в условиях формирования рыночных отношений должно быть как можно меньше; тратить на социальную политику нужно минимально, а помогать необходимо в первую очередь крупному бизнесу, особенно приближенному к определенным правительственным кругам.

В это время на Урале стали набирать оборот неизвестные ранее для региона процессы и тенденции: серьезный экономический и промышленный спад в результате крутого поворота к рыночной экономике, заметное снижение качества жизни населения, растущая бедность, разрушительное социальное неравенство и в итоге - деиндустриализация.

Более полную картину развития спада уральской промышленности иллюстрируют данные, отражающие динамику основных производств региона за 1990-1999 гг.

Так, за период 1990-1998 гг. выплавка чугуна уменьшилась с 26 857 до 14 291 тыс. т (53,2 % к уровню 1990 г.), стали - с 42 682 до 18 906 тыс. т (44,3 %), а производства проката - 30 048 до 14 706 тыс. т (48,9 %).

Урал за годы первых рыночных реформ потерял половину потенциала черной металлургии - базовой, исторически сложившейся отрасли индустрии. Еще более удручающая ситуация сложилась в других отраслях промышленности: в 1998 г. производство цемента составило 28,0 % к уровню 1990 г., выпуск тканей определялся величиной 12,9 %, а трикотажных изделий - 8,4 % к уровню 1990 г. Уральский регион в итоге фактически лишился легкой промышленности.

Урал утратил такие стратегически важные отрасли, как станкостроение, тракторостроение, сельскохозяйственное машиностроение и другие, о чем красноречиво свидетельствуют следующие цифры. В 1999 г. производство экскаваторов составило всего 7,3 % от объемов 1990 г. (или 336 шт. против 4 611 шт. в 1990 г.); тракторов - 9,3 % (2,6 тыс. шт. против 28,1 тыс. шт. в 1990 г.); станков металлорежущих - 13,8 % (3,0 тыс. шт. против 21,7 тыс. шт. в 1990 г.) [Силин, Анимица, Новикова, 2019, с. 222-223]. На рис. 1 можно увидеть резкое сокращение производства металлорежущих станков на предприятиях Урала.

В машиностроительном комплексе региона наиболее тяжелое положение сложилось на конверсируемых предприятиях оборонно-промышленного комплекса, где снижение объемов производства составило от 35 до 80 %. В одном только 1993 г. в связи с конверсией оборонных производств с уральских предприятий было высвобождено 80,7 тыс. чел. промышленно-производственного персонала, в том числе в Удмуртской Республике -18,8 тыс., в Свердловской области - 16,1 тыс1.

Нарастало ощущение вступления Урала в новый этап с неясными целями, альтернативами, очертаниями и перспективами. Этот принципиально новый сдвиг в развитии региона до сих пор не осознан специалистами в полной мере, требует тщательного осмысления и объяснения, в том числе и в теоретико-методологическом плане.

1 Показатели социального развития Уральского экономического района и Тюменской области за 1993 г. Екатеринбург: Свердловскстат, 1994. С. 35.

25 20 15 10 5 0

1990 1995 1998 1999 2000 2005 2010 2015 2016 2017 2018 2020 2021 2022

Рис. 1. Динамика производства металлорежущих станков предприятиями Уральского экономического района, 1990-20221 Fig.1. Metal-cutting machines production by enterprises in the Ural economic area, 1990-2022

В результате вышеотмеченных процессов в хозяйственном комплексе региона впервые происходит существенное снижение его значимости в общероссийском воспроизводственном процессе. Об этом можно судить о сокращении доли ВРП - обобщающем показателе экономической деятельности региона - в экономическом пространстве России: с 14,5 % в 1995 г. до 12,1 % в 2000 г., причем занимая 4,8 % площади территории страны.

Глобальные потрясения и экономические санкции также отразились на объемах и промышленной структуре уральских городов [Stepanov et al., 2022].

Несмотря на разрушительные последствия рыночных преобразований, промышленное производство все же оставалось основой экономической деятельности подавляющей части уральских городов. Уралу удалось сохранить специализацию на производстве чугуна, стали, проката черных металлов, и в ряде случаев даже нарастить его объемы (рис. 2).

Млн т 35 30 25 20 15 10 5 0

- Чугун

Сталь

Прокат черных металлов, готовый

— Стальные трубы

1999 2000 2005 2010 2015 2016 2017 2018 2020 2021 2022

Рис. 2. Производство основных видов металлургической продукции предприятиями Уральского экономического района, 1999-2022 Fig. 2. Key metal products manufacturing by enterprises of the Ural economic area, 1999-2022

Более 90 % промышленных рабочих региона сконцентрировано в городах. Расположенные вне городских поселений промышленные объекты не играли заметной роли в структуре производства Урала. Отчетливо прослеживается тенденция сопряженного уменьшения числа рабочих мест в промышленности и уменьшения численности

1 Рис. 1 и 2 составлены по: [Силин, Анимица, Новикова, 2019, с. 214, 232].

городского населения. В то же время Уральский регион активно насыщался объектами социальной инфраструктуры, в частности, торговой деятельностью.

Указанные выше экономические и политические преобразования на данном историческом переходе не могли не сказаться радикальным образом на развитии городов.

На Урале, начиная с 1992 г. произошел стремительный урбанистический перелом: городское население начало убывать в результате деиндустриализации, депопуляции, естественной и механической убыли населения, снижения потребности регионального хозяйства в иногородней рабочей силе, резкого удорожания стоимости жизни, небывалого обострения криминогенной обстановки. Так, за 1991-2000 гг. городское население в Уральском регионе убыло на 398,3 тыс. чел., и в первую очередь в его высокоиндустриальных и высокоурбанизированных субъектах (табл. 1). Особенно заметно сократилась численность населения в Пермской области (с 1991 по 2000 гг. число жителей здесь снизилась на 188,3 тыс. чел.).

Более половины уральских городов потеряли свое население. В основном это города, расположенные на севере и востоке региона, и в первую очередь городские поселения -центры добывающих производств. Заметно сократилась численность населения даже го-родов-миллионников, особенно Екатеринбурга (население уменьшилось с 1 364,6 тыс. чел. наличного населения по данным переписи в 1989 г. до 1 284,9 тыс. чел. наличного населения на 01.01.2001 г., то есть на 79,7 тыс. чел.).

Тем самым была нарушена логика и долговременная эволюция урбанистических процессов в регионе, и, по существу, запущены небывалые для Урала механизмы депопуляции и деурбанизации (в сопряжении с механизмом деиндустриализации).

С 2000-х гг. в экономическом пространстве Уральского макрорегиона начинается новый этап переходного периода, который знаменует оживление уральской промышленности, выход на траекторию устойчивого роста основных производств (см. табл. 3). В то же время всевозможные отрасли промышленности в макрорегионе испытали раз-новекторное влияние конъюнктуры региональных, национальных и мировых товарных рынков. По разным причинам большинство промышленных производств так и не смогли достичь показателей 1990 г. Тем не менее уровень их производства в целом соответствовал современным требованиям и потребностям внутрирегионального, внутринационального и внешних рынков.

