CC BY
118
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 6. 2009. Вып. 1
ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ: ТЕКСТОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
М. М. Шахнович
ЭТИКА И ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ В СОЧИНЕНИЯХ ФИЛОДЕМА ИЗ ГАДАРЫ
В истории античного эпикуреизма выделяют несколько этапов, и каждый из них славен своими схолархами — руководителями школы. Ранний, или древний, Сад (конец IV — начало III в. до н. э.) связан с деятельностью его основателя Эпикура и его ближайших учеников: Метродора (331-278); Полиэна (ум. 290/280); Гермарха (ум. ок. 250), согласно завещанию Эпикура возглавившего школу после смерти ее основателя; Идоме-нея (род. ок. 325); Колота (род. ок. 320); Полистрата (ум. 218/219), преемника Гермарха на посту схоларха. С 219/218 по 205/204 г. возглавлял школу Дионисий из дема Ламптры, ему наследовал Василид из Тира (род. ок. 250) — схоларх с 205/204 г. до н. э.
К Среднему Саду (сер II в. — I в. до н. э.) принадлежали: Феспис (возможно, он возглавлял школу после Василида и перед Аполлодором), математик Филонид (сер. II в. до н. э.), Деметрий Лаконский (ок.150-75), учивший в Милете; Аполлодор Афинский по прозвищу «Садовый тиран» (схоларх с середины II в. до 110 г.); Зенон Сидонский (150-75) был схо-лархом с 110 по 75 г. до н. э.; после него схолархом был Федр (род. 138 г. — ум. ок. 70/69 г. до н. э.). В 88 г. Федр уехал в Рим, где у него учились Цицерон (Ad Fam. XII, 1, 2), Тит Помпоний Аттик, который в благодарность воздвиг своему учителю статую на Афинском акрополе, а также Луций и Аппий Сауфеи, посвятившие его герму элевсинским богам. Федр вернулся в Афины после реставрации Суллы (86 г. до н. э.), в 75 г. стал схолархом, через пять лет на этом посту его сменил Патрон.
Поздний Сад — это эпикурейские школы в Риме и его провинциях, начиная с середины II в. до н. э. и вплоть до II в. н. э1. I в. до н. э. стал «золотым веком» римского эпикуреизма: велико было не столько политическое влияние эпикуреизма, сколько его культурное значение — его этика и отношение к богам и смерти отразились в образе жизни, искусстве и поэзии. Эпикуреизм получил наибольшее распространение в Италии в середине I в. до н. э., когда в Кампаньи возникли две школы: одна в Неаполе во главе с греком Сироном и другая в Геркулануме во главе с Филодемом из Гадары. В ту пору достаточно широко были распространены вульгарные представления о сущности эпикуреизма, однако в среде образованных эпикурейцев сохранился подлинный дух учения Эпикура. Цицерон объяснял невежеством ложное понимание эпикурейской этики и противопоставлял Луцию Кальпурнию Пизону, увлеченному одним только словом «наслаждение», Филодема из Гадары, который, по словам Цицерона, проводил «различия и разделения» в том, что такое наслаждение и добродетель (Cic. Pis. 69).
Филодем родился около 110/100 г. до н. э. в городе Гадаре на берегу Галилейского моря и изучал философию в Афинах под руководством Зенона Сидонского. Филодем
© М. М. Шахнович, 2009
называл себя «преданным поклонником» Зенона при его жизни и «неутомимым певцом хвалы» ему после его смерти (PHerc. 1005, col. 14.8-9). Цицерон, который слушал Зенона в Афинах, описывал этого схоларха как «хитрого старца» и «наиболее проницательного» из всех эпикурейцев (Cic. Tusc. 3.38). Зенон был, вероятно, самым интересным и плодовитым эпикурейским философом после Эпикура. Известны его полемика против академика Карнеада, сочинения против Евклидовой геометрии и стоической логики (DL X, 25)2. Вероятно, около 70 г. до н. э. Филодем отправился из Афин в Рим, а затем переехал в Кампа-нью, в Геркуланум. Филодем был широко образован и преуспел, по мнению Цицерона (Pis., 70), не только в философии, но и в поэтике, риторике и музыке, что отличало его от других эпикурейцев. Предполагается, что скончался он в Геркулануме в 40/35 г. до н. э.
