CC BY
113
УДК 94(3)(-03/-02):355
А. А. Попов
Этнические и социальные взаимодействия в греко-бактрийской армии
Проанализирован социальный и этнический состав войск Греко-бактрийского царства (III-II вв. до н. э.). В Греко-Бактрии сложился облик армии, который был типичным для многих эллинистических государств. Здесь переплелись различные культурные традиции Европы и Азии. В войсках служили представители разных социальных групп населения государства: наемники, жители полисов, македонские колонисты, местные жители, включая аристократию. Греко-македонская фаланга могла состоять не только из эллинов, но и натренированных по-македонски представителей различных индо-иранских народов. Местные жители служили в тяжелой и легкой кавалерии, наряду с эллинами. Многочисленные вспомогательные войска могли комплектоваться из различных этнических групп. Например, погонщики слонов были в основном индо-иранцы. Наемники прибывали в Бактрию из Восточного Средиземноморья. Среди них были не только эллины, но и фракийцы, кельты, карийцы. Жители Центральной Азии и Индии также могли становиться наемниками.
Ключевые слова: эллинистический период, эллинистическая культура, эллинистическая армия, Греко-Бактрия, Бактрия, индо-греческие царства
Artem A. Popov Ethnic and social influences in Greco-Bactrian Army
This article is dedicated to the social and ethnic structure of the Greco-Bactrian army (III-II BC). The image of the military fources, formed in Greco-Bactria, was typical for many Hellenistic states. The different European and Asian cultural traditions blended there. In the army served the representatives of different social groups: the mercenaries, the residents of the Hellenistic poleis, the Macedonian colonists, the local inhabitants, including the aristocracy. The Greco-Macedonian phalanx consisted not only of the Hellenes, but of the local inhabitants trained Macedonian way from different Indo-Iranian people. The local residents served in the heavy and light cavalry together with the Hellenes. The numerous auxiliary troops could be completed from the different ethnic groups. For example, the mahouts were mainly Indo-Iranians. The mercenaries arrived to Bactria from the Eastern Mediterranean were not only the Hellenes, but the Thracians, the Celts and the Carians. The inhabitants of the Central Asia and India could also become the mercenaries.
Keywords: Hellenistic period, Hellenistic culture, Hellenistic army, Greco-Bactria, Bactria, Indo-Greek kingdoms DOI 10.30725/2619-0303-2019-1-32-38
Одной из самых важных государственных структур как в древности, так и сегодня является армия. Эта социальная сила служит в миниатюре отражением облика всего государственного здания и культурных достижений цивилизации. На примере вооруженных сил мы видим отражение ключевых задач, строящих перед всем обществом. Без эффективной армии не существует суверенных государств.
Поэтому кажется важным рассмотрение гре-ко-бактрийской армии с точки зрения важных культурных аспектов: этнических и социальных.
Греческие и римские литераторы античной эпохи, наряду с нумизматическими источниками, дали мощный толчок для исследования Гре-ко-Бактрии. Уже в эпоху Просвещения, в первой половине XVIII в., появилась первая специальная научная работа об этом государстве. Исследование стало последним сочинением российского академика Г. З. Байера. Этот труд вышел на латинском языке в 1738 г. в типографии Академии
наук и имеет сокращенное название «История Бактрийского царства греков».
Вторая половина XX в. открыла новый этап изучения царства эллинов в самом сердце Азии. Сенсационные археологические находки, начавшиеся в 1960-е гг. в Ай-Ханум, пролили новый свет на материальную и духовную жизнь эллинистической Бактрии. Сегодня оживают все новые и новые страницы забытого прошлого Афганистана, Таджикистана, Узбекистана, Пакистана и Индии.
Первая крупная работа об армии Древней Бактрии была написана на рубеже второго и третьего тысячелетий. Автором ее стал видный российский ученый В. П. Никоноров, который на основе новейших находок и научных исследований создал обобщающий труд, написанный на английском языке и вышедший в свет в Великобритании под заголовком «Армия Бактрии (700 г. до н. э. - 450 г. н. э.)». Отдельных монографических исследований на тему, посвященную
греко-бактрийской армии эпохи эллинизма, не существует поныне.