Как показывают данные табл. 2, макроэкономические показатели Уральского макрорегиона вышли на траекторию устойчивого роста.

Вместо разрушительного «минуса», экономика медленно пошла в созидательный «плюс». Объем инвестиций в основной капитал оказался рекордным (рост за 2000-2021 гг. - 13 раз). Настоящим драйвером роста стала торговая деятельность. На ее долю приходится 11 % общероссийского оборота розничной торговли. Показатель роста можно считать историческим для Урала (за 2000-2021 гг. - 18,9 раза). Также благодаря новым технологиям заметно вырос в регионе объем жилищного строительства (более чем в три раза).

Одним из современных трендов развития экономики и городов Урала является усиление внимания к военным технологиям. Быстрый рост предприятий ОПК становится основным источником современного развития многих уральских городов. Значительная роль отводится цифровизации социально-экономической жизни городских поселений как стержню технический модернизации.

Вместе с тем, сокращение населения, в том числе и городского, на Урале продолжается, хотя темпы его убыли заметно уменьшились.

Таблица 1. Динамика абсолютной численности городского населения Урала, тыс. чел. Table 1. Absolute urban population size of the Ural region, thousand persons

Год Республика Башкортостан Удмуртская Республика Курганская область Оренбургская область Пермская область Свердловская область Челябинская область Уральский экономический район

1989 2 520,7 1 122,3 604,9 1 413,5 2 395,7 4 107,4 2 990,8 15 155,3

1990 2 549,2 1 137,2 609,1 1 423,2 2 404,2 4 132,8 3 000,5 15 256,2

1991 2 573,4 1 145,5 612,3 1 431,9 2 410,9 4 134,3 3 001,3 15 309,5

1992 2 591 1 149,4 614,2 1 433,9 2 408,5 4 117,7 2 973,2 15 287,9

1995 2 638 1 147 612 1 426 2311 4 119 3 007 15 260

1998 2 661,1 1 134,7 612,5 1 420,9 2 273,4 4 064,8 2 988,5 15 155,9

1999 2 672 1 135 611 1 418 2 252 4 051 2 990 15 129

Прирост (убыль) населения, итого по этапу 151,3 12,7 6,1 4,5 -143,7 -56,4 -0,8 -26,3

2000 2 678 1 131 607 1 264 2 228 4 024 2 980 14912

2005 2 435 1 077 560 1 241 2 082 3 677 2910 13 982

2010 2 462 1 054 549 1 212 1 976 3 604 2 852 13 709

2020 2 681,4 1 131,5 606,7 1 266,4 2 222,6 4 022,8 2 979,8 14 911,2

Итого по этапу 3,4 0,5 -0,3 2,4 -5,4 -1,2 -0,2 -0,8

Итого по периоду 160,7 9,2 1,8 -147,1 -173,1 -84,6 -11 -244,1

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Составлено по: Городские поселения РСФСР по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года. Москва: РИИЦ, 1991. С. 18-20; Уральский район. Численность населения по городам, поселкам городского типа и районам на 1 января 1998 года. Екатеринбург: Свердловскстат, 1998. 7 е.; Российский статистический ежегодник: 2003: Статистический сборник / Госкомстат России. Москва, 2003. С. 75-79; Численность населения Российской Федерации по городам, поселкам городского типа и районам на 1 января 2001 г. Госкомстат России. Москва, 2001. С. 16-17; Кузьмин А. И., Оруджиева А. Г., Корнилов Г. Е., Алферова Е. Ю., Голикова С. В. (1996). Население Урала. XX век. История демографического развития. Екатеринбург: Издательство «Екатеринбург». 144 е.; Демографический ежегодник России: Статистический сборник / Госкомстат России. Москва, 2002.

Таблица 2. Основные социально-экономические показатели развития Уральского макрорегиона, 2000-2023 Table 2. Most important socioeconomic development indicators of the Ural macroregion, 2000-2023

Субъект РФ Численность городского населения, тыс. чел. (на 1 января) Инвестиции в основной капитал (в фактически действовавших ценах), млрд руб Ввод в действие общей площади жилых домов, тыс. м2 общей площади жилых помещений

2000* 2023 2000 2022 2000 2022

РФ 106 272 109 655,6 1 165,2 27 865,2 30 300 102 712,7

Республика Башкортостан 2 681,4 2 542,4 35,5 512,4 1 255 3 062,5

Удмуртская Республика 1 131,5 948,4 9,9 137,0 257 1 176,0

Курганская область 606,7 489,0 2,5 54,7 73 333,4

Оренбургская область 1 266,4 1 102,2 15,0 234,7 385 950,6

Пермская область/Пермский край 2 222,6 1 898,3 27,5 357,2 330 1 986,9

Свердловская область 4 022,8 3 639,1 25,9 541,7 617 2 942,6

Челябинская область 2 979,8 2 814,1 22,3 373,1 669 1 870,3

Уральский экономический регион (УЭР) 14 911,2 13 433,50 138,6 2 210,8 3 586 12 322,30

УЭР в основных социально-экономических показателях РФ, % 14,0 12,3 11,9 7,9 11,8 11,9

Субъект РФ Объем промышленной продукции (в фактически действовавших ценах), млн руб. Объем отгруженных товаров собственного производства (обрабатывающие производства), млрд руб. Оборот розничной торговли (в фактически действовавших ценах), млрд руб. ВРП, млрд руб.

2000 2022 2000 2022 2000 2021

РФ 4 763 ООО 66 797,0 2 335,8 42 577,0 6 277,8 121 183

Республика Башкортостан 141 792 1 549,2 49,4 1 118,0 160,8 2 000

Удмуртская Республика 54 804 469,8 15,1 310,6 55,8 842

Курганская область 14 774 197,1 8,5 148,1 19,9 269

Оренбургская область 63 704 489,8 17,1 418,7 82,6 1 394

Пермская область/Пермский край 110 377 1 342,9 40,5 660,9 131,4 1 741

Свердловская область 168 220 2 799,1 58,7 1 321,0 165,8 3 038

Челябинская область 146 116 2 171,8 39,6 766,8 136,1 2 043

Уральский экономический регион (УЭР) 699 787 9 019,70 228,9 4 744,10 752,4 11 327

УЭР в основных социально-экономических показателях РФ, % 14,7 13,5 9,8 11,1 12,0 9,3

Составлено по: Регионы России. Основные характеристики субъектов Российской Федерации: 2023: Статистический сборник / Росстат. Москва, 2023. 853 е.; Регионы России. Основные характеристики субъектов РФ: Статистический сборник / Росстат. Москва, 2005; Российский статистический ежегодник: Статистический сборник / Росстат. Москва, 2023; Российский статистический ежегодник: Статистический сборник / Росстат. Москва, 2004; Регионы России. Социально-экономические показатели: 2002: Статистический сборник / Госкомстат России. Москва, 2002. 863 е.; Регионы России. Социально-экономические показатели. 2023: Статистический сборник / Росстат. Москва, 2023. 1126 с.

^Численность населения Российской Федерации по городам, поселкам городского типа и районам на 1 января 2001 г. / Госкомстат России. Москва, 2001.

