CC BY
87
Ethnic elites about the forms of Federal structure of Russia (1917-1929)
Krasovitsckaya Tamara Yussuphovna, Doctor of Historical Sciences, Professor, leading researcher in Institute of Russian History RAS. Russian Federation, 117036, Moscow, Dm.Ulyanov street, 19. E-mail: tkrasovitskaya@mail.ru
Abstract. The article discusses the fate of the idea of federalism at an early stage of formation of Soviet power (1917-1929), when ethnic elites sought to participate in dialogue about the future of their nations in the framework of the new state. The author of the article on a rich historical material shows that in the period under review, a wide range of policy and practical projects of federalization aimed against the unification of the lives of the peoples of the young States within Imperial dormitories, projects focused on protecting the interests of non-Russian peoples of Russia, the use of their cultural potential for the formation of an adequate system of management.
The author focuses attention on the logic of aging projects of federalization from spontaneous folding of federalism (K. XIX century - October 1917) to the development of legal acts and ideology of the national movement in the struggle for the formation of the different autonomies (1917-1922.) and displacement ideas of federalism Soviet symbiosis of the Federal form and the unitary content (1922-1929). Keywords: ethnical elites; federalism; A.-Z. Validi; А. Bukeikhanov; М. Chokayev; М. Grushevsky.
Этникалык элиталар Ресейдщ федералдык курылым нысандары туралы (1917-1929)
Красовицкая Тамара Юсуфовна, тарих гылымдарыныц докторы, профессор, PFA Ресей тарихы институтыныц бас гылыми кызметкерк Ресей Федерациясы 117036, Мэскеу к., Дмитрий Ульянов к-d, 19 y^ E-mail: tkrasovitskaya@mail.ru
ty^h. Макалада кецестк билктщ калыптасуыныц алгашкы кезецшдеп (1917-1929) федерализм идеясыныц тарихы карастырылады. Осы туста этникалык зиялы кауым ез халыктарыныц жаца мемлекетттк аясындагы болашагы тарапында ерб^ен диалога катысуга умтылды. Макала авторы бай тарихи материал непзшде карастырылып отырган кезецде федералдандырудыц саяси жэне тэжiрибелiк жобаларыныц кец диапазоны калыптасканын керсетедг Олар патша билпнщ тусында катар емiр сYPУ барысында жYзеге аскан жас мемлекет халыктарыныц емiрлерiн унификациялауга жол бермеуге, Ресейдщ орыс емес халыктарыныц мYДделерiн коргауга, кисынды баскару жYЙесiн ^уру Yшiн олардыц мэдени элеуетш пайдалануга багытталган жобалар болды.
Автор назарыныц нысанасында - кенеттен калыптаскан федерализмнен бастап (Х1Х г.соцы -1917 ж. фазаны) эртYрлi автономияларды куру Yшiн кYрескен улттык козгалыстыц (1917-1922 жж.) кукыктык актiлерiн жасау жэне идеологиясын калыптастыруга дейiнгi аралыкты камтитын федералдандыру жобаларыныц пайда болу кисыны, сондай-ак, федералдандыру идеяларыныц федеративш форма жэне унитарлык мазмунныц кецесш симбиозымен ыгыстырылуы (1922-1929). ТYЙiн сездер: этникалык элиталар; федерализм; А.-З. Валиди; 6. Бекейханов; М. Чокаев; М. Грушевский.
Этнические элиты о формах федеративного устройства России (1917-1929)
Красовицкая Тамара Юсуфовна, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института российской истории РАН. Российская Федерация 117036, г. Москва, ул. Дмитрия Ульянова, д. 19. E-mail: tkrasovitskaya@mail.ru
Аннотация. В статье рассматривается судьба идеи федерпализма на раннем этапе формирования советской власти (1917-1929), когда этнические элиты стремились к участию в диалоге относительно будущего своих народов в рамках новой государственности. Автор статьи на богатом историческом материале показывает, что в рассматриваемый период сформировался широкий диапазон политических и практических проектов федерализации, направленных против унификации жизни народов молодого государства в рамках имперского общежития, проектов ориентированных на защиту интересов нерусских народов России, использование их культурного потенциала для формирования адекватной системы управления.
В фокусе внимания автора логика вызревания проектов федерализации: от стихийно складывающегося федерализма (к.Х1Х в. - октябрь 1917) до разработки правовых актов и идеологии национального движения в борьбе за образование разных автономий (1917-1922г.) и вытеснения идей федерализма советским симбиозом федеративной формы и унитарного содержания (1922-1929).
Ключевые слова: этнические элиты; федерализм; А.-З. Валиди; А. Букейханов; М. Чокаев; М. Грушевский.
УДК/ЭОЖ 94(470)
Этнические элиты о формах федеративного устройства России (1917-1929)
Красовицкая Т.Ю.
Россия - далеко не обычная большая страна, со сложностями и проблемами, со своим счастьем и несчастьем. Россия - страна с большим количеством внутренних и внешних противоречий, с инерцией и странной саморефлексией «великой державы». Развитие федерализма в России, по правде сказать, это бесконечная череда конфликтов, возникших, как многие отметили, едва ли не при Рюриковичах. Это история империи, которая время от времени вступала на путь нациестроительства, но государственная практика всегда вступала в конфликт со структурами и дискурсом империи. По правде сказать, федерализма на практике было куда меньше, чем конфликтов по поводу его отсутствия, но это-то и интересно, Почему Россия так яростно отвергает то, в чем так настоятельно нуждается? Федерализм в нашей стране имеет богатую историю.
Радикальный поворот - революция 1917 года - для невнимательного наблюдателя выглядел как крушение колосса на глиняных ногах, будоражил умы российских политиков разных ориентаций, отстаивавших как право на многообразие политических и практических проектов его федерализации, так и право на многообразие политических и практических проектов его унификации имперское общежитие (разнообразить его) Отрегэкое сЬвИИвгИШе 2016). Унификация культур, норм поведения и политических отношений сопровождалась рядом политических и технологических практик.
Представления о государственном устройстве бывшей Российской империи - евразийского геополитического пространства - складывались по мере развития политической ситуации и под ее воздействием. Федеративное устройство среди прочих форм активно обсуждалось участниками политического процесса. Отношение к нему являлось сложным, многогранным и подвижным.
Федералистские взгляды отдельных политиков (М. Грушевского, А.-З. Валидова, А. Букейханова и др.), конечно, анализировались. Сами политики и были основными акторами процесса. Но никогда не анализировалась совокупность воззрений представителей этнических элит на федерализм. Попытаемся выявить мотивы, этапы развития воззрений, а также какие этнические территории, в представлениях элит, могли и хотели бы (!?) сорганизоваться в субъект федерации и с кем? Мы вряд ли сможем освободиться от груза первичной эмпиричности, в которой несть числа любопытным деталям, не приближающим к пониманию целого. Но интересное заключается в осмыслении того, каким образом в стране соотносились и соотносятся между собой этнос и модернизируемое пространство былого имперского общежития.
Рассмотрим вначале мотивы, побуждающие этнические элиты к выбору федеративной формы устройства государства. Наличие такого идейно-политического выбора - сложная иллюстрация тенденций исторического развития общества XIX - начала ХХ века. Белорусская партия социалистов-федералистов, грузинские социалисты-федералисты, украинская партия социалистов-федералистов (есефы), оформившаяся в июне 1917 г., якутский
трудовой союз федералистов и др. видели в федеральном устройстве России механизм реализации социалистических идей. Эстонские и литовские федералисты, опираясь на синтез социализма и национализма, подчеркивали необходимость придерживаться принципа автономии и федерализма в преобразовании государственного устройства.
Бывшему главе Украинской Центральной Рады М. Грушевскому федерализм, как и борьба за образование социалистической федерации, казался способом реальной политической жизни. В начале 1919 г. в статье «Годовщина украинской независимости» ученый писал: «провозглашение самостоятельности хотя отрезает всякие претензии к Украине представителями старой и новой России, тем более не побрезгует идеей федерации Украинской Республики с другими республиками, с которыми ей будет по дороге» (Кого!еу Ыф. В 1919 г. Белорусская партия социалистов-федералистов, напротив, не признала создание БССР и Литовско-Белорусской ССР. Выступила против превращения белорусских земель в часть польского государства.
