CC BY
79
мосознаний» в ободритской среде. Ободритские князья по мере усиления немецкой экспансии в Полабье постепенно втягивались в родственные и дружеские связи с саксонской знатью, принимали германские имена (Уто, Готшалк, Генрих), содействовали миссионерам, принимали крест (Helmold, I-62; I-83). Они тем самым как бы выходили из родового религиозно-этнического самосознания своих языческих соплеменников, ослабляя его. В тоже время основная масса ободритов, часть знати оставались приверженцами прежних традиций, культов, воспринимали христианство как религию их тогдашнего врага и, возбуждаемые жрецами, всячески противодействовали ее внедрению. В глазах хронистов и, несомненно, самих ободритов распространение христианства было на практике неотделимо от гнета епископских податей. Гельмольд прямо говорит, что славяне тогда «предпочли бы умереть, чем принять христианство и платить подати саксам» (Helmold, I-18; I-84).
Создавалась сложная этнопсихологическая ситуация двойственности религий, когда языческим народом правил князь-христианин. Население воспринимало прогерманскую ориентацию своих правителей как глубокий переворот в своей социальной и этнической судьбе, как лишение их «наследства отцов» (Helmold, I-83). Мотивы эти, несомненно, были важным компонентом консервации племенного самосознания ободритов и дестабилизировали обстановку, подтачивали этническую солидарность. Хронисты свидетельствуют о частых мятежах и даже убийствах ободритских князей их подданными. В конечном итоге это привело к завоеванию Полабья немцами [15; 23].
Итак, в образе Другого авторы хроник улавливают у ободритов наряду с другими этническими чертами наличие этнополитического самосознания разного уровня: от локального племенного сознания до представлений об-щеполабского единства. Определяющим вплоть до исхода их исторической жизни оставалось чувство племенной общности. Следует, однако, заметить, что этнический принцип противопоставления хронистами себя славянам не был главным и определяющим в образе Другого. Им абсолютно не свойственно делать суждение об ободритах только в зависимости от иного языка, культуры, происхождения. Все авторы хроник - духовные лица, и образ славян создавали в первую очередь с позиций религиозных, а не этнических. Их цель - стремление написать историю усердия и мученичества, которые были проявлены католическими миссионерами в нелегкой борьбе со славянским идолопоклонничеством [9]. Для хронистов ободриты не просто враги, коварные язычники, а будущие прихожане. Во всех хрониках их образ в первую очередь рисуется с позиций священника, заботившегося о распространении и укреплении христианства среди язычников. Но это тема другой статьи.
Список литературы
1.Видукинд Корвейский. Деяния саксов.- М., 1975. (В издании приведен параллельно латинский оригинал).
2.Гельмольд. Славянская хроника.- М., 1963.
3.Иванов С.А. Откуда начинать этническую историю славян?//-Славяноведение. - 1991. - №5.
4.Источниковедение истории южных и западных славян/ Под ред. Л.П.Лаптевой.- М., 1999.
5.Королюк В.Д. К вопросу о славянском самосознании в Киевской Руси и у западных славян в X-XII веках // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. - М., 1968.
6. Королюк В.Д. Дулебы и анты, авары и готы // Проблемы типолог ии в
этнографии. - М., 1979.
7.Королюк В.Д. Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв. - М., 1964.
8.Кузнецова А.М. История полабско-балтийскихславян в отечественной историографии (1917-1997 гг.). - М, 1998.
9.Кузнецова А.М. Образ полабско-балтийских славян в «Славянской хронике» Гельмольда // Славяне и их соседи. - М, 1999. - Вып. 9.
10.Лаптева Л.П. Проблема германизации полабских и балтийских славян в русской дореволюционной историографии //Международные отношения в Центральной и Восточной Европе и их историография.- М., 1966.
11.Ловмяньский Г. Религия славян и ее упадок в V-XII вв.- СПб., 2003.
12.Методологический семинар «Этнос в системе общественных форм» в Институте этнографии //Советская этнография. -1990. - №3.
13.Назаренко А.В. «Натискна Восток» или «Светс Востока»?// Славяноведение. - 1992. - №2.
