CC BY
276
УДК 17.026.4
ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ГЕННОЙ ИНЖЕНЕРИИ: ПАРАДОКСЫ НАУЧНОГО И ФАНТАСТИЧЕСКОГО
В. О. Абрамова, А. В. Абрамова
Рассматривается противостояние этического абсолютизма и этического релятивизма как оснований общественной и индивидуальной морали применительно к возможностям развития генной инженерии. Вопросы этических ограничений подобных научных исследований в современном обществе вызывают бурные дискуссии ученых и политиков. Авторы статьи рассматривают основные проблемы и перспективы генетических исследований с позиции морали.
Ключевые слова: мораль, этика, биоэтика, этический абсолютизм, этический релятивизм, евгеника, генная инженерия, биотехнологии.
Результаты исследований, представленные в статье в разделе «Биотехнологии и утилитаристская мораль», подготовлены при финансовой поддержке РНФ. № проекта 19-18-00422 «Социогуманитарные контуры геномной медицины».
Евгеника и моральные традиции.
Социальные проблемы генной инженерии, наследующей идеи евгеники, реализующих их с помощью достижений современной науки и техники, с течением времени приобретают все большую остроту и актуальность. Это связано не только с научной притягательностью объекта исследования, но с ожесточенными дискуссиями по поводу его этического и политического подтекста. Вмешательство в естественную природу человека ранее было невозможно, поскольку не было необходимых знаний в области физиологии и медицины, а также научной и инструментальной базы. Оно считалось недопустимым, так как противоречило нормам традиционной религиозной морали, основанной на этическом абсолютизме. Научно-технический прогресс и возникновение идеологии гуманизма породили этический релятивизм как кредо индивидуализма. Обращение к перспективам научных исследований природы человека, его возможностей и пределов допустимого породили особый литературный жанр научной фантастики, в рамках которого сложились первые образы людей с особыми сверхчеловеческими способностями. Нравственные проблемы совершенствования человека как биологического вида с помощью науки ставились писателями-фантастами в своих произведениях, начиная с XIX века. Образы монстров, соединяющих качества людей и других существ, созданные М. Шелли, Г. Уэллсом, А. Беляевым и другими классиками этого жанра, стали хрестоматийными. Показательно, что все эти литераторы большое внимание уделяли нравственным аспектам деятельности ученых - ответственности перед своими созданиями за их дальнейшую судьбу в мире обычных людей, социальным и этическим последствиям появления сверх-
человека для всего человечества, возможным рискам. Предвидение грядущих нравственных конфликтов, нарушение природной и социальной гармонии вследствие подобных экспериментов - бесспорная заслуга писателей-фантастов прошлого и настоящего. Но если евгеника как учение о селекции человека изначально имела сомнительную репутацию и воспринималась в массовом сознании в качестве фантастического проекта отдельных мыслителей, покушающихся на созданных Богом людей и абсолютные нравственные ценности, то статус генной инженерии как науки будущего невозможно отрицать. В современном мире опасность неконтролируемого вмешательства ученых в природу человека стала реальной, приобрела глобальные масштабы. Социально-политические аспекты развития генной инженерии связаны с ее этическим измерением, которое находит свое проявление в правовых отношениях, сложившихся в обществе. Здесь изначально заложено противоречие между общественной (корпоративной) и индивидуальной моралью, определяющее противостояние этического абсолютизма и этического релятивизма как оснований данных позиций. Генетическая предопределенность способностей людей лежит в основе теорий, оправдывающих социальное неравенство, высокий статус одних членов социума и подчиненное положение других, право одаренных людей управлять простыми и примитивными. Правящая элита используют этот аргумент для обоснования своих притязаний на властные полномочия, преимущества по рождению и крови. Как полагал еще Платон, каждый человек в государстве должен быть на своём месте, обусловленном врожденной, изначально присущей ему предрасположенностью к определенному виду деятельности, его качествами. Сходные черты характера граждан дают возможность государству прогнозировать и предсказывать их дальнейшее поведение. В то же время политика государства формируется на основе выражения общих интересов его граждан или так называемой концепции общего блага, учитывающей потребности различных слоев социума. Правящие круги заинтересованы в улучшении физических и интеллектуальных возможностей населения, повышении его трудоспособности, снижении числа инвалидов. Контроль государства за репродуктивным поведением и сохранением здоровья людей предполагает воздействие на их са-мосохранительное поведения, предотвращение врожденного уродства младенцев, знание типичных заболеваний, вызываемых генетическими отклонениями, передающимися по наследству.
