CC BY
55
УДК 81:39
Е. А. Шимко
ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕМЕЦКОЙ И РУССКОЙ НОМИНАЦИЙ «БРАТ»
Статья посвящена исследованию концепции лексического значения номинации «брат» в немецком и русском языках в рамках этнолингвистического подхода. С позиций данного подхода изучение языковой системы как надличностного института и анализ общественных норм, зафиксированных в виде устойчивых с семантической или формальной точки зрения языковых конструкций, дополняется исследованием речевого узуса, что позволяет раскрыть толкование значений лексем, выражающих специфику этноса.
This article discusses the concept of lexical meaning of the nomination "brother" in German and Russian within an ethnological framework. Using the given method, the study views the linguistic system as a public institution and a set of social norms, fixed in terms of semantic and formal language constructions. The examples from conversational usage are also analysed, which helps to disclose the meaning of the lexemes expressing a specific ethnos.
Ключевые слова: номинации, кровное родство, немецкий и русский языки, этнолингвистика, этно-коннотация, сопоставительный анализ.
Keywords: nomination, blood relations, German and Russian languages, ethnolinguistics, ethnocon-notations, comparative analysis.
С появлением новых наук особое значение приобретает как совершенствование старых классических методов научного исследования, так и поиск новых нетривиальных методов и подходов к анализу данных. Многие подобные методы и примеры нередко рождаются именно на стыке разных наук и дисциплин. В свою очередь, привлечение новых типов источников, разработка новых методов анализа чаще всего ведут к получению оригинальных результатов в каждой науке, к возникновению новых научных направлений, каковым и является этнолингвистика.
Этнолингвистика привлекла внимание лингвистов в связи с исследованиями в области родства, проводимыми методами: теория сопоставительного изучения; различные применения семантических правил.
При этом в основе теоретической разработки концепции лексического значения лежит моделирование фреймовых семантик. Следует отметить, что в данном случае лексическое значение -не узкий набор признаков, необходимых для идентификации некоторого класса объектов, но обширный комплекс знаний, стоящий за обозначаемым и соотносящийся с фреймами памяти, зна-
© Шимко Е. А., 2011
ния и чувственного опыта носителей языка. Фреймы лексического значения разных единиц не являются изолированными друг от друга; они пересекаются, иногда их области совпадают. Отличие языковой единицы от других единиц обусловлено выдвижением в ее фрейме на первый план определенных признаков, которые во фреймах других единиц играют второстепенную роль, то есть для каждой лексической единицы структу-рация признаков фрейма индивидуальна, что обеспечивает ее уникальность.
Подобно тому как от этнографа-исследователя требуется умение описывать с максимальной точностью и полнотой явления материальной культуры, так и этнолингвистика дает не просто словесное толкование материальных предметов, а рассматривает их в их социальном бытовании и отношении к тем, кем они созданы и кто ими пользуется, ведь язык, скрепляя этническую общность, одновременно является выразителем этноса.
Мы определяем этнос как этнокультурную языковую общность, обладающую единством базовых семиотических систем (языка и культуры), единством форм общественного сознания (менталем, культурем) и самосознания идентичности.
В формировании и сохранении идентичности особое место принадлежит элементам этнокультурного бытования: языку, эстетическим нормам, традициям. Каждый из них выполняет свою роль, выступая в функции символического маркера. Культура этноса как целостная система обеспечивает его интеграцию и стабильность.
Язык диалектически объединяет в себе две противоположные функции (этноидентифициру-ющую и этнодифференцирующую) и может выступать, в зависимости от направления взгляда на язык как основной специфический признак этноса, в качестве главного фактора этнической интеграции (по направлению «внутрь») или основного этнодифференцирующего признака (по направлению «наружу») [1].
Для сопоставления лексических отношений в языках необходимо рассмотреть «общее» и «специфическое» в культуре - этноконнотацию.
Этноконнотация - особый вид культурной коннотации, являющийся способом хранения культурной информации, относится к абсолютно специфическим признакам этнической культуры, хотя в силу конвергентности не исключено обращение к относительно специфическим признакам взаимодействующих культур. Так как этническая культура представляет собой единство преемственности и обновления, то в первом случае речь идет об эндогенном обновлении (возникшем внутри культуры без влияния извне), а во втором - экзогенном (заимствованном). Сущность этнической культуры проявляется в ее антиномичности, по-
нимаемой как единство двух противоположностей: 1) культуры как памяти [2], монумента [3], процесса сохранения традиций [4]; 2) культуры как формы общения между людьми [5].
Экспликация признаков глубинных имплицитных мыслительных структур этнокультурного сознания нацелена на изучение специфики вербализации этих мыслительных структур в кодах культуры, являющихся формой организации культурной памяти этноса. Коды культуры предполагают наличие устойчивой связи между символизируемым и символизирующим в условиях символической ситуации.
