CC BY
16
УДК 314.8 (470.620) + 316.334.56 (470.620) ББК 60.7 (2 Рос-4 Кра) + 60.54 (2 Рос-4 Кра) С 91
С.Я. Сущий,
доктор философских наук, главный научный сотрудник Федерального исследовательского центра Южного научного центра Российской академии наук, г. Ростов-на-Дону, тел.: +79281527341, e-mail: SS7707@mail.ru
ЭТНОДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА ГОРОДСКОЙ СИСТЕМЫ КУБАНСКОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ (конец XIX - начало XXI вв.)1
(Рецензирована)
Аннотация. В статье анализируются особенности демографической динамики городских центров кубанского Причерноморья, изменения национальной и гендерной структуры их населения. Исследование показало, что быстрый демографический рост приморских центров оставался устойчивым трендом на протяжении последних 120-150 лет. Данный тренд обрывался только в периоды войн, непосредственно захватывавших территорию субрегиона. Городские центры восточного Причерноморья изначально формировались как полиэтнические сообщества. Но количественная доминанта русских, присутствовавшая в них с первых этапов развития, сохранялась на всем протяжении анализируемого периода, существенно усилившись после ассимиляции в 1930-е гг. значительной части многочисленного украинского населения. В качестве основных факторов социодемографического роста у отдельных причерноморских центров могли выступать промышленность, транспортно-торговая функция, рекреационно-курортное дело. Но именно курортная специализация, начиная со второй половины ХХ в., позволяла приморским городам достигать наиболее высоких и устойчивых темпов демографического роста. На эволюцию национальной структуры населения городской системы Причерноморья существенное воздействие оказывали войны и кризисные периоды, изменявшие основные этнодемографи-ческие тренды и, тем самым, определявшие крупные этапы данного эволюционного процесса. За период 1926-2020 гг. доля населения Кубани, сосредоточенного в городах Причерноморья, выросла с 3,7% до 20,5%. При сохранении данного тренда на среднесрочную перспективу к 2040-2045 гг. в них будет проживать более четверти жителей региона.
Ключевые слова: городская система Причерноморья, этнодемографическая динамика, индустриализация, урбанизация, рекреационно-курортное дело, этнические общины.
S.Ya. Suschiy
Doctor of Philosophy, Chief Researcher, Southern Scientific Center, Russian Academy of Sciences, Rostov-on-Don, ph.: +79281527341, e-mail: SS7707@ mail.ru
ETHNODEMOGRAPHIC DYNAMICS OF THE KUBAN BLACK SEA URBAN SYSTEM (late 19th - early 21th centuries)
1 Статья подготовлена в рамках проекта Российского фонда фундаментальных исследований: «Опасные природные явления и социальные процессы в Причерноморье, Приазовье и Прикаспии: проблемы взаимозависимости и взаимной обусловленности» (№ 18-05-80043).
Abstract. The article analyzes the features of the demographic dynamics of the urban centers of the Kuban Black Sea region, changes in the national and gender structure of their population. The study shows that the rapid demographic growth of seaside centers has remained a steady trend over the past 120-150 years. This trend was interrupted only during periods of wars directly affecting the territory of the subregion. The urban centers of the eastern Black Sea region were initially formed as multiethnic communities. But the quantitative dominant of Russians, which was present in them from the first stages of development, remained such throughout the analyzed period, and significantly increased after the assimilation of a significant part of the large Ukrainian population in the 1930s. The main factors of socio-demographic growth in individual Black Sea centers can be industry, transport and trade functions, recreation and resort business. But it was resort specialization that, since the second half of the twentieth century, has allowed coastal cities to achieve the highest and most stable rates of population growth. The evolution of the national structure of the population of the Black Sea regional urban system was significantly influenced by wars and periods of crisis, which changed the main ethno-demographic trends and thereby determined the main stages of this evolutionary process. During the period from 1926 to 2020, the part of the Kuban population concentrated in the cities of the Black Sea region increased from 3.7% to 20.5%. If this trend continues in the medium term, then by 2040-2045 more than a quarter of the region's inhabitants will live there.
Keywords: urban system of the Black Sea region, ethno-demographic dynamics, industrialization and urbanization, recreation and health resort business, ethnic communities.
