CC BY
47
Этнические вызовы российской государственной власти
М.А. Фадеичева
Изменчивость, перманентные трансформации постмодерных обществ начала XXI века традиционно воспринимаются и специализированным, и обыденным сознанием через призму вызовов и угроз. На фоне социальных изменений существует целый ряд вечных политических проблем, которые любая власть вынуждена периодически решать, и решать по-новому в зависимости от изменяющихся экономических, социальных, культурных, социально-психологических обстоятельств. Вечными политические проблемы могут быть потому, что сущность их остается неизменной, но меняются способы и средства их решения. Для современных государств в условиях социальных трансформаций особенно актуализируются две такие проблемы.
Первая — это построение и укрепление сообщества посредством выработки общей гражданской идентичности, конструирования гражданского единства, воспитания и поддержания чувства общности граждан государства. Без решения этой проблемы невозможно обеспечить экономическое, политическое и социальное развитие, очень трудно реализовать какие бы то ни было национальные проекты, а само существование целостного суверенного государства в такой ситуации может оказаться под угрозой. Без общественного согласия, гражданской солидарности невозможно проводить модернизацию, преодолевать кризисные ситуации. Распространение принимаемой и разделяемой большинством системы социально-политических ценностей имеет еще одно несомненное преимущество: оно неизбежно сменяет неблагоприятную ситуацию социальной аномии. Можно утверждать, что чем более развита гражданская общность, тем успешнее осуществляются государственные стратегии развития.
Вторая проблема — это проблема легитимации власти. В динамично трансформирующихся обществах власть постоянно нуждается в своей непрерывной легитимации, ей необходимо неустанно заботиться о своем общественном признании, о доверии и поддержке со стороны народа, укреплять свой имидж в его глазах. Без построения и укрепления сообщества и заботе о легитимации власти в условиях глобального мира ставится под угрозу само существование Российского государства.
Между этими двумя проблемами существует внутренняя взаимосвязь: легитимация власти происходит более успешно на фоне более развитой гражданской идентичности, а формирование общей гражданской идентичности возможно в государстве, если власть легитимна. Причем среди способов обретения признанной законности власти, выделенных М. Вебером, ставших классикой
политической науки (за счет пребывания у власти длительное время, за счет порядка формирования органов власти, структуры и механизма правления, а также за счет успешного правления), в настоящее время самым надежным, но и самым сложным способом представляется последний. Успешность правления определяется известными критериями экономической стабильности, социального благополучия, отсутствия внешних угроз и внутренних беспорядков. В современных условиях эти критерии эффективности и полезности власти для народа требуется дополнить еще одним принципиально новым критерием. В качестве такового может быть признано отсутствие этнической напряженности и/или этнических конфликтов.
Сфера этнополитики после революции 1990-х в России представляется одной из наиболее интенсивно развивающихся. С 1996 года, когда была утверждена Указом Президента РФ Концепция государственной национальной политики, этнополитическая ситуация в России продолжает динамично меняться. В связи с этим Концепция, прогрессивная по содержанию, конструктивная в своем пафосе, отстала от жизни, так как была определенно связана с конкретной этнополитической ситуацией. В настоящее время требуется оценка новых реалий, осмысление особенностей этнополитических процессов в условиях российского постмодерна. В 2005 году были предприняты попытки выработки новой концепции, к составлению которой имела отношение Межведомственная комиссия по внесению корректив в Концепцию государственной национальной политики, утвержденная приказом Минрегиона России от 03.03.2005 г. № 24 в соответствии с поручением Правительства РФ от 31 декабря 2004 г. № МФ-П11-6984. Проект новой Концепции широко обсуждался на всероссийских научно-практических конференциях, но она так и не была принята. И старая Концепция, и непринятая новая Концепция, и современная этнополитическая тактика представляют собой неопостсоветский вариант ответа на национальный вопрос.
