CC BY
35
DOI 10.24411/2499-9679-2018-10141
УДК 811.13
К. Х. Рекош
https://orcid.org/0000-0001-9904-3606
Этимологические параметры семантики французского правового дискурса
Исследователи часто обращаются к этимологии терминов, значения которых они толкуют, поскольку без прошлого нет настоящего. В то же время сам феномен этимологии (изучения происхождения лингвистических единиц) и этимона порождает много вопросов и заслуживает некоторого осмысления. В частности, в связи с изучением французского правового дискурса поиск происхождения понятия, концепта или корня наталкивается на неоднозначность этимона.
Расширение объекта исследования, обращение к внешней лингвистике или другим видам знания приводит к осознанию того, что понятие «первичности» этимона вполне условно и не всегда достижимо, что генетический путь вокабулы не всегда совпадает с генетическим путем института, феномена или идеи. В отличие от общепринятого подхода к этимологии слова в статье предлагается посмотреть на феномен этимона с позиции не отдельного слова, а этимологии института и учесть преемственность, которая действует не только на уровне терминов, но и понятий, идей, теорий, парадигм, влияния одной системы права на другую, синергетики широкого круга явлений. Конкретно на материале французского языка в статье рассматриваются некоторые влияющие на семантику параметры, которые необходимо учитывать при этимологическом анализе западноевропейского правового дискурса: учет культурных событий, переходы от предметности (материальности) реального мира к миру идей (абстракциям и их словесной репрезентации), историческое формирование права Рима в институтах религии, присутствие обычного права в составе дискурсивного пространства права. В статье эти параметры анализируются в рамках вводимого понятия «этимология института» и реализуются в разные периоды развития языка, культурно-дискурсивных парадигмах и соответственно в семантике современного французского языка.
Ключевые слова: этимон, этимология института, римское право, адагии, «Законы XII таблиц», генетический путь. K. Kh. Rekosh
Etymological Parameters of Semantics of French Legal Discourse
Researchers often refer to the etymology of terms, the meaning of which they interpret, because without the past there is no present. At the same time, the phenomenon of etymology (the study of the origin of linguistic units) and etymon raises many questions and deserves some reflection. In particular, in connection with the study of French legal discourse search of the origin of the idea, concept or root is hampered by the ambiguity of the etymon.
The expansion of the research object, the appeal to external linguistics or other types of knowledge lead to the realization that the concept of «primacy» of the etymon is quite arbitrary and not always achievable, that the genetic pathway of word does not always coincide with the genetic path of the institution, phenomenon or idea. In contrast to the generally accepted approach to the etymology of the word, the article proposes to look at the phenomenon of the etymon from the perspective of not a single word, but that of the institution and take into account the continuity that operates not only at the level of terms, but also concepts, ideas, theories, paradigms, the impact of one system of law on another, the synergy of a wide range of phenomena. The article deals with some parameters influencing the semantics that should be taken into account in the etymological analysis of the Western European legal discourse: taking into account cultural events, transitions from the realness of the material world to that of ideas (abstractions and their verbal representation), the historical formation of the law of Rome in the institutions of religion, the presence of customary law in the discourse space of law. In the article these parameters are analyzed within the framework of the introduced concept «etymology of the institution» and implemented in different periods of language development, cultural and discursive paradigms and, accordingly, in the semantics of the modern French language.
Keywords: etymon, etymology, Roman law, sayings, institution, «Leges duodecim tabularum».
Данная статья предназначена показать, что путь формирования правового знания и соответственно его репрезентация находят отражение на составляющих семантики французского слова. Многоаспектность западноевропейского правового дискурса и перипетии его развития предопределили его «генетический путь», маркированный
хронологически, концептуально и лингвистически. Понятие «генетический путь» применимо как к отдельному слову, термину, так и по отношению к целому высказыванию, тенденции, идее (во Франции широко используется понятие история идей [19]), а также касается изучения отдельного знания и соответственно вариативности его ре-
© Рекош К. Х., 2018
презентации. В этом случае мимо этимологии пройти невозможно [9, c. 9]. В отличие от обычного изучения этимологии отдельных слов мы ставим вопрос этимологии дискурса в рамках отдельного знания, которое устанавливает определенные границы исследования. Понятие «генетический путь» можно рассматривать в двух противоположных направлениях: от происхождения к современному состоянию (так мы изучаем, например, историю права) и ретроспективно - от современного состояния к этимону. И в том, и в другом случаях устанавливается связь прошлого с настоящим. В заглавии именно в этом аспекте поставлен вопрос этимологии дискурса, репрезентирующего знание по разным параметрам и в иерархии событий - от глобальных до лингвистических (лексико-грамматических) по направлению: культурно-историческое событие / дискурс / этимон. В отношении правового знания представленную позицию можно назвать «юридической этимологией» [18].