Филодем был известен, прежде всего, как поэт (в Палатинской антологии — около 30 его эпиграмм), его влияние отмечают в творчестве Катулла, Горация, Проперция и Марциалла. Филодем — автор многочисленных философских сочинений, которые стали известны в Новое время лишь после того, как была обнаружена при раскопках в Геркулануме (1752) на Villa dei Papiri эпикурейская библиотека. В 1793 г. была начата их публикация в "Voluminum Herculanensium"3.
Последняя треть ХХ в. ознаменовала новый этап в изучении его творчества. В 1969 г. выдающийся итальянский исследователь эпикуреизма Марчелло Джиганте (1923-2002) основал в Неаполе, где в Национальной библиотеке хранится большая часть обнаруженных при раскопках на Villa dei Papiri текстов, Центр по изучению геркуланских папирусов. В 1971 г. он начал издавать журнал "Cronache Ercolanesi" и книжную серию "La Scoula di Epicuro" в издательстве "Bibliopolis" (Неаполь) для публикации исследований. В 1993 г. при поддержке ряда зарубежных фондов был начата подготовка к новому полному изданию папирусов эпикурейской школы на основе нового метода развертывания папирусов. В этом грандиозном проекте участвовали в основном американские исследователи, среди которых были Дэйвид Армстронг, Джеймс Портер, Ричард Яанко, Дирк Оббинк, Давид Бланк и Джефри Фиш. В 2000 г. к этой работе подключились специалисты по микроспектрофотографии, применяющие высокие технологии для восстановления утраченных букв и фрагментов текстов4. В 1999 г. раскопки на Вилле папирусов были прекращены в связи с необходимостью проведения обширных консервационных работ. Однако недавно появилась информация о том, что в ближайшее время раскопки будут возобновлены, средства на продолжение этих дорогостоящих работ выделили Евросоюз, провинция Кампанья (Италия) и Институт гуманитарных исследований Паккарда (США).
Дошедшие до нас прозаические сочинения Филодема отражают круг его философских интересов, охватывающий этику, философию искусств (музыка, поэзия, риторика) и логику. Труды Филодема, в которых излагалось учение о богах и благочестии, а также полемические произведения историко-философского характера подчинялись задачам интерпретации и популяризации эпикурейского нравственного идеала и этической доктрины в целом. Нам не известно, были ли у Филодема сочинения, отражающие его «физические» воззрения, однако, скорее всего, учени е о природе находилось вне его самостоятельного философского творчества.
К этическим сочинениям Филодема относятся: «О лести» (Шр! kolakeiaç) (PHerc.222); «О пороках и добродетелях» (Шр! какiwv ка! rœv âperwv) (PHerc.1008); «О ведении хозяйства» (Шр! o!Kovojj.!aç) (PHerc.1424); «О гневе» (Шр! Оprrê) (PHerc.182); «О прямодушии» (Шр! napp-qgaq) ) (PHerc.1471); «О смерти» (Шр! баттои) (PHerc.1050); два этических трактата, названия которых неизвестны, содержатся в папирусах PHerc.1251 и PHerc.346.
К трудам об искусстве относятся: «О музыке» (Пгр< риотк^) (PHerc. 411, 1497, 1578) — сохранилась только одна четвертая книга; «О поэзии» в пяти книгах (Шр< noi^árwv ) (PHerc.460, 463, 1074, 207, 1425, 914, 1676); «О хорошем государе сообразно Гомеру» (Пгр< той кав' "O^npov áyaGoC ват1еы$) (РНегс.1507); «О риторике» (Пгр< 'рцтopiK^?) (PHerc.1426,1423, 1007/1673, 832/1015, 1004, 1669) в семи книгах.
К трудам по логике принадлежит сочинение «О чувствах» (Шр< aio-G^o-sw?) (P. Here. 19/698); в трактате «О знаках» (Шр< an^siwaewv) (PHerc.1065) Филодем вслед за Зеноном Сидонским излагал начала индуктивной логики, анализировал процедуры индукции, основанные на аналогии; трактат, вероятно, имел название «О явлениях и умозаключениях».
Из сочинений по «теологии» известны: «О богах» (Шр< Gswv), сохранились первая (PHerc.26) и третья книга (PHerc.152/157), и «О благочестии» (Шр< suo-s(ki'a<;) (PHerc.1428) в двух книгах.
