CC BY
183
ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ РЕГИОНОВ
УДК 94 (470) «16/18» О.В. Игнатьева*
эволюция частного коллекционирования в русской дворянской усадьбе
В статье рассматривается проблема эволюции частного коллекционирования в русской дворянской усадьбе, обосновываются три основных периода в развитии усадебного коллекционирования на протяжении XVIII - XX вв. В первый период усадебное собирательство было связано с данью моде, доступной очень небольшому кругу придворной аристократии вблизи столиц, служило созданию атмосферы европейского образа жизни. Второй период освоения европейских ценностей связан с провинциальным дворянством и усадьбами, а также с открытием национальной темы для коллекционеров. Третий период усадебного коллекционирования связан с широкой распространенностью этой практики, публичностью, признанием образованного общества, приводит к появлению усадеб-музеев разного типа.
Ключевые слова: история России, частное коллекционирование, европейская культура, дворянская усадьба
Evolution of private collecting in Russian manor houses. OKSANA V. IGNATIEVA (Perm State Humanitarian-Pedagogical University)
The article examines the evolution of the private collecting practices in manor houses of Russian nobility. The author identifies three major periods in the manor collecting during the period of the XVIIIth - the beginning of the XXth centuries. First, manor collecting was a matter of fashion, available to a very small circle of court aristocracy of capital cities and aimed at creating an atmosphere of European way of life. During the second period collecting was a part of the lifestyle of provincial nobility, their manors and the discovery of a national theme for collectors. In the third period this practice becomes widespread, public, recognized by the educated part of the society and leads to the emergence of museum-manors of various types.
Keywords: Russian history, private collecting, European culture, manor house
Если следовать акторно-сетевой теории Б. Ла-тура [5], то в процессе европеизации России акторами выступали не только люди, но и вещи, объекты. Культурные практики, связанные с освоением мира новых вещей европейского происхождения (нового типа жилища, интерьеров, костюмов), не менее значимы для освоения европейского образа
жизни русским дворянством, чем соответствующие указы. От степени владения новыми практиками, включающими постоянное использование вещей европейского происхождения, например, умение носить европейский костюм, прическу, аксессуары, зависел в том числе и статус в придворном обществе.
* ИГНАТЬЕВА Оксана Валерьевна, кандидат исторических наук, заведующая кафедрой культурологии Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета. E-mail: ignatieva2007@rambler.ru © Игнатьева О.В., 2017
2017 • № 1 • гуманитарные ИССЛЕДОВАНИЯ в восточной сибири и нА ДАЛЬНЕМ востокЕ 47
Одним из обязательных атрибутов европейской культуры в русском обществе начиная с Петра I становится европейское искусство. Европейская художественная культура из посредника превращалась в проводника новой системы ценностей, образа жизни, новых практик. Театр, музыка, литература, изобразительное и декоративно-прикладное искусства, заимствованные из Европы, требовали новых типов созерцания, навыков «потребления» и включенности.
Частное коллекционирование появляется в России в ХУШ в. как один из каналов европеизации и постепенно становится культурной практикой, востребованной образованным обществом. По изменению предметов собирательства можно судить как об эволюции самого коллекционирования, так и о переменах, происходивших в обществе и культуре. В ХУШ в. коллекционирование в русском обществе рассматривалось скорее как вельможная прихоть, забава монархов и приближенных к ним аристократов, но уже вначале XIX в. статус коллекционирования меняется, накапливая смыслы общественной пользы, прагматического или научного интереса.
Собирательство как практика систематизации объектов, будь то произведения искусства, книги, природные экспонаты, одновременно предполагает некое экспонирование, если не для чужих глаз, то хотя бы для самого коллекционера. Поэтому коллекционирование невозможно представить себе вне определенного пространства, которое задает вектор системы, концепции собрания, и представляется важным обратить внимание на варианты этого пространства.
Одним из пространственных локусов частного коллекционирования выступает дворянская усадьба, так как именно в дворянской среде первоначально осваиваться практика собирательства. Как отмечает П. Рузвельт, «русское дворянство было последним аристократическим обществом в Европе, которому довелось выразить самое себя в усадебной жизни» [9, с. 28].