14.Павинский А. Полабские славяне в борьбе с немцами VIII - XII вв.-СПб, 1871.
15.Принятие христианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и крещение Руси / Под ред. Г.Г.Литаврина. - М., 1988.
16.Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья.- М., 1982.
17.Трубачев О.Н. Ранние славянские этнонимы - свидетели миграции славян //Вопросы языкознания. - 1974. -№6.
18.Adami Bremensis Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum // Ausgewдhlte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters: Quellen des 9. und 11. Jahrhunderts zur Geschichte der Hamburgischen Kirche und des Reiches.- Berlin, 1961.
19.Helmoldipresbyteri chronica Slavorum.- Hannover, 1868.
20.ThietmariMerseburgensisер/scopiсhronicon//Monumenta Germaniae historica: Scriptores rerum Germanicarum.-Berlin, 1935.
21.Brankack J. Studien zur Wirtschaft und Soziabstruktur der Westslawen zwischen Elbe-Saale und Oder aus der Zeit vom 9. bis zum 12. Jahrhundert.- Bautzen, 1964.
22.Herrmann J. Siedlung, Wirtschaft und gesellshaftliche VeMltnisse der slawischen Stдmme zwishen Oder und Elbe.-Berlin, 1968.
23.Die Slawen in Deutschland: Ein Handbuch / Vom J. Herrmann.-Berlin, 1985.
¡я
Менщиков Владимир Владимирович д-р ист.наук, доц. Маслюженко Денис Николаевич канд.ист.наук, доц.
ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ПАДЕНИЯ СИБИРСКОГО ХАНСТВА КУЧУМА И НАЧАЛО ОСВОЕНИЯ СИБИРИ РУССКИМИ
Разгром Сибирского ханства Кучума дружиной воеводы Ермака положил начало русскому освоению сибирских земель. Условия данного процесса хорошо изучены в исторической науке. Гораздо более сложными являются попытки определить причины, с одной стороны, быстрого разгрома сибирских войск в начале конфликта, с другой стороны, их длительного, почти 30-летнего, сопротивления в ходе дальнейших военных действий. Первое событие традиционно рассматривают с точки зрения превосходства русской военной стратегии и тактики над кочевой, однако нам кажется, что непосредственные причины необходимо искать в общих закономерностях развития сибирской государственности в XVI веке. Отметим также, что специфика межэтнических взаимодействий определялась "характером и уровнем потребностей этнического развития субъектов взаимодействия". В свою оче-
редь "характер потребностей этнического развития детерминирован функциональными отношениями этнического коллектива с природой" [9].
Массовый уход кочевников Дешта на юг в начале XV века привел к изменению положения Ногайской Орды. Опустение территории Южного Зауралья и степей Северного Казахстана было связано с начавшимся отсюда в 1511 году походом шибанидских султанов Ильбарса и Бильбарса из рода Едигера [13, с.210-211]. Причины этого события кроются во многих обстоятельствах, в частности связанных с предыдущими неудачами антирусской политики Шибанидов и ногаев и одновременным усилением Тайбугидов. Полный провал восточного направления привел Сибирское ханство и Ногайскую Орду в состояние кризиса, особенно учитывая одновременные победоносные войны Шейбани-хан в Средней Азии, приведшие к восстановлению государства времен Абу-л-хайр-хана [8, с. 120]. В 1500 году на престол Сибирского ханства в Чимги-Туре (то есть город не был разрушен и продолжал оставаться столицей Сибирских Шибанидов) взошел Кутлук-хан, старший сын Ибак-хана. Организованный им поход в Приуралье в 1505 году также полностью провалился. Возможно, именно об этом походе упоминает Сигизмунд Герберштейн: "... Тюмень, которой владеют князья угорские, платящие, как говорят, дань великому князю" [6, с. 157]. Однако в то же время он делает замечание, что государь царства Тюмень татарин и ".он не так давно причинил большой ущерб Московиту, то весьма вероятно, что эти племена, будучи ему соседями, скорее ему и подчиняются" [6, с. 161]. В результате провала похода сибирские Шибаниды и поддерживающие их племена начинают уходить к родственникам в среде кочевых узбеков или в ногайский Западный Казахстан [17, с. 15].
