CC BY
59
УДК 1:316.347
ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЦЕЛОСТНОСТИ НАЦИИ
А.Л. Сафонов, А.Д. Орлов, М.М. Вагабов
Посвящается социокультурным аспектам обеспечения единства полиэтнической нации (национального строительства), частным случаем которой является российская нация. Рассмотрены феномен региональной этнокультурной неоднородности, проблема «несложившихся наций» и механизмы инкорпорирования в состав нации членов негосудар-ствообразующих этносов и этнических элит. Показано, что причина регионального этносе-паратизма как формы разрушения национальной общности - не полиэтничность нации как таковая, а системный кризис государства и его институтов.
Ключевые слова: единство нации, постнациональное государство, полиэтническая нация, мультикультурализм, региональная политика, этносепаратизм.
Необходимость подготовки закона о единстве нации, высказанная Президентом РФ, натолкнулась на проблему юридической и концептуальной неопределенности самого понятия нации и смежных социальных феноменов, прежде всего, этноса. Так, сама формулировка единства нации как одной из приоритетных целей государственной политики вступает в коллизию с зафиксированным в тексте Конституции РФ, но не вполне корректным в научном плане понятием «многонационального российского народа».
Интенсивность, политизация и идеологизация этнополитических процессов, происходящих в последние десятилетия на постсоветском пространстве, дополнительно усиливает концептуальную неопределенность понятия нации, которое в русском языке часто и необоснованно смешивается с понятием этноса. Таким образом, безусловная необходимость укрепления российской нации как социально-исторической общности граждан РФ требует введения четкого и научно обоснованного понятия нации и критериев национальной принадлежности, дифференцированного от понятия этноса и соответственно этнической идентичности.
Первые, ранние государства возникли как социальный феномен в достаточно глубокой древности в результате выделения из первичной родоплемен-ной общности военных и жреческих элит. Установлено, что в ранних государствах существовали выраженные сословные, кастовые группы, генезис и воспроизводство которых были непосредственно связаны с государством и его институтами. Т.е. уже на стадии ранних государств формировались общности политического генезиса, которые в своих основных чертах предшествовали нациям Нового Времени.
Образцами ранних наций могут служить хорошо известные примеры государственно-политических общностей древности, античности и средневековья. Несмотря на этнокультурную неоднородность территории, крупные государства того периода формировали политическими средствами устойчивые и
стабильные социальные общности, связанные воедино не только экономикой или военной силой, но и общегосударственной культурой и идентичностью.
Ярким и убедительным примером ранней нации, предвосхитившим многие особенности европейских наций Нового Времени, может служить развитое гражданское сообщество Рима времен Империи, противопоставлявшее себя в качестве «нации» родоплеменным сообществам имперской периферии и, таким образом, ставшее из «нации в себе» «нацией для себя».
Несмотря на очевидное разнообразие исторических форм и культурно-цивилизационных особенностей государств, возникших в их рамках общностей, все они имеют близкую социальную природу, связанную с политической сферой бытия. В связи с этим, нации целесообразно определить как социальные общности, порождаемые государством и охватывающие всю совокупность их граждан, что подчеркивает единую онтологическую основу всех социальных общностей, возникающих в рамках государства, а также их качественное отличие от социальных общностей этнического порядка [1].
Нация возникает в процессе взаимодействия индивидов с институтами государства, таких, как институты управления, образования и социального обеспечения. Также нация формируется общенациональной культурой, создаваемой в рамках государства, которая отличается от этнической культуры, формируемой структурами обыденного бытия в процессе взаимодействия с природной средой и непосредственным социальным окружением.
Идентификация с нацией отлична от этнокультурной идентичности, поскольку участие в нации и этносе связано со специфичными для каждой общности социальными статусами и ролями.
