CC BY
217
УДК 911.3:911.7
А. Т. Манаков, О. А. Чученкова
ЭТНИЧЕСКИЙ СОСТАВ НАСЕЛЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ ЭСТОНИИ И ЛАТВИИ ПО РЕЗУЛЬТАТАМ ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ПЕРЕПИСЕЙ (1881 И 1897 ГГ.)
Статья подготовлена в рамках проекта «Прибалтийские исследования — 2016: тенденции, проблемы, перспективы», инициированного Российской ассоциацией прибалтийских исследований для активизации работы по актуальным политическим, социальным, экономическим и историческим вопросам развития Балтийского региона. В статье представлены результаты первой части работы, задачей которой является анализ динамики этнического состава населения Эстонии и Латвии по четырем временным интервалам: дореволюционный, период первой независимости, советский и постсоветский (период второй независимости). Данное исследование опирается на результаты переписей населения 1881 и 1897 гг., на основе которых осуществлен статистический и картографический анализ этнической структуры населения на уровне уездов Эстляндской, Лифляндской, Кур-ляндской и западной части Витебской губерний, ныне составляющих территорию этих прибалтийских государств.
Ключевые слова: перепись населения 1897г., этнический состав, уезды, Эстония, Латвия.
Введение. Несмотря на хорошую изученность этнодемографических процессов в Эстонии и Латвии в ХХ в., мало внимания обращается на этнические процессы, происходящие на современной территории Эстонии и Латвии в дореволюционный период. Причем особый интерес вызывает данный взгляд с позиции современных тенденций в динамике этнической структуры населения этих двух прибалтийских государств. В данном исследовании проводится анализ этнической ситуации на будущей территории Эстонии и Латвии в период с 1881 г. до революции 1917 г. Статья подготовлена в рамках проекта «Прибалтийские исследования — 2016: тенденции, проблемы, перспективы», инициированного Российской ассоциацией прибалтийских исследований (РАПИ) с целью активизации работы по актуальным политическим, социальным, экономическим и историческим вопросам развития Балтийского региона. Представленная статья является первой частью исследования, общей задачей которого является анализ динамики этнического состава населения Эстонии и Латвии по четырем временным интервалам: дореволюционный, период первой независимости, советский и постсоветский (период второй независимости).
Целью исследования является анализ динамики этнического состава населения на территории Эстонии и Латвии с 1881 по 1917 гг., а также детальное рассмотрение этнической структуры населения по итогам Первой всеобщей переписи Российской империи 1897 г. на уровне уездов Эстляндской, Лифляндской, Кур-ляндской и западной части Витебской губерний, ныне составляющих территорию этих прибалтийских государств.
Информационная база исследования. Исследование опирается на результаты переписей населения 1881 г. [8, 28, 34] и 1897 г. [21], проведенных на исследуемых территориях, а также ряда городских переписей, проведенных в г. Риге [31,
84
32]. В качестве дополнительной информации за другие годы выступают также оценки специалистов по этнодемографии Эстонии и Латвии [9, 30, 33].
Опыт предшественников. В первую очередь, следует отметить два специальных труда, посвященных динамике национального состава населения трех республик Прибалтики (Эстонии, Латвии и Литвы), включая дореволюционный период. Во-первых, это кандидатская диссертация О. В. Казьминой «Динамика этнического состава населения Литвы, Латвии и Эстонии в ХХ в. (этнодемографическое исследование)» (1991) [11]. Также О. В. Казьминой на эту тему были опубликованы статьи в научных журналах (по Эстонии [10] и Латвии [12]). Во-вторых, это монография В. М. Кабузана «Формирование многонационального населения Прибалтики (Эстонии, Латвии, Литвы, Калининградской области России) в XIX—XX вв.» (2009) [9], стартовой точкой анализа которой является 1795 г.