Процесс македонизации античной армии затронул не только военную сферу организации вооруженных сил: стратегию, тактику, рода войск, вооружение. Начиная с Филиппа II армия эллинов стала видоизменяться в социальном смысле. Революционные изменения произошли впоследствии при Александре III Великом, который преобразовал ее этнический облик. Он довел этот процесс македонизации до логического завершения. Все черты этих преобразований ярко проявились в Греко-Бактрии, что находит подтверждение в наших источниках.
Первое, что следует отметить, - это становление на рубеже классического времени и эллинистической эпохи нового вида армии, основанной на различного вида социальных отношениях. В классический период (500-336 гг. до н. э.) существовали народное ополчение и наемничество как основные виды комплектования войска. Немногочисленная конница, укомплектованная, в основном, за счет зажиточных граждан, не играла решающей роли на полях сражений вплоть до битвы при Херонее (338 г. до н. э.).
В ходе реформ Филиппа II возникает постоянная профессиональная армия из фалангитов, формирование которой идет из местного свободного населения, т. е. создается новый социальный слой граждан, который постепенно перерастает в важную не только военную, но и политическую силу. Именно македонская фаланга в дальнейшем определяла ход многих войн эллинистической эпохи и, как их результирующая, геополитический расклад сил.
Македоняне на завоеванных территориях часто располагались в качестве гарнизонов. Во время своего похода Александр Великий оставлял их после трудных сражений к ключевых точках своей империи для контроля ресурсов и территорий. Многие такие контингенты состояли из ветеранов, получивших ранения, людей в возрасте, утомленных и заболевших в период длительных испытаний. Не исключением является и Бактрия.
Вместе с Согдианой эта территория нуждалась в греко-македонских войсках для удержания в целостности северных границ и торговых путей из Индии в страны Восточного Средиземноморья. Опасность нападения кочевников и возможность восстаний, безусловно, присутствовали. Это показали поход Александра в эти страны и столкновение со скифами на северной границе. Впоследствии антимакедонские выступления поселенных там греков также заставляли власть посылать туда македонские подразделения для подавления военных мятежей.
Сложно представить себе картину, при которой к середине III в. до н. э. сохранились верные долгу и единству македонского государства ветераны Филиппа II и Александра Великого. Се-левкиды, постоянно боровшиеся с Птолемеями за обладание восточносредиземноморскими землями и, прежде всего, сиро-финикийским регионом, отвратили от себя бактрийских эллинов, которые в качестве основной ударной силы местного войска подняли очередной мятеж и стали локомотивом в борьбе за независимость страны.
Однако среди этого эллинского населения были не только македонские колонисты, но и греки. Македоняне не могли в одиночку составить столь грозную силу, как армия Александра, покорившего огромное количество народов. В середине III в. до н. э. незначительное число македонских колонистов, может быть несколько тысяч, не смогли бы удержать власть над столь обширным пространством, как Бактрия и Со-гдиана. Известно, что основатель второй гре-ко-бактрийской династии Евтидем был греком из Магнесии, города в Малой Азии. Греческие колонисты были привержены эллинским идеям не менее македонян и разделяли идеи диадохов о праве на свое господство на землях, доставшихся от Ахеменидов и их наследника Александра Великого. Поэтому кажется логичным утверждение Евтидема I на переговорах с Анти-охом III об изменниках на престоле Греко-Бак-трии, которые заключили союз с парфянами, с варварами скифского происхождения, захвативших западную часть Ирана, и с традиционными противниками обитателей Восточного Ирана, страдавшего от их набегов.
