CC BY
10
Вестник Томского государственного университета. 2022. № 484. С. 207-217 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2022. 484. рр. 207-217
Научная статья УДК 316.648.2
аог 10.17223/15617793/484/23
Этническая идентичность кумандинских подростков: ее проявления и связь с семейной идентичностью
Александр Михайлович Беспалов1, Ольга Николаевна Макарова2, Михаил Сергеевич Власов3
1:2, 3Алтайский государственный гуманитарно-педагогический университет имени В.М. Шукшина, Бийск, Россия
1 bam56@mail.ru 2 fmfmak.on@mail.ru 3 vlasov_mikhailo@mail.ru
Аннотация. Показано, что проявление этнической идентичности у кумандинских подростков выраженно в демонстрации гордости за принадлежность своему народу. Этническая идентичность для них остается не менее важной, чем гражданская идентичность. Отмечается, что этническая идентичность более выражена у кумандинских подростков, которым свойственна высокая семейная идентичность. Высокая семейная идентичность также сочетается с преобладанием кумандинской идентичности над гражданской идентичностью.
Ключевые слова: этническая идентичность, гражданская идентичность, семейная идентичность, куман-динцы, самокатегоризация
Источник финансирования: исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 22-2820420, https://rscf.ru/project/22-28-20420/ и Министерства образования и науки Алтайского края (договор № Н-3 от 11.04.2022).
Для цитирования: Беспалов А.М., Макарова О.Н., Власов М.С. Этническая идентичность кумандинских подростков: её проявления и связь с семейной идентичностью // Вестник Томского государственного университета. 2022. № 484. С. 207-217. аог 10.17223/15617793/484/23
Original article
doi: 10.17223/15617793/484/23
Ethnic identity of Kumandin teenagers: Its manifestations and connection with family identity
Alexander M. Bespalov1, Olga N. Makarova2, Mikhail S. Vlasov3
1:2, 3 Shukshin Altai State University for Humanities and Pedagogy, Biysk, Russian Federation
1 bam56@mail.ru 2 fmfmak.on@mail.ru 3 vlasov_mikhailo@mail.ru
Abstract. The article notes that in recent years interest in issues of civic and ethnic identity has increased significantly. Both domestic and foreign researchers write about this. Of particular interest is the analysis of the manifestations of the ethnic identity of indigenous peoples. The aim of this study was to analyze the manifestations of the ethnic identity of Kumandin adolescents in comparison with the civic (all-Russian) one and assess its connection with family identity. The surveys involved 90 adolescents from families in which at least one of the parents is a Kumandin, of which 47 (52%) are girls and 43 (48%) are boys aged 10 to 20, the average age is M = 15.75; SD = 1.99. The following research methods were used: the sociological questionnaire My Ethnicity (identifying the cognitive and emotional aspects of ethnic identity) tested in previous studies; Sam McFarland's Identification With All Humanity Scale (quantifying different types of identity) in the adaptation of Timofey Nestik; three scales (Acceptance, Value, and Involvement) measuring family identity by Svetlana Strokova. The results of the analysis show that the average values for the three types of identity reflect a fairly high and approximately equal level of civic and ethnic identity, with a significantly lower level of universal human identity. Using a one-way repeated measures ANOVA, we have found that the level of identity for different types really differs, the effect of identity type has a high statistical significance (F(2, 170) = 62.65, p < 0.001). Pairwise comparisons of different types of identity using Bonferroni's a posteriori test show that the differences between Kumandin and civic identities are not statistically significant, while universal identity is statistically significant (at p < 0.001) and differs to a lesser extent from both ethnic and civic identities. The results of the correlation analysis carried out indicate the presence of statistically significant links between ethnic, civic and universal identities with indicators of family identity. The correlations of ethnic identity with indicators of family identity are the largest, indicating a moderate or strong relationship between them. Since we were interested in
© Беспалов А.М., Макарова О.Н., Власов М.С., 2022
the ratio of ethnic identity to the civic one for evaluation, an additional indicator was calculated that characterizes the predominance of ethnic identity over civic. All correlation coefficients of this indicator with family identity scales are statistically significant and positive, displaying a moderate direct relationship. These facts show that the formed family identity not only supports the ethnic, civic and universal identities of Kumandin adolescents, but can also contribute to the formation of an ethnic identity that prevails in relation to the civil one.
Keywords: ethnic identity, civic identity, family identity, Kumandins, self-categorization
Financial support: The study was supported by the Russian Science Foundation, Project No. 22-28-20420, https://rscf.ru/project/22-28-20420/, and the Ministry of Education and Science of Altai Krai (Agreement No. N-3 dated April 11, 2022).
For citation: Bespalov, A.M., Makarova, O.N. & Vlasov, M.S. (2022) Ethnic identity of Kumandin teenagers: Its manifestations and connection with family identity. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 484. pp. 207-217. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/484/23
Введение
Кумандинцы являются единственным в Алтайском крае коренным малочисленным народом. Всего на территории Российской Федерации, согласно переписи 2010 г., их проживало 2 892 человека, большая часть из которых проживает именно в Алтайском крае (1 401 человек) [1]. В то же время, по последним данным, которые мы собрали во время проведения исследования, подростков в возрасте 14-20 лет в Алтайском крае всего 112 человек. Это остро ставит вопрос об их этнической и гражданской самоидентификации и подтверждает утверждение Н.М. Губогло о нарастающем интересе «к проявлению различных форм идентичности: от гендер-ной до гражданской, от этнической до имущественной, от религиозной до региональной» [2. С. 217]. Об этом же пишет и американский футуролог Ф. Фукуяма: «Требование признания и уважения своей идентичности - это универсальное понятие, которое охватывает многое из того, что происходит сегодня в мировой политике» [3. С. 23].
Само понятие «идентичность» можно определить по-разному. С. Хантингтон утверждает: «Идентичности в общем и целом представляют собой конструкты. Люди конструируют собственные идентичности, занимаясь этим кто по желанию, кто по необходимости или по принуждению» [4. С. 51]. Казахстанский философ А. А. Хамидов дает другое определение: «В общем виде идентичность есть способ установления и результат такого установления собственного статуса в наличном социуме. Процесс такого установления называется идентификацией» [5. С. 139-162]. Разница в этих определениях заключается в ответе на вопрос: носит ли процесс идентификации объективный или субъективный характер? В процессе идентификации человек отождествляется с кем-то, с какой-то социальной группой. И в процессе такого отождествления мы имеем как объективное, так и субъективное начала. Это особенно видно на примере отношения к своему полу, при переходе к самокатегоризации субъекта, когда человек вкладывает «свои» смыслы в ту или иную категорию. В то же время то, кем мы являемся, во многом обусловлено либо биологическими факторами, но чаще всего социальной средой, в которой мы воспитывались, или той, в которой мы находимся в настоящее время.
Подробный анализ исторического развития, мета-теоретических предпосылок и современного состояния проблематики социальной идентичности в социальной психологии провела группа исследователей во главе с М. Хоггом [6]. Они отмечают, что с конца 80-х гг. в мире наблюдается взрыв исследований и публикаций по проблемам социальной идентичности, который в дальнейшем приводит к выводу о том, что «сила анализа социальной идентичности заключается в существовании набора четко определенных концептуальных компонентов, которые взаимодействуют друг с другом, чтобы связать социальные когнитивные, социальные интерактивные и социальные структурные процессы» [6. Р. 267-268].
