CC BY
6
Репродуктивное здоровье девочки
Егорова И.Ю., Лазарева Л.М., Сутурина Л.В.
Федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Научный центр проблем здоровья семьи и репродукции человека», 664003, г. Иркутск, Российская Федерация
Для корреспонденции
Егорова Ирина Юрьевна - аспирант, лаборант-исследователь лаборатории гинекологической эндокринологии ФГБНУ НЦ ПЗСРЧ Адрес: 664003, г. Иркутск, ул. Тимирязева, д. 16 Телефон/факс: (3952) 20-76-36 E-mail: egorovairina1994@gmail.com https://orcid.org/0000-0001-6847-9810
Эволюция диагностических подходов и распространенность синдрома поликистозных яичников у девушек-подростков (обзор литературы)
Синдром поликистозных яичников (СПКЯ) является распространенным эндокринным расстройством. Частота встречаемости СПКЯ в популяции женщин репродуктивного возраста зависит от особенностей исследуемых групп населения и оценивается от 6 до 15%. Критерии диагностики синдрома у взрослых женщин включают олиго- и/или анову-ляцию, гиперандрогенизм и поликистозную структуру яичников. В то же время известно, что заболевание чаще всего дебютирует в период полового созревания, который имеет физиологические и анатомические особенности. Результаты эпидемиологических исследований распространенности СПКЯ в подростковом возрасте достаточно неоднородны, поскольку диагностические подходы неоднократно пересматривались. Поиск литературы проводился с использованием баз научной литературы РиЬМеЬ и еИВЯДРУ за период с 1991 по 2023 г.
Цель данного обзора литературы - систематизация данных относительно эволюции основных критериев диагностики и распространенности СПКЯ у подростков. В обзоре представлен анализ использовавшихся ранее и текущих подходов к диагностике СПКЯ у девушек-подростков, а также продемонстрированы результаты исследований его распространенности, которая варьирует от 0,56 до 18%.
Заключение. Актуальность оптимизации диагностики СПКЯ у девушек-подростков определяется необходимостью своевременного начала эффективного лечения для профилактики метаболических нарушений и гиперпластических процессов в органах-мишенях. Результаты анализа литературных источников свидетельствуют о неоднородности данных относительно распространенности СПКЯ у подростков и о необходимости проведения большего числа эпидемиологических исследований с применением современных международных критериев диагностики.
Ключевые слова: синдром поликистозных яичников; подростки; диагностика; распространенность
Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Вклад авторов. Концепция и дизайн исследования - Лазарева Л.М., Сутурина Л.В.; сбор и обработка материала - Егорова И.Ю.; написание текста - Егорова И.Ю.; редактирование - Лазарева Л.М., Сутурина Л.В.
Для цитирования: Егорова И.Ю., Лазарева Л.М., Сутурина Л.В. Эволюция диагностических подходов и распространенность синдрома поликистозных яичников у девушек-подростков (обзор литературы) // Репродуктивное здоровье детей и подростков. 2023. Т. 19, № 4. С. 53-67. 001: https://www.doi.org/10.33029/1816-2134-2023-19-4-53-67 Статья получена 30.08.2023. Принята в печать 01.12.2023.
Egorova I.Yu., Lazareva L.M., Suturina L.V.
Scientific Center for Family Health and Human Reproduction Problems, 664003, Irkutsk, Russian Federation
Evolution of diagnostic approaches and prevalence of polycystic ovary syndrome in adolescent girls (literature review)
Polycystic ovary syndrome (PCOS) is a common endocrine disorder. The incidence of PCOS in a population of women of reproductive age depends on the characteristics of the study populations and is estimated to be between 6% and 15%. Diagnostic criteria for the syndrome in adult women include oligo- and/or anovulation, hyperandrogenism and polycystic ovarian structure. At the same time, it is known that the disease most often debuts during puberty, which has physiological and anatomical features. The results of epidemiologic studies of the prevalence of PCOS in adolescence are quite heterogeneous, because diagnostic approaches have been repeatedly revised.
Literature search was conducted using PubMed and eLIBRARY databases for the period from 1991 to 2023. The purpose of this literature review is to systematize data on the evolution of the main diagnostic criteria and the prevalence of polycystic ovary syndrome in adolescents. As a result, the review analyzes previous and current approaches to the diagnosis of polycystic ovary syndrome in adolescent girls and demonstrates the results of studies on its prevalence, which ranges from 0.56 to 18%.
Conclusion. The relevance of optimizing the diagnosis of PCOS in adolescent girls is determined by the need for timely initiation of effective treatment to prevent metabolic disorders and hyperplastic processes in target organs. The results of the analysis of literature sources indicate the heterogeneity of data on the prevalence of adolescent PCOS and the need to conduct more epidemiologic studies using modern international diagnostic criteria.
Keywords: polycystic ovary syndrome; adolescents; diagnosis; prevalence
Funding. The study had no sponsor support.
Conflict of interest. The authors declare no conflict of interests.
Authors' contribution. The concept and design of the study - Lazareva L.M., Suturina L.V.; collection and processing of the material - Egorova I.Yu.; writing the text - Egorova I.Yu.; editing - Lazareva L.M., Suturina L.V.
For citation: Egorova I.Yu., Lazareva L.M., Suturina L.V. Evolution of diagnostic approaches and prevalence of polycystic ovary syndrome in adolescent girls (literature review). Reproduktivnoe zdorov'e detey i podrostkov [Pediatric and Adolescent Reproductive Health]. 2023; 19 (4): 53-67. DOI: https://www.doi.org/10.33029/1816-2134-2023-19-4-53-67 (in Russian) Received 30.08.2023. Accepted 01.12.2023.
Синдром поликистозных яичников (СПКЯ) (код по МКБ-10: Е28.2) -наиболее распространенная эндокринная патология среди женщин репродуктивного возраста [1-4]. Основные проявления СПКЯ у взрослых женщин -гиперандрогенизм (ГА), овуляторная дисфункция и поликистозная структура яичников по данным ультразвукового исследования (УЗИ) [4].
Основные репродуктивные и метаболические последствия СПКЯ - это хроническая ановуляция, бесплодие, патология эндометрия, а также гестационный диабет и другие осложнения беременности [5-8]. Нерепродуктивные последствия синдрома включают гиперинсулинемию (ГИ) и инсу-линорезистентность (ИР) [9], нарушения углеводного обмена, сахарный диабет 2-го типа, неалкогольную жировую болезнь печени, дислипидемию, метаболический синдром и повышенный сердечнососудистый риск [3]. М.Е. БМеп и соавт. в исследовании 2003 г. продемонстриро-
вали наличие у подростков с СПКЯ клинических, метаболических и эндокринных проявлений, подобных таковым у взрослых женщин, и сделали вывод о том, что своевременная диагностика синдрома особенно важна для предотвращения отдаленных последствий заболевания уже у взрослых женщин [3]. Минимальные различия фенотипов СПКЯ у подростков и молодых женщин были продемонстрированы и другими авторами [10]. Отмечается, что имеются особенности функционирования гипофизарно-яичниковой системы с СПКЯ, связанные с возрастом [11].
По данным разных исследователей, частота встречаемости СПКЯ в смешанных популяциях женщин репродуктивного возраста и подростков колеблется от 5 до 18% у женщин и от 0,56 до 15% у девочек-подростков, в зависимости от используемых диагностических критериев и исследуемой популяции [12-14]. Для практикующего врача был разработан определенный алгоритм для постановки
диагноза СПКЯ (18-45 лет) [15]. Данных, касающихся распространенности СПКЯ у подростков, недостаточно, исследования «только для подростков» ограничены и неоптимальны по качеству [16, 17]. Кроме того, в комбинированных исследованиях с участием женщин репродуктивного возраста и подростков не указывается количество подростков и их гинекологический возраст, что является критически важной информацией для определения стадии физиологических пубертатных изменений и выявления патологических состояний [18].
Цель данного обзора литературы - систематизация данных относительно эволюции основных критериев диагностики и распространенности СПКЯ у подростков.
Материал и методы
Поиск литературы проводили с использованием баз научной литературы РиЬМес1 и еиВЯДЯУ за период с 1991 по 2023 г. Публикации о распространенности СПКЯ анализировали с помощью исследований, проведенных только в неселективных (не госпитальных) выборках данных девушек-подростков.
