CC BY
76УДК-32(470+571)
ЭТНИЧЕСКАЯ И ГРАЖДАНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ М.Ю.Мартынов, В.С.Пуртова
Авторы рассматривают возникший в результате процессов глобализации дуализм этнической и национально-государственной идентичностей и возможные пути предотвращения конфликта между ними в рамках либо гражданской, либо имперской самоидентификаций. Свои выводы авторы иллюстрируют результатами социологического опроса, проведенного среди молодежи Ханты-Мансийского автономного округа. В статье ставится вопрос о границах конструктивистских практик в формировании общенациональной идентичности. Если общество не контролирует государственные институты, а государство не выражает общественные интересы, то никакое конструирование общих представлений не способно будет сформировать общенациональное чувство. Ни идентичность, конструируемая государством на основе патриотических символов, ни формирование ее на базе доминирующего этноса, не обладают необходимым «запасом прочности» и не могут являться ценностным основанием складывания национальной общности. Подобным основанием способна стать лишь гражданская идентичность, предполагающая возникновение гражданского общества и эффективных политических институтов.
Ключевые слова: этническая идентичность; национально-государственная идентичность; гражданская идентичность; межэтническая конфликтность.
В числе причин, объясняющих повышенное общественное внимание к проблеме формирования общенациональной идентичности, исследователи называют как ощутимую социальную дезориентацию, аномическую демора-лизованность значительной части населения, вызванную ценностно-нормативным кризисом в постсоветском социальном пространстве, так и усиливающимися в этом пространстве межэтническими противоречиями1. Дискуссия, собственно, идет не о значимости идентичности как таковой, а о ее содержании и, соответственно, о границах и способах влияния на ее формирование.
На первый взгляд, в противостоянии между примордиалистами и конструктивистами «поле боя» осталось за последними. Действительно, разве не подтвердила социальная практика постсоветского периода широкие возмож-
1 Национально-гражданские идентичности и толерантность. Опыт России и Украины в период трансформации / под ред. Л.Дробижевой, Е.Головахи. Киев: Институт социологии НАН Украины; Институт социологии РАН, 2007. С. 9.
ности конструирования представлений и превращения спекулятивных идей в реальный факт массового сознания? Достаточно обратиться к российской истории 1990-х гг., чтобы обнаружить, как в течение считанных лет была «соткана» ткань нового воображаемого сообщества, вполне органично эксплицировавшая понятия «Россия» и «россияне», не просто быстро, а по историческим меркам мгновенно заменившие понятия «Советский Союз» и «советский народ». Вдохновленные этими успехами, отечественные конструктивисты не видят причин, которые мешают создать и внедрить в массовое сознание представление о нации как о государственной общности, преодолевающей этническую разобщенность.
Политические дивиденды, связанные с возможностями снизить уровень межэтнической конфликтности, в случае реализации этого проекта, были бы очевидны. Но на наш взгляд, совершенно правы и те исследователи, которые обращают внимание на ограниченность конструктивистских практик2. Причем это ограничение, как представляется, связано отнюдь не с дефицитом времени, необходимым для воздействия на массовое сознание, или с отсутствием эффективных технологий такого воздействия, а с существом процессов, обусловливающих возникновение единой нации в рамках государственного образования. Описывая их, известный российский социолог Л.М.Дробижева обращает внимание на то, что в западной науке возникновение политической нации рассматривается как следствие становления демократии и суверенитета самоуправляющегося народа. Исторически возникновение наций было вызвано стремлением буржуазного (а в наше время - гражданского) общества овладеть государством как институтом, с помощью которого оно может защитить и утвердить себя. Поэтому в европейских странах государственная идентичность совпадает с гражданской. В России же государственная идентичность складывается быстро, а национальное самосознание отстает . Даже авторы, критически относящиеся к капиталистическим реалиям, не склонные идеализировать процессы развития демократии и вполне допускающие в конструктивистском духе первичность возникновения государства по отношению к нации, отнюдь не сомневаются, что именно появление гражданского общества, пусть и вызванное объективными потребностями капиталистической миро-экономики, а не прекраснодушными идеями демократии, исторически обусловили формирование нации и национального чувства4.