Греки, прибывавшие в Бактрию и Согдиану, как и македоняне, формировали важную часть эллинистических армий. Они могли быть как наемниками, так и жителями эллинистических полисов, основанных Александром и другими монархами на Востоке. Пример такого городского центра - городище Ай-Ханум, предположительно Александрия на Оксе. В отличие от небольшой крепости, построенной для контроля и обороны важных торговых артерий, например Курганзола, Ай-Ханум был полноценным греческим полисом, имеющим всю социальную и культурную среду, типичную для крупного балканского античного города, включающую храмы, театр, гимнасий, сокровищницу с библиотекой.
Часть эллинов служила наемниками. Еще в 20-е гг. IV в. до н. э. в бактрийских и согдийских землях были по меньшей мере два крупных восстания эллинов, поселенных там при Александре Великом (327-325 гг. до н. э., 323 г. до н. э.). Во время этих событий одним из них
удалось вернуться в Элладу, другие были истреблены. После этих драматических событий диадохи были вынуждены вновь формировать воинские контингенты для службы в этих провинциях, что не могло произойти без привлечения наемников.
В произведениях классической драматургии мы находим интересные строки на эту тему. Они косвенно говорят о наличии наемничества в войсках эллинистических правителей в Центральной Азии и Индии.
Так, «Самиянка» Менандра была поставлена, вероятнее всего, несколько лет спустя после рассмотренных восстаний в Бактрии и Согдиане (в конце IV в. до н. э.). Главный герой пьесы, Мос-хион, в своих рассуждениях говорит о возможности служить в Бактрии наемником [1, с. 99].
В конце III в. до н. э., в период правления греко-бактрийского царя Евтидема I, выходит комедия римского драматурга Плавта «Хвастливый воин». В ней парасит Артотрог фантазирует о сражениях воина Пиргополиника, в одном из которых последний в Индии побеждает слона [2, с. 77]. Исходя из сведений, который нам дает автор пьесы, Пиргополи-ник является жителем города Эфеса в Малой Азии. Эта литературная зарисовка - стереотипное картина возможных событий, происходивших на краю античной ойкумены. Опираясь на строчки Плавта, некоторые ученые не без основания полагают, что малоазийские обитатели античного мира могли служить наемниками во время боевых действий на Индостане, которые вели греко-бактрийские и ин-до-греческие цари [3, р. 42].
При этом рассмотренные фрагменты комедий лишь подкрепляют гипотезу. Прямых указаний в наших письменных источниках о наличии наемничества в эллинистической Бактрии нет. Ведь произведения античных комедиографов являются произведениями художественной литературы с вымышленным сюжетом без претензий на научность.
Выходцы с Балканского полуострова, Малой Азии, других частей греческого мира формировали ударные контингенты, располагавшиеся в Бактрии и Согдиане в виде постоянных гарнизонов и ополчений эллинистических полисов, обязанных службой монарху. Одни получали за службу довольствие, другие - довольствие и землю, третьи - обладание полисным внутренним самоуправлением и землю.
Какие были на этих землях формы эксплуатации, мы лишь можем предполагать. Вряд ли эллины, ведшие многочисленные войны, отказались в эллинистическом Восточном Иране от традиционных форм классического рабства.
Возможно, местное население могло нести какие-то повинности в пользу монархов, отдельных вельмож или полисов, коллективных собственников на землю. Можно предположить формы эксплуатации, напоминающие спартанскую илотию. В любом случае самостоятельно полностью обрабатывать земли, получать с них доход и одновременно служить в войсках эллинское население рассматриваемого региона не могло. Столь массовая форма военных поселений, напоминающая российскую реальность XIX в., в античной Бактрии и Согдиане скорее всего отсутствовала.
На монетах Евкратида I Великого, греко-бактрийского царя II в. до н. э., изображены всадники в доспехах с длинными македонскими копьями-сариссами [4, p. 199-219, pl. 1622, ser. 1-12, 19-25]. Здесь мы видим облик привилегированных конных воинов в типично эллинском облачении. В последующем на серебряных монетах Гермея и Каллиопы, а также отдельно царя Гермея изображается тяжеловооруженный всадник с типично эллинским комплексом защитного и наступательного вооружения, дополненным луком со стрелами [4, p. 325, pl. 52, ser. 1-2; p. 329, pl. 54, ser. 7-8]. Все эти типы кавалеристов могли быть представителями греко-македонской правящей элиты, которая во время боевых действий пополняла ряды тяжеловооруженной конницы, как правило, действовавшей на флангах при наличии фаланги. Археологические источники говорят о защитном комплексе, используемом для коней. В этой связи такие кавалерийские части могли иметь катафрактариев [5, p. 7, 45, fig. 13]. Следует отметить, что вышеперечисленные конные латники могли входить в состав так называемой агемы, личной охраны (гвардии) царя.