В ХХ — начале XXI вв. вышло достаточно много работ, посвященных отдельным национальным меньшинствам Прибалтики. Некоторых из них касаются также дореволюционного периода. Русское население Прибалтики рассмотрено, например, в трудах П. Г. Пшеничникова (1910) [25], А. А. Поммер (1933) [24], К. Н. Козловой (1954) [13], А. А. Завариной (1969, 1986, 2002) [5-7], А. А. Подмазова (1970) [23], Е. В. Рихтер (1976) [27], Э. П. Федосовой (1999) [29], К. В. Петроченко (2006) [22] и др., немцы — в книге Г. И. Виграба (1916) [1], белорусы Латвии — в работах Р. А. Григорьевой (1981, 1989) [2, 3], прибалтийские евреи и караимы — в статье М. С. Куповецкого (1985) [14]. Разным народам, проживающим в Эстонии и Латвии, посвящены монографии Р. Пуллат (1976) [26] и В. А. Маамяги (1990) [16]. Особо отметим проведенный А. Н. Федотовым анализ достоверности этнической статистики в Латвии, начиная с 1881 г. (1992) [30]. Вопросы географии и динамики этнического состава населения Эстонии и Латвии затрагивались и в наших работах [17-20].
Новизну исследования определяет проведенный авторами картографический анализ результатов Первой всеобщей переписи населения 1897 г. на уровне уездов Эстляндской, Лифляндской, Курляндской и Витебской губерний, ныне составляющих территорию Эстонии и Латвии. Данный анализ охватывает наиболее многочисленные этнические группы, выявленные в ходе переписи, — латышей, эстонцев, русских, немцев, евреев, поляков и белорусов.
Результаты исследования. В период Российской империи на современной территории Эстонии и Латвии было проведено две переписи населения — в 1881 и 1897 гг. Так, в 1881 г. состоялась перепись населения в Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губернии (без Иллукстского уезда), охватившая почти всю нынешнюю территорию Эстонии и значительную часть Латвии (без ее восточного региона — Лат-галии, которая соответствовала в то время территории Иллукстского уезда и трех уездов Витебской губернии — Двинского, Режицкого и Люцинского). Особенностью данной переписи был учет как национального, так и языкового состава населения [11].
Согласно итогам переписи 1881 г., на территории Эстонии (Эстляндской и северных уездов Лифляндской губернии) эстонцы составляли 89,7 %, немцы — 5,3 %, русские — 3,3 %, шведы — 0,6 %, евреи — 0,4 % [22]. На территории Латвии без Латгалии, а точнее, в южной части Лифляндии и Курляндии, латыши составляли 77 % населения, немцы — 11,3 %, евреи — 5,5 %, русские (вместе с белорусами) — 4 %, другие национальности (в основном поляки) — 2,2 % [8, с. 95; 28, с. 113]. Очевидно, что в Латгалии, входившей тогда в состав Витебской губернии, была намного выше доля русских, белорусов, поляков, евреев и других национальностей,
85
а коренным населением здесь были даже не латыши, а латгальцы, которые, в отличие от латышей-лютеран, исповедовали католическую религию.
Наиболее многонациональным составом на протяжении всего дореволюционного периода в Прибалтике отличалась Рига. В конце XVIII — первой половине XIX вв. наиболее многочисленной этнической группой Риги были немцы, составлявшие 40—46 % населения города. В этот период доля латышей была достаточно низкой и даже постепенно уменьшалась — с трети населения в 1767 г. (в то время в Риге проживало 19,5 тыс. чел.) до 19 % в 1844 г. (население города тогда превысило 60 тыс. чел.). В то же время росла доля русских — с 14 % в 1767 г. до 30 % в 1844 г. [28, с. 113; 32, с. 32, 34]. На рубеже ХШП—ХК вв. достаточно высокой была среди рижан доля поляков — 9—10 %. Только во второй половине XIX века, из-за наплыва в город жителей сельской местности, в Риге стала расти доля латышей. И хотя численность немцев и русских в городе продолжала расти, их доля стала уменьшаться: немцев — до 32,3 %, а русских — до 16,7 % в 1881 г. [30].
В 70—80-е гг. XIX века в прибалтийских губерниях активизировалась политика русификации и одновременно вытеснения немецкого влияния из различных сфер жизни [30]. Результаты этой политики можно в какой-то степени проследить по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской губернии, проведенной в 1897 г. Особенностью данной переписи является учет населения не по национальности, а по родному языку, что предопределяет условность этнической статистики. Данная статистика может быть лишь частично скорректирована с учетом выявленного в ходе той же переписи религиозного состава населения, а также результатов предыдущей переписи 1881 г., тем не менее, пересчитанные данные будут иметь лишь оценочный характер.