Проблема определения происхождения (первичности) этимона зависит от поставленной задачи (установления предела или точки отсчета) с учетом генетической перспективы эволюции языка. В случае с французским языком мы можем изучать либо этимон у истоков самого рассматриваемого языка (галло-романского периода), не выходя за его рамки, либо обращаясь к латинскому языку (langue d'origine), либо к древнегреческому языку, и тогда это будет, по выражению Ж. Корню, «origine de l'origine». Заложенные в индоевропейских корнях первоначальные этимоны изучал Э. Бенвенист [17]. Постановка вопроса о происхождении предполагает первичность этимона, поэтому если исходить из «генетического пути», латинские вокабулы не могут быть этимонами, не являясь первичными в эволюции индоевропейских языков. Таким образом, понятие этимона весьма относительно и зависит от избранной конечной точки исследования. Основополагающий постулат подхода к изучению этимологических параметров правового дискурса совершенно справедливо выражен Ж. Корню: «Il est rare que le terme français ait encore exactement le sens de son étymon [20, c.152]» 'Редко случается, чтобы французский термин точно сохранял значение своего этимона'. И это вполне понятно, так как с течением времени изменяется система права, его парадигма, а ведь значение термина определяется системой, к которой он жестко привязан, и где актуализируется его смысл. При этом можно изучать изменение формы и изменение смысла в отноше-
ниях от слова к слову, что помогает выяснению отношений между словом и вещью, уточняет репрезентацию (cp. etumos - vrai 'истинный', logos -étude 'учение', дословно 'поиск истины'), в которой заложена платоновская идея [12] о том, что первоначалом слова является его истинный смысл и соответствие имени вещи, знака - денотату в противовес современной теории произвольности знака [16]. Но поскольку точка отсчета может быть разной, а генетический путь - это постоянное изменение, до «истинного» смысла можно не дойти.
Ж. Корню рассматривает этимологию юридических терминов [20, с. 136-154], сопоставляя современные французские термины с терминами римского права, современные юридические смыслы с полными смыслами этимонов из римского права): préjudice (praejudicium - action de préjuger - преюдиция) - смысл «ущерб» был второстепенным в латинском языке [20, c. 153], во французском языке значение «ущерб» появилось в эпоху Просвещения. Латинское слово conventio имеет три значения: assemblée, pacte et citation en justice 'собрание, договор и вызов в суд'. Ж. Корню показывает, что только третьим значением латинского слова conventio можно объяснить значение французского термина demаnde reconventionnelle 'встречный иск' [20, с. 154]. Французское прилагательное précaire 'неустойчивый' oт латинского precarious Ж. Корню объясняет следующим образом: prex = précis, prière, ce que l'on obtient seulement par la prière et qu'il faut rendre à la première demande mal assurée, sans garantie 'просьба, что получают только мольбой и что надо вернуть по первому требованию, поскольку без гарантии' [20, c. 155]. Современный термин может быть связан с каким-либо элементом этимона или его частью, что дает возможность определить словообразовательные связи: homologation от omos -semblable 'сходный' и logos - discours, étude 'речь, учение'; французское существительное unanimité 'единодушие' от латинского unus - un, un seul 'один' и anima - âme - un seul coeur, un même esprit 'душа'; enfant 'ребенок' от латинского infans - celui qui ne parle pas encore 'тот, кто еще не говорит', латинское слово состоит из предлога in и глаголаfari, parler'говорить' [20, c. 159] и др.
Среди несомненных заслуг этимологии отметим расширение ею параметров лингвистического анализа, объяснение неясных смыслов современного французского языка. Это имеет не только познавательный интерес, но и служит (пусть даже косвенно) прояснению внутренней формы языка.
Например, метадискурсом прямого дискурса oeil pour oeil, dent pour dent 'око за око, зуб за зуб' является droit du talion 'право талиона, право возмездия', слово talion происходит от латинского talio. Этимологией talio является talis 'такой'- tel, de telle espèce, de telle nature [23, c. 675]. В подобных случаях этимология помогает историкам права понять и интерпретировать явление.
Имеются обратные случаи, когда без обращения к энциклопедическим знаниям невозможно объяснить требования употребления глаголов в современном французском языке и соответственно вопроса синонимии. В Словаре юридических терминов [24, с. 497] различаются: Le législateur dispose et les parties stipulent 'законодатель постановляет, а стороны (стипулируют) обусловливают в договоре'. Только обращение к римскому праву дает возможность объяснить данный феномен: на французском языке stipulations - положения договора, стипуляции от лат. stipula 'соломина, стебель'. В Древнем Риме соломину разламывали на две части в знак заключения вербального (устного) договора, одну часть давали одной стороне, другую - другой. С точки зрения французского права данные глаголы синонимами не являются, не взаимозаменимы, ибо принадлежат разным отраслям права: первый - публичной сфере, второй - договорной. Лингвистический вопрос синонимии остается открытым. То же и в отношении термина contrat synallagmatique (двусторонний договор), который используется в римском и во французском праве, несмотря на наличие слова bilatéral (в международном праве relations bilatérales - двусторонние отношения). Это подтверждает Ульпиан: «слово же «контракт» означает взаимное обязательство, что греки называют «сюналлагма» (договор), как например, купля-продажа, наем или товарищество» [11, с. 457].
