CC BY
215
Суровцева Е.В.
Кандидат филологических наук, сотрудник лаборатории общей и компьютерной лексикологии и лексикографии филологического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова
ЕВАНГЕЛЬСКАЯ ЛИНИЯ В РОМАНАХ «МАСТЕР И МАРГАРИТА» М.А.БУЛГАКОВА И «ПЛАХА» Ч.Т.АЙТМАТОВА
В XX веке в России появились произведения, напрямую вводящие евангельские сюжеты в ткань повествования. Одно из таких произведений -«Мастер и Маргарита» М.А.Булгакова (евангельские мотивы в этом романе исследовались в нашем литературоведении и в советское время [7; 8; 10; 26]. Безусловно, в перечисленных работах содержится целый ряд ценных наблюдений, однако в силу цензурных запретов у авторов этих исследований не было возможности постичь сущность христианства и как следствие -сущность романа.). Не менее интересен тот факт, что к подобному же приёму прибегает Ч.Т.Айтматов - писатель, принадлежащий к внехристианской культуре, но обладающий двойственным - западным и восточным -художественным мышлением и пишущий на двух языках - русском и родном киргизском.
В отечественной и зарубежной науке оценка произведения Булгакова весьма неоднозначно - от констатации факта отпадения Булгакова от Христианства [23] прямых обвинений в сатанизме [11; 19; 20; 21; 28; 33] до возвеличивания (хотя надо сказать, что религиозная составляющая романа весьма поверхностно трактуется даже в таких работах). В массовом сознании роман Булгакова предстаёт, кажется, не иначе, как в ореоле «дьяволиады». Такой «разброс» оценок, такое, мы сказали бы, непонимание можно объяснить тем, что «роман был написан для одной аудитории1, а прочтён совсем другой. ... Когда произведение впервые было издано, его прочитала
интеллигенция 60-х годов, которая увидела там, как писал Мераб Мамардашвили, "шокирующую свободу слова", раскованность, проблематику диссидентства, противостояние власти. И в этом контексте "Мастер и Маргарита" вошёл в наши школы, в нашу жизнь, в нашу культуру. В 90-е годы он был прочитан уже новым поколением и осмыслен уже скорее как водевиль со спецэффектами, с полётами на помеле, балом у сатаны. Так он был экранизирован и так вошёл в массовое сознание» [18]. Так что «ситуация с восприятием романа аналогична завозу в Россию картошки при Петре I: продукт замечательный, но из-за того, что никто не знал, что с ним делать и какая его часть съедобна, люди травились и умирали целыми деревнями» [15]. Отрадно отметить появление взвешенных работ, рассматривающих проблему соотношения булгаковского текста и Евангелия [2; 14; 15; 16; 17; 18; 31]. На наш взгляд, Булгаков в этой своей книге предстал как христианский писатель, свидетельствующий о Боге.
В литературоведении уже делалась попытка сопоставить книги Булгакова и Айтматова [13]. Исследовательница полагает, что Айтматов ведёт с Булгаковым диалог в духе традиции назира («ответа»), то есть традиции создания текста на сюжет классического произведения, как правило, поэтического, с обязательным использованием его тропов (размера, рифмы, системы тропов). «Евангельские главы2 булгаковского романа, как и само Евангелие, явились той "канвой", на которой Айтматов вышил свои оригинальные "узоры". Кое в чём киргизский писатель предельно близок Булгакову, но кое в чём чрезвычайно отличается от него» [13, 238]. Не оспаривая этого положения, попытаемся ещё раз проанализировать, в чём именно сходство и отличие булгаковского и айтматовского романов, а также рассмотреть произведения с религиозной точки зрения.
При чтении «Плахи» бросается в глаза большая точность в передаче известных евангельских деталей по сравнению с «Мастером и Маргаритой». Так, айтматовский Иисус въезжает в Иерусалим «на серой ослице» [1, 65]
тогда как у булгаковского Иешуа нет никакой ослицы, и он входит в город пешком [6, 31]. Айтматовский Иисус имеет много учеников и последователей, Иешуа же предан один Левий Матвей. У Булгакова Иешуа -«человек лет двадцати семи» [6, 24], айтматовскому Иисусу ровно тридцать три года [1, 78]. Айтматовский Иисус - родом из Назарета [1, 79], Иешуа -родом из города Гамалы [6, 26].
Любопытная деталь: в Евангелии от Матфея (глава 27, стих 19) есть упоминание о сне жены Пилата и о её попытке спасти Христа, что нашло своё отражение на страницах «Плахи» [1, 68]. Отметим также, что у Айтматова Пилат произносит фразу, известную также из Евангелия от Матфея (глава 27, стих 24): «Я умываю руки» [1, 69].