На современном этапе произошла трансформация государства-нации в современный тип «постнационального» и даже «антинационального» государства. Начавшись в конце прошлого века, процесс зашел настолько далеко, что сегодня можно говорить о новом типе государства, с иными приоритетами, целями и ценностями. Источником ресурсов для постиндустриального и постнационального государства становится демонтаж базовых социальных институтов и функций государства всеобщего благосостояния (welfare state) индустриальной эпохи, явно «избыточных» с точки зрения современных элит в условиях, объективно достигнутых «пределов роста» и глобального ресурсно-демографического кризиса [2, 3].
Соответственно начали активно развиваться процессы кризиса нации и этнической фрагментации социума.
Разнообразие этнокультурных процессов в политической сфере во многом порождается тем, что нация и этнос являются устойчиво и длительно сосуществующими, но при этом качественно различными общностями, которые формируются различными сферами человеческого бытия, имеющими различный генезис и динамику развития, что связано с нетождественностью их онтологических оснований. Отсюда следует, что нация и этнос - не последовательные стадии развития, но независимо сосуществующие, часто конкурирующие и во многом альтернативные феномены социального бытия. Так, доминирование
национально-государственной идентичности оттесняет этническую на второй план, и наоборот.
Нации, как правило, полиэтничны. Поэтому с момента своего возникновения государство сталкивается с задачей преодоления исходной этнокультурной неоднородности населения путем национально-государственного строительства и укрепления нации как социальной общности своих граждан.
Для определения путей укрепления современной нации необходимо изучить генезис этнокультурных аспектов социальной неоднородности общества, выявить причины и механизмы дифференциации, фрагментации и разрушения наций и на этой основе определить пути укрепления политического единства наций в условиях глобализации и становления глобальной социально-экономической среды.
Один из базовых видов социальной дифференциации общества - этнокультурная идентичность, как правило, имеющая выраженный пространственно-географический аспект, объективно обусловленный наличием этнических территорий, исторически сложившихся до политического оформления границ территориального государства.
Идентификация индивида с определенной группой определяет, помимо культурных особенностей, основания власти, понимаемые как готовность индивида к подчинению и сотрудничеству с властными институтами. Поэтому инкорпорирование и социализация разнородных этнокультурных общностей в рамках государства и его институтов является фундаментальной задачей и проблемой национально-государственного строительства, известной как «национальная» или «национально-культурная политика», решение которой определяет устойчивость и управляемость государства и общества.
Это порождает очередную проблему инкорпорирования в состав нации и ее политических элит миноритарных этнокультурных общностей с характерной для них двойной идентичностью, в которой, в зависимости от социального контекста, преобладает либо этническая, либо национальная (национально-государственная) компонента идентичности.
Известно, что этнокультурная дифференциация населения имеет ярко выраженный географический аспект, объективно порожденный самим фактом формирования этнокультурных общностей в определенном пространственном ареале (этнической территории), а также исторической последовательностью формирования современных государств путем последовательной интеграции разнородных исторических провинций со своей спецификой.
Таким образом, преодоление геополитических аспектов пространственной этнокультурной неоднородности населения является фундаментальной проблемой любого государственного строительства.
Во многих случаях географическую дифференциацию населения по этнокультурным (в том числе языковым) основаниям усиливает предшествующее пребывание территории (исторической провинции) в составе других государств, как это было, например, с Галицией, которая последовательно входила в состав Королевства Польского, Австро-Венгрии, Польши, СССР и Украины.
В российской социологии под территориальной общностью принято понимать «относительно самостоятельную ячейку территориальной структуры общества, включающую, во-первых, соответствующую группу населения, во-вторых, используемую этой группой часть жизненного пространства с ее природными ресурсами, производственными предприятиями, жилым фондом, социально-бытовой инфраструктурой» [4].
Обычно социально-территориальная структура рассматривается как системная иерархия, совпадающая с вертикалью политического управления государством: страна, регион и далее, вплоть до отдельного поселения (так называемая «матрешка») [5].
