CC BY
31
THE BURYAT MENSWEAR AT THE END OF THE 19th — THE BEGINNING OF THE 20th cc. REGIONAL ASPECT OF TYPOLOGY
A.A. Badmaev
The present article is devoted to studying the regional aspects of typology in the Buryat menswear of the end of the 19th — the beginning of the 20th cc. The author reconstructs regional complexes of the Buryat menswear, basing on the data of the Buryat ethnoterritorial groups: preBaikal, preSaian, Selengin and Agin Buryats. The regional specificity in menswear was mostly widespread than the zone one. The determining vectors in transformation process of the Buryat clothes were: the western resulted in loans from Russian national and city clothes and the southern correlated to cultural and trading relations with the Mongols and the Chinese.
© 2008
Н.А. Баранцева
ЭТНОСОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ СРЕДИ ЭСТОНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЮГА СРЕДНЕЙ СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ В.*
В течение XX в. в результате ускоренного освоения восточных регионов Российского, а затем Советского государства, добровольных и вынужденных миграций, население Средней Сибири приобрело полиэтничный характер. При этом размещение вновь прибывших переселенцев осуществлялось либо дисперсно (в уже существовавшие старожильческие поселения, или на земли коренного населения), что способствовало размыванию этнической идентичности, либо анклавно, содействуя самосохранению и самобытности малочисленных этнических групп.
В данном исследовании предпринимается попытка реконструировать историю этнодисперсных групп эстонцев, оказавшихся во второй половине XIX в. за пределами основных мест обитания, на территории южных и центральных районов Приенисейского края. Задачи исследования заключаются в изучении основных источников формирования эстонского населения на территории региона и его численности; географических ареалов расселения; динамики городского и сельского населения; рассмотрении социально-экономических, культурных и хозяйственно-бытовых характеристик развития эстонского народа; раскрытии механизмов, направленных на сохранение этноса и укрепление его этнического самосознания.
Первые сведения о появлении на территории Енисейской губернии лиц
* Печатается при поддержке гранта РГНФ 08-01-63512а/Т.
евангелическо-лютеранского вероисповедания, «ссылаемых за неважные преступления» в Сибирь из числа эстонцев, а также других прибалтийских народов и немцев, относятся к середине XIX в. Во «Второй Памятной книжке Енисейской губернии на 1865 и 1866 гг.» говорилось о решении правительства 1845 г. об учреждении одной — двух колоний на территории Минусинского уезда для расселения ссыльно-каторжных лютеран, а также назначении пастора в целях «духовного назидания» и «наблюдения за их нравственностью». Отныне все преступники лютеранского исповедания, которые проживали в Енисейской губернии рассеянно, должны были направляться из Красноярска, Тобольска, Ачинска и других мест в Шушенскую волость в специально образованные деревни1.
При этом ввиду «недоразумений, неприятностей и ссор» между поселенцами, а также возможности отправлять богослужение и преподавание в школах на родных языках, надлежало расселить «все три племени» — эстонцев, латышей и финнов — по разным колониям. В основанной в 1851 г. деревне Верхний Су-этук предполагалось размещать финнов, в 1858 г. в Нижней Буланке — латышей, в 1861 г. в Верхней Буланке — эстонцев. К 1864 г. в трех колониях проживали соответственно 212, 185 и 171 прибывших ссыльных и членов их семей (всего 568 человек). При этом соотношение мужского и женского населения было крайне неблагоприятно и в среднем составляло 1: 92.
Выбор местности для основания лютеранских колоний оказался весьма удачен. Поселения оказались примерно в 100 верстах от уездного г. Минусинска. Наличие свободных земель и плодородие почвы позволяло выделять участки в 15—21 десятин надушу мужского пола. Поселенцы выращивали, помимо картофеля и капусты, репу, свеклу, морковь, горох, бобы, огурцы и арбузы, а также технические культуры — лен, табак и коноплю для производства пеньки. В их хозяйствах высевался хлеб озимый и яровой, по преимуществу пшеница и рожь. Скотоводство имело вспомогательный характер. На скотных дворах содержались лошади, крупный рогатый скот и овцы. Производимую сельскохозяйственную продукцию колонисты сбывали в Минусинске, или на золотых приисках Минусинского округа, отвозили на пристани по реке Енисею, где ее скупали торговцы для сплава в Красноярск, Енисейск и другие поселения Енисейского округа3.