Уже к 20-м годам XVI века эти события позволили мангытам Шейх-Мамая вернуть себе положение хаканов Дешт-и кыпчака, что отразилось и на Южном Зауралье. Сигизмунд Герберштейн, посетивший Россию дважды, в 1517 и 1526 гг, как посол дома Габсбургов, в своих "Записках о Московии" пишет: "Область Сибирь ... не знаю достоверно, есть ли там какие-либо крепости и города. В ней начинается река Яик... Говорят, что эта страна пустынна вследствие близости татар, а если где и обитаема, то там правит татарин Ших-Мамай". Далее говорится, что территория Ногайской Орды была разделена между тремя братьями: Шидак владел городом Сарайчиком и страной, прилегающей к реке Яик, а Ших-Мамай, третий брат, частью Сибирской области и всей окрест лежащей землей. Сибирь была населена тюменскими, шейбанскими и кайсацкими татарами, первые жили в лесах и не составляли более десяти тысяч [6, с.164,179, 181]. В результате Южное Зауралье находилось под властью мангытов, лишь на самом севере было Сибирское княжество Тайбугидов, пришедших к власти благодаря перевороту и убийству легитимного хана Ибака из династии Шибанидов. При этом статус Сибирского княжества Тайбугидов и Ногайской Орды на внешнеполитическом уровне был одинаков. С точки зрения большинства соседей, они считались неполноправными, поскольку их правители не относились к Чингизидам.
Выход из такой ситуации со стороны мангытов был найден в виде приглашения на престол представителей бывшего Золотого Рода Монгольской империи. При дворе Шейх-Мамая воспитывались казахский царевич Хакк-Назар б. Касим и сибирские султаны Кучум и Ахмед-Гирей. Это, в совокупности с мощной армией и казной, должно было обеспечить мангытскому владетелю общеногайское бийство и влияние на политику соседних государств, что и
произошло в 1549 году. Ахмед-Гирей и Кучум были по очереди наместниками Башкирии, власть которых распространялась и на Южное Зауралье, что могло быть своеобразной политической подготовкой [23, с.^ 199-201, 210].
Ёд а аГ ёа Т Т ёТ эаГ ёу ё поаобпа Í Т ааёпёТ е Т бай I бёааёё ёТ аТ ёЭ Т апса Т аёё Г а абаГ ёбаб Ыеаебп-ёГ аТ а уэапсаа, ^а сбааТ ааёТ Т о а удаё Ааёааба ё Ааё-аоёаса Т Т ёпёТ а айа аа ёд пёТ эёа0 аёпу пёсоабёё. А 1555 а ао дааудаёёпи Т абаа аТ бй п I Т пёаТ ё, Т бё*а! í а ёб а аа пёадй ааёпу í а Т ëí Т Т бааГ й ё гоасоп а уэапсаа. УаТ Т и о-и аёТ пи аи а а аба! Т са ОааТ ба ЁТ аí Т аё*а ёбабЭ Бок* о а 1597 а ао А í аё С&ёаоавай í адааГ й ёё0 и аГ удиу! ё, а Т сёё-^ёа Т 6 бабу Ёсна а ёёё аааа аа Ёааёа, уаёуёа0 ёопу ТТсТ! еа! ё хёГ авд-баГ а [7, п. 11]. N баёи|э ёпГбаабси са-ёф пёсоабё^ айёа Т бёао аГ а í Т аау ааГ ааёТ аёу бТ аа, аТ даТ ауи ау аа Т бТ ёга эааГ ёа ё Аа -баГ о ёабаёспёТ! с, Т бёа! í Т! о Т сбо Са* оаэёГ а.