Объективные социальные причины появления евгеники и развития на ее идейной основе современной генной инженерии порождают диаметрально противоположные тенденции, направляемые этическими целями и ограничениями. С одной стороны, воздействие на природные механизмы воспроизводства человека оправдано высокими побуждениями совершенствования его телесного и духовного состояния, оптимизации его как биологического вида, создания для него благоприятных социальных условий.
С другой стороны, вмешательство человека в естественный ход вещей и жизненных процессов противоречит вечным и неизменным законам природы, то есть объявляется противоестественным и противоречащим воле Бога, который заложил их в определенную модель мироздания. Возникло противостояние позиций этического релятивизма, отражающего возрастающие запросы человека, выступающего под лозунгами гуманизма, и этического абсолютизма, предполагающего строгий детерминизм, содержащийся в законах природы и морали. Главные вопросы, лежащие в основе всей биоэтики и этических оснований генной инженерии, формулируются следующим образом: Имею ли я право усовершенствовать собственную жизнь и жизнь своих близких, в том числе потомков, в соответствии с моими представлениями о достойных человека естественных условиях существования? Есть ли действительно общая для всех людей благая цель, которую может реализовать государство посредством своей политики в области генетической инженерии? Могут биотехнологии стать единственным средством решения насущных социальных проблем современного общества (например, создание вакцины против вирусных инфекций, угрожающих всему человечеству)?
На эти вопросы можно ответить только в ходе последовательного решения нескольких задач: во-первых, необходимо понять, что собой представляет человек как природное существо; во-вторых, что мы имеем в виду под нравственными ограничениями; в-третьих, решение каких проблем предполагает применение к совершенствованию человека как биологического вида биотехнологий и других возможностей генной инженерии. Это позволит либо установить этически допустимые пределы их использования, либо отвергнуть возможность подобных научных исследований вообще. Их перспективы зависят от того, какая позиция будет преобладающей - этический релятивизм или этический абсолютизм.
Проблема происхождения человека как биологического вида породила большое количество гипотез. Если человеческая жизнь неслучайна, но имеет источник, связанный с её мистическим, сакральным значением (например, концепция креационизма), то дальнейшее обсуждение возможности генетических исследований не имеет никакого смысла. В случае признания права ученого уподобиться творцу через свое вмешательство в создание совершенного человека, занимающийся генетической инженерией исследователь должен осознавать социальные и этические последствия своей деятельности и «перейти черту», отрекаясь от Абсолютного. Если мы предполагаем, что жизнь возникла случайно, например, в ходе биохимической эволюции (теория Опарина-Холдейна), а человек является продуктом биологической эволюции, то человек - это особый биологический вид, к которому могут быть применимы селективные и генетические преобразования. Евгеника и впоследствии генная инженерия не вызывали бы последующих споров, если бы не их нравственные аспекты. Человеческую
природу нельзя сводить к телесной оболочке, она имеет уникальное духовное содержание - нравственность, отличающую человека от животных, обеспечивающую его предназначение путем морального выбора, способствующего достижению сознательно поставленной цели. Даже если мы полагаем, что теория естественного отбора Ч. Дарвина, созданная дедуктивным методом и имеющая косвенные экспериментальные подтверждения, объясняет происхождение человека путем эволюционного развития, то вопрос о ценности и смысле его жизни всё равно остаётся открытым. А это главный вопрос любой этической системы. И кто может определить такую категорию как достойные условия жизни человека?
Поэтому если речь идёт об индивидуальной перфекционистской морали, то в случае с евгеникой и генетической инженерией нет никаких противопоказаний. Желание отдельного субъекта реализуемо, если оно никак не затрагивает интересы других людей, например, биотехнологии на уровне фенотипа (красивое тело и т. п.), на генотипическом уровне встаёт вопрос об ответственности перед будущими поколениями, но и он может быть снят, если изменение не передаваемо по наследству (уникальная мутация). Что же касается морали в общественной форме её проявления, то здесь возникает большие трудности в связи с плюрализмом её интерпретаций. Чаще всего в основания нравственных отношений конкретного типа общества закладывается понятие «справедливость». По мнению одного из ведущих отечественных специалистов в области этики А.А.Гусейнова, справедливость - «нравственно приемлемая мера конфликтности человеческих взаимоотношений во всех их общественно значимых разновидностях (от межличностной сферы до международных отношений)» [1, с. 458]. Показательно, что известный немецкий философ Ю. Хабермас, посвятивший большое количество исследований проблемам евгеники и генетической инженерии, тоже называет моральными вопросы справедливой совместной жизни [2]. При таком подходе круг проблем этического дискурса сужается до рассмотрения сталкивающихся желаний, интересов, обязанностей, а власть, выступающая регулятором справедливых отношений, диктует общественные моральные идеалы и способствует регулированию нравственных конфликтов. Здесь смыкаются этические и политические аспекты жизнедеятельности социума, обеспечивающего благополучное существование человеческого рода.