По мнению А. Тэшфела и Дж. Тёрнера в процессе самокатегоризации «люди... должны быть субъективно отождествлены с соответствующей группой», «социальная ситуация должна быть такой, чтобы допускать межгрупповые сравнения, позволяющие выбирать и оценивать соответствующие атрибуты отношений» и «"чужая" группа должна восприниматься как релевантная группа сравнения» [7. Р. 41]. Исходя из этого, вслед за М.Г. Синиреллой [8. Р. 42] мы можем дать рабочее определение этнической и гражданской идентичности как самокатегоризации индивида как представителя определенного этноса или гражданина определенного государства и интернализации индивидом этой категоризации как социальной идентичности.
Мариса Заваллони в своих исследованиях отметила, что социальные идентичности взаимосвязаны между собой и «с психологической точки зрения абстрактные группы идентичности (национальности и т.д.) как когнитивные представления всегда возникают при посредничестве других групп» [9. Р. 83].
В последнее время проблеме этнической и гражданской идентичности посвящено большое количество исследований. Только за 2021-2022 гг. в научной электронной библиотеке e-LIBRARY.RU на запрос «этническая идентичность» было найдено 1 269 публикаций, из которых 804 статьи, опубликованные в журналах, и 71 изданная книга. 1 059 публикаций найдено и на запрос «гражданская идентичность» (запрос сделан 20.07.2022). К сожалению, сегодня нельзя посмотреть динамику популярности этой темы в научных исследованиях в нашей стране, но это можно увидеть на примере США.
100 .у
ethnic identity — — — civic identity national identity
Рис. 1. Динамика популярности темы этнической и гражданской идентичности в научных исследованиях в США
в период с июля 2021 г. по июль 2022 г. [10]
Как видно из графика на рис. 1, популярность научных исследований по вопросам этнической идентичности, казалось бы, значительно превосходит популярность интереса ученых к изучению идентичности гражданской, но она во многом совпадает с популярностью национальной идентичности, которая в западных работах употребляется в значении гражданской идентичности.
В нашей стране центральным методологическим подходом к рассмотрению вопросов этнической и гражданской идентичности выступает конструктивизм. Основными его представителями и проводниками выступают известный советский и российский историк, этнолог, социальный антрополог, академик РАН В. А. Тишков и советский и российский историк, социолог, одна из основателей российской этносо-циологии Л.М. Дробижева. В частности, В. А. Тишков считает, что «этническая идентичность формируется и существует в контексте того социального опыта и процесса, с которым идентифицируют себя люди или идентифицируются другими как члены определенной этнической группы», а этносом, в свою очередь, он считает группу людей, «члены которой имеют общие название и элементы культуры, обладают мифом (версией) об общем происхождении и общей исторической памятью, ассоциируют себя с особой территорией и обладают чувством солидарности» [11. С. 60]. Особенно интерес к этой проблематике усилился начиная с 90-х гг. XX в., когда в обществе кардинально изменилась социально-политическая и эконмиче-ская ситуация, возникли новые социальные страты, группы, усилился интерес к своим этническим корням и т.д. В частности, в советское время кумандинцы были учтены в переписи населения 1926 г., а в дальнейшем как отдельный этнос их в переписях не учитывали вплоть до переписи 2002 г., когда в начале 1990-х гг. их признали самостоятельным этносом, а в 2000 г. -коренным малочисленным народом. В этой связи Л.М. Дробижева, внесшая значительный вклад в изучение этнической и гражданской идентичности, пишет: «В социально-гуманитарных науках мало кто не согласится с тем, что современное общество - это пространство постоянно изменяющихся идентично-стей» [12. С. 214]. Основываясь на данных методологических установках, авторы ряда статей приводят результаты исследований, в которых анализируется соотношение и возможности позитивной совместимо-
сти этнической и гражданской идентичности населения Башкортостана, Татарстана, Адыгеи, Дагестана, Тувы и т.д. [13-15; 16. С. 26-30; 17. С. 93-98].
Н.Н. Касенова, Н.В. Кергилова обращаются к вопросу формирования этнической и гражданской идентичности среди коренных (алтай-кижи), в том числе малочисленных (кумандинцев, тубаларов, челканцев, теленгитов), народов, в Республике Алтай. Важный вывод, который они делают, заключается в том, что «этничность не вступает в конфликт с гражданской идентичностью - наоборот, алтайское население понимает важность деятельности государства для сохранения их как этноса» [18. С. 86]. Осмыслению подходов к рассмотрению этнической идентичности коренных малочисленных народов Севера посвящены публикации В. С. Мухиной [19] и Н.А. Бутенко [20].
Формирование российской идентичности под влиянием языковой и этнической идентичности рассматривается в статье С.Л. Кандыбовича и Т.В. Разиной «Языковая и этническая идентичность как базис для формирования российской гражданской идентичности». Интерес представляет выделение авторами возрастных этапов формирования этих видов идентичности: «...языковая идентичность - 5-7 лет, этническая идентичность - 7-10 лет, российская идентичность -14-15 лет, российская гражданская идентичность -18-22 года» [21. С. 547-551]. С критических позиций формирование гражданской идентичности в свете этнической политики в Российской Федерации рассматривает Е.Г. Аванесова. Она настаивает на необходимости замены «политики проведения "точечных этнических мероприятий" на политику вовлечения всех заинтересованных сил, вне зависимости от их этнической принадлежности, в процесс конституиро-вания общероссийских ценностей и переформатирования практической составляющей этнической политики в сторону гражданского нациестроительства» и при этом делается вывод о том, что «политическая нация в РФ не сформирована, а гражданская идентичность не является приоритетной в иерархии идентич-ностей граждан России, и в первую очередь это касается национальных регионов» [22. С. 96]. В какой-то мере этот вывод подтверждает Л.М. Дробижева, которая констатировала, что, несмотря на то, что гражданская идентичность «есть у абсолютного большинства наших граждан (75-80%). сильное ощущение связи с гражданами России присутствует не более чем
у трети россиян в разных возрастных и образовательных группах» [23. С. 21], а также «когнитивная составляющая российской идентичности представлена неполно, в какой-то мере ущербно, и в этом одна из причин, почему гражданская идентичность проявляет свои функции сдерживания этнического негативизма не у всех и не всегда» [23. С. 27].
Проблемы формирования этнической идентичности подростков также не прошли мимо исследователей. Следует отметить ряд диссертационных работ, в которых рассматриваются личностные аспекты этнической идентичности подростков из смешанных семей на стыке этносоциологии и этнопсихологии [24], делается попытка выявить педагогические условия и уровни развития этнической идентичности подростков [25]. Ряд исследователей выделяют основные закономерности формирования идентичности у подростков из разных социальных групп и в разные возрастные периоды (12-13, 14-15, 16-17 лет) [26], уточняют понятие «позитивная этническая идентичность», разрабатывают структурно-динамическую модель ее формирования [27] и т.д. Рассмотрению подобных вопросов посвящены публикации С.И. Баляева и С.Н. Ни-кишова [28], Е.П. Белинской и Т.Г. Стефаненко [29], Л.Ш. Болтаевой [30] и др.
Исследования роли семьи в формировании этнической идентичности обычно опираются на теорию экологических систем У. Бронфенбреннера [31], в соответствии с которой развитие психики ребенка необходимо рассматривать в контексте иерархических подсистем, начиная с микроуровня (семья, детский сад и т. п.) до макроуровня (культура, общество). На основе этой теории А. Умана-Тейлор предложила экологическую модель развития этнической идентичности, описывающую роль индивидуальных и средовых факторов в формировании этнической идентичности подростков [32-34].