Формирование новой русской аристократии, дворянства, начинается при Петре I. Примером придворной культуры и аристократического этоса для русского двора были европейские дворы, прежде всего, немецкий и французский. Во Франции двор, по мнению Н. Элиаса, выступал не просто «репрезентативным органом», но и «фильтром», через который проходило все, что появлялось в стране [14, с. 57]. В России ХУШ в., в период абсолютной монархии, для императорского двора были характерны те же функции. Репрезентация власти и роскоши, стремление затмить европей-
ские дворы - все это вело к размаху каменного строительства дворцов, загородных резиденций, появлению садово-паркового искусства европейского типа.
Вхождение в состав придворного общества требовало от новой русской аристократии расточительства и «демонстративного потребления», но, с другой стороны, только вхождение в придворный круг, близость к власти могли быть инструментами карьеры и обогащения, получения чинов и званий, земель и крепостных. «Эта своеобразная ситуация, жесткая привязанность к своему обществу, которое является их подлинной родиной, при относительно легко меняемом месте проживания - не в последнюю очередь определила их характер и характер их домов. Все в этих домах ... указывает на тесную связь владельца с этим обществом.» [14, с. 60-61]. Социальный статус отражался в архитектурном облике домов, в степени богатства их интерьеров, в ценности художественных коллекций, представленных во дворцах и усадьбах.
Вслед за императорскими дворцами и загородными особняками русские аристократы строили свои городские и загородные усадьбы, прежде всего в Петербурге и его окрестностях, а потом и в Москве и Подмосковье. Эта новая архитектура соответствовала публичной жизни и тем событиям, с которыми была связна жизнь при дворе, - приемы, балы и маскарады, светские обеды и ужины с фейерверками.
Одна из современных исследователей русской усадьбы П. Рузвельт определяет первоначальный смысл этой формы культуры как аристократическую забаву. Можно согласиться с автором, многие дворянские усадьбы ХУШ в. вместе с наспех собираемыми коллекциями европейского искусства скорее служили забавой, праздником, чем постоянным местом жизни.
В исследованиях по русским усадьбам часто можно встретить словосочетания «усадебное собирательство», «усадебные коллекции». В какой мере можно говорить о коллекционировании применительно к усадебной культуре? С точки зрения сторонников семиотического подхода, дворянская усадьба, как в Европе, так и в России, это целостный текст, включавший в себя природный ландшафт, парки и сады, архитектуру, соответствующую определенному стилю, а также интерьеры. Обязательной частью интерьеров аристократических особняков становились произведения искусства, которые мы воспринимаем чисто эстетически, как варианты определенного стиля, но которые самими современниками воспринимают-
ся в то же время как в высшей степени дифференцированное выражение социальных различий [14, с. 77].
Таким образом, наличие в интерьерах русских усадеб произведений искусства не может служить доказательством практик коллекционирования. Так было принято, это соответствовало престижу, моде и внутреннему единству стиля. Не случайно те из русских дворян, кто не мог себе позволить покупать подлинные произведения искусства, с легкостью находили другой вариант решения данной задач - творчество крепостных мастеров, копировавших шедевры европейского изобразительного искусства, строивших по планам иностранных архитекторов усадебные комплексы.
Для большинства дворян важным было не собрать коллекцию живописи, скульптуры, фарфора или мебели в соответствии со своими индивидуальными предпочтениями, а продемонстрировать, в том числе и роскошными интерьерами усадьбы, свой статус и степень просвещенности.
На этом фоне особенно интересно присмотреться к тем аристократам и владельцам усадеб, которые выбирали для себя коллекционирование как неотъемлемую часть образа жизни. Для второй половины XVIII - начала XIX вв. - времени расцвета русской усадьбы - одним из самых известных коллекционеров был князь Н.Б. Юсупов (1751 - 1831), обустроивший для своего собрания подмосковную усадьбу Архангельское, которую называли «русским Версалем»1.
