CC BY
16Литературоведение. Книговедение. Документоведение
Б. И. ТЕТУЕВ
ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ АВТОРСКОЙ КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОЙ ЛИРИКИ ЖГО - НАЧАЛА М ВЕКА
В контексте формирования авторской поэзии раскрыты этнонациональные истоки карачаево-балкарской «нативистской» лирики.
Ключевые слова: этнонациональная основа, «нативистская» лирика, фольклорная поэзия, авторское художественное сознание, автобиографизм.
Сложный и длительный процесс развития авторской лирической поэзии у каждого народа определяется рядом взаимодействующих факторов: в условиях, сложившихся в Карачае и Балкарии, ее зарождение ориентировано на традиции национального фольклора, обогащено мотивами ара-бо-мусульманской поэзии. Соответственно этому формируются два внутрижанровых направления, которые условно можно назвать ориентальным (Д. Шаваев, 1800-1892; К. Мечиев, 1859-1945 и др.) и нативистским (К. Семенов, II пол. XVIII -нач. XIX в.; К. Кочхаров, 1819-1840; З. Джаны-беков, 1861-1934). В первом древневосточные фабулы и мотивы подвергаются адаптации, подчиняясь эстетическим нормам и этнокультурным особенностям воспринимающей карачаево-балкарской словесности [1]. Во втором превалирует опора на этнонациональную основу устной народной поэзии.
В своей статье мы рассмотрим эту тенденцию. Процесс формирования нативистской поэзии отчетливо прослеживается в поэзии Калтура Семенова. Лирический рассказ о чувствах поэта, о взаимоотношениях с избранницей, названной по имени - Хаммесей, передается через историю его сватовства. Каждый свой шаг лирический герой обдумывает - рассуждая, возражая, полемизируя с потенциальным оппонентом или со своей возлюбленной. Конкретика автобиографических фактов дополнена, обогащена элементами художественного вымысла, выводящего текст за рамки одномерного жизнеописания. В результате мы имеем дело не столько с подлинным и искренним выражением чувств поэта, сколько с трансляцией житейской фактографии в литературно-тематический комплекс. Реальная житейская ситуация становится основой лирико-медитативного диалога повествователя с самим собой, обобщением жизненного (любовного) опыта.
В «психологических этюдах» лирического героя содержатся, на первый взгляд, лишь рассуждения о поиске достойной супруги, способной стать опорой, привнести в жизнь надежность и устойчивость. Сдержанность эмоционально-экспрессивных средств объясняется национально-этической ментальностью: у карачаево-балкарцев не принято в разговоре о матримониальных вопросах открыто проявлять чувства. В соответствии с требованиями горской этики, герой передает
их только иносказательным языком символов и скрытых намеков.
Указанная черта свидетельствует об использовании в нативистских произведениях приемов любовной народной песни и, прежде всего, ий-нара - особого, «более совершенного в ритми-ко-стилевом отношении вида любовной лирики» [2]. Посредством художественного параллелизма, проецируя жизнь человека на жизнь природы («Солнечная сторона // Лучше северной»), влюбленный как бы «кодирует» свои чувства в пространственно-географической бинарной оппозиции Юг / Север. Солнечность становится метафорическим выражением тепла, любви.
Любовная лирика Касбота Кочхарова, младшего современника К. Семенова, также имеет биографическую основу. И имя прославляемой им возлюбленной Хорасан полисемантично. Оно означает и «красивого породистого жеребенка», и «светлую полную луну», и «имя большого города». Лучшее из лучших, оно становится источником всепоглощающего чувства, сутью самой жизни: «Хорасан, говорят, - из имен - золотое имя, // В страданиях умираю // Тебя и наяву, и каждой ночью // Во сне я вижу» [3]. В обращениях к Хорасан поэт выражает богатейшую гамму любовных переживаний. Тут также широко используется для выражения чувств популярный в карачаево-балкарской народной лирике прием художественного параллелизма. Мир природных явлений становится своеобразной метафорой, которая соответствует человеческим переживаниям, гармонирует с ними.
В поэзии К. Кочхарова по преимуществу воспета любовь-страдание. Муки любви вызваны, прежде всего, реальными препятствиями, которые возникают перед влюбленными, связаны с внутренними переживаниями, сомнениями. Любовь к Хорасан столь сильна, что произнесенные девушкой слова «заставляют таять сердце», а ее черные глаза «не дают жить на свете». Следуя традиции айтыш, поэт предоставляет слово возлюбленной. В своей любовной песне ийнар Хорасан как бы «состязается в любви» с поэтом. Ее сердечные страдания по интенсивности сопоставимы с миром его чувств, ее искренность - с его всепоглощающей страстью. Социальные преграды, стоящие перед героями, превращают любовь в высокую трагедию.
