CC BY
37
Ф.Р. Латыпов
ЭТРУССКАЯ РЕКЛАМНАЯ НАДПИСЬ CR O.I НА ВАЗЕ VII В. ДО Н. Э. ИЗ ЦЕРЕ
Статья посвящена изучению экспрессивного стиля этрусских рекламных надписей на вазах. В качестве примера выбрана надпись Cr 0.1 на вазе, изготовленной в г. Цере. Показаны основные этапы комбинаторно-этимологического анализа по дешифровке этой надписи. Получен литературный перевод надписи, на основе которого делаются некоторые обобщения по структуре этрусских рекламных надписей на посуде. Выделены этрусские термины общественного и индивидуального восприятия красоты.
Farit R Vatypov
ETRUSCAN ADVERTISING INSCRIPTION CR O.I ON THE VASE OF THE 7™ CENTURY BC FROM CERE
The article is devoted to the research into the expressive style of Etruscan advertising inscriptions carved on vases. The vase inscription Cr O.I made in Cere city was chosen as an example. The main stages of the combinatory and etymological analysis of the inscription decoding were shown. The author performed the literary translation of this inscription. On the basis of this literary translation some generalizations concerning the structure of Etruscan advertising inscriptions carved on vessels were made. Etruscan terms of the public and individual perception of beauty were marked out.
Ключевые слова: красота, тюркские языки, семитские заимствования.
Key words: beauty, the Turkic languages, Semitic borrowings.
Рекламные надписи этрусских мастеров вазописи способствовали решению трех основных задач: I) получению высокой оценки гончарной продукции у покупателей, 2) подчеркиванию «высокого стиля» в творчестве мастеров локального центра гончарного производства и 3) словесно-знаковому кодированию потенциальных клиентов «фирмы» на постоянное осуществление пробных закупок.
Надпись Сг 0.1 на вазе VII в. до н.э. из Цере, портового города вблизи Рима, привлекла наше внимание необычными экспрессивными фразами, редко встречающимися в этрусских надписях на посуде. Запись ее текста в латинской транслитерации приводится в книге Жулио Фак-
кетти: mini севита тави maram lisiaidipurenai еве eraisce epana mi neeunas ta vhelequ [I, c. 147].
В надписи отсутствуют словоразделительные знаки. Тем не менее, следует признать, что в данном случае итальянские коллеги правильно разбили рассматриваемый текст на отдельные слова (не во всех случаях это им удавалось).
Обратим внимание на основные этапы нашего комбинаторно-этимологического анализа, предшествовавшего переводу этой надписи.
Нами были проделаны следующие стандартные процедуры:
а) выделены имена нарицательные и «ходовые» местоимения. Таковыми здесь являются neGunas «божество природных источников» Не-
Латыпов Фарит Рафгатович, кандидат технических наук, доцент Уфимского государственного авиационного технического университета
©Латыпов Ф.Р., 2012
52
Ф.Р. Латыгпов
тунш (послуживший прототипом более позднего римского Нептуна); mi — личное местоимение I-го лица единственного числа. В родительном падеже оно имеет форму mini «меня» и часто в такой форме встречается в вотивных этрусских надписях [12].
На рубеже нашей эры в конце этого пратюрк-ского местоимения нарос протетический звук -п (зафиксировано в некоторых альпийских диалектах этрусского языка). И в итоге мы имеем такую же форму местоимения 1-го лица единственного числа, как в тюркских языках Поволжья, — min «я».
Указательным местоимением здесь является ta «то, та». В более поздний период оно стало писаться (например, в тексте золотых пластин из г. Пирги) с начальным i-: ita tmia «то святилище».