В рамках этой концепции факторы микроэкологического (например, семья, соседи) и макроэкологиче-ского (например, социально-экономический статус) порядка оказывают влияние на процесс этнической социализации, в свою очередь, определяющий формирование этнической идентичности ребенка [32]. Особенно важным представляется влияние семьи, поэтому в рамках такого подхода исследователи отдельно рассматривают семейную этническую социализацию, включающую как явные, намеренные воздействия на ребенка (например, обсуждение в семье важности знаний о своем происхождении, корнях, национальности), так и неявные, не имеющие непосредственной воспитательной задачи (например, прослушивание этнической музыки или приготовление блюд национальной кухни).
Результаты эмпирических исследований в иммигрантских семьях в США, проведенных А. Умана-Тейлор с коллегами, указывают на весьма существенную статистическую связь между семейной этнической социализацией и этнической идентичностью у лиц подросткового и юношеского возраста [32-34]. Вывод о важной роли семьи подтверждается также другими учеными, изучавшими связь семейной культурной социали-
зации с этнической идентичностью молодежи (1830 лет) из иммигрантских семей, прибывших из разных регионов мира [35]. Дополнительные аргументы в пользу важности семьи дает также качественное исследование родительского влияния на формирование этнической идентичности в мультиэтнических семьях, которое позволило выявить три различные родительские стратегии коммуникации по поводу этнической принадлежности, по-разному ориентирующие ребенка в этом вопросе
[36]. Также в литературе имеется не вполне строгое, но весьма детальное и убедительное описание важной роли семьи в формировании еврейской этнической идентичности [37].
Семейная этническая и культурная социализация невозможна без эффективной коммуникации родителей с ребенком, вовлеченности последнего в семейные коммуникации. Это означает, что одним из условий успешной семейной этнической социализации является выраженная семейная идентичность у ребенка, отражающая осознание им принадлежности к своей семье и позитивное эмоциональное отношение к ней. Хотя семейная идентичность уже рассматривалась в контексте межличностных отношений внутри мультикультурных/мультиэтнических семей [38], ее связь с этнической социализацией и формированием этнической идентичности детально не исследовалась. Тем не менее упомянутый анализ еврейской семьи в контексте формирования еврейской идентичности
[37] на примерах демонстрирует тесную взаимосвязь семейной и этнической идентичности. Таким образом, есть основания предполагать, что одним из важнейших условий формирования этнической идентичности у подростков из семей коренных малочисленных народов является выраженная семейная идентичность.
Целью работы является анализ проявлений этнической идентичности кумандинских подростков в сравнении с гражданской (общероссийской идентичностью) и оценка ее связи с семейной идентичностью.
В данном исследовании проверялись следующие гипотезы:
1. Этническая идентичность проявляется у куман-динских подростков в гордости за принадлежность своему народу, интересу к его истории и культуре, несмотря на слабое знание кумандинского языка.
2. Этническая идентичность для кумандинских подростков остается не менее важной, чем гражданская идентичность.
3. Этническая идентичность более выражена у тех кумандинских подростков, которым свойственна высокая семейная идентичность. Высокая семейная идентичность также сочетается с преобладанием кумандинской идентичности над гражданской идентичностью.
Методы и материалы
В исследовании приняли участие 90 подростков из семей, в которых хотя бы один из родителей является кумандинцем, из них 47 (52%) - девушки и 43 (48%) -юноши в возрасте от 10 до 20 лет, средний возраст М = 15,75; 8Б = 1,99. Из числа опрошенных свою
национальность определили как кумандинец 73 человека (81% выборки), русский - 6 (7%), кумандинец и русский - 2 (2%), кумандинец и другая национальность - 3 (3%, из них 1 бурят и 2 челканца), другая национальность (метис, кумандинец-полукровка) - 2 (2%), не ответили на вопрос о национальности 4 (4%). 36% опрошенных подростков (32 человека) проживают в селах Алтайского края, остальные 64% (58 человек) -в г. Бийске.
Опрос проводился в местах компактного проживания кумандинцев в г. Бийске, Красногорском и Сол-тонском районах Алтайского края в мае-июне 2022 г. Из 112 подростков и молодежи в возрасте 14-20 лет, проживающих в Алтайском крае, у которых хотя бы один из родителей является кумандинцем, было опрошено 90 человек (80%). Участие в исследовании было добровольным, вознаграждения за участие и обратной связи о результатах исследования не предоставлялось.
Для выявления когнитивного и эмоционального аспектов этнической идентичности использовалась апробированная в прошлых исследованиях [39, 40] социологическая анкета «Мой этнос». Она содержит следующие группы вопросов: 1) к какому этносу себя причисляют респонденты и по каким критериям они это делают; 2) отношение респондентов, в том числе и эмоциональное, к своему и чужому этносам; 3) знание респондентами фольклора и героев своего этноса; 4) паспортичка, куда были включены данные о половой принадлежности, возрасте, месте проживания, уровнях образования и дохода семьи респондентов. Большинство вопросов анкеты являются закрытыми, однако в ней присутствуют также открытые и полузакрытые вопросы. В данном исследовании учитывались только закрытые вопросы с дихотомической или порядковой шкалой ответов, допускающие их использование в ходе корреляционного анализа.
Количественная оценка различных типов идентичности проводилась с помощью шкалы идентификации с человечеством С. Макфарленда [41] в адаптации Т.А. Нестика [42]. Она позволяет оценить выраженность идентификации с тремя разными по объему группами: ближайшим окружением, гражданами своей страны и человечеством. В нашем исследовании методика была модифицирована так, что вместо идентификации с ближайшим окружением оценивалась идентификация с кумандинцами. В такой форме методика позволила получить оценку этнической, гражданской и общечеловеческой идентичности. В состав методики входят девять заданий, в каждом из которых требуется в ответ на различные вопросы оценить степень своей идентификации с тремя указанными выше группами. В данном исследовании были получены высокие показатели внутренней согласованности: 0,95 - для этнической (здесь и далее приводятся коэффициенты а Кронбаха); 0,91 - для российской, и 0,92 - для общечеловеческой идентичности. Основным преимуществом этой методики является возможность с помощью одного набора заданий в полностью сопоставимых шкалах измерить три различных типа идентичности, что делает допустимым сопоставление их уровня.
Для измерения семейной идентичности использовались три шкалы («Принятие», «Ценность» и «Вовлеченность») из опросника семейной идентичности С.С. Строковой [43]. По данным автора методики, из шести шкал данного опросника только указанные три шкалы имеют приемлемые психометрические характеристики, в то время как остальные шкалы, выделенные с помощью факторного анализа, не обладают достаточной внутренней согласованностью [44]. Шкала «Принятие» (17 утверждений) описывает особенности переживания подростком своего принятия со стороны семьи. Автором эта шкала сконструирована как обратная, однако в данном исследовании для удобства интерпретации она была инвертирована и использовалась в качестве прямой. Вторая шкала «Ценность семьи» (пять утверждений) характеризует, насколько респондент считает семью ценной. Третья шкала «Вовлеченность» (шесть утверждений), помогает определить поведенческий аспект семейной идентичности и описывает то, насколько подросток готов и хочет участвовать в семейных делах [44]. В нашем исследовании коэффициенты внутренней согласованности этих трех шкал составили соответственно 0,92; 0,90 и 0,81.
Ввиду того что шкалы из опросника С.С. Строковой характеризуют отдельные аспекты семейной идентичности, но не дают целостной ее оценки, нами была составлена шкала, позволяющая получить подобную целостную оценку. При составлении шкалы семейной идентичности мы исходили из представления о том, что социальная идентичность характеризует осознание человеком принадлежности к некоторой социальной группе и отношение к факту своей принадлежности к этой группе. На основе этих представлений были сформулированы 12 утверждений (например, «Даже будучи далеко от дома, я всегда чувствую себя членом своей семьи», «Я горжусь принадлежностью к своей семье», «Я чувствую близкую эмоциональную связь с членами моей семьи»). Степень согласия с каждым из них испытуемый оценивал по шкале от 1 («Совершенно не согласен») до 7 («Полностью согласен»). Общая оценка семейной идентичности вычисляется как среднее значение по всем 12 утверждениям. Коэффициент внутренней согласованности данной шкалы составил 0,95. О валидности предложенной шкалы свидетельствуют ее высокие корреляции со шкалами опросника С.С. Строковой (0,53 < г < 0,73; все значимы прир < 0,001).
