CC BY
33Кабанова. Ковентри оказывается одновременно воплощением черт природности и рафинированной культурности. Может быть, ничего парадоксального в этом и нет. Ведь и шекспировский король Лир, требующий пышности, театральности и иерархии, укоренен в стихии, в грозе и буре. Но в отличие от Лира и от героини «Грозы», Ковентри способна дифференцировать поэзию и реальность, и как раз поэтому ей предоставлена возможность их примирить.
Литература
Townsend Sue. Rebuilding Coventry. N.Y.: Soho Press, 1997.
Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979.
Бахтин М. М. Эпос и роман. СПБ.: Азбука, 2000.
Палья К. Личины сексуальности. Екатеринбург: У-фактория; Изд-во Урал, ун-та, 2006.
Таунсенд Сью. Ковентри возрождается // Иностранная литература. 1991. № 3.
Maxim Zhuk Far Eastern National University Gospel Allusions in John Fowles ’ r>
«The French Lieutenant’s Woman»
Евангельские аллюзии в романе Джона Фаулза
«Женщина французского лейтенанта»
Traditionally, in John Fowles ’$ novel «The French Lieutenant's Woman» there is an emphasis on many references to the works of the Victorian Age authors (J. Austin, Ch. Dickens, W.M. Thackeray, George. Eliot, Th. Hardy, and others). Acknowledging the importance of the influence of Victorian texts on the poetics of this novel, the author of the article draws the readers' attention to the allusions to Antique and Christian mythology.
Интертекстуальность романа Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» давно является объектом внимания многих ученых (А.А. Пирузян, Е.М. Циглер, А.П. Саруханян, Н.Ю. Жлукгенко и др.). Исследователи выделяют в романе большое количество отсылок к произведениям авторов викторианской эпохи: Дж. Остен, Ч. Диккенса, У. Теккерея, Дж. Элиот, Т. Гарди и др.
Помимо литературного интертекста исследователи (В.Л. Фрейбергс, Д.Ю. Червякова) отмечают присутствие в романе мифологических аллюзий. В.Л. Фрейбергс указывает на мифы об Одиссее, Тезее и Эдипе (Фрейбергс 1986; 1992), Д. Ю. Червякова говорит о выражении в образе Сары Вудраф различных ипостасей «единого образа Богини-матери <...>, воплощающего женское творческое начало в природе» (Червякова 2006: 436; 433). В этой работе мне хочется обратиться к присутствию в художественном пространстве романа Дж. Фаулза отсылок к христианской мифологии.
Библейский интертекст представлен в романе высокой частотностью христианских номинаций: Иисус Христос, Понтий Пшат, святой Павел, святой Евстахий, Иуда, Иеремия, Иезавель, Иерусалим, Эдем, вавилонская блудница, Содом и Гоморра, святой Грааль, ангелы господни, Библия, собор, церковь и др. К этому следует добавить упоминаемые в тексте библейские цитаты, молитвы, притчи, псалмы. Высокую номинативную плотность библеизмов можно рассматривать как признак внимания автора к нравственно-этическим принципам человеческого существования, отраженным в священной книге христианства.
Главному герою романа «Женщина французского лейтенанта» Чарльзу Смитсону на момент начала повествования 32 года, к концу романа он достигает 34-летнего возраста. Таким образом, возраст героя вызывает ассоциации с символическим возрастом Иисуса Христа (33 года). В Евангелии от Луки упоминается, что «Иисус, начиная свое служение, был лет тридцати» (3:23). Иопрос о точных временных рамках жизни Спасителя был и
остается дискуссионным, тем не менее 33 года традиционно считаются возрастом Христа. В психологическом плане это возраст, который является важным этапом человеческого бытия: человек, прожив значительный отрезок жизни, сознательно или бессознательно подводит итоги того, что он сделал и не сделал, кем он стал, кем он хотел стать и кем он хочет быть.
Говоря о библейском контексте романа, стоит отметить, что события, изменяющие жизнь Чарльза Смитсона, происходят в конце марта (встреча с Сарой на Вэрской пустоши датирована Дж. Фаулзом 29 марта 1867 года - Фаулз 2003: 77; Fowles 2004: 71), то есть меньше чем за месяц до католической Пасхи, которая в 1867 году пришлась на 21 апреля.
Сходство жизненного пути Чарльза и Христа заключается в том, что подобно Христу, воскресшему из мертвых, герой переживает духовное воскрешение. Чтобы проследить этот путь от гибели к возрождению, рассмотрим его образ.
Как уже говорилось, на момент начала повествования Чарльзу Смитсону 32 года, он баронет, наследник солидного состояния. Герой прибывает в маленький городок Лайм-Риджис, к своей невесте Эрнестине Фримен, дочери богатого торговца, с которой помолвлен уже два месяца.