Понимание социально-территориальной структуры общества как непосредственного отражения административно-территориального деления позволяет изучать территориальные общности на основе объективных данных, поскольку статистический учет социальных и экономических процессов, включая переписи населения, организован на уровне административных единиц соответствующих уровней, а социальные опросы также проводятся в привязке к населенным пунктам и регионам, часто с целью географической дифференциации социальных процессов.
Учитывая, что нации как социальные общности, порождаемые территориальным государством, полиэтничны, для типичного государства характерно сближение административного деления государства с границами компактного проживания локальных этносов (границами этнических территорий), как правило, совпадающими с границами исторических провинций. Так, в Российской Федерации, в территориально-административные единицы с особым статусом выделены т.н. «национальные» субъекты федерации: Татарстан, Башкирия, Чеченская республика, Бурятия, Ингушетия, Мордовия и т. д.
Этнокультурная дифференциация крупных административных единиц, совпадающих с историческими провинциями, распространена весьма широко, в том числе в современной Европе, где наблюдается тенденция регионального сепаратизма. Примеры Каталонии и Страны Басков в Испании, Шотландии и Уэльса в Великобритании говорят сами за себя.
Де-факто, совпадение административного деления и локальной этнокультурной специфики - объективное отражение процесса роста крупных государств путем последовательного включения в границы государства политических образований, границы которых первично формировались проживанием этнических общностей.
Возникает вопрос, являются ли административно-территориальные деления результатом волевых политических решений, либо через посредство той же политической сферы проявляется объективное существование территориальных общностей, формирующих «естественную» историческую и этнокультурную структуру [6] геополитического пространства.
Естественно, что при образовании территориальных общностей равно значимы как политическая воля «центра», так и культурно-историческая «поч-
ва», во многом формирующая региональную и культурную политику государства.
Территориальные общности, особенно входящие в состав исторического ядра государства, не всегда имеют ярко выраженную местную этнокультурную особенность.
В то же время выделение в рамках государства территориальной единицы создает в ее рамках определенную общность и отдельность экономической и социальной жизни, замыкая социальные связи и отношения в региональных (локальных) рамках и формируя локальную специфику. Важнейшим фактором, опосредующим территориальную специфику общества, является территориальная субкультура как локальный вариант общенациональной, включающей этнокультурную компоненту преобладающих в населении этносов.
Территориальные субкультурные нормы - характерные для территориального сообщества нормы и стереотипы социального поведения, характеризующие дифференциацию территориальной социальной и этнокультурной специфики от общенациональной (общегосударственной).
Ведущую роль в процессах территориальной и этнокультурной дифференциации играют региональные элиты.
Как правило, региональные элиты складываются на основе и под влиянием того этноса, на этнической территории которого они возникли и составляющего значительную или преобладающую долю населения. Однако в то же время сами региональные элиты возникают не только и не столько в рамках этноса и его социальных структур, сколько именно благодаря государству (федеральному центру) и его институтам.
Региональные этнические элиты складываются и воспроизводятся на основе территориальных органов управления, формирующих вторичные, часто неформальные и негласные, но влиятельные социальные структуры и отношения, важную роль в которых играет этнокультурная идентичность.
Для геополитической периферии крупных государств с присущей им этнокультурной и исторической спецификой всегда актуален потенциал политического самоопределения региона (включая как сепаратизм, так и ирреден-тизм), определяемый не столько местной ситуацией, сколько общей социально-политической обстановкой в государстве, формирующей интеграционный потенциал и определяющей социальные основания государственной власти.
Это связано с тем, что иноэтнические по отношению к государствообра-зующему этносу территории включаются в состав государства в результате естественно-исторических процессов геополитического отбора и конкуренции, в которых крупные государства имеют безусловные преимущества, а локальные политические субъекты сталкиваются с объективной необходимостью ограничения суверенитета ради создания жизненно необходимых союзов.
Под давлением объективных исторических обстоятельств моноэтнические политические образования утрачивают либо ограничивают свою независимость, не обеспеченную ресурсами, в обмен на преимущества крупного полиэтнического государства, при сохранении части функций своего, ранее неза-
висимого государства, часто оформленных в форме автономии, и сохранении этнокультурных особенностей исторически преобладающего в регионе этноса.