Как справедливо отмечал академик А. И. Татаркин: «причины современной депопуляции лежат не только в сфере материальных благ, они являются следствием глубинных изменений ценностных ориентаций и мотивирующих установок населения» [Татаркин, 2016, с. 11].

В связи с тем, что система городских поселений складывалась на Урале уже длительное время при достаточно высоком уровне хозяйственной освоенности и заселенности территории, здесь исторически сложилась и сохраняется на данном этапе развития довольно зрелая урбанистическая структура, представленная всеми типами поселений по величине (людности). Учитывая исключительно важную роль городских поселений в системе хозяйства макрорегиона, первостепенное значение приобретает установление урбанистической структуры городов, то есть выявление определенного порядка в распределении городских поселений различной людности, определения общих тенденций их развития.

В период зрелости системы в основном завершился процесс структурной диверсификации городов по величине (сложилась система городов всех категорий людности). Тем не менее на данном этапе развития Уральского региона пропорции между городами различных градаций (по людности) меняются, преимущественно в результате неравномерного роста поселений, перехода их из одной категории в другую (табл. 3).

Подавляющая часть городов теряет свое население и свой производственный потенциал (в своем большинстве - это малые города людностью до 50 тыс. чел., их доля сократилась с 18,1 % в 2002 г. до 16,8 % в 2022 г.).

Быстрорастущих городов в Уральском регионе немного, причем среди них преобладают крупные и крупнейшие города. Уровень урбанистической концентрации, то есть сосредоточенности городского населения в крупнейших городах региона - один из самых высоких в России. В 2022 г. он составил 36,9 % против 33,0 % в 2002 г.

Таблица 3. Пространственно-урбанистическая структура субъектов РФ Уральского экономического района по численности населения, % Table 3. Spatial and urban structure of the Russian Federation's subjects located within the Ural economic area by population, %

Субъект РФ Всего городского населения До 50 тыс. чел. 50-100 тыс. чел. 100-999,9 тыс. чел. Более 1 млн чел.

2002 2022 2002 2022 2002 2022 2002 2022 2002 2022

Республика Башкортостан 100,0 100,0 10,3 9,8 19,0 17,3 27,3 27,0 43,4 45,8

Удмуртская Республика 100,0 100,0 6,0 5,9 10,0 28,5 84,0 65,6 - -

Курганская область 100,0 100,0 19,2 18,1 15,3 15,9 65,5 65,9 - -

Оренбургская область 100,0 100,0 15,9 18,1 11,3 14,2 72,7 67,7 - -

Пермский край 100,0 100,0 16,9 16,8 17,1 18,9 14,2 7,4 51,7 57,0

Свердловская область 100,0 100,0 25,4 23,4 17,8 15,8 20,1 17,9 36,7 43,0

Челябинская область 100,0 100,0 21,5 18,0 10,9 7,4 28,2 31,6 39,4 43,0

Уральский экономический район 100,0 100,0 18,1 16,8 15,2 15,6 33,6 30,7 33,0 36,9

Составлено по: Регионы России. Основные социально-экономические показатели городов: 2004: Статистический сборник / Росстат. Москва, 2004; Регионы России. Основные социально-экономические показатели городов: 2022: Статистический сборник / Росстат. Москва, 2022. https://rosstat.gov.ru/folder/210/document/13206.

Смысл понятия «город» в меняющихся социально-нравственных условиях

Жители уральских городов аккумулируют и сохраняют в себе коллективный опыт жизни нынешних и предшествующих поколений: знания, навыки, традиции, поведение, верования и т. д. Эмпирические исследования современного развития городов в условиях возрастания социально-экономической и политической неопределенности не привели к формированию новых фундаментальных законов или закономерностей, касающихся развития городов и урбанизации в целом, которые могли бы стать базой для теоретических построений при исследовании городских поселений на разных территориальных уровнях, в том числе в пространстве Уральского региона.

На текущий момент в экономической науке и в региональной экономике сложилось устойчивое мнение, что в сложных, динамичных политических и хозяйственных процессах в пространстве городов определяющую роль играет человек с его потребностями и интересами, поскольку человеческий потенциал - это особый важнейший и ничем незаменимый ресурс развития. Как раз благодаря человеческому фактору Россия (в то время СССР) совершила рывок в технологическом плане, сумела победить во время Великой Отечественной войны.

В создавшихся условиях для становления теоретико-методологической базы исследования уральских городов существенное значение могут иметь духовно-нравственные основания, характерные и необходимые для нынешнего общества и его жителей.

В первую очередь речь идет о системе духовно-нравственных и культурных ценностей, которые позволяют интегрировать горожан в единое местное сообщество, дают возможность выработать позитивные установки, составляющие ядро нравственности каждого горожанина, опору его жизнедеятельности, задают мотивы его поведения, в том числе и в хозяйственной сфере. Благодаря объединению усилий многих членов городского сообщества, признанию значимости традиционных духовно-нравственных ценностей в жизни горожанина и деятельности хозяйствующих субъектов, социально-этическая обстановка в городах после 2000-х гг. стала приобретать более цивилизованный вид.

Важную роль в этих позитивных процессах играет городская социальная политика, которая представлена деятельностью многочисленных федеральных, региональных, муниципальных и иных организаций по регулированию социальной сферы города.

Как справедливо считает профессор Е. Н. Заборова, при «всех многочисленных минусах, именно социальная политика, проводимая городскими властями, помогла многим людям выжить в условиях резкого ухудшения экономической ситуации в начале перестройки, да и сегодня без помощи организаций по социальной защите населения жизнь многих людей в городе была бы много хуже» [Заборова, 2007, с. 113-114].

Е. Чернова, социолог градостроительства, называет растущие на окраинах крупных городов новые районы с минимальным набором объектов социальной инфраструктуры «рентополисами»1. В крупных городах как раз и концентрируются держатели рентных доходов, а новые районы нередко превращаются в места входа мигрантов в крупнейший город.

В сферу жилищного строительства вернулось государство, которое не только субсидирует ипотечные программы, но и возвратило такое советское понятие, как «очередь на жилье» (в ней стоят военные, полицейские и другие госслужащие). Также однокомнатная квартира положена любому повзрослевшему детдомовцу. Заработали программы расселения аварийного и ветхого жилого фонда с бюджетным финансированием,

1 Чернова Е. (2022). Российский рентополис: почему победил человейник и что с этим делать? // Строительный эксперт. https://ardexpert.ru/article/22270.

в которых расписано, к какому времени нужно ввести в эксплуатацию определенное количество квадратных метров жилья.

На текущий момент в пространстве городов Урала реализуются три основные разнонаправленные тенденции в градостроительстве. Одна ориентирует городские муниципалы на высотное строительство. Вторая - на малоэтажную пригородную застройку. И третья тенденция - рынок арендного жилья, который только начинает зарождаться. В последние годы возрастает тяга уральцев к малоэтажному индивидуальному жилью. Эту тенденцию ускорила пандемия COVID-19 и возможность удаленно работать.