б) идентифицированы все слова с легко опознаваемыми корнями. Соответствующую базу данных мы получили из всего предыдущего опыта перевода этрусских текстов, а также воспользовались общепринятыми, не вызывающими сомнения, переводами других исследователей. В рассматриваемом тексте сказанное относится к словам: ебе «было, было сделано» (ср. др.-тюрк. глагол ed- «делать»); mar-am «ударно», наречие с отглагольным корнем mar- «удар» (в результате фоноэволюции m>p>b в тюркских языках Поволжья на сегодняшний день мы имеем форму bär- «ударять»). Окончание, близкое к -am [2], встречается в таких словах, как et-n-am «ещё», snt-n-am «по-очередно» (TLE 1), cnt-n-am «потоком, дружно» (TLE 1); eraisce «смотрящие»: er-«видеть», -sce — этрусский аффикс рода деятельности существительных (см. mle-sce «зна-ющий (знаток)», aca-sce «чита-ющий» и др. [3]). Здесь наблюдается позиционно-перестановочный умлаут, когда показатель множественности -ai ставится впереди аффикса специализации -sce. Такое редко, но все же встречается в этрусских текстах; maöii «красота». В известной этрусской надписи-рекламе на зеркале встречается форма maösur «слегка красивая» (nist maösur — clansia pansil «Что слегка красивое — преврати в великолепное!»); epana, чисто в такой форме, да еще во множественном числе (с окончанием -а и с корнем ep- «внимание, угождение» [4]), рассматриваемое слово редко встречается в этрусских текстах. Фрагмент слова -ana можно попытаться отождествить с этрусским an «верх» (ср. an-tenna
«устремленная вверх = мачта корабля»). Определить смысл этого слова довольно сложно. Наиболее вероятным переводом нам представляются такие варианты, как «верх внимания, центр внимания»; ce0u-ma — явно проглядывается глагол с запретительной частицей -ma «не». Если учесть последующую фоноэволюцию в пратюркских диалектах Средиземноморья е > i [2], то в тюркских языках Поволжья этому глаголу будет соответствовать более поздняя форма git- «покидать». С учетом впереди стоящего mini «меня», первые два слова текста переводятся «не покидай меня»;
в) новыми для нас словами в рассматриваемом тексте оказались лексемы lisiaiui, purenai и vhelegu.
В слове lisiaiGi окончание местного падежа -0i указывает на то, что это — существительное. Фонетический облик слова напоминает фузицион-ную структуру семитских слов. В словаре дореволюционной семитской лексики Поволжья [5] есть такое арабское слово lisa «обсуждение языком», довольно часто используемое выдающимся татарским поэтом Габдуллой Тукаем. В данном случае, как нам кажется, мы снова имеем пози-ционно-перестановочный умлаут для оформления множественного числа этого семитского заимствования [6] в этрусском языке: lisiai «обсуждения языком»; purenai. Корням слов pur-, виг- в пратюркских диалектах юга античной Европы в ка-занско-тюркском языке соответствуют ру г tuzdyryp «вихри подняв», bur- «закручивать» [2]. Есть однокоренное слово и в русском языке — буря. Однако аффиксальная композиция -en-ai дополнительно указывает на то, что это, во-первых, прилагательное [2, с. 77], во-вторых, оно используется во множественном числе. Перебрав многие варианты перевода, мы останавливаемся на выборе «бурные»; vhelequ — корень слова тоже, похоже, семитский. В дореволюционном поволжском тюрки такие слова, как vaheb «посвятить», vahem «замыслить» в литературных текстах использовались часто. Разделим этрусское слово на составные морфемы: vhe — le — q — u. Первый фрагмент vhe, несомненно, является корнем слова, -le — аффикс относительного прилагательного [I, с. 78], -q- — редкий аффикс принадлежности к родительному падежу [2, с. 62], и, наконец, завершает агглютинативную цепочку показатель 7-го класса этрусских существительных -u. Обобщив интегральную композицию се-
ЭТРУССКАЯ РЕКЛАМНАЯ НАДПИСЬ CR 0.1 НА ВАЗЕ VII В. ДО Н. Э. ИЗ ЦЕРЕ
53
мантического содержания этого отглагольного семитского заимствования, мы останавливаемся на таком варианте перевода: «(так) оно бышо замыслено».