Согласно итогам переписи 1897г., из 958,4 тыс. чел., проживавших на территории современной Эстонии, 867,8 тыс. чел. (90,55 %) считали родным эстонский язык, 37,6 тыс. чел. (3,92 %) — великорусский язык (рис. 1). Немецкий язык в качестве родного называли 3,48 % населения, шведский — 0,63 %. Евреи, выявляемые как по языку, так и по религии, составляли 0,4 % населения, поляки — 0,2 %, малороссы (украинцы) — 0,05 %, белорусы — 0,03 % [21]. Распределение населения Ревеля (ныне Таллина) по родному языку в 1897 г. выглядело следующим образом: 62,72 % — эстонцы, 16,08 % — немцы, 15,57 % — великороссы, 1,64 % — евреи, 1,55 % — поляки, 0,39 % — латыши, 0,33 % — белоруссы, 0,07 % — малороссы.
На территории современной Латвии в 1897 г. проживало 1929,4 тыс. чел., среди которых латышский язык в качестве родного называло 1318,1 тыс. чел. (68,34 %), великорусский язык — 8,01 % (рис. 2). Третью позицию в списке занимали евреи — 7,4 %, им уступали немцы — 6,2 %, белорусы — 4,12 %, поляки — 3,4 %, литовцы — 1,4 %, эстонцы — 0,9 %, малороссы (украинцы) — 0,05 % [21]. В то время русский язык рассматривали состоящим из трех наречий: великорусского, белорусского и малорусского. Поэтому официально «русские» на территории современной Латвии составляли около 12,2 % населения. Вероятно, некоторая часть латышей в ходе переписи 1897 г. попала в категорию «немцев» [30].
1881 г. П1897 г.
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10
89,68 90,55
эстонцы
3,33 3,92
-и_I
русские
I
3,48 II_I
0,63 0,63
шведы
0,37 0,4
евреи
немцы
Рис. 1. Распределение населения, проживающего на территории современной Эстонии, по национальности в 1881 г. [34] и по родному языку в 1897 г. (по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской империи [21])
1897 г.
30
70
68,3
60 50 40 30 20 10
8,01
7,4
6,2
4,12
3,4
1,4
0,05
латыши русские евреи немцы белорусы поляки литовцы украинцы
Рис. 2. Распределение населения, проживающего на территории современной Латвии, по родному языку в 1897 г. (по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской империи [21])
Распределение населения Риги по родному языку в 1897 г. было следующим: 45,02 % — латыши, 23,84 % — немцы, 15,75 % — великороссы, 6,0 % — евреи, 4,75 % — поляки, 1,31 % — эстонцы, 0,26 % — белоруссы, 0,10 % — малороссы [21]. По сравнению с 1881 г., в Риге заметно выросла доля латышей (более чем на 10 %), а также численность русского населения, хотя доля последнего увеличилась незначительно. Рост доли латышей произошел в основном за счет уменьшения доли немцев (на 8,5 %) и евреев (примерно в два раза), но в то же время увеличилась доля поляков (почти на 2 %) [30].
Также многонациональным в 1897 г. было население других наиболее крупных городов на территории современной Латвии. В целом в населении городов доля латышей составляла 40,6 %. Например, в Митаве (Елгаве) латыши составляли 45,7 %, немцы — 27,7 %, великороссы — 11,3 %, евреи — 9,1 %; в Либаве (Лиепае): латыши — 38,6 %, немцы — 23,8 %, великороссы — 11,3 %, поляки — 9,3 %, евреи — 8,5 %; в Двинске (Даугавпилсе): евреи — 46 %, «русскоговорящие» — 28 %, поляки — 16 %, немцы — 4 %, а латыши — всего 2 % [30].
На территории современной Эстонии в 1897 г. доля эстонцев в городах была заметно большей — 69,6 %. Связано это было с тем, что на территории будущей Латвии в этот период шло быстрое развитие промышленности, и рост доли коренного населения среди горожан сдерживался интенсивным притоком на промышленные и портовые предприятия иноязычного населения из других губерний Российской империи. В то же время в сельской местности, как и в будущей Эстонии, пока еще преобладало коренное население [11].