Советская стратегия решения национального вопроса систематически излагалась в партийных документах. Последний виток этой стратегии был обозначен в новой редакции Программы КПСС, принятой в 1989 году XXVII съездом КПСС: «Итоги пройденного пути убедительно свидетельствуют: национальный вопрос, оставшийся от прошлого, в Советском Союзе успешно решен»1. Параллельно развивалась действенная идеологема, конструирующая политическую реальность, которой была «новая историческая общность людей — советский народ». Однако национальный вопрос не относится к тому разряду вопросов, которые могут быть окончательно решены, как наивно полагали большевики и как недальновидно представляли их советские последователи. Этно-национальные отношения требуют этнополитического менеджмента, который, как любая управленческая деятельность, носит непрерывный характер. Поэтому сохраняется необходимость определения направлений современной этнопо-литики, основанной на понимании оптимального соотношения национального и этнического, интересов общности и личности. Современная конструктивная этнополитика позволит обеспечить этнический мир и гражданское согласие, ус-
1 Программа Коммунистической партии Советского Союза. Устав Коммунистической партии Советского Союза. М.: Политиздат, 1989. С. 73.
транить причины и условия, которые провоцируют этнический национализм и этнический сепаратизм, политический и религиозный экстремизм.
Новое независимое государство — Российская Федерация, оказавшись по воле власти правопреемницей СССР, унаследовало часть проблем, связанных с противоречивым развитием отношений между бывшими социалистическими «нациями и народностями», в разное время оказавшимися в пределах современной России. Исчезновение «новой исторической общности — советского народа» актуализировало задачу формирования и укрепления постсоветского гражданского единства. Только консолидированное, объединенное общим устремлением общество сможет реализовать масштабные социальные и экономические преобразования.
Понимание этого привело к созданию в апреле 2007 года Общероссийского союза общественных объединений «Российская нация» в соответствии с программой политических действий «Многонациональный народ России: этнокультурное многообразие — гражданское единство», которая утверждена Президиумом Генерального совета Всероссийской политической партии «Единая Россия». В союз общественных объединений «Российская нация» вошли Совет при Президенте России по реализации приоритетных национальных проектов, Всероссийская политическая партия «Единая Россия», Федерация независимых профсоюзов России, Центр социально-консервативной политики, Общероссийская общественная организация «Российское аграрное движение», Российский союз промышленников и предпринимателей, Общероссийская общественная организация «Деловая Россия», Общероссийская общественная организация малого и среднего предпринимательства «Опора России», Всероссийский совет местного самоуправления, Всемирный русский народный собор, Центр национальной славы России, Ассоциация предпринимателей России, Всероссийское добровольное общество «Спортивная Россия», Олимпийский комитет России. Этот союз является учредителем и издателем журнала «Вестник российской нации», первый номер которого вышел осенью 2008 года. В этом программном номере в редакционной статье заявлена миссия журнала: быть манифестом российской нации, оставаясь при этом общенациональной дискуссионной площадкой. Авторы редакционной статьи, ссылаясь на слова В.В. Путина, которые были произнесены на рабочей встрече по вопросам межнациональных и межконфессиональных отношений 5 февраля 2004 года, что мы имеем все основания говорить о российском народе как о единой нации, что эта наша историческая и наша сегодняшняя реальность, замечают: «Это утверждение подвело черту под целым этапом в новейшей истории России»2. Более того, можно надеяться, что это утверждение если не закончит, то ограничит бесплодные, изрядно затянувшиеся в российской политической науке дискуссии по поводу того, что такое нация, гражданская это общность или этническая. Развертывание социально-политического мегапроекта «Россия — нация наций», продвижение концепта «российская нация», обозначающего политическую идентичность россиян и гражданское единство при всем многообразии взглядов и ценностных ориен-таций, в том числе и этнических, очень важно. Оно важно для развития демок-
2 Султыгов А.-Х., Тишков В.А. Российская нация: прошлое, настоящее, будущее // Вестник российской нации. 2008. № 1. С. 11.
ратической консенсусной политической культуры, служащей единственным препятствием процветанию деструктивных политических культов, надежным средством противодействия этническому сепаратизму, идеологии и практике этнонационализма, контрпродуктивным идеям ксенофобии и автаркии. Оно поможет ученым и значительной части общественного мнения, большинству населения преодолеть архаичное восприятие нации как кровнородственного феномена и переориентироваться на современные представления о нации как феномене политическом и гражданском.