Однако при такой расстановке акцентов существует большая вероятность различных трактовок понятия справедливость в соответствии с представлением об общественном благе как выражении государственных интересов. Подобного рода опасения были высказаны еще Платоном в диалоге «Государство»: «Справедливость, утверждаю я, это то, что пригодно сильнейшему... В каждом государстве силу имеет тот, кто у власти. Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия - демократические законы, тирания - тиранические, так же и в остальных случаях. Уста-
новив законы, объявляют их справедливыми для подвластных - это и есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их карают как нарушителя законов и справедливости» [3, с. 23]. Таким образом, неопределенность содержания понятий «справедливого» и «благого» в итоге приведёт к искажению представлений о добре и зле, а границы морально допустимого станут подвижными, зависимыми от ценностных приоритетов в отдельном государстве.
Подобные рассуждения демонстрируют приоритет абсолютистской морали в политической жизни, когда государство полностью подчиняет ее политическим интересам правящей элиты, объявляет себя выразителем божественной воли. Возникает парадоксальная ситуация, когда этический релятивизм трансформируется в этический абсолютизм, а государство, создающее сильные законы, фактически принимает на себя функции божественной власти. Такая политическая ситуация накладывает полный запрет на евгенические исследования и генную инженерию. Поэтому, на наш взгляд, табуирование евгеники в прошлом было связано с идеализацией нравственных отношений и абстрагированием морали от конкретных условий жизни людей, её претензией на универсальность и всеобщность, что порождало невозможность прикладных исследований и существования биоэтики вообще. Сомнения в статусе евгеники и генной инженерии обусловлены трудностью установления так называемой «антропологической сущности», которая свойственна всем представителям рода homo sapiens, помимо морфологического и физиологического сходства: именно она, пока еще не отлитая в формулировки и мало определенная, противится «видовому» признанию.
Биотехнологии иутилитаристкая мораль.
Представляется крайне важным для биоэтики вопрос, может ли «технизация» человеческой природы изменить понимание человека как особого биологического вида таким образом, что он не будет способен идентифицировать себя в качестве этически свободного среди морально равных себе существ? Действительно, каждый индивид уникален и неповторим. Посредством саморефлексии мы идентифицируем себя как индивидуальность (и личность), которая при этом является и физическим телом. Вследствие биотехнологических селективных изменений может возникнуть эко-системное нарушение в самом обществе, которое приведёт к новому, не обязательно позитивному, типу межличностных отношений.
Очевидно, что остановить прогресс науки и техники невозможно. Анализируя историю развития медицины, можно перечислить множество примеров, когда инновации не принимались обществом и только после долгих эмпирических проверок, связанных со спасением человеческих жизней, органично влились в нашу практику и уже не кажутся нам чуждыми (переливание крови, трансплантация органов и т.п.). Кроме того, научное любопытство склонно оправдывать исследования ученых, связан-
ные с расшифровкой генома человека и других живых существ. Если раньше подобного рода исследования казались неосуществимыми, то сегодня их практическое воплощение приобрело широкие масштабы, стало жизненно необходимым. В частности, можно назвать разработку новых препаратов для лечения тяжелых генетических заболеваний и бактериальных инфекций (COVID 19). Обсуждение этих проблем биоэтики в отечественных СМИ стало жизненной необходимостью в условиях сложной эпидемиологической ситуации в России и в мире.
На наш взгляд, как предвосхищение евгеники, так и освещение проблем, приведших к реализации ее программы в современной генной инженерии, обнаруживается на страницах художественных произведений, относящихся к жанру научной фантастики, переходящей в политическую публицистику. Потому на примере анализа сюжетов некоторых произведений целесообразно акцентировать некоторые положения, способствующие толерантному отношению к этим направлениям современных биотехнологий.