Этническая география на момент переписи 1897 г. выглядела следующим образом. Наиболее высокой доля коренного населения (эстонцев и латышей) была во внутренних уездах на территории современной Эстонии и северной Латвии, т. е. в основном в пределах Эстляндской и Лифляндской губерний (рис. 3). Наблюдается также удаленность этих уездов от соседних русских и белорусских губерний, например, очень высокой долей коренного населения (свыше 95 %) характеризовался о. Эзель (Сааремаа). Пониженной долей коренного населения характеризовались уезды с большими городами, особенно Рижский, Гробинский (с Либавой), До-бельский (с Митавой), Ревельский и Юрьевский.
Также заметен градиент «север-юг», т. е. снижение доли коренного населения при движении на юг, особенно благодаря более многонациональной Курляндской губернии на фоне двух северных губерний — Эстляндской и Лифляндской. Заметим, что эта географическая закономерность работала и в последующем, задав относительно большую этническую гомогенность Эстонии и этническую пестроту Латвии, территория которой была составлена из трех крупных, но весьма разнородных регионов.
Самой низкой долей коренного населения отличались три уезда Витебской губернии и Илукстский уезд Курляндской губернии, которые ныне соответствуют территории восточного региона Латвии — Латгалии. Собственно, здесь коренным населением являлись не латыши, а латгальцы. Латгальцы, в отличие от латышей, исповедуют католическую религию и обладают собственным языком (который в Латвии ныне рассматривают в качестве диалекта латышского языка, называя его верхнелатышским) и в значительной степени — собственной этнической идентичностью.
Рис. 3. Доля населения, называющего эстонский и латышский языки в качестве родного (по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. [21])
На сохранение католической религии у латгальцев сказалось их двухвековое пребывание в Речи Посполитой, и в российский период истории Латгалии местное католическое население воспринималось латышами Курляндской и Лифляндской губерний зачастую в качестве «поляков». Хотя латгальцы с 1917 г. выбрали государственное единство с латышами, они до сих пор считают себя отдельным народом, а не «этнографической группой латышей». Тем не менее, во время переписей в независимой Латвии, как в 1920-30-е гг., так и начиная с 2000 г., латгальцев записывали «латышами». Ныне в законе о государственной языке Латвии латгальский язык рассматривается как «разновидность» латышского языка, и, с учетом того, что лат-
89
гальцы сохраняют собственную идентичность, «латгальский вопрос» сохраняет свою актуальность и в XXI в. [15].
Рис. 4. Доля населения, называющего великорусский язык в качестве родного (по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. [21])
Наиболее высока доля русских (точнее, населения, называющего в качестве родного великорусский язык) в 1897 г. была в Режицком и Двинском уездах Витебской губернии, в Илукстском уезде Курляндской губернии (т. е. в Латгалии), а также в городах Риге и Ревеле (рис. 4). Также за счет больших городов была повышена доля русского населения в Везенбергском уезде Эстляндской губернии (за счет Нарвы), Юрьевском уезде Лифляндской губернии, Гробинском уезде Курляндской губернии (за счет Любавы).
Рис. 5. Доля населения, называющего немецкий язык в качестве родного (по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. [21])
В ряде других уездов повышенная доля русских также связана с наличием городов, где шло интенсивное развитие промышленности или портового хозяйства. Кроме того, можно отметить географический градиент «восток-запад», т. е. более высокую долю русского населения в восточной части Прибалтики, примыкающей к русским и белорусским губерниям.
Доля немцев в 1897 г. была наиболее высока в западной части Курляндской губернии (особенно в Добельском и Гробинском уездах), а также в городах Риге и Ревеле (рис. 5). В целом наблюдается географический градиент «юг-север»: доля немцев выше в Курляндской губернии, немного ниже — в Лифляндской губернии, и еще ниже — в Эстляндской губернии. При этом, если не считать городские «немецкие островки», распределение немецкого населения по территории губерний
можно считать относительно равномерным. Очевидно, что такой градиент является отражением основного направления немецкой колонизации в Прибалтике, идущей с юго-запада.