Поскольку большинство ссыльных были людьми неженатыми, зачастую не имевшими средств для обзаведения хозяйством, а, кроме того, среди них встречались и «люди неисправимые», ежегодно от 120 до 180 человек устраивались на золотые прииски. «Более порядочные люди», согласно официальным документам, нанимались в работники по деревням и находились в услужении в Минусинске. Ряд поселенцев проживал в городе, занимаясь сапожным, столярным 4
и прочим ремеслом .
В 1865 г. в Верхнем Суэтуке со смешанным финско-эстонским населением и Верхней Буланке были открыты школы, содержавшиеся на средства Центрального комитета вспомогательной кассы для лютеранских приходов в России. Преподавание в школе велось на эстонском и финском языках и являлось обязательным для всех детей. При опросах в Сибири выяснилось, что 95% лютеран были грамотны. Юноши — в 18 лет, девушки — в 16 лет проходили обряд кон-
фирмации (подтверждавший совершеннолетие) при умении читать Закон Божий и знать Ветхий и Новый завет5.
В 1888 г. в Верхнем Суэтуке была освящена лютеранская церковь, построенная на средства соотечественников в пользу «заблудших земляков». Создание религиозной общины считалось необходимым ввиду наличия в окрестностях преступных элементов. В конце XIX в. о небольшом эстонском поселении в Сибири стало известно в российской столице. В 1893 г. крестьянин из Верхнего Суэтука Максим Меллер получил предложение принять участие во Всемирной выставке в Чикаго и прислать образцы хлебов урожая 1892 г. Среди 11 экземпляров русского хлеба лучшим был признан хлеб Меллера. В конце XIX в. из местных жителей Яков Каськ создал духовой оркестр, музыкальные инструменты для которого были предоставлены в дар лейпцигским фабрикантом Ю.Г. Циммерманом. Они использовались наряду со старинными эстонскими пастушьими трубами и свирелями6.
По данным исследователя С. Патканова, основанным на анализе материалов Первой всеобщей переписи населения 1897 г., по пяти округам Енисейской губернии проживало 1286 эстонцев (см. табл. 1). В соотношении полов абсолютно преобладало мужское население: на 100 мужчин приходилось 64 женщины. 97,7% эстонцев являлись жителями сельской местности.
Таблица 1
ЭСТОНСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ЕНИСЕЙСКОЙ ГУБЕРНИИ ПО КОЛИЧЕСТВУ И ПОЛОВОМУ СОСТАВУ, 1911 Г.
Округа и города Красноярский округ Ачинский округ Енисейский округ Канский округ Минусинский округ Всего по округам
мужчины 48 14 6 24 692 784
в т.ч. городах 14 4 — — 9 27
округах 34 10 6 24 683 757
женщины 8 5 2 5 482 502
в т.ч. городах 1 — — — 1 2
округах Источник: Паткано( населения России, я Енисейская губерни 7 ? С. Статис зык и родь и. 1911. С. 5 тические д инородце 322-325. л ил О -Н а , <іЄ ^ зс к и И . св И 5 [азывающи 11. Т. 2. Тс к ~ * 5 § § о ю 500 ой состав Томская,
Основная часть эстонцев Енисейской губернии разместилась в Минусинском округе (91,3%), что объяснялось политикой российского правительства, разрешившего ссыльным лютеранам создавать отдельные от русских поселения, чтобы облегчить жандармерии слежку за ними, а также благоприятными для земледелия и промыслов природно-климатическими условиями Минусинского округа7.