Селекция и искусственный отбор различного рода растений и животных с целью улучшения их полезных для нас качеств заставляют невольно задумываться о подобных экспериментах и над самим человеком. Более того, пока философы, учёные, политики и священнослужители обсуждали этическую составляющую проблемы, они не заметили, как достижения генной инженерии проникли в нашу жизнь. Так, «трансгенным продуктом, наряду с соей, кукурузой и картофелем, становится и... человек», о чём повествует получившая широкую известность книга М. Край-тона «Next», которую можно отнести к жанру научной фантастики или современной антиутопии. Он показывает, как последовательно открываются, а затем «выводятся» различные гены: «послушания, агрессивности и даже ген "хозяина"». Всё это заставляет с оптимизмом смотреть в будущее, потому что «кажется, вот-вот отступят наследственные болезни, с которыми прежде не удавалось справиться, - уверенно говорят бесстрашные экспериментаторы» [4, с. 7]. Генетические модификации приводят к тому, что создаётся «усовершенствованный потомок Адама и Евы, человек Next». Это приводит к необратимым последствиям, и в результате страдают не только жители планеты, но и его создатели [ 4, с. 8].
И если М. Крайтон подчеркивает, что эксперименты всё-таки изначально были направлены на достижение благих целей, которые позволят человеку не просто стать физически лучше и совершеннее, но и справиться со многими неизлечимыми заболеваниями, то в книге М. Этвуд «Беззум-ный Аддам» дана иная картина. Там роль творца берёт на себя один из главных героев Коростель - он проводит эксперименты над собственными детьми, считая себя «биоинженерным гением». Он пытается воспроизвести в них, как сам полагает, лучшие жизнеспособные качества, убивая некоторые эмоции и культивируя определенные физиологические приспособле-
ния. Они «не знают ни ревности, ни жадности, ни потребности в одежде, репелленте от насекомых и животном белке - ничего из того, что, по мнению Коростеля, не только портило жизнь человеческому роду, но и сгубило окружающую среду на Земле». Более того, «Коростель постарался лишить детей способности к символическому мышлению и музыке, но они умеют петь (в весьма оригинальном, ни на что не похожем стиле) и выработали систему религиозных верований» [5, с. 12]. То есть человек в соответствии с собственными представлениями о «достойной жизни» пытается выстроить совершенных для проживания в сообществе людей, что также приводит к негативным результатам.
Однако если речь заходит о качестве собственной жизни, то человек готов этим пожертвовать, но каждому хочется видеть (и Коростель не является исключением), как достойно живёт его ребёнок. «И если завтра вам предложат улучшить своих детей, приспособить их к той или иной профессии - неужели вы откажетесь?» [6, с. 5] - таким вопросом задаётся писатель-фантаст С. Лукьяненко, полагая, что большинство ответит «да», и с сожалением отмечая, что «самое печальное состоит в том, что именно по этому пути человечество упрямо движется уже сегодня» [6, с. 5].
Ради профессионального успеха, достижения желаемого места в жизни, человек жертвует собственной свободой: выбора, чувств, самосовершенствования. Такую модернизацию и одновременно предопределенность мира автор с явным пессимизмом описывает в своём романе «Геном». По его мнению, страшно будущее человечества, «в котором произошло разделение общества на натуралов, спецов и клонов». «Спецы - это генетически модифицированные люди, которых изменили для выполнения определённых задач, например, для работы в зоне повышенной радиации, без вреда для здоровья; для безопасного погружения на большую глубину. Ещё до рождения родители выбирают спецификацию своего будущего ребёнка» [6, с. 15]. Не напоминает ли это платоновскую мысль об утопическом «идеальном государстве»? «Натуралы - люди, у чьих родителей нет денег на подобные модификации, или же они считают неприемлемым вторжение в организм ребёнка. Клоны - это организмы, полученные в результате клонирования» [6, с. 24]. Все эти особи пытаются вместе сосуществовать, однако многим из них недоступна эмоциональность - они пожертвовали ею ради культивирования определенных способностей. Пытаясь жить разумно и правильно, человечество не заметило, как перешло границы морально дозволенного, когда понятия добро и зло потеряли своё истинное содержание. Высказывая свои опасения по отношению к исследованиям подобного рода С. Лукьяненко намеренно, пользуясь «тем инструментарием, что доступен писателю-фантасту, довёл ситуацию до крайности» [6, с. 6].