Полученные количественные данные обрабатывались с использованием методов описательной статистики, корреляционного и дисперсионного анализа в программе 81айзйса 10 и среде статистического анализа R.
Результаты исследования
Проявления этнической идентичности кумандинских подростков. Результаты анализа корреляций кумандинской идентичности с ответами на вопросы анкеты «Мой этнос», допускающими количественный анализ, свидетельствуют о статистически значимой связи высокой идентичности с утвердительными ответами на вопросы: «Гордишься ли ты, своей этнической принадлежностью?» (г = 0,24; р < 0,05), «Знаешь
ли ты к какому сбоку (роду) относится твоя семья?» (г = 0,26; р < 0,05), «Интересует ли тебя история ку-мандинцев?» (г = 0,44; р < 0,001), «Считаешь ли ты необходимым знать культуру своего народа?» (г = 0,37; р < 0,01). При этом подростки с высокой кумандин-ской идентичностью статистически значимо чаще дают отрицательные ответы на вопросы: «Испытываешь ли ты чувства обиды или унижения в связи с принадлежностью к своему этносу?» (г = -0,33; р < 0,01), «Чувствуешь ли ты дискриминацию (притеснения) по отношению к тебе со стороны людей в связи с твоей этнической принадлежностью?» (г = -0,30; р < 0,01), «Если ты кумандинец, мешает ли тебе твоя этническая принадлежность?» (г = -0,32; р < 0,01).
Вопреки ожиданиям, не обнаружилось статистически значимой корреляции между кумандинской идентичностью и ответом на вопросы: «Считаешь ли ты необходимым знать свой родной язык?» (г = 0,07; р-незначим) и «Знаешь ли ты кумандинский язык?» (г = -0,10; р-незначим). Одной из причин отсутствия связей может быть тот факт, что подавляющее большинство опрошенных (73 человека, 94% ответивших на вопрос) кумандин-ским языком не владеют, остальные (5 человек, 6%) лишь понимают кумандинскую речь, но не говорят. При этом подростков, умеющих говорить на кумандинском языке, в нашей выборке не обнаружилось.
Статистически значимых связей кумандинской идентичности с полом, возрастом, уровнем дохода и составом семьи не выявлено. Обнаружилась связь
5,0 4,5 4,0
я
§ "
| 3.0
2.5 2,0
б
1.0 0.5 0
выраженности всех трех типов идентичности с местом проживания в селе или городе, при этом наиболее тесной эта связь была для кумандинской идентичности (г = 0,40; р < 0,001). Наличие аналогичной связи для гражданской (г = 0,36; р < 0,01) и общечеловеческой идентичности (г = 0,37; р < 0,01) приводит к выводу о том, что обнаруженная связь идентичности с местом проживания, указывающая на более выраженную идентичность у городских подростков, является неспецифичной для этнической идентичности.
Соотношение этнической, гражданской и общечеловеческой идентичности. Средние значения по трем типам идентичности отражают довольно высокий и приблизительно равный уровень гражданской и кумандинской идентичности, при существенно меньшем уровне общечеловеческой идентичности (рис. 2). С помощью однофакторного дисперсионного анализа с повторными измерениями было установлено, что уровень идентичности по разным типам действительно различается, эффект типа идентичности имеет высокую статистическую значимость ^(2, 170) = 62,65; р < 0,001). Попарные сравнения разных типов идентичности с помощью апостериорного критерия Бонферрони показали, что различия между кумандин-ской и гражданской идентичностью не являются статистически значимыми, в то время как общечеловеческая идентичность статистически значимо (при р < 0,001) отличается в меньшую сторону и от кумандинской, и от гражданской идентичности.
Куманди некая Гражданская Обирчеловеческая
Шкцды идентичности
Рис 2. Средние показатели по разным типам идентичности кумандинских подростков (вертикальные отрезки указывают на величину 95% доверительного интервала среднего значения, N = 86)
Для анализа возможного взаимодействия факторов типа идентичности с полом, уровнем дохода и местом проживания двухфакторный дисперсионный анализ был проведен повторно с поочередным включением каждого из перечисленных факторов. Ни один из них не показал статистически значимого взаимодействия с типом идентичности. Следовательно, приблизительно равная выраженность этнической и гражданской идентичности при их доминировании над общечеловеческой характерна для кумандинских подростков независимо от пола, уровня дохода и проживания в селе или в городе.
Связь семейной идентичности с этнической идентичностью кумандинских подростков. Результаты корреляционного анализа (табл. 1) свидетельствуют о наличии статистически значимых связей ку-мандинской, гражданской и общечеловеческой идентичности с показателями семейной идентичности. Наибольшей величиной отличаются корреляции ку-мандинской идентичности с показателями семейной идентичности, указывая на умеренную или сильную связь между ними. Поскольку нас интересовала не только этническая идентичность как таковая, но и ее соотношение с гражданской, для оценки этого соотно-
шения был вычислен дополнительный показатель, характеризующий преобладание этнической идентичности над гражданской. Он представляет собой разность между показателями кумандинской и гражданской идентичности. Все коэффициенты корреляции этого показателя со шкалами семейной идентичности (табл. 1) являются статистически значимыми и поло-
жительными, указывая на умеренную прямую связь. Эти факты свидетельствуют о том, что сформированная семейная идентичность не только поддерживает этническую, гражданскую и общечеловеческую идентичность кумандинских подростков, но и может способствовать формированию преобладающей по отношению к гражданской этнической идентичности.
Таблица 1
Корреляции этнической, гражданской и общечеловеческой идентичности кумандинских подростков с показателями семейной
идентичности N = 87)
Показатель идентичности Семейная идентичность Принятие Ценность семьи Вовлеченность
Кумндинская идентичность 0,68*** 0,52*** 0 51*** 0,69***
Общероссийская идентичность 0,29** 0,38*** 0,31** 0 48***
Общечеловеческая идентичность 0 54*** 0 39*** 0,42*** 0,56***
Преобладание этнической идентичности над гражданской 0,56*** 0,29** 0,34** 0 40***
Примечание. Статистическая значимость: ** -р < 0,01; *** -р < 0,001.
О связи семейной идентичности с этнической идентичностью кумандинских подростков свидетельствуют также коэффициенты корреляции ее показателей с ответами на вопросы анкеты «Мой этнос» (табл. 2). В частности, высокие баллы по шкале семейной идентичности, а также шкалам «Принятие», «Ценность семьи» и «Вовлеченность» статистически значимо сочетаются с утвердительными ответами на вопросы: «Гордишься ли ты своей этнической принадлежностью?», «Знаешь ли ты, к какому сбоку (роду) относится твоя семья?»,
«Знаешь ли ты легенды, сказки, пословицы куман-динцев?», «Интересует ли тебя история кумандин-цев?», «Считаешь ли ты необходимым знать культуру своего народа?», «Считаешь ли ты необходимым знать историю своей семьи, своего народа?». Шкала семейной идентичности также продемонстрировала статистически значимую связь с ответом на вопрос: «Считаешь ли ты необходимым знать свой родной язык?», указывающую на лучшее понимание ценности родного языка подростками с высокой семейной идентичностью.
