CC BY
14Рыжова С. В.
ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ РУССКИХ
В РЕСПУБЛИКАХ РФ: ПРИМЕР БАШКОРТОСТАНА1
В настоящее время в России происходит восстановление этноконфессиональной идентичности населения, при этом русские в подавляющем большинстве соотносят себя с православной религиозной традицией. По данным «Левада-Центра», в 2010 г. 76% россиян причисляли себя к православию. В Башкортостане, по результатам опроса 2011 г.2, 85% русского населения республики относят себя к православию (и 4,4% — к исламу); 86% татар — к исламу (и 5,8% — к православию, это, главным образом, татары-кряшены), 92,3% башкир — к исламу (и 1,7% — к православию). В Башкортостане заметно присутствие протестантов, а также старообрядцев, бежавших в Приуралье в результате реформаторской деятельности патриарха Никона. Православными, как отмечено выше, являются и часть татарского населения республики — татары-кряшены, а также мордва, чуваши и отчасти марийцы и удмурты.
На примере русского населения Башкортостана мы рассмотрим тенденции становления православной идентичности в регионе. Хотя в численном отношении русские как этноконфессиональная группа в республике в большинстве (36% по переписи 2010 г., башкир — 29,5%, татар — 25,4% [см.: 1, с. 30]), но в религиозном отношении православных в Башкирии меньше, чем мусульман, и православие как религиозная традиция оказывается в ситуации доминирующего
1 Статья выполнена в рамках исследовательского проекта «Гражданская, региональная и этническая идентичность и проблемы интеграции российского общества», грант РГНФ № 11-03-00054, руководитель Л. М. Дробижева; автор участвовала как разработчик темы.
2 Здесь и далее, если не указано иное, то даются ссылки на результаты опроса, проведённого в 2011 г. в Башкортостане в рамках указанного проекта по гранту РГНФ. Опрос осуществлён в городах и сельских районах республики. Объём выборки 1030 человек.
представительства ислама. По данным 2010 г., православные религиозные организации составляют 21% от общего числа религиозных объединений республики, исламские — 67%, и 12% — это протестантские религиозные формирования (баптисты, адвентисты, пятидесятники, свидетели Иеговы, мормоны) [см.: 2].
Проникновение православия на территорию современного Башкортостана невозможно рассматривать отдельно от истории освоения этого края Россией после вхождения башкир в «русское подданство» и истории формирования башкирской этноконфессиональной идентичности. Как государственная религия православие сопутствует всем инициативам русского централизованного государства; монастыри, церкви и клирики следуют за продвижением власти русского царя на восток. Нужды духовного попечения, миссионерского призвания, а также логика экономических интересов создают естественные условия для укоренения православия на осваиваемых (колонизируемых) территориях.
После разгрома в XVI в. Иваном Грозным Казанского ханства башкиры стали добровольно присоединяться к России. Старейшинами сильнейших башкирских родов приуральской территории было принято решение о вхождении в русское подданство. Башкирская знать получала взамен определённые привилегии. Иван Грозный выдал башкирам грамоту на владение их землёй на вечные времена согласно сложившемуся среди башкир праву и обычаю и обложил ясаком (податью) в виде мёда, пушнины и денег [см.: 3]. Край стал заселяться служилыми и ратными людьми московского царя. Следом за служилым людом на присоединённые территории приходили монахи, обустраивали монастыри, поднимали земледелие. Башкирия становилась пограничной территорией, на башкирских землях начинали строиться гарнизоны, города-крепости. Несколько позже в регион приходили русские крестьяне и заводские рабочие.
В лице монастырей и клириков православие становилось оплотом государственной наступательной политики, а правительство, в свою очередь, использовало монастыри и священнослужителей для осуществления собственной политики освоения присоединяемых земель. Монастырям и служилым
людям, купцам, дворянам царское правительство раздавало башкирские кочевья, что служило непрекращающимся источником башкирских восстаний. Был широко распространён произвол со стороны московских воевод, прибывавших в край для управления и «кормления» [см.: 4]. При Петре I в башкирских землях обнаруживаются руды и начинается строительство заводов.