Башкирский лидер А.-З. Валидов федерализм воспринимал, во-первых, как идеал государственного устройства России, во-вторых, как протест против национальной и социальной несправедливости. Касаясь перспектив социалистических идей, Валидов выделил три магистральных пути их эволюции в будущем: национал-социализм, большевизм и христианско-социалистическое движение. Первые два он характеризовал как «ложные направления». Валидов считал: практическую значимость для тюркских народов социалистические идеи приобретут тогда, когда взяв «за основу демократию и эволюционное развитие, сумеют соединиться с национальной идеей и исламскими ценностями» (Тодап 1994, Р.181). Затрагивая взаимосвязь принципов социализма и федерализма, Валидов в «Воспоминаниях» отмечал, что социализм - это «демократическая федерация, объединяющая в масштабе всей России национально-государственные образования, возникающие на основе учета своеобразия каждой нации». Попытку большевиков радикальными методами «внедрить» социализм в России Валидов считал глубоко ошибочной: многие положения марксистской теории не соответствуют реалиям жизни нерусских народов России.
В трактовке типологии государства многие федералисты, как и Валидов -сторонники цивилизационного подхода. Основными критериями разделения государств на типы считались духовные, исторические, культурные признаки (наука, нравственность, право, религия).
Модель государства по Валидову, это многонациональное федеративное светское государство, построенное на широкой демократической основе. Залог устойчивого политического и социального развития Валидов видел в реализации блока «мусульманских наций», которым свойственно чувство коллективной ответственности. Оно зависит от культурного уровня народа, традиций, обычаев, менталитета, от взаимодействия с разными языками, дискурсами и контекстами.
Общий исторический процесс борьбы за свою независимость на западе -поляков, украинцев, белорусов, литовцев, на востоке - тюркских народов, их общая история определялись отсутствием серьезных конфликтов; языковой, часто и религиозной близостью. При этом каждый из народов жил на своей этнической территории: национальные кордоны были незначительными.
На выбор федералистских конструкций влияли интернациональные сентенции, воплотившиеся в реакции на динамическую смену политической
карты не только Восточной Европы, но и Османской империи. Особенно плодотворной для усвоения идей федерализма оказалась практика обучения студентов из России в зарубежных университетах (европейских и восточных), знакомство с современными теориями государства и права.
Не стоит умалять роль личностного фактора, эмоциональности, амбиций политиков, карьерных соображений для понимания причин внимания к федералистской идее, даже негативных личных жизненных обстоятельств. Причиной изменения российской ориентации М. Грушевского на восточноевропейскую или черноморскую называют разрушение красными войсками его дома в Киеве в январе 1918 года. Это отражено Грушевским в начале статьи «Конец московской ориентации». Он писал: «25 января, во время бомбардировки Киева, большевики подпальными снарядами расстреляли дом, где я жил, - наш фамильный дом, построенный десять лет назад за деньги, оставленные отцом». Утрата доверия башкирским федералистом Валидовым к сохранению данных ему гарантий прав автономной республики послужило основой для разрыва с большевиками: «Кто же Вам будет верить после того, как Соглашение, подписанное 20 марта 1919 года1 Вами, Сталиным, мною и моими товарищами ... перечеркнуто ... Вами и Сталиным? ... Я, встретив Вас, выразил свой протест. Вы же тогда Соглашение ... соизволили назвать «клочком бумаги»... Разница между Вашими словами . и проводимой Вами сейчас политикой настолько велика, что это удивляет», возмущался Валидов, адресуясь к Ленину. Эмигрировав, он продвигал создание «Федерации национально-демократических объединений мусульман Средней Азии» («Джами'ат»).
В эволюции государственно-правовых воззрений лидеров этнических элит на федерализм можно выделить три основных этапа.
На первом этапе (со второй половины - конца XIX века вплоть до октября 1917 года) многие представители этнических элит имели преимущественно книжное представление о федеративной форме устройства государства. Кое-какие подходы к осмыслению «абриса» проблемы, конечно, имелись. Но стройных, теоретически опирающихся на этнокультурный фундамент федералистских программ у лидеров движений не было. В большинстве своем это были реактивные импровизации в сложной, постоянно меняющейся ситуации, в стихийно складывающемся российском федерализме. Преобладала в этих импровизациях демократия как одна из форм борьбы элит. Но лидерские позиции занимали те, кто начинал активно выдвигать практические проекты взаимодействия с центром, претендуя на своеобразное политическое панибратство с ним. В отличие от дискуссий на зарубежных форумах, носивших радикальный характер, российский федералистский процесс изначально не имел характера отторжения инокультурных территорий. В фокусе его - поиск форм управления ими, установления границ расселения того или иного этноса для инициации созревших в качестве в лучшем случае и в какой-то мере как автономного образования. Процесс совмещался с поиском консенсуса в отношении будущего направления развития, идентичности страны либо в качестве демократического национального государства, либо в качестве неоимперского образования.
Политико-идеологический проект будущей федеративной России Н.Костомарова в Киеве послужил основой для работ блестящей плеяды исследователей историко-культурного наследия Великого княжества
1 Имеется в виду «Соглашение центральной Советской власти с Башкирским правительством о советской автономии Башкирии» от 20 марта 1919 г.
Литовского и Речи Посполитой. В Киевском университете работал основатель федералистской теории развития восточнославянских народов М. Драгоманов. В 1905 г. М. Ковалевский в брошюре «Национальный вопрос и равенство подданных перед законом» требовал, чтобы национальные культуры народов России, развивались по желанию этих наций. Он повторял слова Блаженного Августина: «Несправедливая власть есть не что иное, как большой разбой на дороге». Оказали влияние и труды первого русского марксиста Г.В. Плеханова, известного исследователя Сибири, археолога, этнографа Н.М. Ядринцева, выступавших за право народов на автономию, Г.Н. Потанина, посвященные идее создания автономии Сибири. Реальные черты идеи приобрели после Февральской (1917 г.) революции, когда общественные деятели и лидеры национальных движений стали требовать коренного преобразования централизованной самодержавной монархии в федеративную демократическую республику. Съезд белорусских национальных организаций в Минске (25-27 марта 1917 г.) избрал этнографическую комиссию в составе известных ученых, она же определила состав губерний будущей Беларуси (ОоэиЬагэ^еппуе дгапюу Ве!агиз1 2012, Р.7). 14 апреля 1917 г. в докладной записке Временному правительству председатель съезда Р.А. Скирмунт так формулировал принятые в Минске решения: «Признавая, что основные взаимоотношения между Белоруссией и Российской державой должны быть определены всероссийским Учредительным собранием, съезд белорусских общественных деятелей считает, что единственной возможной формой государственного устройства Российской державы является федеративная республика».
Мусульманские этносы в количественном отношении составляли немалую часть этнического спектра Российской империи. Их идеалы и убеждения относительно дальнейшей формы государственного устройства представляли существенный интерес. Либерал Ю. Акчура статьей «Три вида политики» (1905г.) сыграл особую роль в привлечении внимания тюркской элиты к перспективам развития федерализма. Он изложил возможные модели трансформации Османской империи. Первая модель, - ассимилируя и объединяя нации, возможность создать единую османскую нацию; вторая, -объединить мусульман под идеей исламизма, поскольку османские правители обладают легитимной властью для всех мусульман; третья модель -формирование политической тюркской нации, опирающейся на этнический фактор (ДкеИига 1994). Депутаты Государственной думы Г. Сыртланов и С.-Г. Джантюрин в годы первой русской революции выдвинули положение о территориальной автономии восточных тюркских народов.
На формировании взглядов Валидова отразилась исламская традиция равенства всех мусульман без социальных и национальных различий, а также его деятельность в качестве помощника депутатов мусульманской фракции Государственной думы. Валидов интерпретировал идеи либеральных мыслителей о федерализме. Развивая мысль Потанина, он высказывался о присоединении Башкортостана к предполагаемой автономной Сибири. В федеративной форме государственного устройства он видел обеспечение социальной и политической лояльности новых поколений, разрешение кризисных аспектов политического управления.
В апреле 1917 года в Баку на I Общекавказском мусульманском съезде чеченский адвокат А.М. Мутушев выступил с предложением создать два центральных комитета кавказских народов: для Северного Кавказа и Дагестана и для Закавказья. Большое внимание федеративной форме устройства России
уделил I Всероссийский мусульманский съезд 1-11 мая 1917 года. Выступая на нем, Валидов выделил четыре района, где возможно создание автономий будущей федерации: 1) Туркестан; 2) Бакинская и Елисаветпольская губернии; 3) Казахстан; 4) Урянхай - восточные тюрки. Валидов позднее уточнял, что на этом съезде он «высказал мысль только об автономии Туркестана, говорил, что может встать вопрос о культурной автономии на туркестанских и казахских землях, можно подключить Восточную Башкирию, где тюрки составляют большинство» (Тодап 1994, Р.178).
