CC BY
97
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 10 (191). История. Вып. 39. С. 61-67.
М. В. Шульгина
ЭВОЛЮЦИОНИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ПРИНУЖДЕНИЯ И СТИМУЛИРОВАНИЯ ТРУДА ЗАКЛЮЧЕННЫХ В СОЛОВЕЦКИХ ЛАГЕРЯХ ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ (1923-1933 ГОДЫ)
В статье анализируется комплекс методов принуждения и стимулирования труда заключенных в Соловецких лагерях особого назначения. На протяжении 1923-1933 гг. происходила выработка и постоянное усовершенствование стратегии использования принудительного труда. Исследование показывает, что главными мотивационными поводами труда являлись условно-досрочное освобождение, надежда на улучшение питания и бытовых условий.
Ключевые слова: Соловецкие лагеря особого назначения, модернизация, принудительный труд, дисциплинарные меры, экономические и внеэкономические стимулы, производительность труда.
.. .Сошли. Рядами входим в залу.
«Путь к исправленью через труд!»
Прочли плакат. Трудно сначала, Но все мы поняли, что тут, Быть может, тяжким и суровым, Но верным мы пойдем путем, И к силам свежим и здоровым Дорогу честную найдем.
Акар С. Москва-Соловки. Путевка // СЛОН. 1924. № 9-10. С. 53.
В последние годы возрос интерес советологов к проблемам использования методов принуждения и стимулирования труда в отношении свободных и заключенных граждан СССР1. Принудительный труд прочно укрепился в экономике страны в годы первых пятилеток, но этому предшествовала фаза апробирования его форм и механизмов организации в условиях заключения. Предпосылки для перехода от «перевоспитания» трудом к эксплуатации труда заключенных были заложены в самой пенитенциарной концепции. Хотя первые концентрационные лагеря для политических заключенных были открыты еще в 1918 г., тем не менее оптимальная обстановка для первоначальной выработки стратегии использования принудительного труда была найдена именно на базе Соловецкого лагеря особого назначения, остававшегося до 1929 г. единственным в стране. Первоначальное островное положение и значительная отдаленность от центра позволили на некоторый период избавить этот своеобразный исторический полигон от контроля со стороны общества за выстраиваемым режимом труда и содержания заключенных. Обращение к производственной деятельности СЛОН позволяет проследить многие явления, связанные с принудительным трудом, в их зарождении. Задачи настоящего исследования
состояли в том, чтобы проследить эволюционирование системы «трудового воспитания» в Соловецких лагерях; определить результативность методов, применяемых на протяжении первого десятилетия пенитенциарной экономики.
Методологической базой исследования является теория модернизации. Возникновение в стране системы ГУЛАГа было связано с потребностями в осуществлении государственно-мобилизационной модели развития. В условиях отсутствия необходимых средств и предпосылок развития индустриального сектора одной из главных закономерностей экономического развития государства становится механизм несвободной организации труда. На протяжении 19231933 гг. в системе СЛОН шел активный эмпирический поиск механизмов принуждения и стимулирования труда, откуда выработанная стратегия позднее не только распространится в другие лагеря, но и будет перенесена на всю советскую промышленность. Этот процесс получил отражение в законодательных актах различного времени. Труд в Соловецком лагере, созданном для изоляции опасных политических и уголовных преступников, регламентировался специальными секретными ведомственными инструкциями и положениями. Глубже исследовать экономическую историю
СЛОН позволяет рассекречивание архивов, хранящих делопроизводственные документы этого периода. Конкретизации информации об организации труда в лагерях способствуют мемуары бывших узников Соловецкого лагеря, содержащие подробные описания процесса производства, отношения к лагерному труду, механизма его поощрения.