Эквивалентом сontrat aléatoire является «але-аторный договор» (толкуемый как рисковый), хотя смысл прилагательного «алеаторный» на русском языке не ясен. На французском языке смысл aléatoire читается легко: aléas-превратности, случайности, риски, - случайный характер подтверждается тем, что aka на латинском языке - jeu de dés 'игра в наперстки', позднее трансформировавшееся в chance 'шанс' [23, с. 20]. Приведенные уточнения полезны и для лингводидактики.
Этимология выводит нас на диахронические отношения, где действуют, с одной стороны, традиция, закрепляющая лингвистические явления, а с другой стороны, непрерывные изменения, определяющие эволюцию знаний и жизнь языка. В
такой перспективе в отличие от общепринятого подхода к этимологии слова мы предлагаем посмотреть на феномен с позиции не отдельного слова, а этимологии института и учесть преемственность, которая действует не только на уровне терминов, но и понятий, идей, теорий, парадигм, влияния одной системы права на другую - синергетики широкого круга явлений. Такой подход представляется вполне обоснованным, так как подтверждается факторами эволюции правового знания: от архаичного (сакрального и квиритско-го) права Рима (VIII в. до н. э.), через возникновение римского права (304 г. до н. э.), развитие канонического права (XI в.), рецепцию римского права в Европе (XI-XV вв.), создание и развитие доктрины (XVI-XVII вв), до новой парадигмы континентального права Франции (XVIII-XIX в.), а на лингвистическом уровне - созданием дискурсивного пространства права, включающего не только термины, но и правовые понятия, системы, подсистемы, лексико-грамматические конструкции и т. д. на латинском и французском языках. Рассмотрение этимологии института осуществляется на основе преемственности, которая прежде всего предполагает:
1. Учет культурных событий. Значительные культурные события по-разному отражаются в языках. Важнейшим революционным событием западной культуры был переход от оро-акустической культуры к письменной, в частности, переход в Древней Греции от линеарного письма Б [7, с. 33] к алфавитному финикийскому письму (VIII в. до н. э.), которое больше подходило древнегреческому языку [14, с. 317]. После этого события появилось много трактатов, которые давали возможность обозреть написанное.
В диалоге «Федр» Платон выразил отрицательное отношение к письменности, связывая ее с неэффективностью запоминания знания. В Спарте к письменности также относились отрицательно, Великая Ретра (законы), по преданию данная Ли-кургу дельфийским оракулом [14, с. 483-484], существовала в устной форме (записывать ее было запрещено). Предполагают, что законы стали записывать и вывешивать для обозрения на форуме прежде всего для чужеземцев, поскольку жители свои законы знали. Л. Л. Кофанов подчеркивает [8, с. 324], что «Законы XII таблиц» (451 г. до н. э.) походили на молитву (вплоть до I в. до н. э. их пели, о чем свидетельствует Цицерон). С лингвистической точки зрения развитие письменности оказывало упорядочивающее действие на язык и его линейность, что усиливало оппозицию между
упорядоченностью и рассеянностью языка. Противопоставленность письменного языка устному сильнее во французской культуре, чем в русской, однако в праве Франции между письменной и устной формами языка такой пропасти нет, поскольку в праве стоит вопрос не столько стилистики дискурса, сколько его юридической эффективности, приводящей к правовым последствиям.
События, происходящие в обществе (faits de société), неизбежно отражаются в языке. Так, появление письменности (материальный факт) репрезентировано латинскими терминами: littera (калька греческого слова урацца - буква) [23, c. 363], litteralis 'письменный', litteris 'письменные памятники', что перешло позднее во французский язык: слово lettre 'буква' изменило значение в les belles lettres 'художественная литература' и les lettres 'филология', сохранив однако идею письменной формы. Греческое выражение grammatike techne 'умение обращаться с буквами' первоначально означало искусство чтения и письма [14, с. 155].
Об оппозиции оро-акустической культуры и письменной свидетельствует также различение терминов ius, iuris/lex, leges, в которой ius,iuris -устное право, lex, leges - писаное право (закон), не считая сугубо юридических различий. «Законы XII таблиц» были записью обычаев, о чем свидетельствует фигурирующая в заглавии «Leges duodecim tabularum» вокабула leges. Однако эта оппозиция возникла не сразу, первоначальное значение lex, leges было «связано с актом произнесения определенных торжественных слов (certa verba)», - пишет Л. Л. Кофанов, ссылаясь на итальянского юриста Джованни Никозия [8, c.164]. Различение устного и письменного дискурсов права осталось одним из важнейших параметров и в наше время как для языка, так и для права.