Результаты и обсуждение
Имеющиеся данные о распространенности СПКЯ в мире варьируют в зависимости от диагностических критериев, и лишь в последние десятилетия в отношении диагностики СПКЯ у взрослых женщин достигнут определенный консенсус [4, 19]. В подростковом возрасте диагностика синдрома имеет особенности из-за совпадения физиологических пубертатных изменений с типичными признаками СПКЯ. Первая разработка подходов к диагностике СПКЯ была выполнена экспертами Национального института здоровья (Ы!Н) в 1990 г., но предложенные критерии распространялись только на женщин репродуктивного возраста [20]. Результаты анализа эволюции подходов к диагностике СПКЯ у девушек обобщены в табл. 1.
За последние десятилетия диагностика СПКЯ претерпела существенные изменения. В 2003 г. Европейским обществом репродукции человека и эмбриологии (ЕБНЯЕ)/Американским обществом репродуктивной медицины (ASRM) были пересмотрены критерии диагностики СПКЯ (NIH) 1990 г. [20, 21]. К сожалению, предложенные критерии были снова слишком широки для подросткового возраста и создавали высокий риск гипердиагностики синдрома для девушек-подростков с преходящим функциональным ГА и нарушениями менструального цикла (МЦ) в период его становления.
C. Sultan и F. Paris (2006) первыми указали на отсутствие согласованности в отношении диагностики СПКЯ у подростков и предложили подход, который требовал наличия 4 из 5 критериев для определения синдрома: 1) олигоменорея или аменорея через 2 года после менархе; 2) клинический ГА: стойкое акне, выраженный гирсутизм; 3) биохимический ГА (тестостерон плазмы >50 нг/дл) и повышение индекса лютенизирующий гормон/ фоликуллостимулирующий гормон (ЛГ/ ФСГ) >2; 4) ИР/ГИ: acanthosis nigricans, абдоминальное ожирение, нарушения углеводного обмена; 5) поликистозная структура яичников по данным УЗИ: увеличение объема яичников, распределение фолликулов по периферии яичника, преобладание в структуре яичника его стромы [22, 23]. Также данными авторами был отмечен широкий спектр клинических проявлений СПКЯ в пубертатном периоде. Помимо классической постменархальной формы, исследователи указали на высокий риск развития синдрома у подростков с преждевременным адренархе или преждевременным половым созреванием, у девушек-подростков из неблагополучных семей. Было рекомендовано активно выявлять СПКЯ у всех подростков с ранней ИР и/или ГИ, особенно - у пубертатных девочек с ожирением; с олиго-/аменореей в течение 2 лет после менархе, с ассоци-
Таблица 1. Критерии для постановки диагноза «синдром поликистозных яичников» (СПКЯ) у девушек-подростков
Table 1. Criteria for the diagnosis of polycystic ovary syndrome (PCOS) in adolescent girls
Автор Сообщество Критерии Метаболические характеристики Критерии для постановки диагноза СПКЯ
нерегулярный менструальный цикл гиперандрогенизм УЗ-критерии
К ГА Б ГА
Sultan C„ Paris F„ 2006 [23] - ОМ или аменорея через 2 года после менархе Стойкая угревая сыпь. Тяжелый гирсутизм Тс >50 нг/дл; повышение индекса ЛГ/ФСГ >2 Увеличение объема яичников. Множество фолликулов, расположенных по периферии яичника. Увеличение объема стромы ИР/ГИ: негроидный акантоз, абдоминальное ожирение, НТГ 4 из 5
Carmina E. и соавт., 2010 [27] - ОМ через 2 года после менархе Прогрессирующий гирсутизм (не акне или алопеция) Ан ПКЯ с увеличением объема яичника (>10 смз) - НМЦ, ГА (КГА или Б ГА) и ПКЯ
Teede H.J. и соавт., 2011 [29] PCOS Australian Alliance/ POSAA1 МЦ >35 дней или <21 дня после 2 лет после менархе Гирсутизм. Акне. Алопеция ТбТс, ТсвТс и/или Тиса - - НМЦ, ГА (КГА или БГА)
Merino P.M. и соавт. 2011 [30] - МЦ >45 дней или отсутствие менструации в течение >90 дней Гс б га - - Не указано КГА и/ или БГА для подтверждения диагноза
Fauser B.C. и соавт. 2012 [31] ESHRE/ ASRM2 ОМ через 2 года после начала менархе Прогрессирующий гирсутизм (не акне или алопеция) ТАн ПКЯ с увеличением объема яичника (>10 см3) - НМЦ, ГА (КГА или БГА) и ПКЯ
Legro R.S. и соавт. 2013 [32] ES3 ОМ после 2 лет после начала менархе Гирсутизм (акне только в сочетании с гирсутизмом или аномальными биохимическими маркерами) ТТс, и/или ТбТс, и/или ТсвТс - - НМЦ, ГА (КГА или БГА)
~и
CD ^
тз о
ь
<
ь
о тз о го
сг
ф
ь
ф
о ь тз о
ю о ю со
сл
Автор Сообщество Критерии Метаболические характеристики Критерии для постановки диагноза СПКЯ
нерегулярный менструальный цикл гиперандрогенизм УЗ-критерии
К ГА БГА
Witchel S.F. и coa вт. 2015 [33] PES4 a) МЦ <20 или >45 дней в течение >2лет после менархе; b) МЦ>90 дней независимо от количества лет постменархе; c) отсутствие начала менструации к 15 годам или к >2-3 годам после менархе Умеренный или тяжелый гирсутизм. Стойкое акне плохо реагирует на местную терапию (пациентка должна быть проверена на БГА) ТТс, измеренный в специализированных лабораториях с четко определенными референсными интервалами - - Не указано К ГА и/ или БГА для подтверждения диагноза
Rosenfield R.L. 2015 [34] - АМК, характерные для гинекологического возраста, постоянные симптомы в течение 1-2 лет Умеренный или тяжелый гирсутизм (акне умеренно-тяжелой степени является показанием к проведению теста на БГА) ТТс (в надежных референсных лабораториях) - - НМЦ, ГА (КГА или БГА)
Goodman N.F. и соавт. 2015 [35] ААСЕ/ АСЕ/ AE-PC0SS ociety5 a) ОМ >40 дней 2-3 года после менархеили; b) биохимические доказа-тельстваолиго/ановуляции Гирсутизм ТсвТс уровень определен через равновесный диализ-метод - - Дисфункция яичников и ГА (подтвержденные биохимически)
Ibáñez L. и соавт. 2017 [36] ICPE6 a) МЦ >45 дней в течение >2 лет после менархе, или b) отсутствие МЦ в течение >3 мес, или c) первичная аменорея у девочек с завершенным половым созреванием Умеренный или тяжелый гирсутизм ТТс и/или свТс (измеренный в надежной лаборатории) - - Неясно, подтверждают или КГА, или БГА диагноз
Teede H.J. и соавт. 2018 [4] ESHRE/ ASRM7 a) Аменорея I к 15 годам или >3 лет после менархе; b) <1 года после менархе: >90 для любого цикла; c) >1 -< 3 лет постменархе: МЦ <21 дня или >45 дней; d) >3 лет после менархе: МЦ <21 дня, или >35 дней, или <8 циклов в год Тяжелая угревая сыпь, гирсутизм Рассчитанный свТс, ИСА или рассчитанный бТс - - НМЦ и ГА (КГА или БГА)
3= F »
S. ш
Е 2
й Й 31
тз Та
Окончание табл. 1
Автор Сообщество Критерии Метаболические характеристики Критерии для постановки диагноза СПКЯ
нерегулярный менструальный цикл гиперандрогенизм УЗ-критерии
КГА БГА
Хащенко Е.П. и соавт. 2020 [37] - a) Аменорея I к 15 годам или >3 лет после менархе; b) <1 года после менархе: >90 для любого цикла; c) >1 -<3 лет постменархе: МЦ <21 дня или >45 дней; ()) >3 лет после менархе: МЦ <21 дня, или >35 дней, или <8 циклов в год Оценка гирсутизма, акне. Легкий гирсутизм и изолированные угри и/или алопеция: подростковый возраст не может рассматриваться как клиническое свидетельство гиперандрогении Параметры наиболее существенные: уровень АМГ >7,20 нг/мл, ИСА >2,75, андростендион >11,45 нг/ мл, общий Т >1,15 нмоль/л, соотношение ЛГ/ ФСГ >1,23 Объем каждого яичника >10,70 смз (по каждому критерию чувствительность >75,0-93,0%, специфичность >83,0-93,0%) Высокий индекс висцерального ожирения (\/А1) [1,0(0,6-1,6) против 0,7 (0,5-1,0), /0=0,0461 ], повышенный риск сердечно-метаболических нарушений Четыре выявленных гормональных изменения и более и параметры УЗИ (АМГ, ИСА, андростендион, ЛГ/ФСГ, Т, объем каждого яичника) эффективны в прогнозировании СПКЯ у подростков