Николай Борисович Юсупов принадлежал к узкому кругу аристократических семей, приближенных к русскому престолу, он получил разностороннее домашнее образование, овладел пятью европейскими языками, по примеру многих аристократических семей завершив образование в Европе в Лейденском университете и совершив обязательное образовательное путешествие. Николай Борисович начал государственную службу в 1772 г. в Коллегии иностранных дел [3]. Непосредственным начальников князя был Д.И. Фонвизин, который не только имел собственную художественную коллекцию гравюр и картин, но и, имея возможность выезжать в Европу, привозил
1 Относительно Архангельского существовала легенда, которая передавалась в разных изданиях. Впечатленный приемом в Версале 28 мая 1782 г. будущий император Павел Петрович высказал пожелания иметь в России подобие Версаля. Князь Н.А. Голицын в это время заказывает проект главного усадебного дома в Архангельском (См. об этом, напр.: Крючкова М.А., Парушева В.Г. Русский Версаль: Усадьбы князей Голицыных Архангельское и Никольское-Урюпино. М.: Русский мир, 2012).
произведения искусства для продажи. Возможно, одним из источников увлечения художественным коллекционированием стало именно общение с Д.И. Фонвизиным.
С 1783 г. начинается дипломатическая служба князя в Италии. В том числе Н.Б. Юсупов выполнял и поручения Екатерины II относительно приобретения для Эрмитажа и для нее лично произведений искусства и антиков. В Италии Н.Б. Юсупов имел возможность посещать мастерские художников, приобретать произведения живописи и скульптуры для своей коллекции. Возвратившись в Россию в 1788 г. по требованию Екатерины II, Николай Борисович выполнял многие поручения императорского двора, так или иначе связанные с художественной жизнью и привычным для него кругом общения, консультировал царскую семью по поводу закупок произведений в Эрмитаж, не забывая пополнять и свою коллекцию. Так в числе отклоненных картин для приобретения в Эрмитаж были полотна Д.-Б. Тьеполо, которые приобрел Н.Б. Юсупов. Позднее в Архангельском будет специальная комната, отведенная живописи этого художника.
После выхода в отставку Н.Б. Юсупов переехал из Петербурга в Москву, где, до покупки Архангельского, разместилась и его коллекция. Архангельское, каким его замыслил и обустроил Н.Б. Юсупов, - это и роскошные декорации для приема именитых гостей, и идеальный мир, достойный просвещенного аристократа. «Как Архангельское не есть доходная деревня, а расходная, и для веселия, а не для прибыли, то ста-раться...то заводить, что редко, и чтобы все было лучше, нежели у других», - писал Н.Б. Юсупов своему приказчику [2, с. 31]. Коллекции занимали в этом сконструированном мире не последнюю роль. Скульптура украшала собою сады и парки, интерьеры комнат и галерей. Живопись любимых европейских художников (а других в коллекции Юсупова не было) не только напоминала о мифологических, религиозных и исторических сюжетах, но и о знакомстве со знаменитыми художниками, для которых князь выступал покровителем и заказчиком.
В случае с Архангельским можно отметить, что коллекции во многом определяли планировку дворца: был салон Тьеполо или Венецианский зал, салон Роббера. Весь декор, краска стен - все должно было соответствовать колориту представленных в комнатах картин. Сложно судить, как в таком доме, больше похожем на музей, можно вести повседневную жизнь, что это за тип повседневной созерцательности. Усадьба - как храм муз,
и все они служат одному господину, который изредка, «с барского плеча» может этим миром поделиться с монархами, аристократами или художниками и поэтами.
Таким образом, на примере Н.Б. Юсупова можно отметить следующие тенденции, характерные для коллекционеров придворного круга. Европейское образование и мода на коллекционирование европейского искусства в придворных кругах формировали первоначальный интерес к собирательской практике. Возможность быть советником императорских особ по вопросам приобретения произведений искусства, переписка, личные встречи и поручения - все это позволяло чувствовать себя в кругу приближенных, избранных. Личная благосклонность монархов, к которой всегда так ревностно стремятся придворные, в том числе давала возможность не только получать чины и звания, но и вести тот образ жизни избранных, который позволял путешествовать по Европе, тратить огромные средства на покупку произведений искусства, завести в России личный Версаль.