Различным аспектам становления и развития городской системы кубанского Причерноморья посвящено значительное число публикаций. Не обделена вниманием исследователей и этнодемографическая динамика причерноморского субрегиона и его городских центров [1, 2, 3]. Завершение в 1860-е гг. затяжной Кавказской войны и переход восточного Причерноморья к мирной жизни позволяли существенно ускорить его экономическое развитие, расширяли возможности включения данного субрегиона в систему имперских торгово-транспортных коммуникаций. Решение проблемы безопасности способствовало и становлению региональной городской сети, активизации урбанизационного процесса. Однако массовый отток местного черкесского населения в Турцию, являвшийся другим следствием завершения Кавказской военной кампании, существенно скорректировал актуальную демографическую повестку развития восточного Причерноморья. Основной задачей на длительный период становится новое
заселение и хозяйственное освоение приморских территорий. Тем более что их природно-ландшафтные и климатические условия оказались крайне сложными для новых переселенцев. И на протяжении ряда десятилетий восточное Причерноморье оставалось одним из самых малонаселенных субрегионов СевероЗападного Кавказа.
Тем не менее, начальная стадия становления местной городской сети пришлась на середину XIX в. Анапа и Новороссийск были первыми причерноморскими поселениями, получившими городской статус. Причем Анапа прибрела статус портового города еще в период Кавказской войны (1846). Но спустя всего несколько лет, во время Крымской военной кампании, город практически прекратил существование (на некоторое время был оккупирован турецкими войсками, а перед этим разрушен ее русскими защитниками). Свой городской статус Анапа восстанавливает только в середине 1860-х гг., а в 1866 г. получает его и Новороссийск. Но в любом случае число жителей каждого из данных двух поселений
в этот период не превышало нескольких сотен человек, и единственной их городской функцией являлась роль административного центра.
Население восточного Причерноморья, растущее, прежде всего, за счет новых переселенцев, отличалось повышенной полиэтничностью. Разнообразным был национальный состав и первых городских поселений субрегиона. Наряду с русскими, прибывающими из множества регионов центральной и южной России, в Анапе и Новороссийске селятся выходцы из малороссийских губерний; появляются общины поляков, немцев, чехов и ряда других европейских народов (в т.ч. греки, болгары).
Показательно, что из 7 сел Новороссийского попечительства в начале 1870-х гг. два были населены исключительно чехами, еще три -чешским и русским населением, по одному - русскими и греками, греками и болгарами. Из 860 жителей данных поселений русских было порядка 270 чел., а большинство (500 чел.) составляли чехи. Таким образом, в городской округе русские в данное время являлись национальным меньшинством. Впрочем, спустя всего несколько лет, по мере набирающего темпы миграционного притока, они превращаются в основную группу местного населения.
В этот период стремительно наращивавший свой промышленный и торговый потенциал Новороссийск демонстрирует максимальные темпы демографического роста. За полтора десятилетия (1866-1882 гг.) его население увеличилось почти в 17 раз - с 430 до 7,27 тыс. человек [2]. К концу века город вырос в размерах еще в 2,5 раза. По данным Первой всеобщей переписи Российской империи 1896 г., в нем уже было 16,9 тыс. жителей. Но и Анапа, существенно уступавшая по темпам своего демографического роста, в последней трети XIX в. увеличила свое население на порядок (7 тыс. жителей в 1896 году) [4].
К рубежу Х1Х-ХХ вв. заметно активизируется процесс становления
городских центров и в других районах восточного Причерноморья. В 1896 г. Вельяминовское селение преобразуется в посад Туапсе, а Да-ховский посад переименовывается в Сочи. В 1899 г. городской статус приобретает селение Хоста. В данное время это еще очень небольшие населенные пункты - в Туапсе на момент переписи 1896 г. проживало 1,39 тыс. человек, в Сочи - 1,35 тысяч [4]. Еще меньше была Хоста.
Особенностью всех причерноморских центров этого времени являлся гендерный дисбаланс - ощутимый перевес мужского населения. В Новороссийске на 100 женщин приходилось 150 мужчин, в Туапсе и Сочи, соответственно, 205 и 220 [рассчитано по: 4]. Столь очевидная половая диспропорция населения характерна для городов на стадии становления и быстрого роста, происходящего за счет интенсивного притока трудовых мигрантов, среди которых количественно доминируют мужчины.
К концу XIX в. русские являлись количественно доминирующей национальной группой во всех городах и посадах восточного Причерноморья. Но в полной мере сохранялся и полиэтнический состав, как еще одна отличительная черта их населения. Помимо русских, во всех центрах в значительном числе присутствовали малороссы, составлявшие в Новороссийске и Сочи вторую, а в Туапсе - третью этнокультурную группу (12,9%; 19,9% и 8,3% жителей). Значительными общинами располагали греки (они были вторыми по численности в Туапсе, третьими в Новороссийске), армяне (четвертые - во всех трех центрах), а также поляки, немцы, евреи, грузины, турки. В большинстве данных диаспор мужчины также имели значительный, если не кратный перевес. Но некоторые общины (например, немцы, чехи, евреи Новороссийска) уже обладали сбалансированной структурой, указывавшей на высокую степень укорененности в своих поселениях.
