CC BY
76
ко не каждый автор реально, полно, плодотворно и корректно использует наработки своих коллег по цеху. На наш взгляд, О.Н. Калининой это удалось. Автор последовательно исследует конкретно-исторические формы социальных изменений в сфере практической политики, механизмы управления и взаимодействия отдельных управленческих звеньев большой системы, формы адаптации номенклатуры и ее социально-профессиональной трансформации.
Из наиболее серьезных недостатков монографии следует отметить некоторую размытость объекта исследования. И если хронологические рамки в целом выдержаны, то с географическими и иерархическими автор обращается слишком вольно. Так, в начале работы, заявив о «фокус-группе» в лице партийных и советских работников среднего и низшего звена, по ходу исследования О.Н. Калинина постоянно обращается к другому, иерархически более высокому уровню - секретарям региональных комитетов КПСС. Тем самым деформируется либо доказательная база, либо построенные на ее основе выводы.
Размытость фокуса, возможно, является следствием того, что автор не определился с собственным пониманием термина «партноменклатура». Либо это традиционное представление о номенклатуре как системе учета руководящих кадров партийными органами. Тогда в партноменклатуру входят руководители органов советской власти и не только. Если под этим термином исследователь понимает только партийную бюрократию, тогда требуется дополнительное пояснение, почему в нее не включаются другие категории руководящих работников. И наконец, возможен третий вариант - трактовка партноменклатуры в семантике М. Джиласа и М. Восленского, определяющих ее как отдельную социальную группу или даже класс. Есть небольшие вопросы к географии исследования. Представляются не совсем уместными в качестве доказательств примеры из политических практик Черниговской [1, с. 137], Ровенской, Новгородской областей, Азербайджана [1, с. 147-148]. Работа несколько перегружена статистическими данными, подтверждающими авторские умозаключения и выводы (особенно во второй главе), что затрудняет восприятие текста. Поскольку исследование посвящено крупным по меркам провинции управленцам, то монография только выиграла бы, если бы автор сформировал на основе имеющихся в её распоряжении биографий партийных и советских руководителей Западной Сибири, поместив их в приложение.
Однако указанные недостатки не носят характер системных. О.Н. Калинина своей монографией внесла весомый вклад в изучение истории региональных и местных управленческих групп в эпоху сталинско-хрущевс-ких реформаций управленческой сферы. В
ней содержится серьезная профессиональная рефлексия, подкрепленная солидным эмпирическим материалом. Научно-справочный аппарат включает в себя более полутора сотен ссылок на литературу и более четырехсот пятидесяти ссылок на источники. Монография может быть одинаково интересна профессиональным исследователям, студентам, аспирантам, вузовским преподавателям истории и политологии и, конечно, всем любителям российской истории.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Калинина О. Н. Партийные и советские руководители Западной Сибири (1946-1964 гг.): опыт исторического анализа. Новосибирск : Параллель, 2013. 345 с.
Е.Н. Волосов
Этнокультурные процессы в Западной Сибири: новые аспекты
Социально-экономическое развитие общества, процессы урбанизации и глобализации, влияние смешанного расселения наций приводят к существенной стандартизации и унификации культуры, стиранию этнически-специфических и выработке общих черт. Тем интереснее исследования, позволяющие проанализировать эти процессы на примере конкретного региона и различных народов. В научное пространство России вошли две новых монографии - доктора исторических наук, директора Омского филиала Института археологии и этнографии СО РАН, профессора ОмГУ Н.А. Томилова [1] и кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Новосибирского государственного краеведческого музея М.А. Овчаровой [2].
В этих книгах представлены две самобытные составляющие западносибирского социума: татары и мордва. Выбор именно этих народов интересен тем, что на протяжении всего ХХ века существовали различные подходы к самому их этническому определению, в также исчислению. Так, по мнению одних ученых, сибирские татары -самостоятельный народ, другие указывают на незавершенность их консолидации в единый этнос. В материалах Всесоюзных переписей населения они обычно включались в общую численность татар. По мнению А.В. Головнева, «...как и культура любого народа, традиционная сибирская (в значении сибирско-татарская) культура уникальна. Это обнаруживается и в традициях природопользования, и в промыслово-животно-водческой практике, и в нормах общинной жизни, и в мировоззренческой системе. Расхожее до сих пор мнение об одинаковости всех "татар" - признак обычного невежества. Специалисты-тюркологи в один го-
192
Научная жизнь
лос отмечают самобытность сибирских татар» [3]. Также и по поводу мордвы существуют различные мнения: если мордва признается самостоятельным этносом, тогда сохраняющие языковые различия эрзя и мокша становятся субэтносами.