Также существует ряд фантастических произведений, в которых евгенические исследования имеют «благую» общественную цель - объявляются неизбежным единственным средством спасения человечества от вымирания. В книге Дж. Роллинса «Шестое вымирание» используется эсхатологический миф о конце света. Предполагается, что на нашей планете с самого начала её существования периодически происходили катастрофы, когда все живое погибало, исчезало. Учёные насчитывают пять таких периодов. При этом эволюция растительного и животного мира Земли меняла свой путь. «Многие из специалистов убеждены, что в самом скором времени Землю ждет очередное, шестое вымирание. Группа «Сигма» во главе с ее директором Пейнтером Кроу стоит на стороне тех, кто всеми силами стремится предотвратить новый коллапс - или, по крайней мере, отсрочить его. Но есть и такие люди, кто, напротив, желает приблизить шестое вымирание, чтобы, очистив планету от всего лишнего, начать строительство мира заново. И эти сторонники вымирания приготовили всему живому на Земле страшный сюрприз.» [7, с. 4]. В книге показано, как в погоне за созданием лучших для планеты экземпляров людей легко потерять не только тело, но и душу - нравственный облик человека. Это известно из реальных исторических примеров - экспериментов немецких фашистов над узниками концлагерей.
Ещё одно фантастическое произведение «Год зеро» начинается с того, что на свет вырывается вирус-убийца, содержащийся в реликвии библейских времен, которая когда-то была украдена и продана. Иммунитет к нему у человечества был утрачен, поэтому начинают умирать миллионы людей. «Единственную зыбкую надежду дает проект "Год зеро", располагая всем необходимым для клонирования людей, погребенных две тысячи лет назад. Возможно, останки, найденные на Голгофе, сохранили в себе генетический след, по которому можно воссоздать спасительные антитела. И вот клоны рождены и выращены до полной зрелости. В сущности, это просто лабораторные крысы в человеческом обличье» [8, с. 19]. Когда речь заходит о спасении человеческих жизней, в частности, защите детей от смертельных генетических заболеваний, то в этом случае нормы нравственного сознания могут трансформироваться, допускать смягчение некоторых запретов на исследования в сфере генетической инженерии.
Эта идея нашла своё отражение в книге Питера Джеймса «Убийственное совершенство». У четы Клаэссон умирает четырехлетний сын, имевший от рождения редкое генетическое заболевание. Родители решают обратиться в закрытую клинику, к генетику, доктору Лео Детторе, который обещает помочь, проведя уникальную процедуру, «не признанную научным миром, — сформировать генетический код их следующего ребенка, в буквальном смысле спроектировать идеального человека» [9, с. 49]. Родители хотели всего лишь здорового ребёнка, а «то, что они получили, оказа-
лось сущим кошмаром...» [9, с. 92]. С этого момента их жизнь превращается в ад: мало того, что их преследуют религиозные фанатики, общественные деятели, противники евгеники, но и «появившиеся на свет дети обладают столь пугающими способностями, что только добавляют родителям проблем...» [9, с. 125].
Необходимо отметить, что эти книги являются наиболее ярким отражением основных проблем, которые связаны с биотехнологическим улучшением «человеческой расы». В упомянутых произведениях обозначены разные цели, которые преследуют современные исследования в области генетической инженерии. Здесь и наука ради науки, и спасение человечества от вымирания, и достойная, правильная жизнь общества без негатива и человеческого «мусора», и желание помочь людям, и спасти своих детей и т.д. Мы слышим один и тот же лейтмотив, связанный с непризнанием симбиоза человеческого тела и технических устройств, а также допустимости его генных модификаций.
Несмотря на то что подобные перспективы кому-то покажутся довольно заманчивыми, они таят в себе вероятность непредвиденных последствий, от появления киборгов до программирования человеческого генома, в силу чего люди перестанут быть в полном смысле личностями и уподобятся полуроботам, у которых нет моральных ограничений. Эта этическая проблема с особой остротой была поставлена в произведениях писателей-фантастов, но сегодня она обсуждается политиками и широкой общественностью как реальная угроза для человечества.
Следует отметить, что мы обращались к художественному нарративу со свойственным ему вымыслом и гиперболой. Возможно, в реальности при строго научном подходе и жестком юридическом надзоре ничего подобного не произойдет. Уместно привести в пример изобретение ядерного оружия как результат научных открытий расщепления ядра атома. Здравомыслящие политики и военные осознают возможные риски и последствия его применения, а нравственное сознание и прагматическая позиция не позволяют им воспользоваться.