Приобщаясь к европейской культуре, Н.Б. Юсупов стремился ее репрезентировать своим образом жизни, в который обязательным атрибутом входило почитание искусства, как квинтэссенции красоты, добра и истины, и покровительство деятелям искусства, роль мецената. Возможно, идеальным воплощением стиля жизни, совмещавшего и придворную публичность, и некоторую интеллектуальную самоизоляцию, для Юсупова стала именно усадьба Архангельское, которая для многих в России и впоследствии представлялась как едва ли не единственное поместье европейского типа [4, с. 61].
Второй круг освоения европейских ценностей связан с провинциальным дворянством и усадьбами, П. Рузвельт называет эту форму патриархальным миром. В первой половине XIX в. дворянская усадьба окончательно укореняется в ландшафте русской культуры, не случайно жизнь в усадьбе так воспевалась славянофилами. Именно с этого времени рождается миф о русской усадьбе как родовом гнезде, так широко представленный в русской литературе. Для этого мира характерно подражание столичной аристократии, в том числе в собирательстве и оформлении усадеб. Возможности для приобретения подлинных произведений европейского искусства были далеко не у всех, поэтому копирование крепостными мастерами было широко принято. Символом усадьбы как родового гнезда становятся портретные галереи предков, распространенные в том числе и в провинции. По мнению Г.Ю. Стернина, семейные портреты, «обрастая легендами, . были главными источниками
той мифологизации как времени, так и пространства, которая оказывалась непременной частью самосознания усадебной культуры» [12, с. 47].
В конце XVШ - начале XIX вв. романтизм обращается к национальным культурам и их образцам, круг предметов коллекционирования пополняется историческими артефактами, свидетельствами национальной истории. На примере истории отдельных усадеб видно, как происходит переориентация в коллекционировании от европейского, например, античного искусства к собирательству «отечественных древностей», как принято было тогда говорить. Так случилось с усадьбой Поречье, где С.С. Уваров (1786-1855) создает «музеум», собрание антиков, картин европейских художников, даже мраморный древнеримский саркофаг.
Сын С.С. Уварова, Алексей Сергеевич, получив домашнее образование, мог слушать в Поречье лекции известных русских профессоров -М.П. Погодина, Г.И. Спасского, С.П. Шевырева, Т.Н. Грановского. Закончив Санкт-Петербургский университет, А.С. Уваров служил по дипломатическому ведомству, но карьера дипломата его не устраивала, ему хотелось вести научные исследования в области отечественных древностей. Он начинает формировать свою коллекцию, которую после смерти отца и выхода в отставку перевозит в Поречье. Коллекция пополнялась покупкой старых рукописей, которых к середине XIX в. было около двух тысяч номеров. Был выпущен сборник рукописей графа А.С. Уварова [11], а самими рукописями пользовались многие известные ученые своего времени - Ф.И. Буслаев, М.П. Погодин, Н.С. Тихонравов, В.О. Ключевский.
Но еще большим увлечением для А.С. Уварова стала отечественная археология, в развитие которой он внес несомненный вклад. Позднее, особенно в советской историографии, археологическая и собирательская деятельность А.С. Уварова оценивалась крайне негативно, «классовым происхождением» объясняли причуды коллекционера: «типичные признаки дворянского коллекционерства: стремление к собиранию красивых вещей и пренебрежение рядовыми материалами, которые в силу своей массовости наиболее ценны для науки» [1, с. 533]. В 1930 г. В.И. Равдоникас утверждал, что к археологии Уваров «относился . как к охоте, к балету, к разведению породистых лошадей, к карточной игре» [8, с. 35].
Если в последнем утверждении отношение А.С. Уварова к археологии можно связать с азартом, то, наверное, с этим сложно не согласиться. Возможно, этим азартом можно объяснить стремление как можно быстрее извлечь из небытия
курганных насыпей тайны и вещи, которые могут пролить свет на отечественную историю. Археологическое собрание А.С. Уварова пополнялось прежде всего путем археологических раскопок.
Музей в Поречье, пополненный А.С. Уваровым древними рукописями, археологическими находками, иконами, монетами, древней утварью, был открыт для посетителей, в 1853 г. в Москве вышел «Указатель Порецкого музеума для посетителей».