Крайне важно то, что айтматовский Иисус - Сын Божий («Мне не от чего отрекаться, правитель, те слова предопределены Отцом Моим, я обязан был донести их людям, исполняя волю Его» [1, 67]), булгаковский Иешуа -безродный бродячий философ («... Я не помню своих родителей. Мне говорили, что мой отец был сириец.» [6, 26]). Айтматов делает акцент не только на земной, но и на Божественной природе Иисуса. В этом отношении очень важна сцена признания маленького Иисуса Богом-Отцом [1, 71 - 73]. Иисус у Айтматова чётко формулирует смысл своей земной жизни и казни: «. во искупление греховности людей, во их прозрение и пробуждение в них божественных начал» [1, 75]. В связи с этим следует отметить близость айтматовской системы персонажей евангельской истории: в их кругу Богоматерь, Бог-Отец, Иосиф.
Анализируя образ Иешуа в «пилатовских главах» «Мастера и Маргариты», этом «Евангелии от Воланда», следует отметить, что Булгаков под именем Иешуа вывел Иисуса, но так, как изображала его атеистическая пропаганда: Иисус не есть Христос, он не Сын Божий и не Бог, он не творил чудес, не воскрешал мёртвых и не спасал души людей. Учение его довольно абстрактно и к реальной жизни абсолютно неприложимо, да и в чём оно
состояло - не слишком понятно, так как Евангелия исторически
3
недостоверны .
Не всё однозначно и в «Плахе». Как и Булгаков, Айтматов вводит в свой роман евангельскую линию не от своего имени, а от имени героя. Видения встречи Иисуса и Пилата возникли в сознании бывшего семинариста Авдия Каллистратова. Поэтому упрёки, предъявляемые иногда автору, в неточной передаче евангельских событий, надо переадресовать именно персонажу, ведь восприятие и передача Евангелия - средство раскрытия характера Авдия (так, слова «...правитель добрый, отпусти меня», произнесённые айтматовским Иисусом [1, 68], невозможно представить себе в устах Христа, зато они уместны в устах булгаковского Иешуа: «А ты бы меня отпустил, игемон...» [6, 36]). Несмотря на всю близость авдиевых видений к евангельскому тексту это сознание законченного атеиста. В разговоре с Координатором Авдий утверждает: «Простите, владыка, но лучше называть вещи своими именами. Вне нашего сознания Бога нет» [1, 37]. А на прямой вопрос Петрухи о существовании Бога бывший семинарист отвечает и вовсе в духе горьковского Луки [12, 33]: «На это трудно ответить, Пётр. Для кого он есть, а для кого его нет. Всё зависит от самого человека. Сколько будут люди жить на свете, столько они будут думать, есть Бог или нет. ... Он в наших мыслях и в наших словах.» [1, 44]. В упомянутом уже разговоре с Координатором Авдий принижает Бога до уровня человека, определяя Его как высшую суть человеческого бытия [1, 39]. То есть мировоззрение Авдия антропоцентрично - как справедливо заметил Координатор, «ты мнишь, несчастный, что Бог лишь плод твоего воображения, а потому сам человек почти Бог над Богом» [1, 39]. Что логично для антропоцентричного внерелигиозного сознания, горе-семинарист не понимает смысл происходящего на Голгофе - он собрался спасать Учителя («А потом его осенило, что ещё не поздно спасти Учителя, и он стал стучаться в окна, во все окна, что попадались по пути: "Вставайте,
люди, беда грядёт! Пока ещё есть время, спасём Учителя! Я уведу его в Россию, есть островок заветный на реке нашей, на Оке..."» (82)), так как Распятие представляется ему катастрофой («О, какое крушение мироздания видел он в том, что Христа распяли в тот жаркий день, на той горе на Лысой» [1, 35]). Авдий одержим идеей создания «новой религии» взамен прежних, «устаревших» во главе с «Богом-современником», более отвечающим современному развитию человечества. Однако он в своих рассуждениях сам загоняет себя в тупик - ведь если Бог есть только субъективное представление о Нём, тогда, упрощённо говоря, «сколько голов, столько и богов», каждый может придумать себе своего собственного бога и свои собственные пути постижения его, даже с «чёрного хода», как Гришан, одно из бесовских воплощений, доказывающий, подобно Воланду, немыслимость Бога без зла («.если в романе Мастера излагается философия Толстого, то от себя Воланд излагает философию Блаватской - Рерихов» [16, С. 30]), и никто не сможет оспорить того, что эти представления в чём-то неверны. К сожалению, надо признать, что из семинарии Авдия выгнали за дело, так как он видит лишь внешнюю канву земной истории Христа.