Греко-македонские воины могли служить и в отрядах легкой конницы. Лучники, метатели дротиков, тарентинцы (всадники, вооруженные двумя копьями) вполне могли быть из числа эллинов.
Армия эллинистической эпохи часто имела подразделения с различными машинами для метания или тарана, штурма или обороны. В гре-ко-бактрийских войсках тоже были такие механизмы, что показывают находки из Ай-Ханум [3, p. 43; 5, p. 7, 46, fig. 14 a, b]. Скорее всего, инженеры, их создавшие, были эллинами по своему происхождению.
В процессе формирования македонской армии во времена Филиппа и Александра в качестве союзников использовались контингенты воинственных фракийских племен. Существуют сведения Диодора Сицилийского о фракийцах,
которые воевали на стороне Эвмена против Антигона Одноглазого [6, р. 47].
Описываемые античным автором события относятся к 317 г. до н. э. Диодор указывает их численность: 500 человек. При этом он отмечает, что прибыли они из «катойкий» (военных колоний), расположенных в «Верхних» провинциях, т. е. в Бактрии и Согдиане. Говорить о наличии в дальнейший период истории многочисленных фракийских поселенцев в Центральной Азии вряд ли возможно, но нельзя отрицать их возможное присутствие в эллинистический период на этой территории после войн диадохов, в частности, в землях Греко-бактрийского царства.
Среди народов западной части Старого Света, которые могли бы быть наемниками или поселенцами на территории Бактрии и Согдиа-ны, наряду с многими эллинами, расселившимися из западных территорий державы Селевки-дов, гипотетически можно предполагать галлов (кельтов) и карийцев, выходцев из Малой Азии.
Относительно местных жителей Центральной Азии и Индии информация носит не обрывочный и косвенный характер, а вполне содержится в весьма значительном наборе литературных и иных памятников.
Жители Восточного Ирана играли значительную роль в армии Ахеменидов. Например, Геродот передает сведения о том, что Мардоний, командующий персами в Греции, выбрал наиболее боеспособных воинов, в том числе бактрий-цев, и оставил их в Элладе [7, с. 407].
Курций Руф, возможно, с некоторым утрированием говорит о 30 000 бактрийских всадниках, которых может поставлять Бактрия, страна богатая лошадьми [8, с. 149].
Персы в войнах, которые они вели, использовали комбинированные действия кавалерии и лучников. Это часто обеспечивало им победы на полях сражений. На Ближнем и Центральном Востоке, в Северной Африке редкое войско могло что-то противопоставить персам. С помощью большого количества выпущенных стрел иранские лучники сплоченное построение врага превращали в рыхлое, а внушительные отряды кавалерии наносили фатальный удар, вонзаясь в образовавшиеся бреши в поредевших порядках противника. Известно, что во время греко-персидских войн их армия стала терпеть первые сокрушительные поражения, менявшие политический расклад сил в Средиземноморье.
Наследником Ахеменидов стал Александр Великий, который широко привлекал на службу иранцев. Бактрийскими и согдийскими контин-гентами он увеличил численность своей конницы во время похода в Индию.
После окончательной победы над Дарием III Александр Великий постепенно реформирует греко-македонскую национальную армию, создавая имперские вооруженные силы. Он планировал дать иранцам в своей армии в разных подразделениях равные права с его греко-македонскими воинами. Уже находясь в Восточной части Ирана, перед вторжением на Индостан, македонский царь дает распоряжение наместникам восточных провинций создать корпус из тридцати тысяч иранцев, организовать, натренировать и вооружить по-македонски. Кроме того новобранцы обязаны были научиться греческому языку, так как он был государственным языком всей державы Александра [9, с. 335-336; 10, с. 245; 11, с. 186, 191; 8, с. 231; 12, с. 117]. Впоследствии, после окончания походов эти преобразования продолжились под контролем самого Александра.