Таким образом, многие этносы, находившиеся на ранних стадиях развития, вошли в состав более крупных и развитых государств, не завершив процесса своего первичного государственного строительства, но при этом сохранив и даже развив свою этнокультурную идентичность в рамках более крупной политической общности.
Как показывает история, трансформация локальных этнокультурных сообществ в государственные образования может быть прервана или заторможена различными причинами. К ним относятся малая численность населения и небольшая территория, ограниченность почвенно-климатических ресурсов, физико-географическая изоляция, внешние угрозы, диктующие этнической общности жизненную необходимость политической интеграции в более мощное государство, и соответственно вхождение в более крупную нацию в качестве населения территориальной единицы.
Тем не менее, исторически сложившееся преобладание на территории локального этноса и этнической идентичности, сохраняемой, как показано выше, независимо от участия в нации, создает основу для периодической политизации этноса и соответственно усиления на территории этнокультурной фрагментации общества вплоть до этнополитических конфликтов.
Ведущую роль в политизации локального этноса и актуализации этнической идентичности играют региональные этнические элиты, интегрированные в общенациональную элиту, но устойчиво сохраняющие свою связность и групповую самоидентификацию, транслируемую на нижние страты этноса. Именно интересы этнических элит, тесно инкорпорированных в общегосударственные и региональные властные институты, создают мотивационную и идеологическую основу для претензий на политическую («национальную») независимость либо, по меньшей мере, на особый политический и экономический статус территориального субъекта в рамках полиэтнического национального государства.
Это те случаи, о которых Ортега-и-Гассет говорит: «Для существования нации достаточно, чтобы она имела проект собственного существования, пусть даже не всегда суждено воплотить его в жизнь, пусть даже его осуществление потерпит крах, как это столько раз случалось в истории. В таком случае речь идет о несложившейся нации» [7, с. 148-149].
Входя в более крупное государство в качестве административной единицы, этносы как «несложившиеся нации» сохраняют свою этническую территорию, этнокультурную специфику, этническую идентичность, клановые группы в политических элитах - все необходимые предпосылки, которые в условиях кризиса государства дают толчок для нового цикла политизации этноса, взламывающего рамки ослабленной государственности.
Рассуждая о «несложившейся нации», Ортега-и-Гассет говорит о позднем этносе, обладающем развитой социальной структурой, необходимой для создания государства территорией и ресурсной базой, развитой культурой и самосознани-
ем, в котором произошла дифференциация политической сферы и сформированы политические и культурные элиты.
«Национальные» административные образования в составе современных государств — часто в той или иной степени этнокультурные реликты «несложившихся наций» и «несостоявшихся государств». Интегрированные на различных стадиях политического развития в более крупные, мощные и социально развитые государственные образования, они во многом сохранили и даже развили свою субъектность, которая актуализируется во время общегосударственных политических кризисов.
В целом в моменты системного кризиса полиэтнического государства для локальных этнокультурных элит характерна абсолютизация и идеологизация феномена «несложившихся наций», когда вполне равноправная и взаимовыгодная политическая интеграция территории, включающая инкорпорацию локальных элит в общенациональные, представляется как результат «угнетения», «оккупации» и «насилия» со стороны центральной государственной власти. При этом не учитывается тот очевидный факт, что любое сколько-нибудь крупное государство поэтапно формировалось на основе «несложившихся наций» со своей этнокультурной спецификой, образующих исторические провинции с устойчивыми географическими границами.
Уязвимость идеи исторического реванша региональных этносов в форме «национального самоопределения» исторических провинций состоит в том, что в современных государствах на роль «несложившихся наций» (точнее «несложившихся национальных государств») могут претендовать не только субъекты с выраженной этнокультурной спецификой. Например, на роль «несложившихся наций» в условиях Российской Федерации могут претендовать Тверская, Новгородская, Псковская, Рязанская и другие области, которые на определенном историческом этапе были полноценными государственными образованиями (княжествами) со сложившейся политической системой.