Осталось разобраться, как же относятся авторы произведений к текстам, созданным их персонажами. «Мастер и Маргарита» написан с точки зрения православного человека, который несмотря на свои ошибки и заблуждения шёл к Богу [14; 16 и др.]4 и который не мог принять атеистическое богоборчество и «трактовку» Христа. Роман вполне можно трактовать как попытку «методом от противного» доказать существование Бога. Айтматов же - человек по отношению к Православию посторонний. К сожалению, сторонняя точка зрения не гарантировала в данном случае объективности анализа, кажется, он не смог до конца постичь смысл православного вероучения, ведь Православие для него - «тысячелетние неизменные пасхальные концепции, ревностно оберегающие чистоту вероучения от каких бы то ни было, пусть даже благонамеренных
новомыслей» [1, 37]. Церковь Айтматов воспринимает как «сложившуюся веками силу, которая в каждом человеческом деле, охраняя каноны веры, прежде всего соблюдает собственные интересы» [1, 37]. Когда Дунаев пишет о «Плахе», что «перед нами типичный для бездуховного времени интеллигентский отстранённый взгляд на Церковь» [20, 307; см. также: 29], к сожалению, он, кажется, весьма недалёк от истины. Отец Координатор по сути ничего не может ответить на бредни Авдия, хотя православная церковь накопила достаточный опыт дискуссии с подобными заблуждениями -ответы на такие вопросы давали Спаситель, Апостолы, Святые Отцы. Координатор должен всё это знать, как знают священнослужители в реальной жизни. Но тем не менее, кажется, он этого не знает, видимо, потому, что не знает этого сам автор. В результате можно сделать вывод, будто Православие в целом не может ничего противопоставить Авдию - и отсюда можно сделать вывод о том, что выведенный в романе бессильный недалёкий христианин -олицетворение несостоятельности христианства. Тем не менее хотелось бы особо подчеркнуть, что взгляд Айтматова на Православие весьма благожелательный.
«В целом Булгаков всячески подчёркивает отличие романа мастера от Евангелия, спорит с каноническим произведением. Айтматов, напротив, дорожит малейшим сходством своего с повествованием евангелистов, в чём и проявляется наличие в его писательском менталитете восточного пиетета по отношению к канону» [13, 238 - 239]. Вывод исследовательницы относительно Булгакова представляется нам неверным, вывод относительно Айтматова нуждается в оговорке: киргизский писатель действительно довольно близок Евангелию, однако некоторые положения православного вероучения он постиг в недостаточной полной мере.
Примечания
1 Важно отметить, что духовные родственники Булгакова - белая церковная интеллигенция - смогла прочитать его роман как произведение
христианское. Об этом говорит то, что в ведущем культурно-богословском издании русского зарубежья - парижском журнале «Вестник Русского студенческого христианского движения» - за 25 лет после публикации булгаковского романа появилось пять статей о «Мастере и Маргарите». Все они были положительные (см.: [4; 22; 24; 25; 27]). Кроме того, исключительно положительное предисловие к парижскому изданию романа в 1967 году написал архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской) [3]. Стоит также заметить, что положительной была реакция на роман и православных Анны Ахматовой и Михаила Бахтина [31, 31 и 324].
2 В нашем литературоведении главы об Иешуа обычно называют «евангельскими». Это абсолютно неверно. Во-первых, потому, что это, скорее, антиевангелие, «Евангелие от сатаны» («Только знаете ли, в евангелиях совершенно иначе изложена вся эта легенда, - всё не сводя глаз и всё прищуриваясь, говорил Берлиоз. Инженер улыбнулся. - Обижать изволите, - отозвался он. - Смешно даже говорить о евангелиях, если я вам рассказал. Мне видней. - Так вы бы сами и написали евангелие, -посоветовал неприязненно Иванушка. Неизвестный рассмеялся весело и ответил: - Блестящая мысль! Она мне не приходила в голову. Евангелие от меня, хи-хи...» [5, 54]. Во-вторых, сам Мастер неоднократно говорит о том, что его роман - о Пилате [6, 278]. Иванушку также интересует не Иешуа, а Понтий Пилат [6, 86 - 95 и 115].
3 Говоря о булгаковском романе, можно более подробно рассмотреть то, как в произведении нашла отражение полемика его автора с толстовским и атеистическим пониманием Христа и христианства в целом, однако в рамках данной статьи мы позволим себе лишь кратко наметить эту тему, так как рассмотрение данного аспекта уведёт нас далеко в сторону от выбранного нами сопоставительного анализа произведений - у Айтматова нет подобных историко-культурных пластов, евангельская тема возникает у киргизского писателя только в связи с проблемами нравственности.
4 Однако на взаимоотношения Булгакова с Христианством высказываются и иные суждения. М.Першин полагает, что к концу жизни Булгаков от Бога всё же отдалялся, не отрицая при этом христианской направленности романа (см.: [17; 18]. Об отпадении Булгакова от Бога говорит и иеромонах Иов (Гумеров) [23]. Ещё одну точку зрения высказывает А.Н.Варламов [9]: по мнению исследователя «Мастери и Маргарита» - книга, безусловно, не сатанистская, но и не христианская, это роман растерявшегося человека, охваченного чувством богооставленности. Отметим, что протоирей Лев Лебедев, обвиняя Булгакова в апологии сатаны, тем не менее оговаривается: «... даже по Булгакову свет сильней тьмы!» [30].