2. Эволюцию от предметности (материальности) реального мира к миру идей (абстракциям и их словесной репрезентации). Материальные элементы культуры общества могут эволюционировать, оставляя в языках следы перехода от материального состояния предметной реальности к словесному (благодаря метафоризации, полисемии и т. д.). Другими словами виртуализация [1, c. 53] материальности (ее вербализация или «оязыковление») является основной тенденцией, наблюдаемой как в культуре, так и в языке (древности известны периоды, когда информация хранилась с помощью материальных средств, например, алфавит друидов, основанный на названиях деревьев, был одним из таких способов [6, c. 142-
144]). Праву известны переходы от мононорм, кулачного права и кровной мести (материальных средств возмездия) до вербальных средств решения споров: судоговорения, судебных процессов и силлогизма (логической конструкции, словесно приводящей к неизбежному выводу), который является свидетельством того, что материальные средства доказывания превратились в словесные (виртуальные), и произошла метафоризация. Во французском языке это можно показать на готовых вокабулах, отражающих материальные действия, их этимология совершенно прозрачная (например, с использованием слова main 'рука': mainmise (1342 г. ) - букв. наложение руки, обращение взыскания на имущество, mainlevée (1453 г.) - букв. снятие руки, отмена чего-либо, mainmorte (1252 г. ) (prise de possession) - вступление во владение (ср. с изданным в 1279 г. Эдуардом I «Статутом о мертвой руке») в прямом и переносном смыслах, что объясняется влиянием римского права: в римском праве manus - рука, олицетворение власти, manus iniectio «наложение руки» на должника, символический акт дозволенной самопомощи, сопровождаемый торжественной формулой и наглядно показывающий, что кредитор по праву завладевает личностью должника [2, с. 211]; mancipatio - формальное, абстрактное и производное приобретение квиритского права собственности или аналогичной власти над определенными лицами или вещами [2, с. 211], manumitio - освобождение из-под власти, освобождение раба, юридический акт в результате которого раб становится libertus [2, c. 212]). Указанный феномен широко представлен в семантике французского слова: материальная основа слова может служить отправной точкой для объяснения явлений метафоризации, полисемии и др. Можно привести множество вокабул общелитературного языка, имеющих первичный прямой (материальный) и переносный смыслы, например, le délai court 'срок течет', réparer le préjudice 'исправить ущерб', rupture des relations 'разрыв отношений', inflation des lois 'инфляция законов'. Глаголы, характеризующие действия суда, также употреблены метафорически: la cour dit 'суд постановляет', rejette 'отклоняет', constate 'констатирует', retient 'учитывает' и др. Влияние римского права на французский язык объясняется его рецепцией на юге Франции (ставшей страной писаного права - pays de droit écrit), которая происходила в средневековой Европе, необходимостью переводить труды римских юристов, развитием доктрины и науки права.
3. Терминологичность. Строгие границы термина облегчают задачу отыскания этимона, с учетом особенно классифицирующей деятельности юристов. Изучению этимонов французских терминов помогает римское право, ибо оно превратилось в «писаный разум» (ratio scripta). В любом случае его терминология предшествует дискурсу континентального права.
Обращение к терминам римского права как к этимонам - исключительное явление, но и римское право не ставило целью описывать термины предшествующих периодов архаики. Использование одних и тех же вокабул в судебном процессе и в религии создает проблему различения терминов, универсалий и доминантных концептов [10]. В этом случае мы можем опираться лишь на то, что термин жестко привязан к закрытой системе, которая его актуализирует, хотя конкретно определить систему, отстоящую от нас на несколько тысяч лет, очень сложно (например, sanctions'санкции', purger une peine 'отбывать наказание', pénitentiaire 'пенитенциарный'), если не знать конкретно этих систем. Поэтому ученые используют понятие «институт» - общественное установление [17], обладающее большей гибкостью и независимостью по сравнению с термином.
Отглагольное существительное exception à la règle 'исключение из правила' связано с глаголом excepter (от лат. exceptare). Используемый в судебных решениях Франции термин exception du requérant 'возражение заявителя' связан с юридическим глаголом exciper от латинского exceptio, excipere. В этом значении в словаре М. Бартошека [2, с. 123] на русском языке предлагается юридический термин «эксцепция», в постановлениях современных судов - «возражение, средство правовой защиты». Что считать этимоном в этом случае? Представленные глаголы? Или надо идти еще дальше и смотреть этимологию этих глаголов на греческом языке и т. д.?
4. Рассмотрение этимологии института. Рассмотрение этимологии правового дискурса у истоков знания, когда право еще не сформировано (Аристотель его не признавал даже искусством), еще основано на природе вещей, и в качестве вер-бализатора используется общелитературный (естественный) язык, отвечает задаче поиска этимонов. В вышеуказанном словаре Э. Бенвенист установил, что слово ius ни в период архаики, ни в еще более отдаленные периоды значения «права» не имело [4, с. 307-308], что подтверждает мысль о том, что право - позднее образование, поэтому К. Х. Рекош предложила исследовать еще более
общее понятие «регулирование» [13, с. 74-76] в дописьменный период. Поскольку ius не имеет значения права в качестве эквивалента ритуальной фразы Ita ius esto! можно предложить перевод «Быть по сему!», хотя переводчики «Законов XII таблиц» предлагали варианты, более приближенные к правовым понятиям: «да будет правом», «почитаются ненарушенными», «будет считаться правомерным».
Судя по историческим исследованиям, римское право, которое Иеринг назвал «азбукой права», выступает «этимоном» континентального права, поскольку правоведы считают, что западная традиция права началась именно с него, однако есть работы, посвященные квиритскому праву, сакральному праву периода возникновения Рима [8].