В конце XVII—XVIII вв. Церковь в значительной степени проявляла себя как орудие колонизаторской политики и активный агент русификации инородческих народов России. Как религиозный институт царской России, пользующийся государственной поддержкой и защитой, Церковь выступала активным агентом христианизации коренных народов Поволжья. Хорошо известны башкирские восстания того времени, вызванные не только экономическим гнётом со стороны царского правительства, но и насильственной христианизацией нерусского населения.
Ситуация характеризовалась тем, что в этот же период начинает складываться этническое самосознание башкир, главным образом в контексте борьбы с христианизацией на основе исламской веры (ислам в Башкирии утвердился при Хане Узбеке, в первой половине XIV в.)
После падения Казанского ханства на территорию Башкирии, спасаясь от христианизации, уходило татарское исламское духовенство. Татарские муллы, по образному выражению Н. Фирсова [см.: 5], «фанатизировали» башкирское население, мобилизуя его под религиозными лозунгами на вооружённую борьбу с политикой царского правительства. Протестные настроения башкир консолидировались вокруг исламской духовности, и ислам в этот период стал идеологическим основанием для формирования башкирской идентичности [см.: 6].
Брокгауз и Ефрон [см.: 3] отмечают высокую грамотность среди башкир, которая отличала их в лучшую сторону от русского крестьянства. Своей грамотностью башкиры также были обязаны татарскому мусульманскому духовенству, обучавшему в мечетях счёту и письму детей и взрослых. Распространение православия как веры осложнялось тем, что религия рассматривалась царским правительством в качестве орудия ассимиляции новых подданных. Царская политика до-
петровского периода и указы Петра I обнаруживают активный импульс к повсеместной христианизации присоединяемого к русскому государству населения. Частью население крестилось добровольно, остальные — под давлением экономических санкций, нередко под угрозой репрессивных мер со стороны местного чиновничества; известны случаи грубого насильственного крещения «инородцев» и практика откровенного произвола в отношении населения, не желающего принимать крещение. В результате реформ Патриарха Никона в Башкирии, на юго-востоке региона, стали складываться поселения старообрядцев.
Православие в Башкирии, как и во многих других смешанных в этническом отношении регионах, брало на себя функции «плавильного котла», пытаясь проводить государственную политику русификации. Крещёным «инородцам» предоставлялись экономические преференции — освобождение (на определённый срок) от уплаты налогов, продвижение по службе, возможность приобретать крепостных православного вероисповедания.
Собственно русская колонизация края началась в XVIII в., когда царским правительством принимаются меры по привлечению в край русского населения для работы на рудных заводах. Указом 1736 г. русским было разрешено приобретать башкирские земли. Этот указ привлёк в Башкирию государственных крестьян (православных) и помещиков, которые переселялись вместе со своими крепостными, скупая у башкир земли. Исторические источники свидетельствуют, что христианизация местного населения вызывала не только активное сопротивление башкир, но злоупотребления порождали иррациональный страх перед крестом и священнослужителями. Последние в глазах местного некрещёного населения приобретали черты всевластных государственных чиновников [см.: 4].
Постепенно царская политика в отношении башкир начинает меняться; путём перевода башкир в военно-казачье сословие царизм превращает их в активных проводников политики правительства (в 1865 г. они были переведены в гражданское сословие) [см.: 7—8]. Политика русификации в отношении башкир потерпела неудачу. Активное сопротив-
ление выливалось в восстания, которые вынудили царское правительство прекратить усилия по массовому «оправо-славливанию» башкир [см.: 6].
После Указа Екатерины II о веротерпимости (1773 г.), которым пресекалась практика насильственного крещения, были сняты запреты на строительство мечетей и школ; и после создания в 1788 г. в Уфе Магометанского духовного управления мусульмане Поволжья занимают своё место в системе укоренённых в российском государстве вероисповеданий.