Быстрый рост городов и посадов восточного Причерноморья продолжился в начале ХХ в. Если основным источником опережающего социально-экономического развития Новороссийска и Туапсе оставалась промышленность и транспортно-перевалочная функция, то для других приморских центров в данное время центральную роль играет становление курортного дела и связанного с ним сервисного комплекса. За 1896-1915 гг. население Новороссийска увеличилось почти в 4 раза (с 16,9 до 66,1 тыс. человек), Туапсе и Сочи - на порядок (табл. 1).
Стремительные темпы указывали на то, что основным источником демографического роста данных
городов в это время оставался миграционный приток, в котором по-прежнему количественно доминировали мужчины, воспроизводя существовавший гендерный дисбаланс населения (в 1914 г. на 100 женщин в Новороссийске, Сочи и Туапсе приходилось, соответственно, 140, 157 и 349 мужчин) [8]. Значите ль-ный социодемографический потенциал Туапсе и Сочи, а также быстро идущего в рост Геленджика, становится одним из оснований получения этими поселениями в самом конце имперского периода (1915-1917 гг.) городского статуса.
Этот стремительный демографический рост был оборван Первой Мировой и последовавшей за ней
Таблица 1. Динамика населения причерноморских центров в 1897-1939 гг.
(тыс. чел.) [составлено по: 4-7].
Центры 1897 1914 1926 1931 1939
Анапа 6,9 11,4 * 13,4 - 17,3
Геленджик 1,8 - 4,5 5,5 10,7
Новороссийск 16,9 66,1 68 82,9 95,2
Сочи 1,35 17,6 10,4 12 50
Туапсе 1,39 16,2 12 29 29,8
Гражданской войнами. С середины 1910-х гг. восходящая динамика сменяется пульсирующей кривой, контур которой у каждого из причерноморских центров определялся сочетанием множества конкретных факторов, включавших показатели естественного воспроизводства местного населения, масштабы и направления миграционных потоков, национальный состав и численность вынужденных переселенцев. Данные факторы определяли изменения и в национальной структуре городских сообществ.
Так, массовое уничтожение в 1915-1916 гг. армянского и греческого населения Османской Порты оборачивается масштабной волной беженцев, часть которых оказывается в городах Причерноморья, заметно увеличивая местные общины данных народов. Но еще до начала данной миграционной волны, за
* 1910 г.
1910-1914 гг., армянское население Сочи уже выросло с 490 до 919 чел., Туапсе - с 483 до 899 человек [9, 10].
Но заметно выросло в начале ХХ в. в центрах Причерноморья и присутствие европейских народов, на которые в 1914 г. приходилось 11,4% жителей Новороссийска (7,52 тыс. чел.) и 31% в Туапсе (5,0 тыс. чел.). В последнем центре данный период был связан и с быстрым ростом черкесской общины (880 чел.) - местное горское население все активней осваивает городскую среду.
Этнодемографическая турбулентность приморской городской сети максимально возросла в период Гражданской войны. Территория юга России становится одним из эпицентров противостояния советской власти и белого движения. В 1918-1920 гг. причерноморские центры неоднократно переходили из рук в руки противоборствующих
сторон, что существенно увеличило как безвозвратные потери местного населения, так и его миграционную убыль. К началу 1920-х гг. размеры городских сообществ Причерноморья сократились на 20-30% и более. Но приморское положение стало для данных центров одним из основных факторов быстрого восстановительного демографического роста, позволившего им уже к середине 1920-х гг. компенсировать значительную часть убыли, а Новороссийску и Анапе - даже несколько превзойти свои довоенные размеры. При этом заметно изменился состав и соотношение основных диаспор и этнических групп городского населения.
По сравнению с дореволюционным периодом заметно сократились размеры большинства европейских общин, часть представителей которых в период социальных потрясений предпочли вернуться на историческую родину (поляки, немцы, чехи и др.). При сохранении общей количественной доминанты русских, перепись 1926 г. зафиксировала в причерноморских центрах заметно выросшее число украинцев, составлявших около трети населения Анапы и Туапсе, четверть жителей Новороссийска и Геленджика.1 Многочисленным являлось и греческое население, располагавшее крупными общинами во всех городах Черноморского округа (в Геленджике на них приходилось более 20% жителей, в других центрах - 2-7%). Большое число армян проживало в Новороссийске, а также в Сочи, Туапсе и Анапе (в первых трех они по своей численности уступали только русским и украинцам). Значительными размерами также отличались еврейские и грузинские диаспоры Новороссийска, Анапы и Сочи (табл. 2).