В работе Н.А. Томилова приведены исторические и этнографические сведения, почерпнутые из опубликованных трудов путешественников и ученых, а также из архивных и полевых материалов. Специфику этнокультурных процессов у сибирских татар в ХУШ-Х1Х вв. Н.А. Томилов справедливо связывает с наличием у них контактов с коренными народами Сибири и Северного Казахстана, русскими и другими группами народов, переселившихся из Европейской части страны, а также с усилением консолидаци-онных процессов как внутри всего массива складывающейся этнической общности сибирских татар, так и внутри отдельных ее этнических групп. Таким образом, автору удается не только проанализировать изменения отдельных элементов материальной культуры барабинских, тоболо-иртышских и томских татар, но и обнаружить специфические и общие черты в материальной культуре отдельных групп, а также те явления материальной культуры, которые были характерны для татар Западной Сибири и окружающего их русского населения.
Особый интерес исследованию Н.А. То-милова придает тот факт, что автор увязывает его с проблемой формирования социально-политической общности россиян и сибирской цивилизации. Характеристика сибирской цивилизации и евразийского культурного поля представляются вполне аргументированными и не противоречащими результатам исследований историков, философов, этносоциологов, этнографов и культурологов [4]. Книга содержит также довольно внушительную библиографию работ и иллюстративное приложение, включающее различные рисунки, фотографии, карту расселения сибирских татар. Остается сожалеть, что в данном издании не рассмотрены те процессы, которые происходили в духовной культуре татар Западной Сибири.
В монографии М.А. Овчаровой дается комплексное историко-этнографическое описание одной из переселенческих этнических групп современного населения Алтайского края - мордвы. Хронологические рамки работы, включающие XIX - начало XXI в., выходят за традиционные рубежи большинства этнографических работ и представляют особый интерес, поскольку охватывают современность. Долгое время приоритеты в изучении мордвы принадлежали ученым из академического центра г. Саранска. Работа М.А. Овчаровой стала продолжением исследований мордовских коллег и ориентирована на выявление специфики этнотеррито-риальной группы мордвы Алтайского края.
В 1998-2008 гг. М.А. Овчаровой были обследованы 47 населенных пунктов в 12-ти районах Алтайского края. Этнографические экспедиции, включавшие массовое анкетирование, индивидуальное интервьюирование и непосредственное включенное наблюдение, позволили получить широкий спектр информации. Важное значение для анализа интервью имели методики устной истории (Oral History), успешно разработанные и апробированные в исследованиях доктора исторических наук Т.К. Щегловой [5]. Использование биографических эмоционально окрашенных интервью в сочетании с данными официальной истории определили исследовательский диапазон и новизну работы М.А. Овчаровой. Поскольку многие элементы традиционной культуры мордвы в настоящее время не сохранились, они были проанализированы по музейным предметам.
В монографии М.А. Овчаровой приводится комплексный анализ истории формирования мордовского населения Алтайского края, воссоздается ареал расселения и поселенческая структура, описываются социально-демографические, этнокультурные и этноязыковые процессы. На наш взгляд, во введении недостаточно внимания уделяется историографии проблем этнокультурной истории, а толкование самого понятия «этнокультурные процессы» (включенное в названия книги) полностью отсутствует. Если этническая история мордвы Алтайского края рассматривается подробно, в том числе и в общероссийском контексте, то анализ этнокультурных процессов отличается меньшей тщательностью, отсутствием сравнений с другими этносами (например, с русскими). Это приводит к тому, что не всегда понятно, является ли описываемое культурное явление традиционным для мордвы либо появилось в результате заимствования или адаптации. Можно было бы рекомендовать автору активнее использовать этнографические материалы, посвященные переходным ритуалам жизненного цикла (родильным, свадебным, похоронно-поминальным), поскольку религиозная составляющая в работе присутствует.
Особый интерес представляет попытка М.А. Овчаровой воссоздать механизмы трансформации мордовской культуры в условиях миграции в зонах Верхнего При-обья во второй половине XVIII - XXI вв. и проследить основные тенденции этнического самосознания этой группы. Автор приходит к выводу, что в условиях относительной малочисленности мордвы, исчезновения моноэтнических сел и при отсутствии связи с исторической родиной активизировались ассимиляционные процессы, утрачивалась традиционная культура, размывались критерии этничности. Нельзя не отметить информативность приложения, содержащего как статистические материалы (места выхо-
да, численность и расселение мордвы по населенным пунктам, сословиям, вероисповеданию, списки национальных образовательных учреждений и др.), так и иллюстрации музейных предметов с их описаниями.