Последствия реформ Филиппа II хорошо отражены в этих мероприятиях его сына. Именно отец Александра Великого ввел в македонской армии общее вооружение, стандартные тактические схемы и построение, регулярную армию и рода. В дальнейшем многие эллинистические монархии, включая Селевкидов, владык Восточного Ирана, привлекали к военной службе контингенты, состоящие из местных жителей, в том числе, представителей центральноазиат-ских народов.
Один из самых известных случаев применения такой практики Александра Великого касается державы Птолемеев. Владыка Египта, будучи не в состоянии себя защитить при помощи греко-македонских воинов, сделал это при помощи жителей Африки (египтян и ливийцев), натренированных по-македонски опытными эллинскими военачальниками. По сведениям Полибия, Птолемей IV смог одолеть Антиоха III в битве при Рафии (217 г. до н. э.) как раз за счет победы таких частей фаланги [13, с. 462].
Есть мнение о том, что местные жители проникали в гражданский коллектив эллинистических полисов, основанных на Востоке греко-македонскими царями. При этом сведения из Дура-Европос, античном городе в Месопотамии, говорят о привилегированном положении греков и македонян. Это касается старых македонских семей, потомков первых колонистов [14, с. 249]. Кажется вполне возможным, что такая же ситуация могла быть и в другой части державы Селевкидов. Поэтому эти обстоятельства вероятны и в эллинистической Бактрии.
При этом встает вопрос о том, кем были эти жители полиса по своему статусу: были ли они гражданскими лицами или военными? Скорее всего речь должна идти об обеих категориях населения.
Хорошо известен факт женитьбы Александра и его сподвижников на представительницах иранской знати, а также массовой свадьбы его воинов на тысячах иранских женщин, упомянутой, например, Аррианом [11, с. 185]. Таким образом, создается новый смешанный этнический облик империи. Впоследствии даже аргироспи-ды, ветераны Александра Великого, предали своего полководца Эвмена в обмен на своих приобретенных в походах жен и имущество, захваченных Антигоном Одноглазым в битве при Габиене (316 г. до н. э.).
Греческий историк Полибий сообщает о том, что десять тысяч бактрийских всадников дали бой на р. Арий (Герируд) войскам Антиоха III [15, с. 150-151]. Случилось это в начале войны между селевкидским царем и Греко-Бактрией в 208 г. до н. э. Этот факт говорит о той важной роли, которая отводилась местным контингентам в греко-бактрий-ской армии. У. В. Тарн писал о Греко-Бактрии как «двойном государстве», в управлении которым принимала участие как эллины, так и местная знать, сохранившая свои позиции со времен Александра Великого [16, р. 125]. Странно предполагать мобилизацию и управление столь значительного конного корпуса без участия местных аристократов.
В этой связи жители Восточного Ирана не только служили в воинских конных подразделениях Греко-Бактрии, но и могли управлять отрядами и занимать ответственные посты в управлении страной. Наряду с греко-македонским населением Восточного Ирана, они должны были принять участие в антиселевкидском восстании середины III в. до н. э. и в дальнейшей борьбе за независимость этих земель.
При этом преувеличивать роль местных жителей в управлении государством нельзя. Кажется верным мнение В. П. Никонорова, которое базируется на данных ономастики. Сведения, почерпнутые при раскопках Ай-Ханум, показывают нам имена высокопоставленных магистратов (должностных лиц), в большинстве своем имеющие эллинское происхождение, т. е. с Балкан, из Греции и Македонии. Имена царей Греко-Бактрии и индо-греческих царств все имеют такое же происхождение.