Таблица 2
Корреляции ответов на вопросы анкеты «Мой этнос» с показателями семейной идентичности в выборке кумандинских подростков
Вопрос анкеты N Семейная идентичность Принятие Ценность семьи Вовлеченность
Гордишься ли ты своей этнической принадлежностью? 85 0,46*** 0,38*** 0 47*** 0,33**
Испытываешь ли ты чувства обиды или унижения в связи с принадлежностью к своему этносу? 87 -0,31** -0,25* -0,27* -0,25*
Превосходит ли твой народ какой-либо другой? 88 -0,23* -0,08 -0,12 -0,18
Знаешь ли ты, к какому сбоку (роду) относится твоя семья? 79 0,27* 0,26* 0,30** 0,31**
Знаешь ли ты легенды, сказки, пословицы кумандинцев? 74 0,24* 0,27* 0,24* 0,24*
Интересует ли тебя история кумандинцев? 78 0 41*** 0,27* 0,21 0,33**
Знаешь ли ты кумандинский язык? 77 0,01 -0,04 -0,06 -0,03
Чувствуешь ли ты дискриминацию (притеснения) по отношению к тебе со стороны людей в связи с твоей этнической принадлежностью? 83 -0,32** -0,30** -0,24* -0,29**
Если ты кумандинец, мешает ли тебе твоя этническая принадлежность? 80 -0,53*** -0,40*** -0,43*** -0,44***
Если ты кумандинец, помогает ли тебе твоя этническая принадлежность? 79 0,06 0,00 0,09 0,10
Считаешь ли ты необходимым знать свой родной язык? 82 0,30** 0,18 0,21 0,21
Считаешь ли ты необходимым знать культуру своего народа? 83 0 45*** 0,43*** 0,25* 0,38***
Считаешь ли ты необходимым знать историю своей семьи, своего народа? 80 0,23* 0,25* 0,37*** 0,35**
Примечание. N - объем выборки, статистическая значимость: * - р < 0,05; ** - р < 0,01; *** - р < 0,001.
Показатели семейной идентичности также демонстрируют обратные связи с некоторыми вопросами о негативных проявлениях этнической идентичности,
указывающие на сочетание высокой семейной идентичности с отрицательными ответами. В частности, выявлены подобные обратные связи с вопросами:
«Испытываешь ли ты чувства обиды или унижения в связи с принадлежностью к своему этносу?», «Превосходит ли твой народ какой-либо другой?», «Чувствуешь ли ты дискриминацию (притеснения) по отношению к тебе со стороны людей в связи с твоей этнической принадлежностью?», «Если ты куманди-нец, мешает ли тебе твоя этническая принадлежность?».
Таким образом, семейная идентичность куман-динских подростков показывает устойчивые связи с выраженностью кумандинской идентичности, что может быть следствием исключительно важной роли семьи в формировании этнической идентичности у детей из семей коренных малочисленных народов. Выраженная семейная идентичность у ребенка должна обеспечивать более успешную передачу от родителей к ребенку этнической идентичности, и полученные в этом исследовании результаты хорошо соответствуют этому предположению. Вместе с тем существенным ограничением является тот факт, что исследование имеет корреляционный дизайн, вследствие чего его результаты не дают оснований для интерпретации выявленных отношений в качестве причинно-следственных. Не исключено существование некоторых общих психологических и социальных факторов, определяющих формирование разных типов социальной идентичности (от семейной до общечеловеческой). Тем не менее, на основе современных теорети-
ческих представлений о семейной идентичности, выступающей важным фактором усвоения ценностей и норм, образцов и правил поведения ребенком в семье [43], можно полагать, что семейная идентичность действительно имеет большое значение для формирования этнической идентичности.
Заключение
Результаты нашего исследования показывают, что наши предположения о проявлении этнической идентичности у кумандинских подростков, выражавшейся в гордости за принадлежность своему народу, интересу к его истории и культуре, несмотря на слабое знание кумандинского языка, подтвердились. В то же время гордость за то, что кумандинский этнос является малочисленным в совокупности со слабым знанием кумандинского языка, фольклора и истории говорит о том, что часть кумандинцев привлекают и те преференции, которые обеспечивают статус коренного малочисленного народа. В то же время этническая идентичность для кумандинских подростков остается не менее важной, чем гражданская идентичность. И наконец, этническая идентичность более выражена у тех кумандинских подростков, которым свойственна высокая семейная идентичность, которая также сочетается с преобладанием кумандинской идентичности над гражданской идентичностью.
Список источников
1. Портал Всероссийская перепись населения 2010 года. Т. 4: Национальный состав и владение языками, гражданство: 25. Население ко-
ренных малочисленных народов Российской Федерации по территориям преимущественного проживания, возрастным группам и полу. URL: https://gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm (дата обращения: 21.07.2022).
2. Губогло М.Н. Становление и развитие идентичностей: автобиографические подходы // VIII Конгресс этнографов и антропологов России :
тез. докл. Оренбург, 1-5 июля 2009 г. / редкол.: В.А. Тишков [и др.]. г. Оренбург : Изд. центр ОГАУ, 2009. 600 с. С. 216-217.
3. Фукуяма Ф. Идентичность : Стремление к признанию и политика неприятия : пер. с англ. М. : Альпина Паблишер, 2019. 256 с.
4. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М. : АСТ ; Транзиткнига, 2004. 635 с.
5. Хамидов А.А. Идентичность: ее архитектоника и основания актуализации проблемы идентичности // Кргамдьщ сананы жацгырту
мiндеттерi аясындагы ^азакстандык бiрегейлiктi ^алыптастыру : 2 ютап. Формирование казахстанской идентичности в контексте задач модернизации общественного сознания. Кн. 2. Алматы : ИФПР КН МОН РК, 2019. 460 с.
6. Hogg M.A., Abrams D., Otten S., Hinkle S. The social identity perspective: Intergroup relations, self-conception, and small groups // Small group
research. 2004. Т. 35, № 3. С. 246-276. doi: 10.1177/1046496404263424
7. Tajfel H., Turner J.C., Austin W.G., Worchel S. An integrative theory of intergroup conflict // Organizational identity: A reader. 1979. Т. 56, № 65.
P. 33-47.
8. Cinnirella M.G. Social identity perspectives on European integration: A comparative study of national and European identity construction in Brit-
ain and Italy. University of London, London School of Economics (United Kingdom). 470 p.
9. Zavalloni M. Social identity: Perspectives and prospects // Social Science Information. 1973. Т. 12, № 3. P. 65-91. doi:
10.1177/053901847301200304
10. Google Trends. URL: https://trends.google.ru/trends/explore?geo=US&q=ethnic%20identity,civic%20identity,national%20identity (дата обращения: 22.07.2022).
11. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М. : Наука, 2003. 542 с.
12. Дробижева Л.М. Национально-гражданская и этническая идентичность: проблемы позитивной совместимости // Россия реформирующаяся. 2008. № 7. С. 214-227.
13. Каримова Р.М., Хаматдинов Р.И., Юсупов И.Ф. Гражданская и этническая идентичность населения Республики Башкортостан : уровни, интенсивность и факторы // Власть. 2021. № 1. С. 208-219.