Данное явление, которое можно назвать «синдромом несложившейся нации», имеет универсальный характер. Характерным примером политической эксплуатации претензий этносов как «несостоявшихся наций» на исторический реванш и разрушение современных национальных государств является реализуемый рядом европейских региональных элит проект «Европы регионов», как разделенного на этнокультурные (но при этом отнюдь не моноэтнические!) анклавы, и единого экономического и социального пространства, обеспечивающего жизнеспособность этнических автономий за счет общеевропейской инфраструктуры и ресурсов. Такого рода примеры «этнокультурной фронды» можно найти в практически любом достаточно крупном полиэтническом государстве мира.
Многочисленные примеры показывают, что высокая степень этнической идентичности является потенциальной базой для регионального распада и этнического сепаратизма в случае ослабления государства и кризиса нации, как базовой социальной общности современности. Соответственно, в отсутствие острого политического кризиса культурно-символические ресурсы этносепаратизма исполь-
зуются в отношениях «торговли» региональных элит с центральной властью, способствуя получению дополнительных ресурсов.
Таким образом, в рамках полиэтнического государства символический ресурс этнической культуры и этнической идентичности конвертируется в ресурсную базу, на которой укрепляются и воспроизводятся региональные этнические элиты.
В свою очередь, укрепление и региональных элит увеличивает символический ресурс сепаратизма, что ведет к получению дополнительных ресурсов от «центра» и создает объективные предпосылки эскалации процесса распада нации на этнические фрагменты в условиях политического кризиса. В то же время надо отметить, что входящие в состав нации территориальные общности с их этнокультурной спецификой существуют и функционируют в единых политико-юридических рамках, которые задает политическая система государства, как система более высокого уровня.
Сегодня, когда человечество стоит перед реальной угрозой глобального территориального распада современных, «постнациональных» государств, следует согласиться с мнением Ортеги-и-Гассета о том, что «...именно национальное государство в лице политических, но не культурных, элит, неизбежно сталкиваясь с разноплеменностью и разноязычием, преодолевая изначальную этнокультурную неоднородность, в своих рамках создает относительное единообразие - расовое, языковое и т. п., которое должно служить упрочнению единства и которое в итоге формирует нацию, как общность, объединенную культурой и общим проектом будущего» [8].
В целом сценарий регионального этносепаратизма далеко не универсален и далеко не всегда выгоден. Со стороны региональных этнических элит возможен целый ряд стратегий инкорпорирования в нацию - от радикального этнического (этнокультурного) сепаратизма до полного вхождения в общенациональные элиты с сохранением этнической идентичности в качестве вторичной, с перспективой дальнейшей этнокультурной ассимиляции.
Таким образом, вопреки известной теории об «обреченности» современных полиэтнических государств, сепаратизм является скорее маркером политического кризиса, чем атрибутивным свойством полиэтнического социума.
Так, стратегия успешной интеграции (инфильтрации) этнических элит в общегосударственные, характерная для периода советского «интернационализма», была безусловно выгодна своей внешней бесконфликтностью, позволяющей продвигать этническим и региональным элитам продвигать своих представителей на федеральный уровень и тем самым наращивать общенациональный властный ресурс.
Однако в условиях политического кризиса федерального центра в конце 80-х годов представители элит республик и автономий радикально сменили стратегию. Они проявились в качестве этнических элит, перейдя к открытой пропаганде сепаратизма и этнической исключительности. На фоне распада СССР в сочетании с кризисом политической системы это привело к формированию на пост-
советском пространстве системы локальных этнополитических конфликтов, неотделимой от новых независимых государств.
Таким образом, преобладание в региональных элитах «титульных» для региона этнокультурных групп создает объективную основу, в условиях политического кризиса позволяющую локальным элитам противостоять общенациональным элитам путем противопоставления этнической и общенациональной идентичности и политической мобилизации населения региона под этническими и эт-нократическими лозунгами.