В древнеиндийском литературном произведении «Милиндапаньха» содержатся важные сведения об общественном устройстве государства, которым управлял индо-грече-ский царь Менандр. При описании иерархических взаимоотношений между разными группами населения, включая традиционные индийские варны, даже женщины эллинского происхождения стоят выше брахманов
(жрецов) и кшатриев (воинов), не говоря уже о вайшьях (общинниках) [3, р. 40]. А. В. Пари-бок справедливо полагает, что эллины и их потомки от браков с местными жителями являлись сословием, имеющим особые привилегии на покоренных индийских территориях [17, с. 48-49, 108, 393]. Подобная ситуация могла быть и в Бактрии.
При этом иранская и индийская аристократия играла значительную роль в войсках. Греко-македонским правителям, начиная с Александра Великого, следовало относиться к местной знати с известной долей лояльности. В ней они видели свою основную социальную опору. С помощью ее пополнялись вооруженные силы воинственными иранцами. Часть этих отрядов располагалась в городских центрах и входила в состав гарнизона [3, р. 40]. В Ай-Ханум археологами были обнаружены небольшие сооружения, которые напоминают типичные для Ирана святилища. П. Бернар считает, что они могли использоваться местными воинами для совершения культовых обрядов [18, с. 251, 257].
В середине II в. до н. э. держава эллинов, включавшая Бактрию, Согдиану и часть Индии, вряд ли была единым сплоченным государством. Войны между потомками Евти-дема I и Евкратида I привели ее к дезинтеграции. При этом Юстин (Помпей Трог) сообщает о вспомогательных контингентах бактрийцев в войсках селевкидского царя Деметрия II [12, с. 200]. Он их использует в 141 г. до н. э. в борьбе с парфянами. При этом стоит учитывать, что бактрийцы здесь могли выступать как союзники в войне против единого врага, так и в качестве наемников.
Следующий вопрос касается привлечения на службу в армию населения завоеванных гре-ко-бактрийскими царями территорий и городов. В данном случае имеются в виду страны, расположенные за пределами бактрийских и согдийских территорий. У Юстина (Помпея Трога) есть сообщение о Деметрии, «царе индов», который обладал армией в «60 000 воинов» в ходе борьбы с Евкратидом [12, с. 223].
Существует общепринятое мнение о том, что данный царь по имени «Деметрий» является потомком Евтидема I, основателя греко-бак-трийской династии Евтидемидов. Поэтому это сообщение Юстина (Помпея Трога) подтверждает суждение о том, что представители народов, покоренных греко-бактрийскими царями, могли привлекаться на службу в войска. В данном случае речь идет о жителях Индостана.
Из письменных источников и нумизматики мы знаем о боевых слонах индийского
происхождения в армии Греко-Бактрии. Например, Полибий рассказывает о передаче греко-бактрийским правителем Евтидемом I селевкидскому царю Антиоху III слонов по договору 206 г. до н. э. [15, с. 176]. Эти четвероногие гиганты, как правило, имели погонщика индо-иранского происхождения.
В Греко-бактрийском царстве, как и во многих державах эпохи эллинизма, войска комплектовались представителями различных этносов Востока. Часть этих народов находилась в подчинении Греко-Бактрии, другая - являлась соседями. При этом для привлечения на службу воинов греко-бак-трийские монархи могли использовать как механизм, связанный с отбыванием воинской повинности в силу разных социальных обстоятельств, так и найм за материальное вознаграждение. Помимо этого армия частично могла пополняться контингентами, представители которых имели статус союзников.
В Греко-Бактрии сложился облик армии, который был типичным для многих эллинистических государств. Здесь переплелись различные культурные традиции Европы и Азии.
В войсках служили представители разных социальных групп населения государства: обязанные службой за довольствие наемники, обязанные службой за землю и внутреннее самоуправление жители полисов, обязанные службой за землю и довольствие македонские колонисты, обязанные службой в силу своего социального положения местные жители (аристократия включительно), обязанные службой за жалование различные специалисты (например, погонщики слонов). Все эти группы были заинтересованы в захвате добычи, в удержании имеющихся территорий или приобретении новых земель.