Другими словами, чтобы была достигнута общенациональная идентичность и в ней, соответственно, совпали идентичности государственная и этническая, необходимо «совпадение» государства и общества. Общество
2 Социология межэтнической толерантности / отв. ред. Л.М.Дробижева. М.: Изд-во Института социологии РАН, 2003. С.33.
3 Национально-гражданские идентичности и толерантность. Опыт России и Украины в период трансформации. С.17
4 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности; пер. с фр. / под.ред. О.Никифорова и П.Хицкого. М.: Логос, 2004. С.96.
должно контролировать государственные институты, государство - выражать общественные интересы. Если этого совпадения не произойдет, никакое конструирование общих представлений не способно будет сформировать общенациональное чувство. Это и есть главное ограничение конструктивистских практик. Любое отчуждение общества и государства неизбежно создает основу появления «особых» этнических самосознаний, разрывающих ткань государственной идентичности.
В связи с этим стоит заметить, что хотя формирование национальной идентичности и сопровождается появлением социально-психологических атрибутов в виде, например, национального чувства, оно носит в значительной степени рациональный характер, основанный на осознанном понимании совпадения интересов государства и гражданина. На осознанный характер государственно-национальной идентичности впервые указал Сократ, заявив о возможности гражданина выбирать себе Отечество. Нашумевший демарш Ж. Депардье со сменой гражданства иллюстрирует актуальность этой проблемы и в современную эпоху. Другими словами, государственному образованию нужно доказывать свою легитимность не только на право осуществления публичной власти, но и на право стать основой формирования национальной идентичности граждан.
Рационально осознаваемые основания идентичности особенно важно иметь в виду при проведении социологических исследований межэтнических отношений. Не секрет, что волна интереса региональных властей к подобным исследованиям вызвана обеспокоенностью состоянием этих отношений и участившимися случаями конфликтов с межэтническим подтекстом. Но трудности начинаются при переходе от описания причин межэтнической напряженности к интерпретации ее причин. Поэтому избрание адекватных методологических ориентиров в ходе таких исследований представляется крайне необходимым. Таким ориентиром может выступать установление корреляции между состоянием национальной идентичности и связанной с ним уровнем межэтнической толерантности, с одной стороны, и степенью совпадения (отчуждения) гражданского общества и государства, с другой.
Эти методологические подходы были, в частности, апробированы в ходе исследования, посвященного проблемам социальной и межэтнической толерантности молодежи Югры, проведенного в апреле-мае 2012 г. лабораторией социологических исследований Сургутского государственного университета под нашим руководством на территории Ханты-Мансийского автономного округа5.
5 Опрос проводился по заказу автономного учреждения «Центр развития молодежи». Генеральной совокупностью являлись молодые люди в возрасте от 14 до 29 лет (N = 800 чел.). Опрос осуществлялся методом формализованного интервью по месту жительства по стратифицированной, многоступенчатой, районированной, квотной выборке, репрезентированной по полу, возрасту и уровню образования. Репрезентативность выборки обеспечивалась соблюдением половозрастной и образовательной структуры, а также пропорций между населением, проживающим в населенных пунктах различного типа (г. Сургут, г.Нижневартовск,
151
На территории Ханты-Мансийского автономного округа проживают 123 национальности, в том числе представители славянской, тюркской и финно-угорской языковых групп. В структуре населения преобладают русские, татары, башкиры, украинцы и азербайджанцы. Поскольку молодежь в возрасте от 14 до 30 лет составляет более четверти от общей численности населения, проблемы национально-государственной идентичности и гармонизации на этой основе межэтнических отношений наиболее актуальны для этой среды.
В ходе исследования в числе независимых переменных выступала, в частности, способность политических институтов, во-первых, обеспечить безопасность граждан, во-вторых, - предоставить им возможность принимать участие в политическом управлении. Очевидно, что это не единственные, но непременные условия совпадения государственной и национальной идентичности.