Городские агломерации - активные драйверы социально-экономического развития региона

Если еще недавно проблемы развития городских агломераций не выходили за рамки интересов и профессиональной деятельности специалистов в сфере градостроительства, то в условиях современного экономического развития проблемы целенаправленного развития агломераций приобрели приоритетное значение в реализации государственной градостроительной и региональной политики. Понятие «городская агломерация» в РФ получила официальное (правовое) признание и закреплено законодательно1.

Общественная дискуссия по проблемам городского развития неизменно оживляется, когда на федеральном уровне становление крупных городских агломераций или создание новых больших городов рассматривается как приоритет пространственного развития страны. И это можно понять. Ведь в крупнейших городах - ядрах агломераций, сосредоточены гигантские производственные мощности, концентрируется человеческий, информационный, инновационный и культурный потенциал страны. Жители имеют большие возможности для реализации своих целей - здесь большая вероятность получения любого образования, возможность найти работу, в том числе и дополнительную, соответствующую профессиональным интересам [Соколов, 2010; Мельникова, 2023]. В этих городах оказывается более легким доступ к муниципальным и региональным структурам власти и управления, возможность стать влиятельным человеком.

Городские агломерации даже в непростых условиях переходного периода остаются драйвером экономического роста и точкой притяжения инвестиций населения и трудовых ресурсов. Они стимулируют процесс возникновения точек роста в региональном развитии и трансформируют экономическое пространство.

Городские агломерации как места концентрации населения, разнообразных видов хозяйственной деятельности усиленно исследуются в экономической науке, в том числе и в региональной экономике, преимущественно с позиций эффективности производства, их вклада в национальное и региональное хозяйство в связи с возникновением и развитием феномена агломерационных эффектов (агломерационной экономии)2 [Hoover, 1948; Jacobs, 1960; Henderson, 1988; Lash, Urry, 1994; Fujita, Krugman, Mori, 1999; Fujita, Krugman, Venables, 1999; Перцик, 2009; Антонюк и др., 2021].

Как показывают расчеты, городские агломерации способны давать прирост ВРП до 5 %. По данным Н. Р. Ижгузиной, исследующей процессы функционирования Екатеринбургской городской агломерации, доля условно исчисленного валового агломерационного

1 Указ Президента РФ от 16.01.2017 г. № 13 «Об утверждении Основ государственной политики регионального развития Российской Федерации на период до 2025 года» // КонсультантПлюс. https://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_210967/.

2 Экономика российских городов и городских агломераций. Выпуск 5: Крупнейшие городские агломерации России в глобальной экономике. Москва: Фонд «Институт экономики города», 2020. 21 с.

продукта агломерации в ВРП Свердловской области в 2016 г. составила 48,2 % (против 65,9 % в 2008 г.) [Ижгузина, 2018, с. 15].

Ожидается, что дальнейшее развитие процесса урбанизации, в частности, становление крупных городских агломераций, следует рассматривать как необходимое условие обеспечения экономического роста. Не случайно на Урале, одном из высокоиндустриальном и высокоурбанизированном регионе страны, активно исследуются городские агломерации, а региональная политика смещается в их пользу [Антонюк и др., 2022]. В частности, подписывая соглашение о межмуниципальном сотрудничестве под лозунгом формирования Екатеринбургской городской агломерации, главы четырнадцати администраций вряд ли имели в виду получение урбанизационной экономии от масштаба. Они рассчитывали на обеспечение реализации совместных транспортных, инфраструктурных и социальных проектов, требующих концентрации дефицитных финансовых, трудовых и материальных ресурсов муниципальных образований.

В экономическом пространстве страны крупнейшие города (мегаполисы) «формируют своеобразную "апикальную меристему" (совокупность вершин), сохраняющую способность к образованию, генерации и развитию любых видов человеческой деятельности на протяжении всей своей жизни, к наращиванию своих абсолютных и сравнительных преимуществ перед другими типами городских поселений» [Анимица, 2013, с. 84].

В пространстве Уральского макрорегиона естественным образом исторически сформировался и получает активное развитие уникальный урбанистический конструкт «Уральский урбанистический квадрат», на углах которого выросли четыре крупнейшие городские агломерации - Екатеринбургская, Челябинская, Уфимская и Пермская -с большим потенциалом дальнейшего роста (табл. 4). Как показывают данные таблицы, на фоне убыли населения Урала, только за последние 10 лет численность жителей возросла более чем на 25 тыс. чел.

Таблица 4. Изменение численности населения Уральского урбанистического квадрата на 1 января, все население, тыс. чел. Table 4. Population of the Ural Urban Square as of January 1, total population, thousand persons

Агломерации, входящие в Уральский урбанистический квадрат 2012 2022 2022 к 2012, %

Екатеринбургская городская агломерация* 2 026,5 2 157,5 106,5

Челябинская городская агломерация** 1 607,7 1 656,5 103,0

Уфимская городская агломерация*** 1 381,3 1 492,1 108,0

Пермская городская агломерация**** 1 240,7 1 297,5 104,6

Итого Уральский урбанистический квадрат 6 256,2 6 603,6 105,6

РФ 143 056,4 145 557,6 101,7

Удельный вес Уральского урбанистического квадрата в численности населения РФ, % 4,37 4,54 -

*Отчет о НИР «Социально-экономическое и территориальное обоснование схемы территориального планирования Свердловской области в части Екатеринбургской агломерации», 2018 г. https://disk.yandex.rU/d/IfKB1n10qwwtvA.

^Распоряжение Губернатора Челябинской области от 17.08.2020 г. № 777-р «О создании рабочих групп». https://clck.ru/39qNvW.

***Постановление Правительства Республики Башкортостан от 20 декабря 2018 г. № 624 «О Стратегии социально-экономического развития Республики Башкортостан на период до 2030 года». С. 109. https://economy.bashkortostan.ru/documents/active/298367/.

****Постановление Правительства Пермского края от 23.12.2020 № 993-п «Об утверждении Схемы территориального планирования Пермского края». https://docs.cntd.ru/document/571056220.

Следует отметить, что данные по муниципальным образованиям доступны только с 2010 г., поэтому численность населения этих агломераций на более раннюю дату можно определить только на основе численности населения городов и иных населенных пунктов, входящих в агломерацию.

В процессе исторического социально-экономического развития Уральского макрорегиона Уральский урбанистический квадрат вобрал в себя основные свойства как системы городского расселения, так и основные экономические характеристики макрорегиона. Обладая повышенной инвестиционной привлекательностью, этот конструкт притягивает крупные компании, становится местом сосредоточения человеческих, промышленных, экономических и социальных ресурсов, является ядром развития как самого Уральского макрорегиона, так и соседних регионов. Урбанистический квадрат, исторически охвативший с запада и востока старопромышленный Урал, так называемый «срединный регион» [Анимица и др., 2009], завладел «входами» и «выходами» из Сибири и самого Урала. В результате он подчинил себе практически всю территорию макрорегиона в экономическом и административном отношении. Дополняя и поддерживая друг друга, эти городские агломерации содействовали сплочению различных частей Большого Урала в единое внутренне функционально связанное экономическое и урбанистическое целостное образование, а также способствовали скреплению староосвоенных регионов Европейской части России и регионов более позднего и совсем недавнего освоения Азиатской части страны.