Трудовой лагерь, подчиненный подотделу принудительных работ Архгубисполкома, существовал на Соловецких островах с 20 мая 1920 г. Уже тогда начато обсуждение возможностей использования труда заключенных в целях развития местного хозяйства. В докладе Управления островами Архгубисполкому в 1921 г. впервые предложена идея использования труда лишенных свободы за еду2. Постановлением СНК от 2 ноября 1923 г. был организован Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения Объединенного государственного политического управления (СЛОН ОГПУ)3. Широкий спектр видов деятельности лагерного контингента в системе производств СЛОН включал лесозаготовки, торфоразработки, деревообработку, металлообработку, пошив одежды и мн. др. Арестанты, работающие на отдельных предприятиях, подразделялись на артели, которые, в свою очередь, разбивались на десятки. Во главе десятков назначались десятники, следящие за продуктивностью работ.
На начальном этапе существования Соловецкого лагеря, который совпал по времени с периодом нэпа, труд заключенных еще не рассматривался как источник развития экономики страны и извлечения прибыли, а был направлен на сочетание репрессивной и пенитенциарной функций. В Положении о Соловецких лагерях особого назначения ОГПУ от 2 октября 1924 г. подчеркивалось, что «работы заключенных имеют воспитательно-трудовое значение, ставя своей целью приохотить и приучить к труду отбывающих наказание, дав им возможность по выходе из лагерей жить честной трудовой жизнью и быть полезными гражданами СССР»4. Экономическая функция труда заключенных сводилась к удовлетворению внутренних потребностей лагерей. Часто заключенные выполняли ненужную, бессмысленную работу (перетаскивание бревен и валунов с одного места на другое и обратно и т. п.). На данном этапе не приходится говорить о самоокупаемости системы производств Соловецких лагерей: ОГПУ
было вынуждено увеличивать отпускаемые Управлению СЛОН средства для покрытия существовавшего дефицита. Так, во втором полугодии 1924 г. возникла необходимость увеличения сметы ОГПУ на 600000 р.5
Мотивация труда сразу же становится одной из основных проблем экономики СЛОН. В лагерях широко применялись предусмотренные законодательством дисциплинарные меры взыскания (ограничение или лишение прав переписки, свиданий, получения продуктов и передач; перевод на уменьшенный продовольственный паек; карцер на срок до 14 суток с выдачей горячей пищи через два дня в третий и до 30 суток с выдачей горячей пищи через день). Допускалось одновременное наложение нескольких видов дисциплинарных взысканий. Применение дисциплинарных мер к нарушителям лагерного режима (не выполняющим производственных норм или отказывающимся от работы) регламентировало Положение о Соловецких лагерях особого назначения ОГПУ от 2 октября 1924 г. Заключенные могли быть подвергнуты дисциплинарному взысканию также за порчу (намеренную или по небрежности) инструментов или материалов. В случае упорного неповиновения (в т. ч. систематического отказа от работ) Управление СЛОН обладало полномочием перевода нарушителя в изоляционную камеру с применением особого режима. ОГПУ было вправе выносить в отношении этих лиц более тяжкий внесудебный приговор6.
Доминирующим механизмом увеличения производительности труда во все периоды оставалось физическое принуждение. Исправное выполнение арестантами назначенных им работ должны были контролировать надзиратели, в обязанности которых вменялось наблюдение за отношением заключенных к труду7. Подчеркивалось, что служащие должны проявлять настойчивость при требовании исполнения приказаний и соблюдения установленных правил. Отдаленность лагерных командировок от центра и фактическая бесконтрольность действий всех звеньев администрации позволяла практиковать произвол и жестокость в обращении с заключенными: избиения, оставление на сутки и более в лесу на морозе вплоть до выполнения урока и др. Применение оружия допускалось в отношении заключенных лишь как крайняя мера (в случаях буйства и беспорядков).