При доминировании в локальных элитах представителей этнокультурных групп, исторически преобладающих в составе населения региона, развивается дистанцирование локальных элит от общенациональных (общегосударственных), что объективно создает базу для нарастания противоречий и конфликтов регионов с центральной властью и вытеснению из элит представителей «нетитульных» для региона этнокультурных групп, в том числе государствообразующих этносов. Это дополнительно наращивает этнокультурную дифференциацию федеральных и региональных элит.
В реальности региональные этнические элиты стремятся сохранить доступ к общенациональным экономическим и социальным ресурсам (в т. ч. участию в федеральных элитах). Без этого «национальная независимость» заведомо несостоятельного в качестве государства региона равноценна изгнанию из рая. Часть элит современных государств целенаправленно манипулирует угрозой сепаратизма, ведя перманентную этническую мобилизацию населения и взамен получая у федерального центра льготы, ресурсы и особый статус.
Это явление имеет универсальный характер. Так, феномен «перманентного сепаратизма» хорошо известен в современном мире, в том числе в современной Европе, где особый статус ряда регионов (Каталония, Страна Басков, Шотландия, Уэльс, Сицилия, Корсика и т. д.) закреплен конституционно. Но не менее характерно, что европейские региональные элиты сознательно не доводят сепаратизм до реальной политической независимости, превращающей дотируемый регион с акцентированной этнокультурной спецификой в типичное для современности «несостоявшееся государство».
Стратегия «этнокультурной фронды» региональных этнических элит, эксплуатирующая политизацию этнокультурных групп, дополнительно стимулируются политикой «мультикультурализации», деструктивный потенциал которой в полной мере проявился в странах ЕС.
Мультикультурализм как отказ от приоритетного развития общенациональной (общегосударственной) культуры и идентичности неизбежно загоняет общество в тупик этнокультурной фрагментации, что мы и видим на примерах современной Европы [9].
Мерой этнической фрагментации полиэтнической нации (вполне измеримой социологическими исследованиями) следует считать готовность большинства населения региона поддерживать региональную элиту в конфликте с общенациональной («центром»).
Эта готовность определяется не только численным соотношением этнокультурных групп в населении, но и степенью этнокультурной мобилизации, определяемой соотношением этнической и общенациональной идентичности.
Поэтому для своего укрепления и консолидации нации (национально-государственного строительства) полиэтническое государство (в том числе современное) должно активно противостоять этнокультурной дифференциации, противопоставляя ей общенациональные культурные нормы и образцы и, в целом, единую национальную идентичность, преобладающую над идентичностью этнической.
Инкорпорирование в состав нации этнических меньшинств и этнических элит - важнейшая часть политики национального строительства как процесса непрерывного воспроизводства локального социума, ограниченного политическими границами. Задача инкорпорирования и социализации локальных этносов решается любым территориальным государством, начиная с ранних государств Древнего мира и античности, и обычно выделяется как особая область государственной политики, называемая «национальной» или «национально-культурной» политикой.
Со стороны государства «национальная» политика может принимать крайние формы от геноцида и этноцида местного населения (распространенная практика Средневековья) до выделения этнокультурно обособленной административной единицы в отдельное государство (чем, по сути, и была «деколонизация» конца XX в., де-факто инициированная метрополиями).
В реальности большинство государств, заинтересованных в расширении своих территориальных и человеческих ресурсов, обеспечивало и обеспечивает политическое единство своей территории путем инкорпорирования этнических элит в общенациональные элиты. Это происходит за счет предоставления локальным элитам определенных ресурсов и преференций на общенациональном уровне, что обеспечивает определенный отрыв интересов этнических элит от исходных этнических территорий и их культурную интеграцию в рамки общенациональной культуры.