IТ аТ аТ! ё аё6ёаёgабёё Т абаа аТ бТ а Т Т пёоэёёТ í а-пёТ ёСёТ аГ а0 í а] Т ëё6ё■*аfiеёб пТ ай сёё. А ■впсГ Т псё, уст í а^аёТ Т Т бТ аа ЁЪ*Ъ а, а саёэ^ Т аааГ ёа ЁадаГ ё а 1552 а, сТбааТа ё ТТ ëё6ё■*аfiёí а Таб6Габа Qаёас;аваТа, ё, пТ Т с-sа6f6ааí í Т, опёёаГёа боппаа аааёаГёу а Nёаёбё ё ^аба. Апа усТ т аТ аёТ ё п Г а*аа0 ё! пу Т бёп ааёГ аГ ёа! ё ЕТ п-пёё Т пГТ аГТ ё ■апсё Аа0ёёбёё, ■сТ í аТбу! ф ои а! ё^ас ёí6абаfй ГТаааа. А'бТ^а! ё апа!Тё Í ТааёпёТёТ баа Га апа айёТ пТ ёТёГТ, а 1557 а АТёи0ёа Í Тааё саёэ^ ТТТа-¿аэса дааёпё!Тпси Тс I Тпёай.
Ааёааб Тбёпёаё ТТ дабааёаГ ёа ЁааГ о IV а гаудё п ТТ ёТ ба ёа! ЁадаГ пёТ аТ ё Aif6бабаГ пёТ аТ бабпса. IТ пТ ёи-псаТ Т Т аТ пст ■( Т! о Т ай ■аЭ а аёаа Т Т аабёа Т бёаадёТ ааёТ ёё п аТёаё. Т аГаёТ у6ТpТТаабТёаI Тпёаа айё аТп Т бёí у6ваё ааí и [16, п. 33]. N у6ТJi аба! аí ё а 6ё6ьëа бабу Т Т уаëуа6fiу аТ аааëаí ёа "апау NёаёбfёГ ё да! ёё Т Т ааёё-саёи" [21, п. 90]. ЕэдГ ёба а аТ п«' бёусёё Т Т аТ аí й о Т Т ааб-ёГаьíТ!ааТаё боппёёо оэ^ Г аТ аГ Т ё^ Т ТТа^абёёаа-ёапи ёппёааТ аа6аëу! ё, Т пт ааГ Г Т а Т сг Т 0 аГ ёё ааёиГ аё-0 ёо пТ ай сёё оэ^ а Ёадабпёёб эодаб [13, п.282]. А бад6ëC6а-са да! ёу Nёаёбfёау айёа адуса ТТ а боёо бабу, ёТ ёё^а-псаТ ■абГ йб ёЭ ааё, Т ёасёа0 ёб ааГ и, ай ёТ оf6аГ Т аёаГ Т а 30700 ■аёТ ааё [24, п. 25[. I пГ Т ааГ ёу Т бёаг аё! Т ё бёо бй ■ёfeаГГТf6ё ГапаёаГёу ГаупГй. Аёу пбааГаГёу; ■ёпёТ апаб упа^'йбаТаоёТа ё Т псуёТ а ТТ Тааё! псТ бТ Г а! Сбаёа [апИё-сйааёТ а Г а^аёа XVII ааёа Г а аТ ёаа 2700 ■аёТ ааё[1, п. 8].
А^бй "I а6бёаб0аё, ёёё Í ёёТГТапёТё, ёаст Тёпё" Т ё0ос) ■сТ а паГ суаба 7066 (1557) а аа 'Т бёай ёё ёд Nёаё-бё бабу ё ааёёа а ёГуду пёоэ^а 6а6абТай. N Гё! ё Ааёааба, а уду NёаёбfёТ аГ, Т Т пёаГ Г ёёё Ёаса! ёб п ст аа-бёи а! ё, а Т бёаадёё ааГ и.. .п' Т ёГ а" [18, п. 285]. ' бёаГ д ааГё (ëЭаТТй6ГТ айёТ ай одГаси сТ, ёаёпа! ё С&ёаьавай аТ А' бёГ ё! аёё п абаГ Г оЭ ё! ё Т о0 Г ёГ о) Т дГ а^аё Т бёдГ а-Г ёа пёаёбпёё! ё ёГ удиу! ё fё6ьабёё ааffiаëё6а6а. Ёпа ау ёд ёасТ Т ёпё, Т аГ Т аба! аГ Г Т п ёГ уэё! ё Т бёай ёё Т Т пёй Т^с пёаёбпёёб бабааё^аё 0ёааГ ёаТ а I ббсадй ё Аа аа-^ёбау, Т аГ аёТ ёб ёд-да Г ао*' ёасй ааГ ё ёд I Т пёай Га Т сТ опёаёё [16, п. 34]. А Г Т уаба 7067 а аа Т Т f6с*' ёёа Г Т аау ааГ и Т с Ааёааба [18, п. 313].