Однако были распространены злоупотребления караулом этим правилом под предлогом побега либо оказанного сопротивления по отношению к заключенным, не справляющимся с заданием8. Часто в категорию отказчиков попадали и подвергались наказанию больные и ослабленные заключенные. Узник СЛОН, польский интеллигент М. Ленардович вспоминает, как во время работы на лесозаготовительной командировке Исаково его заставили при тяжелой лихорадке и температуре свыше 39 градусов бежать по морозу до озера и в наказание за нетрудоспособность нырнуть в ледяную прорубь. Это дисциплинарное воздействие навсегда подорвало здоровье, заболевание стало прогрессировать9. Как правило, становилось причиной болезни либо смерти пребывание в штрафном изоляторе (ШИЗО) Распространенность этих методов (зачастую садистского характера), помимо многочисленных воспоминаний, получили отражение в судебно-следственной документации, зафиксировавшей положение заключенных на Соловецких островах в 1923, 1929, 1930 гг. Надо сказать, на протяжении всех этих лет ситуация с применением вариативного множества методов физического воздействия в лагерях отличалась постоянством, и в результате каждой проверки устанавливались «факты систематического произвола» в отношении к заключенным10.
Вместе с тем система мотивации труда Управления СЛОН никогда не ограничивалась одним механизмом принуждения, при этом не была одинакова, а постоянно совершенствовалась. Помимо большого разнообразия практиковавшихся мер насилия, которые не раз обстоятельно описывались в научно-публицистической литературе, в Соловецких лагерях употреблялся и рациональный подход к рабочей силе из заключенных. Характерно, что методы стимулирования трудовой активности и принуждения были неотделимы друг от друга и в положениях, регламентирующих порядок работы лагерей.
Одним из самых действенных механизмов являлось применение дифференцированной шкалы питания, разработанной в середине 1920-х гг. руководством лагеря. Изначально нормы продуктового довольствия для заключенных Соловецкого лагеря определялись ОГПУ. Согласно Положению 1924 г., содержащимся в СЛОН заключенным два раза в день должна была выдаваться горячая пища и три
раза в день кипяток для чая. Лиц, выполняющих особо тяжелые и утомительные работы, рекомендовалось переводить на режим усиленного пайка. В Исполнительно-трудовом кодексе 1924 г. содержался пункт, согласно которому «пища работающим заключенным увеличивается в соответствии с количеством затрачиваемой ими энергии»: 27,5 % производственного дохода лагеря разрешалось употребить на улучшение питания11. На практике Управление СЛОН сплошь и рядом нарушало законодательство в целях экономии на содержании арестантов. Калорийность питания снижалась до того уровня, за которым организм человека не восстанавливался после тяжелой работы. Скудная пища сокращалась из-за желания администрации удешевить содержание заключенных и производство, сэкономив продукты, а также по причине халатного отношения к хранению провианта на складах12. Это становилось одной из причин роста эпидемических заболеваний, в т. ч. тифа, цинги, пеллагры. В сочетании с усиленной эксплуатацией плохое питание нередко приводило к гибели от истощения заключенных.
Ситуация изменилась в середине 1920-х гг. Многочисленные воспоминания бывших заключенных позволяют судить о том, что качество и нормы питания были поставлены администрацией в прямую зависимость от результатов труда. Различались котловое довольствие, «сухой паек» и приобретение продуктов на денежную квитанцию в ларьке лагеря. Нормы питания не были закреплены законодательно, а определялись на усмотрение администрации13. Система дифференцированного питания пагубно сказывалась прежде всего на слабых заключенных, не способных справиться с уроком. Так голод был превращен в трудовой стимул.
В Положении 1924 г. устанавливалась продолжительность работы заключенных до 8 ч. в сутки, однако допускалось увеличение рабочего дня при строительных, сельскохозяйственных, летних и особо срочных работах, связанных с краткостью навигационного времени на Белом море. Это легитимированное полномочие позволяло руководству лагеря практиковать систематические «ударники» и социалистические субботники (сверхурочные работы). Тактика ненормированных работ была широко распространена в СЛОН14.