Итак, в отличие от первого периода в развитии русских усадеб и их коллекций, когда ближний круг придворной элиты осваивал европейскую культуру и искусство, для второго периода усадебного коллекционирования становится характерным собирательство русского искусства, в том числе в виде портретных галерей, а также отечественных древностей. Интерес к национальной истории, пробужденный в эпоху романтизма, не мог быть полностью удовлетворен сочинениями русских историков. Требовались вещественные доказательства наличия этой истории, уходящей корнями в самые древние эпохи. Этому интересу полностью соответствовала тогда археология, которую графиня П.С. Уварова назвала наукой для богатых людей. Без покровительства богатых и влиятельных людей это научное направление тогда развиваться не могло, не случайно А.С. Уварова называли «меценатом науки» [7].
Формирование усадеб-музеев продолжится и во второй половине XIX - начале XX вв. С точки зрения А.И. Фролова, в России в начале XX в. было около 50 частных усадебных музеев [13]. Третий период усадебного коллекционирования, связанный с широкой распространенностью этой практики, публичностью, признанием образованного общества, приводит к появлению усадеб-музеев разного типа.
Усадебные музеи конца XIX - начала XX вв. можно условно разделить на две основные группы по типу формирования коллекций: комплексные и профильные. Преобладали именно профильные усадебные музеи, которые условно можно разделить по преобладающей теме собирателей на подтипы: художественные, археолого-этнографи-ческие, историко-мемориальные, естественнонаучные, литературные, музыкальные [6, с. 12].
Владельцами усадеб и основателями усадебных музеев в конце XIX в. далеко не всегда были представители дворянских родов. Разбогатевшие промышленники и купцы становились новыми владельцами дворянских гнезд, приобщаясь тем самым к элитарным символам и практикам. Одной из таких дворянских практик было коллекционирование, собрания вместе с усадьбой могло переходить к новым владельцам.
Новой темой для собирательства становится народная культура. Одним из примеров подобного увлечения народной культуры становится подмосковная усадьба Абрамцево. В середине 1870-х гг. она была приобретена С.И. Мамонтовым и с этого времени постепенно становится одним из художественных центров. В Абрамцевский художественный кружок входили многие известные русские художники, В.А. Серов, В.М. Васнецов, М.А. Врубель, И.Е. Репин, И.И. Левитан и др. В стремлении к возрождению народных ремесел в Абрамцево возникают мастерские народных промыслов, собирается и экспонируется коллекция предметов народного быта. Такие художественные объединения вокруг усадеб и их собраний становились «экспериментальными станциями» культуры и искусства [9, с. 357]. На их основе возникают своего рода учебные центры в разных областях художественной жизни. Русский стиль, национальный романтизм в искусстве занял место европейской культуры в архитектуре, декоративно-прикладном искусстве усадеб второй половины XIX в. Усадебные коллекции пополнялись, как предметами народной культуры, так и изделиями в новом стиле.
Ностальгия по «золотому веку» усадебной дворянской культуры в конце XIX - начале XX вв. приводит не только к желанию возродить утраченный «идеальный мир», как, например, в случае с усадьбой Талашкино и деятельностью М.К. Тени-шевой, но и к изучению усадебных комплексов, их коллекций и собраний.
Таким образом, завершая тему усадебного коллекционирования, можно сделать следующие выводы. Усадьба в том виде, как мы ее знаем, как дворянское гнездо, формируется в процессе европеизации как очаг европейской культуры в России. Первоначальное освоение новых практик европейской жизни происходило в придворном обществе по инициативе императорской власти: «в России исполнение роли дворянина имело дополнительную культурную коннотацию: самодержавие требовало, чтобы дворяне вели себя, как европейцы» [9, с. 222].