Репа A.S. и соавт. 2020 [38] - НМЦ после менархе; >90 дней для любого одного МЦ (>1 года после менархе), МЦ <21 дня либо >45 дней (>1 до <3 лет после менархе); МЦ <21 дня или >35 дней (>3 лет после менархе) и аменорея I в возрасте 15 лет или >3 лет после телархе Гирсутизм и/или акне умеренной или тяжелой степени Нет конкретных данных Тс, свТс, ИСА или оценки Тс УЗИ органов малого таза не рекомендуется для диагностики ПКЯ в течение 8 лет после менархе - НМЦ, ГА (КГА или БГА)
Примечание. ГА - гиперандрогенизм; КГА - клинический гиперандрогенизм; БГА - биохимический гиперандрогенизм; ОМ - олигоменорея; МЦ -менструальный цикл; НМЦ - нарушения менструального цикла; Тс - тестостерон; бТс - биодоступный тестостерон; свТс - свободный тестостерон; Ан - андрогены; Гс - гирсутизм; ПКЯ - поликистозная структура яичников; ИР - инсулинорезистентность; ГИ - гиперинсулинемия; НТГ- нарушение толерантности к глюкозе; СПКЯ - синдром поликистозных яичников; ЛГ - лютеинизирующий гормон; ФСГ - фолликулостимулирующий гормон; ИСА - индекс свободных андрогенов; АМГ - антимюллеров гормон; АМК - аномальное маточное кровотечение; Т (общий Т) - общий тестостерон. «-» не предлагается для оценки в качестве первой линии или критерия для диагностики. 1 PCOS Australian Alliance/POSAA - Ассоциация синдрома поликистозных яичников Австралии. 2 ESHRE/ASRM - European Society of Human Reproduction and Embryology/American Society for Reproductive Medicine (Европейское общество репродукции человека и эмбриологии/Американское общество репродуктивной медицины). ¿ES - The Endocrine Society (Эндокринологическое общество). 4 PES - The Pediatric Endocrine Society (Педиатрическое эндокринологическое общество). 5 AACE/ACE/AE-PCOS Society -American Association of Clinical Endocrinologists/American College of Endocrinology/Androgen Excess and PCOS (AACE- Американская ассоциация клинических эндокринологов; АСЕ - Американский колледж эндокринологии; AE-PCOS - Общество по гиперандрогениям и СПКЯ). 6 ЮРЕ - International Consortium of Pediatric Endocrinology (Международный консорциум детской эндокринологии). 7 PCOS Network/ESHRE/ASRM - European Society of Human Reproduction and Embryology/American Society for Reproductive Medicine (Европейское общество репродукции человека и эмбриологии/Американское общество репродукции человека и эмбриологии).
ацией гиперандрогении и низкой массой тела при рождении, средиземноморским происхождением, семейной историей СПКЯ [23, 26]. Также была отмечена необходимость исключения специфических заболеваний надпочечников и гипофиза. Позднее подход авторов был поставлен под сомнение - в связи с тем что часть эволюционных подростковых особенностей может имитировать некоторые из представленных критериев синдрома [27]. Тем не менее предложенное ими руководство было первым, в котором основное внимание уделялось подросткам, а также первым и единственным (как показало будущее), включившим ИР в число диагностических дефиниций [23].
В 2009 г. эксперты AE-PCOS в очередной раз пересмотрели бывшие критерии AE-PCOS от 2006 г., однако также без упоминания о подростках, несмотря на растущие сомнения в приемлемости этих критериев для диагностики СПКЯ в подростковом возрасте. В дальнейшем общества пошли по пути включения в руководства подростков как особой группы по диагностике СПКЯ [28].
E. Carmina и соавт. в 2010 г. затронули деликатный вопрос, связанный с психологическим дистрессом, который следует за ложным диагнозом и ненужным лечением, после диагностики синдрома с использованием существующих диагностических критериев [27]. С целью снижения гипердиагностики заболевания у девушек-подростков авторы предложили учитывать все 3 Роттердамских (2003) критерия с уточнением биохимического гиперандроге-низма (БГА) по уровню тестостерона крови, забранной в утренние часы в ранней фолликулярной фазе; клинического гиперандрогенизма (КГА) только у подростков с прогрессирующим гирсутизмом (не акне или алопецией), овариальной дисфункции - при олигоаменорее продолжительностью не менее 2 лет постменархе. Авторы утверждали, что ни один из этих критериев не должен использо-
ваться изолированно для диагностики синдрома. В свою очередь, девушек с неполными критериями рекомендовано выделять в особую группу наблюдения с повторной оценкой признаков в динамике.
В дальнейшем в попытке сформулировать четкие диагностические дефиниции СПКЯ у подростков с учетом пубертатных физиологических событий, имитирующих клинические проявления синдрома, был проведен ряд исследований и состоялся пересмотр консенсусов. Обновленные подходы к диагностике и лечению СПКЯ у девочек-подростков опубликованы в сентябре 2011 г. [29]. Эксперты поддержали идею о сохранении Роттердамских диагностических критериев в основе определения синдрома (олигоановуляция, КГА и/или БГА и поликистозная структура яичника, после исключения заболеваний со сходной симптоматикой). Забор крови должен проводиться в утренние часы в фолликулярную фазу для определения тестостерона. Однако были озвучены трудности в диагностике овуляторной дисфункции и поликистозной структуры яичников по данным УЗИ. Авторы предложили определять овуляторную дисфункцию у подростков с нерегулярным МЦ (>35 или <21 дня), сохраняющимся 2 года и более после менархе. Тогда же впервые было рекомендовано полностью исключить поликистозную структуру яичников по данным УЗИ из диагностического подхода первой линии у подростков с включением этого метода для диагностики СПКЯ у девушек спустя 8 лет после менархе.
В этот же период P.M. Merino и соавт. доказали неприемлемость определения сывороточного прогестерона на 20-24-й день МЦ для диагностики олигоанову-ляции у подростков, учитывая наличие физиологической ановуляции. Кроме того, из-за низкой частоты овуляции и длительных МЦ в этот период жизни авторы отметили необходимость рассмотреть
различные критерии диагностики СПКЯ в постменархе и рекомендовали диагностировать овуляторную дисфункцию при факте задержки менструаций более 90 дней или при постоянных циклах продолжительностью более 45 дней и гир-сутизм как единственный признак КГА, создавая, однако, «серую зону» в отношении роли БГА [30]. Было предложено в соответствии с критериями AE-PCOS исключить акне и алопецию из диагноза КГА и подчеркнуто, что акне может быть очень распространенной преходящей находкой в пубертатном периоде, в то время как алопеция встречается редко и в основном вызвана другими заболеваниями. Хотя в своем заключении авторы предположили, что «гирсутизм и БГА», связанные с олигоановуляцией, должны быть обязательными для постановки диагноза, авторы допускают наличие либо КГА, либо БГА. Как и австралийские исследователи, P.M. Merino и соавт. исключили поликис-тозную структуру яичников как критерий диагностики СПКЯ.
Все эти подходы были приняты во внимание в 2012 г. группой экспертов ESHRE/ ASRM, и спустя 22 года после первой публикации критериев NIH для диагностики СПКЯ появились первые официальные диагностические критерии, специально предназначенные для подростковой популяции, в рамках соглашения, известного как Амстердамский консенсус [31]. В этом документе было указано, что для диагностики СПКЯ у подростков необходимо наличие всех трех Роттердамских критериев в полном соответствии с предложением Кармина и др. от 2010 г. [27]. Эксперты NIH в рекомендациях по СПКЯ, направленных на разъяснение достоинств и ограничений классических диагностических критериев, подтвердили нецелесообразность УЗ-визуализации в подростковом возрасте при диагностике СПКЯ.