Механизмы устойчивости признака, имплицирующего скрытый смысл первичного именования, закодированный в соответствующем знаке, мотивируются механизмами многократного повторения опыта прошлых поколений, благодаря чему языковая единица лексикона выступает как форма проявления коллективного бессознательного, происходит вхождение культурной семантики в языковую.
Языковые значения не восходят прямо к данным перцептивного опыта, и значение не определяется одной лишь предметной соотнесенностью. Отношение между носителем языка и объектом следует понимать как оперативное интенци-онально обусловленное действие, которое детерминируется не заданным кодом, а привычными интерпретациями и прагматическими условиями.
Коды в языке определяются как открытая система семантически подвижных знаков. В процессе номинации определенными кодами фиксируется специфика национального сознания. Суть операции кодирования состоит в операции отождествления символов одного кода с символами или группами символов другого кода. При языковом кодировании из бесконечного информационного континуума отбирается селективная информация, наиболее значимая для человека данного этнокультурного сообщества. Участие кодов в способах реализации средств образности обусловлено конкретной этнической культурой. Коды культуры, связанные с архетипическими представлениями этноса, в каждой культуре по-своему членят, ка-тегоризируют и оценивают мир.
Мы полагаем, что релевантность количественных и качественных характеристик кодирования определяет уникальность признаков этноконно-татов, вызывающих в сознании говорящего отнесенность языкового знака к определенному культурному пространству, специфику этнокультурной маркированности коннотированных единиц лексического и фразеологического фондов языка.
Проведем сопоставительную характеристику лексем, объединяющих терминологию кровного родства, - "der Bruder" и «брат».
Лексема "der Bruder" общегерманского происхождения и обозначает родственные отношения: средневерхненемецкий, древневерхненемецкий brooder, готский bröpar, английский brother, шведский bro[d] er берут начало из индоевропейского *bhrater «брат», «единокровный». Сравните, например: греческий phreter «брат», латинский frater «брат» и русский «брат».
От данного слова произошли следующие слова: brüderlich «братский» (средневерхненемецкий bruoderlich, древневерхненемецкий bruodarlich); Bruderschaft «религиозное объединение» (средневерхненемецкий bruoderschaft, древневерхненемецкий bruodarscaf), лишь в северноверхненемец-ком die Bruderschaft употреблялось в значении «братские отношения», например: выпить на брудершафт; die Gebrüder означало «группа родных братьев» (средневерхненемецкий gebruoder, gebrüder, древневерхненемецкий gibruoder); sich verbrüdern «брататься» [6].
В современном немецком языке лексема "der Bruder" имеет значения:
1) лицо мужского пола, которое произошло от одних и тех же родителей: die beiden sind Brüder;
2) союзник: Und willst du nicht mein Bruder sein;
3) монах: ein geistlicher Bruder, in der Andere;
4) отрицательная черта, которая характеризует человека: ein übler, gefährlicher Bruder [7].
В разговорной немецкой речи для данной лексемы характерен ряд значений:
1) мой старший брат: Das sage ich meinem grossen Bruder, dann setzt es was!
2) тип, субъект; сброд, банда, компания: ein gefährlicher, falscher, übler, windiger Bruder;
3) горячий человек: Bruder Hitzig;
4) неряха: Bruder Liederlich;
5) весельчак: Bruder Lustig;
6) бесшабашный человек: Bruder Leichfuss;
7) откровенно говоря: Unter Brüdern zahl ich diesen Preis, obwohl die Sache nicht so viel Wert ist;
8) два сапога пара, одного поля ягода: gleiche Kappen [8].
Рассмотрим происхождение русской лексемы «брат»: украинский, белорусский брат, старославянский БРАТРЪ, БРАТЪ, словенский brat , чешский bratr, польский brat, верхнелужицкий bratr, нижнелужицкий brats. Её древняя основа на -er, форма brate. Она родственна древнепрусскому brati, уменьшительное bratrikai «братья», литовскому broter lis, латышскому brataritis «братец», проявляет родство с древнеиндийским bhrata, авестийским bratar [9].
Большинство индоевропейских форм восходит к общеиндоевропейскому *bhrater: славянский bratr^ германский bröpar, древнеиндийский bhratar, греческий фр~тг|р, латинский frater.
Индоевропейское *ЬЬга1ег могло иметь характер более общего термина, сравните греческий фрат0р «член фратрии», которое, возможно, отражает древнее значение индоевропейского слова «член мужского союза, фратрии». Об этом позволяет с уверенностью говорить целый ряд известных фактов, прежде всего - признаки перехода индоевропейской терминологии от клас-сификаторской системы к описательной. Индоевропейское *ЬЬга1ег означало нечто гораздо более широкое, чем просто «родной брат», в итоге разрушения классификаторской системы, *ЬЬга1ег не во всех диалектах индоевропейских языков с одинаковой легкостью подверглось переосмыслению, сравните специально созданные для обозначения кровного брата новообразования: греческий абеАфбд осетинский оеГзушоег/оепБиуаег «единоутробный». Исключение греческого и осетинского не случайно, так как в обоих языках формы, продолжающие *ЬЬга1ег, сохранили остатки древнейшего, классификаторского употребления: греческий фратг|р «член мужского союза, фратрии», осетинский оеп^ «член того же рода, родич», сравните также данные этнографии о брачных союзах мужчин у различных отсталых народностей. Прямого отношения к славянскому этот момент истории индоевропейского *ЬЬга1ег не имеет, поскольку славянский сохранил вместе с балтийским только значение «брат». Тем не менее и славянский, используя одну и ту же основу Ьга1:(г)- для обозначения как родных братьев, так и двоюродных (сравните суффиксальные типы братич, братан), сохранил определенные следы классификаторской системы.