Рис. 6. Доля евреев в населении уездов (по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. [21])
Наименьшей долей немцев опять же отличались три уезда Витебской губернии и Илукстский уезд Курляндской губернии. Территория Латгалии (Инфлянт Польских) в средние века не входила в состав Ливонского ордена и затем на протяжении двух веков была частью Речи Посполитой, поэтому проникновение немцев на эту территорию было затруднено. Хотя в торговых целях они обосновались и здесь в некоторых городах, например, в Двинске (ранее Динабурге, ныне Дау-гавпилсе).
Рис. 7. Доля населения, называющего польский язык в качестве родного (по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. [21])
Доля евреев в 1897 г. была повышена в западных уездах Витебской губернии (особенно в Двинском уезде) и в Курляндской губернии. На остальной территории евреи концентрировались в городах Лифляндской губернии (особенно в Риге), а в Эстляндской губернии — в Ревеле (рис. 6).
Такая география расселения евреев объяснялась, в первую очередь, вхождением Витебской губернии в XIX — начале XX вв. (а точнее, с 1791 по 1915 гг.) в «черту оседлости» еврейского населения. Территория «черты оседлости» была определена указом Екатерины II 1791 г. после второго раздела Речи Посполитой, где в то время проживало достаточно многочисленное еврейское население. На этих землях евреи имели право поселения и торговли, но только в специальных населенных пунктах (местечках), т. к. им не дозволялось проживание в сельской
местности. Исключения касались только определенных категорий евреев (например, купцов первой гильдии, лиц с высшим образованием и др.). Курляндская губерния не входила официально в пределы «черты оседлости», но к моменту ее включения в состав Российской империи там уже проживала многочисленная еврейская община, которой было позволено оставаться на месте [4].
Наиболее высокая доля поляков в 1897 г. приходилась на Илукстский уезд Курляндской губернии и три уезда Витебской губернии (в прошлом — Инфлянты Польские). Вне этого ареала, входящего в течение двух веков в состав Речи Поспо-литой, можно увидеть другие «островки» концентрации поляков — города Рига и Ревель, а также Гробинский уезд (с Либавой), Добельский уезд (с Митавой) и Фри-дрихштатский уезд Курляндской губернии (рис. 7).
Очевидно, что повышенная доля поляков в других уездах обязана в первую очередь городским поселениям — Юрьеву (ныне Тарту), Валку, Бауску и др. В целом же доля поляков в Эстляндской и Лифляндской губерниях, особенно в сельской местности, была незначительной. В то же время повышенная доля поляков в Курляндской губернии объяснима статусом существовавшего здесь Курляндского герцогства, находящегося в вассальной зависимости от Речи Посполитой.
География населения, называющего в качестве родного белорусский язык, очень напоминает географию расселения поляков (рис. 8). Наиболее высока доля белорусов была в Люцинском, Двинском и Режицком уездах Витебской губернии, Илукстском уезде Курляндской губернии, а также некоторых городах — Ревеле в Эстляндской губернии, Риге в Лифляндской губернии, Митаве, Любаве (Гробин-ском уезде) и Фридрихштате в Курляндской губернии. На остальной территории доля белорусов была незначительна, особенно это касается уездов Эстляндской и Лифляндской губерний.
Шведы в 1897 г. проживали преимущественно в Эстляндской губернии и Эзельском уезде Лифляндской губернии, на чем отражалось не только колониальное прошлое этих земель, но и их географическая близость к Швеции и заселенной шведами части Финляндии. Доля малоросов (украинцев) была повышена в Гап-сальском уезде Эстляндской губернии, в Риге и Эзельском уезде Лифляндской губернии, Гробинском уезде Курляндской губернии и Двинском уезде Витебской губернии, в чем проявлялось тяготение к портам и другим торговым центрам.
На динамику численности и этнической структуры населения на рубеже XIX и XX вв. заметное влияние оказывали миграционные процессы. С одной стороны, благодаря бурному развитию промышленности в этой части Российской империи шел значительный приток многонациональной рабочей силы, особенно в города, из других губерний. С другой стороны, ближе к концу XIX в. усилилось переселенческое движение эстонцев и латышей во внутренние регионы России, как в соседние губернии (Санкт-Петербургскую, Псковскую), так и в Сибирь, на Северный Кавказ. По оценкам, только в XIX в. современную территорию Латвии покинуло более 100 тыс. чел. [28, с. 117]. Началась эмиграция латышей в Северную (США) и Южную (Бразилия) Америку. Аналогичное переселение на восток и за рубеж (в меньшей степени) характеризовало и эстонцев Эстляндской и Лифляндской губерний.