Администрация Соловецких лагерей делает попытки всеми возможными способами
извлечь максимальную выгоду из работы заключенных. В целях достижения наивысшей производительности труда допускалось применять, где это возможно, систему урочной и сдельной работы. Положение 1924 г. позволяло начальнику Управления СЛОН или его заместителю за добросовестное выполнение уроков, а также за сверхурочную работу освобождать заключенных от последующих работ (не более суток), выдавать премии продуктовым пайком по своему усмотрению (в зависимости от важности, количества и качества произведенных работ) и т. д. В виде льготы разрешалось свидание вне надзора. Особо добросовестные в работе и поведении осужденные могли быть представлены Управлением СЛОН к досрочному освобождению по прошествии половины срока.
Примечательно, что в системе производств УСЛОН некоторое время присутствовали даже элементы капиталистических форм ведения хозяйства. Под давлением экономических потребностей внедряются стимулы к труду, по своей специфике инородные для пенитенциарной системы. А именно, как и на предприятиях советской промышленности на материке, в структуре СЛОН используется практика дифференцированной выплаты заключенным денег за выполненную ими работу («сдельщина»). Появление «сдельщины» позволяло поставить оплату труда работника в зависимость от объемов выработки. С 1925 г. созданием расценок на продукцию занялся Эксплуатационно-производственный отдел лагеря (ЭПО ЭКЧ, начальник -Н. А. Френкель). Подобная практика привела к максимальному взлету объемов производства. В апреле 1926 г. выходят первые положительные отзывы о новом принципе организации труда: «Переход <...> на новый способ работы на договорных началах имел своим последствием значительное увеличение производительности.»15.
Во второй половине 1920-х гг. в Соловецких лагерях получил отражение новый модерни-зационный импульс. После первого опыта использования заключенных на лесозаготовительных работах стратегия в лагерях изменилась. Заключенных начали рассматривать как стратегический источник рабочей силы. Кроме собственных производств СЛОН, лагерный контингент начал использоваться на контрагентских строительных и лесозаготовительных работах (по договорам Управления
лагеря с внешними предприятиями)16. Вместе с тем именно в этой отрасли преобладал тяжелый ручной труд при минимальной механизации производства. На данном этапе проблема мотивации труда заключенных оставалась одной из главных проблем в организации производственной деятельности СЛОН. Так, в 1929 г. на заседаниях партийной ячейки УСЛОН неоднократно поднимался вопрос о том, что заключенные на лесозаготовках отказываются от выполнения урока, вызывая простой в работе17.
Опыт Соловецкого лагеря и Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об использовании труда уголовно заключенных» 1929 г. положили начало созданию системы исправительно-трудовых лагерей18. «Год великого перелома» принес существенные изменения в положение заключенных. Вектор организации лагерного труда приобрел экстенсивный характер. Планы выполнялись за счет увеличения числа работников, а не за счет материального поощрения и улучшения их снабжения. В то же время с началом индустриализации в систему стимулирования труда по всей стране внедрялся комплекс идеологических методов, нацеленных на поднятие интереса к труду: вручение переходящего Красного знамени, занесение имен рекордсменов производства на Красную доску, организация слетов ударников. Как бы парадоксально это ни было, но факт: творческая инициатива и трудовой энтузиазм ожидались не только со стороны рабочего класса, но и со стороны заключенных. Основными стимулами участия в социалистических соревнованиях становились индивидуальное досрочное освобождение, групповое досрочное освобождение лучших артелей, сокращение сроков, премирование (прогрессивное, индивидуальное, групповое), улучшение жилищных условий и котлового довольствия, первоочередной отпуск товаров (продуктов ларьков)19. Переживший заключение профессор И. Х. Озеров вспоминает, что книжка ударника позволяла получать дополнительное питание, отправлять 3-4 письма в месяц сверх положенного одного20. Ударные методы труда активно пропагандировались при помощи периодических изданий лагеря, фильмов идеологического содержания, обилия лозунгов. Лейтмотивом конференции Соловецких ударных бригад, состоявшейся в феврале 1931 г., стала фраза: «.Широкой волной соцсорев-
нования ответим на новую клевету капиталистов о принудительном труде в СССР!»21.