В обозримом будущем социально-экономический, инвестиционный, инновационный потенциал Уральского урбанистического квадрата существенно возрастет, будет и дальше трансформировать экономическое пространство региона в результате включения в его состав новых муниципальных образований, а также размещения здесь современных производств, рожденных новой промышленной революцией и требующих современнейших технологий и лучших умов [Марш, 2015].

Говоря о регулировании развития в пространстве городской агломерации, можно вспомнить концепцию синойкизма (от греч. аиуошацо; - вместе заселяю), которая определяет и формулирует специфическую городскую политику в системе нескольких взаимодействующих городов. Э. Сойя представлял объединение (ассоциацию) нескольких городов в единый полис как источник социальной синергии. Это политика, опирающаяся на постулаты гражданского общества, демократические идеалы и процессы инновационного развития [Сойя, 2008].

Образ уральского города в обозримом будущем

Следует подчеркнуть, что экономическую основу уральского города в пост-переходную эпоху будет составлять структурно перестроенная, высококачественная и эффективная обрабатывающая промышленность, способная обеспечить стабильный экономический рост и гарантировать занятость. Передовое развитие получают важнейшие новые отрасли, включая биологическое производство, оборонную космическую промышленность, квантовые технологии, производство маловысотных дронов. Будут направлены усилия на дальнейший переход «на цифру», в том числе в области интеллектуальной техники. Для достижения этих целей на Урале необходимо будет в полной мере воспользоваться имеющимися внутренними ресурсами, минимизировать угрозы, возникающие в связи с неопределенностью.

Развитие города не может осуществляться в форме стихийного саморазвития и самонастройки. Рассчитывать только на саморегулирование городов как сложных систем не приходится. Многие города, функционирующие на протяжении немалых веков,

накопили в себе многочисленные проблемы, которые можно решить только целенаправленным воздействием.

Известный французский философ О. Конт сформулировал знаменитое правило: «Знать, чтобы предвидеть; предвидеть, чтобы управлять», которое имеет непосредственное значение и к планированию будущего развития городов. На стадии социально-экономического перехода фиксируются многочисленные кризисы в городах, вызванные разными обстоятельствами и причинами природного, социально-экономического и политического характера. В городе формируется сложная ситуация, полагающая решение многих проблем и требующая формулировку ответов на многие вопросы. Целые поколения градостроителей и архитекторов пытались найти и продолжают искать ответы на эти непростые вопросы и способы решения проблем о будущем городов

На стадии перехода от XX к XXI в. у российских градостроителей и экспертов появляется большой интерес к концепции «Умный город», подразумевающей безопасный, экономически мощный, экологичный и эффективный городской центр с развитой социальной и производственной инфраструктурой, основной целью функционирования которого является обеспечение устойчивого экономического роста и повышение качества жизни населения [Anttiroiko, Valkama, Bailey, 2013; Angelidou, 2014; Shelton, Zook, Wiig, 2015; Веселова, Хацкелевич, Ежова, 2018; Попов, Семячков, 2020, с. 137].

Концепция умных городов сформирована в научном сообществе в начале 2000-х гг. Период 2008-2012 гг. был охарактеризован как «Умный город 1.0», а после 2016 г. наступает новый период в развитии новых городов - «Умный город 2.0», в котором на первом месте стоит комфорт жителей [Попов, Семячков, 2020, с. 112, 115]. На текущий момент уже говорят об умных городах 3.0 и 4.0 [Yun, Lee, 2019; Lugo Santiago, 2020]. В России проект «Умный город» был разработан и реализуется в рамках национальных проектов «Жилье и городская среда» и «Цифровая экономика».

В 2016 г. урбанист К. Морено предложил создать «умные» и «живые» мегаполисы, разбитые на «15-минутные зоны»1. Предполагается, что в четверть часовой пешей или велосипедной доступности должны быть расположены места работы или учебы, больницы и культурные объекты, магазины и кафе, спортивные сооружения и парки, общественные пространства для совместных мероприятий и развития добрососедства. В 2021 г. К. Морено получил престижную премию Obel Award за значительный вклад в развитие архитектуры в мире. Его идеи базируются не на пустом месте, а скорее всего ориентируются на концепцию «города-сада» англичанина Э. Говарда, пытавшегося сочетать в проектируемых поселениях преимущества города и деревни. Он писал: «... город и деревня должны сочетаться воедино, и от этого радостного единения родится новая цивилизация» [Говард, 1911, с. 12-13]. Идеи компактного города остаются достаточно привлекательными для ученых и для градостроительной политики [Mouratidis, 2018; Kain et al., 2022].

Второе дыхание концепция «15-минутного города» обрела в последние 3-4 года, когда началась пандемия COVID-19. Практически все страны пытались ограничить передвижения граждан, чтобы избежать распространения болезни [Lennon, 2021; Mouratidis, 2022]. Пришлась эта идея по душе и «зеленым», которые проповедуют отказ от транспорта на двигателе внутреннего сгорания в пользу велосипедов и пеших передвижений [Holden, Norland, 2005].

1 Могспо C. (2019). The 15 minutes-city: for a new chrono-urbanism! https://www.moreno-web.net/the-15-minutes-city-for-a-new-chrono-urbanism-pr-carlos-moreno/.

Мощный урбанистический посыл теорий будущего развития городов всегда в той или иной мере влиял и на концептуальные установки уральских градостроителей и проектировщиков (вспомним о таком направлении, как конструктивизм).

В концептуальном отношении в среде уральских градостроителей и архитекторов пока не разработано ничего принципиально нового, значительного, если не считать проявление стратегического мышления в стратегическом плане развития Екатеринбурга, разработанного коллективом ученых, экспертов, специалистов администрации города в 2003 г. и актуализированного в 2010 г. и в 2018 г.1 [Анимица и др., 2003].

На текущий момент уральские города регулируются несколькими научно-проектными документами, среди которых генеральный план города, план социально-экономического развития города, программы, проекты. В советское время таким планированием занимались государственные институты градостроительного профиля (например, Ги-прогор, Ленгипрогор, Свердловскгражданпроект). Сейчас подобных институтов нет. В своем большинстве они акционировались, поменяли свой профиль и занимались в большей мере частными, а не государственными заказами. К сожалению, градостроительная политика и градостроительство как таковое оказались нашей стране не нужны. Даже в Градостроительном кодексе РФ, принятом в 2014 г., призванном упорядочить градостроительство на территории страны, такие важные понятия, как градостроительная деятельность, градостроительное регулирование, оказались вне законодательного поля2.

Утвержденная Распоряжением правительства РФ от 13 февраля 2019 г. № 207-р «Стратегия пространственного развития РФ на период до 2025 г.» не отвечает современному духу времени и прогрессу страны, а скорее всего, усугубляет ситуацию - развивает преимущественно крупные города и агломерации и одновременно опустошает (опустыни-вает) пространства между ними.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

В последние годы власти уральских городов всерьез озаботились локальной гуманизацией городской среды в рамках федерального проекта «Формирование комфортной городской среды» национального проекта «Жилье и городская среда», в котором индекс качества городской среды оценивается 36 различными индикаторами. Они характеризуют 6 самых востребованных типов внутригородских пространств: жилье; общественно-деловая и социально-досуговая инфраструктура и прилегающие к ним пространства; зеленые территории; набережные; уличная инфраструктура и общегородское пространство.