Известно, что Филодем был автором многих сочинений историко-философского содержания, написанных преимущественно с полемической целью. В библиотеке Виллы папирусов обнаружены: «О стоиках» (Пгр< тшу Stwikwv) (PHerc.155, 339); списки философов академической (PHerc.164, 1021) и стоической школ (PHerc.1018); об Эпикуре — сочинение в двух книгах (Пгр< 'EmKoúpou) (PHerc.1232, 1289), а также примыкающий к нему текст из PHerc.176 о школе в Лампсаке, «Против...» (npo? to0?...) (PHerc.1005) и «Воспоминания» (npay^aTsíai pn^áTwv) (PHerc.1418, 1027), содержащие письма Эпикура и его последователей.
В сочинении «Об Эпикуре» (Шр< ' EmKoúpou) Филодем излагал историю эпикуреизма от Эпикура до своего учителя Зенона Сидонского (PHerc. 1232, 1289). Чрезвычайно важным является отстаиваемый Филодемом тезис о возможности развития учения Эпикура ввиду того, что на протяжении столетий исследователи муссировали положение о догматизме эпикурейской философской традиции. Филодем отрицал точку зрения, согласно которой те, кто «пришли в школу после Гермарха», не внесли в учение и практику никаких изменений. Он писал, что он скорее поверит, что «все люди чернокожие, кривые и маленького роста», чем признает, что все эпикурейцы «думают и поступают одинаково» (PHerc. 1005, col. 3.8-17)5. В целом ряде сохранившихся фрагментов сочинений об Эпикуре и эпикурейцах содержится критика «ложных» эпикурейцев. Филодем защищал Сад от критики и от всевозможной вульгаризации, прежде всего, подчеркивая особенности поведения или мнения самого Эпикура. Он различал «болтающих» об Эпикуре и тех, кто следует его учению, особенно в том, что касается нравов, царивших в школе во времена Эпикура (PHerc. 1005, col. 15.3-13). С другой стороны, он соглашался с кем-то из оппонентов, что среди эпикурейцев были люди, неадекватно трактовавшие некоторые положения доктрины Эпикура.
Этика — важнейшая составляющая эпикурейской философии. Этические сочинения Филодема свидетельствуют о том, что, вопреки традиционному мнению о наличии догматизма в эпикуреизме, этическое учение эпикурейцев и их терапевтическая практика развивались.
Сочинение Филодема «О гневе» (PHerc.182) связано с идеями Зенона о воспитании эпикурейского мудреца. Филодем определяет свою позицию в споре перипатетиков и стоиков о природе человеческих эмоций и, прежде всего, гнева. Согласно представлению стоиков, все эмоции, включая гнев, являются иррациональными импульсами, которые необходимо полностью подавлять. Перипатетики не считали, что мудрец полностью должен быть лишен переживаний, в том числе и гнева, и не видели необходимости в отказе от эмоций. Эпикурейцы же считали, что гнев болезнен и поэтому его следует избегать, однако гнев
в природе человека, и полностью избежать его не удается. В первой части трактата Филодем перечисляет все негативные последствия гнева, используя исторические и литературные примеры. Например, он пишет, что только лев, единственный из всех диких зверей, мог вызвать гнев у Александра Великого (col. 18.26-34)6. Далее он рассуждает о том, насколько гнев вредит занятиям философией, мешая разделять совместное исследование, т. е. препятствуя коллективным занятиям. Во второй части трактата он представляет точку зрения перипатетиков (col. 31-32) и критикует ее. Он пишет, что нет необходимости утверждать, что не подчинившийся своему начальнику солдат вызывает справедливый гнев, однако следует признать, что всякая страсть есть зло, т. к. она вызывает боль и приносит вред. Поэтому следует отличать справедливый гнев от гнева пустого, которого прежде всего и следует избегать (col. 37-38).
Филодем задает вопрос: если мудрецу нанесен значительный вред, будет ли он глубоко уязвлен, будет ли он гневаться и пожелает ли он наказать того, кто нанес ему вред? И сам отвечает: мудрец максимально отдалится от этого человека, но не будет выведен из равновесия (возбужден) этим обстоятельством, точно так же, как сильная физическая боль не возбуждает его. Естественно, что мудрец не будет мечтать об отмщении или наказании обидчика как о чем-то приятном: такая оценка справедливого наказания свойственна жестокому человеку, а мудрец не может быть жестоким, т. к. жестокость — наихудшее наказание для самого себя (col. 41-42). Филодем развивает идею Эпикура о том, что мудрец не может испытывать сильный гнев, а может иметь лишь «легкий» гнев, в то время как боги не испытывают гнева вообще (КД, 1).