Рис. 8. Доля населения, называющего белорусский язык в качестве родного (по итогам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. [21])
Тем не менее, встречный поток мигрантов из губерний Российской империи был значительнее, чем отток эстонцев и латышей за пределы их основной территории проживания. Благодаря росту потока въезжающих усложнялся национальный состав населения, повышалась доля некоренных этнических групп. Последнее происходило на фоне обозначившегося во второй половине XIX в. нового демографического явления — заметного падения рождаемости и естественного прироста коренного населения. Таким образом, на территории будущих Эстонии и Латвии раньше, чем в других частях Российской империи, произошел демографический переход, т. е. переход от высоких показателей рождаемости и смертности к низким, в результате чего замедлился рост численности эстонцев и латышей.
В числе причин более раннего демографического перехода по сравнению с соседними народами можно отметить как социально-экономические, так и культурные. Во-первых, это начавшаяся раньше, чем во многих других губерниях Российской империи, индустриализация, которая вызвала ускоренную урбанизацию. Во-вторых, это религия основной части эстонцев и латышей — лютеранство (лютеранская церковь довольно либерально относится к вопросам регулирования размеров семьи). В-третьих, демографами замечено, что на показатель рождаемости у народа может влиять репродуктивное поведение живущей по соседству этнической общности, и в данном случае на демографическом поведении эстонцев и латышей сказалось влияние со стороны немцев, которые уже в то время характеризовались относительно низкой рождаемостью.
Начало XX в. ознаменовалось значительным ростом национального самосознания эстонцев и латышей. В какой-то степени это позволило замедлить ассимиляционные процессы, ранее происходившие со стороны немцев, а в последние десятилетия XIX в. — со стороны русских. Начиная с этого момента, и вплоть до конца ХХ в., т. е. фактически на протяжении столетия, происходили лишь небольшие изменения численности эстонцев и латышей, вызванные потерями в годы войн и последующим компенсационным восстановлением, но стабильного тренда к росту численности уже не наблюдалось.
В 1913 г. в Риге прошла очередная городская перепись населения. В ней, кроме традиционного показателя языка (обыденного языка), использовался показатель национальности. Согласно итогам этой переписи, доля латышей среди рижан по сравнению с предыдущей переписью немного уменьшилась — до 40,7 %, на второе место среди национальностей вышли русские — 18,8 %, обошедшие немцев —
14.2 %. Заметно выросла доля поляков — до 9,7 % и литовцев — до 7,1 %, которые вытеснили на более низкую позицию евреев — 6,9 % [30].
По оценкам, перед началом Первой мировой войны, на территории Латвии проживало 2,5 млн чел., из которых примерно 1,5 млн составляли латыши, т. е. примерно 60 % населения, или на 8 % меньше, чем показала перепись 1897 г. [33].
В 1917 г. была проведена последняя дореволюционная перепись в Риге, показавшая заметный рост доли латышей — до 54,4 %, доля немцев осталась прежней -
14.3 %, зато более чем в два раза уменьшилась доля русских — 8,6 %. Рост численности и доли латышей объяснялся пребыванием в Риге около 49 тыс. беженцев из Курляндии, занятой к тому времени германскими войсками [31, с. 30].
Первая мировая война и последовавшая за ней гражданская война привели к массовым миграциям населения, за пределы региона выехало значительное количество русских, немцев, евреев, белорусов. Последствия войн были отражены в итогах переписей населения, состоявшихся в период первой независимости Эстонии и Латвии, анализу которых будет посвящено следующее исследование.