Актуальной остается проблема переселения горожан из аварийного жилья, из-за которой В. В. Путин в одном из своих выступлений призывал региональные и муниципальные органы власти активнее применять новые технологии в городском строительстве. В частности, принципиальным моментом можно считать возведение в городах, особенно малых, многоквартирных домов, а не просто раздачу денег владельцам жилплощади в трущобах. Новые кварталы и микрорайоны - это не только обновление облика города, но и толчок к развитию инфраструктуры.

Уральский город переходит на позиции реального комфортного обустройства не только внутригородской территории, но и преобразования внегородских пространств, внегородской среды (в частности, строительство объектов торгово-складской

1 Екатеринбургская городская дума: Решение от 10 июня 2003 г. № 40/6 «О стратегическом плане развития Екатеринбурга» (с изменениями на 25 мая 2018 года) (в ред. Решений Екатеринбургской городской Думы от 22.01.2008 № 7/52, от 26.10.2010 № 67/30, от 25.05.2018 № 12/81). https://docs.cntd.ru/document/802003648.

2 Градостроительный кодекс РФ // Полный сборник кодексов РФ. Москва: Дом Славянской книги, 2006. С. 613-634.

инфраструктуры, коттеджных поселков, формирование зон отдыха и т. п.). Тем самым заметно расширяется социальное пространство городского поселения.

Свердловская область активно участвует в реализации федерального проекта «Формирование комфортной городской среды». За последние пять лет на эти цели из бюджетов разных уровней потрачено более 15 млрд руб. За это время благоустроено свыше 1 900 территорий, в том числе не менее 670 общественных. С 2022 г. реализуется региональная программа «Формирование комфортной городской среды», финансирование которой берут на себя областной и муниципальный бюджеты. В 2023 г. в городских планах благоустроить 58 объектов, среди них - 45 общественных, на их реализацию будет направлено более 1,6 млрд руб.

В городах региона осуществляются и местные, и локальные программы «Наш двор» в порядке общественной инициативы. Речь идет о комплексном благоустройстве дворов многоэтажек.

Все эти мероприятия способны не только обеспечить определенный контроль над территориями и их развитие, повысить качество жизни, но и дают возможность в какой-то мере приостановить миграцию населения за пределы Урала.

Заключение

Можно констатировать, что многие экономические, социальные и духовно-нравственные процессы, исторические явления в городском развитии находят свое объяснение и осмысление, если их рассматривать в ретроспективе, в длительной причинно-следственной динамике. Только так можно осознать сущность событий, выявить внутренние механизмы функционирования, с уверенностью проследить факторы и условия развития городов не только в прошлом, но и в сложном настоящем и противоречивом будущем.

Несмотря на неблагоприятные и зачастую разрушительные тенденции рыночных преобразований, уральским городам удалось в целом сохранить свой генетический код. Обновленное промышленное производство остается основой экономической деятельности в подавляющей части уральских городов при одновременной активизации процессов технологического обновления и реконструкции.

В связи с дальнейшим усилением роли и веса крупнейших городов в Уральской системе расселения еще больше увеличится степень проявления Уральского урбанистического квадрата, включающего четыре быстрорастущие крупнейшие агломерации Урала. Этот урбанистический конструкт становится ядром не только уральской системы городов, но и костяком всего хозяйственного комплекса региона в целом.

На наших глазах формируется новая парадигма социально-экономического развития России и ее регионов, именно она будет доминировать в обозримом будущем на Урале, в том числе и за пределами переходного периода.

Будущее Уральской системы расселения и многих городов будет строиться на новых принципах и подходах, учитывать интересы и потребности населения в целом, базироваться на формировании новой комфортной городской среды.

Источники

Алексеев В. В. (ред.). (2000). Урал в панораме XX века: монография. Екатеринбург: СВ-96. 496 с. Анимица Е. Г. (2013). Крупнейшие города России в контексте глобальных урбанизационных процессов // Ars Administrandi. № 1. С. 82-96.

Анимица Е. Г., Бочко В. С., Высокинский А. Г., Силин Я. П., Чернецкий А. М., Андрусь М. О., ... Яндыганов Я. Я. (2003). Стратегия развития крупнейшего города: взгляд в будущее: научно-методологический подход: монография. Екатеринбург: ГИПП «Уральский рабочий». 600 с.

Анимица Е. Г., Глумов А. А., Дворядкина Е. Б., Кочкина Е. М., Новикова Н. В. (2009). Срединный регион: теория, методология, анализ / 2-е изд., перераб. и доп. Екатеринбург: Издательство Уральского государственного экономического университета. 508 с.

Антонюк В. С., Вансович Э. Р., Кидрасов Д. Р., Сигатова Н. А. (2022). Городские агломерации РФ: особенности функционирования в постиндустриальный период // Наука ЮУрГУ: Секции экономических наук: материалы 74-й научной конференции. Челябинск: Издательский центр ЮУрГУ. С. 67-73.

Антонюк В. С., Козина М. В., Вансович Э. Р., Сигатова Н. А. (2021). Формирование и развитие городских агломераций: теоретико-методологические аспекты исследований // Вестник ЮУрГУ Серия: «Экономика и менеджмент». Т. 15, № 2. С. 7-19. https://doi.org/10.14529/em210201.

Бугров К. Д. (2018). Соцгорода Большого Урала. Екатеринбург: Издательство Уральского университета. 472 с.

Веселова А. О., Хацкелевич А. Н., Ежова Л. С. (2018). Перспективы создания «Умных городов» в России: систематизация проблем и направлений их решения // Вестник Пермского университета. Серия «Экономика». Т. 13, № 1. С. 75-88. https://doi.org/10.17072/1994-9960-2018-1-75-89.

Говард Э. (1911). Города будущего / пер. с англ. А. Ю. Блох. Санкт-Петербург: Типография тов-ва «Общественная польза». 176 с.

Заборова Е. Н. (2007). Город на грани веков. Екатеринбург: Издательство Уральского государственного экономического университета. 272 с.

Ижгузина Н. Р. (2018). Формирование и развитие крупнейшей городской агломерации в экономическом пространстве региона: автореф. дис. ... канд. экон. наук. Екатеринбург. 27 с.

Конышева Е. В., Меерович М. Г. (2011). Эрнст Май и проектирование соцгородов в годы первых пятилеток (на примере Магнитогорска). Москва: Ленанд. 224 с.

Марш П. (2015). Новая промышленная революция. Потребители, глобализация и конец массового производства / пер. с англ. А. Шоломицкой. Москва: Издательство Института Гайдара. 420 с.

Мельникова Л. В. (2023). Эффективность больших городов: теория и эмпирика // Вопросы экономики. № 3. С. 83-101. https://doi.org/10.32609/0042-8736-2023-3-83-101.