Трактат «О прямодушии» (PHerc. 1471) представляет собой изложение лекций Зенона Сидонского о характерах с комментариями самого Филодема. Главная идея этого трактата заключается в эпикурейском принципе необходимости врачевания болезней души философией. Филодем рассуждает о психотерапевтической практике, применяемой в эпикурейских общинах для формирования спокойного состояния духа, или атараксии. Подобно тому как для лечения телесных болезней необходимо подобрать правильное лекарство, необходимо найти правильное воздействие на болезни души. Средство лечения моральных пороков — отсутствие лицемерия в словах и поступках, прямодушие, т. е. откровенность в суждении о проблемах и недостатках. Подобно тому как опытный врач выбирает лекарство, руководствуясь обнаруженными симптомами заболевания, опытный целитель душ применяет свою методику, руководствуясь особенностями психологии слушателя. Так же как врач, «терапевт» души может преуспеть в лечении, а может потерять больного, т. к. некоторые «пациенты» не выносят откровенности. В ряде случаев, пишет Филодем, следует скрывать от пациента перспективы его «лечения». Исследователи отмечали значение этого труда Филодема в истории психологии и педагогики7, сравнивая эпикуреизм и христианство. Американский исследователь Н. ДеВитт даже полагал, что практика эпикурейских объединений повлияла на формирование христианских общин и что в восточных провинциях Римской империи так широко был распространен эпикуреизм, так высока была ценность эпикурейской этики в разных слоях общества, «что у Павла не было другой альтернативы как принять и освятить ее новой духовной санкцией»8.
Трактат построен по характерному принципу: Филодем задает вопросы и сам же на них отвечает. Почему люди принимают откровенные речи легче из уст того, кого они почитают умнее себя, или из уст того, кому он подчиняются? Почему женщины легче реагируют на откровенность, чем мужчины? Почему старики более восприимчивы, чем молодые?
Филодем разделяет тех, кто получает «лечение» или воздействие, и тех, кто осуществляет его (руководители общины). На основании этого возникло несколько теорий социальной стратификации внутри эпикурейской школы. Так, ДеВитт отделял учеников от младших и старших философов, противопоставляя всем мудреца9. Однако эта точка зрения противоречит сказанному Филодемом, который считал, что один мудрец всегда найдет, как поддержать другого, и будет радоваться другому, т. к. даже мудрецы могут испытывать боль (col.8.7-13) и нуждаться в поддержке. В этом отношении эпикурейский мудрец, в отличие от стоического, оказывается на уровне обычного человека.
Наиболее важным этическим сочинением Филодема считается трактат «О смерти»10. По мнению М. Джиганте, в этом трактате позиция Филодема-философа вступила в противоречие с позицией Филодема-поэта: вопреки классическому эпикуреизму, он писал о существовании отличия между кончиной мудреца и смертью обычного человека. Джиганте видит в известных словах Горация о бессмертии поэта: «Нет, не весь я умру! Лучшая часть моя избежит похорон...» (III, 30)11 воспроизведение точки зрения Филодема12.
В начале этого сочинения Филодем излагает позицию Эпикура о том, что смерть для истинного мудреца ничего не значит, и приводит несколько доводов о нелепости страха смерти. Однако далее он переходит к рассуждениям о том, что есть более или менее трудные виды ухода из жизни. Один из них — безвременная, ранняя кончина в молодые годы. Сам Эпикур уходил из жизни зрелым мужем, познавшим мудрость презрения смерти, однако, будучи молодым, умирать тяжело. Далее Филодем с большим сочувствием пишет о тех, кто, умирая, оставляет родителей, ребенка, жену и испытывает тоску, терзаясь страхом за них и скорбью. Сочувствует Филодем и тем, кто умирает на чужбине вдали от родных. С другой стороны, он достаточно резко осуждает тех, кто, умирая, сожалеет, что не оставляет после себя детей, указывая, что скорее друзья и ученики вспомнят учителя добром, чем потомки своего предка. В качестве примера он приводит отношение к памяти Эпикура, Метродора, Гермарха и Полиэна в эпикурейской школе, противопоставляя почитанию учителя и первых учеников отношение Кадмидов к Кадму, своему предку, или детей и внуков Геракла к великому герою (PHerc. 1050, col. 23.2-24.5). Он осуждает стремление к самоубийству и выступает с критикой стоической позиции13. Он заявляет, что «великое безумие» (col. 28.5) желать героической смерти в бою. «Я думаю, — заявляет он, — что не имеет значения умирает ли человек достойным образом на ложе болезни или достойным образом умирает, сражаясь с врагом» (col. 29.15-17). Филодем цитирует знаменитые слова Одиссея (Od. V, 306-308) о том, что не важно, где умереть — в битве ли под Троей или в штормовом море. Филодем рассуждает далее о том, что обычный человек может быть не менее бесстрашным, чем известный. В заключение Филодем приводит слова, ставшие крылатыми: все люди (независимо от их состояния и положения) живут в городе, не защищенном от смерти (col. 37.27-29)14. Человек может быть более сильным, чем гиганты, но эта сила эфемерна (col. 37.23-25): мы все, как сосуды из стекла и глины, поэтому не можем быть не разбиты (col. 39.1-6). Однако мы можем морально подготовить себя к смерти, и, когда придет время, достойно, без панического страха, уйти из жизни, зная, что жизнь была наслаждением, а после ее завершения нет никаких ощущений, смерть — всего лишь окончание жизни, а не начало новых страданий (col. 39.15-25).