Судя по результатам исследования, проблемы в сфере межнациональных отношений в автономном округе действительно существуют. Так, почти половина опрошенных заявили об отрицательном отношении к представителям ряда национальностей. В том числе, к выходцам с Кавказа относится отрицательно 47,6% опрошенных, а к представителям Средней Азии - 34%. Наибольшее количество отрицательных оценок по отношению к другим национальностям зафиксировано со стороны респондентов, отнесших себя к русским: 51% из их числа негативно относятся к представителям кавказских республик и 38% - к представителям Средней Азии. Чуть лучше, но примерно такое же, отношение к гражданам этих национальностей, наблюдается со стороны белорусов и украинцев. В то же время, этнические представители этих регионов, проживающие в автономном округе, демонстрируют гораздо больший уровень толерантности и лояльности. Так, к русским положительно относятся 89% респондентов из числа народов Кавказа и 94% - из числа народов Средней Азии.
Тем не менее, в целом ощущение межнациональной напряженности весьма высоко. Отвечая на вопрос: «В какой мере Вы ощущаете на себе конфликты между молодыми людьми разной национальности?», достаточно большое число респондентов - почти треть (32,3%) - заявили, что ощущает их в значительной мере. Еще около 40% опрошенных ощущают их в незначительной мере, и лишь каждый четвертый не ощущает вообще. В наименьшей мере эту конфликтность ощущают представители народов Кавказа. В наибольшей же мере ее чувствуют выходцы из Средней Азии, все (!) респонденты из числа опрошенных указали, что испытывают эту конфликтность на себе (43% - «в очень большой мере» и 57% - «в незначительной»).
г.Ханты-Мансийск, г.Когалым, г.Радужный, Березовский район, Кондинский район). Статистическая ошибка выборки не превышает 3%.
Половина респондентов (50,5%) заявили, что относятся к националистическим организациям отрицательно. Еще 21% опрошенных молодых людей относятся к ним равнодушно и 13,6% затруднились определить свое отношение. Тем не менее, 14,8% опрошенных высказали в разной степени, но в целом положительное отношение к деятельности организаций националистического толка. Безусловно, подобные ответы не свидетельствуют о том, что эти респонденты являются активными сторонниками такого рода организаций, но позволяют предполагать, что в сознании примерно почти каждого шестого молодого человека в автономном округе присутствуют элементы националистической идеологии. Эта доля не является критичной в общей массе молодежи, но достаточна, чтобы вызывать беспокойство.
Наиболее положительное отношение к националистическим организациям продемонстрировали респонденты, отнесшие себя к украинцам и белорусам (22,2% из их числа высказали положительное отношение), и респонденты, идентифицировавшие себя с народами Кавказа (19,6%). Добавим также, что среди тех, кто отрицательно относится к русскому этносу, наибольшее число респондентов, положительно воспринимающих деятельность экстремистских организаций (47,1%).
Таким образом, определенная напряженность в межэтнических отношениях в молодежной среде налицо, однако интерпретация ее причин, как выше отмечалось, вызывает определенные трудности.
Прежде всего, скажем, что часто предлагаемое объяснение этих причин в существовании некой изначальной ксенофобии у тех или иных групп населения не выдерживают критики. Ни о какой ксенофобии, например, в молодежной среде автономного округа не может быть и речи. Основной части молодых людей в личностном, поведенческом аспекте, независимо от национальности, совершенно не свойственны проявления расизма и националистического шовинизма. Судя по ответам наших респондентов, для подавляющего их числа национальность супругов, например, абсолютно не имеет значения при заключении брака, а отвечая на вопрос: «Есть ли у Вас друзья из числа представителей другой национальности?», почти 90% респондентов дали положительный ответ.