В течение 1870—1910-х гг. в. в связи с введением в действие Транссибирской магистрали и активизацией переселенческой политики российского правительства, южные и центральные районы Енисейской губернии активно осваивали вольные колонисты из Прибалтики. В их числе были эстонские крестьяне, при-
держивавшиеся лютеранского вероисповедания, а также около 3 тыс. эстонцев (сету) из числа православных, эмигрировавшие в Приенисейский край в целях обретения экономической свободы и повышения социального статуса. Последние являлись выходцами из районов Прибалтики, переселившимися в Псковскую и Петербургскую губернии в пореформенный период, и с целью получения земли «надушу» принявшие православие. Многие из них обрусели, заимствуя у русских соседей нравы, обычаи, образ жизни и хозяйствования, но при этом сохраняя родной язык8.
В Красноярском и Канском уездах Енисейской губернии эстонцы расселялись компактными группами. В первом была образована Степно-Баджейская волость с большим массивом эстонского населения. Центром сибирских сету, освоивших территорию между реками Кан и Мана, в 1900 г. стала деревня Хай-дак Перовской волости Канского округа. Природно-климатические условия Красноярского уезда с достаточно бедными почвами, ранними заморозками, считались не особенно благоприятными для земледелия. Канский и Минусинский уезды, напротив, являлись хлебородными, и в дальнейшем поток переселенцев пополнял эти районы. В Ачинском и Енисейском уездах эстонских хозяйств было немного, и размещались они среди латышей и русских9.
Основой экономики колонистов стало натуральное хозяйство — земледелие и скотоводство. Эстонцы приехали в Сибирь с сельскохозяйственным инвентарем, оборудованием для мельниц, семенами. Кроме того, они привезли ткацкие станки, что способствовало сохранению народного костюма. В процессе взаимодействия пришлого и старожильческого населения происходил обмен хозяйственно-материальным опытом. Эстонцами был внедрен в Сибири многопольный (семипольный) севооборот. Русские научились у эстонцев готовить сыры и колбасы. В то же время скот переселенцы приобретали у сибирских старожилов и, следовательно, использовали местные способы ухода за ним. В новых условиях колонисты стали осваивать иные виды деятельности: лесосплав, охоту, зо-
10
лотодобычу, рыболовство .
Всероссийская перепись населения 1920 г. зафиксировала, по сравнению с данными С. Патканова, существенное увеличение количества эстонцев в Енисейской губернии: 9255 человек (из них 4612 мужчин, 4643 женщин) — рост 719,7%11. Это было обусловлено расширением масштабов крестьянской колонизации Сибири, а также мощными потоками беженцев из западных областей страны в начале Первой мировой войны. В целом доля эстонцев от всего населения Енисейской губернии в 1,2 млн. человек составила 0,8% .
Данные переписи за 1920 г. по эстонскому населению по губернии в целом и уездам в частности являлись неточными и достаточно приблизительными, поскольку собирались в условиях гражданской войны. В отчете о работе губернского отдела по делам национальностей за январь 1921 г. называлась общая цифра проживавших в Енисейской губернии эстонцев в 15000 человек. При этом выражались сомнения по поводу статистических данных, поскольку, по мнению составителей отчета, «почти половина из поселенцев являются чухнами, которые ввиду принадлежности к православию и имения исключительно русских фамилий, по всей вероятности отнесены мнимыми статистиками в группу русского населения». Здесь же был отмечен тот факт, что в Минусин-
ском уезде не были учтены эстонцы двух из старейших в губернии колоний Верхний Суэтук и Верхняя Буланка13.
Разночтения в количественном составе эстонцев были обусловлены неучтенными потоками населения в период гражданской войны, а также в связи с решением в 1920—1925 гг. вопроса об оптации лиц эстонского происхождения, то есть выбора ими гражданства ввиду образования независимого государства Эстония. Часть эстонцев Красноярского и Канского уездов принимала непосредственное участие в гражданской войне на стороне советской власти. Заман-ский район, населенный по преимуществу эстонцами и латышами, являлся временной резиденцией Степно-Баджейской Советской республики, продержавшейся 6 месяцев и уничтоженной по приказу Колчака. Десятки некогда процветавших деревень были сожжены, сотни хуторов стерты с лица земли. В другой эстонской деревне Канского уезда «Эстония» были зверски замучены 22 колониста, подозревавшиеся в сочувствии коммунизму14.