№ 3 (46), 2012
"Культурная жизнь Юга России"
Поэма «Айджаяк» была создана К. Кочхаро-вым в семидесятилетнем возрасте. На склоне лет, уже свободный от первого брака, поэт влюбился во вдову с двумя детьми (ее именем и названо произведение). Лирический герой любуется красотой обожаемой Айджаяк, буквально теряет голову от наплыва чувств и подбирает цепочку возвышенно-поэтических сравнений. Он безрассудно готов превратиться в пуговицу ее нагрудника, «чтобы коснуться белой груди», в пояс, «чтобы обнять ее за талию», в форель, чтобы «плавать в воде, которую пьет любимая». Для выражения чувств лирического героя автор поэмы «Айджаяк» прибегает к характеристике внешности героини и следует традиции карачаево-балкарской устной поэзии («при переходе к главной мысли текст часто начинается с описания красоты природы, окружающего мира или просто какого-либо небольшого эпизода» [4]).
Согласно сохранившимся сведениям (эти биографические факты отражены в поэме), братья Айджаяк одобрительно отнеслись к сватовству поэта, но сама героиня не пожелала связать свою жизнь с «беззубым старцем».
Безмерность чувства любви лирического героя не делает его безрассудным. Поэт апеллирует к родным и близким любимой, которые поддерживают его сватовство. В благорасположении влюбленного к ним репрезентированы черты этнической ментальности (то, что принято национальным этическим кодексом при выражении чувств). Родственники любимой для него - лучшие из людей. Метафорически свое желание создать семью поэт выражает тем, что из многих достойных выбрал для родства именно братьев Айджаяк.
В карачаево-балкарском языке создание семьи связано с ключевым понятием Дом, первосте-пенность которого для достижения влюбленными счастья отразилась в семантике выражения юйдегили болду ('обзавелся семьей', 'женился'), что в дословном переводе означает «обрел дом». Соответствующий образ имеет важное место в мифологической картине мира: «Владение домом, - отмечает М. Элиаде, - свидетельствует об устойчивом положении в мире <...> Дом - это гнездо, а гнездо предполагает стада, детей, очаг, одним словом, символизирует семейную, социальную и экономическую жизнь» [5].
Чувство любви выражается поэтом в желании создать Дом для любимой. Идеал дома и семьи, маленького социума, который мечтает создать лирический герой, проходят как лейтмотив испытываемых им чувств к женщине - будь то Хорасан или Айджаяк, каждая из них мысленно наделяется статусом жены; любовь без перспективы создания семьи выходит за рамки его этической системы.
Художественный конфликт между чувством долга перед семьей и свободной, «крылатой лю-
бовью» характеризует поэзию З. Джаныбекова (он выступал под псевдонимом Калай улу Аппа). Известно, что поэт дважды был влюблен, второй раз - в почтенном возрасте. О своей запоздалой любви к молодой девушке по имени Аню и о возможных переменах в личной судьбе поэт рассуждает в цикле лирических и шутливых стихотворений. Страсть ощущается им как тяжелая болезнь, от которой нет спасения: «Огнем любовь в меня проникла, // Раненый в печень, умираю» [6], однако лирический герой З. Джаныбекова не готов поступиться своей свободой ради традиционных семейных ценностей.
Проанализированный нами материал карачаево-балкарской авторской нативистской поэзии второй половины XIX века позволяет сделать выводы о том, что основополагающими ее чертами являются ярко выраженный автобиографизм, не-разделенность объекта / субъекта повествования на автора и лирического героя. Вместе с тем наличие фиксированного авторства можно расценивать как важный атрибутивный признак, свидетельствующий о зарождении качественно иного уровня поэзии, отделившейся от фольклора, - об эволюционном переходе от халк жырчы (народный певец) к типологически иной, литературной, категории назмучу (поэт).
В трактовке любви как универсальной антропологической проблемы нативистскую поэзию отличает акцентирование полезности как категории, неразрывно связанной с духовностью. Отсюда появление наряду с модификацией «любовь-страдание» новой дискурсивной линии «любовь -семья», опирающейся на прагматику патриархального жизнеустройства с его культом семьи. Хотя текстам любовной тематики присуща персонажная «двуфигурность», наблюдается своеобразная гендерная асимметрия: физический и психологический облик избранницы выражен, но, в сравнении с лирическим героем, развит гораздо слабее, почти лишен индивидуальных черт.
Литература
1. Тетуев Б. И. Любовь: конфликт «пассио-нарности» и прагматики (на материале восточных поэм Д. Ш. Шаваева) // Вестник РУДН. 2007. № 2. С. 3-11.
2. Малкондуев Х. Х. Поэтика карачаево-балкарской народной лирики. Нальчик, 2000. С. 160.
3. Хабичланы М. Кочхарланы Къасбот - халкъ джырчыланы тамадасы. Черкесск, 1986. С. 91.
4. Малкондуев Х. Х. Поэтика карачаево-балкарской народной лирики . С. 204.
5. Элиаде М. Избранные сочинения. М., 2000. С. 341.
6. Ортабаева Р. А-К., Биджиев А. М. Къалай улу Аппаны ызын ызлай. Черкесск, 1995. С. 32.
B. i. tetuev. ethnic and national bases of karachay-balkar lyric poetry in the xix - beginning of the xx centuries
Ethnic and national sources of Karachay-Balkar «native» lyrics are revealed in the article in the context of author's poetry formation.