В сочинении «О богах» (PHerc. 26)15 Филодем писал о причинах страха перед богами и указывал на его бессмысленность (col. 16.18 — col. 25). В папирусах 152 и 157 содержатся части трактата, в которых Филодем излагал основное содержание своей теологии. Этот текст озаглавлен «Об образе жизни богов». Г. Дильс считал, что это третья часть
трактата «О богах», т. к. в ней обсуждаются проблемы вида и формы богов, антропоморфизм, изономия, невмешательство богов в дела природы и людей, атрибуты богов: блаженство и бессмертие. В этих папирусах критически излагаются учения Демокрита, Продика и перипатетиков о происхождении представлений о богах, а также содержится критика провиденциализма стоиков. В этом сочинении Филодем проявил себя большим знатоком мифологии. Именно эта часть трактата перекликается с сочинением Цицерона «О природе богов», который, как известно, использовал трактаты Филодема. Тем не менее, некоторые исследователи рассматривают тексты папирусов 152 и 157 как отдельное произведение16.
Филодем был вынужден защищать эпикуреизм от обвинений в безбожии, поэтому он написал сочинение «О благочестии»17, в котором отмечались особенности отношения эпикурейцев к богам и его благочестивый характер. Этот трактат состоит из двух книг; первая посвящена изложению представлений о богах и благочестии поэтов и философов, находившихся вне эпикурейской традиции. В хронологической последовательности Фило-дем излагает взгляды греческих мыслителей от досократиков до стоика Диогена из Вавилона. Во второй книге Филодем представляет точку зрения Эпикура о благочестии. В целом, составленный таким образом трактат представлял собой защиту Эпикура и эпикурейцев от обвинений в безбожии и отсутствии благочестия. В своей апологии Филодем стремился показать, как неблагочестивы все другие мыслители и насколько глубоко благочестие Эпикура. Он утверждал, что общество для своей безопасности нуждается в благочестии, так же как и в правосудии. Поэтому эпикурейцы, считая, что благочестию можно научиться, воспитывают его в себе и полагают важным элементом образа жизни (П. гиотв. 2260-2265)18. Филодем писал: «Никто не преуспел в представлении абсолютно точных доказательств существования богов, однако мы верим в них и почитаем их, так же как делают все люди, за исключением отдельных безумцев (тгог? тсаракотсо1)» (П. гиотв. 650-657)19. Спустя два века другой эпикуреец, Диоген из Эноанды, также станет защищать эпикурейцев от обвинения в безбожии, указывая: «Это не мы отрицаем богов, а другие. Так Диагор Мелосский и те, кто близко следовали его теории, ясно утверждали, что боги не существуют, и активно нападали на тех, кто думал иначе. Протагор из Абдеры, в целом, выдвигал то же мнение, что и Диагор, но выражал его иначе, чтобы избежать его чрезмерной дерзости»20. Оба философа повторяют слова своего учителя о «безумных людях, которые отрицают существование богов», известные по 12-й книге сочинения «О природе»; Филодем цитирует их в этом своем трактате (П. гитев. 519-541)21. По его словам, Эпикур порицал Продика, Крития и Диагора за их отношение к богам, говоря, что «они были безумны и неистовствовали», и уподоблял их «находящимся в исступлении» (П. гиотв. 524-530)22.