В целом интеграция региональных этнических элит в национальную элиту, особенно в условиях объективного ослабления современных постнациональных государств, требует от федерального центра затраты определенных и достаточно существенных ресурсов. В экономической сфере это выражается в виде определенных налоговых льгот, бюджетных дотаций и других форм поддержки политическим центром этнокультурного региона в обмен на политическую лояльность региональных элит.
При этом важнейшей неэкономической формой поддержки регионов является инкорпорирование представителей региональных этнокультурных меньшинств в состав общенациональных элит федерального уровня, обеспечивающее этническим элитам доступ к власти и другим ресурсам более высокого уровня.
Это явление характерно и для империй как особого типа крупных территориальных государств с высокой этнокультурной дифференциацией, что не мешало их политической централизации. Такими примерами доступа периферийных (провинциальных) элит к центральной власти могут служить «варварские» императо-
ры Рима, немецкое и польское «засилье» в элите Российской империи и, естественно, феномен И. Сталина как представителя «национальных окраин», ставшего успешным лидером СССР.
Таким образом, инкорпорирование локальных этнических элит в состав общенациональных - необходимое условие для интеграции соответствующих этнических территорий в состав национального государства. Впрочем вторым необходимым условием политического единства является недискриминированное положение представителей «нетитульных», в том числе государствообразующих, этносов в регионах.
Анализ таких явлений, как мультикультуризация и кризис современного постнационального государства, показывает, что предложенная концепция дифференциации этноса и нации как нетождественных научных категорий и как длительно сосуществующих социальных общностей различной природы создает продуктивную методологическую основу для этногеополитики - анализа и прогноза пространственно-географического аспекта этнополитических процессов и формирования эффективной региональной политики, направленной на интеграцию исторически полиэтничного населения в рамках единой гражданской нации.
Выводы
1. Для эпохи глобализации характерен системный кризис системообразующих социальных общностей, прежде всего гражданских наций индустриальной эпохи, и их переход к фазе нисходящего и кризисного развития. Это связано с кризисом национального государства и возникновением нового исторического типа постиндустриального и постнационального государства, источником ресурсов для которого становится демонтаж базовых социальных институтов и функций государства всеобщего благосостояния (welfare state) индустриальной эпохи.
2. В условиях постнационального государства разрушаются в первую очередь социальные институты, связанные с государством и нацией как социальной общностью его граждан, в то время как негосударственные институты, прежде всего этнические и религиозные общности, актуализируются, вторгаясь в сферы общественного бытия, еще недавно бывшие монополией государства.
3. Вопреки известной теории об «обреченности» современных полиэтнических государств, сепаратизм является скорее маркером политического кризиса, чем атрибутивным свойством полиэтнического социума.
4. Необходимое условие обеспечения единства нации - ведение государством и его институтами системного национально-государственного строительства, целью которого является формирование общенациональной идентичности, превалирующей над этнической и религиозной идентичностью граждан.
5. Относительная ценность для индивида участия в нации и в этносе определяется социальным статусом и социальной перспективой, связанной с участием в этих общностях. Ослабление социальных стимулов, связанных с государством и его институтами, ведет к кризису нации и этнокультурной дифференциации общества.
6. Привлекательность нации по сравнению с этносом должна повышаться тем, что государство в форме своих институтов должно предоставлять своим
гражданам гражданские права, социальные блага и возможности повышения социального статуса («социальные лифты») вне зависимости от их этнической принадлежности, места проживания и социального положения.
7. «Социальный дефолт» государства, блокирование «социальных лифтов», усиление социальной дифференциации, лишая граждан социальной перспективы в рамках нации, ведут к подрыву единства нации и росту этнокультурной, религиозной и социальной фрагментации общества.
8. Необходимое условие интеграции соответствующих этнических территорий в состав национального государства - инкорпорирование локальных этнических элит в состав общенациональных, что в условиях объективного ослабления современных постнациональных государств, требует от федерального центра затрат определенных и достаточно существенных ресурсов.