Существенно ускоряется развитие причерноморских центров во
второй половине 1920-х - 1930-е гг. Данное ускорение совпадало с общей экономической активизацией Советской России, интенсивной индустриализацией и ростом всей городской системы страны. Но даже на фоне стремительной советской урбанизации, рост ряда приморских центров Кубани был впечатляющим. Максимальной демографической динамикой отличалось развитие юго-восточного Причерноморья, в пределах которого на месте ряда рекреационных центров начинает формироваться курортная зона Большого Сочи. За 1926-1939 гг. население города вырастает почти в 5 раз (с 10,4 тыс. до 50 тыс. человек).
Но опережающими темпами растут не только курортные центры - в 2,5 раза увеличилось население промышленного Туапсе, на 40% -Новороссийска, сумевшего к концу 1930-х гг. оттеснить Армавир со второй позиции в демографическом рейтинге городских центров Кубани. Ведущим курортным центром северо-восточного Причерноморья остается Анапа. Однако более быстрые темпы роста демонстрирует в это время Геленджик, выросший почти в 2,5 раза.
Центральным сдвигом в этноде-мографической динамике причерноморских центров в 1930-е гг., как и для всей Кубани, становится процесс ассимиляции местного украинского населения. Его масштабы в приморских городах были не столь велики, как на остальной территории края. Тем не менее, общая численность украинцев в них за 1926-1939 гг. сократилась на четверть (с 24,5 тыс. до 18,3 тыс. человек), притом что все население выросло на 64,3%1. Ассимиляционные потери понесли другие общины, в т.ч. белорусы, евреи. Но более значимой оказалась убыль этнических групп, попавших
1 Что не удивительно, в первой четверти ХХ в. выходцы из Малороссии доминировали среди переселенцев в Причерноморские районы, и если в Черноморской губернии в 1896 г. на русских и украинцев приходилось, соответственно, 42,8% и 16,1% населения, то в Черноморском округе, территориально соответствовавшем данной губернии, украинцы в середине 1920-х гг. уже количественно доминировали - 35,6% против 33% у русских.
Таблица 2. Динамика ряда национальных сообществ причерноморских центров Кубани в 1897-1939 гг. (чел., %) [составлено по: 4-7].
народы годы Численность, чел. Доля в населении, %
Нвр.* Анапа Гел. ** Туапсе Сочи Нвр. Анапа Гел. Туапсе Сочи
русские 1897 10860 - - 827 513 64,3 - - 59,4 37,9
1926 35872 6641 2052 6560 5552 54,8 49,6 45,4 54,6 53,2
1939 75813 14641 8244 23556 53785 79,6 84,6 76,9 79,0 77,1
украинцы 1897 2177 - - 116 269 12,9 - - 8,3 19,9
1926 15476 4372 1132 2047 1466 23,6 32,7 25,0 17,0 14,1
1939 5821 856 590 2205 8295 6,1 4,9 5,5 7,4 11,2
греки 1897 931 - - 189 26 5,5 - - 13,6 1,9
1926 1461 687 934 457 693 2,2 5,1 20,7 3,8 6,6
1939 3338 832 1374 1383 903 3,5 4,8 12,8 4,6 1,1
армяне 1897 391 - - 58 81 2,3 4,2 6,0
1926 4122 524 - 532 699 6,3 3,9 - 4,4 6,7
1939 4506 453 93 1215 3920 4,7 2,6 0,9 4,1 3,4
грузины 1897 123 - - 42 231 0,7 - - 3,0 17,3
1926 343 - - 155 688 0,5 - - 1,3 6,5
1939 1074 1,5
евреи 1897 931 - - 10 13 5,5 - - 0,7 1,0
1926 1915 - - 134 147 2,9 - - 1,1 1,4
1939 1595 - - - - 1,7 - - - -
немцы 1897 223 - - 14 53 1,3 - - 1,0 3,9
1926 528 116 - - 105 0,8 0,9 - - 1,0
1939 756 117 61 97 244 0,8 0,7 0,6 0,3 0,3
* Нвр. - Новороссийск; ** Гел. - Геленджик
под каток политических репрессий 1930-х гг. Выделим здесь польскую диаспору [11].
Быстрый демографический рост городской сети Причерноморья, как и в начале ХХ в., оборвала новая война. Военные годы были связаны с масштабными безвозвратными потерями городского населения, но с еще большими его перемещениями, включавшими депортации отдельных этнических групп, организованную и стихийную эвакуацию, насильственный вывоз и добровольный выезд рабочей силы
в Германию, уход местных коллаборационистов с отступающими немецкими войсками.
В 1941-1942 гг. за пределы Краснодарского края были депортированы представители местных немецких и греческих общин [3; 304]. И если немецкое население в приморских центрах Кубани к этому времени было уже немногочисленным, то греческие общины отличались значительным размером. Перед войной в пяти центрах проживало более 8 тыс. греков. Наиболее многочисленной была их новороссийская диаспора (3,4 тыс.