Свой будущий брак Чарльз воспринимает с некоторым сомнением: его влечет к избраннице, но в этом влечении больше сексуальной неудовлетворенности, чем подлинного духовного и интеллектуального родства. Эрнестина красива, умна, но при этом избалована и эгоистична. К портрету Эрнестины писатель добавляет важную деталь: она младше Чарльза на 11 лет (Фаулз 2003: 84; Fowles 2004: 77). Разница в возрасте отражает разницу в духовном и интеллектуальном опыте: невеста не понимает своего избранника, не разделяет его интересов. Еще одна важная деталь - близорукость Эрнестины («short-sighted eyes») (Фаулз 2003: 13; Fowles 2004: 14), которая в контексте романа становится косвенной характеристикой ее духовной ограниченности: она еще больше Чарльза зажата в тиски условностей и ритуалов викторианской эпохи.
Чарльза трудно назвать бунтарем, выступающим против норм и правил своей эпохи, но, тем не менее, он отличается от большинства своих современников. Это проявляется в его увлечении эволюционной теорией Ч. Дарвина и новой для его иска наукой - палеонтологией.
Интерес Чарльза к палеонтологии в контексте романа приобретает глубокое символическое значение. Это характеризует его как человека прогрессивных взглядов, обладающего определенной незаурядностью; выделяет среди других викторианцев, для которых учение Ч. Дарвина и палеонтологические изыскания являются чем-то непристойным и скандальным. Например, отец Эрнестины мистер Фримен в споре с Чарльзом утверждает: Mr. Darwin should be exhibited in a cage in the zoological gardens (Fowles 2004: 13).
Интерес Чарльза к естествознанию можно рассматривать и как бессознательный поиск Истины, воплощенной в Природе, как полусознательный интерес к тайнам вселенского бытия; как неотчетливое, но все-таки стремление к познанию подлинных законов и категорий существования. Дж. Фаулз пишет: What little God he managed to derive from existence, he found in Nature, not the Bible (Fowles 2004: 20).
При этом Чарльз не обладает талантом ученого: Charles called himself a Darwinist, and yet he had not really understood Darwin (Fowles 2004: 53), he would never be a Darwin (Fowles 2004: 284).
Выбор области приложения интеллектуальных способностей характеризует личность Чарльза: объявляя себя страстным последователем биолога Ч. Дарвина, он, тем не менее, посвящает себя не биологии, то есть «совокупности наук о живой природе, о закономерностях органической жизни» (Ожегов, Шведова 1995: 45), а палеонтологии, то есть «науке о вымерших животных и растениях» (Там же: 480).
Между выбором объекта приложения сил и психологическим состоянием героя существует определенная связь. Чарльз сам подобен тем окаменелым вымершим животным, поискам которых он посвящает свое свободное время: его духовный
потенциал, т.е. подлинная человеческая сущность, постепенно умирает, оставаясь без развития и применения, потому что в жизни героя отсутствуют смысл и цель. Чарльз признается доктору Грогану: if you knew the mess my life was in ... the waste of it... the uselessness of it. I have no moral purpose, no real sense of duty to anything. It seems only a few months ago that I was twenty-one -full of hopes ... all disappointed (Fowles 2004: 219).
Таким образом, герой Дж. Фаулза находится в состоянии экзистенциального кризиса. Достигнув 32-летнего возраста, подойдя к этому важному рубежу, под влиянием обстоятельств он понимает, что его «жизнь <...> до сих пор проходила без цели и смысла», что он «ничего не успел совершить» («I have always felt that my life has been without purpose, without achievement») (Фаулз 2003: 419; Fowles 2004: 362); впереди его ждет неудачный брак с женщиной, которая его никогда не сможет понять, а сам он - бездарный дилетант, который делает вид, что занимается наукой.
Экзистенциальный кризис в жизни Чарльза Смитсона приближается к своему апогею после предложения отца Эрнестины Фримен стать его деловым компаньоном. Будущий тесть не настаивает на немедленном принятии решения и дает время на размышление. Дж. Фаулз пишет: Charles felt himself, under the first impact of the attractive comparison, like Jesus of Nazareth tempted by Satan. He too had had his days in the wilderness to make the proposition more tempting (Fowles 2004: 277).
Таким образом, мы сталкиваемся с еще одной деталью, отсылающей нас к христианскому мифу, - это притча об искушениях Христа в пустыне.
Подобно дьяволу, искушающему Христа «царствами мира», мистер Фримен предлагает Чарльзу после женитьбы на Эрнестине стать его компаньоном в своей торговой фирме. Герой, не испытывающий ни малейшей склонности к коммерции, понимает, что работа в фирме тестя - это кабала, рабство на всю жизнь.