ааГ Г ё^апёёб Т сг Т 0аГ ёуб бабf6аа Nёаёбfеёб са-саб п I Т пёаТ ё пТ Т аи аас ё Еао ауёи АабаабёГ ё, Т Т пасёа-0ёё ЕТ ппёЭ а 1565 аГ ао) Т Г оТ Т! ёГ аас, ■ст апу ааГ и айТ -ёа^ёааёапи Т о0 Г й! ст аабТ! , Т Т пёТ ёиёо а Nёаёбё а Т п-Г Т аГ Т! Т бТ! й0 ёуЭ с даабёГ Т ё ёТ аёаё [20, п. 41-42]. Т 6! асё! , ^ст а у6Т аба! у Т ■аГ и ■асёТ Т 6ëё■аëё рэ^оЭ Т а-ëаf6и Nёаёби Т 5 пааабГ Т ё £ абй, абаГ ёба ! аэао Г ё! ё Т бТ бГ аёёа Т Т б. ОЪба ё Оаааа.
ОаёиЭ Т бёдГ аГ ёу ааffаëё6lа6lа ай ёТ аТ аё6иfу бап-0ёбаГ ёу ст ба аёё п I Т пёаТ ё ё аТ д Т э^Т а ёпТТ ёид аа-Г ёу боппёёб аТ аГ Г йб Т сбуаТ а. IТ ёонаГ ёа ст баТ айб Т бё-
былей могло обеспечить князьям лояльность со стороны местной элиты в рамках престижной экономики. Тай-бугиды рассчитывали и на вполне реальную военную поддержку. В переговорах с Москвой Ядигер заручился поддержкой Исмаила, своего родственника (сестра Исмаи-ла была женой князя Казима) и могущественного ногайского сторонника Москвы [23, с. 210].
Однако большая часть мангытской знати поддерживала более агрессивную линию с опорой на завоевательные планы Сибирских Шибанидов, что вполне вписывалось в традиционное противостояние кочевников и Москвы за власть. Кроме того, подобная позиция была связана с ухудшением экологической ситуации в степи, ведущей к невозможности ведения кочевого хозяйства без подпитки извне, и окончательным крахом сопротивления Москве в европейских степях. По всей видимости, в этом отношении союзником мангытов был и бухарский хан Абдулла Шиба-нид, заинтересованный в стабилизации среднеазиатской торговли в ущерб Москве [23, с. 372]. Возможно, Кучум стал его вассалом, что не давало ему прав на престол ногайского хана. Абдулла был одним из наиболее могущественных среднеазиатских Шибанидов, он правил до 1598 года и сумел преодолеть внутренний сепаратизм [8, с. 123].
Вскоре после активизации военной деятельности в Южном Зауралье Ахмед-Гирея и Кучума в 1558 года в Ногайской Орде разгорелся очередной кризис, приведший к ее расколу на несколько улусов. Это привело к падению статуса ногаев в степи и усилению казахстанских ханов, которые постепенно к 1570-м гг. подчиняют себе Восточный Дешт [23, с. 368]. В результате, если в начале похода Сибирских царевичей поддержали как ногаи, так и Бухара, то ко времени укрепления власти Кучум-хана он остался без активных союзников. Хотя интересным фактом является то, что именно с этого времени в Южном Зауралье происходит расширение территории башкирских племен, которые активно осваивают Притоболье [22, с. 80]. Напомним два любопытных факта: с одной стороны, к этому времени сама Башкирия уже была присоединена к России; с другой стороны, последними наместниками там были Ахмед-Гирей и Кучум.