Юридический запрет на биотехнологические эксперименты с человеческим организмом связан со способами и масштабами их применения: моральная допустимость вмешательств в генные структуры будущих людей, должна иметь свои границы оправдания. Научное сообщество должно выработать представления об антропологических характеристиках, пределах человеческого существа как биологического вида. Однако, как показывает практика, со временем данные границы все более расширяются, и едва ли возможно объять и предвидеть все варианты конкретных воплощений человека, а тем более рационализировать и предложить ориентироваться на них, если это противоречит устоявшимся представлениям о сущности человека.
Можно ли изменить установки нравственного сознания, которое однозначно налагает запрет на евгенику и не одобряет научные эксперименты в области генной инженерии? Что же одержит верх: потребности развития науки или неизменные нормы абсолютистской морали, научно-технический прогресс или традиционные высшие ценности? Не имеет ли сама мораль биологических истоков [10, с. 115]?
Таким образом, несмотря на то что требования морального абсолютизма далеко не всегда выдерживают критику, их сила остается значимой, в том числе и в содержании юридических запретов. Действительно, утилитаристский (партикуляристский) подход является соломинкой для спасения генетических исследований, пребывая при этом в конфликте с деонто-логическими (абсолютистскими) представлениями о морали. А сама проблема неприятия так называемой либеральной евгеники, на наш взгляд, связана с тем, что речь идет не о спасении человеческих жизней. Другое дело, в медицинской практике, в процессе которой приходится расширять границы моральных аргументов, здесь партикуляризация морали может быть оправдана в рамках снижения некоторых требований. Замысел искусственного продления и улучшения качества жизни, построенного на модификации генотипов, представляется заманчивой, но сомнительной перспективой, связанной скорее не с альтруизмом, а с эгоизмом человека, что с позиции абсолютистской морали не всегда может быть оправданно, т. к. мораль в этом случае должна выступать «убежищем от случайности».
Однако парадокс заключается в том, что, если будет раскрыт секрет эволюции, и обнажится тайна человеческого генома, сама мораль может утратить этический абсолютизм как фундаментальное основание своей духовной субстанциальности.
Список литературы
1. Гусейнов А.А. Справедливость // Этика: энциклопедический словарь / под ред. Р.Г. Апресяна и А.А. Гусейнова. М.: Гардарики, 2001. С. 457-460.
2. Хабермас Ю. Будущее человеческой природы. М.: Издательство «Весь Мир», 2002. 144 с.
3. Платон. Государство. М.: Академический проект, 2015. 398 с.
4. Крайтон М. Next. М.: Эксмо, 2007. 448 с.
5. Этвуд М. Беззумный Аддам. М.: Эксмо, 2020. 512 с.
6. Лукьяненко С. Геном. М.: Издательство АСТ, 2018. 763 с.
7. Роллинс Дж. Шестое вымирание. М.: Эксмо. 2016. 576 с.
8. Лонг Дж. Год зеро. М.: Эксмо, Домино, 2012. 110 с.
9. Джеймс П. Убийственное совершенство. М.: Центрполиграф, 2015.
448 с.
10. Абрамова А.В. Генетика и мораль: к вопросу о детерминированности нравственного поведения // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. 2019. Вып. 1. С. 115-121.
Абрамова Виктория Олеговна, студент, victoriya.loo@yandex.ru, Россия, Москва, Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова,
Абрамова Анастасия Владимировна, канд. филос. наук, доц., anastva7@yandex.ru, Россия, Москва, Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова
ETHICAL PROBLEMS OF GENETIC ENGINEERING: PARADOXES OF SCIENCE AND FICTION
V. О. Abramova, A. V. Abramova
The article deals with the opposition of ethical absolutism and ethical relativism as the foundations of social and individual morality in relation to the possibilities of genetic engineering development. Questions of ethical limitations of such scientific research in modern society cause heated discussions among scientists and politicians. The authors of the article consider the main problems and prospects of genetic research from the moral point of view.
Key words: morals, ethics, bioethics, ethical absolutism, ethical relativism, eugenics, genetic engineering, biotechnologies.
Abramova Victoria Olegovna, student, victoriya.loo@yandex.ru, Moscow, Russian national research medical University named after N. I. Pirogov,
Abramova Anastasiya Vladimirovna, candidate of philosophical science, docent, anastya7@yandex.ru, Russia, Moscow, Plekhanov Russian University of Economics