Отсылки к библейскому мифу об искушении Христа в пустыне дополнительно проявляются в описании чувств героя: It was to Charles as if he had travelled all his life among pleasant hills; and now came to a vast plain of tedium (Fowles 2004: 278). Кроме того, позже, объясняя Эрнестине причины разрыва помолвки, Чарльз Смитсон скажет: When I realized last winter that an offer of marriage might be favourably entertained by you, I was tempted by Satan (Fowles 2004: 362).
В библейском мифе дьявол, искушая Христа, хочет совратить его на ложный путь. В обмен на «царства мира» Спаситель должен поклониться Сатане, т.е. признать приоритет материального над духовным, опровергнуть существование духовно-нравственных постулатов, законов человеческого и вселенского бытия. В романе Дж. Фаулза герой в обмен на экономическое благосостояние должен пожертвовать своей свободой и саморазвитием, подменить возможность подлинного бытия процессом накопления материальных ценностей (то есть, фактически, коллекционированием мертвых предметов). Чарльз Смитсон понимает, что согласие стать коммерсантом, которое он должен дать, - это окончательная духовная смерть. Дж. Фаулз пишет: It came to him very clearly: If I ever set foot in that place I am done for (Fowles 2004: 285).
Чарльз чувствует, что his whole past, the best of his past self, seemed the price he was asked to pay; he could not believe, that all he had wanted to be was worthless, however much he might have failed to match reality to the dream (Fowles 2004: 286). Обладая человеческими слабостями и недостатками, герой все-таки понимает: the pursuit of money was an unsufficient purpose in life (Fowles 2004: 284), Charles <...> reject the notion ofpossession as the purpose of life (Fowles 2004: 285).
В евангелии от Луки Христос в ответ на искушение говорит дьяволу: «...отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» (Лк.4:8). Чарльз Смитсон во втором из возможных финалов романа отвергает предложение мистера Фримена, утверждая своим поступком
выбор в пользу приоритета духовного над материальным, истинного над ложным подобно тому, как Христос отвергает власть Сатаны и утверждает свое служение Богу.
Предложение отца Эрнестины усиливает экзистенциальную фрустрацию героя: Those old doubts about the futility of his existence were only too easily reawakened (Fowles 2004: 278). Своей кульминации этот конфликт между истинным и южным существованием достигает в 48 главе, в которой описан иомент духовного прозрения Чарльза Смитсона.
В христианском контексте романа описываемая в это» главе сцена в церкви является ключевой. В храме происходит разговор, который автор предлагает воспринимать и как спор «между лучшей и худшей сторонами» личности Чарльза («between his better and his worse self»), и как диалог между ним и Богом (between him and that spreadeagled figure in the shadows ct the church’s end (Fowles 2004: 347).
Стоя перед распятием, Чарльз испытывает «сильнейшее, необъяснимое чувство сродства, единства» («а mysterious empathy invaded him») (Фаулз 2003: 403-404; Fowles 2004: 349) с Христом: Не saw himself hanging there... not, to be sure, with азу of nobility universality о Jesus, but crucified (Fowles 2004: 349).
Так же, как и Христос, Чарльз воскресает из символичесшго царства мертвых: он понимает, что жизнь его была подчинена мертвым, бездушным, античеловеческим принципам и догмш, которые никаким образом не соотносились с его подлинными желаниями и стремлениями.
Восприятие викторианской эпохи как аллегорического обра'а мира мертвых возникает в художественном мире романа благодаря неоднократному сравнению исторической ситуации, i которой существуют герои его произведения, с «исправной», «бесчеловечной, бездушной» машиной («correct apparatus; it way not human, but machine») (Фаулз 2003: 89, 404; Fowles 2004: 81, 350), то есть чем-то мертвым, лишенным исшкного человеческого содержания. Человек в такой ситуации не
принадлежит себе, он несвободен в выборе, законсервирован в развитии, то есть находится в состоянии духовного паралича.
Чарльз перерождается: после преодоленного
мировоззренческого кризиса он по-новому воспринимает мир и спою собственную личность. Во всей полноте и ясности он понимает, что, руководствуясь жизненными принципами и нормами этики, навязанными ему обществом, «он при жизни превратился в подобие мертвеца» («Не had become, while still alive, as if dead») (Фаулз 2003: 405; Fowles 2004: 350).
В момент духовного озарения герой понимает, что суть христианской веры не в распятии, а в том, что Христос воскрес из мертвых, тем самым утвердив идею возможности искупления греха и начала новой жизни (перерождения). Смысл христианства - to bring about a world in which the hanging man could be descended, could be seen not with the rictus of agony on his face, but the smiling peace of a victory brought about by, and in, living men and women») (Fowles 2004: 349).