Понятие «институт» (общественное установление) лингвистикой не признается (хотя его использовал Ф. де Соссюр, назвав язык institution pure), однако институты можно подвести под деление на род и вид, они определяют границы изучаемого феномена и создают постоянный контекст. Изучение истории общественного установления (идеи регулирования) приводит к признанию того, что правовые институты развились в недрах религии (через новообразования и деса-крализацию), религия предшествует праву, эта идея служит параметром «юридической этимологии» - различения дискурсов.
5. Связь с религией. Словари датируют употребление слов по письменным источникам, но история знания может показать более ранние факты. Например, известно, что жертвоприношения, ауспиции, дивинации, авгуральное право (ius sacrum, ius pontificium, ius augurium) предшествовали развитию светского права, первыми магистратами и юриспрудентами, юрисконсультами были жрецы-понтифики. Сформировавшись в институтах религии, римское право, датируемое 304 г. до н. э., позаимствовало у нее многие элементы, деление на публичное и частное и особенно формализм и ритуальность: формулы: Ita ius (fas, sacer) esto! толкуются исследователями как ритуальные и принадлежавшие первоначально религии (возможно, и жертвоприношению), a затем праву: «Законы XII таблиц» считаются первым актом, символизирующим начало секуляризации. Такую преемственность подтверждает Э. Бенвенист, приводя воспринятые правом ритуальные фразы [4, с. 364] Sponden tu istud ? -Spondeo. 'Ты это обещаешь? - Обещаю', которые произносили в суде.
Сходную с периодом античности ситуацию взаимодействия религиозных и светских дискурсов мы наблюдаем и в средневековой Европе, о чем пишет Дж. Берман: «истоки основных институтов западных правовых систем, понятий и ценностей лежат в религиозных обрядах, литургических нормах и доктринах XI-XII вв, которые отражали новые воззрения на смерть, грех, наказания, прощение, спасение, а также и новые представления об отношении божественного к человеческому и веры к разуму» [5, c. 165]. Это означает, что происхождение семантических смыслов данного периода мы должны искать, в том числе и в религии, на это напрямую указывают этимологические словари [21, 22]. И действительно, сначала латинское уюйта имело значение искупительный дар божествам (в жертвоприношении), затем французское уюйте получило два значения «жертва» и «потерпевший» в праве.
О тесной связи с религией (на русском языке) свидетельствует русское слово «инаугурация» (ср. с ius augurium) - вступление в должность. На французском языке вступление в должность -investiture, inauguration - торжественное открытие чего-либо. Хотя авгуральное право давно исчезло (термин «фециальное право» (международное право) употреблялся до конца Х1Х в.), латинские религиозные термины нашли отражение в общелитературном французском языке: oiseau de mauvaise augure, divination, sous les auspices de, эти термины используются и на русском языке в значениях: авгуры (авгуром был Цицерон), дивина-ция, ауспиции и т. д. Интересно вообще сочетание ius с указанными видами гаданий, это подтверждает с одной стороны, регулирующий характер явления, с другой стороны, отсутствие в слове ius значения права в современном смысле.
6) Заимствования. Заимствованное слово может совпадать по форме с уже имеющимся в языке и отличаться по значению. В отношении этимологии слова parlement под влиянием современного значения мы думаем о значении «парламент». На самом деле во французском языке это отглагольное существительное (от глагола parler 'говорить') обозначало «судоговорение» и (Parlement de Paris) «королевский суд» (транспозиция значения действия в орган, где совершается действие, то же juridiction' юрисдикция / судебный орган ' по аналогии с латинским jurisdictio 'я говорю право') вплоть до его отмены в 1789 г. Подтверждением данного исконного значения является то, что слово parlement фигурирует в адагии обычного права Франции: Dieu nous garde de l'équité des
Parlements 'Избави нас бог от справедливости судов' [25, c. 163]. В современном значении слово «парламент» пришло из английского языка [21, c. 534], его отличает иной генетический путь, иной статус по отношению к первому и к гнезду слов.
Этимология глагола parler показывает, что он происходит от религиозного латинского parabolare, французское слово parabole имеет значение parole divine 'притча'. Слово происходит от греч. parabolê, в котором para (à côté), ballein (jeter) [23, c. 481]. Можно ли применить это объяснение к английскому слову «парламент»? По-видимому, надо специально смотреть его генетический путь.
Сходным примером служит заимствованный термин corporation 'корпорация', который, несмотря на аналогию с французской парой incorporer - incorporation, отмечен в словаре [21, c. 208] как английский и происходит от corporari (se réunir en corps'собираться') средневековой латыни. В значении «корпорация» французским словом следует считать corps. В средневековой Франции корпорации ремесленников назывались corps de métier (corps от латинского corpus ' свод' в прямом и переносном смыслах). Данные примеры служат объяснением разных датировок, которые мы видим в этимологических словарях и проясняют проблематику этимона в разных культурах, на уровне разных языков, в рамках определенных событий.