Невозможно усмотреть причины конфликтности на национальной почве и в ущемлении прав тех или иных народов. Результаты исследования свидетельствуют, что в структуре молодежного населения округа нет выраженных национальных групп, положение которых, ввиду ущемления их прав, позволяло бы говорить о какой-либо национальной окраске проблемы в этом смысле.
Другое нередко предлагаемое объяснение заключается в указании на недостатки интернационального и патриотического воспитания молодежи. И результаты массового опроса, и результаты фокус-групп, полученные в ходе описываемого исследования, однозначно свидетельствуют о
достаточно высоком уровне патриотического сознания молодых людей. Символы гражданственности, любви к Родине, причем как Отечеству именно многонациональному, весьма прочно владеют сознанием большинства респондентов. Но между этими ценностями и толерантным отношением к представителям других этносов не усматривается существенной корреляции. Конструирование государственно-патриотических символов не выступает в этом случае гарантом формирования общенациональной идентичности.
Столь же условными выглядят и попытки найти причины межэтнической напряженности в социально-экономических проблемах, с которыми сталкивается молодежь. Судя по ответам респондентов, большинство молодых людей, проживающих в Ханты-Мансийском автономном округе, оценивают свое материальное положение как хорошее. Они удовлетворены уровнем заработной платы, не очень обеспокоены возможностью потери работы, не видят препятствий в получении образования и т.д.
Зато при оценке деятельности государственных институтов респондентами было обозначено немало проблем.
Например, весьма низким у опрошенных молодых людей оказался порог ощущения личной безопасности. Так, судя по ответам респондентов на вопрос: «Боитесь ли Вы применения насилия со стороны следующих людей ...?», уровень такой угрозы достаточно высок. При 40% заявивших, что не опасаются применения насилия по отношению к ним и 10% затруднившихся ответить на этот вопрос, половина опрошенных боится насильственных действий со стороны незнакомых людей, сверстников, правоохранительных органов, работодателя, родителей.
Весьма большее число респондентов указало на нарушение своих трудовых и гражданских прав. По крайней мере, отвечая на вопрос: «Были ли случаи нарушений Ваших прав за последние три года?», около половины опрошенных ответили утвердительно. Больше всего таких нарушений было отмечено ими в экономической сфере - «при установлении и получении заработной платы» и «при увольнении».
Достаточно низкой оказалась и легитимность органов власти в глазах опрошенных молодых людей. Так, судя по ответам на вопрос: «В какой мере Вы доверяете ...», правительству оказывают доверие только 28,5% опрошенных, тогда как не доверяют 71,5%. Более половины респондентов - 54,5% - не доверяют президенту. Подавляющая их часть - 85% - не доверяют политическим партиям, 73,9% - не доверяют полиции и т.д. Весьма негативно отзывались молодые люди о фактах коррупции в органах власти.
Причем на этот раз корреляция между недоверием органам власти, неудовлетворительной оценкой личной безопасности, с одной стороны, и стремлением к разделению на «своих» и «чужих», к этническому обособлению интолерантным отношением к представителям других народов, с другой
стороны, просматривается достаточно отчетливо, чему есть вполне рациональное объяснение. Возникающее устойчивое ощущение угроз личной безопасности, вкупе с низким уровнем доверия органам власти, ощущением их отчужденности от интересов людей, порождает в сознании значительной доли молодых людей, стремление найти другую, «внегражданскую» общность, обеспечивающую эту защиту. Такой самой простой и естественной общностью становится этничность. В свою очередь, перенос «центра тяжести» идентификации с гражданской, общенациональной на этническую неизбежно сопровождается акцентированием отличий от других таких же общностей, которые одновременно становятся адресатами «социальных обид». Самосознание этих групп формируется в противоречии между «мы» и «они», создающем этническую идентичность, с одной стороны, стереотип врага - с другой.
Таким образом, подлинной причиной межэтнической конфликтности выступают не пробелы в патриотическом воспитании или формировании культуры толерантности, а неразвитость институтов гражданского общества и недостаточная легитимность органов власти, их неготовность полноценно выполнять свои функции в социальной системе.