Пережив в советский период опыт гонений и коммунистического пленения, Церковь в современной России пытается выработать самостоятельную позицию, не зависящую от государственной политики. Священноначалием РПЦ неоднократно подчёркивалось, что новое положение Церкви в качестве независимого гражданского института — это большое благо для всех православных, у Церкви есть собственные каналы воздействия на общество — минуя государственно-репрессивные меры, чуждые христианскому мировоззрению. Эти установки РПЦ находят отклик и в среде верующих.
Сегодня установки русского православного населения Башкортостана далеки от намерений придания православию политического веса и влияния. Практически половина опрошенных (45%) не поддерживают государственнический импульс РПЦ, давая отрицательный ответ на вопрос: «Должна ли Русская Православная Церковь оказывать влияние на принятие государственных решений?». Сторонниками влияния религиозных организаций (Русской Православной Церкви и Духовных управлений мусульман) на принятие государственных решений являются чуть больше 1/3 православных Башкортостана. Среди башкир и татар, мусульман по самоидентификации, эти показатели такие же или чуть выше (табл. 1).
Несколько больше половины опрошенных среди основных этноконфессиональных групп республики полагают, что мера влияния РПЦ и ДУМ на государственную политику оптимальна («ровно столько, сколько и должно быть»). Среди русских-православных эту позицию разделяют 52,4—54,5%, среди башкир-мусульман — 50,8—53,2%, среди татар-мусульман 62,1-62,9%.
Таблица 1.
Отношение населения Башкортостана к возможному влиянию религиозных организаций 4-
на принятие государственных решений, % от опрошенных о
Должны ли Духовные управления мусульман и Русская Православная Церковь оказывать влияние на принятие государственных решений?
Религиозные организации Право Башко славные-русские ртостана (N=290) Мусу/ Башко ьмане-башкиры этостана (N=265) Мус) Башко гльмане-татары ртостана (N=207)
Да Нет Не знаю Да Нет Не знаю Да Нет Не знаю
Русская Православная Церковь 37,3 44,9 16,7 43,7 37,3 15,6 40,8 43,7 15,0
Духовные управления мусульман 34,5 47,4 17,1 46,8 35,4 14,6 44,0 41,5 14,0
Насколько большое влияние на государственную политику оказывают в нашей стране Русская Православная Церковь и Духовные управления мусульман?
Религиозные организации Право Башко славные-русские ртостана (N=290) Мусу/ Башко ьмане-башкиры этостана (N=265) Мус) Башко гльмане-татары этостана (N=207)
Слишком большое Ровно столько, сколько должно быть Слишком мало Слишком большое Ровно столько, сколько должно быть Слишком мало Слишком большое Ровно столько, сколько должно быть Слишком мало
Русская Православная Церковь 4,5 54,5 19,9 6,4 53,2 22,6 9,3 62,9 15,1
Духовные управления мусульман 5,9 52,4 20,3 4,5 50,8 27,7 9,4 62,1 17,7
Сегодня установки православных и мусульман в Башкортостане в отношении друг друга очень благожелательны. По данным опроса 2011 г., 80% православных-русских «доверяют» и «скорее доверяют» мусульманам, и 79,7% мусульман «доверяют» и «скорее доверяют» православным. Психологическая дистанция между православными-русскими и мусульманами очень тесная и симметричная: из категории русских (православных по самоидентификации) 62,5% ощущают себя «очень близко» и «близко» в отношении татар, и 75,1% православных-русских ощущают себя «очень близко» и «близко» с башкирами. Столь же тесная психологическая дистанция сложилась и со стороны мусульман в отношении русских. Более 70% мусульман-башкир ощущают себя «близко» и «очень близко» с православными, 66,4% — в целом с русскими, что практически совпадает с данными, полученными среди татар (табл. 2).
Таблица 2.