Эндокринологическое общество (ЭО) в 2013 г. также уделило внимание диа-
гностике СПКЯ у подростков [32]. Предлагаемые подходы совпадали с критериями NIH, в соответствии с которыми КГА или БГА ассоциировались со стойкой олигоановуляцией после исключения другой этиологии. Гирсутизм считался показателем КГА, в отличие от акне или алопеции. В критериях ЭО для подростковой популяции также отсутствовала визуализация яичников, поскольку поликистозная структура в подростковом возрасте может представлять нормальную особенность развития [32].
В 2015 г. были опубликованы несколько статей, посвященных оценке диагностических подходов к СПКЯ у подростков различными экспертами-специалистами. Педиатрическое эндокринологическое общество (PES) с помощью международной группы экспертов объявило свои критерии диагностики СПКЯ у подростков: олигоановуляция, которая сохраняется в течение более 2 лет, и ГА. При этом предполагалось, что ГА должен определяться как гипертестостеронемия, или умеренный, или тяжелый гирсутизм [33].
Несколько позже Р. Розенфилд опубликовал более подробное резюме консенсуса PES. Розенфилд утверждал, что диагноз может быть обоснован наличием стойких, зависящих от возраста, нерегулярных циклов в течение 1-2 лет, а также ГА, о котором клинически свидетельствует умеренный или тяжелый гирсутизм, или стойкая гипертестостеронемия, превышающая нормы для взрослых, при условии проведения исследований в надежной референсной лаборатории [34].
Позднее Американская ассоциация клинических эндокринологов (AACE) в сотрудничестве с Американским колледжем эндокринологии (ACE) и Обществом по изучению ГА и СПКЯ выпустили совместное руководство, в котором освещались лучшие практики оценки СПКЯ [35]. В руководстве утверждалось, что наличие СПКЯ у подростков может определяться ГА (биохимическим и/или клиническим
в виде гирсутизма) и стойкой олигоме-нореей в течение 2-3 лет после менархе, с циклом длиной >40 дней или биохимическим подтверждением олигоа-новуляции. Авторы данного руководства предложили наблюдать за подростком в течение 2-3 лет после менархе, перед началом более глубокого обследования на предмет СПКЯ.
В 2017 г. L. Ibanez и соавт. опубликовали обновление, посвященное СПКЯ в подростковом возрасте [36]. Предложенный ими диагностический консенсус для СПКЯ в подростковом возрасте соответствовал большинству предыдущих (PES, ES и AACE), таким образом, для постановки диагноза СПКЯ у подростков было необходимо: нерегулярность менструаций после 2 лет постменархе, с КГА, клинически проявляющимся умеренным и тяжелым гирсутизмом, и БГА (повышением тестостерона, измеренного в надежной лаборатории). Это была первая попытка преодолеть все разногласия и достичь международного консенсуса в отношении СПКЯ.
В 2018 г. H.J. Teede и соавт. было представлено международное научно обоснованное руководство по оценке и лечению СПКЯ с привлечением мультидисципли-нарных экспертов из мировых обществ и организаций, с четкими рекомендациями врачам и устранением прежних несоответствий [4]. В соответствии с данными рекомендациями у подростков для постановки диагноза СПКЯ требовалось наличие олигоановуляции и гиперандрогении (КГА или БГА) для постановки диагноза СПКЯ. Дефиниции нерегулярных менструаций зависели от возраста и были подробно определены. О КГА у подростков свидетельствуют тяжелые акне или гирсутизм (оцениваемый по модифицированной шкале Ферримана-Голвея). УЗИ не рекомендовалось для диагностики у подростков с гинекологическим возрастом до 8 лет постменархе.
Гиперандрогения после исключения других этиологий является наиболее распространенным клиническим признаком СПКЯ, который отмечается как обязательный во всех опубликованных работах, посвященных структурированию диагностических критериев СПКЯ для подростков. Несмотря на ключевую роль гиперандрогении в манифестации этого синдрома, ее документальное подтверждение у подростков остается проблематичным, так как для подростковой популяции, как правило, не установлены точки отсечения нормальных диапазонов, и имеются различия используемых лабораторных методик [35].
Гирсутизм обычно диагностируют, используя шкалу оценки Ферримана-Голвея, которая была создана для взрослых женщин, в связи с этим были высказаны сомнения относительно ее применимости к подросткам [36]. Нерегулярность менструаций/ олигоменорея в подростковом возрасте по-разному интерпретируется в различных руководствах, так как продолжается процесс созревания гипоталамо-гипофизарной системы, гипоталамо-гипофизарно-яичнико-вой оси. Измерения яичников, оценка их поликистозной структуры характерны для взрослых, что неприменимо к подросткам по причине физиологического развития яичников. Кроме того, эти критерии были стандартизированы с помощью трансвагинального ультразвука, который не может быть выполнен у сексуально неактивных подростков.
Е.П. Хащенко и соавт. в проведенном в 2020 г. исследовании определили нормы андрогенов для подростков для постановки диагноза СПКЯ на основании многофакторного анализа всех изученных гормональных и инструментальных параметров [37]. В результате установлено, что совместное использование оцененных пороговых значений (АМГ >7,20 нг/мл, индекс свободных андрогенов >2,75 нг/мл, тестостерон >1,15 нмоль/л, андростендион >11,45 нг/мл и соотношения ЛГ/ФСГ >1,23)
у подростков демонстрирует диагностическую точность выше 90%, что более эффективно, чем изолированное использование данных параметров. Ультрасоно-графические показатели среднего объема яичников >10,70 см3 и овариально-маточ-ного индекса >3,95 были также высокочувствительными (81,0-83,0%) и специфичными (83,0%) в определении СПКЯ у подростков 15-17 лет.
В 2020 г. A.S. Peña и соавт. заключили, что для постановки диагноза необходимы следующие критерии: нарушения МЦ и КГА или БГА [38]. Проявлением КГА является гирсутизм и/или акне умеренной либо тяжелой степени. Для определения БГА в качестве наиболее предпочтительного метода определения избыточных концентраций андрогенов рассматривается метод высокоэффективной жидкостной хроматографии с масс-спектрометрией. УЗИ используется как диагностический критерий только после наступления гинекологической зрелости - через 8 лет после менархе.
Таким образом, современные критерии диагностики СПКЯ у подростков, с одной стороны, позволяют в значительной степени снизить риск гипердиагностики СПКЯ в подростковом возрасте за счет строгих критериев олигоановуляции, а с другой стороны, ориентируют специалистов на высокоточные методики выявления гипер-андрогенемии для своевременной диагностики синдрома в целом. В то же время представленные в табл. 1 неоднократные пересмотры диагностических подходов в определенной степени могут объяснить неоднородность данных эпидемиологических исследований распространенности СПКЯ у девушек-подростков, которые были получены в различных исследованиях. Результаты анализа распространенности СПКЯ у подростков отражены в табл. 2.
В масштабном кросс-секционном исследовании, проведенном в 2004 г. в Иране, приняли участие 1000 старшеклассниц
14-18 лет из города Исфахан, которые были отобраны методом многоступенчатой случайной выборки из различных средних школ. Среди этих девушек распространенность СПКЯ составила 3% по критериям NIH [39]. Позже, в 2010 г., было проведено еще одно кросс-секционное исследование распространенности СПКЯ среди девушек-подростков в Иране. В это исследование вошли участницы 15-18 лет из нескольких средних школ Тегерана (л=1430), при этом, согласно уже Роттердамским критериям, распространенность СПКЯ составила 3,42% [40].