14. Псянчин А.В., Мигранова Э.В., Зарипов А.Я. К вопросу об этнической и общероссийской идентичности в республиках Башкортостан и Татарстан // Oriental Studies. 2021. Т. 14, № 4. С. 743-757. doi: 10.22162/2619-0990-2021-56-4-743-757
15. Донежук М.Ю. Гражданская, этническая, региональная идентичность адыгов (по материалам пилотного исследования в Адыгее:
17 июля - 17 августа 2020 г.) // Вестник Омского университета. Серия: Исторические науки. 2021. № 4. С. 152-156. doi: 10.24147/2312-1300.2021.8(4). 152-156
16. Омаров С.И. Этническая идентичность как одна из разновидностей гражданской идентичности // Богословское наследие мусульман России : II Междунар. форум : т. II : сб. науч. докл. конф., г. Болгар, 25-30 октября 2020 г. / сост.: Д.М. Абдрахманов, А.А. Тимерханов, Р.Л. Саяхов, С.Т. Рахимов, Л.Ф. Салихова, А.К. Хурматуллин. Казань : ИД «МеДДоК», 2021. 292 с.
17. Анайбан З.В. Этническая и гражданская идентификация молодежи Тувы // Позитивный опыт регулирования этносоциальных и этнокультурных процессов в регионах Российской Федерации : материалы V Всерос. науч.-практ. конф., посвящ. памяти Л.М. Дробижевой, г. Казань, 28-29 апреля 2022 г. / под ред. Г.Ф. Габдрахмановой, Г.И. Макаровой, Л.В. Сагитовой. Казань : Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2022. 267 с. URL: http://www.tataroved.ru/publicat/books/pozitiv_opit2022.pdf
18. Касенова Н.Н., Кергилова Н.В. Роль общественных организаций в формировании этнической и гражданской идентичности у представителей коренных народов Республики Алтай (на примере деятельности НРОО «ЦКН «Туулу Алтай») // Society and security insights. 2021. Т. 4, № 2. С. 77-88. doi: 10.14258/ssi(2021)2-06
19. Мухина В.С. Психология этнической идентичности детей коренных малочисленных народностей Севера // Развитие личности. 2021. № 3-4. С. 55-76.
20. Бутенко Н.А. Этническая идентичность коренных народов Севера в современных условиях: теоретические основания и проблема сохранения // Манускрипт. 2021. Т. 14, № 7. С. 1409-1414.
21. Кандыбович С.Л., Разина Т.В. Языковая и этническая идентичность как базис для формирования российской гражданской идентичности // Россия и мир: развитие цивилизаций. Преобразования цивилизационных ценностей в современном мире : материалы XI междунар. науч.-практ. конф. (21-22 апреля 2021 г.) : в 2 ч. Ч. 1. М. : Издательский дом ИМЦ, 2021. 620 с.
22. Аванесова Е.Г. Формирование гражданской идентичности: о специфике этнической политики РФ // Гуманитарный научный вестник. 2021. № 5. С. 93-98.
23. Дробижева Л.М. Гражданская идентичность как условие ослабления этнического негативизма // Мир России. Социология. Этнология. 2017. Т. 26, № 1. С. 7-31.
24. Галкина Е.М. Этническая идентичность подростков из национально-смешанных семей: по материалам этносоциологического исследования в г. Москве : дис. ... канд. ист. наук. М., 1993. 231 с.
25. Голуб Е.В. Развитие этнической идентичности как фактор социализации подростков полиэтнического региона : дис. ... канд. пед. наук. Оренбург, 2011. 237 с.
26. Гринфельд И.Л. Динамика процесса формирования социокультурной идентичности в подростковом возрасте : дис. ... канд. психол. наук. М., 2004. 165 с.
27. Идрисова Ю.А. Формирование позитивной этнической идентичности старших подростков : дис. ... канд. психол. наук. Самара, 2007. 200 с.
28. Баляев С.И., Никишов С.Н. Особенности развития этнической идентичности подростков в процессе внеучебной деятельности (на примере мордвы и русских) // Интернет-журнал «Мир науки». 2017. Т. 5, № 2. URL: http://mir-nauki.com/PDF/51PDMN217.pdf
29. Белинская Е.П., Стефаненко Т.Г. Этническая социализация подростка. М. : Мос. Психол.-социальный ин-т; Воронеж : МОДЭК, 2008. 208 с.
30. Болтаева Л.Ш. Формирование этнической идентичности в процессе воспитания личности // Проблемы современного педагогического образования. 2019. № 65-4. URL: https://cyberleninka.rU/article/n/formirovanie-etnicheskoy-identichnosti-v-protsesse-vospitaniya-lichnosti (дата обращения: 23.07.2022).
31. Bronfenbrenner U. The Ecology of Human Development. Harvard University Press, 1979. 330 p.
32. Umana-Taylor A.J., Bhanot R., Shin N. Ethnic Identity Formation During Adolescence: The Critical Role of Families // Journal of Family Issues. 2006. Vol. 27 (3). P. 390-414. doi: 10.1177/0192513X05282960
33. Umana-Taylor A.J., Fine M.A. Examining Ethnic Identity among Mexican-Origin Adolescents Living in the United States // Hispanic Journal of Behavioral Sciences. 2004. Vol. 26 (1). P. 36-59. doi: 10.1177/0739986303262143
34. Umana-Taylor A.J., Zeiders K.H., Updegraff K.A. Family ethnic socialization and ethnic identity: A family-driven, youth-driven, or reciprocal process? // Journal of Family Psychology. 2013. Vol. 27 (1). P. 137-146. doi: 10.1037/a0031105.
35. Juang L., Syed M. Family cultural socialization practices and ethnic identity in college-going emerging adults // Journal of Adolescence. 2010. Vol. 33 (3). P. 347-354. doi: 10.1016/j.adolescence.2009.11.008
36. Nuru A.K., Soliz J. Parental Socialization of Ethnic Identity: Perspectives From Multiethnic Adults // Qualitative Research Reports in Communication. 2014. Т. 15, № 1. P. 1-8. doi: 10.1080/17459435.2014.955586
37. Pomson A., Schnoor R.F. Jewish Family: Identity and Self-Formation at Home. Indiana University Press, 2018. 198 p.
38. Soliz J., Thorson A.R., Rittenour C.E. Communicative Correlates of Satisfaction, Family Identity, and Group Salience in Multiracial/Ethnic Families // Journal of Marriage and Family. 2009. Vol. 71 (4). P. 819-832. doi: 10.1111/j.1741-3737.2009.00637.x
39. Григорьев С.И., Беспалов А.М., Гуслякова Л.Г., Прудникова М.М. Социальное качество и структура смысложизненных ориентаций подростков российско-монгольского приграничья на Алтае (опыт пилотного исследования Международного российско-монгольского проекта) // Уровень жизни населения регионов России. 2013. № 9 (187). C. 70-77.
40. Беспалов А.М., Прудникова М.М., Нямдорж Б., Ундармаа Д. Этническая идентичность малочисленных народов Западной Монголии // Вестник Томского государственного университета. 2018. № 431. C. 70-80. doi: 10.17223/15617793/431/9
41. McFarland S., Webb M., Brown D. All humanity is my ingroup: A measure and studies of identification with all humanity // Journal of Personality and Social Psychology. 2012. Vol. 103 (5). P. 830-853. doi: 10.1037/a0028724
42. Нестик Т.А., Журавлев А.Л. Психология глобальных рисков. М. : Ин-т психологии РАН, 2018. 402 с.
43. Строкова С.С. Семейная идентичность подростков из семей различных типов : дис. ... канд. психол. наук. М. : Мос. гос. психол. пед. унт, 2019. 197 с.
44. Строкова С.С. Структурно-функциональные характеристики семьи и особенности семейной идентичности у подростков // Консультативная психология и психотерапия. 2016. Т. 24, № 2. C. 29-46. doi: 10.17759/cpp.2016240203
References
1. Federal State Statistics Service. (2010) Vserossiyskaya perepis' naseleniya 2010 goda [All-Russian Population Census 2010]. Vol. 4. Table 25.
[Online] Available from: https://gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/perepis_itogi1612.htm (Accessed: 21.07.2022).