Распределение ответов на вопрос: «Насколько близко Вы себя чувствуете...» Выбор позиций «близко» и «очень близко», % от опрошенных
Психологическая Православные- Мусульмане- Мусульмане-
дистанция русские башкиры татары
Башкортостана Башкортостана Башкортостана
(N=290) (N=265) (N=207)
С русскими - 66,4 68,8
С татарами 62,5 69,5 -
С башкирами 75,1 - 83,3
С мусульманами 62,6 - -
С православными - 71,4 72,4
Высокие показатели взаимного доверия и близкой психологической дистанции показывают, что в республике укоренились добрососедские отношения основных контактирующих этноконфессиональных групп, которые, по словам Верховного муфтия ЦДУМ РФ Т. Таджуддина, характеризуют башкирский край как регион единого «евразийского конфессионального поля» [см.: 9], основывающегося на общих ценностях и разделяемых трудностях, на близких духовных традициях поволжских мусульман и православных.
После атеистических нападок и унижений верующих, обрушившихся на Церковь в советский период, с началом
1990-х гг. в России возрождается вера. В Башкортостане, как везде в России, восстанавливаются храмы и монастыри, растёт число людей, относящих себя к той или иной российской религиозной традиции или конфессии. Если к началу 1990-х гг. в республике оставалось лишь 30 действующих православных приходов, то к концу 2010 г. здесь насчитывалось уже 289 приходов и 8 действующих монастырей [см.: 10].
В современных условиях религиозная идентичность россиян складывается как этноконфессиональная по происхождению и традиционно-культурная по содержанию. Наиболее востребованными религиозными традициями для русских Башкортостана оказываются празднование основных христианских праздников Пасхи и Рождества (90,5%) и освящение этапов жизненного пути: 68,4% считают необходимым венчание; 81,3% согласны с тем, что нужно крестить детей; и 82,9% — что необходимо отпевать усопших. Среди русских — православных по самоидентификации — сторонников этих норм ещё больше: считают необходимыми крещение — 87,4%, венчание — 74%, отпевание — 88,8%.
Формирование религиозной идентичности как в первую очередь этноконфессиональной обусловлено тем, что с крушением советской системы этничность для бывших советских людей стала единственным убежищем для обретения устойчивого «чувства мы» и поддержания продуктивных горизонтальных социальных связей. В наибольшей степени процессы реанимации и легитимации этничности были характерны для нерусских национальностей РФ, однако к концу 1990-х гг. они охватили и русское население республик и страны в целом. К 2011 г. этничность сделалась значимым элементом социальной категоризации, который стал приобретать дополнительный вес в связи с прибытием в страну мигрантов из республик бывшего Советского Союза.
Рост этнического самосознания и возрождение религиозности, на фоне изменения государственной политики в сторону свободы вероисповедания привели к тому, что этноконфессиональная идентичность стала массовой. Исследования показывают, что количество людей в РФ, идентифицирующих себя как «православные», неуклонно растёт: по данным Левада-Центра, с 17% в 1989 г. до 76% в 2010 г.,
приближаясь в процентном отношении к доле русского населения страны. Сегодня многие социологи солидарны с мнением, что православная идентичность во многом выполняет функции культурной идентичности [см.: 11—15]. И в этой роли она является опорой для восстановления чувства исторической преемственности с дореволюционным статусом этнического большинства страны. Вместе с тем, она несёт и черты современности: социальная концепция РПЦ, принятая Архиерейским Собором 2000 г., и православная правозащитная концепция «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека» определяют место православной идентичности в современном российском обществе, рассматривая православие в контексте острейших проблем XXI в.
Как сакральная основа культурной традиции религия выступает одним из элементов этнической идентичности. На вопрос: «Что больше всего объединяет Вас с людьми Вашей национальности?» — наиболее популярными ответами для русских Башкортостана стали: «язык» (65,5%), «родная земля, территория, природа» (56,5%) и «культура» (43,5%). «Религию» как характеристику этнической принадлежности называет 1/3 русских респондентов (32,4%), и практически столько же голосов получают «обычаи, обряды» (37,1%) и «историческое прошлое» (37,4%) (табл. 3).
Таблица 3.