Этнический облик армии определялся наличием в ней ударной силы фаланги греко-македонского образца, состоящей из эллинов и, возможно, натренированных по-македонски представителей различных индо-иранских народов. В тяжелой кавалерии служили как представители эллинской элиты, так и местная аристократия. Основная масса легковооруженных всадников состояла из местных жителей. Многочисленные вспомогательные войска могли комплектоваться из различных этнических групп, например, погонщики слонов были в основном индо-иранского происхождения. Наемники, скорее всего, прибывали в Бактрию из западных земель, из Восточной части Средиземноморья. Поэтому среди них могли быть не только люди эллинского происхождения, но и фракийского, кельтского, карийского.
Список литературы
1. Менандр. Комедии: фрагменты / подгот. В. Н. Ярхо. Москва: Наука, 1982. 576 с.
2. Плавт. Комедии: в 2 т. / пер. с лат. А. Артюшкова, Я. Боровского, Ф. Петровского, С. Шервинского, С. Радлова. Москва: Искусство, 1987. Т. 2. 800 с.
3. Nikonorov V. P. The Armies of Bactria, 700 BC - 450 AD: in 2 vol. Stockport: Montvert Publ., 1997. Vol. 1. 64 p.
4. Bopearachchi O. Monnais gréco-bactriennes et indo-grecques: catalogue raisonné. Paris: Bibl. Nat., 1991. 459 p.
5. Nikonorov V. P. The Armies of Bactria, 700 BC - 450 AD: in 2 vol. Stockport: Montvert Publ., 1997. Vol. 2. 79 p.
6. Diodorus Siculus. Bibliotheca historica / ed. by L. Din-dorf, I. Bekker, C. Th. Fischer. Lipsiae: In aedibus B. G. Teubneri, 1906. Vol. 5. 367 p.
7. Геродот. История: в 9 кн. / пер. Г. А. Стратановского. 2-е изд. Москва: Ладомир, 1993. 600 с.
8. Курций Руф Квинт. История Александра Македонского / под ред. А. А. Вигасина. Москва: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1993. 464 с.
9. Диодор. Историческая библиотека. Кн. 17 // Арриан. Поход Александра / пер. М. Е. Сергеенко, вступ. ст. С. Ю. Тро-хачева. 2-е изд. Санкт-Петербург: Алетейя, 1993. С. 267-342.
10. Плутарх. Александр // Арриан. Поход Александра / пер. М. Е. Сергеенко, вступ. ст. С. Ю. Трохачева. 2-е изд. Санкт-Петербург: Алетейя, 1993. С. 209-266.
11. Арриан. Поход Александра / пер. М. Е. Сергеенко, вступ. ст. С. Ю. Трохачева. 2-е изд. Санкт-Петербург: Алетейя, 1993. 368 с.
12. Юстин Марк Юниан. Эпитома сочинений Помпея Трога «Historiae Philippicae» / пер. с лат. А. А. Деконского, М. И. Рижского; под ред. М. Е. Грабарь-Пассек; коммент. К. В. Вержбицкого, М. М. Холода; вступ. ст. К. К. Зельина. Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. 493 с.
13. Полибий. Всеобщая история: в 3 т. / пер., вступ. ст. и коммент. Ф. Г. Мищенко, отв. ред. и вступ. ст. А. Я. Тыжова. 2-е изд. Санкт-Петербург: Наука: Ювента, 1995. Т. 1. 496 с.
14. Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. Москва: Наука, 1979. 295 с.
15. Полибий. Всеобщая история: в 3 т. / пер., вступ. ст. и коммент. Ф. Г. Мищенко, отв. ред. и вступ. ст. А. Я. Тыжова. 2-е изд. Санкт-Петербург: Наука: Ювента, 1995. Т. 2. 424 с.
16. Tarn W. W. The Greeks in Bactria and India. 2nd ed. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1951. 600 p.
17. Вопросы Милинды (Милиндапаньха) / пер. с пали А. В. Парибка. Москва: Наука, Гл. ред. вост. лит., 1989. 485 с.