Более высокую распространенность СПКЯ в этой возрастной категории (15-18 лет) обнаружили в 2011 г. в Индии
[41]. В проспективном исследовании приняли участие 460 девушек из колледжа-интерната в штате Андхра-Прадеш (Южная Индия), которые прошли клиническое обследование. Из них 72 девушки с олигоменореей и/или гирсутизмом были приглашены для биохимического, гормонального и ультрасонографиче-ского обследования с целью диагностики СПКЯ. Индийские исследователи выяснили, что 42 девушки (9,13%) соответствовали Роттердамским критериям диагноза СПКЯ. В одном из районов г. Мумбаи (Индия) было также проведено исследование с использованием метода систематической многоступенчатой случайной выборки в период с июля 2010 г. по декабрь 2011 г. В исследование включались девушки в возрасте
15-24 лет, у которых менархе наступило более чем за 2 года до начала исследования, не состоящие в браке и желающие принять участие в исследовании. Объем выборки составил 900 человек. Распространенность СПКЯ в этой популяции по Роттердамским критериям составила 22,5%, по критериям AE-PCOS - 10,7%
[42]. В этом же году было проведено проспективное когортное исследование в Австралии [9]. В этом исследовании приняли участие 244 девушки (средний
Таблица 2. Распространенность синдрома поликистозных яичников (СПКЯ) среди девочек-подростков
Table 2. Prevalence of polycystic ovary syndrome (PCOS) among adolescent girls
Автор Страна Дизайн исследования Возраст, объем выборки Критерии диагностики СПКЯ,%
NIH 1990 ESHRE/ ASRM2003 AE-PCOS2006
Hashemipour M. (2004) [39] Иран Кросс-секционное исследование п=1000 14-18 лет 3 - -
Salehpour S. (2010)[40] Иран Кросс-секционное исследование п=1430 15-18 лет - 3,42 -
Nidhi R. (2011) [41] Индия Проспективное исследование п=460 15-18 лет 2,61 9,13 -
Hickey M. (2011) [24] Австралия Проспективное когортное исследование п=244 девушек 14-16 лет 3,1 18,5 5
Asgharnia M. (2011) [43] Иран Кросс-секционное исследование п=1850 17-18 лет 11,34 - -
Christensen S.B. (2013) [44] Южная Калифорния Кросс-секционное исследование п=137,502 15-19 лет 0,56 (0,52-0,60) - -
Joshi B. (2014) [42] Индия Кросс-секционное исследование п=570 15-24 года - 22,5 10,7
Esmaeilzadeh S. (2014) [45] Иран Кросс-секционное исследование п=1 549 16-20 лет - 8,3 (95% ДИ; 4,0,12,0) -
Kaewnin J. (2017) [46] Таиланд Кросс-секционное исследование п=548 17-19 лет - 5,29 -
Desai N.A. (2018) [47] Индия Кросс-секционное исследование п=881 13-18 лет - 13,54 -
Hong Y. (2023) [48] Китай Кросс-секционное исследование п=1294 14-18 лет 3,86 - -
возраст составил 15,2 года), из которых 91% были европеоидами. Девочки включались в исследование, если у них было не менее 6 мес после менархе, они не принимали никаких половых стероидных гормонов или других лекарств, которые могли бы повлиять на функцию гипофиза, яичников или эндометрия. Испытуемые были набраны из большой популяционной когорты новорожденных (когорта Рейна). Распространенность СПКЯ составила по критериям Ы!Н 3,1%, по Роттердамским критериям - 18,5%, по критериям ДЕ-РСОБ - 5% [24]. Таким образом, была убедительно продемонстрирована зависимость эпидемиологических результатов от применяемого диагностического подхода.
В Иране в 2011 г. вновь провели кросс-секционное исследование. Методом много-
ступенчатой кластерной выборки из всех средних школ г. Рашт было отобрано 1850 учащихся. Критериями включения были: возраст 17-18 лет, менархе с 10-16 лет, нормальные показатели про-лактина и тиреотропного гормона, отсутствие в анамнезе анатомических пороков развития, отсутствие использования лекарственных препаратов и методов удаления волос, а также олиго- или аменореи в анамнезе. Диагноз СПКЯ ставился при наличии нарушений менструальной функции и клинического ГА. У 210 учащихся (11,34%) был диагностирован СПКЯ в соответствии с определением Национального института здоровья (NIH) [43].
В 2013 г. в Южной Калифорнии исследовали подгруппу пациентов, включенных в крупное популяционное когортное исследование Kaiser Permanente Southern
California (KPSC). Участники данного исследования были пользователями предо-плаченной интегрированной медицинской программы в период с 1 января 2007 г. по 31 декабря 2009 г. Участники получали медицинскую помощь в медицинских офисах и больницах, принадлежащих KPSC, где используются подробные электронные медицинские карты для учета всех аспектов клинической помощи. Протокол исследования был рассмотрен и одобрен институциональным наблюдательным советом KPSC. В исследовании выявили 144 426 девушек, которым на момент включения в исследование было 15 лет и более. После исключения беременных были выявлены 137 651 девушек-подростков в возрасте от 15 до 19 лет. Затем исключили пациенток с врожденной гиперплазией надпочечников, синдромом Кушинга, раком надпочечников, яичников и гипофиза, а также пролактиномой или гиперпролактинемией (определяемой как по крайней мере однократное повышение уровня пролактина >60 нг/дл), в результате чего была получена окончательная выборка из 137 502 девочек-подростков. Распространенность СПКЯ в данной выборке составила 0,56% по критериям NIH [44].
В 2014 г. было организовано очередное масштабное кросс-секционное исследование старшеклассниц в возрасте 1620 лет, проживающих в Иране, в котором приняли участие 1549 учащихся, среди которых Роттердамским критериям соответствовали 129 (8,3%) девушек [45].
С 1 июля 2016 г. по 31 января 2017 г. было проведено кросс-секционное исследование в Таиланде. В него пригласили 600 студенток в возрасте 17-19 лет из Тайского университета в Бангкоке. Из них 548 (91,33%) ответили на вопросы анкеты и согласились принять участие в исследовании. В результате 279 участниц (50,91%) отнесены к категории пациенток с вероятным наличием СПКЯ. Из них 248 (88,88%) были обследованы на предмет выявления СПКЯ с использованием Роттердамских
критериев. Уровень распространенности по Роттердамским критериям составил 5,29% [46].
В проведенном в 2018 г. кросс-секционном исследовании среди девочек-школьниц 13-18 лет в 5 школах Ахмада-бада (регион Гуджарат) в Индии (n=881), отобранных методом кластерной выборки, распространенность СПКЯ составила 13,54% (119) [47].
В Китае в 2023 г. провели кросс-секционное исследование среди учениц 10-х классов школ в районе Гуанчжоу методом кластерной выборки [48]. Исследование включало анкетирование, физикальный осмотр и измерение сывороточного железа. Всего обследованы 1294 девочки в возрасте 14-18 лет. В качестве контрольной группы случайным образом были отобраны 235 не-гирсутных (мФГ <6) девочек, у которых прошло >2 лет после менархе. Выявили распространенность СПКЯ, она составила 3,86%, согласно критериям NIH.
Таким образом, анализ данных эпидемиологических исследований распространенности СПКЯ в неселективных (не госпитальных) выборках девушек-подростков свидетельствует о значительной гетерогенности, которая в значительной степени определяется различными подходами к диагностике.
Заключение
Актуальность оптимизации диагностики СПКЯ у девушек-подростков связана с необходимостью своевременного начала эффективного лечения для профилактики метаболических и репродуктивных нарушений. Результаты проведенного анализа литературных данных о распространенности СПКЯ у подростков свидетельствуют об их неоднородности и о необходимости проведения большего числа эпидемиологических исследований с применением современных международных критериев диагностики и стандартизованных протоколов.
Сведения об авторах
ФГБНУ «Научный центр проблем здоровья семьи и репродукции человека» (Иркутск, Российская Федерация):
Егорова Ирина Юрьевна (Irina Yu. Egorova) - аспирант, лаборант-исследователь лаборатории гинекологической эндокринологии E-mail: egorovairina1994@gmail.com https://orcid.org/0000-0001-6847-9810
Лазарева Людмила Михайловна (Lyudmila M. Lazareva) - кандидат медицинских наук, врач - акушер-гинеколог, научный сотрудник лаборатории гинекологической эндокринологии
E-mail: lirken_@mail.ru https://orcid.org/0000-0002-7662-8529
Сутурина Лариса Викторовна (Larisa V. Suturina) - доктор медицинских наук, профессор, главный научный сотрудник, руководитель отдела охраны репродуктивного здоровья E-mail: lsuturina@mail.ru https://orcid.org/0000-0002-6271-7803
Литература
1. Lizneva D., Suturina L., Walker W., Brakta S., Gavrilova-Jordan L., Azziz R. Criteria, prevalence, and phenotypes of polycystic ovary syndrome // Fertil. Steril. 2016. Vol. 106, N 1. P. 6-15.