Трудно назвать точное число эстонцев-оптантов, стремившихся к переезду в Эстонию. В январе 1924 г. в Енисейской губернии числилось 299 человек, считавшихся иностранцами. В то же время под влиянием осложнения внутриполитической ситуации в стране и международной обстановки, а также тягот, связанных с переездом, многие жители Енисейской губернии забирали из органов НКВД свои заявления об оптации иностранного гражданства и обращались с просьбой о переходе в российское подданство. Типичным являлось заявление жителя деревни Имбеж Перовской волости Красноярского уезда Пельба Юрия от 30 марта 1923 г. в отдел управления Сибгубисполкома, в котором он писал: «Согласно моего ходатайства в 1920 г. я оптировал эстонское гражданство и должен выехать из Советской России. Сознаю свой поступок не осмысленным. Я как трудовой крестьянин землероб смогу свое благополучие и гражданскую солидарность найти в Советской России, но никак в белой Эстонии, где царствует лишь угнетение трудящихся и произвол капитала. Прошу не отказать принять меня обратно в Российское гражданство и выдать советский вид на жительство»15.
Наиболее точно национальный состав жителей Енисейской губернии был отражен в результатах Всесоюзной переписи населения 1926 г. (см. табл. 2). Доля эстонцев в составе населения региона в 1,55 млн человек составила 0,6%. Таким образом при абсолютном росте эстонского этноса на 2% (9446 человек) произошло снижение на 0,2% его доли в составе всего населения губернии16.
Таблица 2
ЭСТОНСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ПО ОКРУГАМ, ПОЛУ, РОДНОМУ ЯЗЫКУ И ГРАМОТНОСТИ ПО ИТОГАМ ВСЕСОЮЗНОЙ ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ 1926 Г.
Округ Все население Число лиц с родным языком Грамотные
мужчи- ны женщи- ны оба пола своей народ- ности не своей народности родной язык не указан мужчи- ны женщи- ны
рус- ским прочими
Ачинский 38 24 62 39 22 1 — 30 19
Канский 1602 1638 3240 3079 150 — 11 848 681
Красноярский 2265 2366 4631 4422 165 17 27 927 700
Минусинский 973 961 1934 1859 66 5 4 462 446
Хакасский 39 28 67 47 20 — — 28 14
Итого Источник: Всесс родность. Родно С. 17, 38, 43-44, 4917 юзная I й язык. 52,83. 5017 1ерепис Возрас 9934 ь насел г. Грамо 9446 ения 19 тность. 423 26 года. Т. VI. I 23 Сибирск 1здание] 42 ий край ДСУСС 2277 . Отдел СР. М. 1860 I. На, 1928.
Местами компактного проживания эстонцев в середине 1920-х гг. стали округа Красноярский (дер. Западный Имбеж, Островки, Хайдак, Выймовская, Крестьянская), Канский (дер. Кобрицкая, Эстония, Ново-Печерская), Минусинский (дер. Верхняя Буланка, Верхний Суэтук), что определялось долями в 46,6%, 32,6% и 19,5% от всего эстонского населения губернии17.
Как свидетельствуют данные переписи, большинство эстонцев Енисейской губернии владело родным языком — 95,1%. При этом в местах их компактного проживания этот показатель был существенно выше: в Минусинском округе — 96,1%, Красноярском — 95,5%, Канском — 95,0%. В то же время в округах, где эстонцы являлись малочисленными этнодисперсными группами, а именно в Хакасском и Ачинском, доля лиц, владевших родным языком, была меньше — 70,1% и 62,9% соответственно. 4,3% эстонцев считали своим родным языком русский18.
По сравнению с другими народами, проживавшими в Енисейской губернии, представители эстонского этноса, наряду с русскими, имели большую долю грамотного населения — 58,2%. При этом доля грамотных среди мужского населения была 46,3%, женского — 37,1%. Основную часть грамотных составляли лица, грамотные на языке своей национальности19.