Первые усадьбы придворных вельмож мало годились для повседневной жизни, скорее - для публичных праздников и фейерверков, и европейские коллекции, купленные без особого разбора для соответствующих интерьеров, не имеют особого отношения к практикам коллекционирования. Но постепенно дворянство, получая европейское образования, путешествуя, бывая в европейских усадьбах и королевских дворах, начинало включаться в общеевропейские художественные процессы, выступать меценатами и заказчиками произведе-
ний искусства, как для русского двора, так и для себя лично. Формировалась личная художественная избирательность, но все же в рамках того, что могли предложить мастерские и художественные рынки Европы, что было связано с европейскими художественными стилями. Эта избирательность соответствовала и роли просвещенного аристократа, который не только следует долгу на государственной службе, но и умеет интеллектуально проводить свой досуг в чтении, созерцании произведений искусства, в разговорах об искусстве. Усадебные коллекции в этом смысле сами выполняли просветительскую функцию. Произведения искусства, смысл которых не может быть прочитан без знакомства с античной мифологией, литературой, приучали и глаз, и мысль к аллегориям и символам, без которых не мыслим в том числе и придворный этикет. Этот визуальный ряд, отобранный и систематизированный коллекционером, выступал своего рода «тренажером» для формирования стиля мировоззрения и жизни русских европейцев.
Создать русский Версаль и наполнить его произведениями европейских художников могли очень немногие аристократы из числа приближенных к императорскому двору, регулярно бывавшие в Европе. Но статус, мода, канон потребления требовал от дворянского сословия соответствовать образу жизни, включавшему усадебный мир, наполненный европейскими, аристократическими символами. В ход шли все возможные средства, от копирования крепостными мастерами произведений европейских художников, скульпторов до воспитания своих крепостных художников, доросших, как показало время, до европейского уровня. Провинция стремилась успеть за столицами, провинциальные усадебные коллекции уже в начале XIX в. открывают новый мир объектов для собирательства, позволяющий выстраивать дискурс национальной истории. Мифология дворянского гнезда, которой соответствовали семейные истории в портретах предков, вполне укладывалась в общее увлечение и интерес к истории.
В нашей стране национализация усадеб вместе со всеми коллекциями, как правило, приводила к расформированию усадебных собраний. Может быть, это стало еще одной причиной поиска утраченного рая дворянских гнезд в современных исследованиях.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арциховский А.В. Развитие археологии и этнографии до середины XIX в. // Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 1. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1955.
2. Безсонов С.В. Архангельское. Подмосковная усадьба. 3-е изд. М., 2012.
3. Буторов А.В. Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер. М.: Астрель, 2012.
4. Врангель Н.Н. Старые усадьбы. Очерки русского искусства и быта. СПб., 1910.
5. Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014.
6. Мельников В.Л. Частные усадебные музеи в России во второй половине XIX - начале XX века (на примере усадебного музея князя П.А. Путятина в Бологом). Автореф. дисс. ... канд. культурологии. СПб., 2006.
7. Незабвенной памяти графа Алексея Сергеевича Уварова. Речи, прочитанные в соединенном заседании ученых Обществ 28 февраля 1885 года. М.: Книга по требованию, 2011.
8. Равдоникас В.И. За марксистскую историю материальной культуры // ИГА-ИМК, 1930. Т. VII. Вып. 3-4. С. 35-38.
9. Рузвельт П. Жизнь в русской усадьбе: опыт социальной и культурной истории. СПб.: Коло, 2008.
10. Савинская Л. Коллекция живописи князей Юсуповых - феномен художественной культуры России второй половины XVIII - начала XX века: от истоков формирования до издания каталога // Искусствознание. 2012. № 1-2. С. 435-479.
11. Собрание рукописей графа А.С. Уварова: [Критич. очерк] / М.Н. Сперанский. М.: Т-во тип. А.М. Мамонтова, 1896.
12. Стернин Г.Ю. Усадьба в поэтике русской культуры // Русская усадьба. Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып. 1(17). М., Рыбинск, 1994.
13. Фролов А.И. Частный музей графов Уваровых в имении Поречье // Уваровские чтения - II. Муром, 21-23 апреля 1993. М.: ИВФ Антал, 1994.
14. Элиас Н. Придворное общество. Исследования по социологии короля и придворной аристократии. М.: Языки славянской культуры, 2002.
REFERENCES
1. Artsikhovskiy, A.V., 1955. Razvitie arkheologii i etnografii do serediny XIX v. [The development of archeology and ethnography before the middle of the XIX century]. In: Ocherki istorii istoricheskoy nauki v SSSR. Vol. 1. Moskva: Izd-vo Akademii nauk SSSR. (in Russ.)