Разная степень завершенности дискурса. В
развитом языке могут быть только что образованные имена, которые обозначают материальность; термины, характеризующие определенные сферы, и вокабулы, обозначающие (абстрактные) понятия, концепты, принципы (Аристотель говорит о разной степени завершенности топов). Этимология может указывать на одну из этих категорий, и тогда мы скажем, что этимон имеет конкретное (материальное) значение (в первом случае) или абстрактное значение (во втором). Говоря о взаимодействии типов значений (конкретности/абстрактности), в статье «Семантические проблемы реконструкции» Э. Бенвенист показал, что критерии конкретного и абстрактного для различения значений «верность» и «дерево», соотносимые со значением «дуб» в германских языках (в английском языке tree и true), бывают «обманчивы», и «важно различать значение и обозначение (денотат, désignation)» [3, c. 343]. На наш взгляд, приведенные Э. Бенвенистом примеры являются скорее исключением.
Особым типом правового дискурса является обычное право средневековой Франции. С
лингвистической точки зрения оно продолжает традицию, которая существовала в праве Древней Греции и в римском праве. Речь идет о знаменитых адагиях (речениях, пословицах, поговорках юридического характера, превратившихся в (общеправовые) универсалии, в том числе благодаря рецепции римского права), свидетельствах устного создания дискурса и впоследствии записанного. Латинские адагии используются во французском правовом дискурсе наряду с французскими адаги-ями. Подобно делокутивным глаголам, образованным от завершенного дискурса типа remercier 'благодарить' от dire merci 'говорить спасибо' [3, с. 324], речение как завершенный дискурс взаимодействует с именами, например, ubi societas ibi ius 'где товарищество, там и право' - ubiquité du droit 'вездесущность права'. Комментируя указанную адагию, авторы словаря «Адагии французского права» используют данное понятие вместе с его синонимом monopole: Mais, admettre cette ubiquité du droit, c'est oublier que la vie sociale n'est pas livrée à son monopole, qu'il existe d'autres normes collectives... 'Но признать эту вездесущность права, значит забыть о том, что жизнь в обществе ему полностью не принадлежит, что есть и другие коллективные нормы' [23, с. 921]. Делокутивную номинацию дает и ius dicere - говорить право, осуществлять судоговорение.
Несовпадения этимологии института с этимоном. Примером несовпадений является понятие «государство», на греческом языке использовалось слово «полис». Аристотель называл государство «общением» (во французском переводе association). Римское понимание этой общности выражено словами civitas 'город-государство' или res publica 'общая вещь', но слова «государство» в латинском языке нет, поэтому мы не найдем этимона, отражающего его зарождение, если отталкиваться от французского слова État (от латинского status 'qui se tient debout' [23, c. 652] - тот, кто стоит). То же можно сказать и о слове droit 'право', пришедшем на смену античному ius, латинское слово directus к праву нас не приведет.
Mожет возникнуть противоположный случай, когда есть слово, могущее служить этимоном, например, «норма», по-французски règle de droit от латинского regula (в прямом материальном значении прямая палка,в переносном - канон). Несмотря на наличие латинского слова norma 'наугольник', правоведы утверждают, что основополагающего юридического понятия нормы в
римском праве не было. Невозможность найти в римском праве понятия нормы подтверждает необходимость обращения к специальным знаниям. И действительно, юридическое понятие нормы возникнет только в средневековой Европе.
По сравнению с «рассеянностью» общелитературного (естественного) языка правовой дискурс (langage juridique) - «упорядоченный», и его конгруэнтная праву упорядоченность дает возможность конкретизировать этимологическое исследование. Институт намечает генетическую перспективу, a мы проверяем ее на единичных явлениях, так как в любом случае язык оперирует более мелкими единицами, нежели право.
Представленный подход к этимологическим исследованиям представляет интерес с лингвистической точки зрения, так как позволяет изучить семантические составляющие правового дискурса с точки зрения его преемственности и связей с другими институтами, в частности, с религией; с точки зрения образования значений на основе предметности материального мира, способствующих полисемии и метафоризации, а также порождения особых видов дискурсов - сентенций и ада-гий обычного права. Среди несомненных положительных аспектов представленного подхода к этимологии следует отметить расширение ею параметров лингвистического анализа, уточнение неясных смыслов современного французского языка за счет обращения к энциклопедическим знаниям, а также грамматических элементов словообразования и транспозиции.
Библиографический список
1. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка [Текст] / Ш. Балли. - М. : Изд. Иностранной литературы, 1955. - 446 с.
2. Бартошек, М. Римское право. Понятия, термины, определения [Текст] / М. Бартошек. - М. : Изд. «Юридическая литература», 1989. - 448 с.
3. Бенвенист, Э. Общая лингвистика. Пер. с фр. [Текст] / общ. ред., вступ. ст. и коммент. Ю. С. Степанова, Изд. 4-ое. - М. : Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. - 448 с.
4. Бенвенист, Э, Словарь индоевропейских социальных терминов [Текст] / Э. Бенвенист. - М. : Изд. группа «ПРОГРЕСС», «УНИВЕРС», 1995. - 453 с.
5. Берман, Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования, 2-ое изд. [Текст] / Г. Дж. Берман. - М. : Изд. группа ИНФРА - НОРМА, 1998. - 624 с.