2. Lizneva D., Kirubakaran R., Mykhalchenko K., Suturina L., Chernukha G., Diamond M.P. et al. Phenotypes and body mass in women with polycystic ovary syndrome identified in referral versus unselected populations: systematic review and meta-analysis // Fertil. Steril. 2016. Vol. 106, N 6. P. 1510-1520.e2.
3. Belenkaia L.V., Lazareva L.M., Walker W., Lizneva D.V., Suturi-na L.V. Criteria, phenotypes and prevalence of polycystic ovary syndrome // Minerva Ginecol. 2019. Vol. 71, N 3. P. 211-223.
4. Teede H.J., Misso M.L., Costello M.F., Dokras A., Laven J., Moran L. et al.; International PCOS Network. Recommendations from the international evidence-based guideline for the assessment and management of polycystic ovary syndrome // Fertil. Steril. 2018. Vol. 110, N 3. P. 364-379.
5. Лазарева Л.М., Беленькая Л.В., Сутурина Л.В. Овуляторная дисфункция в репродуктивном возрасте: распространенность, критерии диагностики, клинические формы // Вопросы гинекологии, акушерства и перинатологии. 2022. Т. 21, № 4. С. 116-125.
6. Шарифулин Э.М., Лазарева Л.М., Каня О.В. и др. Состояние эндометрия при синдроме поликистозных яичников в репродуктивном возрасте // Acta Biomedica Scientifica. 2018. Т. 3, № 3. С. 136-142.
7. Цыренов Т.Б., Даржаев З.Ю., Сутурина Л.В., Лабыгина А.В., Павлова В.П., Ринчиндоржиева М.П. и др. Гормонозави-симые гинекологические заболевания у бесплодных женщин основных этнических групп Республики Бурятия // Acta Biomedica Scientifica. 2013. № 4 (92). С. 74-76.
8. Колесникова Л.И., Корнакова Н.В., Лабыгина А.В. и др. Состояние гормонально-метаболических процессов у женщин с поликистозом яичников и бесплодием // Бюллетень Сибирского отделения Российской академии медицинских наук. 2008. Т. 28, № 1. С. 21-25.
9. Белова И.С., Хащенко Е.П., Уварова Е.В. Современные аспекты роли инсулинорезистентности, системного воспаления и оксидативного стресса в патогенезе гиперандрогении и нарушений фолликулогенеза у пациенток с синдромом поликистозных яичников // Акушерство и гинекология. 2021. № 5. С. 55-63.
10. Zore T., Lizneva D., Brakta S., Walker W., Suturina L., Azziz R. Minimal difference in phenotype between adolescents and young adults with polycystic ovary syndrome // Fertil. Steril. 2019. Vol. 111, N 2. P. 389-396.
11. Круско О.В., Шолохов Л.Ф., Беленькая Л.В. и др. Особенности функционального состояния гипофизарно-яичниковой системы у женщин с синдромом поликистозных яичников в различные периоды репродуктивного возраста // Вестник Российской академии медицинских наук. 2020. Т. 75, № 6. С. 653-660.
12. Pasquali R. Contemporary approaches to the management of polycystic ovary syndrome // Ther. Adv. Endocrinol. Metab. 2018. Vol. 9, N 4. P. 123-134.
13. Farooq R. Short review on polycystic ovarian syndrome // J. Med. 2018. Vol. 19. P. 49-53.
14. Ding T., Hardiman P.J., Petersen I., Wang F.F., Qu F., Baio G. The prevalence of polycystic ovary syndrome in reproductive-aged women of different ethnicity: a systematic review and meta-anal-ysis // Oncotarget. 2017. Vol. 8. P. 96 351-96 358.
15. Аталян А.В., Бучнев О.С., Сутурина Л.В. и др. Свидетельство о государственной регистрации программы для ЭВМ № 2023662991 Российская Федерация. Автоматизированный алгоритм диагностики синдрома поликистозных яичников у женщин репродуктивного возраста: № 2023662152: заявл. 09.06.2023: опубл. 19.06.2023 / заявитель Федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Научный центр проблем здоровья семьи и репродукции человека». EDN AFPDHP.
16. Le T.N., Wickham E.P., Nestler J.E. Insulin sensitizers in adolescents with polycystic ovary syndrome // Minerva Pediatr. 2017. Vol. 69, N 5. P. 434-443.
17. Witchel S.F., Teede H.J., Peña A.S. Curtailing PCOS // Pediatr. Res. 2020. Vol. 87, N 2. P. 353-361.
18. Pena A.S., Metz M. What is adolescent polycystic ovary syndrome? // J. Paediatr. Child Health. 2018. Vol. 54, N 4. P. 351-355.
19. Bozdag G., Mumusoglu S., Zengin D., Karabulut E., Yildiz B.O. The prevalence and phenotypic features of polycystic ovary syndrome: a systematic review and meta-analysis // Hum. Reprod. 2016. Vol. 31. P. 2841-2855.
20. Zawadski J.K., Dunaif A. Diagnostic criteria for polycystic ovary syndrome: towards a rational approach // Current Issues in Endocrinology and Metabolism: Polycystic Ovary Syndrome / eds A. Du-naif, J. Given, F. Haseltine, G. Merriam. Boston : Blackwell Scientific, 1992. P. 377-384.
21. Rotterdam ESHRE/ASRM-Sponsored PCOS Consensus Workshop Group. Revised 2003 consensus on diagnostic criteria and long-term health risks related to polycystic ovary syndrome // Fertil. Steril. 2004. Vol. 81. P. 19-25.
22. Trimèche S., Thuan Dit Dieudonné J.F., Jeandel C. et al. Le syndrome des ovaires polykystiques en période péri-pubertaire: polymorphisme clinique, biologique, métabolique et génétique // Gynecol. Obstet. Fertil. 2004. Vol. 32. P. 3-17.
23. Sultan C., Paris F. Clinical expression of polycystic ovary syndrome in adolescent girls // Fertil. Steril. 2006. Vol. 86. P. S6-S6.
24. Hickey M., Doherty D.A., Atkinson H., Sloboda D.M., Franks S., Norman R.J. et al. Clinical, ultrasound and biochemical features of polycystic ovary syndrome in adolescents: implications for diagnosis // Hum. Reprod. 2011. Vol. 26, N 6. P. 1469-1477.
25. Christensen S.B., Black M.H., Smith N., Martinez M.M., Jacob-sen S.J., Porter A.H. et al. Prevalence of polycystic ovary syndrome in adolescents // Fertil. Steril. 2013. Vol. 100, N 2. P. 470-477.
26. Ten S., Maclaren N. Insulin resistance syndrome in children // J. Clin. Endocrinol. Metab. 2004. Vol. 89. P. 5526-5539.
27. Carmina E., Oberfield S.E., Lobo R.A. The diagnosis of polycystic ovary syndrome in adolescents // Am. J. Obstet. Gynecol. 2010. Vol. 203. P. 201.e1-e5.
28. Azziz R., Carmina E., Dewailly D., Diamanti-Kandarakis E., Escobar-Morreale H.F., Futterweit W. et al.; Task Force on the Phe-notype of the Polycystic Ovary Syndrome of The Androgen Excess and PCOS Society. The Androgen Excess and PCOS Society criteria for the polycystic ovary syndrome: the complete task force report // Fertil. Steril. 2009. Vol. 91, N 2. P. 456-488.
29. Teede H.J., Misso M.L., Deeks A.A. et al.; Guideline Development Groups. Assessment and management of polycystic ovary syndrome: summary of an evidence-based guideline // Med. J. Aust. 2011. Vol. 195, N 6. P. S65-S112.
30. Merino P.M., Codner E., Cassorla F. A rational approach to the diagnosis of polycystic ovarian syndrome during adolescence // Arq. Bras. Endocrinol. Metabol. 2011. Vol. 55, N 8. P. 590-598.
31. Fauser B.C., Tarlatzis B.C., Rebar R.W., Legro R.S., Balen A.H. et al. Consensus on women's health aspects of polycystic ovary syndrome (PCOS): the Amsterdam ESHRE/ASRM-Sponsored 3rd PCOS Consensus Workshop Group // Fertil. Steril. 2012. Vol. 97. P. 28-38.e25.