Значение названия брата в славянской родственной терминологии состоит также в том, что в славянских языках существует очень много разнообразных производных от этого слова, которые обозначают различные виды кровного родства.
Древнерусский братана «дочь брата», брата-ничь, братичь «сын брата», самобратъ «родной брат», братанъ «двоюродный брат».
Русский брательница «родственница», брата-ниха «жена брата», брателко «брат».
Украинский братанич «племянник по брату», братина, братова «братняя жена», брат у перших «двоюродный брат».
Белорусский братавая «жена брата», брат першей стрэчи «двоюродный брат», браташч «племянник».
Польский роЬга1:, роЬга1ек «двоюродный брат по дяде, тетке».
При всем многообразии словообразования значительная часть слов представляет аналогичные типы: *Ьга1:(г)апьсь, *Ьга1:(г)апъ, *Ьга1:(г)оуьсь, хотя ими объединяется лишь часть названий. В русском языке вся масса названий является дос-
тоянием народных говоров. Признавая за суффиксами определенную модифицирующую роль, следует отметить, что на двоюродных, троюродных братьев в сущности распространялось обозначение брата, что отражает, видимо, характерное для древности. В славянской терминологии родства отмечается особенно широкое распространение этих форм от названия брата и сестры.
В современном русском языке лексема «брат» имеет следующие значения:
1) сын тех же родителей; название некоторых других степеней родства: сводный брат, двоюродный брат;
2) фамильярное или дружеское обращение к лицу мужского пола: Ты, брат, зубы мне не заговаривай;
3) член религиозного братства, монах: Брат Григорий, ты грамотой свой разум просветил!;
4) близкий, единомышленник, друг, свой: Свой своему поневоле брат. Мы братья по убеждениям;
5) братец - ласкательное от брата: братец Иванушка и сестрица Аленушка;
6) братишка - маленький брат (разговорное);
7) братишка (фамильярное): Братишка, и ты здесь! [10].
Сопоставительный анализ лексем "der Bruder" и «брат» позволяет выделить общие и частные значения данных лексических единиц. Общие значения - сын тех же родителей; монах; единомышленник.
Однако для лексемы "der Bruder" характерно значение «отрицательная черта, которая характеризует человека». А для лексемы «брат» -фамильярное или дружеское обращение к лицу мужского пола, братец (ласкательное от брата), братишка - маленький брат, братишка (фамильярное).
Таким образом, с позиций данных подходов этнолингвистика оперирует понятием человека как субъекта, изучающего и концептуализирующего действительность; при этом исследование языковой системы как надличностного института и исследование общественных норм, зафиксированных в виде устойчивых с семантической или формальной точки зрения языковых конструкций (стереотипов), дополняется изучением речевого узуса. Этнолингвистика перемещает центр тяжести с анализа языковых форм на анализ смыслов, содержащихся в речевых актах, дискурсе. Важным предметом этнолингвистических исследований являются системы духовных ценностей, исповедуемых индивидуумами и языковыми коллективами (как культурными собщества-ми). Культура становится не просто фоном для описания языка, а полноценным объектом этнолингвистического исследования.
Примечания
1. Антипов Г. А, Донских О. А., Марковина И. Ю. Текст как явление культуры / под общ. ред. Г. А. Анти-пова. Новосибирск: Наука, 1989.
2. Лотман Ю. М. Проблема «обучения культуре» как ее типологическая характеристика // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Тарту, 1971. С. 167-176.
3. Assman A. Arbeit am nationalen Gedächtnis. Eine kurze Geschichte der deutschen Bildungsidee. Frankfurt am Main, 1989.
4. Маслова В. А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. завед. М.: Академия, 2001.
5. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Искусство. СПб., 1994.
6. Duden C. Etymologie: Herkunftswörterbuch der deutschen Sprache. 2, völlig neue Bearb. u. Erw./ Aufl. Von Günter Drosdowski. Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich; Dudenverlag, 1997. Bd. 7.
7.Duden C. Deutsches Universalwörterbuch. Mannheim, Leipzig, Wien, 2007.
8. Девкин В. Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики DJVU. М.: Русский язык, 1994.
9. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. СПб.: Терра- Азбука, 1996.
10. Ушаков Д. И. Большой толковый словарь современного русского языка. М.: «Альта-Принт», 2005.