9. Необходимым условием политического единства нации является недис-криминированное положение представителей «нетитульных», в том числе госу-дарствообразующих, этносов в регионах.
10. Политика мультикультурализма как отказа от приоритета единой национальной культуры и национальной идентичности ведет к размыванию общенациональной культуры на отдельные субкультуры, что неизбежно ведет к этнокультурной фрагментации нации и политизации этносов и конфессий.
11.Полиэтническое государство должно активно противостоять этнокультурной дифференциации, противопоставляя ей общенациональные культурные нормы и образцы и, в целом, единую национальную идентичность, преобладающую над идентичностью этнической.
Список литературы
1. Сафонов А.Л., Орлов А.Д. Глобализация как дивергенция: кризис нации и «ренессанс» этноса // Вестник Бурятского государственного университета. Вып. 6 (Философия, социология, политология, культурология). Улан-Удэ, 2011. С. 17-23.
2. Сафонов А.Л., Орлов А.Д. Постнациональное государство и конец эры прогресса // Социодинамика. 2017. № 2. С. 75-90. [Электронный ресурс] // URL: http://e-notabene.ru/pr/article21974.html (дата обращения: 02.04.2017).
3. Панарин А.С. Постмодернизм и глобализация: проект освобождения собственников от социальных и национальных обязательств // Вопросы философии. 2003. № 6. С. 18-27.
4. Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: очерки теории. Новосибирск: Наука, 1991. 448 с.
5. Мосиенко Н.Л. Локальные территориальные общности: социально-территориальная структура и реальные границы // Регион: Экономика и Социология. 2007. № 2. С. 105-113.
6. Смирнягин Л.В. Районирование общества: теория, методология, практика: на материалах США: дис. ... д-ра географич. наук: 25.00.24. М:; 2005. 296 с.
7. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс / Х. Ортега-и-Гассет. Избранные труды / под общ. ред. А.М. Руткевича. М.: Инфра-М; Весь мир, 2000. 700 с.
8. Там же.
9. Орлов А.Д., Сафонов А.Л. Кризис власти как социокультурный феномен // Социодинамика. 2016. № 6. С. 29-46. [Электронный ресурс] // URL: http://e-notabene.ru/pr/article_18278.html (дата обращения: 25.03.2017).
Сафонов Андрей Леонидович, д-р филос. наук, доц., zumsiu@yandex.ru, Россия, Тула, Тульский государственный университет,
Орлов Александр Дмитриевич, канд. техн. наук, aorlov2004@yandex.ru, Россия, Московская обл., г. Жуковский, Филиал Московского государственного индустриального университета,
Вагабов Махач Мустафаевич, д-р. ист. наук, проф., 9162803@mail.ru, Россия, Москва, Московский политехнический университет
ETHNO-CULTURAL ASPECTS OF ENSURING THE INTEGRITY OF THE NATION
A.L. Safonov, A.D. Orlov, M.M. Vagabov
The article is devoted to the socio-cultural aspects of the unity support of a polyethnic nation (national construction), a special case of which is the Russian nation. The phenomenon of regional ethno cultural heterogeneity, the problem of the "unfulfilled nations" and the mechanisms for incorporating members of non-state-forming ethnic groups and ethnic elites into the nation are considered. It is shown that the reason for regional ethno-separatism as a form of destruction of the national community is not the polyethnic nature of the nation, but the systemic crisis of the state and its institutions.
Key words: unity of a nation, post national state, polyethnic nation, multiculturalism, regional policy, ethno-separatism.
Safonov Andrey Leonidovich, doctor of philosophy sciences, associate professor, zumsiu@yandex.ru, Russia, Tula, Tula State University,
Orlov Aleksandr Dmitrievich, candidate of technical sciences, aorlov2004@yandex.ru, Russia, Moscow region, Zhukovsky, branch of Moscow State Industrial University,
Vagabov Makhach Mustafaevich, doctor of history sciences, professor, 9162803@mail.ru, Russia, Moscow, Moscow Polytechnic University.