1 Отметим, однако, что, несмотря на эти потери, украинцы и в конце 1930-х гг. во всех причерноморских центрах (за исключением Геленджика) продолжали сохранять вторую позицию в демографическом рейтинге национальных сообществ.
человек). А в сентябре 1942 г., после захвата значительной части Новороссийска немецкими оккупантами, была ликвидирована крупнейшая в Причерноморье еврейская городская община, заключавшая перед войной более 1,5 тыс. человек (в общей сложности было расстреляно около тысячи человек).
Но самыми значительными оказались потери гражданского населения и всех других национальностей. В максимальной степени пострадали побывавшие в оккупации Анапа и Новороссийск, население которых к моменту освобождения в 1943 г. более чем на порядок уступало довоенному показателю. К середине 1945 г. число жителей в Новороссийске выросло до 45,6 тыс. человек. Но и в начале 1946 г., после возвращения в город основной массы эвакуированных на восток и демобилизации из советской армии части военнослужащих, население Новороссийска составляло только 59,5 тыс. человек [12]. Полностью восстановить свой довоенный уровень городу удалось только в начале 1960-х гг. Соседней Анапе потребовалось на несколько лет меньше. Куда более быстрым оказался послевоенный демографический рост избежавших оккупации Сочи и Туапсе, увеличивших размеры своего населения за 1939-1959 гг., соответственно, на 64% и 24%.
Возвращение на Кубань депортированных этнических групп в свою очередь позволило частично восстановить сложившуюся в довоенный период национальную структуру населения причерноморских центров. При известных различиях она во всех данных городах имела много схожего. Русские составляли в них абсолютное большинство (75-85%), а группа крупных этнических сообществ включала украинскую, армянскую и греческую общины (а в Сочи - еще и грузинскую). Остальные национальные группы многократно уступали им по размерам и потому были менее заметны в местной социально-экономической и культурной жизни.
Максимально ускорялась демографическая динамика причерноморских городов в 1960-е годы. Если все население Краснодарского края в этом десятилетии выросло на 15,7%, то демографический потенциал краевого Причерноморья - более чем на 70%, а его пяти городских центров
- на 90%. Этот опережающий рост сохранился и в последние советские десятилетия. В 1970-1980-е гг. население причерноморских городов (за исключением Туапсе) устойчиво прибавляло 1,5-3,5% в год, что существенно превышало показатель большинства других региональных центров (табл. 3). Из 6 городов Кубани, увеличивших свое население за 1970-1989 гг. больше чем на 40%, четыре относились к причерноморскому субрегиону (при этом первые две позиции с большим отрывом принадлежали Анапе и Геленджику
- 83,6 и 70,1%, соответственно).
Центральным фактором этого демографического роста являлось дальнейшее развитие кубанского Причерноморья в качестве курортно-рекреационной зоны всесоюзного значения. Только для Новороссийска, и отчасти Туапсе, в качестве значимых факторов экономического и демографического роста сохранялись промышленность и транспортно-перевалочная функция. Однако в данный период эти сегменты специализации городского хозяйства по своей способности притягивать новых переселенцев уже существенно уступали рекреации. Наглядной иллюстраций является сравнение динамики двух ведущих причерноморских центров Кубани - промышленно-портового Новороссийска и курортного Сочи. Если перед войной первый по численности населения был почти вдвое больше второго (95,2 и 50 тыс. жителей, соответственно), то к началу 1960-х гг. оба центра уже были сопоставимы по размерам, а в конце 1970-х гг. город-курорт был в 1,5 раза больше, в последнем десятилетии советского периода нарастив
Таблица 3. Динамика населения причерноморских центров в 1959-2020 гг. (тыс. чел.) [составлено по: 13-15].
Центры 1959 1970 1979 1989 2002 2010 2020
Анапа 19,6 29,9 40,1 55 53,5 59 88,8
Геленджик 14,1 29,1 49 49,5 50 55 76,8
Новороссийск 93 132,7 159 188,7 232 241,6 275
Сочи 82 224 243 315 323 334,3 443,6
Туапсе 37 51,4 60 64,4 65,4 63,3 61,2
свой демографический перевес до 67%1. Аналогично, Анапа и Геленджик - два других курортно-рекреационных центра, примыкающих к Новороссийску с севера и юга, в послевоенные десятилетия значительно превосходили его по темпам демографического роста.
Национальная структура населения причерноморских центров в 1960-1980-е гг. оставалось достаточно устойчивой. На рубеже 19801990-х гг., как и тремя десятилетиями раньше, доля русских в населении приморских городов составляла 7686%. Вторыми по численности были украинцы или армяне, в Геленджике - греки. Крупными общинами в отдельных центрах (1-4% населения) были представлены белорусы, греки, адыгейцы, татары, грузины. Только к самому концу советского периода, как и всегда во время глубокого социального кризиса, национальная структура начала демонстрировать повышенный динамизм, связанный с резким ростом миграционной активности населения.