Но как быть, если государственные институты оказываются неспособны обеспечить эти необходимые условия формирования гражданской идентичности, но при этом сохранение государственности жизненно необходимо, хотя бы для предотвращения всплеска межэтнических конфликтов?
Вероятно, в этом случае и происходит конструирование государственного типа идентичности, замещающего в формировании нации идентичность гражданского типа. Возникает «квазинациональная» и «квазигражданская» идентичность, выполняющая, в определенных пределах, роль консолидирующего фактора, но не способная до конца микшировать периодически прорывающуюся конфликтность со стороны этнического национализма.
Стремление преодолеть в национальном строительстве ограниченность этого типа идентичности рано или поздно приводит к навязыванию роли общенационального интегратора доминирующему этносу. Например, в России, хотя официальная лексика представителей власти по-прежнему носит «мульти-культуральный» характер, в последнее время неявно, но достаточно настойчиво навязываются «славяноцентричная» трактовка истории, признание православия ведущей конфессией, акцент именно на русские исторические традиции в патриотическом воспитании и т.д. Что же касается политической фразеологии многих научных публикаций, текстов в СМИ, то здесь «русский» тренд виден невооруженным взглядом.
Подобное «замещение» гражданской идентичности идентичностью доминантной этнической группы, хотя и играет на определенном этапе важную роль, в долгосрочной перспективе не способно компенсировать слабость идентичности гражданской. Например, в нашем исследовании распределение ответов на вопрос анкеты: «В какой мере Вы ощущаете себя представителем своей на-
ции?» с ответами на вопрос: «В какой мере Вы ощущаете себя россиянином?», показало, что из 76% респондентов, ощущающих себя «в полной мере представителями своей нации», каждый пятый - 21% - себя россиянином в то же время не считает.
В ходе ответов на другой вопрос: «Как Вы относитесь к русским национальным традициям и русской культуре в целом?», хотя подавляющее большинство опрошенных - почти три четверти - действительно полагает, что русская культура должна быть доминирующей в современной России, 20,5% опрошенных, тем не менее, считают, что русская культура не должна претендовать на особое место в нашей стране, а еще для 6% она безразлична. Таким образом, каждый четвертый респондент (как нетрудно предположить, - из числа неславянских этносов) выразил несогласие с тем, чтобы считать русскую культуру ведущей, занимающей особое положение.
Конечно, результаты исследования в одном регионе нельзя экстраполировать на ситуацию в стране в целом, но все-таки думается, что сама попытка представлять русский народ, пусть даже самый многочисленный и исторически, действительно, составляющий этнический костяк государства, «государ-ствообразующим», будет встречать сопротивление со стороны значительной части населения. Даже обсуждение «особой важности» культуры и религии одного народа вполне могут приводить к нарастанию межэтнической напряженности.
Таким образом, ни идентичность, конструируемая государством на основе патриотических символов, ни формирование ее на базе доминирующего этноса, не обладают необходимым «запасом прочности» и не могут являться ценностным основанием складывания национальной общности. Подобным основанием способна стать лишь гражданская идентичность, предполагающая возникновение гражданского общества и эффективных политических институтов. Только в этом случае формируется единая нация. Она выступает не надэтни-ческим, а внеэтническим феноменом, образуя совсем иное качественное состояние общества, несводимое к механическому объединению этносов. Промедление же в формировании гражданских институтов и гражданского типа идентичности чревато лишь дальнейшим нарастанием межэтнических противоречий.
Список литературы
1. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности; пер. с фр. / под.ред. О.Никифорова и П.Хицкого. М.: Логос, 2004. 288 с.
2. Национально-гражданские идентичности и толерантность. Опыт России и Украины в период трансформации / под ред. Л.Дробижевой, Е.Головахи.
Киев: Институт социологии НАН Украины; Институт социологии РАН, 2007. 280 с.
3. Социология межэтнической толерантности / отв. ред. Л.М.Дробижева. М.: Изд-во Института социологии РАН, 2003. 222 с.