Традиционное советское понимание нации «в этническом смысле» является труднопреодолимым препятствием толерантной кроссэтнической коммуникации, существенным теоретико-методологическим препятствием для инноваций в этнонациональной политике. На то, что такое Россия как государство-нация, существуют различные взгляды: «1) Россия есть многонациональное государство с населением, состоящим из многих наций, и в этом ее радикальное отличие от остальных государств мира; 2) Россия — национальное государство русской нации с меньшинствами, члены которых могут становиться русскими или же признать государствообразующий статус русских; 3) Россия — национальное государство с многоэтничной российской нацией, основу которой составляют русская культура и язык и в которую входят представители других российских национальностей (народов)»3. В этих подходах есть общее, несмотря на видимые принципиальные различия: они рассматривают государство-нацию как нечто, состоящее из этносов — одного или многих, находятся в одной и той же коммунитарной парадигме, мыслящей категориями этнических общностей. Действительно, в международной политической риторике принято все государства признавать государствами-нациями. Однако если нацию понимать как согражданство, то следует признать, что нация состоит не из этносов, а из граждан, граждане при этом могут быть одной или разных национальностей. Вырастить гражданина — грандиозная задача, масштаб которой в России до сих пор не осмыслен. Без гражданина со специфическими качествами солидарности и доверия, с вежливым, терпимым и ненасильственным, гражданственным поведением не может быть нации, но только человеческая популяция, оказавшаяся в пределах государственной границы. Антропная парадигма и антропоцентрический подход, признающие человека в качестве ценности-цели, а не ценности-средства для реализации широкомасштабных государственных задач, конституционные установления приоритета прав и свобод человека и гражданина, баланс интересов человека и гражданина как представителя этноса и российской гражданской нации могут оказаться конструктивными и эффективными и должны быть сохранены и развиты в плане формирования и определения приоритетов этнополитической стратегии Российской Федерации.
Таким образом, формирование и развитие российской нации представляется не только ценностью-целью, но и ценностью-средством, без которой не могут быть реализованы амбициозные партийно-правительственные проекты, обозначенные на ближайшую и отдаленную перспективу.
3 Тишков В.А. Нация и национальная идентичность в России // Вестник российской нации. 2008. № 1. С. 121..
Практически любое государство и общество испытывают в связи с процессами глобализации и миграции этнические вызовы. Эти вызовы проявляются в увеличении этнического разнообразия, в этнической конкуренции, охватывающей различные сферы, в росте количества этнических субкультур, в усилении кроссэтнической коммуникации, которые могут происходить на локальном, региональном и национальном уровне. Различные интересы отличающихся по численности этнических групп, этнического большинства и этнических меньшинств как иммигрантских, так и автохтонных, могут приходить в противоречие и сталкиваться в борьбе за власть, ресурсы и самоопределение. В свою очередь этническая напряженность и этнические конфликты служат четким индикатором социального неблагополучия и нерешенных экономических проблем. Оказываясь не в состоянии ответить на этнические вызовы, снизить их остроту, минимизировать этническую напряженность и управлять этническими конфликтами, власть демонстрирует свою неэффективность. На этом фоне начинает разворачиваться процесс делегитимации власти как утраты чувства ее законности, а также доверия и поддержки со стороны граждан.
В ситуации этнических вызовов возможны три властных стратегии, по-разному влияющие на легитимацию и делегитимацию власти. Первая стратегия может быть условно обозначена как стратегия этнополитического дистанцирования. Власть не ставит задачу выработки и реализации определенной этнической политики, не управляет миграционными процессами, игнорирует дискриминацию этнических меньшинств, не решает социальные проблемы автохтонных и иммигрантских общин, что создает этническую напряженность и в результате приводит к этническим конфликтам, выражающимся в разнообразных формах, вплоть до вооруженных столкновений. Такая стратегия может быть оценена как слабость и неэффективность власти, что подрывает доверие к ней. Вторая стратегия может быть названа стратегией этнонационализма, ее сущность заключается в принятии дискриминационных законов и поощрении практической дискриминации этнических меньшинств, в установлении официальной идеологии «государствообразующей нации», в гласной и негласной поддержке и распространении негативных этнических стереотипов, расовых предрассудков и ксенофобских настроений. Данная стратегия, будучи на первый взгляд охранительной по отношению к государству и этническим интересам большинства его граждан, будто бы наиболее адекватно выражающей и наилучшим образом защищающей национальные интересы, рассчитывает на поддержку со стороны этнического большинства. В политологическом сообществе не вызывает сомнения, является общепризнанным тот тезис, что в современном мире в условиях этнических вызовов наблюдается рост этнонационалистических и ксенофобских настроений, зачастую они становятся разделяемыми большинством. Власть может следовать за преобладающими настроениями, подыгрывая им и поощряя, стремясь представить себя по-настоящему народной. Однако этнона-ционалистически ориентированная власть не способна ответить на этнические вызовы, не в состоянии конструктивно решить ни одну из социальных и экономических проблем, имеющих этнический аспект, что, в свою очередь, ведет к недовольству ее действиями и, следовательно, к ее делегитимации. Этнона-ционализм способен изнутри легитимно разрушить любое государство. Иначе
говоря, поощряя этнонационализм и ксенофобию, власть сама себя ослабляет, внося в общество раскол и нетерпимость.