Выводы. В дореволюционный период на современной территории Эстонии и Латвии было проведено две переписи населения — в 1881 и 1897 гг. Однако перепись 1881 г. обошла стороной восток современной Латвии — Латгалию, которую в то время составляли три уезда Витебской губернии и Иллукстский уезд Кур-ляндской губернии, что не позволяет провести сравнительный анализ динамики национального состава населения на всей территории Латвии. С 1881 по 1897 гг. на территории Эстонии произошли лишь небольшие изменения в национальном составе населения: незначительно выросла доля эстонцев — с 89,7 до 90,6 % и русских — с 3,3 до 3,9 %, заметно уменьшилась доля немцев — с 5,3 до 3,5 %, почти
не изменилась доля шведов (0,6 %) и евреев (0,4 %). Уже на рубеже XIX—ХХ вв. территория современной Латвии отличалась заметно более многонациональным составом населения. По итогам переписи 1897 г. только 68,3 % населения здесь называли в качестве родного латышский язык, зато 8,0 % составляли русские, 7,4 % — евреи, 6,2 % — немцы, 4,1 % — белорусы, 3,4 % — поляки и т. д. Фактически все эти группы можно отнести к категории «коренного населения» с позиции современного видения этнической обстановки в государствах Прибалтики.
Литература
1. Виграб Г. И. Прибалтийские немцы: их отношение к русской государственности и к коренному населению края в прошлом и настоящем. Юрьев, 1916. 187 с.
2. Григорьева Р. А. Белорусское сельское население Латгалии (опыт исследования этнических процессов): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук / АН СССР. ИЭ. М., 1981. 22 с.
3. Григорьева Р. А. О формировании национальных групп белорусов в районах Восточной Латвии // Этнокультурные традиции и современность. Вильнюс, 1989.
4. Евреи России // Национальная политика в императорской России / Сост. и ред. Ю. И. Семенов. М.: Центр по изучению межнациональных отношений РАН, Координационно-методический центр Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая, 1997.
5. Заварина А. А. Из истории поселения старообрядцев в Латгалии // Атеизм и религия. Рига, 1969. С. 156-162.
6. Заварина А. А. Русское население Восточной Латвии во второй половине XIX — начале ХХ века. Рига, 1986.
7. Заварина А. А. Русское население Латвии (к истории поселения) // Русские в Латвии. Вып. 3. Из истории и культуры староверия. Рига, 2002. [Электронный ресурс]: иЯЬ: http://www.russkiie.lv/iournalism/read/russkie V Муц 3/04 гу! гонкое па8е!еше latvii.html (дата обращения 10.08.2016).
8. История Латвийской ССР. Т. 2. Рига, 1954.
9. Кабузан В. М. Формирование многонационального населения Прибалтики (Эстонии, Латвии, Литвы, Калининградской области России) в XIX—XX вв. (1795-2000 гг.). М., 2009.
10. Казьмина О. Е. Динамика численности национальных групп Эстонии в ХХ в. // Расы и народы. 21. М.: Наука, 1991. С. 79-99.
11. Казьмина О. Е. Динамика этнического состава населения Литвы, Латвии и Эстонии в ХХ в. (эт-нодемографическое исследование). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Москва, 1991.
12. Казьмина О. Е. Динамика этнической структуры населения Латвии в ХХ веке // Национальные процессы в СССР. М.: Наука, 1991. С. 187-216.
13. Козлова К. Н. Русские западного побережья Чудского озера // Материалы Балтийской этнографо-антропологической экспедиции (1952 год). Труды института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия, том XXIII. М., 1954.
14. Куповецкий М. С. Еврейское население Латвии и Эстонии в XVI — первой половине ХХ вв. // Малые и дисперсные этнические группы в Европейской части СССР (география расселения и культурные традиции). М., 1985.
15. Латгальцы — этнографическая группа, коренной народ или национальное меньшинство? [Электронный ресурс]: иЯЬ: http://latlat.sitecity.ru/ltext 0610094211.рМтТ? ident=ltext 0610094211.р 2212143250 (дата обращения 12.08.2016).
16. Маамяги В. А. Эстонцы в СССР. 1917-1940 гг. М.: Наука, 1990.
17. Манаков А. Г. Геокультурное пространство северо-запада Русской равнины: динамика, структура, иерархия. Псков: Центр «Возрождение» при содействии ОЦНТ, 2002. 300 с.
18. Манаков А. Г. На стыке цивилизаций: Этнокультурная география Запада России и стран Балтии. Псков: Изд-во ПГПИ, 2004. 296 с.
19. Манаков А. Г. Национальный и религиозный состав населения северо-западных губерний России по результатам переписи 1897 г. // Известия Русского географического общества. Том 131. Вып.6. 1999. С. 44-53.