На съезде развернулась дисуссия. Казахские лидеры А. Букейханов и М. Чокаев, одобряя федерализм вообще, в начале 1917 г. не верили в его осуществимость в России, считали идею авантюрной для отсталого тюркского Востока. Казахскую государственность Букейханов видел как национальную территориальную автономию Степного края. Переселенцев, проживавших в нем, Букейханов считал равноправными гражданами этой автономии. Делить автономию по национальному признаку он считал невозможным и полагал, что казахам, живущим за Уралом и в Поволжье, выгодней объединяться с российскими губерниями, в рамках которых они исторически проживают. С сибирскими областями легче налаживать жизнь, получать средства от федеральных властей. Объединяясь с Сибирью в единую автономию, Казахстан только выиграет и наберется опыта для организации собственной автономной национальной государственности. Объединяться с Туркестаном в единую государственность он считал излишним: у Казахстана мало опыта и кадров для организации собственной автономии, у Туркестана их еще меньше. Как видим, он понимал важность языкового и религиозного родства и близости, важных факторов для федерализма, но преобладали мотивы прагматические.
М. Чокаев Туркестанскую автономию видел в составе федеративного российского государства. В отличие от казахской «Алаш-Орда», под государственно-образующим этносом Туркестанской автономии он понимал весь тюркский народ, проживающий на территории этого края. Туркестанская автономия должна стать государственностью семьи тюркских народов. Она провозглашалась для всех граждан, населявших территорию и вместе желающих строить свое будущее. Взгляды основателей будущих автономий показали два тренда в общественно-политической мысли «восточных» федералистов того периода: «западный» - с ориентацией на демократические либеральные ценности Запада (партия «Алаш») и «восточный» (тюркистский), базирующийся на ценностях культурно-религиозного единства тюркских народов Туркестана, носителем и пламенным пропагандистом которого стал Мустафа Чокай.
Азербайджанский федералист М.А. Расул-заде, рассуждая на этом съезде о «великом тюркском доме», о том, что в нем «надо дать возможность иметь свои комнаты», тем не менее, отстаивал нахождение самого «дома» в составе демократической республики Россия, организованной на национально-территориально-федеративных началах. А.-З. Валидов усиливал политический аспект: «Пока освобождение не наберет силу в Туркестане, оно не развернется ни в Казахстане, ни в Башкортостане» (Тодап 1994, Р.179).
Таким образом, на I Всероссийском съезде мусульман (участвовало около 800 делегатов) проявились глубокие разногласия: одна часть поддерживала идею федерализма, которая предусматривала устройство России как федерации разных территорий; а другая, учитывая дисперсность расселения тюркских народов, выступала за реализацию проекта культурно-национальной автономии. Решения, которое устроило бы всех, на съезде принято не было.
Валидов видел причину в том, что «у федералистов нет единственного рецепта. Цель федерализма - дать народам и обществам возможность жить в формах, соответствующих их собственным потребностям и воле».
Помимо общемусульманских съездов в 1917 г. проходили и съезды отдельных мусульманских народов. Осуществление прав национальностей виделось участникам возможным только в демократической федеративной республике. Второй горский съезд одобрил идею автономии федеративной единицы Кавказских гор в составе русских соединенных штатов, сославшись на заявление представителя Временного правительства М.А. Славинского, утверждавшего, что подобное право создания не только автономии, но и федерации нисколько не препятствует работе на местах. На том же съезде принята Конституция союза горцев, закрепившая создание органов власти союза и возложившая на них обязанность обеспечения федеративного строя, а также охраны и укрепления права союзных народов на самоопределение. Для Крыма предполагалось введение территориальной федерации. На крымско-татарском съезде в Симферополе 1 октября 1917 г. приняты решения о том, что делегаты крымских татар в Учредительном собрании должны стать «самыми горячими сторонниками федерализма». За государственное переустройство России на федеративных началах высказался общекавказский мусульманский съезд, съезд туркестанских мусульман, общеказахский съезд, краевой туркестанский съезд.
На этом этапе практически все этнические элиты не ставили вопрос о переводе федеративной формы национальной государственности в практическую плоскость, не инициировали и сепаратистские действия. Но усиливался вес идеи вхождения национальных частей в состав будущей Российской федерации на основе равноправия субъектов, права на самоопределение. Признавалось необходимым разграничение предметов ведения и полномочий между федерацией и субъектами. Временное правительство пыталось сохранить единство и целостность российского государства до созыва Учредительного собрания, не пойдя на самостоятельную реорганизацию государственного организма. Соответственно, им не принималась и в тоже время не отвергалась возможность будущего построения России на принципах федерализма, которые становились все более актуальными в различных частях империи. В этот период наметились весомые предпосылки для последующего правового закрепления принципа федерализма как основы взаимоотношений центра и субъектов федерации. А. Цаликов в речи на заседании II Всероссийском мусульманском съезде в Казани летом 1917 г. говорил: «На первом Всероссийском съезде мусульман в Москве наметилось два течения в области политического строительства России: национальные федералисты, оказавшиеся в большинстве, и сторонники демократической республики с автономией окраин. Я, как может быть известно присутствующим, выступал против федерализма»2. После проведения по инициативе Грушевского в Киеве съезда народов России (21-28 сентября 1917 г.) Грушевский считал свершившимся фактом превращение Центральной Рады в орган борьбы за создание федеративной Российской республики. До января 1918 г. федерализм М. Грушевского связан с российским фактором — Российской республикой с федеративным устройством, в состав которой на правах национально-территориальной автономии вошла бы Украина.
2 Мусульманская фракция в Учредительном собрании. Речь Ахмеда Цаликова. - Казань: Литотипография т-ва «Умид», 1917. - 22с.
В целом, февраль усилил формирование диалоговой позиции о предпочтении федеративной формы как основы будущего государственного устройства. Диалог развивался не по вертикали имевшихся властных или общественных (партийных) институтов, а по линии горизонтальных связей национальных структур, возникших в большом количестве на этнических территориях. Эти горизонтальные связи и послужили основой для выяснения этнических территорий и их границ, для практической конкретизации форм федерации.
После октября 1917 года в форму российской государственности закладывается идея практической реализации федеративных отношений на этническом основании.
Второй период - время революционных событий и гражданской войны 1917-1922 г. стал особенно плодовитым на уточнение форм федеративного устройства России. Этнические элиты приняли участие в разработке правовых актов и идеологии национального движения в борьбе за образование разных автономий как в советских структурах власти, так и в антисоветских. В этом контексте следует рассматривать и эмигрантский вклад в развитие федералистских государственно-правовых воззрений.
Первые советские национальные автономии и союзные республики создавались во многом для удержания территорий и с целью реализовать в них классово-интернационалистскую доктрину. Они декретировались сверху. Государственно-правовые взаимоотношения имели авторитарную природу. Немало коллизий во взаимоотношениях советского центра и республик вызывалось организационной пестротой, неясностью принципов соподчинения, многочисленностью рождавшихся по инициативе как сверху, так и снизу органов, участвовавших в решении национальных проблем. Тем не менее, перешедшие на службу советской власти представители этнических элит формировали властные автономные структуры преимущественно только для одного «своего» этноса. Исключения были незначительные (автономии на Северном Кавказе).
В стане противников также появилось множество проектов, которые возникали и как наспех обоснованные, служащие предлогом для разрешения ряда политических проблем (отделение Польши, прибалтийских этнических регионов и пр.), так и для развития «неисторических» наций в пространстве России. Важной особенностью представителей тех элит, кто не признал советскую власть (или не доверял ей), становится стремление объединить силы родственных в культурно-историческом плане этносов.
Хотя IV универсал Украинской Центральной радой 9 января 1918 г. огласил независимость УНР, Грушевский не отказался от идеи федерализма. Но произошло переосмысление ученым ее сути в геополитическом и цивилизационном контексте. Наступление большевиков и их репрессии в отношении лидеров украинского движения стали определяющей причиной кардинальной трансформации взглядов Грушевского от российских федералистских позиций до жестких антироссийских заявлений. Из-под его пера вышел ряд работ, сведенных в трактат «На пороге новой Украины».