32. Legro R.S., Arslanian S.A., Ehrmann D.A., Hoeger K.M., Murad M.H., Pasquali R. et al.; Endocrine Society. Diagnosis and treatment of polycystic ovary syndrome: an Endocrine Society clinical practice guideline // J. Clin. Endocrinol. Metab. 2013. Vol. 98, N 12. P. 4565-4592.
33. Witchel S.F., Oberfield S., Rosenfield R.L. et al. The diagnosis of polycystic ovary syndrome during adolescence // Horm. Res. Paediatr. 2015. Vol. 83. P. 376-389.
34. Rosenfield R.L. The diagnosis of polycystic ovary syndrome in adolescents // Pediatrics. 2015. Vol. 136, N 6. P. 1154-1165.
35. Goodman N.F., Cobin R.H., Futterweit W., Glueck J.S., Legro R.S. et al. American Association of Clinical Endocrinologists, American College of Endocrinology, and Androgen Excess and PCOS Society disease state clinical review: guide to the best practices in the evaluation and treatment of polycystic ovary syndrome - part 1 // Endocr. Pract. 2015. Vol. 21. P. 1291-1300.
36. Ibânez L., Oberfield S.E., Witchel S. et al. An international consortium update: pathophysiology, diagnosis, and treatment of polycystic ovarian syndrome in adolescence // Horm. Res. Paediatr. 2017. Vol. 88, N 6. P. 371-395.
37. Khashchenko E., Uvarova E., Vysokikh M. et al. The relevant hormonal levels and diagnostic features of polycystic ovary syndrome in adolescents // J. Clin. Med. 2020. Vol. 9, N 6. P. 1831.
38. Peña A.S., Witchel S.F., Hoeger K.M. et al. Adolescent polycystic ovary syndrome according to the international evidence-based guideline // BMC Med. 2020. Vol. 18, N 1. P. 72.
39. Hashemipour M., Faghihimani S., Zolfaghary B. et al. Prevalence of polycystic ovary syndrome in girls aged 14—18 years in Isfahan, Iran // Horm. Res. 2004. Vol. 62, N 6. P. 278-282.
40. Salehpour S., Esmaeilnia Shirvani H., Entezari A. Evaluation of the prevalence of polycystic ovarian syndrome among adolescent (15-18 years old) girls in Tehran during 2005-2006 // Int. J. Fertil. Steril. 2010. Vol. 4. P. 122-127.
41. Nidhi R., Padmalatha V., Nagarathna R., Amritanshu R. Prevalence of polycystic ovarian syndrome in Indian adolescents // J. Pediatr. Adolesc. Gynecol. 2011. Vol. 24, N 4. P. 223-227.
42. Joshi B., Mukherjee S., Patil A. et al. A cross-sectional study of polycystic ovarian syndrome among adolescent and young girls in Mumbai, India // Indian J. Endocrinol. Metab. 2014. Vol. 18, N 3. P. 317-324.
43. Asgharnia M., Mirblook F., Ahmad Soltani M. The prevalence of polycystic ovary syndrome (PCOS) in high school students in Rasht in 2009 according to NIH criteria // Int. J. Fertil. Steril. 2011. Vol. 4, N 4. P. 156-159.
44. Christensen S.B., Black M.H., Smith N. et al. Prevalence of polycystic ovary syndrome in adolescents // Fertil. Steril. 2013. Vol. 100, N 2. P. 470-477.
45. Esmaeilzadeh S., Delavar M. A., Amiri M. et al. Polycystic ovary syndrome in Iranian adolescents // Int. J. Adolesc. Med. Health. 2014. Vol. 26, N 4. P. 559-565.
46. Kaewnin J., Vallibhakara O., Arj-Ong Vallibhakara S. et al. Prevalence of polycystic ovary syndrome in Thai University adolescents // Gynecol. Endocrinol. 2018. Vol. 34, N 6. P. 476480.
47. Desai N.A., Tiwari R.Y., Patel S.S. Prevalence of polycystic ovary syndrome and its associated risk factors among adolescent and young girls in Ahmedabad region // Indian J. Pharm. Pract. 2018. Vol. 11. P. 119-125.
48. Hong Y., Zhou Z.H., Dong Z., Yang D.Z. Prevalence of polycystic ovary syndrome under NIH criteria among the tenth-grade Chinese schoolgirls in Guangzhou area: a cross-sectional epidemiological survey // BMC Womens Health. 2023. Vol. 23, N 1. P. 31.
References
1. Lizneva D., Suturina L., Walker W., Brakta S., Gavrilova-Jordan L., Azziz R. Criteria, prevalence, and phenotypes of polycystic ovary syndrome. Fertil Steril. 2016; 106 (1): 6-15.
2. Lizneva D., Kirubakaran R., Mykhalchenko K., Suturina L., Chernukha G., Diamond M.P., et al. Phenotypes and body mass in women with polycystic ovary syndrome identified in referral versus unselected populations: systematic review and meta-analysis. Fertil Steril. 2016; 106 (6): 1510-20.e2.
3. Belenkaia L.V., Lazareva L.M., Walker W., Lizneva D.V., Suturina L.V. Criteria, phenotypes and prevalence of polycystic ovary syndrome. Minerva Ginecol. 2019; 71 (3): 211-23.
4. Teede H.J., Misso M.L., Costello M.F., Dokras A., Laven J., Moran L., et al.; International PCOS Network. Recommendations from the international evidence-based guideline for the assessment and management of polycystic ovary syndrome. Fertil Steril. 2018; 110 (3): 364-79.
5. Lazareva L.M., Belen'kaya L.V., Suturina L.V. Ovulatory dysfunction in reproductive age: prevalence, diagnostic criteria, clinical forms. Voprosy ginekologii, akusherstva i perinatologii [Problems of Gynecology, Obstetrics and Perinatology]. 2022; 21 (4): 116-25. (in Russian)
6. Sharifulin E.M., Lazareva L.M., Kanya O.B., et al. The state of the endometrium in polycystic ovary syndrome in reproductive age. Acta Biomedica Scientifica. 2018; 3 (3): 136-42. (in Russian)
7. Tsyrenov T.B., Darzhaev Z.Yu., Suturina L.V., Labygina A.V., Pavlova V.P., Rinchindorzhieva M.P., et al. Hormone-dependent gynecologic diseases in infertile women of the main ethnic groups of the Republic of Buryatia. Acta Biomedica Scientifica. 2013; 4 (92): 74-6. (in Russian)
8. Kolesnikova L.I., Kornakova N.V., Labygina A.V., et al. The state of hormonal and metabolic processes in women with polycystic ovaries and infertility. Byulleten' Sibirskogo otdeleniya Rossiyskoy akademii meditsinskikh nauk [Bulletin of the Siberian Branch
of the Russian Academy of Medical Sciences]. 2008; 28 (1): 21-5. (in Russian)
9. Belova I.S., Khashchenko E.P., Uvarova E.V. Modern aspects of the role of insulin resistance, systemic inflammation and oxidative stress in the pathogenesis of hyperandrogenism and folliculogenesis disorders in patients with polycystic ovary syndrome. Akusherstvo i ginekologiya [Obstetrics and Gynecology]. 2021; (5): 55-63. (in Russian)
10. Zore T., Lizneva D., Brakta S., Walker W., Suturina L., Azziz R. Minimal difference in phenotype between adolescents and young adults with polycystic ovary syndrome. Fertil Steril. 2019; 111 (2): 389-96.
11. Krusko O.V., Sholokhov L.F., Belen'kaya L.V., et al. Features of the functional state of the pituitary-ovarian system in women with polycystic ovary syndrome in different periods of reproductive age. Vestnik Rossiyskoy akademii meditsinskikh nauk [Bulletin of the Russian Academy of Medical Sciences]. 2020; 75 (6): 653-60. (in Russian)
12. Pasquali R. Contemporary approaches to the management of poly-cystic ovary syndrome. Ther Adv Endocrinol Metab. 2018; 9 (4): 123-34.
13. Farooq R. Short review on polycystic ovarian syndrome. J Med. 2018; 19: 49-53.
14. Ding T., Hardiman P.J., Petersen I., Wang F.F., Qu F., Baio G. The prevalence of polycystic ovary syndrome in reproductive-aged women of different ethnicity: a systematic review and meta-analysis. Oncotarget. 2017; 8: 96 351-8.