Наш литературный перевод рассмотренного рекламного этрусского текста получился таким: «Не покидай меня! Сногсшибательной красоты, (всегда) вызывающая на обсуждениях бури (мнений), я центр внимания! Так оно было замыслено еще богом источников Нетуншем».
Некоторые типологические обобщения
по структуре этрусских рекламные надписей на посуде
Для этрусских рекламных надписей характерно следующее:
1) сразу в первом же предложении используются императивные формы запрещения: «Не покидай меня!», «Не оставляй меня!», «Не говори сразу — вот это плоховатенькая пузатая ваза!» [6] и др.;
2) для предания высокого стиля речи часто используются сохранившиеся ещё с древних времен, когда пратюрки проживали на Ближнем Востоке, восточно-семитские (древнейшие на Ближнем Востоке, заимствованные ещё до прихода западных семитов) заимствования [6; 7]. В пе-ласгских диалектах Балкан для этих же целей при построении предложений часто используются древнегреческие синтаксические парадигмы [8; 9];
3) рекламная речь всегда содержит какую-нибудь «гипнотизирующую изюминку», интригующую божественной (небесной) предначертан-ностью судьбы гончарного изделия. В данном случае это ссышка на паредра всех сосудов и источников Нетунша (Нептуна), в случае с арибал-лом Пупэ — это «божественная стройность», «прототип небесной радуги» [6, с. 287] и т.д.;
4) иногда используются ссышки на признанные центры и рынки гончарных изделий, типа: Cr X. 2 (VII в. до н.э.): mi ates qutum peticinas aGineGi apu ala «Мое прозвище — «кубок пети-кузский» (оберег?), (меня) хорошо в Афинах берут (покупают)»; «Меня хорошо берут римляне (rumi)», «Меня изготовил (zinace) лемносский мастер (lemisnas zivas)» и т.д.
Высокий класс технологического и художественного мастерства гончаров Цере демонстрируют гид-рия 530—520 гг. до н.э. и амфора 360—330 гг. до н.э., найденные в Италии [10, с. 184; II] (рис. I).
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
Рис. I. Элитная продукция гончаров г. Цере
1. Для высокообразованного населения этрусских городов-государств («царств») рекламные надписи на посуде играли важную роль в реализации гончарной продукции;
2. Каждый гончарный центр обладал своим набором рекламных клише. Для Цере, где сходились торговые морские пути со всего Средиземноморья, реклама должна была быть особо яркой, необычной, конкурентоспособной. Видимо, поэтому церетанские «говоруны», «словопле-ты» закручивали такую контрастную и «ударную» рекламу. Благодаря этому обстоятельству, цере-танская посудная реклама — это феномен, кладезь разнообразия лингвистических форм этрусского языка, «срез живой мысли» народа;
3. Несмотря на разнообразие мыслей, вложенных в рекламу, всё же прослеживается универсальный стиль практицизма, сентенциозности и философской экзальтации, характерный для этрусской ментальности [II];
4. Для этрусского восприятия мира характерно тонкое и глубокое понимание природы красоты с широким спектром дифференсации дискретных образов. Если говорилось об обобщенном эталоне женской красоты, то чаще всего использовался термин desanteia «богато оснащенная атрибутикой красоты, модная красавица» (ср. казан.-тюрк. eizänü «украшаться бижутерией и косметикой»). Здесь незаменимой была помощь стилиста-косметолога типвих «возвыситель образа» (см. казан.-тюрк. mönderü «поднимать», этрусск. Мипвеп «Всевышний»), а также модистки по одежде /агвих «облачи-тельница», zipz «завязывательница тесемок».