В дореволюционный период в Енисейской губернии существовали 3 эстонских школы. В 1924 г. национальных школ первой ступени насчитывалось во всех уездах 8 (деревни Островки, Западный Имбеж, Хайдак, Кобрицкая, Эстонская, Ново-Печерская, Верхний Суэтук, Верхняя Буланка). В следующем году было открыто еще 5 эстонских школ20.
В связи с тем, что финансово-материальное содержание национальных школ возлагалось на волостные советы, постоянно ощущались такие недостатки, как неукомплектованность школ квалифицированными педагогическими кадрами из числа эстонцев; нехватка учебников по обучению родному языку; несоответствие школьных зданий санитарным нормам; отсутствие горячего питания учеников. Регулярно возникала угроза закрытия школ, в случае, если население не перейдет на их частичное финансирование и оплату труда учителей.
Строительство школ второй ступени носило единичный характер. Так, в 1925 г. в деревне Островки Красноярского уезда эстонское население начало сооружение школы второй ступени, получив от Енсоюза и кооперации 4000 рублей. Но проживавшие в деревне латыши не согласились со строительством эстонцами отдельной школы и настаивали на соблюдении в сфере образования «равных прав для всех наций данного района», то есть сооружении совместной школы21.
Основным занятием эстонского населения в межвоенный период являлось
сельское хозяйство. Плановые обследования, проводившиеся уполномоченными исполкомов по делам национальных меньшинств различных округов Енисейской губернии в соответствии с рекомендациями 1924 г. председателя ВЦИК СССР М.И. Калинина, показали состояние социально-экономического, политического и культурного развития районов проживания нерусского населения. Были выявлены такие данные, как территориальное расселение и количественный состав национальных меньшинств, состояние образования и здравоохранения22.
В докладе студентов Ленинградского коммунистического университета национальных меньшинств Запада Тукиайнена и Нюмана, представленного в 1925 г. Енисейскому губисполкому, приводились результаты обследования эстонско-финской деревни Верхне-Суэтук Минусинского округа. В нем отмечалось, что в деревне насчитывалось 233 хозяйства и 1213 жителей, что означало увеличение населения по сравнению с 1913 г. (181 домохозяйство) за счет переселения во второй половине 1910—1920-е гг. Финнов проживало 250 человек, эстонцев — 893, русских — 13 (из них мужчин — 594, женщин — 619)23.
Основными занятиями являлось хлебопашество и скотоводство. В земледелии применялась трехпольная система, никаких новых форм обработки земли не использовалось, ввиду достаточного количества плодородных черноземных участков и высокой урожайности. Труд был слабо механизирован, так как в условиях гористой местности применять трактора и другие сельскохозяйственные машины было трудно. Ведение торговли производимыми продуктами было сложно, поскольку ближайший рынок находился в 30 верстах в районном центре селе Каратуз, а окружной город Минусинск располагался на расстоянии 70 верст. Железнодорожных и водных путей не имелось. Сбытовой кооператив занимался реализацией масла, молока и хлеба. Совхозы и показательные хозяйства не сложились. Отношение крестьян к советской власти и продналоговой политике было отрицательным24.
Из домохозяйств 163 принадлежали середнякам, 60 беднякам, 10 зажиточным крестьянам. Середняк имел от 4 до 10 десятин земли, 1—10 коров, 1—2 лошади, 1—2 овцы, 1—2 свиньи. Богатые крестьяне владели до 20 десятинами земли, до 15 коров, 4 лошадей, 3—4 свиней и овец25.
Образование дети получали в эстонской и финской школах, однако обучились грамоте немногие. Из 275 жителей деревни 9—16 лет грамотных было 25 человек, 86 жителей 17—20 лет — 60, 482 жителей 21—60 лет — 50, 100 жителей старше 60 лет — 20. Из-за материальных и бытовых трудностей многие дети школу не оканчивали. Грамотные жители деревни выписывали газеты на эстонском языке «Сибери Теотая», «Эдози»26.