Перцик Е. Н. (2009). Крупные городские агломерации // Проблемы развития агломераций России: сборник. Москва: КРАСАНД. С. 34-46.

Попов Е. В., Семячков К. А. (2020). Умные города: монография. Москва: Юрайт. 346 с.

Рыжков Н. И. (1995). Десять лет великих потрясений. Москва: Ассоциация «Книга. Просвещение. Милосердие». 576 с.

Рулева И. В., Абаимова А. А. (2012). Идейные предпосылки концепции соцгорода // Современные проблемы науки и образования. № 6. https://science-education.ru/ru/article/view?id=8028.

Сайко Э. В. (ред.). (2001). Город в процессах исторических переходов. Теоретические аспекты и социокультурные характеристики. Москва: Наука. 392 с.

Сакс Дж. Д. (1995). Рыночная экономика и Россия: пер. с англ. Москва: Экономика. 331 с.

Сидорина Е. В. (1995). Русский конструктивизм: истоки, идеи, практика. Москва: ВИНИТИ. 240 с.

Силин Я. П., Анимица Е. Г., Новикова Н. В. (2019). Уральский макрорегион: большие циклы индустриализации / под ред. Глазьева С. Ю., Бодрунова С. Д. Екатеринбург: Издательство Уральского государственного экономического университета. 371 с.

Смит А. (1992). Исследование о природе и причинах богатства народов (книги 1-111). Москва: Наука. 572 с.

Сойя Э. (2008). Как писать о городе с точки зрения пространства? // Логос. № 3. С. 130-140.

Соколов М. М. (2010). Социально-экономические проблемы функционирования и развития крупных городов. Методы исследования и регулирования: монография. Москва: ГАСИС. 352 с.

Татаркин А. И. (2016). Демографическая ситуация на Урале: инерционность и динамика естественного движения населения // Динамика и инерционность воспроизводства населения

и замещения поколений в России и СНГ: сборник статей VII Уральского демографического форума с международным участием. Т. 1: Социология и история воспроизводства населения России. Екатеринбург. С. 8-12.

Трубина Е. Г. (2011). Город в теории: опыты осмысления пространства. Москва: Новое литературное обозрение. 520 с.

Яник А. А. (2012). История современной России. Истоки и уроки последней российской модернизации (1985-1999). Москва: Фонд современной истории; Издательство Московского университета. 760 с.

Angelidou M. (2014). Smart city policies: A spatial approach. Cities, vol. 41, pp. S3-S11. https://doi. org/10.1016/j.cities.2014.06.007.

Anttiroiko A. V., Valkama P., Bailey S. J. (2013). Smart cities in the new service economy: Building platforms for smart services. AI & Society, vol. 29, no. 3, pp. 323-334. https://doi.org/10.1007/s00146-013-0464-0.

Fujita M., Krugman P., Mori T. (1999). On the evolution of hierarchical urban systems. European Economic Review, vol. 43, issue 2, pp. 209-251. https://doi.org/10.1016/S0014-2921(98)00066-X.

Fujita M., Krugman P., Venables A. J. (1999). The spatial economy: Cities, regions, and international trade. The MIT Press. 382 p.

Fujita M., Mori T. (1997). Structural stability and evolution of urban systems. Regional Science and Urban Economics, vol. 27 (4-5), pp. 399-442. https://doi.org/10.1016/S0166-0462(97)80004-X.

Gentile M., Tammaru T. (2006). Housing and ethnicity in the post-soviet city: Ust'-Kamenogorsk, Kazakhstan. Urban Studies, vol. 43 (10), pp. 1757-1778.

Goodrich Lehmann S., Ruble B. A. (1997). From 'Soviet' to 'European' Yaroslavl: Changing neighbourhood structure in post-Soviet Russian cities. Urban Studies, vol. 34, no. 7, pp. 1085-1107. https://doi. org/10.1080/0042098975745.

Henderson J. V. (1988). Urban development: Theory, fact, and illusion. New York: Oxford University Press. 242 p.

Henderson J. V., Wang H. G. (2005). Aspects of the rural-urban transformation of countries. Journal of Economic Geography, vol. 5, no. 1, pp. 23-42. https://doi.org/10.1093/jnlecg/lbh052.

Holden E., Norland I. T. (2005). Three challenges for the compact city as a sustainable urban form: household consumption of energy and transport in eight residential areas in the Greater Oslo region. Urban Studies, vol. 42, no. 12, pp. 2145-2166. https://doi.org/10.1080/00420980500332064.

Hölscher K., Frantzeskaki N. (2021). Perspectives on urban transformation research: Transformations in, of, and by cities. Urban Transformations, vol. 3, 2. https://doi.org/10.1186/s42854-021-00019-z.

Hoover E. M. (1948). The location of economic activity. New York, Toronto, London: McGraw-Hill Book Company Inc. 310 p.

Huggins R., Thompson P. (2019). The behavioural foundations of urban and regional development: Culture, psychology and agency. Journal of Economic Geography, vol. 19, no. 1, pp. 121-146. https://doi. org/10.1093/jeg/lbx040.

Ioannides Y. M., Overman H. G. (2004). Spatial evolution of the US urban system. Journal of Economic Geography, vol. 4, no. 2, pp. 131-156. https://doi.org/10.1093/jeg/4.2.131.

Jacobs J. (1960). The economy of cities. New York: Random House. 268 p.

Kain J. H., Adelfio M., Stenberg J., Thuvander L. (2022). Towards a systemic understanding of compact city qualities. Journal of Urban Design, vol. 27, issue 1, pp. 130-147. https://doi.org/10.1080/135748 09.2021.1941825.

Lash S., Urry J. (1994). Economies of sings and space. London: Sage Publ. 360 p.

Lennon M. (2021). Green space and the compact city: Planning issues for a 'new normal'. Cities & Health, vol. 5, issue sup1, pp. 212-215. https://doi.org/10.1080/23748834.2020.1778843.

Lugo Santiago J. A. (2020). Is there such a thing as the smart city 1.0, 2.0, or 3.0? In: Lugo Santiago J. A. (ed.) Leadership and strategic foresight in smart cities (pp. 33-42). Cham: Palgrave Mac-millan. Mouratidis K. (2018). Is compact city livable? The impact of compact versus sprawled neighbourhoods on neighbourhood satisfaction. Urban Studies, vol. 55, no. 11, pp. 2408-2430. https://doi. org/10.1177/0042098017729109.

Mouratidis K. (2022). COVID-19 and the compact city: Implications for well-being and sustainable urban planning. Science of the Total Environment, vol. 811, 152332. https://doi.org/10.1016/j.scito-tenv.2021.152332.

Neugebauer C. S., Rekhviashvili L. (2015). Loss and (re-)construction of public space in post-Soviet cities. International Journal of Sociology and Social Policy, vol. 35, no. 7/8. https://doi.org/10.1108/ IJSSP-04-2015-0042.

Shelton T., Zook M., Wiig A. (2015). The 'actually existing smart city'. Cambridge Journal of Regions, Economy and Society, vol. 8, no. 1, pp. 13-25. https://doi.org/10.1093/cjres/rsu026.