6. Грейвс, Р. Мифы древней Греции [Текст] / Р. Грейвс. - М. : Изд. Прогресс», 1992. - 624 с.
7. Иванов, В. В. Труды по этимологии индоевропейских и древнепереднеазиатских языков. Т. 2. Индоевропейские и древнесеверокавказские (хаттские и
хурритские) этимологии [Текст] / В. В. Иванов. - М. : Языки славянских культур. Знак, 2008. - 704 с.
8. Кофанов, Л. Л. Lex и lus: возникновение и развитие римского права в VIII-III в. до н. э. [Текст] / Л. Л. Кофанов. - М. : Статут, 2006. - 575 с.
9. Красухин, К. Г. Philologica parerga. Статьи по этимологии и теории культуры [Текст] / К. Г. Красухин. - М. : Языки славянской культуры. Москва, 2015. - 512 с.
10. Лыкова, Н. Н. Региональные и миноритарные языки во франкофонном культурном ареале: историко-культурный аспект [Электронный ресурс] // Вестник ТюмГУ Гуманитарные исследования, 2015. - Том 1. -№ 3. - С. 168-175. - Режим доступа: https://vestnik.utmn.ru/upload/iblock/586/%D0 %9B%D1 %8B%D0 %BA%D0 %BE%D0 %B2 %D0 %B0.pdf
11. Памятники римского права: Дигесты Юстиниана [Текст] / пер. с лат. отв. ред. Л. Л. Кофанов. - М. : Статут, 2005. - 564 с.
12. Платон. Собрание сочинений в 4 т. : Т 1 [Текст] / общ. ред. А. Ф. Лосева и др., авт. вступит. статьи А. Ф. Лосев; примеч. А. А. Тахо-Годи. - М. : Мысль, 1994. - 860 с.
13. Рекош, К. Х. Культурные корни французского языка в западноевропейской правовой ментальности [Текст] : монография / К. Х. Рекош. - М. : МГИМО-Университет», 2017. - 158 с.
14. Словарь античности [Текст]. - М. : Эллис Лак: Прогресс, 1993. - 704 с.
15. Шевцов, С. П. Архаичное понимание права: этимологический подход ЕХОЛН Vol. 7. 2 (2013) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www. nsu. ru/classics/schole
16. Aude Morel-Alizon, Jean-François Thomas. Causalité en latin. Editions L'Harmattan, 2014, 166 p. - URL: https://www.amazon.fr/Aude-Morel-Alizon/e/B00QNC72TG/ref=dp_byline_cont_book_1
17. Benveniste (Émile), Le vocabulaire des institutions indo-europeennes. I. Économie, parente, societe. - II. Pouvoir, droit, religion, Paris, Les Éditions de Minuit, 1969, 2 vol., 376 et 340 p.
18. Chevreau, Emmanuelle. Etymologie juridique et regula iuris, in RIDA 61, 2015, p. 29-45. - URL: http://www2.misha.fr/flora/jsp/index_view_direct.jsp7rec ord=...
19. Colombat B., Jean-Marie Fournier, Christian Puech. Histoire des idées sur le langage et les langues. -50 questions, Paris, Kincksieck, 2010. - 277 p.
20. Cornu, Gérard. Linguistique juridique, 2e édition, Montchrestien, Paris, 2000. - 440 р.
21. Dauzat, Albert. Dictionnaire étymologique de la langue française. Paris, 1938. - 823 p.
22. J. Dubois, H. Mitterand, A. Dauzat. Dictionnaire étymologique et historique du français. Editions. Larousse. Paris. 2006. - 893 p.
23. Ernout A. et Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. Histoire des mots, retirage de la 4e
édition augmentée d'addition et de corrections par Jacques André. Paris, Klincksieck, 2001. - 833 c.
24. Guillien R. , Vincent J. Lexique des termes juridiques, 12e édition, 1999, Dalloz. - 361 p.
25. Roland H., Laurent Boyer, Adages du droit français, 4e édition, Litec, Paris, 1999. - 1021 p.
Reference List
1. Balli, Sh. Obshhaja lingvistika i voprosy francuz-skogo jazyka = General linguistics and questions of French [Tekst] / Sh. Balli. - M. : Izd. Inostrannoj literatury, 1955. - 446 s.
2. Bartoshek, M. Rimskoe pravo. Ponjatija, terminy, opredelenija = Roman law. Concepts, terms, definitions [Tekst] / M. Bartoshek. - M. : Izd. «Juridicheskaja literatura», 1989. - 448 s.
3. Benvenist, Je. Obshhaja lingvistika = General linguistics. Per. s fr. [Tekst] / obshh. red., vstup. st. i komment. Ju. S. Stepanova, Izd. 4-oe. - M. : Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2010. - 448 s.
4. Benvenist, Je, Slovar' indoevropejskih social'nyh terminov = Dictionary of Indo-European social terms [Tekst] / Je. Benvenist. - M. : Izd. gruppa «PROGRESS», «UNIVERS», 1995. - 453 s.