Премирование труда заключенных, «проявивших усердие к труду», закреплялось Положением об исправительно-трудовых лагерях, принятом СНК СССР 7 апреля 1930 г.22 Бригады, систематически вырабатывающие не ниже 20 % сверх установленных уроков и норм, получали статус ударных. Для таких бригад помимо основного, устанавливалось дополнительное премиальное вознаграждение. Необходимо заметить, что основным стимулом для распространения ударничества в лагере была потенциальная возможность помочь оставшимся на свободе детям, лишенным кормильца. Заключенным разрешалось переводить семьям денежные суммы, получаемые ими в порядке премиального вознаграждения, в размере, не превышающем 50 %.
Помимо премирования, утверждались и другие виды стимулирования труда: дифференцированный паек (основной, трудовой, усиленный, штрафной), досрочное освобождение, улучшение условий быта. Специальными приказами по Соловецким лагерям подробно регламентировались особые нормы отпуска продовольственных товаров для ударников23. Оценка норм выработки и размер премиального вознаграждения устанавливались Трудовым тарифным справочником, разработанным планово-контрольным отделом Управления Соловецких лагерей. В число рекордистов заключенным не давали попасть различные препятствия. Согласно Положению о премировании труда заключенных, вознаграждение не выплачивалось при выполнении норм с браком, а также заключенным, переведенным в штрафные изоляторы. Кроме того, утвержденные нормы должны были «периодически пересматриваться соответствующими отделами и предприятиями для сопоставления их с фактической выработкой с тем, чтобы реальность и жизненность норм систематически проверялась на практике»24. Тем самым применение идеологических методов сводилось к стратегии постоянного завышения норм после установления каждого нового рекорда, что делало исполнение урока невозможным. В поисках выхода в бригадах распространялась практика приписок несоответствующих действительности сведений либо другие способы обмана начальства. Вследствие этого мнимые производственные показатели все более рас-
ходились с фактической выработкой, характерной чертой системы становилась «туфта». Попыткой вернуть культу ударничества прежнюю эффективность стало развернувшееся в 1932 г. разоблачение «лжеударников» (лиц, не выполнивших обязательств и злоупотребивших этим званием)25. Новый кодекс, принятый 1 августа 1933 г., зафиксировал изменения в пенитенциарной практике: перед трудом поставлены задачи самоокупаемости. На премирование заключенных теперь позволялось отчислять не более 5 % от производственного дохода лагеря26.
Существенным стимулом для выполнения производственных показателей было условно-досрочное освобождение, однако по Положению об ИТЛ 1930 г. эта мера могла применяться только к лицам, пользовавшимся до осуждения избирательными правами27. С января 1931 г. «Временное положение о зачете рабочих дней заключенным, содержащимся в ИТЛ» разрешало «.в отдельных случаях, по специальной норме, не ранее как через год после вынесения приговора и только с разрешения ГУЛАГа» условно-досрочное освобождение для политических заключенных. Для остальных заключенных зачет по первой категории труда устанавливался из расчета 4 дня срока за 3 дня работы, а по второй - 5 дней срока за 4 дня работы. Исправительно-трудовой кодекс 1933 г. давал право поощрять «особо продуктивную работу» лишенных свободы «.путем зачета двух дней за три дня срока, а работающим на работах, имеющих особо важное значение, систематически перевыполняющим производственную норму, <...> - одного дня работы за два дня срока»28.