Прочная опора для сохранения и поддержания легитимности власти в полиэтнических государствах — это этнический мир, который нуждается в постоянном культивировании, возможном только при решении проблемы построения общей гражданской идентичности и выработке чувства гражданской общности, независимо от этнической принадлежности. Здесь власть реально или номинально может быть проводником этнического согласия. Отсюда может последовать третья стратегия — стратегия этнического согласия, строящаяся на эффективной и конструктивной этнической политике. Под этнической политикой понимается деятельность государства в сфере отношений между различными народами/этносами, проживающими в данном государстве, направленная на установление и укрепление социально-экономического, политического и культурного сотрудничества народов, содействие удовлетворению этнокультурных потребностей и реализации интересов, предотвращение и разрешение этнических противоречий и конфликтов, преодоление этнической нетерпимости и препятствование разжиганию этнической розни.
Можно ли определенно выявить ту этнополитическую стратегию, которой придерживается современное российское государство? На этот вопрос нет точного, однозначного и, главное, ясного ответа. Современная этнополитическая стратегия России выглядит весьма противоречивой, парадоксально сочетающей в себе признаки всех трех модельных стратегий. В связи с этим важно понять этнонациональный дискурс Стратегии-2020. В ее программных материалах невозможно выделить отчетливо сформулированные положения ни по поводу воспитания гражданина, ни по поводу формирования и укрепления гражданской общности, ни по поводу межэтнических отношений в полиэтническом Российском государстве. В Стратегии-2020 прямо не сформулирована задача построения и укрепления российской нации. Однако это читается между строк. Вполне очевидно, что Стратегия-2020 может быть реализована только российской нацией в условиях гражданского единства и согласия. «Сегодня мы решаем важнейший для судьбы России вопрос — определяем стратегию ее развития до 2020 года. Очевидно, что только консолидированное, объединенное общим устремлением общество сможет ее реализовать в полной мере»4.
Три смоделированные стратегии могут быть неоднозначно связаны с определенными идеологическими основаниями. Во-первых, в основе этнополити-ческой стратегии может быть идеология, систематически изложенная в виде утвержденных властью концепциях и законах. Так, например, в Российской Федерации существуют, но не вполне действуют Концепция государственной национальной политики, принятая в 1996 году (в 2005 году была предпринята попытка разработки новой Концепции, которая, как уже говорилось, не была реализована), а также ряд федеральных законов, предназначенных для урегулирования межэтнических отношений. Также в апреле — мае 2005 года обсуждался Проект Федерального закона «Об основах государственной национальной политики Российской Федерации», который остался недоработанным. Во-вторых,
4 Путин В.В. Выступление на расширенном заседании Государственного совета Российской Федерации «О стратегии развития России до 2020 года» // Вестник российской нации. 2008. № 1. С. 42.
стратегия может не иметь четкой систематически изложенной идеологии, но существовать на основе ее «дискурсивной практики» (Т.А. ван Дейк), проявляющейся в политической риторике, академическом дискурсе, средствах массовой информации, бытии повседневности. Причем официально существующая идеология может не совпадать с дискурсивными идеологическими практиками. Например, властная стратегия этнического согласия при господствующих дискурсивных практиках ксенофобии и этнонационализма может выглядеть как контридеология и контрдискурс, которые не поддерживаются ни элитами, ни большинством населения. Власть, пропагандирующая то, что не отвечает социальным экспектациям, также оказывается под угрозой делегитимации. Из этого следует, что единственно возможный путь, препятствующий делегити-мации власти, — это адекватный ответ на этнические вызовы в виде современной эффективной и конструктивной этнической политики, обеспечивающей этническое согласие, а также в ограничении и вытеснении ксенофобских и этнонационалистических дискурсов из идеологического центра на идейно-политические окраины. При выборе этнополитической стратегии Российское государство должно исходить из сверхзадачи формирования гражданской общности, а сам выбор необходимо четко артикулировать, отправляя обществу недвусмысленное послание.