Существенным образом отразился распад СССР и последующий переход постсоветского Российского государства к рынку и на общей демографической динамике причерноморских центров. В условиях, когда наиболее динамичным сегментом экономики стала комплексная сфера услуг, максимальные стимулы к социодемографическому развитию, наряду с региональными столицами, получили крупные рекреационные
центры, привлекавшие значительное число отдыхающих, а соответственно - имевшие устойчивые финансовые ресурсы, запускавшие в рост местную сервисную экономику, строительный сектор и социальную сферу.
В пределах кубанского Причерноморья в 1990-2010-е гг. отчетливо фиксировалось два эпицентра демографического роста - северный и южный, с разрывом в районе ту-апсинского побережья, которое не смогло занять серьезных позиций в региональном рекреационном комплексе. Как результат, доля Туап-синского административного района в общем населении Причерноморского субрегиона сократилась с 12,3% в 2002 г. до 11,7% в 2010 г. и 9,9% в 2018 г. А сам Туапсе, население которого за 1989-2020 гг. сократилось на 5%, опустился с третьей позиции на последнюю пятую в демографическом рейтинге анализируемых причерноморских центров.
Впрочем, динамичное развитие в этот же период Новороссийска свидетельствует о том, что при определенных обстоятельствах промышленность с транспортной логистикой и перевалочной функцией могли сохраняться в качестве значимых факторов роста приморских центров. Тем более когда они дополнялись возросшей геостратегической ролью города. По темпам демографического роста Новороссийск в постсоветский период превосходил Сочи (соответственно, 45,7% и 40,8%), хотя и уступал двум другим ведущим
1 Конечно, быстрый рост Сочи в 1950-1960-е гг. отчасти объяснялся включением в его состав поселков городского типа: в 1951 г. - Хосты, в 1961 г. - Адлера и Лазаревского. Но и без учета присоединенных населенных пунктов обнаруживается опережающая демографическая динамика южного приморского центра, население которого за 1959-1970 гг. выросло почти вдвое.
рекреационным центрам - Анапе и Геленджику.
В целом же за 1989-2020 гг. население пяти анализируемых центров Причерноморья выросло с 672,6 тыс. до 945,6 тыс. человек. И если в конце советского периода на них приходилось 26,9% горожан Краснодарского края, то в 2020 г. уже 30,1% (соответственно, с 13,1% до 16,7% выросла и доля причерноморских центров во всем населении Кубани). Очевидно, что речь идет об устойчивом тренде, который с большой вероятностью сохранится и в будущем.
В этнодемографическом аспекте постсоветский период был связан с заметным расширением этнического разнообразия населения причерноморских центров. При этом динамика отдельных городских национальных сообществ была разнонаправленной, отличаясь своей спецификой и во временном отношении. В 1990-е гг. быстрый рост демонстрировали армянская, ряд других кавказских диаспор, а также среднеазиатские этнические группы. Противоположной была динамика некоторых старых общин, связанная с ощутимым, иногда стремительным сокращением (в группе демографического «коллапса», в частности, оказались украинская, белорусская, польская, еврейская общины). Таким образом, при сохранении в структуре населения количественной доминанты русских, иерархия ведущих городских диаспор претерпела заметные изменения. К началу XXI в. армяне стали во всех причерноморских центрах (за исключением Геленджика) крупнейшей общиной, окончательно сместив с этой позиции украинцев (табл. 4).
Первое десятилетие XXI в. было связано с определенной стабилизацией этнодемографической динамики городской системы Причерноморья. Приток переселенцев и трудовых мигрантов из республик Северного Кавказа и стран ближнего Зарубежья в приморские центры Кубани заметно сократился, как и отток представителей ряда старых
диаспор на историческую родину. Из исключений отметим греческие общины, сохранявшие в 1990-е гг. демографическую устойчивость, а в «нулевые» резко сократившие свои размеры. Но в целом количественная динамика городских этнических групп, в первую очередь, стала определяться их естественным воспроизводством. При этом более молодая возрастная структура кавказских и ряда среднеазиатских общин, повышенный уровень репродуктивной активности обеспечили некоторый рост их удельного веса в структуре городского населения (притом что часть миграционного пополнения этих общин оставалась в «тени», не фиксируясь официальной статистикой).