В трактате «О благочестии» Филодем критиковал поэтов и мифографов от Гомера, Гесиода и Пиндара до Аполлодора за ложное мнение о богах, критически излагал концепции о природе богов греческих философов от Фалеса до Феофраста и резко полемизировал с теологией Зенона, Клеанфа, Хрисиппа и Диогена из Вавилона. Интересно, что в первой книге трактата Филодем, подобно Лукрецию (NR V, 1161-1240), довольно подробно пересказывает слова Сизифа из одноименной сатировой драмы, традиционно приписываемой софисту Критию, о возникновения ложных представлений о богах в результате обмана глупцов, которых с помощью страха перед богами законодатели решили удержать от совершения зловредных деяний (П. гиотв. 1176-1217)23. Филодем сообщает, что в 12-й книге трактата «О природе» Эпикур писал, что первые люди имели представление о том, что боги существуют, но затем соединили его со страхом перед наказанием и страхом смерти. Так
возникло убеждение, что боги вмешиваются в дела людей, поэтому появились молитвы и жертвоприношения (П. вусте^. 296-307)24.
Т. Гомперц, опубликовавший еще в 1866 г. геркуланский папирус 1428, содержащий трактат «О благочестии», и Г. Дильс, поместивший параллельно в "Doxographi Graeci" важнейшие места из этого трактата и отрывки из речи Веллея (Ос. ND I, 27-41), показали, что это сочинение Филодема послужило одним из важнейших источников для написания Цицероном трактата «О природе богов». Кроме того, Дильс считал, что Цицерон также использовал аналогичное сочинение Федра. Е. Асмис, верная своей точке зрения, что Филодем был всего лишь компилятором сочинений Зенона Сидонского, однако настаивает, что и Цицерон, и Филодем использовали недошедший до нас трактат Зенона с таким же названием. А. Хейнрихс считает, что критика мифографов была воспринята Филодемом у Аполлодора25, однако ни у него, ни у Асмис нет достаточных аргументов.
В трактате «О благочестии» Филодем указывал, что Эпикур не только признавал необходимость почитания богов своего города, не только был наблюдателем на праздниках, но и сам участвовал в обрядах. Согласно Филодему, во времена архонта Аристонима Эпикур в письме Фирсону рассказывал, что «он отмечал вместе с народом праздник горшков (на второй день Анфестерий — М. Ш.) и был посвящен в мистерии города, как и все другие» (П. густев. ^Н2 II 109, 3)26. Кроме того, Филодем цитировал фразу из сочинения Эпикура «Об образах жизни», а именно: мудрец «демонстрирует уважение к богам» (П. густев. II, 108), и почитать их следует не потому, что, если их не почитать, боги будут раздражены, а «потому, что природа богов выше нашей» (П. густев. ^Н2 II, 110)27.
В той же книге Филодем приводит отрывок из письма Эпикура к друзьям, разъясняющий причины такого поведения. Эпикур писал: «Давайте благочестиво и точно приносить жертвы в нужные дни и выполнять все другие акты почитания согласно обычаю, чтобы не дать никаких поводов для беспокойства общественному мнению в наших суждениях о лучших и величайших существах. Кроме того... так мы можем жить в согласии с природой»28. Таким образом, участие в религиозной практике сам Эпикур объяснял двумя причинами: необходимостью следовать обычаям и возможностью «жить в согласии с природой».
Отправление установленного культа — важнейшая обязанность гражданина, поэтому оно было необходимо для эпикурейцев как проявление лояльности, однако отнюдь не из страха перед наказанием, а в соответствии с известным стремлением приверженцев этой школы не вмешиваться в политическую жизнь, не выделяться, «прожить незаметно», сохранив невозмутимость духа, спокойствие. Это и означало «жить в согласии с природой». Э. Биньоне, А. Ж. Фестьюжер экстраполируют мнения Филодема на позицию самого Эпикура, считая, что эпикуреизм был абсолютно догматическим учением. Однако у Фило-дема в сочинении «О музыке» имеется замечание, полностью противоречащее позиции основателя Сада: «Сколько бы ни говорили, что божественное не нуждается дополнительно в чьем-либо почитании, нам-то как раз прирождено его почитание в особой степени, [мы] представляем его благочестиво, согласно тому, что было передано каждому преданиями от отцов» (курсив наш — М. Ш.)29. Как известно, Эпикур отрицал традиционную мифологию, «предания отцов», однако Филодем был вынужден оправдываться в том, что эпикурейцы отнюдь не безбожники, а законопослушные благочестивые граждане. Эпикур же к этому не стремился.