Критерии этнической принадлежности
для русских, башкир и татар Башкортостана, % от опрошенных *
Что больше всего объединяет Вас с людьми Вашей национальности? Русские Башкиры Татары
Язык 65,5 72,2 66,4
Культура 43,5 55,9 51,6
Обычаи, обряды 37,1 55,9 46,4
Родная земля, территория, природа 56,5 65,3 60,0
Черты характера 18,0 18,1 25,2
Религия 32,2 37,8 35,6
Историческое прошлое 37,4 42,4 34,0
Общая государственность 36,2 36,8 35,2
Внешний облик 15,7 16,7 14,4
* Сумма цифр в столбцах превышает 100%, т. к. можно было выбрать более одного ответа.
Религия — заметный фактор этнической идентификации, а общая вера может стать символом групповой солидарности. По данным опроса 2011 г., сильное чувство религиозной групповой сопричастности разделяют более 40% русских и татар Башкортостана (45,5% и 42,4% соответственно) и 52,3% башкир республики (при ответе на вопрос: «О ком Вы можете сказать "это — мы"?»).
Таким образом, религия не является ведущим критерием этнической идентификации, однако она обладает большим мобилизующим потенциалом, способным оформить консолидирующие (в определённых условиях протестные) групповые настроения в категориях веры и этничности. Поэтому исследование процессов становления новой православной идентичности важно для оценки состояния межэтнических отношений в республике. Но вместе с тем религия, непосредственно вера, выступает и стабилизирующим фактором, способным поддерживать консенсус в обществе и формировать установки межэтнической и межконфессиональной толерантности. Религиозная вера, которая, согласно М. Веберу, в монотеистических религиях представляет собой личное самоопределение человека в отношении к Богу, лежит в основе формирования конфессиональной идентичности как мировоззренческой.
Очевидно, что мировоззренческая конфессиональная идентичность, предполагающая, в первую очередь, «крепость в вере» (выбор суждения «Я знаю, что Бог существует и не испытываю в этом никаких сомнений») сформирована не у всех людей, обладающих этноконфессиональной идентичностью, и охватывает меньше половины последних — 42% в общероссийском масшта-бе3, 42,4—48,3% в республиканском башкирском. Обращает на себя внимание, что в различных этноконфессиональных группах (русских-православных, башкир-мусульман, татар-мусульман) доля респондентов со сформировавшейся мировоззренческой идентичностью практически одинакова (табл. 4). Эти данные позволяют заключить, что тенденции формирования мировоззренческой конфессиональной идентичности не зависят от национальности, а отражают логику развития духовных потреб-
3 Данные Левада-Центра [см.: 16, с. 72].
Таблица 4.
Распределение ответов на вопрос: «Какое из перечисленных высказываний точнее всего отражает Ваше представление о существовании Бога?» (сравнительные данные исследования в Башкортостане и общероссийского опроса), % от числа назвавших себя православными и мусульманами
Варианты ответов Среди православных- русских Башкортостана 2011 г. (N=290) Среди мусульман-башкир Башкортостана 2011 г. (N=265) Среди мусульман-татар Башкортостана 2011 г. (N=207) В целом среди православных РФ 2009 г. (N=1600)*
Я не верю в существование Бога 2,4 1,5 2,4 1
Я не знаю, существует ли Бог, и сомневаюсь, что можно убедиться в его существовании 6,2 3,4 3,9 6
Я не верю в Бога, но я верю в некую высшую силу 13,4 11,3 13,0 8
Иногда я верю в существование Бога, а иногда не верю 12,4 10,9 11,1 13
Я верю в существование Бога, хотя иногда я испытываю сомнения 21,7 20,6 26,1 25
Я знаю, что Бог существует, и не испытываю в этом никаких сомнений 42,4 48,3 40,1 42
Затрудняюсь ответить 1,7 3,5 3,3 4
* Данные Левада-Центра [см.: 16, с. 72].
ностей людей и их веры и определяются, скорее, историческими и политическими факторами развития межконфессиональных отношений в регионе.
Социологические опросы в различных регионах РФ обнаруживают, что процессы становления этноконфессиональной идентичности опережают темпы формирования конфессиональной идентичности как мировоззренческой. Людей, идентифицирующих себя с той или иной религиозной традицией, заметно больше, чем практикующих верующих, готовых соблюдать предписанные конфессией нормы и правила поведения — как внешнего, так и внутреннего, духовно-нравственного свойства (т. е. воцерковляющихся, если говорить о практикующих верующих-православных). По данным всероссийского опроса 2009 г., осуществленного Левада-Центром, 14% православных бывают в церкви раз в месяц и чаще (и ещё 33% — несколько раз в год); 19% один-два раза в год и чаще принимают причастие; 14—16% молятся утром и вечером («как правило» и «часто»), 11% «как правило» или «часто» соблюдают Великий пост; 8% «время от времени» принимают участие в жизни какой-либо церковной общины (1% — «регулярно») [см.: 17, с. 139—141]. Воцерковлён-ность рассматривается исследователями в качестве критерия подлинной веры и устойчивых религиозных убеждений, согласованных с вероучительными основами православия. Среди православных Башкортостана (русских по национальности) доля практикующих верующих соответствует общероссийским показателям: 8,7% регулярно посещают церковь, церковную службу, 10% регулярно причащаются, 15,4% ежедневно молятся, 16% соблюдают православные посты.
Как показывают исследования, доля практикующих верующих среди православных христиан в Башкортостане, как и в целом в России, невелика. Однако среди русских республики, как отмечалось выше, широко распространены установки на соблюдение предписанных конфессией правил и норм, ставших частью русской религиозной культуры. Среди русских — православных по самоидентификации — сторонников этих норм ещё больше, подавляющее число православных считает необходимым проведение христианских обрядов, сопутствующих жизни человека: крещение (87,4%), венчание (74%), отпевание (88,8%).
До революции практически всё русское население России было православным и воцерковлённым. Жизненный цикл русского человека был подчинён церковному календарю, все православные исповедовались, причащались, регулярно посещали храм. Сегодня, в сравнении с дореволюционным периодом, установки на активное воцерковление невелики, в той или иной мере охватывают, по разным источникам, не более 18—20% населения страны, относящегося к православному вероисповеданию. Однако в целом за 20 лет постсоветского развития исследователи отмечают позитивную динамику соблюдения предписанных конфессией норм и правил среди православных россиян [см.: 18]. По данным исследования в Башкортостане, общие ориентации этноконфессиональных групп на соблюдение традиционных обрядовых норм (в вопросе не уточнялись конкретные обряды) колеблются в пределах 30%: «верующими, старающимися соблюдать обычаи и обряды», согласно опросу 2011 г., назвали себя 27,6% русских, 26,7% татар и 30,8% башкир в республике.
Исследование показывает, что традиционалистская ориентация религиозной идентичности, выражением которой являются, в том числе, и установки к соблюдению обрядов и обычаев, несёт не только очевидные духовно-нравственные преимущества, но и может быть сопряжена с определёнными рисками. Среди русских, башкир и татар в группах «верующих, старающихся соблюдать обычаи и обряды», повышается субъективная значимость этнической идентичности (поддержка позиции «я никогда не забываю о своей национальности») и этническая солидарность (поддержка позиции «современному человеку необходимо ощущать себя частью своей национальной группы») — как чувства сопричастности к своему народу. Это говорит о том, что в ситуации нарастания общественных проблем и противоречий, роста социальной напряжённости, в среде практикующих верующих эти проблемы могут осмысливаться и интерпретироваться в категориях межрелигиозных и межэтнических напряжений.
Обращает на себя внимание, что установки к соблюдению религиозных практик не влияют на общую миролюбивую ориентацию населения. Во всех этнических группах (русских, башкир и татар, как практикующих, так и в целом по массиву) одинаково
не приемлются установки на насильственное разрешение возможных межнациональных и межрелигиозных противостояний: (свыше 85% согласны с позицией «насилие в межнациональных и межрелигиозных спорах недопустимо»). Вместе с тем, переживание чувств, связанных с нарушением справедливости в отношении своего народа или веры могут спровоцировать формирование и противоположных установок, которые заметнее себя проявляют в среде практикующих верующих (табл. 5).
Среди башкир в группе верующих, стремящихся к соблюдению мусульманских обычаев и обрядов, особенно распространены установки этнополитической мобилизации: поддержка суждения «любые средства хороши для защиты интересов моего народа» — 54,5% (в сравнении с 42% в среднем по массиву башкир). И во всех трёх исследуемых этнокон-фессиональных группах среди респондентов, стремящихся к соблюдению предписанных верой (конфессией) обычаев и обрядов, выше, чем в среднем, значения установок, выражающих готовность к насильственным мерам разрешения возможных межнациональных и межрелигиозных споров (поддержка суждения «насилие допустимо, если нарушается справедливость в отношении моего народа или веры»). В этом, скорее всего, проявляется наследие исторической памяти, когда башкирский край охватывали грандиозные восстания, вдохновлённые идеями борьбы за веру, спровоцированные захватом башкирских земель, подкреплённые экономическими интересами и протестом против произвола и притеснений.
Брокгауз и Ефрон указывают [см.: 3], что земельный вопрос был болезненным для башкир на протяжении всей истории освоения края. Так, для активного привлечения русских поселенцев в край царским правительством в 1871 г. были установлены новые правила продажи казённых земель, согласно которым любое должностное лицо, готовое водвориться в башкирском крае, могло на льготных условиях (очень дёшево и с рассрочкой платежа в 37 лет) приобрести большие по площади участки земли. Однако со стороны местного чиновничества начались злоупотребления властью и откровенные мошенничества, когда на продажу были выставлены не только казённые земли, но и исконные башкирские угодья, которые никогда не принадлежали казне. Фактически башкирские
Таблица 5.
Установки русских, башкир и татар Башкортостана в группах практикующих верующих, % от опрошенных
Русские Башкиры Татары
Верующие, Верующие, Верующие,
Установки старающиеся соблюдать обычаи и обряды (N=95) В среднем старающиеся соблюдать обычаи и обряды (N=88) В среднем старающиеся соблюдать обычаи и обряды (N=66) В среднем
Я никогда не забываю о своей национальности 61,1 47,7 73,9 65,9 65,2 55,9
Современному человеку необходимо ощущать себя частью своей национальной 43,2 35,6 64,8 51,7 59,1 49,0
группы
Насилие в межнациональных и межрелигиозных спорах 86,3 85,7 93,2 90,2 86,4 86,7
недопустимо
Насилие допустимо, если
нарушается справедливость в отношении моего народа или 40,0 29,5 33,0 25,1 37,9 27,0
веры
Любые средства хороши для защиты интересов своего 37,2 42,9 54,5 42,0 32,3 35,5
народа
Землёй, природными богатствами республики должна распоряжаться только республика Башкортостан 24,2 28,7 52,3 43,9 35,4 33,6
земли были расхищены, башкирские семьи в основной массе обезземелены и разорены. Хотя в дальнейшем инициировались ревизионные комиссии, и дело получило огласку, тем не менее, башкирское население края к концу XIX в. оказалось в бедственном экономическом положении.
И сегодня отношение к ресурсам республики показывает значимость этого вопроса именно для башкир, более 40% которых выражают поддержку позиции «землёй, природными богатствами республики должна распоряжаться только Республика Башкортостан». А в среде практикующих мусульман-башкир (верующих и стремящихся к исполнению предписанных исламом обычаев и обрядов) эта доля возрастает до 52,3% (табл. 5).
В настоящее время в Российской Федерации Церковь отделена от государства. Согласно статьям 13 и 14 Конституции РФ, никакая идеология не является обязательной на территории России и в стране признаётся идеологическое многообразие, никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Эти положения Конституции гарантируют соблюдение принципов светскости государства. Русская Православная Церковь пытается обрести свою социальную позицию в рамках гражданского общества, адаптироваться к условиям мировоззренческого плюрализма и свободы совести. В этих новых для неё условиях опыт восстановления православной идентичности и развития православно-мусульманских отношений в Поволжье является ценным социокультурным багажом и может служить моделью межконфессиональных отношений для всей верующей России.
ЛИТЕРАТУРА
1. Национальный состав населения Республик Башкортостан
по данным Всероссийской переписи населения 2010 года: статистический бюллетень. Уфа: Башкортостанстат, 2012. - 58 с.
2. Пятков В., председатель Совета по государственно-
конфессиональным отношениям при Президенте РБ. Взаимодействие с общественными религиозными организациями // Министерство внутренних дел по Республике Башкортостан. Официальный сайт. URL: http://02.mvd.ru/ gumvd/vsrk/ (25.07.2012).
3. Статья «Башкиры» из энциклопедического словаря Брокгау-
за и Ефрона. Т. 3. С.-Петербург, 1891. С. 225-240 // Яндекс. Народ. Башкиры. URL: http://bashkirs.narod.ru/bashkirs. html (24.07.12).
4. Ищериков П. Ф. Очерки из истории колонизации Башкирии.
1933 г. // Яндекс. Народ. Башкиры. URL: http://bashkirs. narod.ru/ischer.html (24.07.2012).
5. Фирсов Н. А. Инородческое население прежнего Казанского
царства в новой России до 1762 года и колонизация за-камских земель в это время. Казань, 1869. Цит по: Габ-дуллин И. Р. От служилых татар к татарскому дворянству // Генеалогия и архивы. URL: http://ufagen.ru/node/5557 (26.07.2012).
6. Щипков А Во что верит Россия. Лекция пятая. Ислам и языче-
ство. Башкирия // RELIGARE. Портал «Религия и СМИ». URL: http://www.religare.ru/2_7167.html (26.07.2012).
7. Гараева С. А. Религиозная политика российского правитель-
ства в Башкортостане в XVII—XVIII вв. // Башкирский вестник. 12.02.2010. URL: http://bashkorttar.ru/?p=722 (30.07.2012).
8. Башкирские восстания XVII—XVIII веков // 450 лет с
Россией! Официальный сайт празднования 450-летия добровольного вхождения Башкирии в состав России. URL: http://www.bashkortostan450.ru/history/XVI-XIX/ XVII-XVIII.html (30.07.2012).
9. Таджуддин Т. Важнейшая веха в истории евразийства // Евра-
зия. Информационно-аналитический портал. 12.07.2010. URL: http://evrazia.org/text/14 (4.08.2012).
11. История епархии // Уфимская епархия Русской Православ-
ной Церкви. Официальный сайт. URL: http://епархия-уфа. рф/history (24.10.2012).
12. Мчедлов М. П. Религиоведческие очерки. Религия в духовной
и общественной жизни современной России. М., 2005.
13. Митрохин Н. Русская Православная Церковь: современное
состояние и актуальные проблемы. М., 2006.
14. Широкалова Г. С., Аникина А. В. Политический выбор РПЦ как фактор, определяющий её будущее. // Социологические исследования. 2007. № 10.
15. Каариайнен К., Фурман Д. Религиозность в России в 90-е годы
// RELIGARE. Портал «Религия и СМИ». 26.09.2002. URL: http://www.religare.ru/2_58.html (24.10.2012).
16. Кублицкая Е. А. Особенности религиозности в современ-
ной России // Социологические исследования 2009. № 4. С. 100.
17. Зоркая Н. Православие в безрелигиозном обществе. Вест-
ник общественного мнения. Апрель — июнь 2009. № 2. С. 65-84.
18. Общественное мнение — 2009. М.: Левада-Центр, 2009.
19. Синелина Ю. Ю. Динамика процесса воцерковления право-
славных // Социологические исследования. 2006. № 11.