2. Bezsonov, S.V., 2012. Arkhangel'skoe. Podmoskovnaya usad'ba [Arkhangelskoe. A manor near Moscow]. 3-e izd. Moskva. (in Russ.)
3. Butorov, A.V., 2012. Knyaz' Nikolay Borisovich Yusupov. Vel'mozha, diplomat, kollektsioner [Prince Nikolai Yusupov. Dignitary, diplomat, collector]. Moskva: Astrel'. (in Russ.)
4. Vrangel', N.N., 1910. Starye usad'by. Ocherki russkogo iskusstva i byta [Old manor houses. Essays on Russian art and everyday life]. Sankt-Peterburg. (in Russ.)
5. Latour, B., 2014. Peresborka sotsial'nogo: vvedenie v aktorno-setevuyu teoriyu [Reassembling the social: an introduction to actor-network-theory]. Moskva: Izd. dom Vysshey shkoly ekonomiki. (in Russ.)
6. Mel'nikov, V.L., 2006. Chastnye usadebnye muzei v Rossii vo vtoroy polovine XIX - nachale XX veka (na primere usadebnogo muzeya knyazya P.A. Putyatina v Bologom) [Private manor museums in Russia in the second half of the XIXth - the beginning of the XXth century (the case of Prince P.A. Putyatin manor museum "Bologoye")], avtoreferat dissertatsii kandidata kul'turologii. Sankt-Peterburg. (in Russ.)
7. Nezabvennoy pamyati grafaAlekseya Sergeevicha Uvarova. Rechi, prochitannye v soedinennom zasedanii uchenykh Obshchestv 28 fevralya 1885 goda [To the unforgettable memory of Count Aleksey Sergeyevich Uvarov. Speeches delivered at the joint meeting of scientific Societies on February 28, 1885]. Moskva: Kniga po trebovaniyu, 2011. (in Russ.)
8. Ravdonikas, V.I., 1930. Za marksistskuyu istoriyu material'noy kul'tury [For the Marxist history of material culture], IGA-IMK, T. VII, Vyp. 3-4, pp. 35-38. (in Russ.)
9. Ruzvel't, P., 2008. Zhizn' v russkoy usad'be: opyt sotsial'noy i kul'turnoy istorii [Life in a Russian manor house: an attempt of social and cultural history]. Sankt-Peterburg: Kolo. (in Russ.)
10. Savinskaya, L., 2012. Kollektsiya zhivopisi knyazey Yusupovykh - fenomen khudozhestvennoy kul'tury Rossii vtoroy poloviny XVIII - nachala XX veka: ot istokov formirovaniya do izdaniya kataloga [The collection of paintings of Yusupov family - the phenomenon of Russian culture of the second half of the XVIIIth - the begining of the XXth century: from the origins to the catalogue publication], Iskusstvoznanie, no. 1-2, pp. 435-479. (in Russ.)
11. Speranskiy, M.N. ed., 1896. Sobranie rukopisey grafa A.S. Uvarova [Collection of manuscripts of Count A.S. Uvarov]. Moskva: T-vo tip. A.M. Mamontova. (in Russ.)
12. Sternin, G.Yu., 1994. Usad'ba v poetike russkoy kul'tury [Manor house in the poetics of Russian culture]. In: Russkaya usad'ba. Sbornik Obshchestva izucheniya russkoy usad'by. Vyp. 1(17). Moskva, Rybinsk. (in Russ.)
13. Frolov, A.I., 1994. Chastnyy muzey grafov Uvarovykh v imenii Porechye [Private museum on the Counts Uvarovs in Porechye]. In: Uvarovskie chteniya - II. Murom, 21-23 aprelya 1993. Moskva: IVF Antal. (in Russ.)
14. Elias, N., 2002. Pridvornoe obshchestvo. Issledovaniya po sotsiologii korolya i pridvornoy aristokratii [Court society. Studies in sociology of king and court aristocracy]. Moskva: Yazyki slavyanskoy kul'tury. (in Russ.)