Организовать в деревне комсомольскую и партийную организации не удалось, хотя в Минусинском округе среди эстонского населения в целом было 5 ячеек ВКП(б) и 7 ВЛКСМ. Согласно официальной версии, зафиксированной донесениями с мест, это было связано с тем, что сельский совет и милицию в Верхнем Суэтуке возглавили лица, враждебно настроенные по отношению к советской власти и воевавшие в период гражданской войны на стороне Колчака. Они, якобы, поощряли срыв общественных мероприятий — митингов, спектаклей, открытие избы-читальни, игнорировали нарушения правопоряд-
ка — хулиганство, воровство, самогоноварение и убийства. В результате Енисейский губком РКП(б) в июне 1925 г. принял решение о высылке из страны 6 человек, совершивших в районе политические и уголовные преступления.
В докладе отмечалось наличие столкновений на национальной почве между
27
финнами и эстонцами . Причины этого явления крылись в несложившихся отношениях между разными поколениями жителей деревни, особенно между первыми поселенцами и их потомками и последующей волной крестьян-коло-нистов, добровольно переселившихся в регион.
В соответствии с декларируемыми принципами национальной политики во второй половине 1920 — начале 1930—х гг. советское правительство начало содействовать процессам этнической консолидации народов Сибирского края. На основании постановлений Президиума Совета национальностей ЦИК СССР от 7 декабря 1929 г., Президиума Сибирского крайисполкома от 7 января 1930 г. окружные исполкомы, путем разукрупнения или перегруппировки населенных пунктов, начали преобразовывать этнически смешанные сельсоветы в новые национальные, а также формировать национальные районы. При этом в необходимых случаях допускалась чересполосица и минимальная норма в 300 душ населения на один национальный сельсовет. Выделялось дополнительное целевое финансирование хозяйственно-бытовых и культурных нужд национальных меньшинств28.
В планах по Минусинскому округу на 1930—1931 гг. было введение «всеобщего обязательного обучения в нацменселениях», в том числе среди эстонцев Каратузского района в деревнях Верхне-Буланка и Верхне-Суэтук. Предполагалось переведение преподавания в школах I ступени на родной язык, полная ликвидация неграмотности, развертывание сети детских площадок29. В ходе районирования указанные моноэтнические поселения эстонцев были отнесены к национальным сельсоветам: Верхне-Буланка в составе 145 семей с населением 1068 человек, Верхне-Суэтук, из 228 дворов которого (1170 человек) 193 (1152 человек) являлись эстонскими30.
Аналогичные процессы территориального районирования, связанные с образованием эстонских населенных пунктов и сельсоветов, проходили на территории Красноярского округа в Манском районе, где эстонцы насчитывали 17,8% всего населения (из них 3,0% — сету), Перовском районе — 27,5% (из них 18,9% — сету), а также в Канском округе. При этом представители эстонского этноса, в отличие от украинцев, белорусов и поляков, настаивали на включении их населения в число «нацмен», тем самым акцентируя внимание местных властей на необходимости сохранения своих культурно-языковых и хозяйственно-бытовых традиций31. В ходе уточнения количественного состава и мест компактного и дисперсного проживания эстонцев, были внесены коррективы в списки однородных национальных и смешанных сельсоветов.
Окружные исполкомы постоянно посылали сведения в Сибирский крайисполком, сообщая о национальном активе по районам и его соответствии этническому составу всего населения. Члены эстонских национальных сельсоветов, как правило, владели двумя языками, родным и русским. Общие собрания в эстонских деревнях обычно проходили на родном языке, делопроизводство же велось на русском языке32.
Начиная с середины 1930-х гг., в условиях массовых политических репрессий, коснувшихся всех без исключения народов СССР, советские и партийные органы при разработке конкретной политики в регионах практически перестали учитывать особенности социального и культурного развития этнических меньшинств. Особенно заметно это проявилось в конфессиональной и образовательной сферах — закрывались национальные эстонские школы, или их переводили на русский язык, ликвидировались лютеранские общины, разрушались церкви.