54
Ф.Р. Латыпов
Рис. 2. Сцена подготовки к праздничной церемонии этрусской девушки в окружении украшающих ее матрон (стилисток-модисток и невидимых богинь)
Если же речь шла об индивидуальном чувственном восприятии красоты, то это зависите, как считали этруски, от развитости чувственной эманации души hinOial (казан.-тюрк. kü^el') самого созерцателя, его фантазии fanitesi, его эталонов стройности фигуры turan-nuve [6], его способности «зажигаться» uitia.
В качестве наглядной демонстрации сказанного выступает изображение сцены подготовки к праздничной церемонии этрусской девушки (в окружении стилистки, модистки, богинь, сопровождаемых указанными надписями), выполненное на обратной стороне этрусского бронзового зеркала (рис. 2).
ЛИТЕРАТУРА
I. Facchetti G.M. L'enigma della lingua etrusca: la chiave per penetrare nei segreti una civilta a wolta per secoli nel mistero. — Roma: Newton & Compton editori s.r.l., 2000. — 297 p.
P. Лamыnoв Ф.Р. Исследование древних языков Средиземноморья на основе фоноэволюционной гипотезы и комбинаторно-частотных методов. - Уфа: Гилем, POOЗ. - ITR с.
З. Лamыnoв Ф.Р. Семантические когнитивные ассоциации в этрусском языке, связанные с речью, чтением, письмом, разгадыванием непонятных знаков и надписей // Сб. науч. статей: Языковые и речевые единицы в разных языках. — Уфа: БашГУ, POOT. - С. POS-POS.
R. Лamыnoв Ф.Р. Взаимосвязь субъектов траурного события в текстах этрусских эптафий // Проблемы востоковедения. - POll. - № l (Sl). - С. TU-UP.
5. Хэмзин К.З., Mэxмymoв М.И., Сэйфуллин Г.Ш. Гэрэпчэ - татарча - русча алынмалар сузлеге. - Казан: ТКН, l9TS. - SSR с.
6. Лamыnoв Ф.Р. Пять восточно-семитских заимствований в экспрессивной этрусской надписи-рекламе для exeOai «прекрасных юношей» на арибалле Пупээ из Цере // Матер. II Междунар. науч.-методич. конф.: Теория и практика языковой коммуникации. -Уфа: УГАТУ, POlO. - C. PSЗ-PS9.
U. Лamunoв Ф.Р. Боронго кенсыгыш-семит алын-ма Ьуззэре Урта дицгеззец баба-терки телендэ (б-З-се быуаттар б.э.т.) // Фэн. Иыйынтьгк: Башкорт тел гилеме актуаль мэсьэлэлэре. - Эфе: БДУ, l99R. -lOS-lOU-се бб.
S. Лamыnoв Ф.Р. Комплексный лингвистический анализ восточнотирренской надписи на памятнике воинской славы с острова Лемнос. - Уфа: Полиграф-сервис, POOS. - RU с.
9. Лamыnoв Ф.Р. Пеларги Древней Греции и первая столица Волжской Булгарии *Пелар (Биляр), их возможная взаимосвязь // Матер. междунар. тюрколог. конф.: Диалектология, история и грамматическая структура тюркских языков Pl-PR окт. POll г. в Казани. Т. l. - Казань: Отечество, POll. - С. ЗSU-З9O.
10. Etruschi: una nuova imagine / А cura di Mauro Cristofani. - Firenze: Giunti Gruppo Editorale, POOO.
11. Лamыnoв Ф.Р. Этруски: синтез практицизма, мистики, философской экзальтации и сентенциозности в повседневной жизни // Ядкяр. - POOЗ. -№ P. - С. UP-SO.
IP. Maras D.F. Il dono votivo. Gli dei il sacro nell'iscrizioni etrusche de culto / А curo dell' Istituto Nazionale di SE ed It. - Pise; Roma: Fabrizio Serra editore, POO9. - SIR p.
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. POlP/l (SS)