С.У. Ремезов в "Истории сибирской" пишет: "Царь Кучум прииде от казачьи орды со многими вои, и побив царя и князя Етигера и Бекбулата и прославшася Сибирской царь и дани со многих низовых языке взял" [19, с. 552]. Сам ход завоевания Сибирского княжества не описан в источниках. Учитывая факт его продолжительности в течение 8 лет (с 1555 по 1563 гг. - окончательное подчинение княжества), можно предположить активное сопротивление местного населения, хотя надежды на военную поддержку Москвы не оправдались, так как Москва завязла в Ливонской войне. Следует отметить, что еще в 1557 году в Москву приезжали послы от Едигера, которые признали полный вассалитет и просили войск [16, с. 35]. По всей видимости, за время правления Тайбу-гидов было сломано представление о харизматической власти Чингизидов. Немаловажными здесь были также политические неудачи последних Шибанидов и их роль марионеток в Ногайской орде. По этой причине Кучум, несмотря на принадлежность к легитимной династии сибирских ханов, воспринимался местным население в качестве завоевателя [4, с. 366]. Можно предположить, что, несмотря на раздробленность княжества, местные беки и мурзы боролись за свою независимость от ногаев и Шибанидов. Необходимо учитывать, что после гибели князей - соправителей из Тайбугидов, в степи продолжал действовать сын Бекбулата Сейдяк, активно боровшийся за восстановление государства своих предков.
После окончания завоевания в 1563 году земли Южного Зауралья оказались перераспределены, что было связано и с их запустением в годы завоевания. Северная часть лесостепи была подчинена Сибирскому ханству со столицей в Искере, которое было вассалом Бухарских Шибанидов. Возможно, с их политикой были связаны временная смена хана Кучума на Ахмед-Гирея (вероятно, с 1570 по 1573 год, учитывая исламскую миссию 1572 года). В преданиях тобольских татар, записанных Н.Ф. Катано-вым, сохранились данные о том, что первым ханом был Ахмед-Гирей, старший сын Муртазы, зятя ногайского бека Шейх-Мамая. Однако он был убит, предположительно своим тестем, и его место занял Кучум-хан, который переселил людей хана на Тобол [10, с. 7-9]. В других преданиях сообщается, что Ахмед-Гирей-хан жил в Искере, при нем в 1572 году началась активная исламизация Сибири. Через год он умирает и ханом становится Кучум. Рассказчики предполагают, что изначальным ханом был Кучум, передавший земли старшему, а потом наоборот [12, с. 51-52]. В.В. Трепавлов считает, что Кучуму на момент воцарения было около 12 лет [23, с. 209], поэтому управлять им было гораздо легче, чем старшим братом.
Выбор территории юрта позволял не обращать внимания на московскую политику, но в целом был весьма неудачен. Фактически Ахмед-Гирею и Кучуму досталась территория бывшего Сибирского княжества, лояльность населения которого была весьма сомнительна. Кучум не обладал эффективным инструментом принуждения, особенно после ослабления ногаев. Территория оказалась еще более раздроблена, чем при Тайбугидах. В частности, так называемый "Карачин улус" на Тоболе был "государством в государстве", особенно учитывая роль звания "карачи" при дворе. Контроль над территорией был установлен за счет активной исламизации [17, с. 17], что вызвало отторжение со стороны части местного населения [15, с. 199]. Большая часть Южного Зауралья оставалась под контролем ногаев, а в южной части и казахов. Были расширены торговые отношения с Бухарой. Часть бухарцев получила значительные должности в Сибирском ханстве, кроме того, появляются и отдельные поселения выходцев из Азии [10, с. 19].