Однако возросшая в постсоветский период полиэтничность городов Причерноморья не сказалась на количественной доминанте русских, которые в 2010 г. по-прежнему составляли основную массу населения всех причерноморских центров Кубани (72-88% жителей). Число крупных общин (более 1% от численности горожан) к этому времени ограничивалось рядом диаспор -прежде всего, армянской и украинской, из которых вторая демонстрировала высокие темпы ассимиляции и связанной с ней демографической убыли. Отметим также греческую общину Геленджика и грузинское население Сочи. И хотя общее число небольших и малых этнических групп, представленных в приморских городах, в 1990-2000-е гг. заметно выросло, доля каждой из них в национальной структуре местного населения не превышала десятых (максимум - сотых) долей процентов.
Итак, несмотря на серьезные колебания темпов демографического роста в пределах анализируемого периода, причерноморские города в целом устойчиво опережали по данному показателю весь регион и городскую систему Кубани. Если в 1926 г. на города Причерноморья приходилось 3,7% населения территорий,
Таблица 4. Динамика ряда национальных сообществ причерноморских центров Краснодарского края в 1989-2010 гг. (тыс. чел.) [составлено по: 16-17].
народы Численность, чел. Доля в населении, %
годы Нвр.* Анапа Гел.** Туапсе Сочи Нвр. Анапа Гел. Туапсе Сочи
» s 1989 159,2 42,1 45,3 51,5 234,2 85,3 79,7 79,3 81,4 75,1
2002 236,1 48,5 69,7 49,0 265,9 87,2 82,7 83,9 84,0 68,6
о о ^ а 2010 208,8 49,7 41,7 47,4 248,4 88,0 86,1 76,1 75,2 72,5
3 Я" 1989 11,1 2,77 3,12 3,39 20,2 5,8 5,2 5,5 5,4 6,5
2002 9,8 2,23 3,31 2,11 14,5 3,6 3,8 4,0 3,6 3,7
s rt а » 2010 5,7 1,31 1,28 1,25 8,2 2,4 2,3 2,3 2,0 2,4
греки 1989 2,26 2,53 4,23 0,42 3,06 1,2 4,8 7,4 0,7 1,0
2002 2,42 2,58 4,87 0,28 3,73 0,9 4,4 5,9 0,5 1,0
2010 1,71 0,44 2,34 0,22 2,02 0,7 0,8 4,3 0,35 0,6
1989 5,47 2,52 0,96 4,46 30,6 2,9 4,8 1,7 7,1 9,8
s 2002 11,9 3,71 2,09 5,3 79,9 4,4 6,3 2,5 9,1 20,6
S а es 2010 8,1 3,9 1,49 5,36 46,7 3,4 6,8 2,7 8,5 13,6
* Нвр. - Новороссийск; ** Гел. - Геленджик
в дальнейшем вошедших в состав Краснодарского края, то в 1959 г. -уже 7,2%. В 1989 г. этот показатель составил 14,5%, а к 2020 г. вырос до 20,5%. Речь, таким образом, идет об очень устойчивом тренде. При его сохранении на среднесрочную перспективу к 2040-2045 гг. в пяти ведущих причерноморских центрах будет сосредоточено уже более четверти всего краевого населения.
На эволюцию национальной структуры населения городской системы Причерноморья существенное воздействие оказывали войны
и кризисные периоды, изменявшие основные этнодемографические тренды и, тем самым, определявшие крупные этапы данного эволюционного процесса. В самом первом приближении в нем можно выделить период доминирования восточных славян (русских и украинцев) и европейских общин (конец XIX в. - 1910-е гг.); восточнославянский (русско-украинский) полиэтнический (1920-е - середина 1930-х гг.) и русский полиэтнический (с конца 1930-х гг. по настоящее время) периоды.
Примечание:
1. Ктиторов С.Н. Города Кубани и Причерноморья в процессах межэтнической коммуникации в конце XIX - начале ХХ века. // Проблемы отечественной истории. № 4 (55), 2014, С. 72-79.
2. Герасименко А., Санеев С. Новороссийск - от укрепления к губернскому городу. Краснодар: Эдви. 1998, С. 167-168.
3. Ракачев В.Н. Население Кубани и Ставрополья в 1930-1950-е гг.: историко-демографическое исследование. Краснодар, 2017, Кубанский государственный университет. 352 с.
4. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г., 1897. // Демоскоп Weekly. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd. php?reg (дата обращения: 07.07.2020).
5. Кавказский календарь на 1915 год. Тифлис, 1914. Типография главного управления Закавказским краем. С. 248-253.
6. Поселенные итоги переписи 1926 года по Северо-Кавказскому краю. Ростов-на-Дону, 1929, С. 330.
7. Всесоюзная перепись населения 1939 г. Численность городского населения СССР по городским поселениям и внутригородским районам. URL: http://www. demoscope.ru/weekly/ssp/rus_pop_39_3.php. (дата обращения: 10.09.2020)
8. Рассчитано по: Кавказский календарь на 1915 год. С. 248-253.