В конце 1920-х - начале 1930-х гг. происходит процесс окончательного соединения крупных производств страны с местами лишения свободы. В это время оставшиеся на Соловках предприятия теряют былую значимость, а заключенные СЛОН в 1931 г. перемещаются на строительство Беломоро-Балтийского канала. Термин «лагерь» с этого времени приобрел помимо места изоляции опасных и социально чуждых элементов второе значение, а именно, производственной и строительной организации. Складывалась особая система внеэкономической эксплуатации, в которой главными стимулами привлечения к труду было дифференцированное питание, возможность досрочного освобождения и физическое насилие.
Итак, начало использованию принудительного труда было положено, и позднее при обсуждении перспектив организации других лагерей руководство уже ссылается на эффективный опыт Управления СЛОН, где «использование рабочей силы заключенных <...>, помимо первоначальной цели - занять заключенных работой, - получило большое самостоятельное значение в развитии хозяйственной деятельности.»29. Мобилизационная экономическая стратегия надолго внедрялась в практику хозяйственного руководства. Во второй половине 1930-х - 1950-х гг. денежное поощрение, премирование, сдельная оплата, зачеты и прочие методы стимулирования принудительного труда внедряются на предприятиях ГУЛАГа по всей стране30.
Суммируя отраженные в работе наблюдения, следует отметить, что система принуждения и стимулирования труда заключенных не была одинаковой на протяжении существования Соловецких лагерей. Кульминационным моментом в ее эволюционировании стало начало индустриализации, когда в лагерный труд был внедрен комплекс идеологических методов. Работа заключенных в СЛОН давала результаты при необходимости сосредоточения массы заключенных в ситуации минимальной инфраструктуры. При этом труд конкретного заключенного оставался неэффективным. Прямое принуждение к труду крайне отрицательно влияло на производство. Намного эффективнее оказывались условно-досрочное освобождение, надежда на улучшение питания и бытовых условий. Тем не менее, декларированные законами гарантии улучшения питания и жилищных условий для выполняющих нормы заключенных часто не соблюдались.
Примечания
1 Соколов, А. К. Советская политика в области мотивации и стимулирования труда (1917 - середина 1930-х годов) // Экономическая история : обозрение / под ред. Л. И. Бородкина. Вып. 4. М., 2000; Бородкин, Л. И. Структура и стимулирование принудительного труда в ГУЛАГе : Норильлаг, конец 30-х - начало 50-х гг. / Л. И. Бородкин, С. Эртц // Там же. Вып. 10. М., 2004; Бородкин, Л. И. Ударники из «социально-опасных» : стимулирование лагерного труда в 1930-х гг. // Там же. Вып. 11. М., 2005; и др.
2 Государственный архив Архангельской области (далее - ГААО). Ф. 352. Оп. 1. Д. 168. Л. 40. Инструкция Уполномоченному по управлению Соловецкими островами.
3 Постановление Совета народных комиссаров СССР от 2 ноября 1923 г. [Об организации СЛОН]. [Копия] // Архангельская областная научная библиотека имени Н. А. Добролюбова, отд. «Русский Север».
4 Положение о Соловецких лагерях особого назначения Объединенного государственного политического управления. 2 октября 1924 г. Соловки : Типо-литография УСЛОН ОГПУ, 1925; Соловецкие лагеря особого назначения ОГПУ : фотолетопись / сост. Т. А. Сухарнико-ва; под ред. Ю. Б. Демиденко ; ГМИ СПб. ; Музей С. М. Кирова ; СГИАПМЗ. СПб., 2004. С. 9-19.
5 Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. Р-5446. Оп. 5а. Д. 720.
6 Положение о Соловецких лагерях особого назначения. С. 18.
7 Там же. С. 15.
8 Национальный архив Республики Карелия (далее - НАРК). Ф. Р-690. Оп. 1. Д. 11.107. Л. 27об. Доклад по надзору за УСЛОН ОГПУ. 1929 г.
9 Ленардович, М. На островах пыток и смерти : воспоминания с Соловков // Каторга и ссылка на Севере России : сб. ст. Т. 3. Воспоминания поляков / под ред. М. Н. Супруна. Архангельск : Помор. ун-т, 2008. С. 69-70.