2. Guboglo, M.N. (2009) [Formation and development of identities: autobiographical approaches]. Proceedings of the 8th Congress of Ethnographers
and Anthropologists of Russia. Orenburg. 1-5 July 2009. Orenburg: Orenburg State Agrarian University. pp. 216-217. (In Russian).
3. Fukuyama, F. (2019) Identichnost': Stremlenie kpriznaniyu ipolitika nepriyatiya [Identity: The desire for recognition and the policy of rejection].
Translated from English. Moscow: Al'pina Pablisher.
4. Huntington, S. (2004) Kto my? Vyzovy amerikanskoy natsional'noy identichnosti [Who Are We? The challenges to America's national identity].
Moscow: AST; Tranzitkniga.
5. Khamidov, A.A. (2019) Identichnost': ee arkhitektonika i osnovaniya aktualizatsii problemy identichnosti [Identity: its architectonics and grounds
for actualization of the identity problem]. In: Bizhanov, A.Kh. & Nurmuratov, S.E. (ed.) K,osamd)w, sanany zhaцsyrtu mindetteri ayasyndasy цazakstandyk biregeylikti цalyptastyru. Formirovanie kazakhstanskoy identichnosti v kontekste zadach modernizatsii obshchestvennogo soznaniya [Formation of Kazakh Identity in the Context of the Tasks of Modernization of Public Consciousness]. Book 2. Almaty: Institute of Philosophy, Political Science and Religious Studies of MES RK.
6. Hogg, M.A. et al. (2004) The social identity perspective: Intergroup relations, self-conception, and small groups. Small group research. 3 (35). pp.
246-276. DOI: 10.1177/1046496404263424
7. Tajfel, H. et al. (1979) An integrative theory of intergroup conflict. Organizational identity: A reader. 65 (56). pp. 33-47.
8. Cinnirella, M.G. (1993) Social identity perspectives on European integration: A comparative study of national and European identity construction
in Britain and Italy. PhD Thesis. London.
9. Zavalloni, M. (1973) Social identity: Perspectives and prospects. Social Science Information. 3 (12). pp. 65-91. DOI: 10.1177/053901847301200304
10. Google Trends. (n.d.) [Online] Available from: https://trends. google. ru/trends/explore?geo=US&q=ethnic%20identity, civic%20identity,national%20identity (Accessed: 22.07.2022).
11. Tishkov, V.A. (2003) Rekviem po etnosu: Issledovaniya po sotsial'no-kul'turnoy antropologii [Requiem for an Ethnos: Studies in Socio-Cultural Anthropology]. Moscow: Nauka.
12. Drobizheva, L.M. (2008) Natsional'no-grazhdanskaya i etnicheskaya identichnost': problemy pozitivnoy sovmestimosti [National-Civil and Ethnic Identity: Problems of Positive Compatibility]. Rossiya reformiruyushchayasya. 7. pp. 214-227.
13. Karimova, R.M., Khamatdinov, R.I. & Yusupov, I.F. (2021) Grazhdanskaya i etnicheskaya identichnost' naseleniya Respubliki Bashkortostan: urovni, intensivnost' i faktory [Civil and Ethnic Identity ofthe Population of the Republic of Bashkortostan: Levels, intensity and factors]. Vlast'. 1. pp. 208-219.
14. Psyanchin, A.V., Migranova, E.V. & Zaripov, A.Ya. (2021) K voprosu ob etnicheskoy i obshcherossiyskoy identichnosti v respublikakh Bashkortostan i Tatarstan [On the issue of ethnic and all-Russian identity in the republics of Bashkortostan and Tatarstan]. Oriental Studies. 4 (14). pp. 743-757. DOI: 10.22162/2619-0990-2021-56-4-743-757
15. Donezhuk, M.Yu. (2021) Grazhdanskaya, etnicheskaya, regional'naya identichnost' adygov (po materialam pilotnogo issledovaniya v Adygee: 17 iyulya - 17 avgusta 2020 g.) [Civil, ethnic, regional identity of the Circassians (based on the materials of a pilot study in Adygea: July 17 -August 17, 2020)]. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya: Istoricheskie nauki. 4. pp. 152-156. DOI: 10.24147/2312-1300.2021.8(4).152-156
16. Omarov, S.I. (2021) [Ethnic identity as one of the varieties of civic identity]. Bogoslovskoe nasledie musul'man Rossii [Theological Heritage of Muslims in Russia]. Proceedings of the 2nd International Forum. Vol. 2. Bolgar. 25-30 October 2020. Kazan: ID "MeDDoK". (In Russian).
17. Anayban, Z.V. (2022) [Ethnic and civil identification of the youth of Tuva]. Pozitivnyy opyt regulirovaniya etnosotsial'nykh i etnokul'turnykh protsessov v regionakh Rossiyskoy Federatsii [Positive Experience in Regulating Ethnosocial and Ethnocultural Processes in the Regions of the Russian Federation]. Proceedings of the 5th All-Russian Conference. Kazan. 28-29 April 2022. Kazan: Sh. Marjani Institute of History of TAS. [Online] Available from: http://www.tataroved.ru/publicat/books/pozitiv_opit2022.pdf. (In Russian).
18. Kasenova, N.N. & Kergilova, N.V. (2021) Rol' obshchestvennykh organizatsiy v formirovanii etnicheskoy i grazhdanskoy identichnosti u predstaviteley korennykh narodov Respubliki Altay (na primere deyatel'nosti NROO "TsKN "Tuulu Altay") [The role of public organizations in the formation of ethnic and civic identity among representatives of the indigenous peoples of the Republic of Altai (on the example of the activities of the National Public Organization "TsKN "Tuulu Altai")]. Society and security insights. 2 (4). pp. 77-88. DOI: 10.14258/ssi(2021)2-06
19. Mukhina, V.S. (2021) Psikhologiya etnicheskoy identichnosti detey korennykh malochislennykh narodnostey Severa [Psychology of ethnic identity of children of indigenous minorities of the North]. Razvitie lichnosti. 3-4. pp. 55-76.
20. Butenko, N.A. (2021) Etnicheskaya identichnost' korennykh narodov Severa v sovremennykh usloviyakh: teoreticheskie osnovaniya i problema sokhraneniya [Ethnic identity of the indigenous peoples of the North in modern conditions: theoretical foundations and the problem of preservation]. Manuskript. 7 (14). pp. 1409-1414.
21. Kandybovich, S.L. & Razina, T.V. (2021) [Linguistic and ethnic identity as a basis for the formation of Russian civil identity]. Rossiya i mir: razvitie tsivilizatsiy. Preobrazovaniya tsivilizatsionnykh tsennostey v sovremennom mire [Russia and the World: the Development of Civilizations. Transformations of Civilizational Values in the Modern World]. Proceedings of the 9th International Conference. Pt. 1. Moscow. 21-22 April 2021. Moscow: Izdatel'skiy dom IMTs. (In Russian).
22. Avanesova, E.G. (2021) Formirovanie grazhdanskoy identichnosti: o spetsifike etnicheskoy politiki RF [Formation of civil identity: on the specifics of the ethnic policy of the Russian Federation]. Gumanitarnyy nauchnyy vestnik. 5. pp. 93-98.
23. Drobizheva, L.M. (2017) Grazhdanskaya identichnost' kak uslovie oslableniya etnicheskogo negativizma [Civil identity as a condition for the weakening of ethnic negativism]. Mir Rossii. Sotsiologiya. Etnologiya. 1 (26). pp. 7-31.