Материалы Всесоюзной переписи населения 1939 г. отразили изменения национального состава жителей Красноярского края, образованного в результате преобразования Сибирского края в 1934 г. Население региона составило 1,96 млн. человек. Количество эстонцев в крае увеличилось с 9446 до 10979 человек (на 16,2%) при сохранении их численности в доле населения на приблизительно прежнем уровне 0,633.
В заключение следует отметить, что за период со второй половины Х1Х — первой трети ХХ вв. эстонское население региона выросло более чем в 36 раз вследствие естественного прироста, но главным образом, за счет добровольных, а также вынужденных миграций, сопровождавшихся высылкой из мест постоянного проживания и лишением гражданских прав. В течение всего этого времени местами компактного проживания эстонского населения являлись Канский, Красноярский и Минусинский округа Енисейской губернии, что способствовало низкому уровню ассимиляции, стабильности языка и сохранению культурно-бытовых особенностей этноса. Сферами хозяйственно-бытовой деятельности эстонского населения традиционно оставались сельское хозяйство и домашние промыслы. Практики адаптации эстонцев на территории Средней Сибири были ориентированы на самосохранение посредством использования родного языка как средства внутрисемейного и внутриэтнического общения, соблюдения религиозных обрядов, приверженности национальным особенностям организации труда и быта.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Вторая памятная книжка Енисейской губернии на 1865 и 1866 гг. Издана Енисейским статистическим комитетом. СПб., 1865. С. 58, 73,78.
2. Там же. С. 60, 64—67, 75.
3. Там же. С. 64, 70.
4. Там же. С.67—68.
5. Знамя труда, 21 июня 1989 г., 13 августа 1997 г.; Иванова И.П. Взаимодействие и взаимопроникновение контактирующих этнических культур на юге Красноярского края //Сохранение и взаимопроникновение национальных культур как фактор устойчивого развития Приенисейского края. Красноярск, 2004. С. 173—179.
6. Ойнец-Николаева В.А. Эстонцы в Сибири в ХХ1 веке. Музейный проект как символ сохранения и развития //Сохранение и взаимопроникновение национальных культур как фактор устойчивого развития Приенисейского края. Красноярск, 2004. С. 160—161.
7. Патканов С. Статистические данные, показывающие племенной состав населения России, языки роды инородцев. СПб., 1911. Т. 2. Тобольская, Томская, Енисейская губернии. 1911. С. 322—325.
8. Архивное агентство администрации Красноярского края (далее: АААКК). Ф. П.1299. Оп.1. Д. 227. Л.14, 14 об., 15.
9. Там же. Ф. П.1299. Оп.1. Д. 227. Л.14, 14 об., 15; Ф. П-96. Оп.1. Д.372. Л.3.
10. Тихомиров Н.М. Сохранение этничности сельскими эстонцами-сету Партизанского района Красноярского края // Сохранение и взаимопроникновение национальных культур как фактор устойчивого развития Приенисейского края. Красноярск, 2004. С. 167; Иванова. Ук. соч. С.175—177.
11. Подсчитано по: Патканов. Ук. соч. С. 322—325; АААКК (п). Ф. П-1. Оп. 1, д.98, л.4.
12. АААКК (п). Ф. П-1. Оп. 1, д.98, л.13 об., 20-24, 25-30.
13. АААКК. Ф. П-1299. Оп.1. Д.227. Л.14-14 об.
14. Там же. Л.16.
15. АААКК. Ф. П-49. Оп. 2с. Д.118. Л. 94; Оп.3с. Д.73. Л.1.
16. Подсчитано по материалам: Всесоюзная перепись населения 1926 года. Сибирский край. Отдел I. Народность. Родной язык. Возраст. Грамотность. Т. VI. Издание ЦСУ СССР. М., 1928. С. 17, 38, 43-44, 52,83; АААКК (п). Ф. П-1. Оп.1. Д.98. Л.4.
17. Подсчитано: Всесоюзная перепись населения 1926 года. С. 17, 38, 43-44, 52,83.
18. Подсчитано: там же. С. 17, 38, 43-44, 52,83.
19. Подсчитано: там же.
20. АААКК (п). Ф. П-1. Оп.1. Д.582. Л.12.