Федеративная идея Грушевского теперь ориентировалась на развитие государственности Украины в рамках Восточной Европы. Его концепция черноморской ориентации Украины предусматривала создание федерации как «кооперации народов Черного моря» в этом мега-регионе. Статья «Ориентация Черноморская» об исторических основах Черноморской федерации была логическим продолжением предыдущей статьи «Наша
западная ориентация». Общий идеологический знаменатель основывался на том, что «исторические условия жизни ориентировали Украину на Запад», однако географические ориентировали и ориентируют на юг, на Черное море. Интеллектуальные констатации Грушевского обосновывали геополитическую органичность Украины на карте Восточной Европы. Работу «На пороге новой Украины» он перенасытил как мессианскими, так и федералистскими конструкциями вне российского контекста (ОгиэЬеуэку 1918 (1)).
Относя украинский народ к «немецкому миру», историк пишет: «Отчуждены от этой культуры, от западного мира вообще искусственными, насильственными мероприятиями московскими. Украина сможет теперь вернуться с новой, даже - по реакции - в чем-то умноженной силой в этот близкий ей духом и нравом мир. В первую очередь - в мир германский, немецкий, с которым и в прошлом у нее было больше всего связей» (ОгиэЬеуэку 1918 (1), Р.148). В трансформации федеративной концепции Грушевского лежит понимание «новой Украины». Она должна отойти от веры в организацию общего с Россией государственного организма. Грушевский не исключал использования черноморской ориентации для противостояния идее «славянского единства» рассматривая для Украины собственный ее вариант, который бы предусматривал создание федерации украинского, белорусского и литовского народов на балто-черноморских путях. В эмиграции (1919-1924) в одной из статей он отметил, что в 1917-1918 г. в среде украинских политиков обдумывались реальные планы «создания федерации ... например, славянской, в которую вошли бы западнославянские и балканские земли» (ОгиэЬеуэку 1920, Р.51).
В утвержденной в августе 1918 г. «политической платформе» ЦК Белорусской партии социалистов-федералистов выступил в поддержку провозглашенной 25 марта 1918 г. независимости Белорусской Народной Республики.
8 октября 1918 г. в специальном «Мемориале о территории польского государства» Р. Дмовский представил Президенту США В. Вильсону план. В нем Виленщина, Ковенщина, Гродненщина, Минщина, Витебщина, Могилевщина названы «давними территориями польского государства». Утверждалось, что на этих землях поляки - единственная интеллектуальная и экономическая сила. «Русское (украинское), белорусское, литовское большинство», по словам Дмовского, состоит «почти исключительно из мелких крестьян и духовенства», а «белорусы представляют элемент расово абсолютно инертный». Правда, на этих землях есть евреи, которые «добились значительного прогресса в экономической и умственной жизни края и, как сила, стоят на втором месте после поляков». Но их немного, более того, они «частично приняли русский язык и культуру» и настроены «скорее враждебно по отношению к полякам». Дмовский сожалел, что на Киевщине «элемент польский» хотя и является довольно значительным, «но не настолько сильным, чтобы эффективно руководить тем краем», потому придется от него отказаться.
Ю. Пилсудский придерживался федералистской позиции, т.е. создания «самостоятельных государств» под главенством Польши. В августе 1919 года на переговорах в Варшаве с председателем «правительства» БНР А. Луцкевичем (тот добивался включения «белорусского вопроса» на обсуждение на Парижской мирной конференции), Пилсудский убеждал его, как позже писал Луцкевич, что Польша стремится освободить Белоруссию из-под власти России. Но в связи с тем, что Антанта не признает государственности
Белоруссии, он видит выход из сложившегося положения: возродить Польшу в границах 1772 года, включив белорусские земли в ее состав (МекэфЫк 2013).
В Раде БНР после занятия Минска польскими войсками произошел раскол. Меньшая ее часть во главе с И. Луцкевичем выступила за федерацию с Польшей, а большая во главе с И. Ластовским продолжала протестовать против польской оккупации. На совместной конференции представителей БНР и польского правительства в Минске 20-24 марта 1920 года польская сторона отклонила необходимость принятия Декларации о защите целостности Белоруссии и обязательство решить судьбу белорусских земель согласно воле народа, обеспечить равноправие белорусского языка с польским, автономию белорусской школы. Отклонялось создание польско-белорусской следственной комиссии, связанной с ликвидацией последствий большевизма, создание генерального комиссариата по белорусским делам, о создании в Вильно литовско-белорусского правительства и др. Отклонялась и посылка делегации Белоруссии на Парижскую мирную конференцию.
В Эстонии февраль 1917 г. уменьшил доверие к российским властям не только со стороны эстонцев, но и остзейцев. Слабость правительства и неспособность защитить помещиков от народного гнева заставили представителей балтийской знати искать поддержку в Берлине и зондировать почву для возможного присоединения Прибалтики к Германии. Среди эстонских политиков стала популярной идея добиваться для Эстонии таких же прав в составе федеративного Российского государства, какими обладали штаты в составе США. На территории Эстонии и Латвии пытались создать Балтийское герцогство в союзе с Германией, где руководящая роль принадлежала бы местным балтийским немцам. С поражением Центральных держав в Первой мировой войне к ноябрю 1918 г. план провалился. 8 декабря 1918 г. «Обращение Совета Эстляндской Трудовой Коммуны к рабочим и солдатам всего мира о поддержке Советской Эстляндии», подписанном Я. Анвельтом, заключал призыв: «Да здравствует федеративная советская республика всего мира!»3.
Литовская социал-демократическая партия хотела федеративного союза Литвы, Польши и России. В августе 1919 года на конференции под Ригой появилась идея Балто-Черноморского союза. Программу союза разработал глава МИД Латвии Зигфрид Мейеровиц. Она содержала планы оборонного союза, интеграции экономических систем, общую денежную политику, политическую конвенцию о взаимной поддержке и общую внешнюю политику, обеспечение свободного пути от Балтийского до Черного морей. Ее поддержали делегации Финляндии, Эстонии, Литвы, Латвии, польские и украинские представители. Но польские национал-демократы отвергли идею конфедеративной связи Польши с Белоруссию, Литвой и Украиной.
На Государственном совещании в Уфе в сентябре 1918 г. представители антибольшевистских правительств, в том числе члены Алаш-Орды (лидер А. Букейханов), глава Туркестанской автономии М. Чокаев, для консолидации сил предложили форму их федеративного союза.
12 сентября на Государственном совещании с программным заявлением от имени азиатских автономистов выступил Букейханов. Он говорил: «Мы -инородцы старой самодержавной России примкнули к демократической части России, республиканской России, мы ждали, чаяли, что надежды на
3 Жизнь национальностей. - 1918. - 8 декабря.
народовластие будут осуществлены Всероссийским Учредительным Собранием, избранным свободно на основах всеобщего избирательного права, но наши мечты оказались разбитыми, как и мечты всех демократов России. Власть была захвачена демагогами, которые хотели установить в Российской республике диктатуру пролетариата и таким образом Российскую республику обратили в страну полной анархии, развала, отсутствия всякой власти. Вот в этих обстоятельствах создаются областные правительства, которые совершенно необходимы; если бы не создались областные правительства, в освобождающейся от большевиков России, совершенно нельзя было бы ею управлять.
... Автономные области в концерте мировых держав не могут играть никакой роли, если бы они захотели создать какое-нибудь маленькое сепаратное государство. Мы едины с демократической федеративной республикой Россией, мы мыслим себя только частью единой России.
Мы это вполне понимаем, но от этого нужно теперь отказаться, потому что Россия федеративная, демократическая, единая, и мы пойдем с русским народом, чтобы создать великую, счастливую Россию. Мы признаем, что власть в России должна принадлежать тому полномочному органу, который избран всей Россией на основе всеобщего избирательного права. Мы считаем, что верховная власть в России должна принадлежать Учредительному Собранию этого созыва» (Rossija i Central'naja Azija 2005, P.43; Amanzholova Nd). Букейханов высказался за создание коалиционного правительства
с участием единого представителя от автономий Туркестана, Казахстана (Киргизии) и Башкирии.
Чокаев предлагал включить в постановление пункт о сохранении определенных функций у автономий, не давая особых преимуществ Сибири. Глава башкирских автономистов Валидов подчеркивал: «Старое время ушло, Россию можно собрать только на основе федеративности. Правительству, действующему иным путем, мы доверять не сможем и не станем. То, что уже имеется, не должно быть отнято». Отмечая необходимость представительства интересов национальностей в новой государственной структуре, Чокаев указывал: «Мы не задавались мыслью, что это лицо должен быть непременно мусульманин. Защиту своих интересов можем доверить и лицу русского происхождения. Желательно, чтобы вопросы национальные решались с всесторонней полнотою, а это может быть сделано только лицом, сведущим в этом вопросе, независимо от его национальности» (Rossija i Central'naja Azija 2005, P.43; Amanzholova Nd).