В отличие от Эпикура и Метродора, критиковавших Гомера, Филодем пытался доказать, что и знание Гомера может быть полезно. В трактате «О хорошем государе сообразно Гомеру», посвященном Пизону, Филодем объяснял, как использовать поэзию
Гомера для воспитания в себе черт, необходимых хорошему правителю. Филодем возвеличивал Одиссея и Нестора, стремившихся к мирному разрешению конфликтов (PHerc.1507, col.28-29), называя их мудрейшими из греков. Он восхвалял Алкиноя как правителя за то, что он благими решениями и действиями способствовал благоденствию своего народа (PHerc.1507, col.30). В отличие от первых эпикурейцев, избегавших участия в политике, Филодем подчеркивал, что правителю необходимо быть справедливым, искать примирения в спорах, избегать войны, особенно гражданской. Обращаясь к Пизону, Филодем имел в виду римскую правящую элиту в целом. Любопытно, что Цицерон неоднократно указывал, что считавший себя эпикурейцем Луций Кальпурний Пизон не был предан учению Эпикура по существу, но увлечен одним только словом «наслаждение». Цицерон писал, что Пизон восхвалял философию удовольствия, не понимая, какое удовольствие имеется в виду (Cic. Red. Sen. VI, 13-14; Pis.69). Цицерон утверждал, что мнимые эпикурейцы понимают под наслаждением не безмятежность духа, а обжорство и пьянство (Cic. Pis.20). Цицерон противопоставлял Пизону находившегося под его покровительством Филодема, который, по его мнению, проводил «различия и разделения» в том, что такое наслаждение и добродетель (Cic. Pis.69).
В отличие от старшего поколения эпикурейцев, Филодем придавал большое значение искусствам, однако он критиковал точку зрения, согласно которой музыка влияет на формирование характера и в силу этого имеет большое воспитательное значение. Он считал, что музыка не оказывает никакого влияния на формирование личности, она только возбуждает чувства и не ведет к добродетели. Только в единстве с поэзией музыка может оказывать образовательное и воспитательное воздействие, причем, значение поэзии в этом отношении, по его мнению, выше, чем прозы. В трактате «О музыке» Филодем подчеркивает, что Ивик и Анакреон привлекали не мелодичностью песен, но страстью, выраженной в стихах (col. 14.8-13). С точки зрения Филодема, музыка лишь радует слух, но в сочетании с правильными словами способствует подлинному наслаждению.
Диоген Лаэрций указывал, что Эпикур считал, что мудрец может правильно рассуждать о музыке и поэзии, но никогда не станет сам сочинять стихи (Х,121). Римские эпикурейцы отвергли это положение, утверждая, что Эпикур имел в виду традиционную поэзию, претендующую на раскрытие истины. Истина раскрывается только философией, а поэзия ведет к наслаждению. В отличие от Эпикура, который отрицал значение поэзии вообще, а гомеровскую поэзию считал ненужным вымыслом, Филодем сам был известным поэтом; кроме того, он написал сочинение «О поэзии», в котором доказывал, что поэзия может быть благом. Искусство риторики, традиционно считаемое эпикурейцами бесполезным, у Филодема оказывается также не лишенным пользы. В нефилософской прозе, как и в поэзии, может быть выражен тот же смысл, что и в философии — указание пути к блаженной жизни30.
1 GuiffridaP. L'epicureismo nella letteratura latina nel I secolo a. C. II vols. Torino, 1940-1948; Paratore E. L'epicureismo e sua diffusione nel mondo latino. Rome, 1960; Boyancé P. L'Épicurisme dans la sociéte et la littérature romanes // Bulletin d'Association G. Budé. 1960. № 19. P. 449-516; Шахнович М. М. Сад Эпикура. Философия религии Эпикура и эпикурейская традиция в истории европейской культуры. СПб., 2002. С. 112-154; Шахнович М. М. Философия Филодема из Гадары: общий обзор // Философские науки: спец. выпуск «Философский Петербург». М., 2004. С. 87-100 (к сожалению, эта статья по независящим от автора обстоятельствам была опубликована без имевшегося в ней справочного аппарата).
2Angeli A., Colaizzo M. I frammenti de Zenone Sidonio // Cronache Ercolanesi. 1979. № 9. P. 47-133.