Stepanov A. V., Burnasov A. S., Valiakhmetova G. N., Ilyushkina M. Y. (2022). The impact of economic sanctions on the industrial regions of Russia (the case of Sverdlovsk region). R-Economy, vol. 8, no. 3, pp. 295-305. https://doi.org/10.15826/recon.2022.8.3.023.

Yun Y., Lee M. (2019). Smart city 4.0 from the perspective of open innovation. Journal of Open Innovation: Technology, Market, and Complexity, vol. 5, no. 4, 92. https://doi.org/10.3390/joitmc5040092.

Информация об авторах Анимица Евгений Георгиевич - доктор географических наук, профессор, профессор кафедры региональной, муниципальной экономики и управления. Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ. E-mail: animieg@usue.ru

Власова Наталья Юрьевна - доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры государственного и муниципального управления. Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ. E-mail: vnj@usue.ru

Силин Яков Петрович - доктор экономических наук, профессор, ректор, профессор кафедры региональной, муниципальной экономики и управления. Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, РФ. E-mail: odo@usue.ru

■ ■ ■

References

Alekseev V. V. (ed.) (2000). The Urals in the panorama of the 20th century. Ekaterinburg: SV-96 Publ. 496 p. (In Russ.)

Animitsa E. G. (2013). The larger cities of Russia in the context of global urbanization processes. Ars Administrandi, no. 1, pp. 82-96. (In Russ.)

Animitsa E. G., Bochko V. S., Vysokinskiy A. G., Silin Ya. P., Chernetskiy A. M., Andrus M. O., ... Yandyganov Ya. Ya. (2003). Development strategy of the largest city: A look into the future. A scientific and methodological approach. Ekaterinburg: Uralskiy rabochiy Publ. 600 p. (In Russ.)

Animitsa E. G., Glumov A. A., Dvoryadkina E. B., Kochkina E. M., Novikova N. V. (2009). Middle region: Theory, methodology, analysis. Ekaterinburg: Ural State University of Economics. 508 p. (In Russ.)

Antonyuk V. S., Vansovich E. R., Kidrasov D. R., Sigatova N. A. (2022). Urban agglomerations of the Russian Federation: Specificities of functioning in the post-industrial period. Proc. of 74th Sci. Conf. "Science of the South Ural State University. Economic sciences" (pp. 67-73). Chelyabinsk: South Ural State University. (In Russ.)

Antonyuk V. S., Kozina M. V., Vansovich E. R., Sigatova N. A. (2021). Formation and development of urban agglomerations: Theoretical and methodological aspects of research. Vestnik YuUrGU. Seri-ya: "Ekonomika i menedzhment" = Bulletin of SUSU. Series "Economics and Management", vol. 15, no. 2, pp. 7-19. https://doi.org/10.14529/em210201. (In Russ.)

Bugrov K. D. (2018). Social cities of the Greater Urals. Ekaterinburg: Ural University Publ. 472 p. (In Russ.)

Veselova A. O., Khatskelevich A. N., Ezhova L. S. (2018). Prospects to create "smart cities" in Russia: Classification of problems and their solutions. Vestnik Permskogo universiteta. Seria Ekonomika = Perm University Herald. Economy, vol. 13, no. 1, pp. 75-88. https://doi.org/10.17072/1994-9960-2018-1-75-89. (In Russ.)

Howard E. (1911). Garden cities. Saint Petersburg: Tipografiya tovarishchestvava Obshchestvennaya pol'za Publ. 176 p. (In Russ.)

Zaborova E. N. (2007). A city on the verge of centuries. Ekaterinburg: Ural State University of Economics. 272 p. (In Russ.)

Izhguzina N. R. (2018). Formation and development of the larger urban agglomeration in the economic space of a region. Cand. econ. sci. diss. Ekaterinburg. 27 p. (In Russ.)

Konysheva E. V., Meerovich M. G. (2011). Ernst May and the design of socialist cities during the first five-year plans (using the example of Magnitogorsk). Moscow: Lenand Publ. 224 p. (In Russ.)

Marsh P. (2015). The new industrial revolution: Consumers, globalization and the end of mass production. Moscow: Gaydar Institute. 420 p. (In Russ.)

Melnikova L. V. (2023). Efficiency of large cities: Theory and empirics. Voprosy ekonomiki = The Issues of Economics, no. 3, pp. 83-101. https://doi.org/10.32609/0042-8736-2023-3-83-101. (In Russ.)

Pertsik E. N. (2009). Large urban agglomerations. In: Problems of development of agglomerations in Russia (pp. 34-46). Moscow: KRASAND Publ. (In Russ.)

Popov E. V., Semyachkov K. A. (2020). Smart cities. Moscow: Yurayt Publ. 346 p. (In Russ.)

Ryzhkov N. I. (1995). Ten years of great upheaval. Moscow: Association Kniga. Prosveshchenie. Mi-loserdie Publ. 576 p. (In Russ.)

Ruleva I. V., Abaimova A. A. (2012). Ideological preconditions of the concept of sotsgorod. Sovre-mennye problemy nauki i obrazovaniya = Modern Problems of Science and Education, no. 6. https://sci-ence-education.ru/ru/article/view?id=8028. (In Russ.)

Sayko E. V. (ed.) (2001). City in the processes of historical transitions. Theoretical aspects and sociocul-tural characteristics. Moscow: Nauka Publ. 392 p. (In Russ.)

Sachs J. D. (1995). Market economy and Russia. Moscow: Ekonomika Publ. 331 p. (In Russ.)

Sidorina E. V. (1995). Russian constructivism: Origins, ideas, practice. Moscow: VINITI Publ. 240 p. (In Russ.)

Silin Ya. P., Animitsa E. G., Novikova N. V. (2019). Ural macroregion: Large cycles of industrialisation. Ekaterinburg: Ural State University of Economics. 371 p. (In Russ.)

Smith A. (1992). An inquiry into the nature and causes of the wealth of nations (Books I-III). Moscow: Nauka Publ. 572 p. (In Russ.)

Soyya E. (2008). How to write about a city from a spatial perspective? Logos, no. 3, pp. 130-140. (In Russ.)

Sokolov M. M. (2010). Socioeconomic problems of the functioning and development of large cities. Methods of research and regulation. Moscow: GASIS Publ. 352 p. (In Russ.)

Tatarkin A. I. (2016). Demographic situation in the Urals: inertia and dynamics of natural population movement. Proc. 7th Demographic Forum with Int. Participation "Dynamics and Inertia of Population Reproduction and Generation Replacement in Russia and the CIS". Vol. 1. Sociology and history of population reproduction in Russia (pp. 8-12). Ekaterinburg. (In Russ.)

Trubina E. G. (2011). The city in theory: Experiments in understanding space. Moscow: Novoe litera-turnoe obozrenie Publ. 520 p. (In Russ.)

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Yanik A. A. (2012). History of modern Russia. Origins and lessons of the latest Russian moderniuation (1985-1999). Moscow: Fond sovremennoy istorii Publ.; Moscow University Publ. 760 p. (In Russ.)