9 (22) апреля 1918 года, после объявления независимости Закавказья, Закавказский Сейм избрал комиссию для разработки Конституции Закавказского государства. Резолюция Сейма состояла из двух статей: «1. Объявить Закавказье независимой республикой. Известить об этом государства. 2. Поручить правительству незамедлительно представить законопроект Конституции независимой Федеративной демократической республики Закавказья»4. Армянская партия Дашнакцутюн в качестве программы minimum провозглашала «Закавказье, в качестве демократической республики, является составною частью России - республики федеративной»5. Дашнаки были сторонниками территориального размежевания Закавказского края «на самостоятельные кантоны народов
4 Сакартвело. - 1918. - 12 апреля.
5 Программа Дашнакцутюна. - Женева, 1908.
и объединения их в общую Закавказскую Федерацию»6. Позиция дашнаков по национальному вопросу сближалась с позицией грузинских меньшевиков.
По вопросу о федерации программа грузинской революционной партии социалистов-федералистов была противоречивой. Г. Ласхишвили заявил, что видит «торжество идей своей партии, 18 лет тому назад провозгласившей свободный союз свободных народов России, и разрешение волновавших ее национальных вопросов» в создании «другого Сейма, опирающегося на национально-территориальные единицы». Главную задачу Сейма грузинские федералисты видели в размежевании закавказских народностей: «без этого невозможно ни самоуправляться, ни самоопределяться». «Мы, социалисты-федералисты, - продолжал Ласхишвили, - давно призываем народы Кавказа к разрешению вопросов о территориях, но до сих по почти ничего в этом отношении не сделано. В основание размежевания мы кладем принцип национального расселения, затем вводим коллективный опрос населения, референдум, в особенности на периферии, и требуем самого широкого обеспечения прав меньшинства»7. Этот пункт программы федералистов по национальному вопросу совпадал с резолюцией, принятой VI съездом меньшевиков Закавказья в июне 1917 года: границы территориального самоуправления следует установить по принципу реального расселения национальностей. «При сдвиге национальных границ должен быть проведен референдум в тех местностях, кои являются спорными при определении границ» (Zhordanija 1917, P.34).
На втором этапе «ненациональные» территории из области федеративных отношений были исключены. Но и сопряжения федерализма с национальностью на практике не получилось. Россия как федерация на деле представляла собой унитарное государство с этническими автономиями. Национальные образования занимали небольшое место, но термин «федерация» оставался привлекательным как символ, подчеркивающий отличие нового государства от Империи. Вместе с тем, он был достаточно неясным, ибо не ограничивал центральную власть в поиске типа новой государственности.
В третьем периоде (1922-1929) трансформация советского федерализма подчиняется задачам большевистского модерна, но испытывает влияние его ситуативной политики. В ходе реализации этого проекта РСФСР и СССР превращались в симбиоз федеративной формы и унитарного содержания с различными механизмами и возможностями модернизации этносов как единого поликультурного социума. Проблемы федерализма отодвигались на второй план. Советский интернационализм успешно сочетался с этническим национализмом, что Т.Мартин удачно выразил формулой «положительной дискриминации» (Martin 2001)8.
Неслучайно социалистический вариант модернизации коррелировал с коллективистской ментальностью незападных обществ. Советский социалистический проект представлял собой отчаянную попытку достигнуть количественных показателей государств модерности. Он был, несмотря на все идеологические расхождения, лишь одним из ответвлений общего модернизационного процесса, адаптационной реакцией незападных обществ.
Это обеспечивало то, что культуру строго подчинили социально-политическим идеям. Теперь недовольные прошлой имперской властью элиты
6 Закавказский сейм: Стенографический отчет. Сессия первая. - Тифлис, 1918. - С.37.
7 Закавказский сейм: Стеногр. отчет. Сессия первая. - Тифлис, 1918. - С.28.
8 Более удачным представляется перевод «положительной деятельности».
разделяли общие ценности политического равенства и социальной справедливости, декларировавшиеся большевиками. Они были согласны совместными усилиями строить новое общество, хотя при этом все же желали сохранить свои языки и культурные особенности. Мало того, они хотели заниматься таким строительством под руководством собственных, а не присланных из центра лидеров. Элиты справедливо полагали, что это позволит им осуществлять модернизацию своим собственным путем, опираясь на местные культурные ресурсы.
Этот симбиоз все же оставлял возможность этническим элитам продолжать осмысление федералистских идей, изменяя их, уточняя, обосновывая. Острой и дискуссионной оставалась проблема компетенции субъектов Федерации, прав и полномочий народных комиссариатов и других органов власти. 31 октября 1925 г. ВЦИК под давлением ответственных работников ЦК, ВЦИК и Совнаркома утвердил Общее положение о наркоматах РСФСР, которым был определен жесткий курс на централизацию (АтапгИоЬуа Ыф.
Теперь этническими элитами идеи федерализма излагались не в виде политических воззваний или требований, «не в лоб». В различных национальных регионах СССР процесс осмысления проблем федерализма протекал по-разному, но он имел несколько общих особенностей. С одной стороны, он включал в себя формирование советского политического пространства, советского типа написания истории, литературного прошлого, истории развития и применения родного языка. С другой стороны, историческая, лингвистическая и другие гуманитарные науки стали важным инструментом легитимизации национальных государств на территории СССР. Процессы сопровождались острой полемикой между местными интеллектуалами и советским центром, проявления полемики могли варьироваться от дискуссии на страницах печати до осуждения и разоблачения «буржуазного национализма», а затем и показательных политических судебных процессов.
Приведем пример того, как белорусская историческая наука, на свою беду занялась «назойливым», как считалось, изучением белорусского характера Великого Княжества Литовского (ВКЛ) и, что особенно важно, его особой правосубъектности в рамках Речи Посполитой. Историческая школа, сформировавшаяся в Минске в первой половине 1920-х годов, выработала первую национальную концепцию истории Беларуси, имевшую непосредственное отношение к пониманию федерализма, в том числе, и в историческом ракурсе. Позже в советском политическом лексиконе ее назвали «нацдемовской». Ключевая ее особенность - стремление к легитимизации суверенного белорусского государства и включение его истории в европейский контекст. Эпоха ВКЛ трактовалась как время наибольшего проявления белорусского духа («золотой век» Беларуси). Рассказ о ВКЛ, с одной стороны, связывал Беларусь с западными традициями. С другой - содержал явные антироссийские компоненты.
Бывший нарком просвещения УССР В.П. Затонский, возглавивший комиссию ЦКК ВКП (б), изучавшей национальную политику в БССР, в своем докладе в июне 1929 г. отмечал: обычные белорусы «от русских сами себя дифференцируют нечетко» (ЗИеусИепко 2015). Но среди белорусской творческой интеллигенции наблюдается «концентрированная ненависть ко всему, что идет из Москвы. Характерно, что на целом ряде собраний, где были белорусские интеллигенты, - отмечал Затонский, - от меня демонстративно
требовали, чтобы я говорил по-украински, но не по-русски, хотя, несомненно, русский язык им больше привычен и понятен, чем украинский. ... Окрепший белорусский кулак явно наступает, сдавая национальные позиции Пилсудскому и тем выше поднимая знамя национализма против диктатуры пролетариата, под видом защиты белорусской культуры от русотяпов, ведя травлю всего, что исходит от Красной Москвы, а в это время ЦК Белоруссии продолжает старую политику заигрывания с националистами.» (ЗИеусИепко 2015).
В качестве контраргументов «национальным историям» в 1920-е гг. издавались работы по истории объединительного движения и образования Советского государства Основным источником сведений по истории создания Конституции РСФСР 1918 г. стала книга Г.С. Гурвича, члена комиссии по составлению проекта данной Конституции. Государствовед Д.А. Магеровский предложил периодизацию процесса образования СССР. Он выделял два этапа: первый - с октября 1917 г. по 1 июня 1919 г.; второй - с декабря 1919 г. по 30 декабря 1922 г. И.П. Трайнин в развитии советского федерализма до образования СССР выделил два этапа: 1918-1921 гг., когда в период гражданской войны и интервенции шло объединение трудящихся всех наций в борьбе за их классовые интересы, образовывались автономные единицы Российской Федерации, существовал военно-политический и хозяйственный союз; 1921-1922 гг. (создание большинства автономных образований, а затем и СССР).