Литература:
1. Айтматов Ч.Т. Плаха. М., 1987.
2. Акимов В. Нужно ли отдавать нечистой силе Михаиле Булгакова? // Фома. 1996. № 2.
3. Архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской). Републикация: Метафизический реализм («Мастер и Маргарита») // Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской). Избранное. Петрозаводск, 1992.
4. Белый Анат. О «Мастере и Маргарите» // Вестник РХД. № 112 -113. Париж, 1974.
5. Булгаков М.М. Великий Канцлер. Князь тьмы. М., 2000.
6. Булгаков М.М. Мастер и Маргарита. Роман. М., 1988.
7. Бэлза И.Ф. Генеалогия «Мастера и Маргариты» // Контекст - 1978. М., 1978.
8. Бэлза И.Ф.Партитуры Михаила Булгакова // Вопросы литературы. 1991. № 5.
9. Варламов А.Н. Михаил Булгаков. Серия «Жизнь замечательных людей». М., 2008.
Ю.Виноградов И. Духовные искания русской классики. М., 1987.
11.Гаврюшин Н. Литостротон, или Мастер без Маргариты // Сочельник. Саратов, 1992. № 1.
12.Горький М. На дне. Егор Булычёв и другие. Маяковский В. Клоп. Баня. Тренёв К. Любовь Яровая. Серия «Школьная библиотека». М., 1972.
13. Давыдова Т.Т. Диалог Ч.Айтматова с М.Булгаковым и традиция назира // Традиции русской классики XX века и современность. Материалы международной научной конференции, 14 - 15 ноября 2002 года. М., 2002.
14.Дворкин А. Булгаков и Достоевский: некоторые соображения о генезисе образа Иешуа Га-Ноцри из «Мастера и Маргариты» // Альфа и Омега. 2007. № 3 (50).
15. Дерягин Андрей. Опыт прочтения: «Мастер и Маргарита» // http://www . wco.ru/biblio/books/ader1/Main.htm?mos.
16.Диакон Андрей Кураев. «Мастер и Маргарита»: за Христа или против? М., 2005.
17.Диакон Михаил Першин. «Мастер и Маргарита»: господь глазами «очевидца» // Альфа и Омега. 1999. № 4 (22).
18. Диакон Михаил Першин. Опыт прочтения «Мастера и Маргариты». Разговор о романе М.А.Булгакова (14 июля 2004 года) // http://old.foma.ru/litfond/index.php?issue=4§ion=54&article=530 (Та же статья перепечатана и на другом сайте, но под другим названием: Подвал на двоих. Диакон Михаил Першин о романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Интервью журналу «Фома» // Крутицы^и. http://www . krutitsy . ru/index . php ?mode=art&id=12).
19.Дунаев М.М. О романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». М., 2005.
20.Дунаев М.М. Православие и русская литература. Учебное пособие для студентов духовных академий и семинарий. В 6 частях. Часть 6. М., 2000.
21. Дунаев М.М. Рукописи не горят? (Анализ романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита»). Пермь, 1999.
22.Е. М. Три сновидения Ивана // Вестник РХД. № 119. Париж, 1976.
23. Иеромонах Иов (Гумеров). Каково отношение Церкви к творчеству Михаила Булгакова? // Православие^и. http://www.pravoslavie.ru/answers/6761.htm.
24.Ильин В.Н. Мастер и Маргарита [Рецензия] // Вестник РСХД. № 4. Париж, 1967.
25.К. О главном герое романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Вестник РХД. № 146. Париж, 1986.
26.Лакшин В.Я. Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» // Новый мир. 1968. № 6.
27.Лепахин В. Иконное и иконическое в романе «Мастер и Маргарита» // Вестник РХД. № 161. Париж, 1991.
28.Никонов Н. Морфий для народа // Православная беседа. 2001. № 1.
29. Парадоксы романа или парадоксы восприятия? Обсуждаем «Плаху» Чингиза Айтматова // Литературная газета. М., 1986.15 октября. № 42.
30. Протоирей Лев Лебедев. О мастерах и Маргаритах (1989) // Церковные ведомости. http://catacomb.org.ua/modules.php? name=Pages&go=print_page&pid=764.
31.Соколов Б. Булгаков. Энциклопедия. М., 2003.
32. Ткаченко А. Неоконченная книга о. Андрея Кураева. К полемике о романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» (26.04.2005) // http://old.foma.ru/litfond/index.php?issue=4§ion=54&article=934.
33. Jovanovic М. М^^ Bulgakova. Beograd, 1975.