После принятия этой идеи Христос не потерял в глазах Чарльза своего величия: <...> it did not diminish Christ in Charles’s eyes. Rather it made Him come alive, uncrucified Him, if not completely, then at least partially (Fowles 2004: 351). Герой, возрождаясь для новой жизни, как будто сам сходит с символического креста, освобождаясь от шаблона существования, навязанного ему временем.
После пережитого обновления герой резко меняет свою жизнь, порывая с тоталитарными стандартами своей эпохи. Он разрывает помолвку с Эрнестиной, понимая, что это может сделать его изгоем, но он сознает также, что его брак с этой женщиной никогда не будет счастливым. Разорвав помолвку и отношения с большей частью общества, Чарльз хочет жениться па Саре Вудраф, которую любит и благодаря которой смог переосмыслить свое отношение к миру и самому себе. Однако Сара исчезает, не оставив указания, где ее можно найти.
В таком развитии сюжета можно увидеть еще одну отсылку к библейскому мифу. Так, подобно Христу, герой становится
мучеником: он теряет положение в обществе, привычный образ жизни, любимую женщину. Платой за освобождение становится боль, ежедневное общественное порицание. Об этом Чарльз был предупрежден. Во время диалога с Богом он слышал слова: You know your choice. You stay in prison, what your time calls duty, honour, self-respect, and you comfortably safe. Or you are free and crucified. Your only companions the stones, the thorns, the turning backs; the silence of cities, and their hate (Fowles 2004: 349).
Дж. Фаулз трансформирует библейский миф: согласно Новому завету после воскрешения Христос возносится, растворяя свою сущность в своем учении и последователях; Чарльз после воскрешения продолжает свой путь «через камни и тернии». Воскрешение приносит герою не только свободу, но также и одиночество и связанное с ним страдание. Ему даже кажется, что он всего-навсего сменил одну западню - или тюрьму - на другую: he had merely changed traps, or prison (Fowles 2004: 409). Однако при этом Чарльз понимает: However bitter his destiny, it was nobler than that one he had rejected (Fowles 2004: 409).
Как можно видеть, Дж. Фаулз сознательно соотносит образы Иисуса Христа и Чарльза Смитсона. При этом писатель не повторяет буквального жизненного пути Спасителя (от непорочного зачатия к Голгофе), поскольку для воплощения своей идеи ему не нужен пафосный герой. Писатель изображает не исключительную личность, бунтующую против несправедливого миропорядка, а создает образ обыкновенного человека, наделенного, с одной стороны, потенциалом развития личности, а с другой, естественными человеческими слабостями и возможностью преодоления своего несовершенства. Не случайно автор, постоянно подчеркивая слабость, инфантильность, пассивность Чарльза Смитсона, с уважением говорит об экзистенциальном выборе героя, не побоявшегося осуждения со стороны общества.
Образы Христа и Чарльза объединяет идея возможности духовного перерождения, искупления, преодоления ошибок, заблуждений и собственных слабостей.
Используя элементы христианского мифа, Дж. Фаулз углубляет образ героя, перенося повествование в область вечных проблем человеческого бытия. Писатель обращается к христианскому мифу как к универсальному языку, как к способу повествования, который, благодаря своей специфике, наиболее полно может донеси его мысль.
Роман Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» - это книга о духовном восхождении человека. Герой проходит через тяжелые психологические испытания, чтобы обрести свою подлинную личность, чтобы понять, что «смысл жизни не ограничивается пассивным существованием, но является творческим процессом, выражением своего «я» (Фрейбергс 1986: 15). Чарльз Смитсон своим духовным путешествием повторяет последовательность универсальных событий человеческого бытия - нисхождение в смерть и восхождение в возрожденную жизнь.
Поводя итог, можно сказать, что в романе «Женщина французского лейтенанта» Дж. Фаулз плодотворно использует образы и сюжетные элементы христианского мифа. За счет этого писателю удается создать текст большой семантической и информационной плотности: каждое действие героев и каждый эпизод романа получают отражение в пространстве духовного опыта человечества. Мифологический интертекст расширяет временные и пространственные границы романа, углубляет его философское содержание.
Литература
Библия. - М.: Российское библейское общество, 2006.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1995.
Фаулз Д. Любовница французского лейтенанта / пер. с англ. - СПб.: Азбука-классика, 2003.
Фрейбергс В.Л. Самобытность литературного таланта Джона Фаулза // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. - Тарту. 1992. Вып. 945,
Фрейбергс В.Л. Творческий путь Джона Фаулза: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Рига, 1986.
Червякова Д.Ю. Гендерный аспект процесса самопознания в романах Джона Фаулза // Культурно-языковые контакты.- Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2006. Вып. 9.
Fowles Jh. The French Lieutenant’s Woman. London: Vintage books, 2004.