Много работ посвящалось вопросам государственно-правовой природы РСФСР и ее автономий, СССР и союзных республик, практике национально-государственного строительства. Их характерной чертой была идеологизиро-ванность и односторонность оценок, исключительно положительных.
Тех, кто не принял эту позицию, ожидал в большинстве случаев идеологический разгром и трагический конец. В признательных показаниях, написанных в заключении М.Х. Султангалиевым 27 февраля 1929 г., изложен следующий вариант федерирования различных национальных регионов страны. «Наиболее удовлетворяющей меня постановкой, - писал он, - я считаю создание четырех крупных национально-советских массивов на советском Востоке, которые должны быть включены в Советский Союз на равных совершенно с Украиной правах: 1. Федерация Урало-Волжских Советских Социалистических Республик в составе Башкирии, Татарии, Чувашии, Маробласти и Вотобласти; 2. Общекавказской Федерации Советских Социалистических Республик и областей с включением всех нацреспублик Закавказья, нац. областей Северного Кавказа, Дагестана, Калмобласти и Кубано-Черноморья в целом; 3. Казахстан как союзной единицы, и 4. СреднеАзиатской, или собственно Туранской республики в составе Узбекистана, Туркмении, Киргизии и Таджикистана, как равноправных в Федерации единиц... Постановку свою я считал, поэтому, идеальной постановкой разрешения национального вопроса в смысле законченного государственного размежевания СССР, вполне совпадающего и с принципами национальной политики пролетариата, т.е. ленинизмом в нацвопросе и с принципами целесообразной организации экономического районирования СССР. Я находил, что такая форма разрешения нацвопроса ... обеспечила бы крепкий союз угнетавшихся ранее национальностей с русским пролетариатом, гарантируя тем самым Советскую власть от поражения при нападении на нее извне» (БиКапдаПеу 1998, Р.630-631). Прежний ярый противник моноэтничной Туркестанской автономии заместитель Председателя СНК РСФСР Турар Рыскулов в 1926 г. выступил за непосредственное вступление в Союз ССР
автономных республик и областей (Tagirov 2006). В конце 1920-х годов он пострадал как «пантюркист» и «националист», повторив идею образования Тюркской Советской республики (Ustinov 1996, P.162). Он писал, что Туркестан является страной тюркских народностей и предлагал Туркестанскую республику считать национальной Советской республикой, где самоопределяющимся коренным народом считается тюркский народ. Эти федералистские проекты волновали Москву куда больше с той точки зрения, что начнется поиск новых субъектов для вхождения в них в качестве субъекта федерации. Подозрение в первую очередь падало на соседей, на Польшу и Турцию, их с рядом российских этносов связывало культурно-историческое родство.
Советские идеологи тщетно подозревали тюркские элиты в сотрудничестве с турецкими элитами и эмигрантскими, в предательстве и пр. М. Кемаль (Ататюрк) проводил реформы с целью сформировать Турцию как моноэтничную европейскую страну. Отбросив идеологию национализма и пантюркизма, он в речи, произнесенной перед Конгрессом народной партии в 1928 году, подчеркнул: «.Собирать различные народы под общее название и управлять этими разнородными элементами на основании одних и тех же, правил и законов - программа хотя и привлекательная, но обманчивая. Даже идея создания единого государства, долженствующего охватить всех тюрков мира, есть также несбыточная мечта. Этот факт зафиксирован крайне кровавыми горькими событиями, которые переживались на протяжении нескольких веков. История не дает нам ни единого факта и случая, указывающего на успешное применение политических систем панисламизма или пантуранизма. Судьба государств, образованных не на расовых, а на общечеловеческих началах, но с целями завоевательными, отмечена историей!» (Цит. по: Rasulzade 1985). Большинство представителей тюркских элит (а они в этот период возглавляли ответственные властные посты в автономиях и в союзных республиках) были отстранены от власти и арестованы. Таким образом, нанесен удар и по польским федералистским проектам. Ю.А. Борисёнок признает: «Полная бездеятельность польского правительства в сфере национальной политики вплоть до 1924 г. привела к утрате им инициативы в этом вопросе. Эту инициативу перехватили коммунистические власти соседнего СССР, которые, в отличие от поляков, методично и последовательно работали как с населением Западной Беларуси, так и с его политической элитой. Фактически польское правительство проиграло необъявленную войну за души западных белорусов большевистским властям из Москвы и Минска» (Borisjonok 2013).
В 1929 г. аресты прошли в Украинской АН. Главной жертвой выбран один из вождей украинского национального возрождения, академик С. Ефремов. В 1928 г. он снят с вице-президентства, в 1929 г. арестован, в апреле 1930 г. приговорен по «делу СВУ» - «Спилки визволення Украини» - к 10 годам «строгой изоляции», и расстрелян в заключении. В 1930 году органы ГПУ уничтожили историческую школу БССР. В одной только Академии наук БССР арестовано более 30 ученых, что составило треть ее тогдашнего штата. Арестами, каторгой или расстрелом наказывались суждения о том, что Великое княжество литовское являлось белорусским государством. От местных идеологов требовалось «дальнейшее усиление бдительности . ко всяким проявлениям в рядах партии уклона в сторону местного белорусского шовинизма». Любая попытка национальной интерпретации истории Беларуси получала ярлык «буржуазного национализма» и «контрреволюционности».
Репрессии против историков БССР продолжились в 1933, 1937 и 1938 годах. Карательные органы «идеологов» в тот период осудили и казнили по лживым обвинения известных историков «нацдемовского» лагеря: А. Цвикевича, В. Ластовского и др. Однако идеолог украинского национализма Юрий Липа, проживавший в Польше, еще возлагал большие надежды на антироссийский союз Украины вместе с Кубанью, Доном, Тереком, народами Кавказа (Lipa 1936). Он развивал геополитическую «Черноморскую доктрину», исторической ориентации по оси Север-Юг - от Скандинавии и балтийских стран к Черному морю, Малой Азии и Ближнему Востоку, обновляя старые аргументы времен Киевской Руси, которая сформировалась вдоль торгового пути «из варяг в греки», через дипломатические отношения Хмельницкого и Мазепы со Швецией и Турцией и пр.
В отношении элит угро-финских народов (мари, мордвы, удмуртов) в 1931 г. инспирировано «Марийское дело», с мая 1932 г. - «Дело СОФИН», по которым аресты шли вплоть до 1940-х годов. В преамбуле обвинительного заключения отмечалось, что СОФИН состояла из националистической части удмуртской реакционной интеллигенции, создана буржуазным удмуртским писателем К.П.Герд по заданию финских и эстонских интервенционистских кругов. Программно-политические установки организации и ее деятельность ставили конечной целью отторжение путем вооруженного восстания Удмуртской и других автономий (Марийская, Мордовская, Карельская, Коми-Зырянская) от СССР и создание «Единой финно-угорской федерации с демократической формой правления» (Kulikov 1993). В Бурят-Монгольской АССР вскрыта «контрреволюционная повстанческо-шпионская организация», возглавляемая «представителем Тибета в СССР» Агваном Доржиевым и профессором Цыбеном Жамцарано. В группу, по данным ОГПУ, входили Базар Барадийн, преподаватель ЛИФЛИ, Лубсан-Гарма Гомбоин, аспирант АН СССР, художник Очир Будаев, ламы Цырен-Даши Абидуев и Лубсан-Оцор Одонов. Им инкриминировали подготовку к свержению Советской власти в Бурятии и объединение БМАССР и МНР в единое государство под протекторатом Японии. К концу сентября 1937 г. группа обвиняемых разрослась до 53 человек, включая первого секретаря обкома БМАССР Ербанова и всю партийно-советскую верхушку республики. Судьба их сложилась по-разному, но одинаково трагически. Бурят-Монгольская АССР была переименована в Бурятскую АССР.
Даже литература 1920 - начала 1930-х годов была выведена из научного оборота. Авторы обвинены в недооценке особенностей классового характера Советского государства. Обвинения коснулись А. Котляревского, М.О. Рейхеля и ряда других ученых. Нарушение преемственности в разработке проблемы национально-государственного строительства в СССР привело к потере важных исследовательских направлений, тем и подходов. Тогда же зародилась и начала быстро набирать обороты тенденция к упрощенному изложению истории Советского государства, безраздельно утвердившаяся в науке во второй половине 1930-х гг.