9. Города в России в 1910 году СПб: Центральный стат. комитет МВД. 1914.
10. Кавказский календарь на 1915 год. С. 248-253.
15. Указ. соч. С. 248-253.
11. Кропачев С.А., Селицкий А.И. Польское население Краснодарского края и «большой террор» 1937-1938 гг. // Отечественная история. Известия Самарского научного центра Российской академии наук, т. 18, № 6, 2016, С. 63-71.
12. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 569. Л.2.
13. Всесоюзные переписи населения 1959-1989 гг. Численность наличного населения СССР по районам и городам. 1959, 1970, 1979, 1989. // Демоскоп Weekly. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/rus_pop_59-89.php (дата обращения: 08.07.2020).
14. Всероссийские переписи населения 2002-2010 гг. Численность населения России, субъектов Российской Федерации, городов и районов. 2002, 2010. // Демоскоп Weekly. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/rus 02-10_reg1.php (дата обращения: 07.08.2020).
15. Оценка численности населения на 1 января 2020 года по муниципальным образованиям Краснодарскогокрая. URL: https://krsdstat.gks.ru/storage/mediabank/ 0ценка%20численности_01.01.2020.Ыт (дата обращения: 20.07.2020).
16. Национальный состав и владение языками, гражданство. (Итоги Всероссийской переписи населения по Краснодарскому краю Т. 4. Краснодар: Центр обеспечения информационно-издательских услуг органа службы гос. статистики по Краснодарскому краю, 2005, 455 c.
17. База данных показателей муниципальных образований, 2020 // Сайт главной Федеральной службы государственной статистики. URL: http://www.gks.ru/ dbscripts/munst/munst60/DBInet.cgi (дата обращения: 14.07.2020).
References:
1. Ktitorov S.N. Cities of the Kuban and the Black Sea Region in the Processes of Interethnic Communication in the Late 19th - Early 20th Centuries. // Problems of Russian History. No. 4 (55), 2014, pp. 72-79.
2. Gerasimenko A., Saneev S. Novorossiysk - from the fortification to the provincial city. Krasnodar: Edwy. 1998, pp. 167-168.
3. Rakachev V.N. The population of the Kuban and Stavropol region in the 1930-1950s: a historical and demographic study. Krasnodar, 2017, Kuban State University, p. 352.
4. The first general census of the Russian Empire population in 1897, 1897. // Demoscope Weekly. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/emp_lan_97_uezd. php?reg (date of the application: 07.07.2020).
5. Caucasian calendar for 1915. Tiflis 1914. Printing house of the Transcaucasian region head office. P. 248-253.
6. Settlement results of the 1926 census in the North Caucasian region. Rostov-on-Don, 1929, p. 330.
7. All-Union Population Census of 1939. The size of the USSR urban population by urban settlements and intracity districts. URL:http://www.demoscope.ru/weekly/ ssp/rus_pop_39_3.php.
8. Calculated from: Caucasian calendar for 1915. P. 248-253.
9. Cities in Russia in 1910. St. Petersburg.: Central Stat. Interior Ministry Committee. 1914.
10. Caucasian calendar for 1915. P. 248-253.
11. Kropachev S.A., Selitskiy A.I. The Polish population of the Krasnodar Territory and the «Great Terror» of 1937-1938. // National history. Bulletin of the Samara Scientific Center of the Russian Academy of Sciences, V. 18, No. 6, 2016, pp. 63-71.
12. RSAE. F. 1562. Inv. 20. C. 569. L.2.
13. All-Union Population Censuses 1959-1989 The number of the USSR available population by regions and cities 1959, 1970, 1979, 1989. // Demoscope Weekly. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/rus_pop_59-89.php (date of the application: 08.07.2020).
14. All-Russian population censuses of 2002-2010. The population of Russia, constituent entities of the Russian Federation, cities and regions. 2002, 2010. // Demoscope Weekly. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/ssp/rus 02-10_reg1.php (date of the application: 07.08.2020).
15. Estimated population on 1 January 2020 for municipalities of Krasnodar Region. URL: https://krsdstat.gks.ru/storage/mediabank/0^HKa%20 ^HC^eHHOCTH_01.01.2020.htm (date of the application: 20.07.2020).
16. Ethnic composition and language skills, citizenship. (Results of the All-Russian Population Census in the Krasnodar Territory Vol. 4.) Krasnodar: Center for Providing Information and Publishing Services of the State Statistics Service for the Krasnodar Territory, 2005, 455 p.
17. Database of indicators of municipalities, 2020 // Site of the main Federal State Statistics Service. URL: http://www.gks.ru/dbscripts/munst/munst60/DBInet.cgi (date of the application: 14.07.2020).