5. Berman, G. Dzh. Zapadnaja tradicija prava: jepoha formirovanija = The western tradition of the law: formation era, 2-oe izd. [Tekst] / G. Dzh. Berman. - M. : Izd. gruppa INFRA - NORMA, 1998. - 624 s.
6. Grejvs, R. Mify drevnej Grecii = Myths of Ancient Greece [Tekst] / R. Grejvs. - M. : Izd. Progress», 1992. -624 s.
7. Ivanov, V V. Trudy po jetimologii indoevropejskih i drevneperedneaziatskih jazykov. T. 2. Indoevropejskie i drevneseverokavkazskie (hattskie i hurritskie) jetimologii = Works on etymology of Indo-European and old front Asian languages. V 2. Indo-European and old front Asian (Hattic and Hurrian) etymologies [Tekst] / V V Ivanov. -M. : Jazyki slavjanskih kul'tur. Znak, 2008. - 704 s.
8. Kofanov, L. L. Lex i Ius: vozniknovenie i razvitie rimskogo prava v VIII-III v. do n.je. = Lex and Ius: emergence and development of the Roman law in the 83rd century BC [Tekst] / L. L. Kofanov. - M. : Statut, 2006. - 575 s.
9. Krasuhin, K. G. Philologica parerga. Stat'i po jetimologii i teorii kul'tury = Philologica parerga. Articles on etymology and the theory of culture [Tekst] / K. G. Krasuhin. - M. : Jazyki slavjanskoj kul'tury. Moskva, 2015. - 512 s.
10. Lykova, N. N. Regional'nye i minoritarnye jazyki vo frankofonnom kul'turnom areale: istoriko-kul'turnyj aspect = Regional and minority languages in a francophone cultural area: historical and cultural aspect [Jel-ektronnyj resurs] // Vestnik TjumGU, Gumanitarnye is-sledovanija = Bulletin of TyumSU, Humanitarian researches^^. - Tom 1. - № 3. - S. 168-175. - Rezhim dostupa: https://vestnik.utmn.ru/upload/ iblock/586/%D0%9B%D1%8B%D0%BA%D0%BE%D0 %B2%D0%B0.pdf
11. Pamjatniki rimskogo prava: Digesty Justiniana = Monuments of the Roman law: Digesta Justinian [Tekst] / per. s lat. otv. red. L. L. Kofanov. - M. : Statut, 2005. -564 s.
12. Platon. Sobranie sochinenij v 4 t. : T 1 = Collection works in 4 volumes: V 1 [Tekst] / obshh. red. A. F. Loseva i dr., avt. vstupit. stat'i A. F. Losev; primech. A. A. Taho-Godi. - M. : Mysl', 1994. - 860 s.
13. Rekosh, K. H. Kul'turnye korni francuzskogo jazyka v zapadnoevropejskoj pravovoj mental'nosti = Cultural roots of French in the Western European legal mentality [Tekst] : monografija / K. H. Rekosh. - M. : MGIMO-Universitet», 2017. - 158 s.
14. Slovar' antichnosti = Dictionary of antiquity [Tekst]. - M. : Jellis Lak: Progress, 1993. - 704 s.
15. Shevcov, S. P. Arhaichnoe ponimanie prava: jetimologicheskij podhod = Archaic understanding of the law: etymological approach EXOAH Vol. 7. 2 (2013) [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: www. nsu. ru/classics/schole
16. Aude Morel-Alizon, Jean-François Thomas. Causalité en latin. Editions L'Harmattan, 2014, 166 p. - URL: https://www.amazon.fr/Aude-Morel-Alizon/e/B00QNC72TG/ref=dp_byline_cont_book_1
17. Benveniste (Émile), Le vocabulaire des institutions indo-europeennes. I. Économie, parente, so-
ciete. - II. Pouvoir, droit, religion, Paris, Les Éditions de Minuit, 1969, 2 vol., 376 et 340 p.
18. Chevreau, Emmanuelle. Etymologie juridique et régula iuris, in RIDA 61, 2015, p. 29-45. - URL: http ://www2. misha.fr/flora/j sp/index_view_direct.j sp?rec ord=...
19. Colombat B., Jean-Marie Fournier, Christian Puech. Histoire des idées sur le langage et les langues. -50 questions, Paris, Kincksieck, 2010. - 277 p.
20. Cornu, Gérard. Linguistique juridique, 2e édition, Montchrestien, Paris, 2000. - 440 r.
21. Dauzat, Albert. Dictionnaire étymologique de la langue française. Paris, 1938. - 823 p.
22. J. Dubois, H. Mitterand, A. Dauzat. Dictionnaire étymologique et historique du français. Editions. Larousse. Paris. 2006. - 893 p.
23. Ernout A. et Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. Histoire des mots, retirage de la 4e édition augmentée d'addition et de corrections par Jacques André. Paris, Klincksieck, 2001. - 833 s.
24. Guillien R. , Vincent J. Lexique des termes juridiques, 12e édition, 1999, Dalloz. - 361 p.
25. Roland H., Laurent Boyer, Adages du droit français, 4e édition, Litec, Paris, 1999. - 1021 r.
Дата поступления статьи в редакцию: 11.06.2018 Дата принятия статьи к печати: 28.06.2018