20. Манаков А. Г. Чученкова О. А. Изменение численности и этнической структуры населения Пско-во-Балтийского региона с 1897 по 2015 гг. // Вестник Псковского государственного университета.
Серия «Естественные и физико-математические науки». Выпуск 8. Псков: Псковский государственный университет, 2016. С. 76—85.
21. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Распределение населения по родному языку и уездам 50 губерний Европейской России. [Электронный ресурс]: URL: http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus lan 97 uezd.php?reg=0 (дата обращения 20.06.2016).
22. Петроченко К. В. Русская диаспора в Латвийской республике. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Новосибирск, 2006.
23. Подмазов А. А. Старообрядчество в Латвии. Рига, 1970.
24. Поммер А. А. Русские в Латвии. Исторический очерк. XIII—XIX века // Русские в Латвии. Рига, 1933. С. 17-38.
25. Пшеничников П. Г. Русские в Прибалтийском крае. Исторический очерк. Рига, 1910.
26. Пуллат Р. Городское население Эстонии с конца XVIII в. до 1940 г. Историко-демографическое исследование. Таллин, 1976. С. 337.
27. Рихтер Е. В. Русское население западного Причудья: Очерки истории, материальной и духовной культуры. Таллин, 1976.
28. Советская Латвия (Энциклопедический справочник). Рига, 1985.
29. Федосова Э. П. От беглых староверов к государственной колонизации. Формирование русской диаспоры в Прибалтике (XVIII—XIX вв.) // Диаспоры. 1999. № 2/3. С. 60-80. [Электронный ресурс]: URL: http://www.archipelag.ru/ru mir/rm-diaspor/russ/old-believer/ (дата обращения 12.08.2016).
30. Федотов А. Н. Национальный состав населения Латвии за 110 лет в зеркале статистики // Русские в Латвии. История и современность. Выпуск 1. Рига, 1992. С. 54—73. [Электронный ресурс]: URL: http://www.russkiie.lv/ru/pub/read/russkie-v-latvii-sbornik/rus-v-latvii-1-fedotov.html (дата обращения 03.08.2016).
31. Riga. 1860-1917. R., 1978.
32. Riga. Eneikiopedija. R., 1988.
33. Skujenieks M. Latviesi svesuma un citas tautas Latvija, R., 1930.
34. URL: http://pop-stat.mashke.org/estonia-ethnic1881.htm (дата обращения 16.07.2016).
Об авторах
Манаков Андрей Геннадьевич — доктор географических наук, профессор кафедры географии, факультет естественных наук, медицинского и психологического образования, Псковский государственный университет, Россия.
E-mail: [email protected]
Чученкова Оксана Алексеевна — магистрант второго года обучения, факультет естественных наук, медицинского и психологического образования, Псковский государственный университет, Россия.
E-mail: [email protected]
A. Manakov, O. Chuchenkova
ETHNIC COMPOSITION OF POPULATION IN ESTONIA AND LATVIA BY THE RESULTS OF THE PRE-REVOLUTIONARY POPULATION
CENSUSES (1881 AND 1897)
The article was prepared within the project "Baltic Research 2016: Trends, Problems and Prospects", initiated by the Russian Association of Baltic studies to intensify the current political, social, economic and historical development of the Baltic region. The article presents the results of the first part of the work, which aims to analyze the dynamics of the ethnic composition of the population of Estonia and Latvia in four time intervals: pre-revolutionary, the first period of independence, the Soviet and postSoviet (the second period of independence). This study based on the results of census 1881 and 1897. On this basis, statistical and cartographic analysis of the ethnic structure
of the population at the level of the counties of Estonia, Livonia, Courland and western provinces of Vitebsk, now constituting the territory of the Baltic states was carried out. Key words: census 1897, ethnic composition, counties, Estonia, Latvia.
About the authors
Prof. A. Manakov, Department of Geography, Faculty of Natural Sciences, Medical and Psychological Education, Pskov State University, Russia. E-mail: [email protected]
O. Chuchenkova, Second year — master student, Faculty of Natural Sciences, Medical and Psychological Education, Pskov State University, Russia. E-mail: [email protected]