10 Подробнее об итогах обследования СЛОН комиссиями ОГПУ под руководством
B. Д. Фельдмана (1923 г.), А. М. Шанина (1930 г.), М. Д. Бермана (1933 г.) см.: «Выявлена система произвола и полного разложения» : материалы комиссии ОГПУ об условиях содержания заключенных в Соловецком лагере особого назначения. 1930 г. / [подг. и вступ. ст. Д. Б. Павлова] // Ист. арх. 2005. N° 5.
C. 65-82.
11 ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1918-1960 : документы. М. : Материк, 2002. С. 40.
12 Отдел документов социально-политической истории ГААО (далее - ОДСПИ ГААО). Ф. 5715. Оп. 1. Д. 11. Л. 60. Доклад о работе хозяйственно-производственного отдела.
13 См.: Булыгин, А. Д. Быль соловецкая : машинопись. Б.м., 1981 // Архив НИЦ «Мемориал» (СПб.). Л. 43-45; Розанов, М. М. Соловецкий концлагерь в монастыре : 1922-1939 гг. :
факты-домыслы-параши. Обзор воспоминаний соловчан соловчанами. США ; ФРГ, 1979-1987. Кн. 1. С. 90-111.
14 ОДСПИ ГААО. Ф. 5715. Оп. 1. Д. 3. Л. 8; Д. 5. Л. 15; Д. 7. Л. 8об. и др.
15 Новые Соловки. 1926. № 14 (4 апр.). С. 3 и др.
16 НАРК. Ф. 690. Оп. 6. Д. 3. Л. 367-367об. Постановление СНК КАССР «О хозяйственной увязке УСЛОН с Карелией». 1 сент. 1925 г.
17 ОДСПИ ГААО. Ф. 5715. Оп. 1. Д. 11. Л. 58 и др.
18 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 48. Л. 223-224.
19 Отдел использования и публикаций Национального архива Республики Карелия (далее - П-НАРК). Ф. 1033. Оп. 1. Д. 97. Л. 23-25.
20 Озеров, И. Х. Воспоминания. Б. м., 1938. 83 с. // РНБ. Отд. рукоп. Ф. 541. Д. 6. Л. 48.
21 П-НАРК. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 120. Л. 6.
22 ГУЛАГ (Главное управление лагерей). С. 69.
23 Напр.: П-НАРК. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 130. Л. 66-66об. Приказ по 11 отделению СЛАГ ОГПУ № 276. 30 сент. 1931 г.
24 Трудовой тарифный справочник по предприятиям и учреждениям Соловецких и Карело-
Мурманских исправительно-трудовых лагерей ОГПУ. Кемь : УСЛАГ ОГПУ, 1931. 42 с.
25 ОДСПИ ГААО. Ф. 5715. Оп. 1. Д. 16. Л. 2.
26 ГУЛАГ (Главное управление лагерей).. С.91-92.
27 Там же. С. 70.
28 Там же. С. 90.
29 Цит. по: Ханталин, Р. А. Невольники Поморья : роль репрессированных граждан СССР в развитии производительных сил Европейского Севера (1930-1954 гг.) // Каторга и ссылка на Севере России : сб. ст. / Помор. гос. ун-т. Архангельск : Кира, 2006. Т. 2. С. 361.
30 Шевырин, С. А. Принудительный труд в лагерях и колониях на территории современного Пермского края (конец 1920-х - середина 1950-х гг.) : автореф. дис. . канд. ист. наук. Пермь, 2008; Навасардов, А. С. Промышленное освоение Северо-Востока СССР и создание системы принудительного труда в 19281937 гг. : дис. . канд. ист. наук. Пятигорск, 2003; Морозов, Н. А. ГУЛАГ в Коми крае. 1929-1956 гг. : автореф. дис. . д-ра ист. наук. Екатеринбург, 2000 и мн. др.