21. Там же. Ф. П-1. Оп.1. Д. 809. Л. 78; Д.583. Л.210.
22. Муниципальное учреждение архив г. Минусинска (далее: МУАГМ). Ф.115. Оп.1. Д.281.Л.3, об., 4, 5.
23. Там же, Ф. П-10. Д. 72. Л.20.
24. Там же.
25. Там же. Л.21.
26. Там же. Л.22.
27. АААКК (п). Ф. П-10. Оп.1. Д. 72. Л.22-23; Ф. П-1. Оп.1. Д. 812. Л. 159-161, 173-178, 182; Д. 590. Л. 25,40, 213.
28. МУАГМ. Ф. 115. Оп.1. Д.280. Л.146.
29. Там же. Л.113.
30. Подсчитано: там же. Л. 153, 175, 229 об.
31. АААКК (п). Ф. П-10. Оп.1. Д. 74. Л. 41; АААКК. Ф.1205. Оп.1. Д.89. Л.113.
32. МУАГМ. Ф.115. Оп.1. Д.280. Л. 106, 107, 251, об.
33. Подсчитано по материалам: Всесоюзная перепись населения 1926 года. Сибирский край. Отдел I. Народность. Родной язык. Возраст. Грамотность. Т. УІ. Издание ЦСУ СССР. М., 1928. С. 17, 38, 43-44, 52,83; АААКК (п). Ф. П-1. Оп. 1, д.98, л.4; Всесоюзная перепись населения 1939 г. Основные итоги / Под ред. Ю.А. Полякова. М., 1992. С. 60.
THE ETHNOSOCIAL PROCESSES AMIDST ESTONIANS IN THE MIDDLE SIBERIA'S SOUTH AND CENTRAL REGIONS IN THE SECOND HALF OF THE 19th
— FIRST THIRD OF THE 20th cc.
N.A. Barantzeva
This article is devoted to reconstruction of ethnic-social processes among the Estonians in the Middle Siberia's south and central regions in the second half of the 19th — first third of the 20th cc. At the same time, the work examines the main sources of formation of the Estonian population in the region, its quantity, geographic locality of settling, dynamics of urban and rural population. The social-economic, cultural characteristics as well as conditions of life essential for evolution of the Estonians are under consideration. Beside there discovered the mechanisms aimed at preserving nationality, strengthening ethnic self-consciousness.
© 2008
Ф.Ф. Болонев НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ПОСЕЛЕНИЯ СТАРООБРЯДЦЕВ (СЕМЕЙСКИХ) ЗАБАЙКАЛЬЯ
Заселения Забайкалья русскими, в том числе старообрядцами, происходило в русле российской государственной геополитики, целью которой было закрепление России на восточных рубежах и хозяйственное освоение азиатских провинций. Переселение русских из Европейской России за Байкал имело добровольный и принудительный характер. Старообрядцы переводились в эти места семьями, вот почему за ними и закрепилось название «семейские». Они стали невольными участниками процесса колонизации Забайкалья.
О старообрядцах Забайкалья написано много историко-этнографических работ, но до сих пор даты их поселения в этом краю вызывают много вопросов. Первые сведения о семейских мы находим у П.С. Палласа, который путешествовал в этих местах в 1772 г.1. Некоторые сведения о них приводят декабристы, которые останавливались в семейских поселениях во время их перехода из Читы в Петровский Завод. Имеются данные о старообрядцах Забайкалья у писателя и этнографа С. В.Максимова в его книге «Сибирь и каторга». Богатый материал об этой группе содержится в публикациях П.А. Ровинского; интересные данные опубликованы В. Гирченко. Ценный документ найден и издан Н.Н. Покровским. Отдельные факты о поселении семейских найдены в архивах и опубликованы М.М. Шмулевичем и А.А. Лебедевой.
Некоторые аспекты водворения старообрядцев из Польши в Забайкалье были рассмотрены автором в ряде публикаций2 (Болонев. 1985, 1992, 1994, 2004). В научный оборот были введены уникальные документы, среди которых — данные исповедных росписей.