Таким образом, новые аспекты этнокультурного развития двух народов Западной Сибири, представленные в монографиях Н.А. Томилова и М.А. Овчаровой, могут способствовать дальнейшему анализу процессов трансформации и адаптации традиционно-бытовой культуры, выявлению историко-культурных связей и специфики этнического самосознания татар и мордвы. Кроме того, полученные авторами материалы можно использовать в научно-образовательной, воспитательной и просветительной деятельности, а также рекомендовать административным структурам и национально-культурным объединениям.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Томилов Н. А. Этнокультурные процессы у татар Западной Сибири в XVIII—XIX веках. Омск, 2011. 224 с.
[2] Овчарова М. А. Мордва Алтая: История и этнокультурные процессы (XIX — начало XXI века). Новосибирск, 2010. 228 с.
[3] Головнев А. В. Об этнической истории сибирских татар // Сибирские татары: история и современность. Тобольск, 1990. С. 7.
[4] Анжиганова Л. В., Ерохина Е. А., Жигунова М. А. Современные историко-культурные исследования цивилизационной идентификации народов Евразии: Некоторые итоги // Культурологические исследования в Сибири. 2009. № 1 (27). С. 47—52 ; Россия как цивилизация: сибирский ракурс. Новосибирск, 2008.
[5] Щеглова Т. К. Устная история: учеб. пособие. Барнаул, 2011.
М.А. Жигунова
Омская этнографическая научная школа
Посвящается 40-летию этнографических исследований Омского государственного университета имени Ф.М. Достоевского
В 2014 г. исполняется 40 лет Омскому государственному университету им. Ф.М. Достоевского. Открытие этого учреждения оказало огромное влияние на развитие науки и образования в Западно-Сибирском регионе. В качестве одного из примеров можно привести формирование и деятельность крупнейшего в России этнографического центра - Омской этнографической научной школы [1]. Ее начало связано с открытием в 1974 г. Омского государственного университета и проведением интенсивных этнографических исследований. За 40 лет омским ученым удалось сделать весомый вклад в изучение
народов Евразии, их этнической истории и современных процессов, народной культуры, истории музейного дела в Сибири и этнографического музееведения, теории и истории этноархеологии, историографии отечественной исторической науки.
Основатель и руководитель школы - заведующий кафедрой этнологии, антропологии, археологии и музеологии Омского государственного университета имени Ф.М. Достоевского (ОмГУ), директор Омского филиала Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук, доктор исторических наук, профессор Николай Аркадьевич Томилов. В 2013 г. Российская академия естествознания присвоила ему почетное звание «Основатель научной школы» (сертификат № 00734). Главной своей заслугой Николай Аркадьевич считает создание омской научной школы, которая является третьей в России после московской и ленинградской (санкт-петербургской) научных школ. В ее состав сегодня входят 3 доктора наук и более 50-ти кандидатов наук, докторанты, аспиранты, магистранты и студенты.
Изначально этнографическое направление в рамках кафедры истории СССР (а затем - всеобщей истории) возглавил 33-летний кандидат исторических наук, выпускник историко-филологического факультета Томского государственного университета Н.А. Томилов. В апреле 1991 г. он же возглавил созданный Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии СО АН СССР, преобразованный в 2006 г. в Омский филиал Института археологии и этнографии СО РАН, а в феврале 1993 г. - Сибирский филиал Российского института культурологии Министерства культуры России, в котором был создан сектор национальных культур и межнациональных отношений. Многие этнографы успешно преподают ряд учебных дисциплин в ОмГУ (М.Л. Бережнова, А.Н. Блинова, М.А. Жигунова, М.А. Корусенко, С.Н. Корусенко, Н.В. Кулешова, А.В. Матвеев, Г.М. Патрушева, А.Б. Свитнев, А.Г. Селезнев, И.А. Селезнева, Т.Б. Смирнова, Н.А. Томилов, И.В. Чернова и др.), осуществляют связи с национально-культурными организациями. Также омские этнографы трудятся в Омском государственном историко-краеведческом музее, Омском областном музее изобразительных искусств имени М.А. Врубеля, Омском музыкальном училище имени В.Я. Шебалина и других учреждениях. Питомцы омской этнографии разбросаны не только по различным городам России (Анадырь, Барнаул, Екатеринбург, Краснодар, Красноярск, Магнитогорск, Москва, Новосибирск, Санкт-Петербург, Тобольск, Тюмень), но и по разным странам мира (США, Германия, Голландия, Италия, Казахстан, Канада, Франция, Чехия).