Партийные верхи осознавали, что федеральные «тренды» сложно контролировать. Поэтому активизм этнических элит, представленный преимущественно текстами и рудиментарной политической активностью, в национальных автономиях и союзных республиках подвергнут советизации и институциализирован как политический. Точнее: политически лояльный (Mineeva 2008, P.127-156). Решающее значение приобрела установка центральной власти и руководства ЦК ВКП (б) оптимизировать структуры
управления. Персональный состав органов власти с учетом личных качеств представителей «политического класса», оценить с подтверждением ими лояльности, проявленного умения вписаться в номенклатурный ландшафт и решать социально-экономические, политико-правовые и культурные проблемы в соответствии с общегосударственными приоритетами.
Само понятие федерации оставалось разработанным очень мало, оно стало объектом теоретических изысканий лишь после Второй мировой войны, когда и стали складываться нынешние федеративные государства. Тем более следует оценить если не глубину, то богатство и разнообразие образцов политического бытия идей федерализма и их практического применения в постимперской России. Эти образцы удивительны еще и потому, что в федерализме как учении о государстве и праве не существовало выраженной теории общества и власти, как и не было социальной этики, которая бы транслировала важные для такой теории значения в ежедневную практику. Федерализм на всех этапах фактически вносил глубокое напряжение в концепцию централизованной власти, создавая оппозицию между властью в силу самого факта - ipso facto - и властью нормативно обоснованной. Власть (невзирая на применение жестоких репрессий) вынуждена держать в поле зрения моральные требования, ставящие ей квалификационные ограничения.
Эдебиеттер TißiMi/ Список литературы
1. Акчура Ю. Три вида политики / Пер. Р.Ф.Мухаметдинова // Татарстан. - 1994. - №9-10. -С.130-135.
2. Алексейчик Я. Варшава и белорусский вопрос - век ХХ // Наш современник. - 2013. - №7.
3. Аманжолова Д.А. Казахское общество в 1-й четверти XX века: проблемы этноидентификации [Электронный ресурс] // kyrgyz.ru, URL: http://kyrgyz.ru/?page=300 (дата обращения: 16.04.2017).
4. Аманжолова Д.А. К вопросу о формировании советской этнополитической элиты. на примере Казахстана (1920-1930-е гг.) [Электронный ресурс] // library.wksu.kz, URL: http:// https://docviewer.yandex.kz/view/10540619/?*=ijVUJPmniW4TSoDsIcQDkayZB%2FR7InVybCI6Imh0d HBzOi8vbGlicmFyeS53a3N1Lmt6L2luZGV4LnBocD9vcHRpb249Y29tX2RvY21hbiZ0YXNrPWRvY19kb 3dubG9hZCZnaWQ9MjA1 MyZJdGVtaWQ9MiZsYW5nPWVuIiwidGl0bGUi0iJpbmRleC5waHA%2Fb3B 0aW9uPWNvbV9kb2NtYW4mdGFzaz1kb2NfZG93bmxvYWQmZ2lkPTIwNTMmSXRlbWlkPTImbGFuZ z1lbiIsInVpZCI6IjEwNTQwNjE5IiwieXUi0iIx0Dk5MjAwMTAxNDU1NjQ4MzM0Iiwibm9pZnJhbWUi0nR ydWUsInRzIjoxNDk40DgwMDYy0DQ5fQ%3D%3D&page=1&lang=ru (дата обращения: 16.04.2017).
5. Борисёнок Ю.А. На крутых поворотах белорусской истории. М., 2013.
6. Государственные границы Беларуси: сб. документов и материалов. В 2 т. - Т.1 (март 1917 -ноябрь 1926) / сост.: В.Е.Снапковский [и др.]. - Минск: БГУ, 2012.
7. Грушевський М. В перший делегацп УкраТнськоТ партиТ Соц-революционерiв (квтень 1919 р. -Лютий 1920 p.) // Боритеся - поборете! Вщень. - 1920. - № 3.
8. Грушевский М. На пороге новой Украины. - Киев, 1918.
9. Грушевський М. Нови перспективи // Грушевський М. Хто тага украТнц i чого вони хочуть. -Киев, 1991.
10. Жордания Н. Национальный вопрос в Закавказье: Тезисы и резолюции. - Тифлис, 1917.
11. Имперское общежитие. Интервью с Т. Красовицкой. 24 апреля 2016 [Электронный ресурс] // Лента. Ру, URL: https://lenta.ru/articles/2016/04/24/imperial_society/ (дата обращения: 16.04.2017).
12. Королев Г. Идея черноморской федерации Михаила Грушевского (1918 г.) [Электронный ресурс] // Лента. Ру, URL: http://belhist.ru/2012/11/gennadij-korolev-ideja-chernomorskoj-federacii/ (дата обращения: 16.04.2017).
13. Куликов К.И. Национально-государственное строительство восточно-финских народов. 19171937. гг. - Ижевск, 1993.
14. Липа Ю. УкраТнська Доба. - Варшава: В-во «Народний Стяг», 1936.
15. Минеева Е.К. Первые годы существования Марийской и Чувашской автономий // Изучение истории народов Среднего Поволжья: новые аспекты и сюжеты. - Чебоксары, 2008.
16. Мусульманская фракция в Учредительном собрании. Речь Ахмеда Цаликова. - Казань: Литотипография т-ва «Умид», 1917. - 22 с.
17. Расулзаде М.Э. Пантуранизм и проблема Кавказа. - Доклад, прочитанный в Париже перед аудиторией, состоящей из представителей кавказской, украинской и туркестанской эмиграции в марте 1930 года// О пантуранизме. - Оксфорд, 1985.
18. Россия и Центральная Азия. 1905-1925 гг. Сб. документов. - Караганда, 2005.
19. Султангалиев М. Избранные труды. - Казань, 1998.
20. Тагиров И. «Рыскуловское совещание» и противоборство советского и партийного руководства Татарской республики // Эхо веков. - 2006. - №1.
21. Тоган З.В. Воспоминания: (Борьба народов Туркестана и других восточных мусульман тюрков за национальное бытие и сохранение культуры) : пер. с тур. - Кн.1. - Уфа, 1994.
22. Устинов В.М. Турар Рыскулов: (Очерки политической биографии) - Алматы: Казахстан, 1996.
23. Шевченко К.В. Беларусь, Клио и постсоветские историографии: проблемные отношения // Русский Сборник. - ^XVIII. - М., 2015.
24. Martin T. The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923-1939. -Ithaca: Cornell University Press, 2001.
Reference
Akchura 1994 - Akchura, Ju 1994, Tri vida politiki, Per. R.F. Muhametdinova, Tatarstan, №9-10, P.130-135. (Akchura, Ju 1994, Three types of policy, Transl. R.F. Muhametdinova, Tatarstan, №9-10, P.130-135). (in Rus).
Aleksejchik 2013 - Aleksejchik, Ja 2013, Varshava i belorusskij vopros - vek XX, Nash sovremennik, №7. (Aleksejchik, Ja 2013, Warsaw and the Belarusian problem - the twentieth century, Our contemporary, №7). (in Rus). Amanzholova Nd(1) - Amanzholova, DA Nd, Kazakh society in the 1 St quarter of the XX century: problems of ethnoidentification, kyrgyz.ru, retrieved 16 April 2017, <www.kyrgyz.ru/?page=300>. (Amanzholova, DA Nd, Kazahskoe obshhestvo v 1-j chetverti XX veka: problemy jetnoidentifikacii, kyrgyz.ru, retrieved 16 April 2017, <www.kyrgyz.ru/?page=300>). (in Rus). Amanzholova Nd(2) - Amanzholova, DA Nd, K voprosu o formirovanii sovetskoj jetnopoliticheskoj jelity. na primere Kazahstana (1920-1930-e gg.), library.wksu.kz, retrieved 16 April 2017, <www.docviewer.yandex.kz/view/10540619/?*=ijVUJPmniW4TSoDsIcQDkayZB%2FR7InVybCI6I mh0dHBz0i8vbGlicmFyeS53a3N1Lmt6L2luZGV4LnBocD9vcHRpb249Y29tX2RvY21 hbiZ0YXNrP WRvY19kb3dubG9hZCZnaWQ9MjA1 MyZJdGVtaWQ9MiZsYW5nPWVuIiwidGl0bGUi0iJpbmRle C5waHA%2Fb3B0aW9uPWNvbV9kb2NtYW4mdGFzaz1kb2NfZG93bmxvYWQmZ2lkPTIwNTMm SXRlbWlkPTImbGFuZz1lbiIsInVpZCI6IjEwNTQwNjE5IiwieXUi0iIx0Dk5MjAwMTAxNDU1NjQ4Mz M0Iiwibm9pZnJhbWUi0nRydWUsInRzIjoxNDk40DgwMDYy0DQ5fQ%3D%3D&page=1&lang=ru > (Amanzholova, DA Nd, To the question of the formation of the Soviet ethno-political elite. on the example of Kazakhstan (1920-1930s), library.wksu.kz, retrieved 16 April 2017, <www.docviewer.yandex.kz/view/10540619/?*=ijVUJPmniW4TSoDsIcQDkayZB%2FR7InVybCI6I mh0dHBz0i8vbGlicmFyeS53a3N1Lmt6L2luZGV4LnBocD9vcHRpb249Y29tX2RvY21 hbiZ0YXNrP WRvY19kb3dubG9hZCZnaWQ9MjA1MyZJdGVtaWQ9MiZsYW5nPWVuIiwidGl0bGUi0iJpbmRle C5waHA%2Fb3B0aW9uPWNvbV9kb2NtYW4mdGFzaz1kb2NfZG93bmxvYWQmZ2lkPTIwNTMm SXRlbWlkPTImbGFuZz1lbiIsInVpZCI6IjEwNTQwNjE5IiwieXUi0iIx0Dk5MjAwMTAxNDU1NjQ4Mz M0Iiwibm9pZnJhbWUi0nRydWUsInRzIjoxNDk40DgwMDYy0DQ5fQ%3D%3D&page=1&lang=ru >). (in Rus).