Key words: ethnic and national basis, «native» lyrics, folklore poetry, author's artistic consciousness, autobiography.
М. Х. МАШУКОВА, И. з. БОГАТЫРЕВА ЭПИТЕТ В АДЫГСКОЙ ЛЮБОВНОЙ ЛИРИКЕ
Авторы статьи предлагают подход к эпитету как одному из средств выразительности - способу оценки предмета и его выделения из ряда подобных в составе связей, пронизывающих весь текст. Ключевые слова: адыгская поэзия, средства художественной выразительности, эпитет.
Эпитет - троп, позволяющий при определенном подходе охарактеризовать поэтическую систему произведения и выражаемое в нем отношение к действительности. Это особенно заметно в лирике, близкой к фольклору.
К жанру лирической песни обычно относят произведения функционально и тематически разные, поэтому наиболее правомерным можно считать их деление на обрядовые / необрядовые.
В обрядовой поэзии встречаются как устойчивые архаичные, так и изменяемые элементы. Примером тому может служить песня «Щыблэудж» («Танец богу Шибле»), сопровождающая танец вокруг пострадавшего от удара молнии: основу составляют мотивы, бесспорно, древнего происхождения, но при этом обязательно упоминается событие, по поводу которого она исполняется, с указанием места, обстоятельств, имен. Аналогичные импровизации прослеживаются и в вариантах величания бога грозы, вызывания дождя, вра-чевальных песен и заговоров, песен свадебного цикла [1].
Необрядовый фольклор адыгов представлен мемориально-плачевыми и величальными песнями о героях, песнями-сетованиями, любовной лирикой и сатирической смеховой поэзией. Установление закономерностей употребления эпитета в этих жанрах народной поэзии сопряжено с известными трудностями. Так, для любовной лирики не характерен развернутый сюжет. Его отсутствие компенсируется насыщенностью эстетического содержания, которое усиливается благодаря использованию художественных средств, создающих яркие образы. Язык подобных произведений отличается особой выразительностью, высокой концентрацией тропов, в частности - различных эпитетов.
Многие песни об одиночестве героев, имеющие по сюжету достоверные исторические корни, переходят в любовную лирику - наблюдается трансформация воинско-рыцарской лирики в бытовую или любовную. Такого рода песни по своей поэтике вписываются в жанр историко-героического типа. Но исходная стилистика в них разрушается: воинская атрибутика в лексиконе песни смешивается с бытовыми деталями. Очень характерен в этом смысле «Плач о Хатха, сыне Мхамате». Он считается одной из песен, типичных по своей поэтике и наиболее насыщенных тропами. Следует отметить, что эпитеты здесь выполняют функции изобразительные и выразительные: не только воссоздают ту или иную картину, но всегда доносят определенное настроение. Доминирующим является мотив,
связанный с выражением личных переживаний женщины по поводу несправедливого разлучения ее с мужем.
Песня построена по строго определенному плану: два первых стиха каждой строфы представляют собой развернутую характеристику главного героя (его конь, вооружение) или какого-либо персонажа. В отличие от начала, последующая часть строфы, еще два стиха, не варьируется (эта устойчивая формула каждый раз повторяется без изменений).
Ар езыри хэтхэ ящыщ жып1эмэ,
Хьэтх гъуазэм и къуэк1э Мыхьэмэт [2].
Если спрашивать, из какого рода он,
То он Хатха-Предводителя сын Мхамат.
Третья часть каждой строфы - это опосредованное обращение женщины к герою, в котором выражается сожаление по поводу того, что они разлучены.
Первая часть строфы варьируется в своей лексической составляющей, вторая остается неизменной, в третьей налицо частичное варьирование. Например, в версии З. Кардангушева 13 строф, в шести из них начальный стих третьей части совпадает дословно: «Сэ зы махуэк1эрэ уэ укъэзгъуэтыжтэмэ...» («Если бы на один день мне вновь тебя обрести...»). В трех строфах дана другая формула: «Езы Алыхьым сэ укъызитыж-тэмэ...» («Если бы сам Аллах мне тебя вернул...»). В остальных четырех стих варьируется между двумя опорными формулами: «Уэр зы махуэк1эрэ уэ укъэзгъуэтыжтэмэ» («Если бы на один день мне вновь тебя обрести...»); «Сэ зы махуэк1эрэ уэ укъызитыжтэмэ...» («Если бы на один день мне вновь тебя Аллах вернул...»), «Алыхь-Алыхъ сэ укъызитыжтэмэ...» («Аллах-Аллах, если бы он мне тебя вернул...»), «Е, уэ мы Алыхьым сэ укъызитыжтэмэ...» («Е, если бы сам Аллах мне тебя вернул...») (с. 100-102).
Последний стих известен в шести вариантах (один повторяется четырежды, второй - трижды, два другие - по два раза, а остальные два единичны). Для каждой из модификаций свойственен отдельный набор тропов.
В адыгском эпосе развернутые портретные характеристики персонажей встречаются достаточно редко. Чаще всего в песнях упоминаются отдельные детали внешности и некоторые душевные качества. В воссоздании облика героя и окружающего мира особую роль играют эпитеты и эпитетные формулы:
