CC BY
17Научная статья / Research Article DOI 10.26105/PBSSPU.2022.45.51.003 УДК 811.161.1'373 ББК 81.411.2-316
С. С. Захарченко
ЭТНОФОЛИЗМЫ В СПОРНЫХ ТЕКСТАХ. ПОПЫТКА ТИПОЛОГИЗАЦИИ
Аннотация. В статье раскрывается сущность понятия «этнофолизмы». Автор обращает внимание на междисциплинарный характер явления, отвечая на вопрос о целостности и единстве определения термина, его границ. В статье с опорой на спорные тексты, анализируемые в рамках экспертной работы за 2020-2022 гг., предпринята попытка типологизации этнофолизмов с позиции лингвистики, юридической лингвистики, этнолингвистики, социолингвистики, психолингвистики.
Ключевые слова: этнофолизмы, экспрессивные этнонимы, типологиза-ция, язык вражды
Для цитирования: Захарченко С.С. Этнофолизмы в спорных текстах. Попытка типологизации // Филологический вестник Сургутского государственного педагогического университета. 2022. № 4 (12). С. 33-43. DOI 10.26105/ PBSSPU. 2022.45.51.003
S.S. Zakharchenko
ETHNOPHAULISMS IN CONTROVERSIAL TEXTS. ATTEMPTS OF TYPOLOGIZATION
Abstract. The essence of the term «ethnophaulisms» is observed in the article. The author emphasizes the interdisciplinary character of the phenomena, answering the question concerning its completeness and cohesion, its limits. An attempt of typol-ogization from the position of linguistic science, legal linguistics, ethnolinguistics, sociolinguistics, psycholinguistics is undertaken.
Key words: ethnophaulisms, expressive ethnonyms, typologization, hate speech.
For citation: Zakharchenko, S.S. (2022). Ethnophaulisms in controversial texts. Attempts of typologization Philological Bulletin of Surgut State Pedagogical University, 4 (12), 33-43. DOI 10.26105/PBSSPU.2022.29.16.007 (in Russian).
Введение
Этнофолизмы, или экспрессивные этнонимы, в качестве предмета исследования вошли в науку сравнительно недавно. Но, безусловно, этот особый пласт лексики представляет интерес и перспективы исследования в самых разных аспектах не только лингвистики, в его дискурсивном, межкультурном планах, но и ряда междисциплинарных направлений: лингво-культурологического, социолингвистического, лингвоюридического, этнолингвистического, психолингвистического.
Единого подхода к классификации и типологизации этнофолизмов нет. Являясь особой лексической категорией, этот пласт лексики оживает в дискурсивном пространстве. Именно социальная маркированность
такой лексики определяет и подчеркивает ее смыслы. Дискурсивность определяет и смысловую подвижность этнофолизмов, коннотации доминируют над денотативным значением.
Использование этнофолизмов обусловлено коммуникативными задачами, которые реализуются коммуникантами. Для полноты и обоснованности выводов важен анализ контекста, атрибутов, приписываемых экспрессивным этнонимам, важна характеристика языковой личности адресанта, его социальных параметров, равно как и характеристика адресата.
Цель статьи - определение границ комплексного междисциплинарного понятия «этнофолизмы», попытка типологизации выявленных этнофолизмов с позиции лингвистики, юридической лингвистики, этнолингвистики, социолингвистики, психолингвистики
Материалы и методы
Материалом для статьи явились спорные тексты, анализируемые в рамках лингвистической экспертизы за 2020-2022 гг., высказывания в соцсетях, содержащие в своей структуре этнофолизмы. Методом сплошной выборки были отобраны 47 номинаций, точнее 47 контекстов из 36 материалов. Комплексный дискурс-анализ позволил установить конфликтный потенциал выявленных в ходе экспертной работы номинаций.
Результаты и обсуждение результатов исследования
Начнем с выделения причин формирования пласта этой лексики. В связи с чем обращают на себя внимание спорные тексты, в которых эти лексические единицы функционируют и становятся источником конфликтов и судебных разбирательств. Понятие «этнофолизм», являясь маркером языка вражды, определяет и категорию дел, на которых основана настоящая публикация. Среди основных статей Уголовного Кодекса РФ и статей Кодекса РФ об административных правонарушениях можно выделить следующие: 282 УКРФ «Ответственность за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, совершенные публично»; 20.3.3 КоАП РФ «Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности или исполнения государственными органами Российской Федерации своих полномочий в указанных целях»; 5.61 КоАП РФ, «Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме»; 20.3.1 КоАП РФ, «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»; 5.62 КоАП РФ, «дискриминация, то есть нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его пола, расы, цвета кожи, национальности, языка, происхождения, имущественного, семейного, социального и должностного положения, возраста, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности или непринадлежности к общественным объединениям или каким-либо социальным группам».
Этнофолизмы встречаются в материалах и других категорий дел. Речь о статьях 280 УК РФ «Призывы к экстремистской деятельности»; 205.2 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма».
Как правило, в 90% случаев, материалами исследования в таких категориях дел становятся высказывания пользователей социальных сетей - спорные тексты, анализируемые в рамках экспертной работы за 2020-2022 гг., высказывания, содержащие в своей структуре этнофо-лизмы.
Таблица 1
Распределение выявленных этнофолизмов по предметным категория
Национальная (расовая) исключительность Русско-украинский конфликт (дискредитация Вооруженных сил РФ, действий власти РФ)
шаурмист зверье колорады русские /украинцы
ара узбеки укропы русы
армяшка татары ватники Иваны
вазген чурка игиловская гои (мн.) кацап
чурка татарва грязные безродные хохол
неруси башкорты свиньи бандеровцы
дядя Хачек армянка свинорылые Путинцы
дядя Сема ираны жиды
дядя Абрам азеры еврейские олигархи
кавказские окку- азики еврейская мафия
панты чернота
азиаты хачье
черножопый русня
чурканы хачи
петушары с аула вышли /
черные с гор спустились
бараны
66% 34%
Погружение в тему вызывает ряд вопросов, поиск ответов на которые способствует достижению цели нашего исследования.
Первый вопрос - вопрос целостности и единства определения термина, его границ. На наш взгляд, этнофолизм - явление социальное, лингвистика становится инструментом его исследования. Этнические прозвища - отражение социальной организации общества, маркер социальной действительности. Обращаясь к исследуемым в рамках экспертной работы материалам на территории Югры, наблюдаем следующую картину: в общем массиве выявленных в рамках статьи этнофолизмов в спорных текстах, во-первых, преобладают номинации выходцев быв-
ших советских республик. Объясняется это тем, что Югра - регион вот уже несколько лет сохраняющий свой статус мигрантоемкого региона, и мы на регулярной основе имеем дело с материалами по пропаганде и превосходству (уничижению) по национальным, расовым признакам. Во-вторых, это номинации, возникшие в русском языке, получившие распространение в связи с конфликтом Россия / Украина (номинации представителей не только наций, но и представителей власти (материалы по вопросам дискредитации Вооруженных сил РФ, действий власти РФ). Так или иначе, использование этнофолизмов становится маркером языка вражды, маркером материалов с признаками экстремизма. Этнофолизмы в этой связи выступают действенным средством разжигания (подогрева) межнациональной розни, вражды, в качестве инвективы - для демонстрации неполноценности нации по каким-либо признакам, выражают унижение. Распределение этнофолизмов по двум предметным группам представлено в Таблице 1.
Среди представленных нами примеров обнаруживаются и номинации с нейтральным, на первый взгляд, значением, т.е. этнонимы нормативные, например «русские / украинцы», тем не менее отнесенные нами в разряд экспрессивных этнонимов, что определяется контекстом их использования.
Термин «этнофолизмы» («ethnophaulisms») или «этнические клички» («ethnic slurs») был введен в 1944 г. в Кембридже Авраамом Робаком в книге «A Dictionary of International Slurs» [13], переизданной в 1979 в Америке, и не имевшей к тому времени аналогов. Важно отметить, что упомянутая работа носит культурологический, социологический характер, ценна широтой охвата материала более чем 20 языков. Языковые же процессы словарь не затрагивает. Только в более поздней литературе, начала 2000-х, термин «этнофолизм» толкуется коллективом авторов (Mullen B., Rozell D., Johnson) как «словесный символ и штамп, обладающий оттенками этнической нетерпимости и предубеждения к другим народам» [6].
Этнофолизмы - номинации с семой «народ», «представитель народа», эмоционально маркированные адресантом, автором высказывания, уничижительной, отрицательной оценкой (в основе термина греч. «народ, племя» и «дурной, ничтожный»). Этнофолизмы включают в себя негативно коннотированные именования представителей различных этносов в жаргонах-социолектах, проникающие оттуда благодаря своей экспрессивности как средство стилизации в литературный язык. В отличие от нейтрально коннотируемых этнонимов, семантике этнофолизмов свойственны не только оппозиция «свой - чужой», но и значение чуждости именуемого, при этом негативность коннотации может варьировать от иронично-пренебрежительной до уничижительной, презрительной и бранной [5].
Мы обобщили некоторые понятийные наименования, к которым можно отнести этнофолизмы.
Среди синонимичных обозначений ненормативных этнонимов в лингвистической науке существуют термины:
1) «неофициальные этнонимы», «прозвищные этнонимы», характерные для русской традиции [3] (за использованными атрибутами «про-звищный» / «неофициальный» - не всегда стоит отрицательная коннотация, на наш взгляд эти термины не в полной мере отражают сущность описываемого явления);
2) категория «пейоративные / экспрессивные псевдоэтнонимы», выделяемая А.С. Архиповой [1].
3) «национально-расовые оскорбления» / «пейоративы», обозначаемые В.И. Карасиком [8];
4) «этнические инвективы» - термин В.И. Жельвиса [7];
5) «ксенэтнонимы», выделяемые С.В. Свирковской [12], категория, которая, на наш взгляд, близка по своему содержанию этнофолизмам;
6) «этнолингвокультуремы» - понятие И.В. Ляшенко, изучавшего причины употребления этнофолизмов в современном англоязычном кросс-культурном пространстве и считавшего данный термин расширяющим пространство термина «этнофолизмы» [10];
7) описательные определения, например, предложенное А.Н. Барановым: «для отрицательной оценки часто используются альтернативные по отношению к нейтральным номинации национальностей» [2].
По оттенкам значений представленных терминов можно понять направления современных исследований. Объединяет все эти термины одно: эти номинации отражают примитивные представления, не только враждебные мнения, но и всяческие предрассудки о разных народах и нациях. Термин же «этнофолизм», не смотря на исходное социальное значение, точнее прочих отражает сущность явления, кроме того, является термином интернациональным, универсальным. В экспертной работе социальные аспекты, например, характеристика языковой личности адресанта, адресата, характеристика социального контекста, играют ключевую роль.
В этой связи обращает на себя внимание термин, введенный А.И. Грищенко, Н.А. Николиной, - «экспрессивные этнонимы» [5]. Исследователи убеждены, что, в отличии от социального «этнофолизма», «экспрессивные этнонимы» - явление «собственно лингвистическое», в своих трудах ведут речь «не только о презрительных именованиях по отношению к другим народам».
Принимая во внимание все вышесказанное, термины «экспрессивные этнонимы» и «этнофолизмы» в структуре данного доклада мы употребляем как синонимичные, позволяющие нам вести речь и о междисциплинарных аспектах прикладной науки.
Погружение в тему подтолкнула нас к попытке типологизации такой лексики, что стало для нас вторым спорным вопросом, теоретической проблемой, требующей решения. Это на самом деле не просто, в виду сложности этнофолизмов как явления языка, как феномена социального, употребление которого связано не только с контекстом, но и с социально обусловленной ситуацией. Именно поэтому дискурсив-ность и интерпретационный анализ помогает многие смысловые нюансы обозначить.
Проблема обусловлена междисциплинарным характером исследуемой категории. Рассмотрение этнофолизмов с позиций различных лингвистических интерпретаций дает возможность понимания сущности категории. Конечно, здесь тоже есть свои ограничения: сколько таких подходов должно быть, откуда источники данных. Изложим наше видение такой классификации или типологизации этнофолизмов.
I. С позиции юридической лингвистики, экспертной практики, основываясь на собственном опыте, вполне закономерна типология по категории дел/материалов. Вначале нашей статьи мы уже предложили такой вариант классификации выявленных этнофолизмов. Альтернативной может стать типология, основанная на принципе - «оскорбление» - «НЕ оскорбление», или «средство разжигания межнациональной розни» - «НЕ средство». С ориентиром на инвективу (инвективную лексику) можно руководствоваться, например, классификацией, предложенной Матвеевой О.Н., выделившей такие лексические разряды как: интеллект-инвективы, социоморальные инвективы, полит-инвективы, национал-инвективы, зоо-инвективы, инвективы сравнения и т.д. [4]. Так, например, выявленные в исследуемых спорных текстах этнофолизмы «бараны», «зверье», «петушары», «колорады», «грязные безродные свиньи», «свинорылые» могут быть отнесены к разряду зоо-инвектив. Эта классификация очень условна, важен анализ этимологии слова. В качестве примера обратим внимание на номинацию «колорад». До начала специальной военной операции - презрительно-оскорбительное наименование пророссийских активистов на Украине. Сейчас этой номинацией зовут всех русских. Рассматриваемый этнофолизм может быть отнесен к разряду зоосемантиче-ских метафор, отсылающих к разряду животных, в данном случае насекомых (колорадский жук), сопровождаемый эпитетом «тупые» (атрибут с ярко выраженной негативной окраской, усиливающий негативную окраску самой номинации). С учетом этимологии, этнофолизм попадает уже в разряд инвективы политической.
II. Так или иначе при ответе на вопрос «оскорбление - не оскорбление» эксперт лингвист нуждается в сугубо лингвистических знаниях, здесь, конечно, ему не обойтись без классификации, основанной на этимологии [5]: мотивированные антропонимами - именами и фамилиями. Выделяются этнофолизмы, мотивированные именем, типичным для обозначаемого народа (полным или сокращенным), в том числе с эмоционально-оценочными суффиксами. В качестве примера мотивированных антропонимов выступают: «ара», «хачик» (уменьшит. от армянского имени Хачатур), «вазген». Вне контекста говорить об отношении номинаций к языку вражды удается с трудом, обратим внимание на контекст употребления: в формате речевого жанра угрозы номинации звучат вовсе не иронично: «Приходи, уши отрежу, так мы обычно поступаем с арами, ты не исключение, конченый ублюдок твой позорный пахан вазген». А.И. Грищенко выделяет в этой группе составные экспрессивные этнонимы, состоящие из антропонима и прозвища; этнонимы, мотивированные именем культурного персонажа (литературного, фольклорного, религиозного и т.д.). Среди анализируемых нами этнофолизмов имеют место быть этнофолизмы, мотивированные именем исторического / политического деятеля.
Среди выявленных примеров к категории этнофолизмов, мотивированных именем политического деятеля относятся: «бандеровцы» (Степан Бандера), «путинцы» (В.В. Путин).
Среди немотивированных (заимствованных) этнофолизмов выделяют: самоназвания народа из соответствующего языка - источника. В качестве примера можно привести номинацию «гои» (форма мн. числа) -на иврите означающую «народ». На первый взгляд номинация нейтральная, обратим внимание на контекст ее использования: «Только евреи являются полноценными людьми, а остальные гои. Не спасайте гоев в случае опасности или смерти, не выказывайте милосердия гоям». В современном русском гои - неевреи. С учетом коммуникативных задач адресанта, их как минимум можно выделить две в этом контексте: пропаганда исключительности и превосходства, формирование у адресата образа чужого, нейтральный этноним приобретает черты этнофолизмов.
Еще один пример, содержащий, на наш взгляд не просто этноним «русские», а именно этнофолизм: «Русские вас не существует в законодательстве РФ и СССР как народа и как нации». В разряд этнофолизмов входит и выявленная нами в ходе экспертной работы номинация «укропы», обнаруженная в призыве-лозунге «Смертьукропам!». Образован этнофолизм от автоэтнонима «укр». В сегодняшнем контексте - пренебрежительное обращение к украинцам, поддерживающим новую власть и ориентации на Запад. По мнению некоторых филологов, дисфемизм «укроп» указывает на съедобное растение, то есть задачей такого наименования становится дегуманизация оппонента, буквальное превращение его в пищу. Поэтому лексема «укроп» по отношению к людям, поддерживающим украинскую власть, вызывает языковые игры, эксплуатирующие пищевые ассоциации: «коситьукроп», «жареный укроп», «укроп в котле».
Среди немотивированных экспрессивных этнонимов - воспроизведение слов или выражений с исконной семой «товарищ», «приятель» («ара», дословно «эй, ты /эй, приятель» = армянин).
Третья группа, самая обширная по распространению, этнофолизмы, мотивированные в пределах родного языка (структурно понятная носителям языка) объединяет этнофолизмы: а) мотивированные другими этнонимами, но с использованием характерных словообразовательных моделей: «башкорты», «чурканы», «татарва»; «армяшка»; б) мотивированные расовым признаком (прямой эпитет («чернота»); простой эпитет («черный»); сложный эпитет («черножопый»)); в) мотивированные культурным признаком (названием пищи, напри-мер, «шаурмист»), названием одежды или прически («ватники», «хохлы»); мотивированные конфессиональным признаком, профессиональной спецификой, названием животного («свинорылый»).
III. С позиции этнолингвистики уместна типология, в рамках которой все этнофолические номинации можно разделить на: 1) номинации представителей народов Кавказа, Средней Азии и СНГ, постсоветского пространства, и стран, непосредственно граничащих с Россией; 2) представителей коренных народов России, особенно в национальных республиках; 3) евреев; 4) представителей народов Западной Европы и Америки; 5) представителей народов России (для иностранцев) и рус-
ских [9]. Выявленные нами этнофолизмы в рамках этнолингвистической типологии могли бы быть распределены следующим образом: а) представители народов Кавказа, Средней Азии и СНГ: шаурмист; ара; армяш-ка; вазген; чурка; неруси; дядя Хачек; кавказские оккупанты; азиаты; черножопый; чурканы; черные; бараны; зверье; узбеки; чурка игиловская; укропы; армянка; ираны; азеры; азики; чернота; хачье; хачи; с аула вышли / с гор спустились; хохол; бандеровцы; гои; татарва; башкорты; татары; б) евреи: дядя Сема; дядя Абрам; жиды; еврейские олигархи; еврейская мафия; в) русские (для других): колорады; ватники; гои (мн.); грязные безродные свиньи; свинорылые; русские; русы; Иваны; кацап; Путинцы; пету-шары; русня. Этнофолизмов, называющих представителей других групп -коренных народов, народов Западной Европы и Америки, прочих этносов, в исследуемом массиве данных не выявлено, что обусловлено обозначенными ранее категориями дел.
IV. Социолингвистикой обусловлена классификация этнофолизмов с позиции категории рода, точнее пола лица, которому этнофо-лизм приписывается. Среди отобранных нами примеров в единственном числе номинации, относящиеся к лицам мужского пола, в большинстве случаев не имеющие соответствий для обозначения лиц женского пола. По всей видимости это обусловлено большей мобильностью и социальной активностью мужского населения. Так принято считать. Хотя наша экспертная практика говорит о другом: все чаще адресантами, авторами высказываний с признаками экстремизма становятся лица женского пола. Возможно, эта тенденция найдет реализацию и в части возникновения экспрессивных этнонимов с ориентиром на феминность. Еще одна тенденция - нейтрализация гендера проявляется и в преобладающих среди этнофолизмов номинаций в форме множественного числа. Ведь этнофолизм - маркер дискурса отчуждения, исключения, формы множественного числа («хачье», «ираны», «укропы», «ватники», «гои», «бандеровцы», «башкорты», «свинорылые» и т.д.) типичны для противопоставления общностей МЫ - Они или СВОИ - Чужие.
Социолингвистические параметры также определяют сферу употребления этнофолизмов и позволяют классифицировать их с точки зрения территориального распространения: этнофолизмы общероссийского распространения и регионального распространения. В качестве параметров могут выступать и социальные статусы, социальные общности.
V. В достаточной мере обоснованной и убедительной нам видится классификация по способу словообразования. Так коллектив исследователей филологов Герценовского педагогического университета разбивает экспрессивные этнонимы на группы, в основе которых следующие способы словообразования: семантическая деривация (семантическое развитие слова на основе метафорического или метонимического переноса); усечение основы; фонетические изменения; заимствование; калькирование; аффиксация (суффиксация/префиксация); безафиксный способ; основосложение; аббревиация; словостяжение; сращение [9].
Среди названных словобразовательных моделей в отобранных нами примерах преобладают аффиксация, реже - усечение, уже упомянутые ранее заимствования. Фиксируется большое количество семантиче-
ских дериваций, в равной степени на основе метафорического / метонимического переносов («шаурмист», «колорады», «укропы», «ватники»); случаи заимствований. Однако универсальной эту классификацию не назовешь, в нее не вписываются, например, этнофолизмы - «выражения» без компонента / семы «народ» в своей структуре (например, «с аула вышли», «с гор спустились»).
В качестве альтернативных оснований для типологии экспрессивных этнонимов по части словообразования выделяют Е.Л. Березович и Д.П. Гулик: основания по названию другой национальности; по месту обитания (рамках этой типологии упомянутые нами этнофолизмы «с гор спустились», «с аула вышли» найдут свою группу); по особенностям речи; по внешнему виду, по особенностям быта, по национальному символу, исходя из масс-культурных аллюзий [3].
VII. Обнаруженная нами классификация этнофолизмов с позиции психолингвистики предложена группой исследователей лингвистов в 2018 году. Анализируя виды оценочных реакций, полученные от реципиентов в ходе использования экспериментального метода «встречного текста» (автор А.И. Новиков; сущность: исследование процесса восприятия в ходе построения «встречного текста» - определенного набора реакций), ученые предлагают классифицировать экспрессивные этнонимы как: общеупотребительные, окказициональные (мотивированные определенным событием в новейшей мировой истории [11]. Именно оккази-циональные этнонимы обладают определенными этнокультурными коннотациями, могут быть непонятны реципиенту, не обладающему фоновыми знаниями. На наш взгляд, в меньшей степени проработанной по отношению к этнофолизмам становится их типологизация с позиции психолингвистики. В прикладном аспекте, в частности, экспертной работе, определяющим фактором является личность адресата. В основу типологи-зации должны быть положены процессы восприятия, интерпретации. Тема понимания и восприятия этнофолизмов недостаточно проработана в том числе и применительно к лингвоэкспертной практике.
Выводы
Экспрессивные этнонимы или этнофолизмы - продукт речевой культуры или отсутствия этой культуры межэтнического, межрасового общения. Мы сосредоточились в своем докладе на конкретных номинациях, очертив их круг географией ХМАО-Югры за достаточно короткий временной период с позиции лингвистической науки особенно в отношении лексики. Но поскольку речь идет о подвижном слое лексики, которая является отражением социальной организации общества, своеобразным маркером его развития здесь и сейчас, актуальность изучения таких лексических единиц не оставляет сомнений.
Настоящая статья - начало большой работы по исследованию этнофолизмов. В качестве перспективных направлений исследования обозначим не столько их семантику и прагматику, в большей степени закономерности формирования в различных дискурсивных практиках, их динамику функционирования в межкультурной коммуникации, определение их дискурсивного, психолингвистического, лингвокультуроло-гического и лингвоюридического статусов.
Литература
1. Архипова А.С. Что общего между чукчей и Чебурашкой? Этюд по фольклористической ономастике. URL: https://www.bibliofond.ru/view.aspx?id=124914#text (дата обращения: 20.11.2022).
2. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теоретические основания и практика: Учебное пособие. 5-е изд. М.: Флинта: Наука, 2013. 592 с.
3. Березович Е.Л., Гулик Д.П. Ономасиологический портрет «человека этнического»: принципы построения и интерпретации // Встреча этнических культур в зеркале языка в сопоставительном лингвокультурологическом аспекте / [Ешич М.Б., Корженский Я., Тарасов и др.]; [Редкол.: Г.П. Нещименко (отв. ред.) и др.]. М.: Наука, 2002. С. 232-253.
4. Грачев М.А. Лингвокриминалистика. Нижний Новгород: Нижегородский гос. лингв. ун-т им. Н.А. Добролюбова, 2009. 280 с.
5. Грищенко А.И. Источники возникновения экспрессивных этнонимов (этнофолизмов) в современном русском и английском языках: этимологический, мо-тивационный и деривационный аспекты // Активные процессы в современной лексике и фразеологии: Материалы международной конференции 2007 г. памяти Л.В. Николенко и Ю.П. Солодуба (МПГУ) / гл. ред. Н.А. Николина. М.; Ярославль: Ремдер, 2007. С. 40-52.
6. Грищенко А.И., Николина Н.А. Экспрессивные этнонимы как приметы языка вражды // Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности: Коллективная монография / отв. ред. И.Т. Вепрева, Н.А. Купина, О.А. Михайлова. Труды Уральского МИОНа. Вып. 20. Екатеринбург: Изд-во Урал. Ун-та, 2006. С. 175-187.
7. Жельвис В.И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия // Юрислингви-стика - 2: русский язык в его естественном и юридическом бытии: Межвузовский сборник научных трудов / под ред. Н.Д. Голева. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. С. 195-206.
8. Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. 333 с.
9. Коробкова О.С. Маркеры языка вражды в номинациях этнической принадлежности: социолингвистический аспект // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2009. № 111. С. 200-205.
10. Ляшенко И.В. О некоторых причинах употребления этнофолизмов в современном англоязычном кросс-культурном пространстве // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2011. № 3. С. 86-88.
11. Пешкова Н.П., Моисеева А.В., Титлова А.С. Этнофолизмы как проявление потенциальной конфликтогенности реципиентов в процессе восприятия информации в интернет-дискурсе // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Проблемы языкознания и педагогики. 2018. № 4. С. 19-32.
12. Свирковская С.В. Ксенофобический дискурс: Лингвопрагматический аспект: автореферат дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2005. 23 с.
13. Roback A.A. A Dictionary of international slurs (ethnophaulisms). With a supplementary essay on aspects of ethnic prejudice. Cambridge, Mass., Sci-art publishers, 394 p.
References
1. Arhipova, A.S. (2019). What is common between Chukchi and Cheburashka? A sketch on folkloristic onomastics. https://www.bibliofond.ru/view.aspx?id=124914#text (in Russian).
2. Baranov, A.N. (2013). Forensic Linguistic Examination of text: theoretical basis and practice: tutorial. Moscow. 592 p. (in Russian).
3. Berezovich, E.L., Gulik, D.P. (2002). Onomasiological portrait of «Homo ethnic»: principles of consreuction and interpretation. Neshhimenko, G.P. et all (Ed.). The meetings of ethnic cultures in a mirror of language in comparative lingvocul-turological aspect, 232-253. Moscow. (in Russian).
4. Grachev, M.A. (2009). Linguistic criminalistics. Nizhniy Novgorod. 280 p. (in Russian).
5. Grischenko, A.I. (2007). Sources of expressive ethnonyms (ethnophaulisms) in contemporary Russian and Engkish. Nikolina, N.A. (Ed.). Active processes in contemporary lexis and phraseology: materials of international conference of 2007, 40-52. Moscow, Yaroslavl. (in Russian).
6. Grischenko, A.I., Nikolina, N.A. (2006). Expressive ethnonyms as hate speech markers. Vepreva, I.T., Kupina, N.A., Mikhailova, O.A. (Ed.). Hate speech and consent speech in contemporary sociocultural context. Monograph. Ural MION proceedings. Issue 20, 175-187. Ekaterinburg. (in Russian).
7. Zhelvis, V.I. (2000). Word and Action: juridical aspect of foul language. Golev, N.D. (Ed.). Legal Linguistics - 2: Russian language in its natural and juridical existence, 195-206. Barnaul. (in Russian).
8. Karasik, V.I. (2002). Language of social status. Moscow. 333 p. (in Russian).
9. Korobkova, O.S. (2009). Markers of hate speech in ethnic nominations of: sociolin-guistic aspect. Izvestia: Herzen University Journal of Humanities&Science, 111, 200-205. (in Russian).
10. Lyashenko, I.V. (2011). Of the reasons of ethnophaulisms' usage in English contemporary cross-cultural environment. Philological Sciences. Questions of Theory and Practice, 3, 86-88. (in Russian).
11. Peshkova, N.P., Moiseeva, A.V., Titlova, A.S. (2018). Ethnophaulisms as realization of recepients' potential conflictogenity in the process of information perception in the internet-discourse. PNRPU Linguistics and Pedagogy Bulletin (Vestnik PNIPU. Problemy azykoznania pedagogiki), 4,19-32. (in Russian).
12. Svirkovskaya, S.V. (2005). Xenophobe discourse: Lingvopragmatic aspect. Krasnodar. 23 p. (in Russian).
13. Roback, A.A. (1944). A Dictionary of international slurs (ethnophaulisms). With a supplementary essay on aspects of ethnic prejudice. Cambridge. 394 p. (in English).
Статья поступила в редакцию 27.10.2022; одобрена после рецензирования 24.11.2022;
принята к публикации 30.11.2022.
Received: Oct 27,2022 Approved: Nov 24,2022 Accepted: Nov 30,2022