Borisjonok 2013 - Borisjonok, JuA 2013, Na krutyh povorotah belorusskoj istorii, Moskva. (Borisjonok,
JuA 2013, The steep turns Belarusian history, Moscow). (in Rus). Gosudarstvennye granicy Belarusi 2012 - Gosudarstvennye granicy Belarusi: sb. dokumentov i materialov 2012, T.1 (mart 1917 - nojabr' 1926), sost.: V.E. Snapkovskij [i dr.], BGU, Minsk. (The state border of Belarus: collection of documents and materials. In 2 volumes, V.1 (March 1917 -November 1926), sost.: V.E. Snapkovskij [i dr.], BSU, Minsk). (in Rus). Grushevskij 1918 (1) - Grushevskij, M 1918, Na poroge novoj Ukrainy, Kiev. (Grushevskij, M 1918, On
the threshold of a new Ukraine, Kiev). (in Rus). Grushevskij 1918 (2) - Grushevs'kij, M 1918, Hto taki ukrainci i chogo voni hochut', Kiev. (Grushevs'kij,
M 1918, Hto taki ukrainci i chogo voni hochut', Kiev). (in Rus). Grushevskij 1920 - Grushevs'kij, M 1920, V pershij delegacii Ukrains'koi partii Soc-revoljucioneriv (kviten' 1919 r. - Ljutij 1920 r.), Boritesja - poborete! Viden', № 3, Kiev. (Grushevs'kij, M 1920, In the Perche delegat Ukrainskoi parti Social-revolutionarv (April 1919 - February 1920 p.), Fight -fight! Vden, Kiev). (in Rus). Imperskoe obshhezhitie 2016 - Imperskoe obshhezhitie. Interv'ju s T. Krasovickoj 2016, Lenta. Ru, retrieved 24 April 2016, <www.lenta.ru/articles/2016/04/24/imperial_society/>. (Imperial hostel. Interview with T. Krasovitskaja 2016, Lenta. Ru, retrieved 24 April 2016, <www.lenta.ru/articles/2016/04/24/imperial_society/>). (in Rus).
Korolev Nd - Korolev, G Nd, Ideja chernomorskoj federacii Mihaila Grushevskogo (1918 g.), belhist.ru, <www.belhist.ru/2012/11/gennadij-korolev-ideja-chernomorskoj-federacii/>. (Korolev, G Nd, dea of the black sea Federation of Mykhajlo Hrushevsky (1918), belhist.ru, <www.belhist.ru/2012/11/gennadij-korolev-ideja-chernomorskoj-federacii/>). (in Rus).
Kulikov 1993 - Kulikov, KI 1993, Nacional'no-gosudarstvennoe stroitel'stvo vostochno-finskih narodov. 1917-1937. gg., Izhevsk. (Kulikov, KI 1993, Nation-building in Eastern Finnish peoples. 19171937, Izhevsk). (in Rus).
Lipa 1936 - Lipa, Ju 1936, Ukrai'ns'ka Doba, V-vo «Narodnij Stjag», Varshava. (Lipa, Ju 1936, Ukrainian Doba, «Narodnij Stjag», Warshaw). (in Rus).
Martin 2001 - Martin, T 2001, The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923-1939, Cornell University Press, Ithaca. (Martin, T 2001, The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union, 1923-1939, Cornell University Press, Ithaca). (in Eng).
Mineeva 2008 - Mineeva, EK 2008, Pervye gody sushhestvovanija Marijskoj i Chuvashskoj avtonomij, Izuchenie istorii narodov Srednego Povolzhja: novye aspekty i sjuzhety, Cheboksary. (Mineeva, EK 2008, Early years of Mari and Chuvash Autonomous regions, The study of the history of the peoples of the Middle Volga region: new aspects and subjects, Cheboksary). (in Rus).
Musul'manskaja frakcija 1917 - Musul'manskaja frakcija v Uchreditel'nom sobranii. Rech' Ahmeda Calikova 1917, Litotipografija t-va «Umid», Kazan', 22 p. (Muslim faction in the Constituent Assembly. Speech Of Ahmed Tsalikov 1917, Litotipografija t-va «Umid», Kazan', 22 p). (in Rus).
Rasulzade 1985 - Rasulzade, MJe 1985, Panturanizm i problema Kavkaza. Doklad, prochitannyj v Parizhe pered auditoriej, sostojashhej iz predstavitelej kavkazskoj, ukrainskoj i turkestanskoj jemigracii v marte 1930 goda, O panturanizme, Oksford. (Rasulzade, MJe 1985, Panturanism and the problem of the Caucasus. A paper read in Paris in front of an audience consisting of representatives of the Caucasian, the Turkestan, and Ukrainian emigration in March 1930, Panturanism, Oksford). (in Rus).
Rossija i Central'naja Azija 2005 - Rossija i Central'naja Azija. 1905-1925 gg. Sb. dokumentov 2005, Karaganda. (Russia and Central Asia. 1905-1925. Coll. docum 2005, Karaganda). (in Rus).
Shevchenko 2015 - Shevchenko, KV 2015, Belarus', Klio i postsovetskie istoriografii: problemnye otnoshenija, Russkij Sbornik, T.XVIII, Moskva. (Shevchenko, KV 2015, Belarus, Clio and postSoviet historiography: a troubled relationship, Russian Collection, T.XVIII, Moscow). (in Rus).
Sultangaliev 1998 - Sultangaliev, M 1998, Izbrannye trudy, Kazan'. (Sultangaliev, M 1998, Selected works, Kazan). (in Rus).
Tagirov 2006 - Tagirov, I 2006, «Ryskulovskoe soveshhanie» i protivoborstvo sovetskogo i partijnogo rukovodstva Tatarskoj respubliki, Jeho vekov, № 1. (Tagirov, I 2006, «Ryskulov» meeting and confrontation of the Soviet and party leadership of the Tatar Republic, Echo of centuries, № 1). (in Rus).
Togan 1994 - Togan, ZV 1994, Vospominanija: Bor'ba narodov Turkestana i drugih vostochnyh musul'man tjurkov za nacional'noe bytie i sohranenie kul'tury, Per. s tur, Kn.I, Ufa. (Togan, Zv 1994, Memoirs: the Struggle of the peoples of Turkestan and other Eastern Muslim Turks for national existence and the preservation of culture): transl. turkish, Vol.I, Ufa). (in Rus).
Ustinov 1996 - Ustinov, VM 1996, Turar Ryskulov: (Ocherki politicheskoj biografii), Kazahstan, Almaty. (Ustinov, VM 1996, Turar Ryskulov: (Ocherki politicheskoj biografii), Kazahstan, Almaty). (in Rus).
Zhordanija 1917 - Zhordanija, N 1917, Turar Ryskulov: (Essays in political biography), Tiflis. (Zhordanija, N 1917, The national question in the Caucasus: Proceedings and resolutions, Tiflis). (in Rus).