24. Galkina, E.M. (1993) Etnicheskaya identichnost' podrostkov iz natsional'no-smeshannykh semey: po materialam etnosotsiologicheskogo issledovaniya v g. Moskve [Ethnic identity of adolescents from nationally mixed families: based on the materials of an ethnosociological study in Moscow]. History Cand. Diss. Moscow.
25. Golub, E.V. (2011) Razvitie etnicheskoy identichnosti kak faktor sotsializatsii podrostkov polietnicheskogo regiona [The development of ethnic identity as a factor in the socialization of adolescents in a multi-ethnic region]. Pedagogy Cand. Diss. Orenburg.
26. Grinfel'd, I.L. (2004) Dinamika protsessa formirovaniya sotsiokul'turnoy identichnosti v podrostkovom vozraste [Dynamics of the process of formation of socio-cultural identity in adolescence]. Psychology Cand. Diss. Moscow.
27. Idrisova, Yu.A. (2007) Formirovanie pozitivnoy etnicheskoy identichnosti starshikh podrostkov [Formation of a positive ethnic identity of older adolescents]. Psychology Cand. Diss. Samara.
28. Balyaev, S.I. & Nikishov, S.N. (2017) Osobennosti razvitiya etnicheskoy identichnosti podrostkov v protsesse vneuchebnoy deyatel'nosti (na primere mordvy i russkikh) [Features of the development of ethnic identity of adolescents in the process of extracurricular activities (on the example of Mordvins and Russians)]. Mir nauki. 2 (5). [Online] Available from: http://mir-nauki.com/PDF/51PDMN217.pdf.
29. Belinskaya, E.P. & Stefanenko, T.G. (2008) Etnicheskaya sotsializatsiya podrostka [Ethnic Socialization of a Teenager]. Moscow: Moscow Psycho-Social Institute; Voronezh: MODEK.
30. Boltaeva, L.Sh. (2019) Formirovanie etnicheskoy identichnosti v protsesse vospitaniya lichnosti [Formation of ethnic identity in the process of personality education]. Problemy sovremennogo pedagogicheskogo obrazovaniya. 65-4. [Online] Available from: https://cyberleninka.ru/article/n/formirovanie-etnicheskoy-identichnosti-v-protsesse-vospitaniya-lichnosti (Accessed: 23.07.2022).
31.Bronfenbrenner, U. (1979) The Ecology of Human Development. Harvard University Press.
32. Umana-Taylor, A.J., Bhanot, R. & Shin, N. (2006) Ethnic Identity Formation During Adolescence: The Critical Role of Families. Journal of Family Issues. 27 (3). pp. 390-414. DOI: 10.1177/0192513X05282960
33. Umana-Taylor, A.J. & Fine, M.A. (2004) Examining Ethnic Identity among Mexican-Origin Adolescents Living in the United States. Hispanic Journal of Behavioral Sciences. 26 (1). pp. 36-59. DOI: 10.1177/0739986303262143
34. Umana-Taylor, A.J., Zeiders, K.H. & Updegraff, K.A. (2013) Family ethnic socialization and ethnic identity: A family-driven, youth-driven, or reciprocal process? Journal of Family Psychology. 27 (1). pp. 137-146. DOI: 10.1037/a0031105
35. Juang, L. & Syed, M. (2010) Family cultural socialization practices and ethnic identity in college-going emerging adults. Journal of Adolescence. 33 (3). pp. 347-354. DOI: 10.1016/j.adolescence.2009.11.008
36. Nuru, A.K. & Soliz, J. (2014) Parental Socialization of Ethnic Identity: Perspectives From Multiethnic Adults. Qualitative Research Reports in Communication. 1 (15). pp. 1-8. DOI: 10.1080/17459435.2014.955586
37. Pomson, A. & Schnoor, R.F. (2018) Jewish Family: Identity and Self-Formation at Home. Indiana University Press.
38. Soliz, J., Thorson, A.R. & Rittenour, C.E. (2009) Communicative Correlates of Satisfaction, Family Identity, and Group Salience in Multiracial/Ethnic Families. Journal of Marriage and Family. 71 (4). pp. 819-832. DOI: 10.1111/j.1741-3737.2009.00637.x
39. Grigor'ev, S.I. et al. (2013) Sotsial'noe kachestvo i struktura smyslozhiznennykh orientatsiy podrostkov rossiysko-mongol'skogo prigranich'ya na Altae (opyt pilotnogo issledovaniya Mezhdunarodnogo rossiysko-mongol'skogo proekta) [Social quality and structure of meaningful life orientations of adolescents of the Russian-Mongolian border region in Altai (experience of a pilot study of the International Russian-Mongolian project)]. Uroven'zhizni naseleniya regionovRossii. 9 (187). pp. 70-77.
40. Bespalov, A.M. et al. (2018) Ethnic identity of indigenous small ethnic groups of Western Mongolia. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 431. pp. 70-80. (In Russian). DOI: 10.17223/15617793/431/9
41. McFarland, S., Webb, M. & Brown, D. (2012) All humanity is my ingroup: A measure and studies of identification with all humanity. Journal of Personality and Social Psychology. 103 (5). pp. 830-853. DOI: 10.1037/a0028724
42. Nestik, T.A. & Zhuravlev, A.L. (2018) Psikhologiya global'nykh riskov [Psychology of Global Risks]. Moscow: Institute of Psychology of RAS.
43. Strokova, S.S. (2019) Semeynaya identichnost' podrostkov iz semey razlichnykh tipov [Family identity of adolescents from families of various types]. Psychology Cand. Diss. Moscow.
44. Strokova, S.S. (2016) Strukturno-funktsional'nye kharakteristiki sem'i i osobennosti semeynoy identichnosti u podrostkov [Structural and functional characteristics of the family and features of family identity in adolescents]. Konsul'tativnayapsikhologiya i psikhoterapiya. 2 (24). pp. 29-46. DOI: 10.17759/cpp.2016240203
Информация об авторах:
Беспалов А.М. - канд. филос. наук, старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела Алтайского государственного гуманитарно-педагогического университета имени В.М. Шукшина (Бийск, Россия). E-mail: bam56@mail.ru ORCID: 0000-0002-3518-4554
Макарова О.Н. - канд. пед. наук, доцент кафедры физики, математики, информатики Алтайского государственного гуманитарно-педагогического университета имени В.М. Шукшина (Бийск, Россия). E-mail: fmfmak.on@mail.ru ORCID: 0000-0003-3591-0875
Власов М.С. - канд. филол. наук, начальник научно-исследовательского отдела Алтайского государственного гуманитарно-педагогического университета имени В.М. Шукшина (Бийск, Россия). E-mail: vlasov_mikhailo@mail.ru ORCID: 0000-0001-7848-5114
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Information about the authors:
A.M. Bespalov, Cand. Sci. (Philosophy), senior researcher of the Research Department, Shukshin Altai State University for Humanities and Pedagogy (Biysk, Russian Federation). E-mail: bam56@mail.ru ORCID ID: 0000-0002-3518-4554
O.N. Makarova, Cand. Sci. (Pedagogics), associate professor of the Department of Physics, Mathematics, Informatics, Shukshin Altai State University for Humanities and Pedagogy (Biysk, Russian Federation). E-mail: fmfmak.on@mail.ru ORCID ID: 0000-0003-3591-0875
M.S. Vlasov, Cand. Sci. (Philology), head of the Research Department, Shukshin Altai State University for Humanities and Pedagogy (Biysk, Russian Federation). E-mail: vlasov_mikhailo@mail.ru ORCID ID: 0000-0001-7848-5114
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 26.08.2022; одобрена после рецензирования 22.11.2022; принята к публикации 30.11.2022.
The article was submitted 26.08.2022; approved after reviewing 22.11.2022; accepted for publication 30.11.2022.