Южная часть оставалась за кочевыми племенами ногаев и подчиненных им башкир. Из царской грамоты 1574 года Строгановым следует, что между улусом Кучума и ногаями была р. Тобол с притоками (так называемая Сибирская украина), которая находилась в запустении и закреплялась за царем, передаваясь в управление Строгановым [16, с. 57-59]. Русские купцы получали право беспошлинной торговли на этой территории, что было связано с активизацией конкуренции с Бухарой [10, с. 20]. Права русского царя на эту территорию обосновывались вассалитетом Тайбугидов. Сибирские татары, ногаи и башкиры были объединены борьбой с Хакк-Наза-ром, казахским ханом. Часть ногайских мирз бежит в Сибирь к хану Кучуму.
Грамота 1574 года была связана с разрывом отношений Сибирского ханства и Москвы. В 1573 году Кучум отказывается от дани, обещанной еще при князе Едиге-ре Тайбугиде, хотя еще в 1571 году Кучум ее выплачивал и даже принес вассальную присягу русскому царю под военным давлением казахов [24, с. 29]. Окончательный разрыв отношений последовал почти сразу за удачным походом крымских ханов на Москву, что дало новую надежду большинству кочевых ханов и беков. Вскоре после этого начинаются постоянные нападения отрядов сибирского хана на русские городки в Пермской земле. По всей видимости, к этому времени Кучуму удалось окончательно
сломить сопротивление местной татарской и угорской знати, теперь необходимо было обеспечить ее лояльность. В кочевых объединениях раннегосударственного типа поддержку со стороны входивших в их состав племен можно было обеспечить лишь стабильным выполнением внешнеполитических функций, обеспечивающих верхушку общества богатствами и престижными вещами, поскольку инструментов внутреннего давления у хана, как правило, не было [14, с.147]. Усиление борьбы с Москвой было связано с приходом к власти в Казахстанском жузе в 1580 году Шигай-хана, союзника Абдаллах-хана и зятя Кучума [17, с. 18], что развязало руки Сибирскому юрту.
Поход Ермака 1582 года был ответом на усиление давления ханства в Прикамье. Ногаи оказались слишком ослаблены, в том числе очередной степной засухой, а Бухарские Шибаниды были заняты своими войнами и помощи своему вассалу Кучуму оказать не могли [3, с. 199]. Поход привел к кризису Сибирского ханства и началу доминирования в Сибири русской военной политики. Часть местных войск покинула непопулярного хана еще до начала военных столкновений, перейдя на сторону Ермака [2, с. 157-158].
Поражение хана Кучума было предрешено эволюционными особенностями Сибирского ханства, несоответствия между его внутренними возможностями и внешними запросами. Исчезновение ханства стало одним из звеньев распространения власти Москвы в степной зоне. Конечно, хан Кучум и его потомки еще продолжали оказывать сопротивление и после похода Ермака еще более 30 лет. Екатеринбургский исследователь Е. Вершинин задает вопрос: "Претендовали ли потомки Кучума на утраченное отцом наследство?" и дает на него ответ: "Возможно, но вот реальных сил вернуть его у них не было. Кочевые юрты отдельных царевичей редко превышали одну-две сотни мужчин. И тем не менее в течение полувека Кучумовичи являлись серьезным дестабилизирующим фактором на южных границах от Уфы до Томска" [5]. Видимо, можно согласиться с тем, что у Кучумовичей действительно не было реальных возможностей возродить Сибирское ханство. Но сам же Е. Вершинин признает, что наследники Кучума создавали серьезные препятствия для русской колонизации на довольно значительной территории [5]. Это, прежде всего, объяснялось тем, что царевичи могли стать консолидирующей силой всего кочевого мира, противостоящего русским в контактной зоне Зауралья, да и всей Южной Сибири в целом. "В своей антирусской политике Кучумовичи старались - и небезуспешно - использовать военные силы ногаев и калмыков. Отдельные ногайские мурзы и беки, несмотря на отдаленность кочевий, время от времени участвовали в грабительских набегах царевичей" [5].
Кучумовичи все в меньшей степени воспринимаются аборигенным населением как возможные претенденты на обладание верховной властью в Зауралье и во всей Сибири. Происходит и своеобразное "распыление" этого некогда могущественного клана. Некоторые из них окончательно переходят на русскую службу, другие породнились с калмыцкими тайшами и постепенно растворились в иной этнической среде.