3 Schmid W. Zur Geschichte der herculanishen Studien // La Parola del Passato. 1955. № 10. Р. 478-500.
4Armstrong D. Philodemus, the Herculaneum Papyri and the Therapy of Fear // Epicurus: His Continuing Influence and Contemporary Relevance / Ed. by D. Gordon, D. Suites. RIT Cary Arts Press, 2003. P. 17-18.
5 Filodemo. Agli Amici di Scuola / Ed. by A. Angelli. Naples, 1988.
6 Filodemo. L'ira. Edizione, traduzione e commento a cura G. Indelli. Napoli, 1988.
7 См.: GladC. E. Paul and Philodemus. Adaptability in Epicurean and Early Christian to Psychagogy // Supplements to Novum Testamentum. Brill, 1995. Vol. LXXXI.
8 Witt N. W. de. Epicurus and his Philosophy. Minneapolis, 1954. P. V.
9 Witt N. W. de. Organization and Procedure in Epicurean Groups // Classical Philology. 1936. № 31. P. 205-211.
10 Filodemo di Gadara. I frammenti del IV libro dell'opera «Sulla morte». Roma, 1970; Kuiper Т. Philode-mos. Over den Dood. Amsterdam, 1925.
11 Квинт Гораций Флакк. Избранная лирика. М.; Л., 1936. С. 119.
12 Gigante М. Ricerche filodemee. Napoli, 1969. Р. 63-130.
13 См.: ArmstrongD. Philodemus, the Herculaneum Papyri and the Therapy of Fear // Epicurus: His Continuing Influence and Contemporary Relevance / Ed. by D. Gordon, D. Suites. RIT Cary Arts Press, 2003. P. 30-31.
14 Эта сентенция встречается в Парижском собрании изречений Эпикура и в «Обращении Эпикура» (№ 31) и даже в византийской «Мелиссе» и древнерусской «Пчеле» (65 гл.). Стобей же считал ее принадлежащей ученику Эпикура Метродору.
15 Diels Н. Philodemus uber die Gotter. Buch I und III // Abhandlungen der Koniglichen Preussischen Akademie der Wissenschaften — 1915. Berlin, 1916. № 7. S. 3-104; 1916. № 4 (Berlin, 1917). S. 3-69; Arrighetti G. Filodemo. De Dis III, col. XII-XIII 20 // Studi Classici e Orientali. 1958. № VII. P. 83 sqq.; Arrighetti G. Filodemo. De Dis III, col. X-XI // Studi Classici e Orientali. 1961. № X. Р. 112 sqq.
16Asmis E. Epicurus' Scientific Method. Ithaca; New York, 1984. P. 316-320.
17 Heinrich A. Toward a new edition of Philodemus' Treatise On Piety // Greek, Roman and Byzantine Studies. 1972. № 13. Р. 67-98; Philodemus. On Piety. Part I / Ed. by D. Obbink. Oxford, 1996.
18 Philodemus. On Piety. Part I / Ed. by D. Obbink. Oxford, 1996. P. 260.
19 Philodemus. On Piety. Part I / Ed. by D. Obbink. Oxford, 1996. P. 150.
20 Diogenes of Oinoanda. The Epicurean Inscription / Ed. by M. F. Smith. Napoli, 1993. Fr. 16.
21 Philodemus. On Piety. Part I / Ed. by D. Obbink. Oxford, 1996. P. 142.
22 Epicuro. Opere. A cura di G. Arrighetti. Torino, 1973. Fr. 27. Ср.: Philodemus. On Piety. Part I / Ed. by D. Obbink. Oxford, 1996. P. 142.
23 Philodemus. On Piety. Part I / Ed. by D. Obbink. Oxford, 1996. P. 186-188.
24 Philodemus. On Piety. Part I / Ed. by D. Obbink. Oxford, 1996. P. 126.
25 Heinrich A. Philodems "De Pietate" als mythographische Quelle // Cronache Ercolanesi. 1974. № 4. Р. 5-38.
26 Epicurea / Ed. by H. Usener. Lipsiae, 1887; Stuttgart, 1973. Fr. 169.
27 Epicurea / Ed. by H. Usener. Lipsiae, 1887; Stuttgart, 1973. Fr. 12-13.
28 Epicurea / Ed. by H. Usener. Lipsiae, 1887; Stuttgart, 1973. Fr. 387.
29 Epicurea / Ed. by H. Usener. Lipsiae, 1887; Stuttgart, 1973. Fr. 386.
30 Sudhaus S. Philodemi Volumina Rhetorica, Amsterdam, 1964. Vol. I. P. 216-224; Vol. 2. P. 256-253.