15. Atalyan A.V., Buchnev O.S., Suturina L.V., et al. Certificate of state registration of computer program No. 2023662991 Russian Federation. Automated algorithm for diagnostics of polycystic ovary syndrome in women of reproductive age: No. 2023662152: decl. 09.06.2023: publ. 19.06.2023. Applicant Federal State Budgetary Scientific Institution «Scientific Center for Family Health Problems and Human Reproduction». EDN AFPDHP. (in Russian)
16. Le T.N., Wickham E.P., Nestler J.E. Insulin sensitizers in adolescents with polycystic ovary syndrome. Minerva Pediatr. 2017; 69 (5): 434-43.
17. Witchel S.F., Teede H.J., Peña A.S. Curtailing PCOS. Pediatr Res. 2020; 87 (2): 353-61.
18. Pena A.S., Metz M. What is adolescent polycystic ovary syndrome? J Paediatr Child Health. 2018; 54 (4): 351-5.
19. Bozdag G., Mumusoglu S., Zengin D., Karabulut E., Yildiz B.O. The prevalence and phenotypic features of polycystic ovary syndrome: a systematic review and meta-analysis. Hum Reprod. 2016; 31: 2841-55.
20. Zawadski J.K., Dunaif A. Diagnostic criteria for polycystic ovary syndrome: towards a rational approach. In: A. Dunaif, J. Given, F. Haseltine, G. Merriam (eds). Current Issues in Endocrinology and Metabolism: Polycystic Ovary Syndrome. Boston: Blackwell Scientific, 1992; 377-84.
21. Rotterdam ESHRE/ASRM-Sponsored PCOS Consensus Workshop Group. Revised 2003 consensus on diagnostic criteria and long-term health risks related to polycystic ovary syndrome. Fertil Steril. 2004; 81: 19-25.
22. Trimèche S., Thuan Dit Dieudonné J.F., Jeandel C., et al. Le syndrome des ovaires polykystiques en période péri-pubertaire: polymorphisme clinique, biologique, métabolique et génétique. Gynecol Obstet Fertil. 2004; 32: 3-17.
23. Sultan C., Paris F. Clinical expression of polycystic ovary syndrome in adolescent girls. Fertil Steril. 2006; 86: S6-6.
24. Hickey M., Doherty D.A., Atkinson H., Sloboda D.M., Franks S., Norman R.J., et al. Clinical, ultrasound and biochemical features of polycystic ovary syndrome in adolescents: implications for diagnosis. Hum Reprod. 2011; 26 (6): 1469-77.
25. Christensen S.B., Black M.H., Smith N., Martinez M.M., Jacob-sen S.J., Porter A.H., et al. Prevalence of polycystic ovary syndrome in adolescents. Fertil Steril. 2013; 100 (2): 470-7.
26. Ten S., Maclaren N. Insulin resistance syndrome in children. J Clin Endocrinol Metab. 2004; 89: 5526-39.
27. Carmina E., Oberfield S.E., Lobo R.A. The diagnosis of polycystic ovary syndrome in adolescents. Am J Obstet Gynecol. 2010; 203: 201.e1-5.
28. Azziz R., Carmina E., Dewailly D., Diamanti-Kandarakis E., Escobar-Morreale H.F., Futterweit W., et al.; Task Force on the Phenotype of the Polycystic Ovary Syndrome of The Androgen Excess and PCOS Society. The Androgen Excess and PCOS Society criteria for the polycystic ovary syndrome: the complete task force report. Fertil Steril. 2009; 91 (2): 456-88.
29. Teede H.J., Misso M.L., Deeks A.A., et al.; Guideline Development Groups. Assessment and management of polycystic ovary syndrome: summary of an evidence-based guideline. Med J Aust. 2011; 195 (6): S65-112.
30. Merino P.M., Codner E., Cassorla F. A rational approach to the diagnosis of polycystic ovarian syndrome during adolescence. Arq Bras Endocrinol Metabol. 2011; 55 (8): 590-8.
31. Fauser B.C., Tarlatzis B.C., Rebar R.W., Legro R.S., Balen A.H., et al. Consensus on women's health aspects of polycystic ovary syndrome (PCOS): the Amsterdam ESHRE/ASRM-Sponsored 3rd PCOS Consensus Workshop Group. Fertil Steril. 2012; 97: 28-38.e25.
32. Legro R.S., Arslanian S.A., Ehrmann D.A., Hoeger K.M., Murad M.H., Pasquali R., et al.; Endocrine Society. Diagnosis and treatment of polycystic ovary syndrome: an Endocrine Society
clinical practice guideline. J Clin Endocrinol Metab. 2013; 98 (12): 4565-92.
33. Witchel S.F., Oberfield S., Rosenfield R.L., et al. The diagnosis of polycystic ovary syndrome during adolescence. Horm Res Pae-diatr. 2015; 83: 376-89.
34. Rosenfield R.L. The diagnosis of polycystic ovary syndrome in adolescents. Pediatrics. 2015; 136 (6): 1154-65.
35. Goodman N.F., Cobin R.H., Futterweit W., Glueck J.S., Legro R.S., et al. American Association of Clinical Endocrinolo-gists, American College of Endocrinology, and Androgen Excess and PCOS Society disease state clinical review: guide to the best practices in the evaluation and treatment of polycystic ovary syndrome - part 1. Endocr Pract. 2015; 21: 1291-300.
36. Ibáñez L., Oberfield S.E., Witchel S., et al. An international consortium update: pathophysiology, diagnosis, and treatment of polycystic ovarian syndrome in adolescence. Horm Res Paediatr. 2017; 88 (6): 371-95.
37. Khashchenko E., Uvarova E., Vysokikh M., et al. The relevant hormonal levels and diagnostic features of polycystic ovary syndrome in adolescents. J Clin Med. 2020; 9 (6): 1831.
38. Peña A.S., Witchel S.F., Hoeger K.M., et al. Adolescent polycystic ovary syndrome according to the international evidence-based guideline. BMC Med. 2020; 18 (1): 72.
39. Hashemipour M., Faghihimani S., Zolfaghary B., et al. Prevalence of polycystic ovary syndrome in girls aged 14-18 years in Isfahan, Iran. Horm Res. 2004; 62 (6): 278-82.
40. Salehpour S., Esmaeilnia Shirvani H., Entezari A. Evaluation of the prevalence of polycystic ovarian syndrome among adolescent (15-18 years old) girls in Tehran during 2005-2006. Int J Fertil Steril. 2010; 4: 122-7.
41. Nidhi R., Padmalatha V., Nagarathna R., Amritanshu R. Prevalence of polycystic ovarian syndrome in Indian adolescents. J Pediatr Ado-lesc Gynecol. 2011; 24 (4): 223-7.
42. Joshi B., Mukherjee S., Patil A., et al. A cross-sectional study of polycystic ovarian syndrome among adolescent and young girls in Mumbai, India. Indian J Endocrinol Metab. 2014; 18 (3): 317-24.
43. Asgharnia M., Mirblook F., Ahmad Soltani M. The prevalence of polycystic ovary syndrome (PCOS) in high school students in Rasht in 2009 according to NIH criteria. Int J Fertil Steril. 2011; 4 (4): 156-9.
44. Christensen S.B., Black M.H., Smith N., et al. Prevalence of poly-cystic ovary syndrome in adolescents. Fertil Steril. 2013; 100 (2): 470-7.
45. Esmaeilzadeh S., Delavar M. A., Amiri M., et al. Polycystic ovary syndrome in Iranian adolescents. Int J Adolesc Med Health. 2014; 26 (4): 559-65.
46. Kaewnin J., Vallibhakara O., Arj-Ong Vallibhakara S., et al. Prevalence of polycystic ovary syndrome in Thai University adolescents. Gynecol Endocrinol. 2018; 34 (6): 476-80.
47. Desai N.A., Tiwari R.Y., Patel S.S. Prevalence of polycystic ovary syndrome and its associated risk factors among adolescent and young girls in Ahmedabad region. Indian J Pharm Pract. 2018; 11: 119-25.
48. Hong Y., Zhou Z.H., Dong Z., Yang D.Z. Prevalence of polycystic ovary syndrome under NIH criteria among the tenth-grade Chinese schoolgirls in Guangzhou area: a cross-sectional epidemiological survey. BMC Womens Health. 2023; 23 (1): 31.