Список литературы
1.Бахрушин С.В. Остяцкие и вогульские княжества в XVI-XVII вв. - Л., 1935.
2.Бахрушин С.В. Сибирские служилые татары в XVII в. //Научные труды. - М.: АН СССР, 1955. - Т.3. - Ч.2.
3.Бахрушин С.В. Сибирь и Средняя Азия в XVI и XVII вв. //Научные труды. - М.: АН СССР, 1959. - Т.IV.
4.Бояршинова З.Я., Степанов Н.Н. Западная Сибирь в XIII-XVI вв. // История Сибири. - Л.: Наука, 1968. - Т.1.
5.Вершинин Е.В. Неверность "бродячих царевичей". Зауральское степное пограничье в XVII веке// Родина. - 1998. - № 1 или Сибирская заимка. - 1998. - № 1// www.zaimka.ru
6.Герберштейн С. Записки о Московии. - М.: Изд-во МГУ, 1998.
7.Грамота царя Федора Иоановича к сибирскому царю Кучуму о прекращении его преследования и о позволении ему приехать в Россию для получения замены за потерянное Сибирское царство (1597 г. 20 мая) // Тобольский хронограф. Вып. III. - Екатеринбург, 1998.
8.Давидович Е.А. Средняя Азия при Шейбанидах (XIV в.) // История Востока. - T.III: Восток на рубеже средневековья и нового времени. - М.: Восточная литература, 1999.
9.Ерохина Е.А. Народы Сибири: к вопросу о специфике межэтнических взаимодействий//Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Вып. 1. : Культурный космос Евразии. - Новосибирск, 1999. - С. 142-145 или Сибирская заимка. - 2001, - №3 // www.zaimka.ru
10.Зияев Х.З. Экономические связи Средней Азии с Сибирью в XVI-XIX вв. - Ташкент: Фин, 1983.
11.Катанов Н.Ф. Предания тобольских татар о Кучуме и Ермаке // Ежегодник Тобольского губернского музея. Вып. V. - Тобольск, 1896.
12.Катанов Н.Ф. Предания тобольских татар о прибытии в 1572 году мухаммеданских проповедников в г. Искер // Ежегодник Тобольского губернского музея. Вып.8. - Тобольск, 1897.
13.Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы евразийских степей. Древность и средневековье. - СПб.: Петербургское востоковедение, 2000.
14.Крадин Н.Н. Кочевые общества (проблема формационной характеристики). - Владивосток, 1992.
15.Миллер Г.Ф. История Сибири. - М.-Л., 1937. - Т.1.
16.Небольсин П. Покорение Сибири. - СПб., 1849.
17.Нестеров А.Г. Государства Шейбанидов и Тайбугидов в Западной Сибири в XIV-XVII вв.: археология и история: Автореф.дис.... канд. ист.наук. - М., 1988.
18.Патриаршая или Никоновская летопись // ПСРЛ. - М.: Наука, 1965. -Т.9-10; - М.: Наука, 1965. - Т.11-12; - М.: Наука, 1965. - Т.12, 13.
19.Ремезов С. У. История Сибирская//Памятники литературы Древней Руси. XVII век. - М.: Художественная литература, 1989. - Кн.2.
20.Сказания иностранцев о России в XVI и XVII веках. - СПб., 1843.
21.Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. - Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1986.
22.Томашевская Н.Н. От социального пространства к социальному времени: опыт этнической истории башкирского народа в новое время. - Уфа: Китап, 2002.
23.Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - М.: Издательская фирма "Восточнаялитература"РАН, 2002.
24.Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. 1032-1882 гг. - Сургут, 1993.
Щур
Вячеслав Михайлович, канд.ист.наук, доц.
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ЗЕМЕЛЬНОГО РЫНКА НА ЮЖНОМ УРАЛЕ В XVIII В.
Восемнадцатый век навсегда вошел в историю Урала как эпоха первоначальной индустриализации края. Государственные и частные интересы создали здесь среди вековых лесов и нетронутых земель очень развитую и эффективную по тем временам промышленность. Осуществить столь масштабную созидательную работу было бы невозможно без установления юридических прав на