18. Бернар П. Проблемы греческой колониальной истории и урбанизм эллинистического города Центральной Азии // Проблемы античной культуры. Москва: Наука, 1986. С. 249-258.
References
1. Menander; larkho V. N. (ed.). Comedies: fragments. Moscow: Nauka, 1982. 576 (in Russ.).
2. Plautus; Artiushkov A. (transl.), Borovskii Ya. (transl.), Petrovskii F. (transl.), Shervinskii S. (transl.), Radlov S. (transl.). Comedies: in 2 vol. Moscow: Iskusstvo, 1987. 2, 800 (in Russ.).
3. Nikonorov V. P. Armies of Bactria, 700 BC - 450 AD: in 2 vol. Stockport: Montvert Publ., 1997. 1. 64.
4. Bopearachchi O. Monnais gréco-bactriennes et indogrecques: catalogue raisonné. Paris: Bibl. Nat., 1991. 459.
5. Nikonorov V. P. The Armies of Bactria, 700 BC - 450 AD: in 2 vol. Stockport: Montvert Publ., 1997. 2. 79.
6. Diodorus Siculus; Dindorf L. (ed.), Bekker I. (ed.), Fischer C. Th. (ed.). Bibliotheca historica. Lipsiae: In aedibus B. G. Teubneri, 1906. 5. 367.
7. Herodotus; Stratanovskii G. A. (transl.). Histories: in 9 vol. 2nd ed. Moscow: Ladomir, 1993. 600 (in Russ.).
8. Quintus Curtius Rufus; Vigasin A. A. (ed.). Histories of Alexander the Great. Moscow: Moscow State Univ. Press, 1993. 464 (in Russ.).
9. Diodorus Siculus; Sergeenko M. E. (transl.), Trokhachev S. U. (article). Library of History. Vol. 17. Arrian. Anabasis of Alexander. 2nd ed. Saint Petersburg: Aleteiya, 1993. 267-342 (in Russ.).
10. Plutarch; Sergeenko M. E. (transl.), Trokhachev S. Yu. (article). Alexander. Arrian. Anabasis of Alexander. 2nd ed. Saint Petersburg: Aleteiya, 1993. 209-266 (in Russ.).
11. Arrian; Sergeenko M. E. (transl.), Trokhachev S. Yu. (article). Anabasis of Alexander. 2nd ed. Saint Petersburg: Aleteiya, 1993. 368 (in Russ.).
12. Justinus Marcus Junianus; Dekonskii A. A. (transl.), Rizhskii M. I. (transl.); Grabar-Passek M. E. (ed.); Verzhbitskii K. V. (comment.), Kholod M. M. (comment.); Zelin K. K. (introd. article). Epitome of «Historiae Philippicae» by Pompeius Trogus. Saint Petersburg: Saint Petersburg State Univ. Press, 2005. 493 (in Russ.).
13. Polybius; Mishenko F. G. (transl., article, comment.), Tyzhov A. Ya. (ed., article). Histories: in 3 vol. 2nd ed. Saint Petersburg: Nauka: Yuventa, 1994. 1, 496 (in Russ.).
14. Koshelenko G. A. Greek polis in Hellenistic East. Moscow: Nauka, 1979. 295 (in Russ.).
15. Polybius; Mishenko F. G. (transl., article, comment.), Tyzhov A. Ya. (ed., article). Histories: in 3 vol. 2nd ed. Saint Petersburg: Nauka: Yuventa, 1995. 2. 424 (in Russ.).
16. Tarn W. W. The Greeks in Bactria and India. 2nd ed. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1951. 600.
17. Paribok A. V. (transl.). Questions of Milinda. Moscow: Nauka, Eastern lit., 1989. 485 (in Russ.).
18. Bernard P. Problems of Greek colonialism history and urbanism of Hellenistic city in Central Asia. Problems of Antique culture. Moscow: Nauka, 1986. 249-258 (in Russ.).
